CC BY
40
10. П. Аншаков (Самара)
Итоги и перспективы исследования темы «Народы Поволжья и борьба южных славян за национальное освобождение. 1875—1878 гг.»
Национально-освободительная борьба славянских народов Балканского полуострова против османского ига всегда вызывала большое сочувствие народов России. С особенной силой движение поддержки славян проявилось в России в годы Восточного кризиса 1875-1878 гг., явившегося важнейшим событием международной жизни Европы второй половины XIX в. Кризис был порожден усилением процесса внутреннего разложения Османской империи, широким развитием национально-освободительной борьбы балканских народов, обострившимися противоречиями между великими державами в их соперничестве за политическое и экономическое влияние на Балканах. Начавшись восстанием в Боснии и Герцеговине летом 1875 г., кризис вступил в новую фазу в июне следующего года, когда войну Турции объявили Сербия и Черногория. Следующий этап кризиса связан с началом в апреле 1877 г. русско-турецкой войны, окончившейся подписанием 19 февраля (3 марта) 1878 г. Сан-Стефанского мирного договора между Россией и Турцией. Завершением кризиса явился Берлинский конгресс (июнь 1878 г.), изменивший карту Балкан.
На всем протяжении Восточного кризиса народы России принимали живое участие в широком движении сочувствия славянам, а также в оказании им самой разнообразной помощи, в том числе и военной. Этим ярким страницам истории посвящено немало научных исследований, научно-популярных работ и документальных публикаций, где главным образом освещаются события Русско-турецкой войны 1877-1878 гг., ход и итоги военных действий, и в меньшей степени уделяется внимание предшествующим этапам Восточного кризиса. Роль отдельных регионов в исследовании такого самобытного исторического феномена, каким является патриотическое движение народов России с борющимся славянством в период Восточного кризиса второй половины 70-х гг. XIX в., также изучена недостаточно, в частности это относится и к поволжскому региону. Некоторые аспекты истории участия населения Среднего Поволжья в движении поддержки борьбы южных славян раскрыты в ряде научных статей и популярных работ1, но специальных документальных публикаций по теме долгое время не было, лишь единичные документы были включены в некоторые сборники2.
В определенной мере этот пробел заполняют документальные материалы, опубликованные в вышедшем в самом конце 2000 г. сборнике «Самарское Поволжье с древности до конца XIX в.»3. Настоящая публикация включает 128 документов, показывающих процесс развития «славянского движения» в Поволжье, его этапы, разнообразные формы, называющих его участников — представителей различных слоев населения. Основную группу документов составляют письма в Московский славянский комитет от учреждений, религиозных и общественных организаций, частных лиц из Нижегородской, Казанской, Симбирской, Саратовской, Самарской, Пензенской губерний. Они свидетельствуют о глубоком патриотическом подъеме населения, готового жертвовать последним, чтобы помочь борющимся за независимость славянским народам. Другая группа документов — донесения и политические обзоры губернских жандармских управлений — говорит о политических настроениях населения, констатируя рост его национального самосознания, в том числе и трудовых слоев. Особую группу составляют документы самарского общественного деятеля П. В. Алабина, представителя славянских комитетов в освобожденной Болгарии, а затем софийского гражданского губернатора.
Публикация открывается документами о реакции населения поволжских губерний на события в Боснии и Герцеговине. С положением этих провинций Османской империи его познакомил еще сараевский митрополит Савва Косанович, собиравший в 1873 г. в Поволжье пожертвования в пользу православной церкви и школ в Сараево (док. 1, 2). Сбор средств для семей повстанцев Боснии и Герцеговины в 1875 г. начался в октябре этого года в основном среди прихожан сельских и городских церквей, откликнувшихся на воззвания о помощи сербского и черногорского митрополитов. Средства поступали и от благотворительных базаров, концертов и спектаклей (док. 9, 24).
Новый импульс движению народного сочувствия славянской борьбе в России был придан летом 1876 г. после жестокого подавления восстания в Болгарии и вступления в войну с Турцией Сербии и Черногории.
