CC BY
90
УДК 94(470)"1150/15"
С.Г.Персова
ИЗ ИСТОРИИ ИЗУЧЕНИЯ БОЛГАРСКОГО ГОРОДИЩА (XVIII В.)
Автор статьи на основе архивных документов и обширной литературы рассматривает один из этапов изучения Болгарского городища. В начале XVIII в. было положено начало изучению архитектурных и археологических памятников Болгарского городища. Неравнодушные краеведы и ученые уже в тот период начали наблюдение и исследование материальной культуры булгарской цивилизации.
Ключевые слова: Болгарское городище, изучение, Петр I, Екатерина II, П.С.Паллас, Н.П.Рычков, В.Н.Татищев, АМихайлов, Археологический съезд.
S.G.Persova FROM THE HISTORY OF SETTLEMENT STUDY OF THE BULGARIAN (XVIII CENTURY)
The author on the basis of archival documents and extensive literature examines one of the stages of the study of the Bulgarian settlement. At the beginning of the XVIII century. was the beginning of the study of architectural and archaeological monuments of the Bulgarian settlement. Concerned historians and scientists have already begun at the time the observation and study of the material culture of the Bulgarian civilization.
Key words: Bulgarian settlement, the study of Peter I, Catherine II, PS Pallas, NP Rychkov, VN Tatischev, A Mikhailov, Archaeological Congress.
С середины XVII в. на месте Болгарского городища появляется село Никольское-Чертыково, принадлежащее Тетюшскому Покровскому монастырю. Во второй половине XVIII в. здесь основано село Успенское-Болгары [1. c.259], Само городище представляет собой треугольную форму, вытянутую с севера на юг, ограниченную с трех сторон валами и рвом, а с севера рекой Меленка. Новоиерусалимский овраг прорезает городище по линии северо-восток - юго-запад, отделяет выступ треугольной формы, ограниченный с северной стороны руслом реки Меленки, переходящий на западе в площадь городища, окруженного когда-то валом [2. c. 168].
После 1431 г. город в прежнем своем виде не восстановился, но небольшое поселение продолжало существовать. Вот как описывал знаменитый московский археолог А.П. Смирнов в своем ежегодном отчете в 1960-х гг. Болгарское городище: «Нужно сказать, что Болгар никогда не был пустынен. Осталось болгарское население в центре города, около мечети и тюрбе. Болгар продолжал существовать не в качестве ремесленного города, не в виде политического центра, а небольшого поселка, который оставался религиозным центром. Русские пришли захватывать земли, вытесняя коренное население с лучших земель. Московское правительство во второй половине XVI в. вынуждено было принять их под свою защиту от пришельцев. Паломничество не прекращается. К титулу Епископа Казанского прибавляется еще и титул Болгарского...» [3. c. 3-4]
Первые серьезные наблюдения за Болгарским городищем начинаются с XVIII в. Митрополит Тихон писал в 1712 г. Казанскому губернатору П.М. Апраксину, что царь Федор Алексеевич (1676-1682 гг.) «любил и почитал оное» городище и что в честь Христа и здравствующего монарха (Петра I) «весьма прилично это городище возобновить настроением на нем церквей Божьих, основанием монастыря и населением благочестия» [4. c.5-6]. В своей «Истории Российской» В.Н.Татищев упоминает городище: «Сих болгар оставшие разореные великие каменного и хитрого здания городы и протчих строений удостоверивают, что народ в хитростях, рукоделиях весьма преизясчествовал» [5. c. 268].
