CC BY
9УДК 343.13 DOI: 10.24412/2411-2275-2024-2-124-131
ПОПОВА И.П.
ИТОГОВЫЕ ПРОЦЕССУАЛЬНЫЕ РЕШЕНИЯ И НАЗНАЧЕНИЕ УГОЛОВНОГО
СУДОПРОИЗВОДСТВА
Ключевые слова: решения, итоговые процессуальные решения, назначение уголовного судопроизводства, прекращение уголовного дела, отказ в возбуждении уголовного дела, процессуальные интересы, баланс интересов, постановление, приговор, оценочные категории.
В статье рассматриваются проблемы принятия таких итоговых процессуальных решений, как постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, постановление о прекращении уголовного дела и приговор. Отмечается, что при очевидном векторе уголовной политики на гуманизацию и поиск альтернативных средств разрешения уголовно-правового конфликта, правоприменитель нередко становится заложником ведомственных интересов. При этом подчеркивается, что такое итоговое процессуальное решение как постановление об отказе в возбуждении уголовного дела носит пресекательный характер, порою ограничивая доступ к правосудию. Обосновывается, что вопросы оценки эффективности уголовно-процессуальной деятельности следует преломлять через призму реализации назначения уголовного судопроизводства в итоговых процессуальных решениях, которые могут быть приняты как в досудебном производстве, так и в судебных стадиях уголовного судопроизводства.
POPOVA, I.P.
FINAL PROCEDURAL DECISIONS AND ASSIGNMENT OF CRIMINAL PROCEEDINGS
Key words: decisions, final procedural decisions, appointment of criminal proceedings, termination of a criminal case, refusal to initiate a criminal case, procedural interests, balance of interests, resolution, sentence. evaluation categories.
The article discusses the problems of making such final procedural decisions as a decision to refuse to initiate a criminal case, a decision to terminate a criminal case and a verdict. It is noted that with the obvious vector of criminal policy towards humanization and the search for alternative means of resolving criminal legal conflicts, law enforcement officers often become hostage to departmental interests. At the same time, it is emphasized that such a final procedural decision as a decision to refuse to initiate a criminal case is of a restrictive nature, sometimes limiting access to justice. It is substantiated that issues of assessing the effectiveness of criminal procedural activities should be refracted through the prism of implementing the purpose of criminal proceedings in the final procedural decisions that can be made both in pre-trial proceedings and in the judicial stages of criminal proceedings.
Дискуссия о сущности назначения уголовного судопроизводства, о месте нормы, закрепляющей его в качестве принципа уголовного судопроизводства в главе 2 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее - УПК РФ) [1], ведутся уже не один десяток лет [2; 3; 4, с. 148-219; 5, с. 192-214]. Можно долго рассуждать, является ли назначение уголовного судопроизводства, зафиксированное в ст. 6 УПК РФ, принципом, и правомерно ли законодатель отказался от ранее обозначенных в ст. 2 УПК РСФСР [6] задач уголовного процесса. Между тем, навряд ли, будет оспариваться, что только при ясности понимания цели любая деятельность достигает своего результата. Ведущими учеными не без оснований отмечается значительное снижение «за два последних десятилетия эффективности деятельности правоохранительных и судебных органов в реализации назначения уголовного судопроизводства» [7].
Уголовно-процессуальная деятельность осуществляется в связи с совершенным преступлением, и понимание целевых ориентиров правоприменителем позволит осуществить эту деятельность с наибольшей эффективностью. В свою очередь, вопросы эффективности уголовно-процессуальной деятельности, сопровождающейся максимально строгими мерами воздействия к лицам, вовлекаемым в уголовно-процессуальные отношения, не могут волновать только лишь их участников. Бесспорно, что достижение назначения уголовного судопроизводства отвечает и публичным интересам, охраняемым нормами уголовно-процессуального права.
Активная позиция участников уголовного судопроизводства в целях защиты своих прав и законных интересов, поиск процессуальных средств достижения баланса интересов со стороны законодателя и явный тренд на гуманизацию обусловливают развитие восстановительных технологий. Нельзя не отметить, что восстановительному правосудию в последние десятилетия в уголовно-процессуальной науке уделяется значительное внимание [8; 9; 10]. В данной полемике можно выделить как противников восстановительного подхода в уголовном правосудии, так и его сторонников, к которым относится автор [11].