Практически все слои населения Поволжья, будь то дворянство или крестьянство, рабочие или служащие, представители интеллигенции, школьники или студенты — никто не остался равнодушным к тому, что происходило на Балканах. Так, в адресе депутатов Самарского губернского дворянского собрания, направленном Александру II в связи с войной на Балканах, подчеркивалось: «Могли ли мы оставаться равнодушными зрителями этих событий, зная, что может быть главнейшею причиною невыносимых страданий славян — их братство с нами по вере и крови. <...> Мы убеждены:
постигни такая же страшная судьба не славян, не православных, а народ другой какой национальности — во имя облегчения его судьбы был бы уже обнажен не один меч в Европе. И мы не оставались равнодушными. Не было в нашем крае ни одного русского сердца, которое не трепетало чувством готовности помочь страждущим братьям. Каждый, самый глухой угол нашего края давал страждущим, что мог» (док. 81).
Документы сообщают о формировании добровольческих отрядов в Казани, Нижнем Новгороде, Самаре. Желающих ехать в Сербию было огромное количество, многие ехали за свой счет. Как свидетельствовала самарская пресса того времени, они «идут, чтобы Бог избавил от грехов, идут давшие обет поклониться Гробу Господню в убеждении, что смерть на земле, облитой христианской кровью, будет угодна Богу, идут потому, что видения во сне указывают им путь в Сербию. <...> Эти матери, жертвующие детей, эти сны, плод душевного настроения, эти просители смерти за веру, не знамение ли, говорящее, какой вопрос для России разрешается на Балканах. Какая грозная и сознающая себя сила рвется туда, разрубить мечом цепи рабства» (док. 44).
Добровольческое движение на Балканы в 1876 г. не санкционировалось правительством и не организовывалось славянофилами. По признанию идейного лидера движения народной солидарности с восставшими славянами И. С. Аксакова, добровольческое движение «не только не могло быть сочинено комитетом, не только не способно было втиснуться в какие-либо комитетские рамки, но перешло далеко за его края и почти подавило собой нашу скромную организацию»4. Это движение носило полностью народный, массовый характер.
Среди добровольцев-волжан, людей молодых и среднего возраста, выделяется примечательная и колоритная фигура жителя Симбирской губернии Василия Николаевича Кочеткова. Он родился в 1785 г. и провел на действительной военной службе более 60 лет. Кочетков служил при трех императорах, в 12 войсковых частях. Был музыкантом, пехотинцем, кавалеристом, участвовал в 10 войнах и кампаниях, шесть раз был ранен, награжден 23 медалями и орденами. В Крымской войне 1853—1856 гг. он сражался на Корнилов-ском бастионе. Летом 1876 г., когда ему шел 92-й год, он ушел добровольцем в Сербию, а затем участвовал в Русско-турецкой войне 1877-1878 гг. В боях за Шипку он потерял ногу. Умер Василий Кочетков в возрасте 107 лет5.
Всего по неполным данным из Поволжья в Сербию уехало более 400 волонтеров, хотя желающих было в десятки раз больше; туда же было отправлено несколько санитарных отрядов. Если учесть, что общее число добровольцев по всей России составило около 6 тыс.
человек6, то можно сделать вывод, что примерно одну пятнадцатую часть составили добровольцы из Поволжья.
Поволжские добровольцы — это люди самого разного общественного положения: бывшие офицеры, унтер-офицеры, солдаты, крестьяне, мещане, рабочие, студенты, служащие, представители интеллигенции. Выходцы из разных слоев русского общества, они каждый по-своему воспринимали цели и задачи национально-освободительной борьбы балканских народов. Но объективно в целом это движение, подготовленное всем предшествующим развитием русско-югославянских связей, явилось выражением братской готовности русского и других народов России и, в частности, Поволжья помочь делу освобождения балканских славян от многовекового угнетения, турецкого господства. Разрешение выходить офицерам во временную отставку и вступать волонтерами в сербскую армию, данное Александром II под давлением общественного мнения, увеличило приток военных в ряды добровольцев. Добровольцы, не имевшие навыков военной службы, проходили хотя бы минимальную военную подготовку в казармах, как это было, например, в Казани.
