CC BY
125. Высшая мера наказания, которая выступала в виде смертной казни, являлась неким прообразом наказания от имени Господа Бога не на небе, а на земле. Поэтому объектом наказания являлось тело, а не душа. В этом смысле, совершение казни над преступником, обретало смысл не только непосредственного наказания за грехи, но и отвращения от совершения дальнейших преступлений. Поэтому совершение казни производилось публично, в скоплении публики при совершении казни.
Таким образом, в период правления Петра I смертная казнь в числе других наказаний служила наиболее эффективным средством установления четкого правопорядка, основанного на строгой соподчиненности в рамках создания абсолютистской власти.
Литература и источники
1. Дурманов Н.Д. Введение к памятникам уголовного нрава энохи Петра I // Памятники русского нрава. Вын.8. М., 1962.
2. Ромашкин П.С. Основные начала уголовного и военно-уголовного законодательства Петра I. М., 1947.
3. Филиннов А.Н.О наказаниях но законодательству Петра Великого в связи с реформою. М., 1891.
4. Шишов О.Ф. Смертная казнь в истории России // Смертная казнь: за и против. М., 1989.
5. Полное собрание законодательства Российской империи. Т.4. СПб., 1830. № 1918.
6. Буганов В.И. Петр Великий и его время. М., 1989.
7. Голикова Н.Б. Политические процессы нри Петре I. М., 1957.
8. Семевский М.И. Царица Прасковья. Репринтное издание. Л., 1991.
9. Полное собрание законодательства Российской империи. Т.7. СПб., 1830. № 4467.
10. Викторский С.Н. История смертной казни в России и современное ее состояние. М., 1912.
11. См.: Российское законодательство X - XX веков / Под ред. О.И. Чистякова. Т.4. М., 1985.
12. См.: Полное собрание законодательства Российской империи. Т.6. СПб., 1930. № 3485.
References and Sources
1. Durmanov N.D. Vvedenie k pamyatnikam ugolovnogo prava epohi Petra I // Pamyatniki russkogo prava. Vyp.8. M., 1962.
2. Romashkin P.S. Osnovnye nachala ugolovnogo i voenno-ugolovnogo zakonodatel'stva Petra I. M., 1947.
3. Filippov A.N.O nakazaniyah po zakonodatel'stvu Petra Velikogo v svyazi s reformoyu. M., 1891.
4. Shishov O.F. Smertnaya kazn' v istorii Rossii // Smertnaya kazn': za i protiv. M., 1989.
5. Polnoe sobranie zakonodatel'stva Rossijskoj imperii. T.4. SPb., 1830. № 1918.
6. Buganov V.I. Petr Velikij i ego vremya. M., 1989.
7. Golikova N.B. Politicheskie processy pri Petre I. M., 1957.
8. Semevskij M.I. Carica Praskov'ya. Reprintnoe izdanie. L., 1991.
9. Polnoe sobranie zakonodatel'stva Rossijskoj imperii. T.7. SPb., 1830. № 4467.
10. Viktorskij S.N. Istoriya smertnoj kazni v Rossii i sovremennoe ee sostoyanie. M., 1912.
11. Sm.: Rossijskoe zakonodatel'stvo X - XX vekov / Pod red. O.I. Chistyakova. T.4. M., 1985.
12. Sm.: Polnoe sobranie zakonodatel'stva Rossijskoj imperii. T.6. SPb., 1930. № 3485.
ЖИЛЬЦОВ СЕРГЕЙ ВАСИЛЬЕВИЧ - доктор юридических наук, профессор, кафедра «Теория и история государства и права», Тольяттинский государственный университет (zhiltsov60@mail.ru).
ZHILTSOV, SERGEY V. - Doctor of Law, Professor, Department "Theory and History of State and Law", Tolyatti State University.
УДК 351.74(47) «1920/1921» DOI: 10.24412/2411-2275-2020-4-13-18
ЯБЛОНСКИЙ И.В. ИЗ ИСТОРИИ СОЗДАНИЯ КУБАНСКО-ЧЕРНОМОРСКИХ ОБЛАСТНЫХ МИЛИЦИОННЫХ КОМАНДНЫХ КУРСОВ (ДЕКАБРЬ 1920 - МАРТ 1921 ГГ.)
