CC BY
19Л.А. Кирилина (ИСл РАН)
Иван Хрибар и Россия
В словенской общественной жизни конца XIX - начала XX вв. деятельность Ивана Хрибара (1851-1941) была явлением исключительным. Среди крупных словенских политиков той поры, пожалуй, только он не мыслил дальнейшего развития своего народа вне тесного и многостороннего союза со всеми славянами - не только с хорватами и сербами, но и с чехами, поляками, болгарами и русскими. И эта приверженность идее славянского единства не была для него лишь эпизодом, временным увлечением - он оставался верен ей на протяжении всей своей долгой жизни.
И. Хрибар являлся личностью разносторонне одаренной и обладал неиссякаемой энергией. Он был политиком и банкиром, а также поэтом, писателем и переводчиком. В политической карьере Хрибара было не только много взлетов, сопровождавшихся славой, но и немало падений, которые он переносил со свойственным ему оптимизмом.
В 1870 г. он стал служащим чешского банка «Славия», с которым судьба связала его почти на полстолетия (до 1919 г.). С 1876 г. он являлся генеральным представителем этого банка в Любляне. В 1882 г. его впервые избрали в Совет общины г. Любляны, в составе которого он находился 28 лет. В течение 14 лет (1896-1910) Хрибар занимал должность жупана (мэра) г. Любляны. За время его управления облик Любляны существенно изменился - она превратилась в современный город. Годы жупанства, пожалуй, были пиком политического влияния Хрибара, когда он реально имел возможность воплощать в жизнь многие свои замыслы. Вместе с писателем И. Тавчаром он стал одним из основателей и лидеров словенской либеральной партии (Национальной, затем Национально-прогрессивной). Хрибар был членом крайнского провинциального собрания (1889-1908), депутатом австрийского рейхсрата (1907-1911), членом Центрального комитета Народного веча в Загребе и членом Президиума Национального совета в Любляне (1918), послом Королевства СХС в Праге (1919-1921), областным наместником югославского правительства в Словении (19211923), членом Верховного законодательного совета (1929-1931), сенатором (1932-1938), почетным доктором Люблянского университета (1941). Велики заслуги Хрибара и в развитии словенской культуры. Немало стараний приложил он, чтобы добиться открытия словенского университета, Национальной галереи, Академии наук и искусств.
Хрибар был крупнейшим и наиболее последовательным словенским славянофилом и русофилом конца XIX - начала XX вв., лейтмотивом его политической деятельности было стремление к развитию культурных, экономических и политических связей между всеми славянскими народами.
В среде словенской интеллигенции в 1880-1890-е годы было немало людей, проявлявших интерес к русским и другим славянам, завязывавших с ними разнообразные связи, учивших славянские языки. Некоторые из них даже вели переписку на кириллице. К числу наиболее воодушевленных идеей славянского сотрудничества словенцев принадлежал и Хрибар. В сплочении славянских народов он видел единственный способ противостоять немецкому давлению, сохранить и развить национальную индивидуальность и культуру своего народа. В 1884-1888 гг. Хрибар совместно с И. Тавчаром издавал либеральный литературный журнал славянофильского направления «Слован», позже поддерживал и субсидировал русофильскую газету Ф. Подгорника «Словански свет» (1888-1899), вокруг которой группировались корреспонденты-русофилы: Д. Хостник, Ф. Целестин и др.
Из всех славянских стран наибольший интерес Хрибар проявлял к России. Он отмечал в своих воспоминаниях, что считал ее «непобедимой представительницей неисчерпаемой славянской силы и ... страной несметного природного богатства»1. Большое внимание Хрибар уделял развитию русско-словенских культурных связей. По справедливому замечанию И.В. Чуркиной, он взял на себя в этом деле роль посредника2 между русскими и словенцами.
Еще в юности Хрибар начал предпринимать попытки установить контакты с русскими учеными. Так, в 1874 г. он (в то время бухгалтер банка «Славия» в Вене) обратился к В.И. Ламанскому с предложением написать статью о словенцах для «Славянского сборника», который предполагал издавать Славянский благотворительный комитет3. В 1883 г. Хрибар написал письмо И.А. Бодуэн де Куртене. Сообщив о начале издания газеты «Слован», он просил ученого писать в нее корреспонденции о русских и поляках4. Словенского эмигранта в России Д. Хостника Хрибар привлек к написанию корреспонденций для словенской либеральной газеты «Словенски народ», а также присылал ему материалы для «Словинских писем», публиковавшихся Хостником в «Известиях С.-Петербургского Славянского благотворительного общества»5 (далее - «Известия»). Позже Хрибар способствовал распространению в словенских землях составленных Хостником русско-словенского и словенско-русского словарей.