Следует сказать, что под влиянием отцов, ушедших воевать в Сербию, туда же устремлялись дети школьного возраста. Так, три малолетних воспитанника Нижегородского дворянского института Зыбин, Лютов — 12 лет, и Николаев — 14 лет, под влиянием Зыбина, чей отец воевал в Сербии, решили «пробраться» в Сербию, чтобы помогать славянам. На деньги, сбереженные от подарков родителей, малолетние добровольцы, дождавшись теплого времени, пешком отправились до первой железнодорожной станции, откуда прибыли в Вязники. Здесь они были задержаны начальником станции Николаевым, отцом одного из беглецов, который высек своего сына, а затем всех трех воспитанников отправил обратно по месту учебы (док. 90).
Документы свидетельствуют о том, что самое живое участие в судьбах балканских славян принимало податное население — крестьяне. Характерно, что в сборе пожертвований участвовали не только отдельные крестьяне, но и целые деревни и села, крестьянские общества (док. 45, 54, 71 и др.). Путешествовавший тогда по Волге писатель Вас. Й. Немирович-Данченко замечал по этому поводу следующее: «Недавний раб сам стремится уже сокрушить чужие цепи. Освобожденные уже хотят освобождать» 7. Движение помощи носило демократический характер, так как это было сочувствие бедняка, который сам познал невзгоды и лишения. Именно из крестьянских и рабочих трудовых копеек складывались те большие суммы, пересылавшиеся славянскими комитетами на Балканы. «Со всех концов России, — писала пресса того времени, — получают
заявления, что наиболее щедр к пожертвованиям именно простой, бедный, неимущий класс людей. Рабочие на фабриках и заводах работают по праздникам и весь свой заработок отдают в пользу славян». Не осталась, да и не могла остаться в стороне от благотворительной акции русская православная церковь. В августе 1876 г. в Самарской епархии состоялся съезд духовенства, на котором было принято решение «усилить и продолжать пожертвования до окончания войны и до минования нужды в помощи» (док. 34). Каждая из поволжских губерний собрала от 30 до 50 тыс. руб. только денежных пожертвований за период осени 1875 — осени 1876 гг. Кроме денежной, широчайшее распространение в Поволжье получил такой вид помощи, как вещевые пожертвования на нужды сербской «славянской армии» под командованием генерала М. Г. Черняева (док. 51, 53, 80 и др.).
Отношение населения к событиям на Балканах являлось предметом пристального изучения губернских жандармских управлений Поволжья. Так, начальник Саратовского губернского жандармского управления полковник Гусев по этому поводу сделал следующие выводы: «Движение в пользу славян Балканского полуострова нашло в среде всех классов населения Саратовской губернии сочувственный отклик. Интеллигентное сословие видит в помощи славянам задачу, возложенную на Россию историей; низший класс населения сочувствует славянам как страждущим единоверцам, подавленным врагами христианства. <...> В Саратове как центре умственного движения губернии находится и более личностей, понимающих значение славянского вопроса, а потому и более сознательно относящихся к нему; большинство населения губернии действовало, будучи увлечено примером других, но вообще можно сказать, что пожертвования всех сословий были искренни» (док. 79). Начальник Симбирского губернского жандармского управления П. М. фон Брадке в донесении от 1 сентября 1876 г. информировал III отделение, что размаху «воодушевления и симпатии к славянам надо удивляться», замечая при этом, что «в обществе часто говорят, почему до сего времени Россия не объявит войну Турции ввиду жестокостей турок?» (док. 38).
Успешно начав войну с Турцией, плохо вооруженные и плохо обученные сербские войска вскоре стали терпеть поражение. Русская общественность требовала от правительства выступить в защиту славян и объявить войну Турции. После провала всех усилий урегулировать конфликт дипломатическим путем 12 (24) апреля 1877 г. Александр II издал манифест о начале войны.
