CC BY-NC-ND
43
УДК 339.9(470+520)9
DOI: 10.28995/2073-6304-2020-2-94-104
Из истории советско-японских внешнеэкономических связей: японские концессии в СССР в межвоенный период
Алексей Ю. Плотников
Московский государственный лингвистический университет Москва, Россия, al.yu.plotnikov@yandex.ru
Аннотация. Рассматривается история создания и деятельности на территории СССР на Дальнем Востоке в 1920-1940-е гг. японских концессий. Особое внимание уделено работе двух главных концессий, действовавших на Северном Сахалине: угольной и нефтяной.
Анализируется достигнутые результаты, в том числе суммы (объем) вложенных инвестиций и объем добытого сырья (угля и нефти).
Ключевые слова: иностранные концессии в СССР, японские концессии на Дальнем Востоке, деятельность японских угольных и нефтяной концессий на Северном Сахалине, объем вложенных японских капиталов (инвестиций)
Для цитирования: Плотников А.Ю. Из истории советско-японских внешнеэкономических связей: японские концессии в СССР в межвоенный период // Вестник РГГУ. Серия «Экономика. Управление. Право». 2020. № 2. С. 94-104. БОТ: 10.28995/2073-6304-2020-2-94-104
From a story of Soviet-Japanese economic relations.
The Japanese concessions in the USSR during the interwar period
Aleksei Yu. Plotnikov
Moscow State Linguistic University, Moscow, Russia, al.yu.plotnikov@yandex.ru
Abstract. The article considers a story of establishing and operation of the Japanese concessions in the Soviet Far East, with a special attention to Coal and Oil enterprises as two major concessions in the Sakhalin region, during 1920th - 1944.
The extracted coal and oil amounts and the investment capital inflow during the mentioned period are focused and examined.
© Плотников А.Ю., 2020
Keywords: Foreign concessions in the USSR, Japanese concessions in the Soviet Far East, Japanese coal and oil concessions in Northern Sakhalin, The amount of Japanese invested capital
For citation: Plotnikov, A.Yu. (2020), "From a story of Soviet-Japanese economic relations. The Japanese concessions in the USSR during the interwar period", RSUH/RGGU Bulletin. "Economics. Management. Law" Series, no 2, pp. 94-104, DOI: 10.28995/2073-6304-2020-2-94-104
История деятельности японских концессий (имея в виду, прежде всего и главным образом, угольную и нефтяную на Сахалине) в Советском Союзе остается до настоящего времени малоизвестной и недостаточно изученной, хотя является хорошим наглядным примером экономического сотрудничества двух стран в один из наиболее сложных и напряженных периодов советско-японских политических отношений.
Именно с японскими концессиями, действовавшими на территории советского Дальнего Востока во второй половине 19201940-х гг., связаны первые реальные японские инвестиции в российскую экономику, хотя первые небольшие японские рыбоперерабатывающие предприятия были созданы еще в 1910-1912 гг.1 [Мандрик 1994].
То, что это была именно форма инвестиций, подтверждает существовавшее в то время в экономической науке определение «концессионирования» как формы привлечения иностранного капитала [Ляндау 1926, с. 3].
Правовой основой для создания в Советской России японских концессий стала заключенная 20 января 1925 г. «Конвенция об основных принципах взаимоотношений между СССР и Японией», восстановившей дипломатические, консульские и торговые отношения между двумя странами, прерванные революцией, гражданской войной и японской интервенцией 1918-1922 гг.
Одновременно в конвенции было установлено, что «в интересах развития экономических отношений между обеими странами и принимая во внимание нужды Японии в отношении естественных богатств, правительство Союза Советских Социалистических Республик готово предоставить японским подданным, компаниям и ассоциациям концессии на эксплуатацию минеральных, лесных и других естественных богатств на всей территории Союза Совет-
1 Справочная книга по рыбопромышленности Дальнего Востока. Николаевск-на-Амуре, 1914. С. 30.
ских Социалистических Республик», а в Протоколе «Б» к конвенции - общие базовые нормативы (условия) для концессионных соглашений (срок действия, процент отчисления от выработки в качестве платы за пользование концессией, соблюдение действующего советского законодательства, включая трудовое, и другие)2.