Много сделал Хрибар и для организации взаимного обмена книгами и периодическими изданиями, для распространения русского языка и культуры в словенских землях. В 1884 г. Он обратился к руководству С.-Петербургского Славянского благотворительного общества с просьбой прислать русские книги для бесплатной раздачи их словенским студентам. Получив книги, он повторил эту просьбу и на следующий год, отметив: «Я распределяю каждый год по нашим гимназиям и среди слушателей университета некоторое количество русских книг, но потребность в них так велика, что я не могу удовлетворить и десятой части просящих»6. В следующем письме, благодаря общество за присылку книг, Хрибар обещал,
что позаботится о том, «чтобы на всякой гимназии собрался кружок учеников с целью изучения русского языка»7.
Книги для словенских студентов присылал Хрибару в 1890-е гг. и В.И. Ламанский. В одном из писем Ламанскому Хрибар, поблагодарив его за посылку книг, высказал свои мысли о перспективах развития культурного сотрудничества словенцев с русскими: «Изучение русского языка у нас идет довольно вперед. За две генерации - я смотря на историю славянства пессимист - наверно не будет интеллигентного словенца, который не познавал бы русского языка и не мог бы черпать беспосредственно из русской литературы»8. По просьбе Ламанского Хрибар выслал ему список всех словенских периодических изданий для «Известий», а затем 14 выпусков словенско-немецкого словаря под редакцией М. Плетершника. При посредничестве Хрибара, занимавшего тогда пост директора банка «Сла-вия», Словенская Матица стала присылать Ламанскому свою «Летопись» в обмен на русский журнал «Живая старина»9.
В 1880-х гг. имя Хрибара стало появляться на страницах русских периодических изданий, прежде всего, «Известий». Его характеризовали как энергичного словенского патриота, сторонника идеи славянской взаимности. В кругах петербургских славянофилов Хрибар пользовался уважением и доверием'0.
В 1895 г. в Любляне произошло одно из мощнейших в ее истории землетрясений, в результате которого одна десятая часть города была полностью разрушена. Иван Хрибар, профессор Варшавского университета П.А. Кулаковский и ректор Дерптского университета A.C. Будилович обратились в С.-Петербургское Славянское благотворительное общество с просьбой о помощи Любляне. Общество немедленно откликнулось на просьбу и перевело на имя И. Хрибара 500 рублей. В письме от 29 апреля 1895 г. Хрибар поблагодарил Кулаковского за содействие и сообщил о получении денег от общества для раздачи в качестве пособия пострадавшим от землетрясения. «Землетрясение ... было ужасное. Мне все еще непонятно, как мы могли спасить свою жизнь. Нашего города теперь узнать нельзя. Много домов обвалилось; от уцелевших треть по приказанию правительственных комиссий должно быть демолированных. Около 10.000 людей выехало из города, через 10.000 живет по деревянным баракам и военным палаткам... Нужда в низших классах жительства огромная», — описывал Хрибар результаты бедствия, постигшего город". Как член словенского Комитета помощи пострадавшим от землетрясения Хрибар собирался поехать в Петербург и Москву для того, чтобы основать там комитет для принятия добровольных пожертвований жителям Любляны12. Однако эта поездка не состоялась.
Энергичная деятельность Хрибара по ликвидации последствий землетрясения в Любляне во многом определила последовавшее избрание его в 1896 г. на должность люблянского жупана. Теперь благодаря этому посту он получил больше возможностей для осуществления практических шагов
по реализации идей межславянского сотрудничества. На все важные мероприятия, проводившиеся в Любляне, Хрибар приглашал представителей других славянских народов. На открытие памятника Ф. Прешерну в 1905 г. приехали мэры Праги и Загреба, помощник белградского мэра, представители петербургского и пражского университетов, чешской и югославян-ской Академий наук. Славянское общество и Городская дума Петербурга послали Хрибару поздравительные письма в связи с открытием памятника Прешерну13. Хрибар стремился организовать в Любляне как можно больше общеславянских мероприятий. В городе прошли всеславянский слет спортивных молодежных организаций «Сокол» (1904 г.), два съезда славянских журналистов (1902, 1908 гг.)14. Жупан стремился и к тому, чтобы представители Любляны также принимали участие во всех крупных мероприятиях других славянских народов15.
Хрибар послал приглашения русским журналистам принять участие в четвертом съезде славянских журналистов в Любляне, что вызвало большую озабоченность у австрийских властей. Съезд состоялся в мае 1902 г. В качестве представителя русских журналистов в нем участвовал Дмитрий Николаевич Вергун, издававший в Вене газету «Славянский век»16.
В конце 1890-х гг. Хрибар стал одним из инициаторов организации кружков по изучению русского языка и культуры. Первый Русский кружок, который возглавлял Л. Енко, был создан в 1899 г. в Любляне. Аналогичные кружки при поддержке Хрибара открылись и в ряде других словенских городов (в Идрии, Триесте, Целье, Мариборе, Горице).