Ключевые слова: Кубано-Черноморская область, НКВД, милиция, милиционные курсы, кадры милиции.
Изложены особенности создания первого кубанского специализированного учебного заведения для сотрудников органов внутренних дел - Кубанско-Черноморских областных милиционных командных курсов, в частности, подробно описаны подготовительные мероприятия, предшествовавшие формированию курсов. Показано, что на Кубани, как и в большинстве регионов Советской России, местные органы власти не дожидались руководящих указаний из центра, и по собственной инициативе учреждали различные учебные заведения, осуществлявшие подготовку служащих советской милиции. Отмечается, что формирование и деятельность командных курсов сопровождались серьезными трудностями, прежде всего, в плане финансового и материально-технического обеспечения, а также формирования постоянного преподавательского состава.
YABLONSKY, I.V.
FROM THE HISTORY OF CREATION OF THE KUBAN-BLACK SEA REGIONAL MILITIA COMMAND COURSES
(DECEMBER 1920 - MARCH 1921)
Key words: Kuban-Black Sea region, NKVD, militia, militia courses, militia staff.
It set out the features of the creation of the first Kuban specialized educational institution for employees of the internal affairs authorities - the Kuban-Black Sea regional militia command courses, in particular, it described in detail the preparatory measures that preceded the organization of the courses. It is shown that in the Kuban, as in most regions of Soviet Russia, local authorities did not wait for guidance from the center, and on their own initiative established various educational institutions that trained Soviet police officers. It is noted that the formation and operation of the team courses were accompanied by serious difficulties, primarily in terms of financial and logistical support, as well as the formation of a permanent teaching staff.
Характеризуя особенности развития милицейской образовательной системы на ранних этапах становления Советского государства, следует вначале отметить, что, в результате слома царского жандармско-полицейского аппарата и последующей ликвидации системы поддержания правопорядка Временного правительства в ходе двух революций 1917 года, острейшим образом встала проблема специального обучения сотрудников зарождавшейся тогда советской милиции по различным направлениям их профессиональной деятельности. Задача качественной подготовки новых кадров приобрела очевидную актуальность, а ее реализация не терпела ни малейшего отлагательства. Первые милицейские школы и курсы начали организовываться в молодой Советской Республике уже со второй половины 1918 г. К таковым следует относить Московскую школу командного состава милиции и Петроградские курсы милиционеров, первые выпуски в которых состоялись уже в октябре и декабре 1918 года, соответственно [1, с.74].
Еженедельный журнал НКВД РСФСР «Власть Советов» дал оптимистичную оценку появлению первых учебных заведений: «Нельзя не приветствовать такое начинание. Желательно, чтобы и в других губерниях было преступлено к организации таких же курсов» [2; 1918. № 29. с. 31]. В 1919 году, преимущественно в центральных и северо-западных регионах страны, в которых к тому времени большевистской властью были завоеваны достаточно прочные позиции и постепенно налаживалась мирная жизнь, начали активно создаваться всевозможные учебные заведения по подготовке сотрудников милиции. В одном из сентябрьских циркуляров НКВД РСФСР за 1919 год значилось следующее: «последнее время в некоторых губерниях стали самостоятельно создавать школы и курсы для милиционеров» [2; 1919. № 10. с. 36]. В 1920 году данный процесс приобрел повсеместный характер. В большинстве регионов Советской России местные органы власти не дожидались руководящих указаний из центра, а по собственной инициативе учреждали различные учебные заведения, как то: «командно-технические курсы милиции», «курсы красных милиционеров», «милицейские курсы», «школы милиционеров» и т.п. Срок обучения в них существенно разнился и колебался в диапазоне от 2 до 8 месяцев, при количестве курсантов - от 30 до 200 человек [1, с. 74], в зависимости от кадровых потребностей местной милиции и бюджетных возможностей местных Советов. В связи с этим в отчетном докладе отделения подготовки ГУМ НКВД РСФСР указывалось, что губернскими и областными управлениями милиции самостоятельно разрабатывались программы обучения, однако при этом наблюдался заметный «перегиб в сторону уставов военных и строевых» [1, с.80].
