CC BY
58
УДК 573.5 (470.621) ББК 28.01 (2Рос.Ады) В 67
Волкодав И.Г.
Доктор геолого-минертогтеских наук, профессор кафедры географии факультета естествознания Адыгейского государственного университета, Майкоп, тел. (8772) 59-38-24, e-mail:
История возникновения и развития жизни на Земле в экспонатах и печатных изданиях геолого-минералогического музея Адыгейского государственного университета
(Рецензирована)
Аннотация
Охарактеризованы каменные следы бактериальной биосферы возрастом от архея до позднего фанерозоя и остатки скелетной фауны фанерозоя: от венда и раннего кембрия до голоцена, хранящиеся в стенах музея.
Ключевые слова: начало жизни, история прокариот, строматолиты, онколиты, скелетная фау-, , , , , наземная фауна кайнозоя, проблема синего кита.
Volkodav I.G.
Doctor of Geology and Mineralogy, Professor of Geography Department of Natural Science Faculty,
Adyghe State University, Maikop, ph. (8772) 59-38-24, e-mail: [email protected]
History of emergence and the evolution of life on Earth in exhibits and printing editions of a geological and mineralogical museum
at Adyghe State University
Abstract
The paper gives a characteristic of the museum’s rock traces of the Archean - late Phanerozoic bacterial biosphere and the remains of Phanerozoic skeletal fauna: from the Wend and early Cambrian to the Holocene.
Keywords: life beginning, prokaryote history, stromatolites, oncolites, skeletal fauna of the Wend, Phanerozoic fossils, Jurassic ichthyosaurus, Cretaceous cephalopods, sea mammals, land fauna of the Cenozoic age, the problem of a blue whale.
Означенной теме - истории возникновения и развития жизни на Земле в экспонатах и научных трудах, хранящихся в стенах геолого-минералогического музея Адыгейского государственного университета (АГУ), была посвящена выставка, состоявшаяся 1 апреля 2012 года, в День Геолога.
Понятие «жизнь» формулируется по-разному. Наиболее известно определение Фридриха Энгельса: «Жизнь есть способ существования белковых тел, существенным моментом которого является постоянный обмен веществ с окружающей его внешней средой, причем с прекращением этого обмена веществ прекращается и жизнь, что приводит к разложению белка» [1, с. 82].
Более современно звучит формулировка советского биофизика М.В. Волькенштейна: «Определим живой организм как открытую, саморегулируемую, самовоспроизводящуюся и развивающуюся гетерогенную систему, важнейшими функциональными веществами которой являются биополимеры - белки и нуклеиновые кислоты» [2, с. 13].
Единственной общепринятой в науке версией возникновения жизни является гипотеза биохимической эволюции Опарина-Холдейна. Она описывает условия и этапы возникновения живых клеток из неживого вещества.
Вне клетки жизнь не существует, вирусы проявляют свойства якобы живой материи только после переноса их генетического материала в клетку. И тем не менее, выводить вирусы из категорий «живое вещество» и «биосфера» будет неправильным.
Первооткрыватель вирусов русский ученый Д.И. Ивановский, отделивший эту микроскопическую часть жизни по одному свойству свободного прохождения через биологические фильтры, задерживающие бактерий, назвал их «живым веществом», а позднее, в связи с просачиванием сквозь фильтры и их поражающими свойствами многих из них, они получили наименование фильтрующиеся вирусы, где само слово «вирусы» означало - «живые яды».
В количественном отношении, как впоследствии выяснили расплодившиеся вирусологи, и в первую очередь по числу видов, вирусы на порядок превосходят бактерии, беспрекословно признанные живыми существами, а притом, что бактерии составляют «царство», то за сообществом вирусов утвердился титул «империя». Однако эта империя палеонтологических следов не оставила.
Историю земной биосферы современные ученые начинают с появления на Земле первых живых клеток - бактерий-прокариот. Прямые каменные свидетельства их древнего существования имеют возраст 3,5 млрд. лет - Варравуна (Западная Австралия) и группа Онвервахт (Южная Африка), косвенные - 3,8-4,0 млрд. лет - Исуа (Гренландия) и Алданский щит и совпадают с появлением осадочных пород [3, с. 179].
Аналогичные по морфологическим признакам остатки бионтов обнаружены в углистых метеоритах-хондритах возрастом более 4,6 млрд. лет, что доказывает не только геохимическое, но и первичное биологическое единство Земли и космоса [4, с. 120-121].
Носителями палеонтологических следов древнейшей жизни на Земле были кремнисто-карбонатные строматолиты Варравуны, кремнистые породы Исуа и графитовые
- Алданского щита [5, с. 119-120].
Каменными свидетельствами минувшей жизни заинтересовались палеонтологи, особенно исследователи «немых» толщ докембрия, лишенных остатков скелетной фауны.
Последовательность развития биостратиграфии докембрия менялась на моих глазах параллельно с развитием микроскопических методов. Сначала бактериальные образования: строматолиты и онколиты - расчленялись по морфологическим и микрострук-турным свойствам на роды и виды (М.Е. Раабен, З.А. Журавлева, И.Н. Крылов, М.А. Семихатов): описывалась эволюция этих видов, выстраивались эволюционные ряды по признакам возрастания морфологической сложности построек и их внутренней структуры. Я был свидетелем целого ряда разочарований, когда раннепротерозойские строматолиты оказались сложнее (ветвистее) позднерифейских и даже вендских. Категорически возражал против такой «классификации» профессор Калифорнийского университета П. Клауд, который искренне сожалел о бесполезно потраченных огромных усилиях З.А. Журавлевой по возрастной классификации онколитов. Его сожаления адресовались одновременно и М. А. Семихатову, которому он предоставил образцы древнейших строматолитов. Беседы происходили в моем присутствии в 1975 году в центре рифейской геологии - в ядре Горностахской антиклинали Сетте-Дабана. Над нами в это время в совместных полетах «бороздили просторы вселенной» два одиноких корабля «Союз» и «Апполон».