Причиной повышенного внимания юридического сообщества к проблемам поиска новых или оптимизации существующих процессуальных средств минимизации карательного воздействия и сокращении различного рода ресурсов (временных, материальных и пр.), выступает
и активность законодателя, проявляющего очевидный интерес к альтернативным способам уголовного преследования. Накоплен, требующий анализа, опыт применения различного рода процессуальных форм восстановительного правосудия в других странах. Не менее ценны и значимы исследования отечественных правовых традиций к разным компромиссным способам разрешения уголовно-правового конфликта. Однако научный поиск в данном направлении нельзя признать исчерпывающим. Наличествует проблема недостаточно активного применения компромиссных процедур в уголовном судопроизводстве. Причин этому несколько, и не все они находятся в процессуальной плоскости. Нельзя отрицать сильное влияние ведомственного интереса на характер принятых решений. В частности, при наличии всех необходимых к тому оснований для прекращения уголовного дела в досудебном производстве, данный вопрос, чаще всего, переадресуется суду, таким образом, отодвигая принятие итогового процессуального решения как альтернативы уголовному преследованию на более поздние сроки от момента преступления.
Представляется, что чем ранее от события, породившего уголовно-процессуальные отношения, принимается итоговое процессуальное решение, тем более эффективной можно расценить и уголовно-процессуальную деятельность, а, значит, достигается назначение уголовного судопроизводства. В указанном аспекте представляются не убедительными предложения о передаче в исключительную компетенцию суда принятие итоговых процессуальных решений вне зависимости от оснований к этому [12].
Нельзя не согласиться с тем, что фактически «защита прав и законных интересов потерпевшего в уголовном процессе зачастую уступает общественным и государственным интересам», а ведомственная статистика строится таким образом, что правоохранительные органы, «интересует не защита прав лица, пострадавшего от преступления, а раскрытие самого преступления» [13, с. 228]. Обоснованно отмечается, что «игнорирование сущности уголовного процесса является одним из основных факторов появления ошибочных законодательных решений, проникновения в уголовный процесс незаконного ведомственного интереса» [14, с. 196].
Вся уголовно-процессуальная деятельность сопряжена с принятием различного рода решений. Именно через решения реализуется вовне усмотрение правоприменителей при реализации ими дискреционных полномочий, предусмотренных законом в целях правового регулирования. К итоговым процессуальным решениям можно отнести:
1) постановление об отказе в возбуждении уголовного дела - принимается на стадии возбуждения уголовного дела,
2) постановление (определение) о прекращении уголовного дела - может быть принято как в досудебном производстве, так и на судебных стадиях,
3) приговор - исключительная компетенция суда, постановляется только в стадии судебного разбирательства и может быть принят по итогам производства суда апелляционной инстанции.
На самой первой стадии уголовного судопроизводства - стадии возбуждения уголовного дела, может быть принято пресекательное итоговое процессуальное решение, которым констатируется, что дальнейшее производство не имеет оснований. Таким решением завершается проверка сообщения о преступления, осуществляемая в порядке ст. 144 УПК РФ.
Законодатель ориентирует должностных лиц не допускать продления срока проверки сообщения о преступлении до 30 суток при отсутствии оснований, предусмотренных ч. 3 ст. 144 УПК РФ, так как продлевать срок проверки сообщений о преступлении до 30 суток допускается только при наличии данных, подтверждающих необходимость проведения документальных проверок, ревизии, судебных экспертиз, исследований документов, предметов, трупов, а также проведения оперативно-розыскных мероприятий.
К сожалению, приходится констатировать, что именно такие итоговые процессуальные решения как отказ в возбуждении уголовного дела нередко могут ограничивать доступ к правосудию, в случае их незаконности. Как свидетельствует практика, установленные в ст. 144 УПК РФ, как правило, не соблюдаются: по окончании очередного продленного срока проверки, максимально предусмотренного уголовно-процессуальным законом в 30 суток, лицом, производящим проверку, принимается заведомо незаконное решение, которое в рамках надзорных
полномочий отменяется прокурором и устанавливается дополнительный срок проверки. В рамках продленного срока не всегда указания прокурора выполняются в полном объеме, и вновь принимается заведомо незаконное решение об отказе в возбуждении уголовного дела (чаще всего по тем же основаниям, что и ранее), в целях получения еще раз дополнительного срока проверки после отмены итогового процессуального решения. Позиция прокурора в судебном заседании при рассмотрении жалоб заявителей в порядке ст. 125 УПК РФ при несогласии с решением об отказе в возбуждении уголовного дела или при обжаловании бездействия, ограничивающего доступ к правосудию, сводится к тому, что «проверка проводилась, дважды уже было отказано в возбуждении уголовного дела», «данные постановления отменялись», «были даны указания о проведении дополнительных мероприятий, которые проводятся в настоящее время, установлен срок проверки», а заявителю, очевидно, вновь нужно набраться терпения, и ожидать когда же будет принято «окончательное решение».