Говоря о Кубани, необходимо учитывать тот фактор, что для данного региона, являвшегося одним из основных очагов ожесточенного сопротивления Советской власти, и по этой причине на протяжении более длительного времени, нежели губернии центральной России, охваченного Гражданской войной, организация собственных милицейских курсов по объективным причинам стала возможна не ранее, чем в конце 1920 - начале 1921 года. К этому времени война в европейской части страны полностью завершилась окончательным поражением Белого движения в соседнем Крыму, а позиции большевиков в Кубано-Черноморской области существенно укрепились.
Как свидетельствует докладная записка начальника милицейских курсов Павлова С.Н., датируемая октябрем 1921 г., их организация в Краснодаре «происходила по инициативе Областного Исполкома без задания центра, так что когда был получен приказ Главмилиции Республики о сформировании Командных Курсов Милиции, таковые были уже сформированы, и даже выпущен был первый выпуск курсантов» [3, с.171]. Приказ, на который в своей записке ссылался Павлов С.Н. - это приказ Главного управления милиции (далее - ГУМ) НКВД РСФСР от 17 апреля 1921 г. № 69, которым, как считали в самом НКВД, «был положен твёрдый фундамент для дальнейшего развития сети школ» [4, л.13]. По мнению исследователя отечественной милицейской школьно-курсовой системы М.А. Кожевиной, издание данного нормативно-правового акта следует считать «началом нового этапа в жизни милицейской школы». Именно этим приказом были утверждены типовые Положение и Программа курсов командного состава при губернских и областных управлениях милиции, то есть первые правовые документы, внёсшие единообразие в систему подготовки кадров [1, с. 90-91].
Вероятно, что впервые предложение о необходимости создания местных курсов было документально зафиксировано в протоколе заседания «2-го съезда начальников отдельских и городских милиций Кубанско-Черноморской области [...] и начальников отделений угрозыска
[...], состоявшегося в городе Екатеринодаре 27-29 декабря 1920 года» [5, л.7]. Заглавие данного документа является подтверждением одного любопытного эпизода из истории кубанской столицы. Город официально лишился своего исторического названия ещё 7 декабря, получив новое имя - Краснодар. В этот день Народный комиссариат внутренних дел РСФСР удовлетворил ходатайство Кубано-Черноморского революционного комитета о переименовании Екатеринодара, что было закреплено в соответствующем постановлении республиканского ведомства за № 24378. Однако на Кубани для широкой общественности об этом стало известно лишь после 28 декабря, когда в свет вышел номер газеты «Красное знамя», содержавший статью, посвященную данному событию. И, действительно, в приказах по городской милиции астионим «Краснодар» начинает встречаться не раньше 30 декабря 1920 г.
Председательствовал на съезде начальник областного управления милиции Рыбин А.И., секретарём съезда был назначен Кулабухов Д.И., зачисленный в штат управления лишь 13 октября 1920 г. на должность помощника инспектора отделения промышленной милиции [6, л. 172 об.], а на момент проведения съезда уже занимавший должность заведующего отделом общей милиции, что отчетливо демонстрирует имевшие место в то время случаи невероятной быстроты продвижения по служебной лестнице, в том числе и ввиду колоссальной текучести кадров, свойственной для советской милиции рассматриваемого периода. Поистине, время причудливых и головокружительных карьер, которые породили настоящую эпидемию самоуправства и злоупотреблений властью (о Калабухове см. [7]).
Именно Кулабухов 28 декабря 1920 г. выступил на вечернем заседании съезда с докладом «о военном и милицейском обучении, о состоянии дисциплины, причинах ея упадка и способах улучшения». В своем выступлении он отметил «особенную ответственность обязанностей Милиции в эпоху гражданской войны и диктатуры пролетариата, а также возможность на основании существующих декретов, привлечения Милиции для сотрудничества Красной армии в боевой деятельности для борьбы с контр-революционными выступлениями бело-зеленых банд, подчеркнул необходимость для Милиции знания военного искусства и обязанностей Милиции, изложенных в соответствующих инструкциях» [5, л.13].