Публикуемые документы освещают реакцию населения Поволжья на это событие. Подавляющее большинство приветствовало войну, видя в ней единственное средство освобождения славян, что
в равной мере относится и к мусульманскому населению Поволжья. Так, в адресе татарского населения Нижегородской губернии Александру II выражалась готовность «лечь костьми за достижение турецкими христианами такой же счастливой жизни, какою пользуемся мы под высокою державою вашего величества» (док. 98). А полицейский-мусульманин села Камышла Самарской губернии задержал турецкого агента. И несмотря на упреки турецкого шпиона, выражавшихся в следующих словах: «Я с тобой в одной мусульманской вере, зачем же ты меня поймал?», — этапировал его в губернское жандармское управление (док. 97). Казахи-мусульмане Саратовской губернии, как свидетельствуют документы, «показали себя достойными называться верноподданными русского белого царя, пожертвовав на нужды настоящей войны 7 тыс. руб., до 500 лошадей, 500 полушубков и несколько кибиток» (док. 110). По сообщениям начальников губернских жандармских управлений, в самые краткие сроки была проведена мобилизация и военно-конская повинность (док. 89, 92). Населением, сословными и общественными организациями, частными лицами делались крупные пожертвования на санитарные нужды армии. На местах активно действовали Комитеты Красного креста.
Сразу же после объявления войны самарская городская Дума постановила вручить одной из дружин Болгарского ополчения, входящего в состав действующей армии, знамя, заготовленное еще в 1876 г. для болгарских повстанческих отрядов. Для вручения его в г. Плоешти (Румыния) выехала делегация из Самары в составе городского головы Е. Т. Кожевникова и гласного самарской Думы П. В. Алабина. В торжественной обстановке Самарское знамя как символ сочувствия русского народа болгарам было 6 мая 1877 г. торжественно вручено 3-й дружине Болгарского ополчения (док. 96).
Войну России пришлось начинать с расстроенной экономикой и финансами, в стране был торгово-промышленный кризис, безработица. Однако энтузиазм населения обусловил значительную материальную помощь. На санитарные нужды армии по Поволжью было собрано более 1 млн руб. Только Саратовская губерния собрала 325 тыс. руб8.
Расквартированные в Среднем Поволжье военные части были отправлены в действующую армию: на Балканы — 2-я и 3-я дивизии (в составе Калужского, Либавского, Ревельского, Эстляндского, Старо- и Новоингерманландских полков) и на Кавказ 40-я дивизия (в составе Имеретинского, Кутаисского, Гурийского и Абхазского полков). В момент мобилизации эти части были пополнены уроженцами Поволжья (около 73 тыс. чел.)9. Кроме того, в действующую армию отправилось значительное количество добровольцев.
Повсеместно формировались санитарные отряды, устраивались госпитали и лазареты.
Военные части из Поволжья воевали на самых ответственных участках войны. Так, войска 2-й и 3-й дивизий участвовали в штурме Плевны. В бою под Плевной 31 августа 1877 г. батальоны Калужского полка были направлены в распоряжение генерала М. Д. Скобелева и участвовали в атаке на турецкие редуты. Однако русские войска, взяв редуты, вынуждены были затем отступить с большими потерями. Калужский полк, вступив в Болгарию в составе 42 офицеров и 4000 солдат, после Плевны насчитывал 11 офицеров и 700 готовых к бою солдат. Примерно в таком же состоянии были и другие поволжские полки.
Гибель большого количества людей при Плевне вызвала недовольство в обществе, справедливо видевшем причину неудач в просчетах командования. Жандармские донесения из Поволжского региона фиксируют все эти оттенки политических настроений населения (док. 105).
Успехи русского оружия поздней осени — падение Плевны и победа М. Д. Скобелева при Шипке-Шейново — отмечались всей страной как национальный праздник. Документы говорят о всеобщем ликовании населения поволжских городов (док. 106, 112). Так, в Нижнем Новгороде, как только стало известно о победах русского оружия, «город мгновенно осветился бенгальскими огнями, импровизированной иллюминацией и флагами. В театре, в клубах по требованию публики пропет был народный гимн при восторженных криках «Ура!» (док. 106). Одним словом, ликовала вся Волга.