Впервые Хрибар приехал в Россию в 1899 г. и с тех пор побывал там несколько раз, в последний - весной 1914 г., накануне Первой мировой войны. Об этих поездках он написал в своих воспоминаниях. В 1899 г. Хрибар ездил в Петербург и Москву. По возвращении на родину его ожидал неприятный разговор с главой крайнской провинции бароном Хайном, по словам Хрибара, «типичным представителем австрийской администрации». Хайн заявил Хрибару, что не верит, что его поездка была просто туристической, и намекнул на ее якобы «особые цели». В упрек Хрибару была поставлена его встреча в Петербурге с Татьяной Ивановной Дурди-ной17, по мнению австрийской полиции, «очень опасной пропагандисткой панславизма». Хрибар отклонил завуалированные обвинения Хайна, подчеркнув, что его поездка была просто ознакомительной, и никаких политических связей он не стремился завязать18.
Свои первые впечатления о России Хрибар изложил в лекции, прочитанной им в люблянском Народном доме, и, по его словам, ему удалось пробудить «в некоторых слушателях живой интерес к России». В пример Хрибар привел почтового служащего и домовладельца Райко Арце, который стал после этой лекции каждый год проводить свой отпуск в России19.
Недовольство австрийских властей не удержало Хрибара от дальнейших поездок в Россию. В 1900 г. он опять поехал в Москву. С юности Хрибар, воодушевленный поэзией Пушкина и Лермонтова, мечтал увидеть
Крым и Кавказ, несколько лет копил деньги на путешествие «по матушке России»20. В 1903 г. он наконец отправился в двухмесячное путешествие по России, во время которого побывал во Львове, Киеве, Одессе, Севастополе, Ялте, Феодосии, Новороссийске, Батуме, Тифлисе. Оттуда по Военно-Грузинской дороге он отправился во Владикавказ, Пятигорск, Кисловодск, Железногорск, Ростов-на-Дону, Нахичевань, Новочеркасск, Царицын. Затем он продолжил путешествие по Волге, посетил Саратов, Самару, Казань, Нижний Новгород и, наконец, приехал в Москву. «Это путешествие открыло мне совершенно новый мир, смутно известный мне лишь по описаниям. Это было лучшее путешествие в моей жизни, - писал Хрибар. - Такое качественное и количественное разнообразие природы и жизни, какое развернулось передо мной в ходе этой поучительной поездки, можно встретить лишь на огромном пространстве России. Более всего радовало и наполняло гордостью мое сердце осознание того, что на всем этом величии лежит печать славянской культуры»21. По его словам, в Тифлисе он убедился, что «европеизация тамошних жителей проходит без давления». Вероятно, по сравнению с германизаторским давлением на славянское население в Австро-Венгрии, российская национальная политика показалась ему вполне лояльной. На склоне лет, уже в 1933 г., Хрибар опубликовал воспоминания о своем путешествии по Военно-Грузинской дороге22.
Последующие поездки Хрибара в Россию (в 1908, 1909, 1910, 1913 и 1914 гг.) уже никоим образом нельзя было назвать чисто ознакомительными. К 1908 г. Хрибар пользовался известностью и авторитетом в российских славянофильских кругах не только как словенский русофил, но и как люблянский жупан и лидер словенских либералов. Приезжая в Россию, он предпринимал практические шаги по установлению и развитию культурных, экономических и политических связей между Россией и славянскими народами Австро-Венгрии, в том числе словенцами.
Наиболее значимой в политическом отношении была поездка Хрибара в Петербург в мае 1908 г. Он приехал вместе с идеологом и лидером неославистов чехом К. Крамаржем и русином Н. Глибовицким на подготовительное совещание о Первом съезде неославистов, состоявшемся затем в июне 1908 г. в Праге.
Течение неославизма пришло на смену русофильству в начале XX в. После введения в России конституционной монархии в 1905 г. у ряда национальных деятелей австрийских славян усилились надежды на изменение внешней политики России, укрепилась ориентация на сотрудничество с ней. Неославизм, который лидер младочешской партии Карел Крамарж стал активно пропагандировать после 1905 г., являлся одной из разновидностей австрославизма; в основе его лежал страх перед растущим политическим и экономическим влиянием Германии. В единстве всех славян неослависты видели гарантию признания империей их политических и национальных прав. Крамарж выступал за тесное сотрудничество с Россией,
считая, что она должна стать главным политическим и экономическим союзником Австрии. Он видел в ней единственную силу, способную поставить преграду немецкому натиску и защитить славянские народы. Неославистское течение не делало различий между австрийскими и неавстрийскими славянами, призывало к сотрудничеству всех, кому была близка общеславянская идея. Углубления в политические вопросы неослависты избегали, стремясь к созданию культурного, научного и экономического союза всех славян. Такой союз, по их мнению, смог бы превратить австрийских славян в мощную силу, требования которой монархия уже не сможет игнорировать. Неавстрийским славянам сближение с австрийскими славянами и Россией помогло бы освободиться от турецкого влияния23.