Следует подчеркнуть, что вопрос о предоставлении японцам концессий имел, как этот неоднократно случалась в истории двусторонних отношений, и серьезный политический подтекст, поскольку был непосредственно увязан советским правительством с выводом японских войск с Северного Сахалина, оккупированного Японией. Более того, предоставление концессий стало условием вывода с острова японских войск (еще одно подтверждение традиционной японской политики постоянного «увязывания» вопросов развития двусторонних отношений с требованием предоставления дополнительных - чаще политических - уступок), что было зафиксировано в Протоколе «А» к конвенции, определившим срок вывода японских войск с северного Сахалина (до 15 мая 1925 г.)3.
Учитывая трудное положение нашего государства в то время, советское правительство пошло на такую «увязку».
14 декабря 1925 г. в Москве были заключены дополнительные соглашения (подписанные с нашей стороны Председателем ВСНХ Ф.Э. Дзержинским), положившие начало практической деятельности в СССР японских концессий (было заключено два договора на угольные, и одно - на нефтяную концессию на Северном Сахалине).
Прежде чем подробнее разбирать их деятельность, коротко рассмотрим историю организации, становления и развития в Советском Союзе «концессионного дела» в 1920-1930-х гг.
Правовой основой концессионной деятельности стали принятый Совнаркомом РСФСР «Декрет о концессиях» («Общие экономические и юридические условия концессий») от 23 ноября 1920 г., положения которого были конкретизированы в Декрете Совнаркома («Основные принципы концессионных договоров») от 29 марта 1921 г., а также учреждение сначала при российском (РСФСР), а затем союзном Совете народных комиссаров «Главного концессионного комитета» (Главконцесском - ГКК), для непосредственного контроля и регулирования вопросов, связанных с созданием и функционированием на территории СССР иностранных концессий.
Здесь же интересно отметить, что привлечение иностранного капитала в СССР в довоенный период было возможно в форме:
2 Документы внешней политики СССР. Т. 8. М., 1963. С. 70-75.
3 Там же. С. 73.
концессии (так называемые чистые концессии), смешанных обществ и долгосрочных займов (к которым приравнивалось приобретение иностранными компаниями акций советских государственных предприятий - обществ и трестов).
Преимущество чистых концессий состояло в том, что это была форма аренды государственного предприятия или иного госимущества (строения, дороги, оборудование, рудники, леса, сельскохозяйственные угодья, промыслы, нефтяные месторождения) с целью организации на средства иноконцессионера производства соответствующей продукции с обязательством отчисления в пользу государства части произведенной продукции или иного дохода в качестве платы за пользование концессией, соблюдения действующего законодательства (в том числе законодательства о труде и социальном обеспечении) и уплаты налогов.
Оставшаяся часть произведенной продукции - которую разрешалось экспортировать - составляла вознаграждение концессионера. По окончании срока действия концессионного договора все его имущество (основной капитал) безвозмездно переходили государству, так же как все патенты и товарные знаки, которые использовал концессионер.
Государство также имело право на досрочный выкуп и досрочное прекращение срока действия концессии на условиях, оговоренных в контрактах.
Срок аренды обычно составлял 10, 15, 20, 25; реже - 50 лет (забегая вперед, отметим, что сроки работы главных японских концессий - нефтяной и угольных - оказались самыми длительными).
Наиболее распространенными среди иностранных концессионных предприятий были именно «чистые концессии» [Ляндау 1926, с. 31, 32, 53; Донгаров 1990, с. 86-88, 124].
Рассмотрим подробнее деятельность собственно японских концессионных предприятий.
Прежде всего отметим, что японские концессии не были ни первыми, ни единственными иностранными концессиями, действовавшими в межвоенный период на территории СССР, но при этом наиболее долгими по времени существования (дольше них - 25 лет проработало учрежденное самым первым в 1921 г. «БСТО» -Большое Северное телеграфное общество, обеспечивавшее телеграфную связь Северной Европы с Японией и Китаем) [Донгаров 1990, с. 90].
В частности, еще в 1925 г. среди действовавших на территории СССР зарубежных концессий японские предприятия не значились.
Однако уже в конце 1927 г. Япония заняла седьмое место по объему инвестированных концессионных капиталов и четвертое
(среди 10 крупнейших иностранных концессионеров) по числу созданных предприятий - семь (6 в добывающей промышленности и 1 - в лесной) [Эвентов 1931, с. 101].
К 1930 г. Япония обладала уже восемью концессиями, опередив по этому показателю США, Англию и Швецию и конкурируя по размерам вложенных капиталов с Германией [Донгаров 1990, с. 90].