Далее Кулабухов кратко представил «концепцию» проекта областного управления милиции «об организации школ /курсов/ для комсостава Милиции и милиционеров», согласно которой «обучение должно идти по трём направлениям:
1/ военное и милицейское обучение,
2/ Советское строительство,
3/ политическая подготовка.
Курсы для комсостава должны быть организованы при Областном Управлении Милиции для милиционеров при каждом Отдельском и Городском Управлении Милиции. Кадр преподавателей должны составлять представители: Отдела Управления, Парткомов и Милиции. Срок обучения месячный. Курсанты должны числиться на правах милиционеров, но прямых обязанностей не несут, они могут быть привлекаемы в исключительных случаях как боевой резерв» [5, л.13]. Секретарь съезда Кулабухов особенно отметил «необходимость всех милиционеров Области пропустить через курсы». По его мнению: «дальнейший прием в Милицию должен быть только при условии прохождения курсов. Для поверочных испытаний, а также для очистки Милиции от наносного элемента необходимо учредить «контрольно-приемочные бюро» в каждом отделе» [5, л.13об.].
Так, на съезде кубанской милиции, завершившимся 29 декабря «под пение Интернационала и возгласы «Ура» Вождям Пролетарской революции» [5, л. 18 об.], по сути была сформулирована и одобрена программа, провозгласившая курс на скорейшее создание так называемой «школы комсостава милиции».
Немногим более чем через две недели после окончания работы съезда в областной отдел управления за подписью Рыбина А.И. был представлен первоначальный вариант «Проэкта об организации краткосрочных курсов для комсостава Кубчерн. Облмилиции», датируемого 13 января 1921 года [8, л.л. 20-21]. В последующем и до окончательного утверждения, которое состоялось 11 марта 1921 года, текст данного документа подвергался многократной переработке, но до наших дней в наилучшем и наиболее полном состоянии дошла именно эта начальная версия проекта. Поэтому подробнее остановимся на анализе именно её содержания.
Предложения, озвученные Кулабуховым Д.И. на съезде, в настоящем проекте были значительно расширены и конкретизированы. Структурно документ подразделялся на два крупных блока: «общие положения» и «программу командных курсов». Целью организации курсов, состоящих в ведении «Областного Управления Милиции», являлась подготовка «комсостава к правильной постановке работ милицейского аппарата, являющегося исполнительным органом охраны революционного порядка и проведения в жизнь на местах решений органов Власти». Срок обучения первоначально должен был составлять всего лишь три недели, а количество обучаемых не могло превышать 45 человек. В документе указывалось, что, наряду с чтением лекций «по специальным милицейским вопросам, на курсах вводится преподавание по общеобразовательным предметам». Кроме того, в проекте упоминалось об отсутствии «каких-либо пособий по вопросам милицейской службы», что позволяет нам получить представление, о том в каких непростых условиях предстояло начинать работу новому учебному заведению. Впрочем, данная ситуация не являлась исключением и была типичной для милицейских школ и курсов того времени в большинстве российских регионов. Финансирование курсов должно было осуществляться за счет средств местного бюджета и находилось в ведении Отдела управления Кубано-Черноморского областного исполнительного комитета. На период обучения курсанты в полном объеме сохраняли «за собой следуемые им по месту службы содержание и все виды довольствия». Питание личного состава курсов предполагалось организовать «в столовой Краснодарской Гормилиции».
«Программа командных курсов» предусматривала шесть разделов: «Политический отдел», «Юридический отдел», «Практическое военное обучение», «Практические занятия в учреждениях наружной и уголовной милиции», «Общеобразовательные предметы». Наиболее объемным являлся третий раздел «Советская рабоче-крестьянская милиция», включавший «задачи и обязанности милиции в государственном масштабе», особенности деятельности подразделений различных видов советской милиции (губернской, уездно-городской, уголовной, водной, промышленной, линейной), а также взаимодействие милиции с органами ВЧК и «Военным Ведомством». Среди общеобразовательных предметов значились «Русский язык» (в частности, грамматика, диктовка, изложение и сочинение), а также «Арифметика».