Не понятно на чем основано убеждение, что проверка «проводится в настоящее время», если уже дважды (а иногда и гораздо более, чем дважды) постановления об отказе в возбуждении уголовного дела отменялись по одним и тем же основаниям, с аналогичными указаниями, которые не были выполнены. Сам факт очередного продления срока проверки не означает, что таковая была организована с надлежащей тщательностью и была эффективна.
В отличие от приведенного мнения прокурора, с очевидностью нередко разделяемого и судом, формально констатирующим, что «проверка сообщения о преступлении проводилась надлежащим должностным лицом», коль имелись отмены процессуальных решений, заявитель чаще всего и не без оснований полагает, что вынесение незаконных решений, несмотря на их последующую отмену в рамках прокурорских полномочий, как раз напротив свидетельствует о сложившейся порочной практике не эффективной деятельности при проверке сообщения о преступлении, с вынесением заведомо незаконных решений, отмена которых позволяет еще увеличить срок проверки.
Между тем, вынесение неоднократно постановлений по одним и тем же основаниям, без проведения достаточных действий для организации эффективной проверки сообщения о преступления, как раз и свидетельствует о бездействии. О каком вновь «окончательном решении» идет речь, если «дважды уже» таковые принимались и отменялись как незаконные, если иметь в виду постановления об отказе в возбуждении уголовного дела. Следовало бы разобраться, что понимается под этим пресловутым «окончательным решением»: для окончания стадии возбуждения уголовного дела законом предусмотрено три процессуальных решения (ч. 1 ст. 145 УПК РФ), и лишь одно из них может быть пресекательным для дальнейшего производства по проверке сообщения о преступлении - постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Однако и оно не может быть в полной мере отнесено к окончательным, исходя из приведенной практики, т.к. может быть отменено, а производство по проверке сообщения многократно и, по сути, бессрочно продолжено. Уголовно-процессуальный закон не содержит ни минимальное, ни предельное число принятия незаконных процессуальных решений, наличие которых может свидетельствовать о бездействии должностных лиц при проверке сообщения о преступлении, и о нарушении разумного срока уголовного судопроизводства. Законодатель вообще не связывает возможность обращения в суд защитой своих конституционных прав в порядке ст. 125 УПК РФ с принятием «окончательного решения», не дает такого толкования и Верховный Суд РФ.
Разрешение уголовно-правового конфликта не всегда завершается вынесением приговора, поскольку современная уголовно-процессуальная политика направлена на расширение мер реагирования государства на преступление, в том числе, со снижением карательного воздействия. Принятие итогового процессуального решения, которым не разрешается вопрос виновности, а принимается решение о прекращении уголовного дела, вполне соответствует задачам достижения назначения уголовного судопроизводства на досудебных стадиях. Тем более, что участники уголовного судопроизводства не лишены возможности реализовать свое право на обжалование принятого решения, в том числе, в судебном порядке.
Уголовно-процессуальный закон предусматривает различные основания прекращения уголовного дела. Совершенствование механизма применения норм уголовно-процессуального института прекращения уголовного дела осложнено рядом факторов, в числе которых,
недостаточность и противоречивость правого регулирования данного института уголовно-процессуального права, дискреционные полномочия участников уголовно-процессуальных правоотношений и другие.
Очевидной тенденцией отечественного уголовно-процессуального права выступает развитие системы различных альтернатив реакции государства на совершенное преступление, но, к сожалению, научная дискуссия относительно новых оснований освобождения от уголовной ответственности чаще всего осуществляется уже после принятия изменений и дополнений закона. Нельзя отрицать, что в условиях вектора на снижение карательной практики в современной уголовной и уголовно-процессуальной политике, институт прекращения уголовного дела и уголовного преследования в российском уголовном процессуальном праве приобретает новые грани.
Выступая одним из самых важных, в силу того, что итоговые процессуальные решения принимаются как судом, так и следователем, институт прекращения уголовного дела закономерно является предметом дискуссий ученых [15-17]. Вызывает он многочисленные вопросы и у правоприменителей, которые в отсутствие, зачастую, четких критериев, пробельности закона, вынуждены ежедневно своими решениями формировать практику, далекую от понятия «единообразия». Представляется, что такая ситуация нарушает принцип равенства всех перед законом, поскольку формируется правоприменительная практика того или иного региона, а роль судебных решений по конкретным делам становится практиоориентирующей.
Споры, чаще всего, возникают по поводу оценочных категорий при установлении оснований и самого порядка прекращения уголовного дела и уголовного преследования. Особое значение приобретает потребность исследовать нереабилитирующие основания прекращения уголовного дела и уголовного преследования, которые вне разрешения вопроса о виновности, что возможно только приговором суда на основании принципа презумпции невиновности, не влекут права на реабилитацию, и завершают производство по уголовному делу без осуждения лица.