Всего в разное время с Японией было заключено 11 концессионных соглашений (все - на Дальнем Востоке): 3 угольных, одна -нефтяная, 4 - рыбные, 1 - лесная и 2 - на золотодобычу, из которых реально действовало четыре (две угольные, нефтяная и «рыбная») [Ремизовский 2000, с. 4].
Эти японские концессии сохранились и в конце 1930-х гг. (в то время как большинство других иностранных концессий прекратили свою деятельность), несмотря на очередное обострение советско-японских отношений из-за начавшейся в 1937 г. второй японской войны против Китая, которого Советский Союз поддерживал и политически, и военно-технически и экономически, а также развязанных Японией против СССР военных конфликтов у озера Ха-сан в 1938 и на Халхин-Голе в 1939 г.
Первые японские концессии, как отмечалось, начали работать в 1926 г. (следует отметить, что ранее Япония, используя вызванные войной затруднения, пыталась получить концессии у Временного правительства в 1917 и правительства Колчака в 1919 г.).
Главными японскими концессиями в СССР - и по своему экономическому, и политическому значению - были сахалинские (угольные и нефтяные, образованные, напомним, в соответствии с московским договором от 14.12.1925), на истории которых мы главным образом и остановимся.
Концессионные договоры были заключены сроком на 45 лет, т. е. деятельность концессий изначально была рассчитана до 1970 г. В качестве платы за пользование и эксплуатацию угольных и нефтяных месторождений Северного Сахалина японский концессионер должен был отчислять от 5 до 8% от валового дохода (выработки) - при добыче угля и от 5 до 15% - при добычи нефти. В случае фонтанной добычи нефти дополнительно отдельно по каждой скважине - от 15 до 45% (при добыче более 100 тонн в сутки) валовой добычи4.
Следует отметить, что добыча «концессионированных» угля и нефти для Японии облегчалась тем обстоятельством, что у них уже был опыт добычи полезных ископаемых на Северном Сахалине в 1920-1925 гг. (впервые уголь здесь начали добывать еще XIX в.).
4 Документы внешней политики СССР. С. 78, 79. ISSN 2073-6304 • RSUH/RGGU Bulletin: "Economics. Management. Law" Series, 2020, no. 2
Так за годы японской оккупации нашей части острова в Японию было вывезено около 315 тыс. т угля и более 27 тыс. т нефти [Ремизовский 2000, с. 9, 10].
Уголь
Угольные концессии, полученные в 1925 г. японцами в эксплуатацию на месторождениях в Дуэ, Владимирском, Мгачин-ском, а также Агневском, в дальнейшем дополнились месторождением в районе реки Костина на восточном побережье Северного Сахалина.
Из трех заключенных соглашений два «не пошли» и были вскоре аннулированы.
В итоге весь концессионный уголь на Северном Сахалине был добыт компанией «Кита Карафуто Коге Кабусики Кайся» - сокращенно ККК.
Добыча угля производилась в основном на участке Дуэ. В первые годы работы концессии темпы добычи угля были невелики, но с 1928 г. стали быстро увеличиваться. Всего во второй половине 1920-х - середине 1930-х гг. было добыто более 756 тыс. т угля, который практически полностью был вывезен в Японию, где использовался, главным образом, на металлургических заводах, работавших на Военное министерство.
Активная работа японской концессии продолжалась до второй половины 1930-х гг. и к началу Второй мировой войны была практически свернута.
Общий объем добытого и вывезенного в Японию за этот период «концессионного сахалинского угля» оценивается более чем в 1 млн т [Шалкус 2008, Ремизовский 2000, с. 9, 10].
Таким образом, как и в случае с нефтяной концессией, продукция ККК имела приоритетно военное назначение, а деятельность самих северосахалинских концессией - ярко выраженные военно-политические характер и значение.
Учитывая этот политический «аспект» японских сахалинских концессий, особая роль в регулировании их деятельности отводилась представительству (агентству) НКИД, которое располагалось в г. Александровске-Сахалинском (до 1945 г. главном городе российской части Сахалина). В Охе - центре нефтяной концессии - находился уполномоченный Александровского дип-агентства.
Нефть
В соответствии с условиями Договора 1925 г. о создании нефтяной концессии, восемь нефтяных месторождений (Оха, Нутово, Пильтун, Эхаби, Ныйво, Уйглекуты, Катангли, Чайво) в северной части острова общей площадью 4,8 тыс. десятин были разбиты в шахматном порядке на участки между СССР и японским концессионером и разделены между двумя участниками по 50% площади каждого месторождения.