Однако радость по случаю победоносного завершения войны сменилась тревогой при известии о требованиях Англии и Австро-Венгрии пересмотреть условия Адрианопольского перемирия, а затем Сан-Стефанского мира (док. 115, 118). В совершенное уныние повергли общество решения Берлинского конгресса, ограничившего Болгарию Балканским хребтом и оставившего под властью Турции половину болгарского населения. В глазах многих Россия «при всех ее жертвах скорее проиграла, чем выиграла». В Поволжье раздавались открытые голоса протеста в адрес этого «коварного конгресса» (док. 116). Однако в действительности, хотя Берлинский конгресс значительно урезал решения Сан-Стефано, он не смог изменить главных итогов войны — создания независимых княжеств Румынии, Сербии, Черногории и автономной Болгарии.
Документы для публикации выявлены в основном в Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ) в фондах Московского славянского комитета (Ф. 1750) и III Отделения собственной Его Императорского Величества канцелярии (Ф. 109), в Архиве внешней политики Российской империи (АВПРИ) в фонде Политотдела
(Ф. 161), Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА), в фонде «Болгария» (Ф. 430), в Отделе рукописей Российской национальной библиотеки (ОР РНБ) — в фонде И. С. Аксакова (Ф. 14), в Государственном архиве Самарской области (ГАСО) — фонд Журнала Самарской городской думы (Ф. 170) и Самарского губернского дворянского депутатского собрания (Ф. 430), в Государственном архиве Ульяновской области (ГАУО) — фонд Канцелярии симбирского губернатора (Ф. 76), а также в губернской прессе и ранее опубликованных изданиях.
Документы публикуются в соответствии с существующими правилами издания исторических источников. Тексты переданы по современной орфографии с сохранением стилистических и языковых особенностей. Документы снабжены заголовками и легендами с указанием поисковых данных.
Обращаясь к перспективам дальнейшей работы над темой, отметим, что в источниковом отношении следует продолжить поисковую работу по сбору и систематизации материалов в архивах Москвы, Санкт-Петербурга, республиканских и областных архивах гг. Казани, Астрахани, Самары, Пензы, Чебоксар, Ульяновска, Саратова, Нижнего Новгорода. Привлечение новых архивных материалов позволит разнообразить и существенно обогатить уже имеющуюся источни-ковую базу, поскольку рассмотренная выше публикация носит все же фрагментарный характер и не исчерпывает заявленную научную тему. Следует также шире задействовать центральную и местную прессу, другие периодические издания, мемуарные источники. Безусловно, тема «Народы Поволжья и борьба южных славян за национальное освобождение: 1875—1878 гг.» заслуживает монографического исследования.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Григорьев И. М. Помощь населения Самарской губ. повстанцам Боснии и Герцеговины в 1875-1876 гг. // Наш край. Научные труды Куйбышевского пед. ин-та. Куйбышев, 1975. Т. 165. Вып. 2.; Участие добровольцев Среднего Поволжья в национально-освободительном движении южных славян 1875—1876 гг. // Революционное движение в Среднем Поволжье и Приуралье. Научные труды Куйбышевского пед. ин-та. Куйбышев, 1977. Т. 183.; Яковлев Н. Н. Дружба навечно. Куйбышев, 1969; Кабы-тов П. С. Легендарный самарец. П. В. Алабин. Куйбышев, 1990 и др.
2 Освобождение Болгарии от турецкого ига. Документы в 3 т. М., 1961— 1967. Т. 1-3; Россия и национально-освободительная борьба на Балканах. 1875-1878. М„ 1978.
3 Народы Поволжья и национально-освободительная борьба южных славян в 1875-1878 гг. // Самарское Поволжье с древности до конца XIX в. Сб. документов и материалов. Самара, 2000. С. 358—488.
4 Аксаков И. С. Сочинения. М., 1886. Т. 1. С. 218.
5 Всемирная иллюстрация. 1893. № 1. С. 17.
6 Виноградов В. И. Русско-турецкая война 1877—1878 гг. и освобождение Болгарии. М„ 1978. С. 77-78.
7 Немирович-Данченко Вас. И. По Волге. Очерки и впечатления летней поездки. СПб., 1877. С. 243.
8 Россия и национально-освободительная борьба на Балканах... С. 386.
9 Григорьев И. М. Участие народов Среднего Поволжья в национально-освободительной борьбе южных славян в период Восточного кризиса 1875—1878 гг. Автореферат канд. дис. Куйбышев, 1978. С. 13.