Хрибар был наиболее последовательным сторонником неославизма среди словенцев. Он участвовал в подготовке и проведении всех неославистских мероприятий, пропагандировал это течение в прессе, пояснял его цели и мотивы. В успехе неославистского движения он видел единственную возможность создания славянской Австрии, выступал за переориентацию австрийской политики с Германии на Россию, что способствовало бы усилению роли славян в империи. Главной целью неославизма Хрибар считал укрепление общеславянского самосознания с помощью культурного и экономического сотрудничества, которое создало бы возможности и для установления политических связей24.
Одной из целей поездки в Петербург Крамаржа, Хрибара и Глибовиц-кого в 1908 г. было установление контактов с членами Государственной думы. Славянские гости рассчитывали на достижение более тесного культурного сотрудничества между Россией и другими славянскими народами, основанного на новых принципах. Взгляды славянофилов, видевших решение славянского вопроса «в русификации и переходе в православие», уже устарели. «Индивидуальное развитие славянских народов настолько прогрессировало, что ныне в славянском мире к истинному братству могут привести лишь принципы свободы и равноправия»25, - писал Хрибар. Эта позиция неославистов нашла понимание в Петербурге. Гостей принимали радушно. В совещаниях делегации неославистов с членами Клуба общественных деятелей приняли участие все фракции Государственной думы (кроме социал-демократов). О значении, которое придавалось в российских правительственных кругах их приезду в Петербург, свидетельствует тот факт, что внимание славянским гостям уделили Председатель министерского совета П.А. Столыпин, министр иностранных дел А.П. Извольский, министр финансов В.Н. Коковцев, председатель Государственной думы H.A. Хомяков, председатель городской думы H.A. Унковский и др. На вечер, устроенный в честь приезда славянских делегатов, было приглашено около трех тысяч представителей петербургского общества. Как отмечал Хрибар, «это было первое русское совещание с представителями зарубежных славянских народов, в котором полуофициально приняло участие и само правительство». Русские привыкли, что зарубежные славяне
приезжали к ним только тогда, когда им что-нибудь было нужно. «В этом случае впервые мы приехали не с просьбами, а с позитивными реальными предложениями»26, - подчеркивал Хрибар. Ход встреч освещали российские периодические издания, в том числе газеты «С.-Петербургские ведомости», «Слово», «Речь».
Наиболее полно И. Хрибар представил свою программу развития отношений России и австрийских славян на третьем заседании в Клубе общественных деятелей 16 мая27 (всего прошло 4 заседания). Он предложил создать в России Славянский банк для поддержки промышленности славянских стран и развития торговых связей между ними. Славянский банк также должен был бы изучать вопросы, связанные с товарообменом и развитием промышленности, и советовать, какие отрасли промышленности следует развивать в той или иной славянской области. По мнению Хриба-ра, «русское правительство отнеслось к этому предложению сочувственно», и поскольку его поддержали крупные российские промышленники Красовский, Гучков, Башмаков, казалось, что этот проект скоро воплотится в жизнь. Однако петербургские банки выступили против образования Славянского банка, опасаясь конкуренции28. Дело застопорилось, но Хрибар не отказался от дальнейших попыток осуществить свой проект.
Хрибар считал, что было бы полезно посылать русских крестьян в наиболее развитые славянские земли Австрии для обучения их новым методам хозяйствования. Предложение это первоначально было выдвинуто хорватским эмигрантом в России издателем К. Геруцем, он же и стал секретарем образованного по указу российского правительства общества «Русское зерно» (1908-1914). Правительство выделило средства для поездок русской крестьянской молодежи на земледельческую практику в Чехию, Моравию и Словению.
Впоследствии некоторые русские стажеры действительно прошли земледельческую практику в словенских землях. Размещали их в образцовых крестьянских хозяйствах и земледельческих школах. По отзыву Хрибара, «работой и поведением большинства этих русских государственных стипендиатов их работодатели были очень довольны». Главную же пользу от приезда русских крестьян на практику в словенские земли Хрибар видел в том, что благодаря им словенские крестьяне узнали больше о русском народе, о котором им практически ничего не было известно, а русские узнали о словенцах, их жизни и культуре29.
Вечером 16 мая 1908 г. в редакции петербургского журнала «Слово» состоялась встреча славянских гостей с представителями русской прессы. Хрибар пригласил русских журналистов в Любляну на VIII съезд славянских журналистов в сентябре 1908 г. Русских представителей на этом съезде было несколько, среди них генерал Владимир Михайлович Володими-ров, профессор Одесского университета А. Борзенко, А. Стахович30.
На четвертом заседании в Клубе общественных деятелей 17 мая 1908 г. Хрибар говорил о развитии культурных связей между славянами - о пра-
вильной организации книготорговли, об установлении славянского пресс-бюро в Петербурге, об организации в России общества «Сокол», о необходимости изучения русского языка в средних школах славянских областей Австро-Венгрии и т.д. Он предложил заменить в русских учебниках немецкие названия славянских областей славянскими и включить в список изучаемых в русских школах предметов историю и географию славянских народов. Он выразил надежду, что в России перестанут, говоря о словенской Любляне, использовать немецкое название Лайбах31.