В соответствии с проектом, открытие курсов должно было состояться «не ранее 25 января 1921 года» [8, л. 20 об.]. В действительности же это событие произошло уже менее чем через месяц от указанного срока. Таким образом, датой начала формирования первого образовательного учреждения на Кубани, специализировавшегося на профессиональной подготовке сотрудников органов внутренних дел, по нашему мнению, следует считать 17 февраля 1921 года [8, л.1]. Именно это число фигурирует в сохранившемся в архивном деле небольшом фрагменте первого приказа по курсам, дошедшем до наших дней.
Полное наименование новой образовательной организации звучало следующим образом: Кубанско-Черноморские областные милиционные командные курсы [8, л.22], а их первым начальником был назначен Александр Родионович Карпов [3, л. 69].
Чрезвычайно сложно обстояло дело с подбором места для размещения учебного заведения. Даже рассматривалась возможность «приспособить библиотеку милиции под командные курсы» [9, л.1]. Первоначально было выделено помещение, располагавшееся по адресу: ул. Карасунская, 69 [3, л. 37]. Но уже в марте произошёл перевод курсов в строение № 101 по улице Бурсаковской [3, л.96] (ныне ул. Красноармейская. - авт.). Окончательное место дислокации милицейских курсов было определено в июне 1921 года, когда состоялся их переезд в здание под № 84, находившееся на углу улиц Пашковской и все той же Бурсаковской [3, л. 118]. С тех пор прошёл почти век, нумерация зданий на улицах исторической части Краснодара неоднократно изменялась, кроме того, город подвергся сильным разрушениям в период немецко-фашистской оккупации, поэтому вопрос о сохранности построек, в которых располагались курсы, в настоящее время остаётся нерешенным и может выступать предметом для проведения отдельного исследования.
Руководство областного управления милиции и начальник учебного заведения незамедлительно приступили к формированию аппарата курсов, и уже к 24 февраля в их штат было зачислено 17 человек постоянного состава [10, л.3].
Начиная со 2 марта 1921 года, из областного управления милиции в отделы милиции городов Краснодара, Армавира, Новороссийска, Майкопа, Ейска, станиц Тихорецкой, Брюховецкой, Славянской и др. начали поступать телефонограммы с требованием направить на курсы от 5 до 15 грамотных партийных милиционеров (в зависимости от численности сотрудников в том или ином отделе). Примечательно, что эти запросы сопровождались грозными предостережениями: «При замедлении будете преданы суду!» [3, л.л.54-66] Позднее телефонограммы дублировались с уточнением о необходимости «командирования на курсы наиболее слабых начальников районов, старших и младших милиционеров» [3, л.86]. Благодаря предпринятым энергичным мерам, зачисление курсантов первого набора началось 14 марта и полностью завершилось 3 апреля 1921 года. Всего на учёбу был принят 61 человек [11, л.19].
Зачисление на курсы производилось «на следующих условиях: принимаются лица вполне здоровые, грамотные, из пользующихся безсрочным отпуском в Красной Армии, уволенные либо откомандированные из рядов Красной Армии. Все поступающие товарищи обязаны после окончания курсов послужить не менее одного года в милиции» [9, л.47]. Кроме того, в требованиях к обучаемым говорилось: «Каждый курсант должен быть примером в отношении чистоплотности, поведения и исполнения приказаний по службе от своих прямых начальников» [9, л. 62].
Бесспорно, интерес представляет сохранившаяся в архиве социально-демографическая и служебная характеристика 58-ми курсантов «первого созыва», зачисленных до 1 апреля. Так, 45 % обучаемых по социальному происхождению были отнесены к хлеборобам, 12 % - к чернорабочим, 1 % - к рабочим и 42 % - к представителям иных профессий. По возрастному признаку наиболее многочисленной являлась категория курсантов от 23 до 27 лет, она составляла 62 % переменного состава. По служебному положению 66 % обучаемых являлись младшими милиционерами и, соответственно, 34 % - занимали должности старших милиционеров. По партийной принадлежности 64 % состояли действительными членами РКП (б), 12 % - кандидатами на вступление в коммунистическую партию и 24 % - беспартийным [12, л.л. 1-2]. Совершенно очевидно, что, приведенные выше значения процентов были некорректно округлены составителем данного документа, что, однако, не преуменьшает его историческую значимость.