Все нереабилитирующие основания, влекущие прекращение уголовного дела, можно разделить на две группы:
1. императивные основания, при наличии которых правоприменитель обязан прекратить уголовное дело и уголовное преследование. К таким следует отнести:
1) наличие акта об амнистии, предусматривающего освобождение от уголовной ответственности;
2) истечение сроков давности уголовного преследования;
3) смерть подозреваемого или обвиняемого, за исключением случаев, когда производство по уголовному делу необходимо для реабилитации умершего.
2. дискреционные основания, при наличии которых правоприменитель вправе прекратить уголовное дело и уголовное преследование, то есть реализует предусмотренное законом усмотрение в принятии решения:
1) в связи с примирением сторон;
2) в связи с деятельным раскаянием;
3) в случае полного возмещения ущерба бюджетной системе РФ по делам о преступлениях в сфере экономической деятельности;
4) в отношении несовершеннолетнего с применением принудительных мер воспитательного воздействия;
5) в связи с назначением меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа.
На основании данной классификации можно выработать, соответственно, и различные
алгоритмы действий правоприменителя при решении вопроса о прекращении уголовного дела и уголовного преследования.
У правоприменителя возникает обязанность прекращения уголовного дела и уголовного преследования при установлении вышеуказанных императивных оснований, для чего требуется:
1. установить наличие этих оснований;
2. выполнить необходимые процессуальные действия, направленные на информирование об этом основании и разъяснение правовых последствий лицу, в отношении которого осуществляется уголовное преследование, и
3. выяснить его отношение к такому возможному варианту прекращения уголовного преследования и уголовного дела. При наличии возражений - производство по уголовному делу продолжается в обычном порядке, итоговое процессуальное решение будет принято судом.
Возникновение оснований прекращения уголовного дела и уголовного преследования при установлении дискреционных оснований дает сторонам возможность заявить соответствующие ходатайства, впрочем, не исключено, что соответствующие правовые последствия применения таких оснований разъясняет сам правоприменитель. Представляется, что в этом случае, не усматривается нарушения принципа состязательности сторон (ст. 15 УПК РФ), поскольку уведомить участников уголовного судопроизводства о наличии соответствующих прав явно недостаточно. Требуется эти права не только разъяснить, но и обеспечить возможность их реализации, что в силу ч. 1 ст. 11 УПК РФ уже выступает обязанностью органов, осуществляющих производство по уголовному делу.
При наличии оснований и в случае заявления соответствующих ходатайств вне зависимости от предложенной классификации в алгоритм включается необходимость принять итоговое процессуальное решение, направить его соответствующим участникам, чьи интересы им затрагиваются, и разъяснить порядок обжалования и правовые последствия.
В самостоятельные нереабилитирующие основания прекращения уголовного одела и уголовного преследования, отражающие позитивное посткриминальное поведение, можно выделить такие, как прекращение уголовного дела в связи с примирением сторон (ст. 25 УПК РФ), прекращение уголовного дела в связи с назначением судебного штрафа (ст. 25.1 УПК РФ), прекращение уголовного дела в связи с деятельным раскаянием (ст. 28 УПК РФ), прекращение уголовного дела в связи с возмещением ущерба (ст. 28.1 УПК РФ).
К примеру, изменения, внесенные в УПК РФ Федеральными законами 2009-2023 г. г., наглядно демонстрируют, что законодатель избрал вектор оптимизации уголовно-процессуальной деятельности в сфере борьбы с экономическими преступлениями, что должно обеспечить баланс интересов государства и личности, а также интересов бизнес-сообществ, вовлеченных в уголовно-процессуальные правоотношения. Принятие, практически ежегодно, новелл уголовно-процессуального регулирования досудебного производства в указанной сфере, дает основания полагать, что законодатель до сих пор находится в поиске соответствующих средств достижения указанного баланса, который, с одной стороны, призван обеспечивать нормальное осуществление предпринимательской деятельности, без вмешательства государства с излишним репрессивным воздействием, с другой стороны, - направлен на пресечение нарушений в сфере экономической деятельности, находящейся под защитой норм уголовного законодательства.