Кроме отчисления советскому правительству в качестве платы за концессию от 5 до 45% валового дохода, о которых говорилось выше, концессионер платил местные и государственные налоги, а также арендную плату. При этом японской стороне было дано право завозить из Японии рабочую силу в соотношении: 25% неквалифицированной и 50% квалифицированной ^арьясова 1992, с. 23, 24; Шалкус 2008].
Для эксплуатации нефтяных месторождений японскими предпринимателями - по аналогии с угольными концессиями - в 1926 г. была создана «Северо-Сахалинская нефтяная акционерная компания» («Кита Карафуто Сэкию Кабусики Кайся» - сокращенно ККС), акционерами которой были крупные японские компании «Ниппон», «Секию», «Кухара Когио», «^ицуи», «Mицубиси» и др.
Добыча концессионной нефти росла и к середине 30-х стабилизировалась на уровне 170-180 тыс. тонн в год (впервые промышленную добычу нефти на Северном Сахалине японцы начали в 1923 г.), значительно сократившись к концу 1930-х и почти прекратившись к 1942 г. Нефтедобыча проводилась параллельно с раз-ведочно-поисковыми работами и разведочным бурением, которые продолжались до 1937 г.
Пик добычи пришелся на 1930-1933 гг., когда в среднем добывалось 190 тыс. т [Ремизовский 2000, с. 32, 43].
Всего в 1926-1942 гг. Японией было добыто и вывезено более 2,3 млн т высококачественной сырой нефти. Кроме этого, дополнительные объемы нефти концессия ККС получила от государственного треста «Сахалиннефть» (образован в 1928 г.), который до середины 1930-х продавал японцам часть добывавшейся им нефти [Ремизовский 2000, с. 43].
Как и в случае с углем, концессионная нефть почти полностью шла на военные нужды (основным потребителем был японский военно-морской флот и ВВС).
Значение японской нефтяной концессии для Советского Союза определялось тем, что ее деятельность доказала возможность и экономическую целесообразность промышленной добычи нефти на Северном Сахалине. Деятельность ККС (равно как и угольной
ККК) - кроме немалой экономической и финансовой выгоды, полученной СССР от ее деятельности, - способствовала созданию государственного треста «Сахалиннефть» (и его угольного аналога «Сахалинуголь»), которому японский концессионер оказывал значительную помощь (естественно, небесплатную) в организации производства и социально-бытовой сферы.
Японские угольные и нефтяные концессии на Северном Сахалине, как отмечалось, были главными, но не единственными (напомним, что в разное время с японскими компаниями были заключены 11 концессионных соглашений, из которых реально работали четыре).
Кроме них действовали лесная, две «золотодобывающие», а также несколько «рыбных» концессий (договоры на длительную аренду иностранцами рыболовных участков для промысла рыбопродуктов, а также промысла зверя приравнивались к концессионным).
Кратко рассмотрим их историю.
Четыре соглашения о рыболовных концессиях были заключены позже остальных в 1928 г. Это стало возможным после заключения 28 января 1928 г. новой советско-японской Рыболовной конвенции, заменившей собой Конвенцию 1907 г. По состоянию на 1 января 1936 г. по Концессии работала только одна компания «Ничиро Ге Ге» (остальные концессии были ликвидированы раньше), которая продолжала свою деятельность еще в начале Второй мировой войны5 [Кошкарева 2012, с. 155].
Завершая тему рыболовных концессий, следует подчеркнуть, что основным районом деятельности японских концессионеров оставалась, как и в 1910-1917 гг., Камчатка с ее богатыми рыбными и крабовыми ресурсами.
Единственная японская лесная концессия - «Японский лесопромышленный синдикат» - в 1927-1930 гг. действовала в Приморье.
Кроме рассмотренных японским предпринимателям, как отмечалось, принадлежали также две концессии на разведку и добычу золота в районе Охотска, просуществовавшие также короткое время.
Итак, каковы результаты деятельности в СССР японских дальневосточных концессий и общий объем японских капиталов, вложенных в перечисленные концессионные предприятия?
Полагаем, что за точку отсчета можно принять данные официальной статистики, приведенные в БСЭ по состоянию на 1 октября 1928 г. (учитывая, что, как уже отмечалось, новые концессионные договоры после этого уже практически не заключались).
