CC BY
26УДК 323.329
DOI: 10.24412/2414-9241-2022-8-139-147 БУДДОЛОГИИ В РОССИИ
Александр Федорович Железнов
аспирант
Института востоковедения Российской академии наук, ведущий специалист Департамента научных изданий Государственного академического университета гуманитарных наук, Москва, Россия; e-mail: zheleznovaf@gmail.com
Развитие истории отечественной буддологии, насчитывающей уже почти три века, проходило далеко не по плавной траектории — ее история знает и взлеты, и падения, и даже «разгромы». В статье рассматривается роль личности ученого и различных объединений исследователей в истории российских исследований буддизма на протяжении почти трехсот последних лет. Также производится сжатая реконструкция ключевых моментов истории отечественной буддологии с момента ее формирования до современного этапа. Показано, что первые этапы развития дисциплины были тесным образом связаны с исследованиями Тибета, как территориально близкой России области, и тибетской словесности. Происходившее параллельно во всем мире изучение незнакомых ранее европейцам языков позволило со временем получить доступ к богатству буддистской культуры, активно исследовавшийся в дальнейшем многими поколениями российских ученых.
Ключевые слова: буддизм, буддология, востоковедение, история науки, научный коллектив.
Обращение к истории развития той или иной научной дисциплины может быть полезно двояким образом. Во-первых, тут всегда имеется историко-научный интерес: развитие той или иной научной области и выстраивающегося вокруг нее научного сообщества — это серьезный и объемный объект исследования,
ИЗ ИСТОРИИ
обладающей собственной динамикой, закономерностями и ритмом. Во-вторых, проведение периодических «ревизий» имеющегося научного наследия бывает полезно и с точки зрения решения актуальных задач самой исследуемой дисциплины. Отводя внимание от передних исследовательских рубежей и обозревая траектории пройденных ранее путей, можно проследить генеалогию научной мысли — ее развилки, циклы, тупики. Обращение каждого нового поколения исследователей к сформулированным предшественниками проблемам является залогом развития научного знания.
Я обращусь к истории российской буддологии — к основным фигурам, вехам и темам этой дисциплины с долгой и непростой историей.
Исследования буддизма во многом носят синкретический характер: изучаются вероучение, философское наследие, в последнее время все больше — социальная история буддийского учения. Глубокое исследование источников, требующееся для составления представления об исторической динамике буддизма, неизбежно требует знания не только языков источников, но и специфики религиозной, философской и практически-аскетической составляющих буддизма.
При этом с появлением в России в XVIII в. начатков академической буддологии в комплексе с тибетологией и монголоведением, благодаря своему непосредственному контакту с буддийскими народами Россия занимает важное место в мировой научной мысли, как минимум привлекая внимание к изучению буддизма и провоцируя развитие исследований в том числе за рубежом. Естественно, что изучение буддизма в России в большей степени ориентировано на северную его ветвь, или махаяну. Географическая близость к регионам распространения махаяны — Тибету и Китаю — открывала возможности доступа к текстам и живой традиции (Торчинов, 2021: 146).
Первые подступы российских ученых к исследованию тибетской культуры относятся еще к XVIII в. (Востриков, 1996: 327).
Так, в академии наук начали заниматься изучением памятников на тибетском языке практически с самого ее основания.
Однако начало полноценного научного исследования тибетского языка пришлось уже на XIX в. и совпало с общеевропейскими попытками его освоения. В практической области изучение тибетского языка имело основную ценность в контексте отправки православных миссионеров для проповеди в Калмыкию и Бурятию.
Стоит отметить, что в период XIX-XX вв., во время подлинного становления академической буддологии, она была неразрывно связана с изучением Тибета (тибетологией). Такая особенность вполне естественна — ведь именно на Тибете находится общий духовный центр и источник буддизма для всех традиционных буддийских народов России: бурят, калмыков и тувинцев.