Для общества в последние годы стало очевидным, что опасность представляют, как злоупотребления своими правами предпринимателей, что может нанести ущерб охраняемым законом интересам государства и потерпевших от преступлений в сфере экономической деятельности, так и чрезмерное применение властных полномочий органов, осуществляющих уголовное преследование, что в отсутствие к тому оснований может оказать негативное влияние на нормальное осуществление предпринимательской деятельности, наряду с существенными ограничениями прав лиц, непосредственно вовлеченных в уголовно-процессуальные правоотношения. О необходимости создания и совершенствования процессуальных гарантий исключения возможности разрешения хозяйственного спора субъектов предпринимательской деятельности путем осуществления уголовного преследования отмечается и руководством страны, и при разработке соответствующих законопроектов, направленных на оптимизацию уголовно-процессуальной формы. Законопроекты в указанной сфере всегда вызывают бурное обсуждение в обществе и среди профессиональных участников бизнес-сообществ.
Обсуждение процессуальных аспектов принятия решения в ходе производства по уголовному делу в отношении умершего подозреваемого, обвиняемого или подсудимого стало особенно актуальным в связи с рассмотрением Конституционным Судом РФ жалоб граждан С. И. Александрина и Ю. Ф. Ващенко, которые оспорили конституционность п. 4 ч. 1 ст. 24, и п. 1 ст. 254 УПК РФ [18]. Новым целевым ориентиром в аспекте правовой позиции Конституционного Суда РФ становится возможная реабилитация лица по инициативе заинтересованных лиц, круг которых, к сожалению, законодателем так и не определен. Несмотря на то, что, казалось бы - точка
поставлена решением Конституционного Суда РФ с рассмотрением главного вопроса на предмет соответствия Конституции РФ, дальнейшего прогресса в урегулировании возникших правоотношений в отсутствие обвиняемого, но при появлении новых участников, с весьма разнообразными интересами, обусловленными не столько последствиями преступления, сколько последствиями смерти лица в ходе производства по уголовному делу, со стороны законодателя не отмечено.
Учитывая, что институт примирения применяется, как правило, к уголовным делам небольшой и средней тяжести, составляющих около 75% от числа всех дел, рассматриваемых судами, представляется, что вопросы оптимизации данного института также актуальны (по данным Судебного Департамента при Верховном Суде РФ в 2022 году рассмотрено 585 183 уголовных дел о преступлениях небольшой и средней тяжести из 771 107 всех рассмотренных судами, что составляет 76%, в 2023 году соответственно рассмотрено 536 195 уголовных дел о преступлениях небольшой и средней тяжести из 727 169 всего рассмотренных, что составляет 74% [19; 20]).
Проблемы института примирения, в том числе, обусловлены дискреционными полномочиями правоприменителя, который вправе, но не обязан прекратить уголовное дело в связи с примирением. Предложения о необходимости данное основание рассматривать как императивное для прекращения уголовного дела, в случае установления всех необходимых оснований и соблюдения всех условий заслуживает внимания и поддержки законодателя [21]. Как верно отмечает Н.А. Колоколов, «если диспозитивное право сторон на примирение прямо не запрещено законом, то его ограничение не должно быть произвольной дискрецией отдельных должностных лиц» [22, С. 2].
Из всех итоговых процессуальных решений только приговор отвечает на главный вопрос уголовного судопроизводства - о виновности, именно поэтому он выносится только судом и от имени государства. Не редко суды упрекают в обвинительном уклоне с опорой на количество оправдательных приговоров, число которых стабильно на протяжении многих лет составляет менее 1% от числа всех постановленных приговоров. Думается, что для таких выводов не имеется оснований, поскольку наличие реабилитирующих оснований является основанием прекращения уголовного дела и уголовного преследования на досудебных стадиях. Вызывает вопрос другое: почему при наличии трех видов обвинительных приговоров судами, чаще всего, принимается решение о постановлении обвинительного приговора с назначением наказания, которое подлежит отбыванию, при наличии еще двух видов обвинительных приговоров: без назначения наказания и с назначением наказания, от которого осужденный освобождается? Представляется, что потенциал этих видов обвинительных приговоров явно необоснованно не востребован на практике, и судами чаще постановляются обвинительные приговоры с условным осуждением, при наличии оснований, к примеру, постановления обвинительного приговора без назначения наказания в связи с изменением обстановки.
Использование большого числа оценочных категорий при принятии итоговых процессуальных решений требует соблюдение требования мотивированности в силу ч. 4 ст. 7 УПК РФ, что далеко не всегда соблюдается правоприменителем.
Резюмируя, следует отметить, что при оценке итоговых процессуальных решений вполне обоснованно, наряду с соблюдением требований, предусмотренных уголовно-процессуальным законом (законность, обоснованность, мотивированность, справедливость) рассматривать их своевременность и исполнимость, и в первую очередь, в качестве ключевого критерия, рассматривать решения через призму достижения назначения уголовного судопроизводства, определяющего вектор уголовно-процессуальной деятельности для восстановления нарушенной преступлением социальной справедливости.