Хрибар предложил отправлять группы русских учителей на экскурсии в славянские земли, чтобы они расширили свой кругозор и познакомились со славянскими землями Австрии, а потом стали бы пропагандировать их для поездок русских туристов. Он пригласил русских учителей посетить словенские земли, «природа которых очень красива». В 1909 г. словенские земли посетило 128 русских учителей и 217 учительниц32. Сохранилось три письма Хрибару от Комиссии по организации образовательных экскурсий при Учебном отделе Общества распространения технических знаний (О.З.Т.З.). Согласно приведенным в них сведениям, двенадцать групп русских народных учителей побывали по 2-3 дня в Любляне в июле-августе 1909 г. Переговоры о приеме и размещении русских гостей с Хри-баром вел А. Стахович, участник VIII съезда журналистов в Любляне. В последнем письме Комиссия выразила люблянскому жупану «горячую благодарность» за внимание, оказанное им русским туристам: «Несмотря на Ваши прямые обязанности, Вы находили возможным лично встречать каждую прибывающую группу. Ваши любезные встречи и радушный прием долго будут храниться в памяти Комиссии и всех экскурсантов. Только при Вашем сердечном содействии народные учителя России могли почерпнуть так много из своей заграничной поездки». Комиссия выразила надежду на то, что Хрибар и в дальнейшем будет оказывать ее начинаниям содействие и поддержку33. К сожалению, эти надежды на продолжение сотрудничества не оправдались. Уже на следующий год Хрибар перестал быть жупаном Любляны.
Кое-что удалось сделать Хрибару и для налаживания экономических русско-словенских связей. В апреле 1909 г. и в феврале 1910 г. в Петербурге состоялись заседания подготовительного комитета второго съезда неославистов (прошел в Софии в 1910 г.), в которых также принял участие Хрибар. По его словам, они показали, «что более тесные связи с русским народом могли иметь для нас очень важное значение также и в плане торговли». Из Петербурга на родину Хрибар привез крупный заказ на воск и восковые свечи. Орослав Доленец успешно выполнил этот заказ и получил новый. Хрибар предложил распространять в России словенские вина, считая, что они найдут там хороший рынок сбыта34.
И. Хрибар написал небольшой очерк «Петр Аркадьевич Столыпин» (впервые опубликован в газете «Словенски народ» 7 декабря 1911 г.), в котором описал две встречи с великим русским реформатором35. Обе
произошли в Петербурге: первая в 1908 г. на приеме в честь приезда делегации неославистов, вторая - в 1909 г., когда члены подготовительного комитета съезда неославистов в Софии были приглашены на обед к брату Петра Аркадьевича - A.A. Столыпину. На обеде славянские гости имели возможность в непринужденной обстановке побеседовать с российским председателем Совета министров «о наиразличнейших вопросах, касающихся культурных и экономических обстоятельств в славянских землях», -писал Хрибар, подчеркнув, что «о политике вообще не было и речи». Неославистов приятно удивила осведомленность Столыпина в вопросах, касающихся австрийских славян. Ум, энергия, а также приветливость и естественность манер Столыпина произвели на них большое впечатление. Хрибар видел в Столыпине государственного деятеля, у которого душа болела за Россию, который направил всю свою энергию на утверждение в ней конституционных основ как необходимого условия для культурного и экономического расцвета русского народа. Убийство Столыпина в Киеве глубоко потрясло и огорчило Хрибара.
Конечно, большинство инициатив Хрибара и его единомышленников не осуществилось. После аннексии Австро-Венгрией Боснии и Герцеговины в 1908 г. неославистское движение пошло на спад. В связи с обострением немецко-словенских отношений оно вызывало все большее недовольство властей. В 1910 г., когда И. Хрибар в шестой раз был избран жупаном Любляны, император не санкционировал его избрания - из-за его неославистских взглядов и недавних поездок в Петербург и Белград36. Обвиняли его и в том, что якобы он, по тайной договоренности в Петербурге, инспирировал сентябрьские демонстрации 1908 г. в Любляне37, при разгоне которых полицией погибли два человека. Сам Хрибар в речи на Совете общины Любляны 30 августа 1910 г. при перечислении причин своей отставки упоминал и поездку в 1908 г. в Петербург на совещание неославистов. Относительно этого он заявил: «Что касается моей поездки в Петербург, то совесть моя чиста, как у новорожденного ребенка. Неославистское движение не имеет никакой политической подоплеки. Политическую подоплеку ему приписывают лишь международные провокаторы, цель которых очернить славян Австрии как опасный для государства элемент». Подчеркнув, что сам он является австрийским патриотом, Хрибар отметил, что это, впрочем, «никак не возбраняет мне внимательно следить за всеми событиями в великом славянском мире и, имея в виду культурную миссию, которая, без сомнения, ожидает славян, стремиться к как можно более тесному культурному сближению отдельных славянских народов. Однако мой верноподданнический разум никак не может понять, почему для австрийских славян поездки в Россию считаются злом. Мы живем с этим государством в мире,... а также в дружбе». Об этом свидетельствуют тост Николая II в честь 80-летия императора Франца Иосифа, а также военная помощь России Австрии в 1849 г. Речь Хрибара члены общины приветствовали бурными аплодисментами38.