Работы Осипа Михайловича Ковалевского, Василия Павловича Васильева, Сергея Федоровича Ольденбурга — второго, к сожалению, в большей части навсегда утерянные, но описанные очевидцами-современниками — отражают широчайший круг интересов и одновременно глубокое владение предметом, характерное для немногочисленных, но полных энтузиазма исследователей той эпохи. При этом из-за обстоятельств времени доведенные до публикации работы во многом разнонаправленны, не представляют последовательной исследовательской программы. Фундаментальные наработки В.П. Васильева, привезенные им из многолетней поездки в Пекин в составе Российской духовной миссии, были в конце концов потеряны именно из-за отсутствия возможности опубликовать их в то время, когда они были готовы и актуальны, и невозможности дорабатывать материал с учетом развития и последних достижений мировых исследований впоследствии. Огромный труд ушел сначала «в стол», а затем и в топку (судя по свидетельству С.Ф. Ольденбурга в его речи «Памяти Василия Павловича Васильева» (Ольденбург, 1918), — бумаги рукописей иногда шли буквально в печку).
Отмечен рубеж веков и крупными успехами — так, С.Ф. Оль-денбург вел широкую и активную научную и научно-организаторскую работу, и в 1897 г. он основывает международную серию «Bibliotheca Buddhica. Собрание оригинальных и переводных буддийских текстов». Он лично редактировал это издание до своей кончины, в рамках серии к 1937 г. вышло 30 томов в более чем ста выпусках; впоследствии издание прервалось.
Отдельно среди фигур конца XIX — начала XX в. стоит также отметить Оттона Оттоновича Розенберга. Существенной отличительной чертой его исследований было то, что он одним из первых среди российских исследователей обращался не только к индо-тибетским источникам, но также и к такой важной для истории буддизма группе материалов как китайские и японские источники. В своей диссертации (Розенберг, 1991), защищенной по труду «Введение в изучение буддизма по японским и китайским источникам», он сделал и обосновал ряд принципиальных для развития буддологии утверждений. А именно, продемонстрировал строгое разделение буддизма на ряд уровней: популярный, народный, философский. Доказал значимость обращения к шастрам (философским трактатам, отличающимся большей систематичностью изложения, чем любые другие тексты буддизма) для исследования буддизма. Доказал, что теория дхарм составляет сущностное ядро буддистской мысли. А также предложил отказаться от абстрактного представления о существовании буддизма как такового: с его точки зрения, в научном исследовании может идти речь только об отдельных школах буддизма как о самостоятельных величинах.
Сохраняя широту познаний, стоящую за рассмотрением конкретных вопросов, но имея более точный план своих исследований, Федор Ипполитович Щербатской открывает новую эпоху российской буддологии постановкой вопроса о понимании буддизма как религии через понимание его философских оснований. Такой подход был частью его более общего исследовательского принципа — компаративного исследования буддистской мысли.
Федор Ипполитович предполагал, что единственным адекватным способом понимания буддизма будет его соотнесение с языком и проблематикой европейской философской мысли (Шохин, 1998). Эти установки были реализованы в его исследованиях, в которых он сумел произвести реконструкцию логической и эпистемологической мысли буддизма (также доказав значительное ее влияние на развитие брахманизма), а также произвел уникальную интерпретацию буддистской мысли, используя кантианские категории и метод (Шохин, 1998: 10). К его личным достижениям также можно отнести то, что ему первому среди всех западных исследователей буддизма удалось установить личный контакт с Далай-ламой, который состоялся во время его поездки в Ургу в 1905 г.
К сожалению, со смертью Федора Ипполитовича в 1942 г. на время прекращается и буддология в СССР.