Следующим важным этапом в развитии курсов стало утверждение состава «Педагогического Совета». Это событие произошло 17 марта 1921 г. В приказе начальника отмечалось, что данный орган создается «для коллегиального обсуждения учебных вопросов» [8, л. 13]. Заведующим учебной частью и председателем педагогического совета был назначен Артур Янович Паэгле [8, л.17], который уже 24 марта сменил на посту начальника командных курсов Карпова А.Р., откомандированного для дальнейшего прохождения службы в IX Кубанскую армию. В распоряжении заведующего учебной частью находились лишь преподаватели, которые, наряду с самим заведующим, и образовали немногочисленный состав педагогического совета. Представляется совершенно справедливым указать на то, что, хотя Паэгле А.Я. и не вошел в историю как первый начальник курсов, именно на его плечи легла вся организационная нагрузка по подготовке и выпуску курсантов первого набора.
Следует отметить, что формирование постоянного преподавательского состава командных курсов также сопровождалось серьезными трудностями. В одном из рапортов встречается неутешительная констатация: «штатных лекторов 6 человек, вместо положенных по штату 11» [11, л.20]. Проблему отсутствия преподавателей приходилось решать путем привлечения «нештатных по мере надобности» [10, л.1] из числа работников средних и высших учебных заведений [13, с.31] кубанской столицы. Оплата за каждую проведенную лекцию составляла 700 рублей и подразумевала дополнительную премию в размере 100 %, то есть 1400 рублей за одно занятие [3, л.45]. Данная сумма являлась весьма скромным вознаграждением по меркам 1921 года, когда с началом реализации Новой экономической политики страна погрузилась в пучину гиперинфляции и резкого имущественного расслоения [14], с одной стороны, и дикой коррупции - с другой [15].
Помимо преподавателей гражданских учебных заведений занятия с курсантами проводили практические работники милиции и уголовного розыска, привлекались работники суда и прокуратуры [13, л.31]. Тем не менее, на протяжении всего времени своего недолгого существования краснодарские милицейские курсы испытывали острый дефицит квалифицированных преподавательских кадров, что, в свою очередь, негативно сказывалось на уровне подготовленности кадрового состава органов внутренних дел.
Литература и источники
1. Кожевина М.А. Милицейское образование в Советской России: организация и правовое регулирование (1918-1991 гг.): дис. ... докт. юрид. наук. М., 2QQ5.
2. Власть Советов. 1918-1919.
3. Государственный архив Краснодарского края (ГАКК). Ф. Р1142. Оп.1. Д.1.
4. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 393. Оп. 31. Д. 33Q6.
5. ГАКК. Ф. Р 1Q3. Оп. 1. Д. 87.
6. ГАКК. Ф. Р 1Q3. Оп. 1. Д. 17.
7. Турицын И.В. Советская власть и российская пресса (проблема взаимоотношений и взаимовлияния, 1921-1929 гг.). Автореф. дис. ... докт. ист. наук. М., 1998.
8. ГАКК. Ф. Р 1142. Оп. 1. Д. 3.
9. ГАКК. Ф. Р 1142. Оп. 1. Д. 4.
10. ГАКК. Ф. Р 1142. Оп. 1. Д. 2.
11. ГАКК. Ф. Р 1142. Оп. 1. Д. 14.
12. ГАКК. Ф. Р 1142. Оп. 1. Д. 18.
13. В борьбе и тревоге. Из истории милиции Кубани. / Е. Г. Борисов, Л. Т. Карпенко, А. М. Неволина и др. 2-е изд. Краснодар: Краснодарское кн. издательство, 1971.
14. См.: Виноградов С.В. Начало нэповской реформы в промышленности: создание трестов и синдикатов (1921-1922 гг.) // Современная научная мысль. 2Q17. №4. С.38-46.
15. Яблочкина И.В., Упоров И.В. Коррупция в госаппарате эпохи нэпа: заметки на полях обвинительной речи А.Я. Вышинского по «делу ленинградских судебных работников» 1924 года // Современная научная мысль. 2Q19. №1. С.67-77.
References and Sources
1. Kozhevina M.A. Milicejskoe obrazovanie v Sovetskoj Rossii: organizaciya i pravovoe regulirovanie (1918-1991 gg.): dis. ... dokt. yurid. nauk. M., 2005.