Литература и источники
1. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ // СЗ РФ. 2001. № 52 (ч. I). Ст. 4921.
2. Володина Л.М. Назначение уголовного судопроизводства и проблемы его реализации: монография. М.: Юрлитинформ, 2018. 296 с.
3. Гапонова В.Н., Мазунин Я.М., Юсупова О.А. К вопросу о назначении уголовного судопроизводства // Криминалистика: вчера, сегодня, завтра. 2021. Т. 20. № 4. С. 194-202.
4. Давлетов А.А., Азаренок Н.В. Уголовный процесс России: исторические корни, современное состояние, перспективы эволюционного развития. Екатеринбург, УрГЮУ, 2023. 504 с.
5. Победкин А.В. Основные положения УПК России как система гарантий публичности уголовного судопроизводства. М.: Юрлитинформ, 2024. 328 с.
6. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР (утв. ВС РСФСР 27.10.1960) // Ведомости ВС РСФСР. 1960. № 40. Ст. 592.
7. Гаврилов Б.Я. Российское законодательство уголовно-правового комплекса: современное состояние и пути развития // Вестник Восточно-Сибирского института МВД России. 2020. №. 3 (94). С. 74-82.
8. Воскобитова Л.А., Ткачев В.Н. Мировая юстиция и восстановительное правосудие: теория и практика развития: монография. Ростов н/Д, 2007. 333 с.
9. Карнозова Л.М. Введение в восстановительное правосудие (медиация в ответ на преступление): монография. М.: Проспект; 2017. 264 с.
10. Победкин А.В. Восстановительное правосудие: что кроется за «ширмой»? // Уголовный процесс и криминалистика: Теория, практика, дидактика: Сборник материалов VI Всероссийской научно-практической конференции. Рязань, 2021. С. 274-279.
11. Попова И.П. Восстановительный подход как вектор оптимизации уголовного судопроизводства в современных реалиях // Кооперация и устойчивое развитие. Сборник трудов III Международной научно-практической конференции. М., 2023. С. 984993.
12. Шерстнев В.Б. К вопросу об оптимизации уголовно-процессуального механизма прекращения в ходе досудебного производства уголовного дела (уголовного преследования) // Аграрное и земельное право. 2022. № 9 (213). С. 103-105.
13. Чурикова А.Ю., Лавнов М.А. Баланс интересов личности, общества и государства: в поиске путей реформирования уголовного судопроизводства // Криминалистика: вчера, сегодня, завтра. 2021. Т. 20. № 4. С. 226-235.
14. Ляхов Ю.А. Гуманизация уголовного процесса - генеральная задача российского уголовного судопроизводства // Криминалистика: вчера, сегодня, завтра. 2021. № 1 (17). С. 194-197.
15. Виницкий Л.В., Нагуляк М.В. Актуальные вопросы прекращения уголовного дела в связи с примирением сторон: монография. М.: Юрлитинформ, 2012. 224 с.
16. Балмочных С.Ю. Дискреционные основания прекращения уголовного преследования в отношении несовершеннолетних: монография. М.: Юрлитинформ, 2019. 168 с.
17. Русман Г.С. Прекращение уголовного одела в стадии назначении судебного заседания: доводы против // Российский судья. 2023. № 3. С. 17-22.
18. По делу о проверке конституционности положений пункта 4 части первой статьи 24 и пункта 1 статьи 254 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан С.И. Александрина и Ю.Ф. Ващенко: Постановление Конституционного Суда РФ от 14.07.2011 г. № 16-П // СЗ РФ. 2011. № 30 (2). Ст. 4698.
19. Сводные статистические сведения о деятельности федеральных судов общей юрисдикции и мировых судей за 2022 год // Судебный Департамент при Верховном Суде РФ. Электронный доступ: http:// www.cdep.ru/index.php?id=79&item=7645.
20. Сводные статистические сведения о деятельности федеральных судов общей юрисдикции и мировых судей за 2023 год // Судебный Департамент при Верховном Суде РФ. Электронный доступ: http://www.cdep.ru/index.php?id=79&item=8688.
21. Кувалдина Ю.В, Марьина Е.В. Проблемы института примирения в уголовном судопроизводстве и перспективы его развития // Вестник Восточно-Сибирского института МВД России. 2022. № 4 (103). С. 175-188.
22. Колоколов Н.А. Потерпевший: рациональное и иррациональное в статусе // Уголовное судопроизводство. 2024. № 2. С. 2-12.
References and Sources
1. Ugolovno-processual'nyj kodeks Rossijskoj Federacii ot 18.12.2001 № 174-FZ // SZ RF. 2001. № 52 (ch. I). St. 4921.
2. Volodina L.M. Naznachenie ugolovnogo sudoproizvodstva i problemy ego realizacii: monografiya. M.: Yurlitinform, 2018. 296 s.