Только в 1960-1970-х гг., благодаря в том числе вернувшемуся в Россию Юрию Николаевичу Рериху, начинается возрождение исследований буддизма, публикации переводов в продолжение знаменитой серии ЫЪИмНгса ВыййЫса. Однако «ренессанс» буддологии, проявившийся в деятельности Линнарта Эдуардовича Мялля, Александра Моисеевича Пятигорского, Октя-брины Федоровны Волковой (одной из хозяек, вместе с сестрой Инной Федоровной, своеобразного интеллектуального салона востоковедов и буддологов — «дома сестер Волковых»), изданиях Тартуского университета «Труды по востоковедению» — заканчивается в начале 1970-х разгромом «группы Дандарона». Бидия Дандарович Дандарон, буддолог и при этом практикующий буддист, собрал вокруг себя группу во многом ставших его учениками и последователями ученых и был обвинен в 1972 г. создании «секты». К следствию и процессу были привлечены многие востоковеды, среди прочих — упомянутые выше Волкова, Пятигорский, Мялль. Дандарон был приговорен к пяти годам лагерей, где и умер (или ушел в самадхи, по версии его последователей).
Тем не менее продолжается научная работа, связанная с исследованием более «безопасных» для советского идеологического аппарата тем; например, Владимир Иванович Корнев опубликовал работу о роли буддизма в жизни стран Юго-Восточной Азии (Корнев, 1987).
В 1970-1980-е гг. формируется и активно работает группа Валерия Исаевича Рудого, оформившаяся позднее в группу буд-дологии в Санкт-Петербургском филиале Института востоковедения РАН.
Одной из важнейших фигур позднесоветской и современной российской буддологии можно также смело назвать Евгения Алексеевича Торчинова. Евгений Алексеевич — признанный исследователь восточных религий, результаты его работы по исследованию буддизма отражены во множестве выпущенных им переводов, монографий и статей, а также в его широко признанном курсе лекций «Введение в буддологию», недавно в очередной раз переизданном (Торчинов, 2020). Также необходимо отметить Александра Николаевича Игнатовича, переведшего на русский язык ряд важнейших сутр буддистской традиции, в том числе и так называемую лотосовую сутру (Игнатович, 2007). Александр Николаевич специализировался преимущественно на дальневосточном буддизме, тщательно исследовал то, как в нем нашли свое отражение различные понятия, предпосылки и ходы мышления из китайской и японской философии.
Большое внимание среди специалистов заслужила научная деятельность историка буддизма и буддолога Валерия Павловича Андросова, который на протяжении 40 лет, с 80-х гг. прошлого века, занимался исследованиями индийского буддизма. Он глубоко исследовал такие области как процесс зарождения и становления буддизма, творчество отдельных индийских философов, буддизм махаяны, а также дискуссионную и сложную проблему бога творца — его наличия или отсутствия в общем пространстве буддистской мысли. Одни из важнейших его достижений связаны с освоением наследия древнеиндийского философа, ключевой
фигуры в философии Махаяны — Нагарджуны (Андросов, 1990). Валерий Павлович заслуженно считается одним из самых видных отечественных исследователей в этой области.
Наконец, в качестве еще одного яркого позднесоветского и современного российского исследователя буддизма стоит назвать Андрея Всеволодовича Парибка, востоковеда, специалиста по множеству восточных языков, а также исследователя системы древнеиндийской философии. Андрей Всеволодович является автором множества русскоязычных переводов буддистских текстов, одним из самых значимых среди которых является памятник встречи древнеиндийской и древнегреческой культуры — «Вопросы Милинды» (Парибок, 1989). Он внес значительный вклад в разработку современного исследовательско-переводческого аппарата буддологии, продолжает преподавать и заниматься академическими исследования
При всей краткости и недостаточности сказанного выше, удалось, как кажется, продемонстрировать то обилие выдающихся специалистов, которыми богата история отечественной буддологии. Многие из отечественных исследователей являются учеными мирового уровня, обогатившими мировую буддологию и уважаемыми в международном академическом сообществе. Вместе с тем, в настоящее время российским исследователям буддизма необходимо продолжать свой упорный труд, чтобы Россия смогла снова стать заметным центром среди мировых лидеров буддологических исследований.