В апреле 1913 г., незадолго до начала Второй Балканской войны, Хрибар снова посетил Москву и Петербург. Его знакомые из Клуба общественных деятелей попросили словенского политика постараться уладить разгоравшийся сербско-болгарский конфликт. Граф В.А. Бобринский, наряду с генералом Владимировым считавшийся одним из последовательных сторонников неославизма в России, сказал Хрибару, что его «сам Бог послал сюда сейчас. Вы не смеете ехать домой. Вы должны непременно из Киева ехать в Софию и Белград»39. И Хрибар взял на себя в этом деле посредническую миссию. Из России он направился в Софию и Белград, где попытался уговорить сербских и болгарских политиков прийти к компромиссу, но успеха не достиг40.
В последний раз Хрибар был в России в феврале 1914 г. Он поехал в Петербург с целью вновь обсудить вопрос о создании Славянского банка. Эту поездку он подробно описал в своих воспоминаниях41. В планах его было просить аудиенции у председателя Совета министров Коковцева и министра иностранных дел Сазонова. У российского посла в Белграде Н.К. Гартвига Хрибар предварительно заручился рекомендациями к ним. В Петербурге он встретился с обоими государственными деятелями.
Коковцев, в целом одобрив идею организации Славянского банка, указал на ряд политических препятствий к ее осуществлению. Славянский банк, открытый в России и на русские средства, по мнению Коковцева, не смог бы выполнять своей экономической и политической миссии по отношению к австрийским славянам, а Австрия в связях своих подданных с русским банком усмотрела бы предательство. Он предложил основать банк в Белграде, Софии или Праге, либо же в Париже, при участии французского капитала. Русское правительство в этом случае согласилось бы вложить в Славянский банк значительную сумму (несколько миллионов рублей). Хрибар, сначала неприятно удивленный позицией Коковцева, все же признал, что она имеет основания. В свою очередь Коковцев обещал рекомендовать российским банкам принять участие в основании Славянского банка за границей. Он посоветовал Хрибару обсудить этот вопрос с председателем «Петербургского счетного и ссудного банка» Вышнеград-ским. Вышнеградский при встрече отметил, что теоретически мысль о создании Славянского банка хороша, практически же российские банки не заинтересованы в создании нового банка, который может составить им конкуренцию.
Во время встречи с министром иностранных дел Хрибар ставил своей целью «заинтересовать Сазонова словенским народом, чтобы Россия взяла его под свою могучую защиту». Уяснив себе, что Сазонов о словенцах ничего, кроме названия, не знает, Хрибар рассказал о своем народе. У него сложилось впечатление, что министр счел, что словенцы из-за своей малочисленности и небольших размеров территории являются слишком незначительным фактором, чтобы русская политика принимала его во внимание. Тогда Хрибар упомянул о Триесте и его значении. «Триест как юго-
славянский город будет надежным оплотом русского флота в Средиземном море», - заключил он свой рассказ. И Хрибару показалось, что этот довод подействовал на министра. «Я ушел от Сазонова с твердым убеждением, что спас Триест для Югославии»42. Как показало время, и этим надеждам Хрибара не суждено было оправдаться.
Любопытно, что сербский премьер-министр Н. Пашич, находившийся тогда в России, в этот последний приезд Хрибара предложил испросить для него аудиенцию у русского царя, чем привел словенца в замешательство. Подумав о том, что о такой аудиенции обязательно сообщат петербургские газеты, и это навлечет на него новые подозрения со стороны австрийских властей, Хрибар отклонил предложение Пашича.
Через несколько месяцев началась Первая мировая война, затем грянула русская революция. Хрибару не удалось больше побывать в России. Однако он продолжал внимательно следить за событиями, происходившими в этой стране.
Своеобразным было отношение словенского политика к Октябрьской революции в России и ее последствиям. Марксизм, по его мнению, был чужд славянскому менталитету, русские революционеры стали инструментом, который немцы использовали для осуществления своего дьявольского плана, - победить с его помощью славянство, которое они не смогли одолеть в открытом бою. Судьба русского народа вызывала у Хрибара глубокое сочувствие. «Бедная Россия ... стала мученицей... У нас разрывалось сердце, когда мы видели, каким неописуемым мукам подвергались... лучшие сыны русского народа», — писал он в своих воспоминаниях43. И вместе с тем, воздействие русской революции на судьбу своего народа он считал благотворным. «Мы, словенцы, должны быть более всего благодарны великому русскому народу за то, что мы спасены от национальной гибели, призваны к новой, свободной жизни. Если бы не Россия и ее воины, Германия быстро победила бы Францию, Австро-Венгрия победила бы маленькую Сербию, открыла бы себе дорогу к Солуни и поработила бы нас еще сильнее». Именно благодаря русской революции, считал Хрибар, стало возможным образование Чехословакии и Югославии44.