3. Gaponova V.N., Mazunin Ya.M., Yusupova O.A. K voprosu o naznachenii ugolovnogo sudoproizvodstva // Kriminalistika: vchera, segodnya, zavtra. 2021. T. 20. № 4. S. 194-202.
4. Davletov A.A., Azarenok N.V. Ugolovnyj process Rossii: istoricheskie korni, sovremennoe sostoyanie, perspektivy evolyucionnogo razvitiya. Ekaterinburg, UrGYuU, 2023. 504 s.
5. Pobedkin A.V. Osnovnye polozheniya UPK Rossii kak sistema garantij publichnosti ugolovnogo sudoproizvodstva. M.: Yurlitinform, 2024. 328 s.
6. Ugolovno-processual'nyj kodeks RSFSR (utv. VS RSFSR 27.10.1960) // Vedomosti VS RSFSR. 1960. № 40. St. 592.
7. Gavrilov B.Ya. Rossijskoe zakonodatel'stvo ugolovno-pravovogo kompleksa: sovremennoe sostoyanie i puti razvitiya // Vestnik Vostochno-Sibirskogo instituta MVD Rossii. 2020. №. 3 (94). S. 74-82.
8. Voskobitova L.A., Tkachev V.N. Mirovaya yusticiya i vosstanovitel'noe pravosudie: teoriya i praktika razvitiya: monografiya. Rostov n/D, 2007. 333 s.
9. Karnozova L.M. Vvedenie v vosstanovitel'noe pravosudie (mediaciya v otvet na prestuplenie): monografiya. M.: Prospekt; 2017. 264 s.
10. Pobedkin A.V. Vosstanovitel'noe pravosudie: chto kroetsya za «shirmoj»? // Ugolovnyj process i kriminalistika: Teoriya, praktika, didaktika: Sbornik materialov VI Vserossijskoj nauchno-prakticheskoj konferencii. Ryazan', 2021. S. 274-279.
11. Popova I.P. Vosstanovitel'nyj podhod kak vektor optimizacii ugolovnogo sudoproizvodstva v sovremennyh realiyah // Kooperaciya i ustojchivoe razvitie. Sbornik trudov III Mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferencii. M., 2023. S. 984-993.
12. Sherstnev V.B. K voprosu ob optimizacii ugolovno-processual'nogo mekhanizma prekrashcheniya v hode dosudebnogo proizvodstva ugolovnogo dela (ugolovnogo presledovaniya) // Agrarnoe i zemel'noe pravo. 2022. № 9 (213). S. 103-105.
13. Churikova A.Yu., Lavnov M.A. Balans interesov lichnosti, obshchestva i gosudarstva: v poiske putej reformirovaniya ugolovnogo sudoproizvodstva // Kriminalistika: vchera, segodnya, zavtra. 2021. T. 20. № 4. S. 226-235.
14. Lyahov Yu.A. Gumanizaciya ugolovnogo processa - general'naya zadacha rossijskogo ugolovnogo sudoproizvodstva // Kriminalistika: vchera, segodnya, zavtra. 2021. № 1 (17). S. 194-197.
15. Vinickij L.V., Nagulyak M.V. Aktual'nye voprosy prekrashcheniya ugolovnogo dela v svyazi s primireniem storon: monografiya. M.: Yurlitinform, 2012. 224 s.
16. Balmochnyh S.Yu. Diskrecionnye osnovaniya prekrashcheniya ugolovnogo presledovaniya v otnoshenii nesovershennoletnih: monografiya. M.: Yurlitinform, 2019. 168 s.
17. Rusman G.S. Prekrashchenie ugolovnogo odela v stadii naznachenii sudebnogo zasedaniya: dovody protiv // Rossijskij sud'ya. 2023. № 3. S. 1722.
18. Po delu o proverke konstitucionnosti polozhenij punkta 4 chasti pervoj stat'i 24 i punkta 1 stat'i 254 Ugolovno-processual'nogo kodeksa Rossijskoj Federacii v svyazi s zhalobami grazhdan S.I. Aleksandrina i Yu.F. Vashchenko: Postanovlenie Konstitucionnogo Suda RF ot 14.07.2011 g. № 16-P // SZ RF. 2011. № 30 (2). St. 4698.
19. Svodnye statisticheskie svedeniya o deyatel'nosti federal'nyh sudov obshchej yurisdikcii i mirovyh sudej za 2022 god // Sudebnyj Departament pri Verhovnom Sude RF. Elektronnyj dostup: http:// www.cdep.ru/index.php?id=79&item=7645.