Список литературы
Андросов В.П. Нагарджуна и его учение. М.: Наука, 1990. 272 с.
Вопросы Милинды (Милиндапаньха) / Пер. с пали, предисл., исслед. и коммент. А.В. Парибка // Bibliotheca Buddhica. Vol. XXXVI: Памятники письменности Востока. T. LXXXVIII. М.: Наука, 1989. 485 с.
Востриков А.И. Изучение Тибета в России. // Гумилев Л.Н. Древний Тибет / Сост. И.В. Мамаладзе, М.: ДИ-ДИК, 1996. С. 327-344.
Ермакова Т.В. Буддийский мир глазами российских исследователей XIX -первой трети XX века. СПб.: Наука, 1998. 344 с.
Корнев В.И. Буддизм и общество в странах Южной и Юго-Восточной Азии. М.: Наука, 1987. 220 с.
Ольденбург С.Ф. Памяти Василия Павловича Васильева (1818-1918) // Гумилев Л.Н. Древний Тибет / Сост. И.В. Мамаладзе, М.: ДИ-ДИК, 1996. С. 345-359.
Розенберг О.О. Труды по буддизму. М.: Наука, 1991. 295 с.
Сутра о бесчисленных значениях. Сутра о Цветке Лотоса Чудесной Дхармы. Сутра о Постижении Деяний и Дхармы Бодхисаттвы Всеобъемлющая Мудрость / Изд. подгот. А.Н. Игнатович, В.В. Северская. 2-е изд., испр. и доп. М.: Ладомир, 2007. 536 с.
Торчинов Е.А. Введение в буддологию: курс лекций. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2000. 304 с.
Торчинов Е.А. Изучение буддизма в России (современное состояние) // Проблемы Дальнего Востока, 1992. № 4. С. 75-89.
Шохин В.К. Ф. И. Щербатской и его компаративистская философия. М.: ИФРАН, 1998. 249 с.
Щербатской Ф.И. Избранные труды по буддизму. М.: Наука, 1988. 426 с.
FROM THE HISTORY OF BUDDHOLOGY IN RUSSIA
Alexander F. Zheleznov
Postgraduate student,
Institute of Oriental Studies of the Russian Academy of Sciences, Leading specialist,
the Scientific Publications Department, State Academic University for the Humanities, Moscow, Russia; e-mail: zheleznovaf@gmail.com
The development of the history of Russian Buddhology, which already numbers almost three hundred years, did not follow a smooth trajectory — its history knows the ups and downs, and even "purges". The article examines the role of the scholar's personality and various associations of researchers in the history of Russian studies of Buddhism. It also makes a concise reconstruction of the key moments in the history of Russian Buddhism from its formation to its present stage. It is shown that the early stages in the development of Buddhology in Russia were closely connected with the studies of Tibet, as a region close to Russia, and with the Tibetan literature. In addition to this, the study of languages, previously unknown to the Europeans, which was taking place all over the world, enabled us to eventually gain access to the wealth of the Buddhist culture, which was then actively explored by many generations of Russian researchers.
The state of research on the religion and thought of Buddhism during the Russian Empire is explored. It is shown that at that time original ideas concerning methodology of Buddhist heritage research were formulated by individual researchers, and also unique researches were carried out. The connections of scholars and continuity of research programs in this period are also revealed.
The description of the Soviet stage in the development of scientific research on Buddhism in Russia, in addition to identifying the research achievements of individual authors and their teams, also includes necessary dealing with the problem of the restrictions that existed in the USSR on the study of phenomena of religious life.
Finally, the article examines how, despite all the difficulties, a strong school of Buddhist studies was shaped, the achievements of which are still in demand in the Russian and international community of Oriental studies researchers.
Keywords: Buddhism, Buddhology, Oriental studies, History of Science, Scientific Community.