2. Vlast' Sovetov. 1918-1919.
3. Gosudarstvennyj arhiv Krasnodarskogo kraya (GAKK). F. R1142. Op.1. D.1.
4. Gosudarstvennyj arhiv Rossijskoj Federacii (GARF). F. 393. Op. 31. D. 330b.
5. GAKK. F. R 103. Op. 1. D. 87.
6. GAKK. F. R 103. Op. 1. D. 17.
7. Turicyn I.V. Sovetskaya vlast' i rossijskaya pressa (problema vzaimootnoshenij i vzaimovliyaniya, 1921-1929 gg.). Avtoref. dis. ... dokt. ist. nauk. M., 1998.
8. GAKK. F. R 1142. Op. 1. D. 3.
9. GAKK. F. R 1142. Op. 1. D. 4.
10. GAKK. F. R 1142. Op. 1. D. 2.
11. GAKK. F. R 1142. Op. 1. D. 14.
12. GAKK. F. R 1142. Op. 1. D. 18.
13. V bor'be i trevoge. Iz istorii milicii Kubani. I E. G. Borisov, L. T. Karpenko, A. M. Nevolina i dr. 2-e izd. Krasnodar: Krasnodarskoe kn. izdatel'stvo, 1971.
14. Sm.: Vinogradov S.V. Nachalo nepovskoj reformy v promyshlennosti: sozdanie trestov i sindikatov (1921-1922 gg.) II Sovremennaya nauchnaya mysl'. 2Q17. №>4. S.38-46.
15. Yablochkina I.V., Uporov I.V. Korrupciya v gosapparate epohi nepa: zametki na polyah obvinitel'noj rechi A.YA. Vyshinskogo po «delu leningradskih sudebnyh rabotnikov» 1924 goda II Sovremennaya nauchnaya mysl'. 2Q19. №»1. S.67-77.
ЯБЛОНСКИИ ИВАН ВЛАДИМИРОВИЧ - кандидат исторических наук, доцент, начальник кафедры конституционного и административного права Краснодарского университета МВД России (iy.kmr.kr-r@inbox.ru).
YABLONSKY, IVAN V. - Ph.D. in History, Associate Professor, Head of Department Constitutional and Administrative Law, Krasnodar University of the Ministry of Internal Affairs of Russia (iy.kmr.kr-r@inbox.ru).
УДК 342(81)(47)«1985/1991» DOI: 10.24412/2411-2275-2020-4-18-23
ГОЛУБИХИНА Н.В., НАЗАРОВА Е.А. ВЫБОРЫ ДЕПУТАТОВ МЕСТНЫХ СОВЕТОВ В УСЛОВИЯХ ПЕРЕСТРОЙКИ 1985-1991
ГГ.: ПОЛИТИКО-ПРАВОВОЙ АСПЕКТ
Ключевые слова: перестройка, выборы, местные Советы, депутат, КПСС, демократия, альтернатива, государство.
В статье исследуются особенности законодательного регулирования и организации проведения выборов в местные Советы народных депутатов в годы советской перестройки, началу которой недавно исполнилось 35 лет. Отмечается, что тогда развивались демократические принципы в избирательных кампаниях (реальная альтернативность при выдвижении кандидатов в депутаты и др.), однако в целом выборы в местные Советы, как и раньше, оставались под контролем партийных структур КПСС. Опыт перестроечных выборов показывает, что в условиях кардинальных изменений общественно-экономических основ государства местные органы власти не могут быть по-настоящему влиятельной политической силой.
GOLUBIKHINA, N.V., NAZAROVA, E.A. ELECTION OF LOCAL COUNCILS DEPUTIES IN THE CONDITIONS OF PRESTROIKA 1985-1991:
POLITICAL-LEGAL ASPECT
Key words: perestroika, elections, local Soviets, deputy, CPSU, democracy, alternative, state.
In the article researched the features of legislative regulation and organization of elections to Local Councils of People's Deputies during the years of Soviet perestroika, the beginning of which recently turned 35 years old. It is noted that then democratic principles were developing in election campaigns (real alternatives when nominating candidates for deputies, etc.), but in general, elections to local Soviets, as before,