Итак, на указанную дату объем японских вложенных в концессии капиталов составил примерно 6,7 млн руб., уступая по этому
5 БСЭ. Т. 34. М., 1937. С. 182.
показателю английским, шведским и немецким «концессионным инвестициям» и превосходя американские. Эту цифру с небольшой корректировкой в сторону увеличения (за счет затрат на поисково-разведочные работы и дополнительные вложения в производственную инфраструктуру в 1930-х гг.) следует считать базовой, оценив общую сумму японских довоенных «концессионных инвестиций» в 7-7,5 млн рублей6.
Как уже отмечалось, отношения Советского Союза с Японией резко ухудшились после 1937 г., что привело к тому, что советское правительство твердо поставило вопрос о досрочном расторжении концессионных соглашений.
Однако они просуществовали еще несколько лет (напомним, к началу Второй мировой войны деятельность сахалинских концессий была практически приостановлена).
При подписании в апреле 1941 г. Пакта о нейтралитете между СССР и Японией было достигнуто и соглашение о концессиях. При этом министр иностранных дел Японии Й. Мацуока дал письменное обещание, что к октябрю 1941 г. концессии будут ликвидированы [Кошкин 2004, с. 108].
Однако Япония не была бы Японией, если бы и на этот раз не осталась верной себе, попытавшись и в этой ситуации получить какие-то дополнительные выгоды.
После нападения Германии на СССР японское правительство «решило потянуть», отложив исполнение своих обязательств в надежде на победу Германии, т. е. нарушив достигнутые договоренности.
Только после решающих побед СССР под Сталинградом и на Курской дуге официальный Токио осенью 1943 г. согласился вернуться к обсуждению уже решенного в 1941 г. вопроса.
Окончательно вопрос о ликвидации оставшихся японских концессий был «закрыт» 30 марта 1944 г., когда в Москве был подписан «Протокол относительно передачи японских концессий на Северном Сахалине», в соответствии с которым японские нефтяные и угольные концессии передавались в собственность СССР [Кошкин 2004, с. 228-230].
В качестве компенсации за досрочное прекращение деятельности концессий СССР выплачивал Японии единовременно 5 млн рублей (950 тыс. долл.), а также обязался продавать Японии ежегодно 50 тыс. т сырой нефти в течение 5 лет «после окончания настоящей войны» [Ремизовский 2000, с. 41; Марьясова 1992, с. 27].
Тогда же было принято решение о закрытии генерального консульства Японии в Александровске и вице-консульства в Охе.
6 БСЭ. Т. 34. М., 1937. С. 182.
Литература
Донгаров 1990 - Донгаров А.Г. Иностранный капитал в России и СССР. М., 1990. 170 с.
Кошкарева 2012 - Кошкарева С.Г. Предпринимательская деятельность японских рыбопромышленников на Северо-Востоке Советского государства (1920-е гг.) // К 270-летию выхода России к берегам Америки и начала освоения Тихого океана (1741-2011): Пятые Международные исторические и Свято-Иннокен-тьевские чтения. Петропавловск-Камчатский, 2012. С. 151-155.
Кошкин 2004 - Кошкин А.А. Японский фронт маршала Сталина: Россия и Япония: Тень Цусимы длиною в век. М.: Олма-Пресс, 2004. 478 с.
Ляндау 1926 - Ляндау Л.Г. Иностранный капитал в дореволюционной России и СССР. М.; Л., 1926.
Мандрик 2000 - Мандрик А.Т. История рыбной промышленности российского Дальнего Востока (50-е годы XVII в. - 20-е годы XX в.). 1994 [Электронный ресурс]. URL: http://histfishing.ru/books/mandrik-a.t.-istoriya-ryibnoj-promyishlennosti-rossijskogo-dalnego-vostoka-(50-e-godyi-xvii-v.-20-e-godyi-xx-v.)/mandrik-a.t.-istoriya-ryibnoj-promyishlennosti-rossijskogo-dalnego-vostoka-(50-e-godyi-xvii-v.-20-e-godyi-xx-v.).-glava-tretya.html (дата обращения 5 апреля 2020).
Марьясова 1992 - Марьясова Н.В. Есть резон вспомнить о концессиях // Проблемы Дальнего Востока. 1992. № 6. С. 20-28.