В 1712 г. Петром I на территории Болгарского городища было приказано основать мужской Успенский монастырь. В том же году митрополит Тихон, Казанский и Свияжский писал к «ближнему боярину» Казанскому и Астраханскому губернатору П.МАпраксину в Большую губернскую канцелярию об отмежевании земли, положенной под строение монастыря, братских келей, пашенной земли. В сентябре 1712 г. для этой цели прибыл на городище дьяк А.Михайлов. Именно с него начинается первый описательный этап изучения истории Болгарского городища. Его «Выпись с межевых книг Успенскому монастырю» обнаружил в Архиве старых дел в Москве и опубликовал в «Трудах 1-го Археологического съезда» профессор К.И. Невоструев [4. c.6]. А.Михайлов тщательно описал все увиденные им древние здания, уделив особое внимание зданиям внутри «окопа» - центральной части городища. Он описал т.н. «Четырехугольник», «Монастырский Погреб», «Церковь Св.Николая», «Большой Минарет», а также «Царский дворец», который уже последующими исследователями не упоминается - на его месте вскоре была возведена Церковь Успения, вероятно этот памятник был использован в качестве стройматериала для нее. Кроме этого, дьяк описал и другие памятники, находящиеся в центре городища - «Черную Палату», «Малый Минарет», «Ханскую Усыпальницу», произведя замеры с
памятников. Установил примерную вышину «Большого Минарета» (11 саж.) , обследовал площадь «Церковь Св.Николая» (длина и ширина по 4 саж.. вышиной 4 саж.), установил площадь «Малого окопа» («длинной 80, поперек 60 саж. трехаршинных в окопе 4 здания»). Общую площадь городища внутри вала он установил в 926 саж. длиной и 690 саж. шириной, кроме того описал также вал, ров, остатки городской стены. Вне «окопа» - центральной части городища дьяк оставил описания «Белой Палаты», которая уже была сильно разрушена, измерил высоту «Малого Минарета» («7 саж. и кругом 8 саж.»), упомянул и о «Греческой Палате», в которой видел кладбищенские камни с армянскими надписями. О «Малом Городке» А.Михайлов не упоминает, т.к. этот участок находился в стороне от интересовавших его площадей [4. с. 5-6].
В 1719 г. в Болгарском городище побывали будущие выдающиеся исследователи Сибири Д.Мессершмит и Ф.Стралленберг.
Петр I со своей свитой побывал в городище в июне 1722 г. Он поднимался на «Большой» и «Малый» минареты, причем заметил, что с ««Большого» вся местность отлично просматривается, и что поэтому болгары могли издалека увидеть неприятеля», объехал с принцем Гессен-Кобургским, сопровождавшим его, все городище вокруг городского вала, но особое внимание уделил надгробным (в том числе армянским) эпитафиям «Греческой Палаты». По его приказу пятьдесят из них были скопированы и переведены с арабского и армянского языков. И.И. Лепехин опубликовал данные переводы в своих «Дневных Записках». В последующие годы они подверглись неоднократному изучению как иностранными востоковедами (Клапрот, Броссе, Сен-Мартэн), так и местными И.Н. Березиным, Н.Ф. Катановым и др. Были установлены неточности первых переводов, выяснилось, что семь эпитафий принадлежали женщинам. Также были установлены даты некоторых надгробий - 1321 и 1325 гг. [6. с. 241-242] Таким образом, произошла первая датировка «Греческой Палаты». Интересен тот факт, что при посещении Петром I этих развалин никто не сомневался в том, что это христианский храм, и лишь потом последовали многочисленные дебаты о предназначении этих развалин.
Между 1712 и 1732 гг. в Болгарском городище побывали подполковник Н.Савенков, геодезист И.Крапивин, которые произвели геодезическую съемку местности, сделали обмеры валов, устано-вили нахождение топких мест на городище, записав при этом рассказы старожилов о назначении сохранившихся архитектурных памятников, часть из которых оказалась достоверными [7. л. 40-44].