Неоднозначно оценивал Хрибар развитие СССР в межвоенный период. В 1940 - начале 1941 гг. он опубликовал в словенском журнале «Мысль и дело» три интересных статьи по русской тематике: «К вопросу о вражде между Советской Россией и Финляндией», «Великая незнакомка», «Союз Советских Социалистических Республик» (последняя статья осталась незаконченной).
Относительно советско-финской войны он отмечал, что русская армия действовала по примеру японцев и немцев, часто нарушала границу Финляндии и начала враждебные действия без объявления войны. Однако Хрибар находил оправдание этому. Он усматривал в действиях советских войск попытку возрождения традиций Петра Великого и напоминал, что финские и прибалтийские земли входили в состав Российской империи
и были отняты у России после Первой мировой войны. В соответствии с распространенными в его время представлениями о нежизнеспособности малых народов, словенский либерал отрицательно относился, например, к образованию Латвии, Литвы и Эстонии, считая, что эти страны «абсолютно не были готовы к самостоятельному существованию», и лишь Финляндия «с трудом могла продержаться»45.
Негативно оценивая советскую систему, Хрибар все же высказывал убеждение, что враждебное отношение к ней может привести к неверным суждениям о развитии России в целом за время правления большевиков. Он констатировал огромный прогресс России после революции и отмечал, что в СССР, помимо военной организации, хорошо налажены промышленность, электроэнергетика, наука, просвещение, здравоохранение, социальное страхование и ряд других отраслей. Положительно оценивал Хрибар роль стахановского движения, видя в стахановцах «новое дворянство», «дворянство труда и идеи». Советскую избирательную систему он считал профанацией, однако в целом конституцию СССР 1936 г. определял как важную веху на пути развития страны. По мнению Хрибара, с ее введением в России эволюция сменила революцию. Когда в стране укрепились новые порядки, большевики поняли, что должны «продолжать всю ту работу прежних правительств, которая была на пользу русскому народу и его государству, руководителями которого они стали», и начали искать опору в славной истории русского народа46.
Хрибар надеялся, что придет время, когда Россия отвергнет коммунистическую идеологию. Он считал, что русский народ «имеет достаточно разума и силы для того, чтобы избрать себе новый, лучший путь, когда поймет, что нынешний не приведет его никуда»47. Природа характеризуется разнообразием, в ней нет равенства. Принцип «всем поровну» противоречит и сути человека, являющегося частью природы. Тот, кто хотел бы построить коммунизм, «волей неволей работал бы на войну, которая неизбежно бы разразилась раньше или позже из-за человеческого эгоизма»48. По существу, Хрибар во многом предугадал дальнейшее развитие мировых событий.
Хрибар верил в то, что «именно славянство призвано переродить мир в этическом смысле», и выполнение этой миссии возлагается прежде всего на Советскую Россию и Югославию. Россия - самое большое, могущественное и богатое славянское государство - естественно выполняет функции защитницы славян, Югославию же славянский мир почитает за ее «лояльность и героизм»49. Независимо от того, кто победит в грядущей войне, старые порядки в мире будут разрушены навсегда. И тогда, возможно, осуществилась бы мечта словенского политика, которую он высказал в своих воспоминаниях: «... Не произойдет ли в будущем, которое уже не далеко, что все эти (славянские. - Л.К.) государства сплотятся около России, как старшей своей сестры, чтобы вступить с ней в семейный союз? И не присоединится ли к ним также младшая сестра Болгария?»50. И здесь Хрибар предугадал тенденции послевоенного развития славянских стран,
правда, и форму, и сущность будущего «славянского союза» он представлял себе совершенно не так, как это потом произошло в действительности. О «социалистическом блоке» он, естественно, не помышлял.
Доброе отношение к России и ее народу Хрибар сохранил до конца жизни. Перед началом Второй мировой войны он стал одним из инициаторов образования Общества друзей СССР в Словении. Он до последнего надеялся, что России удастся не ввязаться в войну. В апреле 1941 г., когда Любляну заняли итальянские фашисты, оккупационные власти предложили Хрибару вновь занять должность люблянского жупана. Хрибар отказался. Он покончил жизнь самоубийством, не желая жить под властью оккупантов и не надеясь дожить до освобождения Югославии. Ему было 90 лет.