Ремизовский 2000 - Ремизовский В.И. Кита Карафуто Сэкию Кабусики Кайша (Из истории работы японской угольной концессии на северном Сахалине 19251944 гг.). Хабаровск, 2000. 73 с.
Шалкус 2008 - Шалкус Г.А. Создание и деятельность японских концессий на Северном Сахалине в 1925-1944 гг. // Сибирский торгово-экономический журнал. 2008. № 7. С. 87-91.
Эвентов 1931 - Эвентов А.Я. Иностранные капиталы в русской промышленности. М.; Л., 1931. 103 с.
References
Dongarov, A.G. (1990), Inostrannyi kapital v Rossii i SSSR [Foreign Capital in Russia and the USSR], Moscow, Russia.
Eventov, A.Ya. (1931), Inostrannyekapitaly v russkoipromyshlennosti [Foreign Capital in Russian Industry], Moscow; Leningrad, Russia.
Koshkareva, S.G. (2012), "Business activity of Japanese fishermen in the North-East of the Soviet State (1920s)", K 270-letiyu vykhoda Rossii k beregam Ameriki i nacha-la osvoeniya Tikhogo okeana (1741-2011), Pyatye Mezhdunarodnye istoricheskie i Svyato-Innokent'evskie chteniya" [On the 270th anniversary of Russia's access to the shores of America and the beginning of the development of the Pacific Ocean (1741-2011): The Saint- Innokentii Fifth International Historical Conference, Petropavlovsk-Kamchatsii], Petropavlovsk-Kamchatskii, Russia, pp. 151-155.
Koshkin, A.A. (2004), Yaponskii front marshala Stalina. Ten' Tsusimy dlinnoyu v vek [The Japanese Front of Marshal Stalin. Russia and Japan. The Century-Long Shadow of Tsushima], Olma-Press, Moscow, Russia.
Lyandau, L.G. (1926), Inostrannyi kapital v dorevolyutsionnoi Rossi i SSSR [Foreign Capital in Pre-revolutionary Russia and the USSR.], Moscow, Leningrad, Russia.
Mandrik, A.T. (2000), Istoriya rybnoi promyshlennosti rossiiskogo Dal'nego Vostoka (50-e gody XVII v. - 20-e gody XX v.) [History of the fishing industry of the Russian Far East (50s of the 17th - 20s of the 20th century)] [Online], available at: http://hist-fishing.ru/books/mandrik-a.t.-istoriya-ryibnoj-promyishlennosti-rossijskogo-dal-nego-vostoka-(50-e-godyi-xvii-v.-20-e-godyi-xx-v.)/mandrik-a.t.-istoriya-ryib-noj-promyishlennosti-rossijskogo-dalnego-vostoka-(50-e-godyi-xvii-v.-20-e-godyi-x x-v.).-glava-tretya.html (Accessed 5 April 2020).
Mar'yasova, N.V. (1992), "There is reason to bethink of concessions", Problemy Dal'nego Vostoka, no 6, pp. 20-28.
Remizovskii, V.I. (2000), Kita Karafuto Sekiyu Kabusiki Kaisha (Iz istorii raboty yapon-skoi ugol'noi kontsessii na severnom Sakhaline 1925-1944 gg.) [Kita Karafuto Sekiyu Kabushiki Kaisha (Gaisha) (From the history of the Japanese coal concession on Northern Sakhalin 1925-1944)], Khabarovsk, Russia.
Shalkus, G.A. (2008), "Establishment and operation ofJapanese concessions in Northern Sakhalin in 1925-1944", Sibirskii torgovo-ekonomicheskii zhurnal, no 7, pp. 87-91.
Информация об авторе
Алексей Ю. Плотников, доктор исторических наук, профессор, Московский государственный лингвистический университет, Москва, Россия; 119034, Россия, Москва, ул. Остоженка, д. 38, стр. 1. Экспертно-консультативный совет Комитета ГД по делам СНГ, евразийской интеграции и связям с соотечественниками; Москва, Россия; al.yu.plotnikov@yandex.ru
Information about the author
Aleksei Yu. Plotnikov, Dr. of Sci. (History), professor, Moscow State Linguistic University, Moscow, Russia; bldg. 1, bld. 38, Ostozhenka Str., Moscow, Russia, 119034;
Expert Advisory Council at the State Duma Committee on CIS Affairs, Eurasian Integration and Relations with Compatriots, Moscow, Russia; al.yu.plotnikov@yandex.ru