В 1761 г. директор Казанской гимназии М.И. Веревкин получил от главного куратора И.И. Шувалова повеление описать развалины Болгар и «сыскать каких только можно древностей, т.е. монет, посуды и проч. вещей». Веревкин привлек к этому делу ученика гимназии Г.РДержавина и несколько его соучеников. В июне 1761 г. Веревкин с учениками отправился в Болгары, но пробыв там всего несколько дней уехал, оставив Державина за старшего. Директор приказал ему составить план и описание города и собрать подъемный материал. Пробыл там будущий известный литератор до глубокой осени и, несмотря на скудость средств, и материалов выполнил поставленную перед ним задачу. Он сделал описание, план, рисунки видов развалин некоторых строений: «Ханской Усыпальницы», бани, «Большого Минарета». Списки эпиграфических надписей с гробниц, медные и серебряные монеты, подобранные с земли, Г.Р.Державин передал М.И.Веревкину. Тот взял монеты и вещи, а описания приказал начисто переписать и доставить ему. Директор гимназии хотел лично представить данные материалы, как результат научных работ гимназии куратору, но и возможно императрице Елизавете, но не успел этого сделать, в связи с ее кончиной [8. с. 14-15].
В июне 1767 г. императрица Екатерина II, путешествуя на галере «Тверь», посетила Болгарское городище. В одном из своих писем к Вольтеру она описала свои впечатления: «Я нашла здесь много каменных зданий и 9 минаретов очень прочно устроенных. Я подошла к одной из этих развалин, вблизи которой стояло 40 татар, из которых некоторые были в молитвенном положении. Начальник губернии сказал мне, что это место считается татарами священным, они во множестве приходят сюда на молитву. Желая узнать об этом подробнее, я сама спросила одного татарина, который понравился мне более других. Он дал мне понять, что не умеет говорить по-русски. Я затем обратилась к другому, который на мой вопрос ответил... что среди этих развалин жил некогда святой человек и что из очень отдаленных мест приходят сюда пилигримы помолиться на его могиле» [6. с.31-32]. Кроме того, Императрица заключила из общения с мусульманами, что у православных с ними довольно сходное почитание святых, и заявила что ранее, во времена Елизаветы православное духовенство притесняло мусульман в их
«богомолии и даже хотело представить многочисленное собрание здесь татар вредным для государства», но сама Екатерина держалась противного мнения. «Пусть лучше они отправляют свое богомолье там, нежели отправляются в Мекку. Я запретила беспокоить их, и они за это очень благодарны» [9. л. 67-68].
На 4-ом Археологическом съезде, состоявшемся в августе 1877 г. в г.Казани сотрудником архива Министерства Юстиции делегатом из г.Москвы В.П.Маловым было сообщено, что существует также описание и копии надгробных надписей на памятниках Болгарского городища, снятых во времена Екатерины II (между 1762-1767 гг.) чиновником А.М. Свечиным, проезжавшим городище по служебным делам - для поиска дуба, годного для кораблестроения. Свечин счел необходимым привести русские переводы всех мусульманских надписей из списка, хранившегося в казанском губернском архиве, отметив имена переводчиков и даты надписей с камней, снятых при Петре I [10. с. 33].
Еще один этап изучения, на этот раз окрестностей Биляра, связан с деятельностью в 17681774 гг. в составе Оренбургской экспедиции академика П.С.Палласа отряда капитана Н.П. Рычкова. Именно Н.П. Рычков в 1769 г. оставил описания топографии и оборонительных сооружений Биляра, им же был составлен первый план городища. Исследования Рычкова показали наличие в районе Билярского городища интересных археологических памятников, в том числе Балынгузского городища с остатками каменной мечети и многочисленными булгарскими эпитафиями золотоордынского времени [11. с.84]. На развалине Балымера он обнаружил «преогромный» камень-столп, построенный из красного кирпича с диким камнем «вышиною 5 аршин с четвертью, толщиною 7, а кругом 24 аршина». Причем исследователь сетовал на разрушение этого «столпа» и рядом находящихся развалин местными жителями и кладоискателями [12. с.12-13]. На этом исследования Биляра прекращаются на 100 лет. Едва ли можно считать исследованием поездку адьюнкта Казанского университета П.Кондырева в 1812 г, которую он сделал для разбора жалоб в г.Чистополь и по пути посетил Биляр, Жукотин и другие городища. Во время поездки ему удалось добыть несколько монет, черепки, несколько рукописей, но плохая погода, подозрительность местного населения, которое принимало его за французского шпиона, и отсутствие достаточных средств у путешественника не позволило более подробно познакомиться с Биляром. Однако С.МШпилевский не забывает включить рапорт П.Кон-дырева в свой труд [13. с. 551-552].