Более 60 лет Иван Хрибар был видным политиком и искренним другом русского и других славянских народов. В чем-то его представления о России были идеалистичны, в чем-то он верно и тонко улавливал суть происходящего в ней. В отличие от большинства словенских русофилов, Хрибар достаточно хорошо знал Россию и русских, его интерес к ним не был абстрактным и умозрительным. Его веру в огромный потенциал нашей страны и ее светлое будущее не поколебал вихрь исторических перемен. Отношение Хрибара к России, пропаганда им русской культуры в словенских землях, его поездки в нашу страну внесли существенный вклад в развитие русско-словенских взаимосвязей в конце XIX - начале XX вв.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Ivan Hribar. Moji spomini. I. Del. Ljubljana, 1983. S. 218.
2 Curkina I. Rusko-slovenski kultumi stiki od konca 18. stoletja do leta 1914. Ljubljana, 1995. S. 233.
3 Русско-словенские связи в документах (XII в. - 1914 г.). М., 2010. Док. № 419. С. 502.
4 Русско-словенские связи в документах... Док. № 415. С. 499.
5 Русско-словенские связи в документах... Док. № 396. С. 477.
6 Русско-словенские связи в документах... Док. № 423. С. 504.
1 Русско-словенские связи в документах... Док. № 424. С. 504-505.
8 Русско-словенские связи в документах... Док. № 420. С. 502.
9 Письма Хрибара Ламанскому см.: Русско-словенские связи в документах... Док. № 420. С. 502, док. N»422. С. 503; письма Ламанского Хрибару см.: там же. Док. № 184- 186. С. 236238.
10 Подробнее см.: Curkina I. Rusko-slovenski kulturni stiki... S. 233-234.
" Русско-словенские связи в документах... Док. № 417. С. 500.
12 Русско-словенские связи в документах... Док. № 418. С. 501.
13 Burkina I. Rusko-slovenski kulturni stiki... S. 234.
14 Подробнее о съездах славянских журналистов, проходивших в Любляне, см.: Фир-сов Е.Ф. Съезды славянских журналистов (1898 - 1912). // Славянское движение XIX - XX веков: съезды, конгрессы, совещания, манифесты, обращения. М., 1998. С. 151-152, 156-160.
15 Melik V. Ivan Hribar in njegovi spomini. // Ivan Hribar. Moji spomini. II. Del. Ljubljana. 1984. S. 623.
16 Gantar Godina I. Neoslavizem in Slovenci. Ljubljana, 1994. S. 73-75.
" Дурдина Татьяна Ивановна (p. 1850) происходила из семьи крупных российских промышленников и торговцев (бывших крепостных), основателей и владельцев завода по производству кваса и пива.
18 Ivan Hribar. Moji spomini. I. Del. S. 220. "Ibidem. S. 221.
20 Ivan Hribar. Moji spomini. II. Del. S. 565.
21 Ivan Hribar. Moji spomini. I. Del. S. 219.
22 Ivan Hribar. Moji spomini. II. Del. S. 565-577.
23 Gantar Godina I. Neoslavizem in Slovenci. S. 11-12.
24 Ibidem. S. 92.
25 Ivan Hribar. Moji spomini. II. Del. S. 578-579.
26 Ivan Hribar. Moji spomini. I. Del. S. 223.
27 Curkina I. Rusko-slovenski kulturni stiki... S. 235.
28 Ivan Hribar. Moji spomini. II. Del. S. 59. 29Ivan Hribar. Moji spomini. I. Del. S. 223.
30 Gantar Godina I. Op. cit. S. 138-141.
31 Curkina I. Rusko-slovenski kulturni stiki... S. 236.
32 Ivan Hribar. Moji spomini. I. Del. S. 225.
33 Русско-словенские связи в документах... Док. № 140. С. 195-196.
34 Ivan Hribar. Moji spomini. I. Del. S. 225.
35 Ivan Hribar. Moji spomini. II. Del. S. 578-581.
36 Melik V. Op. cit. S. 637.
37 Ivan Hribar. Moji spomini. II. Del. S. 581.
38 Русско-словенские связи в документах... Док. № 425. С. 505-506.
39 Ivan Hribar. Moji spomini. II. Del. S. 24.
40 Подробнее см.: Grdina I. Ivan Hribar. «Jedini resnicni radikalec slovenski». Ljubljana, 2010. S. 81-82.
41 Ibidem. S. 59-82.
42 Ibidem. S. 74-75.
43 Ibidem. S. 327.
44 Ibidem. S. 327, 328.
45 PerovsekJ. Na poti v moderno. Poglavja iz zgodovine evropskega in slovenskega liberaliz-ma 19. in 20. stoletja. Ljubljana, 2005. S. 80.
46 Melik V. Op. cit. S. 652.
47 PerovsekJ. Na poti v moderno. S. 81.
48 Ibidem. S. 82.
45 Melik V. Op. cit. S. 652.
50 Ivan Hribar. Moji spomini. II. Del. S. 328.