20. Svodnye statisticheskie svedeniya o deyatel'nosti federal'nyh sudov obshchej yurisdikcii i mirovyh sudej za 2023 god // Sudebnyj Departament pri Verhovnom Sude RF. Elektronnyj dostup: http://www.cdep.ru/index.php?id=79&item=8688.
21. Kuvaldina Yu.V, Mar'ina E.V. Problemy instituta primireniya v ugolovnom sudoproizvodstve i perspektivy ego razvitiya // Vestnik Vostochno-Sibirskogo instituta MVD Rossii. 2022. № 4 (103). S. 175-188.
22. Kolokolov N.A. Poterpevshij: racional'noe i irracional'noe v statuse // Ugolovnoe sudoproizvodstvo. 2024. N° 2. S. 2-12.
ПОПОВА ИРИНА ПАВЛОВНА - кандидат юридических наук, доцент, кафедра уголовного процесса, Восточно-Сибирский институт МВД России, председатель Усть-Илимского городского суда Иркутской области в почетной отставке ([email protected]).
POPOVA, IRINA P. - Ph.D. in Law, Associate Professor, Department of the Criminal Procedure, East Siberian Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia, Chairman of the Ust-Ilimsk City Court of Irkutsk Region in an honorary resignation ([email protected]).
УДК 343.154 DOI: 10.24412/2411-2275-2024-2-131-134
ГРИШИН А.В., СЕЛЮТИНА О.Г.
ОПРАВДАТЕЛЬНЫЙ ПРИГОВОР В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ: ЮРИДИЧЕСКАЯ СУЩНОСТЬ, ПРОБЛЕМЫ ПРИНЯТИЯ И ОБОСНОВАНИЯ
Ключевые слова: уголовный процесс, расследование, уголовные дела, обвинение, оправдательный приговор, обвинительный приговор, присяжные заседатели.
В статье анализируются проблемы реализации института оправдательного приговора при рассмотрении уголовного дела, поступившего в суд с обвинительным заключением, либо актом в отношении виновного лица. Авторами представлена статистика вынесения оправдательных приговоров современной России, проанализированы причины отсутствия действенного развития данного института в уголовном процессе. Отмечается, что что возможность постановления оправдательного приговора является существенной правовой гарантией от незаконного и необоснованного уголовного преследования. Вместе с тем, институт оправдательного приговора в России крайне несовершенен, и требует тщательной разработки в рамках уголовно-процессуального законодательства.
GRISHIN, A.V., SELYUTINA, O.G.
THE ACQUITTAL JUDGEMENT IN CRIMINAL PROCEEDINGS: LEGAL ESSENCE, PROBLEMS OF DECISION AND JUSTIFICATION
Key words: criminal process, investigation, criminal cases, prosecution, acquittal, conviction, jurors.
The article analyzes the problems of implementing the institution of acquittal when considering a criminal case brought to court with an indictment or an act against the guilty person. The authors present statistics on acquittals in modern Russia and analyze the reasons for the lack of effective development of this institution in criminal proceedings. It is noted that the possibility of an acquittal is a significant legal guarantee against illegal and unfounded criminal prosecution. At the same time, the institution of an acquittal in Russia is extremely imperfect and requires careful development within the framework of criminal procedural legislation.
Оправдательный приговор берет свои истоки в глубокой древности. Для современной российской юриспруденции он представляет собой скорее давнее заимствование из англосаксонской системы правосудия, которое и легло в основу российского закона, изданного императором Александром II, предусматривавшим возможность его вынесения, практика которых ранее была исключена по причине утверждения их лично самим императором. Исторические факты указывают, что переломным моментом в судебной реформе, послужившим принятию Александром II данного решения, по всей видимости, стало дело Веры Засулич, обвинявшийся в покушении на градоначальника г. Санкт-Петербурга, которая была оправдана присяжными заседателями.
Как показывает современная российская судебная практика, судами оправдательные приговоры выносятся крайне редко. Сложившейся стереотип данного решения расценивается как несостоятельность предварительного расследования, как института уголовного процесса, некомпетентность процессуального лица, а также низкий уровень профессионализма органов следствия и дознания. В связи с этим, вынесение оправдательного приговора учитывается как отрицательный показатель в статистике деятельности правоохранительных органов.
Вместе с тем, необходимо отметить, что в настоящее время институт оправдательного приговора, прежде всего, способствует обеспечению конституционного положения о презумпции невиновности, изложенное в ст.49 основного Закона, которое гласит, что обвиняемый считается невиновным до тех пор, пока его вина не будет доказана в установленном законом порядке и в отношении него не будет вынесен приговора суда, вступивший в законную силу.