14 декабря 1768 г. на Болгарское городище прибыл П.С. Паллас. Несмотря на сильный мороз и глубокий снег ему удалось не только описать и обмерить большинство зданий, но и сделать качественные рисунки. При нем уже существовала Монастырская слобода и стояла Успенская церковь. Он описывает «Большой Минарет» - «знатнейшую из башень», а также «Церковь св. Николая», « Монастырский Погреб» и все прочие строения внутри вала, но вне монастырского подворья. Изучив состояние «Малого городка», «Четырехугольника», зарисовал «Белую Палату», которую принял за мечеть и сравнил ее с Касимовской в Ташкенте, открыл подпольную систему отопления, но в виду разрушенности принял ее за место для тел умерших. Обмерил вал (не менее 6 верст) и ров (ширина до 3 саж.). Упоминает академик и о многих «старинных камней с арапскими и армянскими надписями, которые отчасти употреблены в фундаменте новой церкви, отчасти лежат подле оной на земле», приводя их датировку [14. с. 16].
И.И. Лепехин в своих «Записках» произвел описания городища, которое также в декабре 1768 г. сделал студент Н.Озерецковский. Всего последним было обнаружено 44 памятника (по большей части развалившихся), но описаны они были крайне скупо (длина, ширина, высота). По обмерам Лепехина «Большой Минарет» составлял 12 сажень, «Церковь Св.Николая» длиной, шириной - 4,5 сажень, высотой - 3,5 сажень. «Малый Городок», «валом обнесенный» составил в длину и ширину 40 сажень, а «Малый минарет» - 7 сажень. В нем он отметил «четыре развалившиеся палаты» [15. с. 269-271]. Следует отметить, что обмеры были приблизительными и носили, скорее регистрационный характер. Все Болгарское городище исследователи обойти по погодным условиям не смогли, да и пробыли на городище они всего по одному дню.
В 1793-1803 гг. Казанская Межевая контора, переведенная сюда в 1792 г. из г.Пензы занималась межеванием земель, собирая и сведения о древностях. По Указам 1771 и 1788 гг., которые расширили программу статистических сведений, землемеры должны были вносить в «Журнал», описание всяких древностей. Исследователь С.И. Порфирьев, исследуя этот вопрос по Казанской губернии, наряду с полезностью данной работы отмечал ее неточности. Так, в Болгарах в этот период межеватели видели какие-то четыре 12-саженных столпа около христианских
церквей. Так же автор был удивлен, что из местностей совсем не бедных древностями не поступало сведений ни об одном значительном археологическом пункте [16. с.1, 5].
Таким образом, в XVIII в. было положено начало изучению археологических памятников Бол-гарского городища. С «Выписи» А.Михайлова 1712 г. практически каждый из посещавших Болгарское городище исследователей в последующем занимался обмерами с разной степени точности архитектурных памятников, осматривал руины и надмогильные камни и описывал общеизвестные факты из истории городища. Помимо краеведов, историков и православного духовенства, Императорские особы также интересовались останками болгарской старины. Благодаря их Указам на некоторое время были спасены уникальные памятники булгарского зодчества.
Источники и литература
1. История, охрана, реставрация и использование недвижимых памятников истории и культуры в РТ // Информационный сборник. - Вып. 2-3. -Казань: Карпол, 2001.
2. Смирнов А.П. Волжские Булгары. - М: ГИМ, 1951. - 275 с.
3. Смирнов А.П. Отчет Болгарской Археологической Экспедиции // БГИАМЗ. Док. ф. № 40-3.
4. Невоструев К.И. О городищах древнего Волжско-Болгарского и Казанского царств в нынешних губерниях Казанской, Симбирской, Самарской, Вятской. - М: Тип. Синода, 1871.
5. Татищев В.Н. История Российская. - Т. 1. - М.: АН СССР, 1962. - 268 с.
6. Ардашев И.А. Развалины Болгар и древние болгары по описанию Э.П. Турнерелли // Приложение к журналу «Деятель» за 1901 г. -Казань: Тип. импер. ун-та, 1901. - 48 с.
7. НА РТ. Ф. 169. Оп. 1. Д. 1.
8. Державин Г.Р.Записки.1743-1812 гг. Полный текст. - М.: Мысль, 2000.
9. НА РТ. Ф. 10. Оп. 2. Д. 1306.
10. Труды 4-го Археологического съезда. День первый. - Казань,1884. - 32 с.
11. Хузин Ф.Ш. Булгарский город в Х - нач. XIII вв. - Казань: Мастер-Лайн, 2001.
12. Рычков Н.П. Журнал или дневныя записки. -Спб., 1770.
13. Шпилевский С.М. Древние города и другие булгаро-татарские памятники в Казанской губернии. - Казань: Тип. Импер. ун-та, 1877. - 585 с.
14. Башкиров А.С. Памятники Булгаро-Татарской культуры на Волге. -Казань: Татполиграф, 1928. -118 с.
15. Лепехин И.И. Дневныя записки. - Спб.: Акад. наук, 1771.
16. Порфирьев С. Древности Казанского края в актах генерального межевания. - Казань: Тип. Импер. ун-та, 1904.
1. Istorija, ohrana, restavracija i ispol'zovanie nedvizhimyh pamjatnikov istorii i kul'tury v RT // Informacionnyj sbornik. - Vyp. 2-3. -Kazan': Karpol, 2001.
2. Smirnov A.P. Volzhskie Bulgary. - M: GIM, 1951.
- 275 s.
3. Smirnov A.P. Otchet Bolgarskoj Arheologicheskoj Jekspedicii // BGIAMZ. Dok. f. № 40-3.
4. Nevostruev K.I. O gorodishhah drevnego Volzhsko-Bolgarskogo i Kazanskogo carstv v nyneshnih gubernijah Kazanskoj, Simbirskoj, Samarskoj, Vjatskoj. - M: Tip. Sinoda, 1871.
5. Tatishhev V.N. Istorija Rossijskaja. - T. 1. - M.: AN SSSR, 1962. - 268 s.
6. Ardashev I.A. Razvaliny Bolgar i drevnie bolgary po opisaniju Je.P. Turnerelli // Prilozhenie k zhurnalu «Dejatel'» za 1901 g. - Kazan': Tip. imper. un-ta, 1901. - 48 s.
7. NA RT. F. 169. Op. 1. D. 1.
8. Derzhavin G.R.Zapiski.1743-1812 gg. Polnyj tekst.
- M.: Mysl', 2000.
9. NA RT. F. 10. Op. 2. D. 1306.
10. Trudy 4-go Arheologicheskogo s#ezda. Den' pervyj. - Kazan',1884. - 32 s.
11. Huzin F.Sh. Bulgarskij gorod v H - nach. XIII vv.
- Kazan': Master-Lajn, 2001.
12. Rychkov N.P. Zhurnal ili dnevnyja zapiski. - Spb.,
1770.
13. Shpilevskij S.M. Drevnie goroda i drugie bulgaro-tatarskie pamjatniki v Kazanskoj gubernii. - Kazan': Tip. Imper. un-ta, 1877. - 585 s.
14. Bashkirov A.S. Pamjatniki Bulgaro-Tatarskoj kul'tury na Volge. -Kazan': Tatpoligraf, 1928. - 118 s.
15. Lepehin I.I. Dnevnyja zapiski. - Spb.: Akad. nauk,
1771.
16. Porfir'ev S. Drevnosti Kazanskogo kraja v aktah general'nogo mezhevanija. - Kazan': Tip. Imper. un-ta, 1904.