Благодаря этому событию и был разрешен международный сплав по рекам Вер-хоянья и изучение докембрийских разрезов советским, американским и французским геологам, без участия сотрудников «внутренних органов».
В это лето я, тогда новичок в рифейской геологии, существенно уточнил и создал новый стратотипический разрез раннего рифея этого региона [6, с. 3-11]. Выделенную
мною нижнюю пионерскую свиту я из рук в руки вручил в совместном маршруте будущему академику РАН М.А. Семихатову.
В 2002 году нашему музею была подарена книга «Бактериальная палеонтология» (редактор А.Ю. Розанов), представляющая собой учебное пособие, составленное на основе курса лекций, прочитанных в 1999-2000 годах на кафедре палеонтологии МГУ. С помощью этого пособия было проведено уточнение сущности и корректировка возраста древнейших экспонатов музея.
В экспозиции имеются образцы позднеархейских железистых кварцитов, в которых еще в 40-е годы ХХ века А.Г. Вологдин диагностировал остатки микроорганизмов.
Признание их величайшей роли в породо- и рудообразовании наступило только в 60-70-е годы, в то время, когда автор проводил геологическое изучение рифейских строматолитовых и онколитовых известняков и доломитов Сетте-Дабана. В музее представлены экспонаты ранне- и среднерифейских карбонатных пород Урала и Вер-хоянья, созданных цианобактериями: строматолитовых, онколитовых, конофитовых.
Богатая экспозиция высокоуглеродистых древних пород - шунгитов - была подарена музею А. И. Голубевым и др. сотрудниками Геологического института Карелии. Возраст этих раннепротерозойских пород оценивается в 2,4-2,2 млрд. лет.
В статье «Цианобактериальная бентосная система - продукт углеродистого вещества шунгитов нижнего протерозоя Карелии» (С.И. Жмур и др.) обосновывается участие в формировании шунгитов цианобактериального коккоидного мата [7, с. 122-124].
Электронномикроскопическое изучение Н.П. Юшкиным показало микроглобу-лярное строение шунгитов с размерностью глобулей, идентичной цианобактериальной. Другая группа микроскопических образований была диагностирована как остатки низших грибов, принадлежащих, в отличие от цианобактерий, к эвкариотам, массовое появление которых на Земле связано с позднепротерозойской революцией, произошедшей 1 млрд. лет назад, что соответствует времени среднего рифея.
Важным этапом развития биосферы является появление сложной многоклеточной, но бесскелетной фауны позднего венда - эдиакарской фауны Австралии, и ее аналогов на Оленекском поднятии в Сибири и на побережье Белого моря в Европейской части России. В Канаде бесскелетная фауна встречена в раннекембрийских бургесских сланцах [8, с. 55-57].
На Сибирской платформе в самых верхних слоях венда (юдомия) и в самых нижних слоях кембрия множество отпечатков тел небольших медуз. И на этом же уровне описаны многочисленные остатки скелетных оргнизмов, принадлежащих к тому же классу сцифоидных, подклассу ангустиомедузы. Это одни из первых в царстве животных скелетные организмы, остатки которых обнаружены в верхах венда. В составе подкласса выделен один отряд ангустиокреид, принадлежность которого к типу кишечнополостных и классу сцифоидных убедительно обосована. Помимо медузоидного поколения у них довольно хорошо выражено полипоидное поколение в виде тонкостенных конических трубочек длиной от 1 мм до нескольких сантиметров. Эта группа животных монографически описана А.К. Вальковым, который и поставил вопрос о проведении границы кембрия и докембрия с учетом распространения ангустиокреид в пограничных слоях и кембрийской, и вендской систем, принадлежащих к разным эно-темам: фанерозойской и позднепротерозойской [9, с. 60-61]. В библиотеке музея хранится монография А.К. Валькова, а этот феномен впервые отражен в нашем учебном пособии «Основы палеонтологии» [10, с. 83-84].
В этом же пособии впервые помянут тип хиолитов, также принадлежащих, наряду с ангустиокреидами, к древнейшим скелетным организмам. Отношение их к известным группам фауны остается неясным [10, с. 89].
Из явно раннекембрийских окаменелостей, хранящихся в музее, ценность пред-
ставляют образцы колонии археоциатов из рифа на северном склоне Алданской антек-лизы Сибирской платформы. Эти скелетные организмы продолжают эволюцию вендских нетканевых многоклеточных организмов - бесскелетных губок.
Наиболее сложными обитателями кембрия и последующего ордовика являются: членистоногие - трилобиты, головоногие эндо- и ортоцератоиды, беззамковые брахио-поды, иглокожие - морские пузыри, конодонты, граптолиты, простейшие (протисты). Считается, что в это время зародились все типы животного царства.
Почти все представители этих типов имеются в разных количествах экземпляров в музее АГУ. Наиболее ценными из них являются сворачивающиеся трилобиты азафу-сы, с глазами на стебельках, морские пузыри - эхиносферитесы, граптолиты - дипло-граптусы, беззамковые брахиоподы - лингулы, ордовикские головоногие - эндоцерасы и ортоцерасы.
Царство растений сохранилось в породах начала фанерозоя в виде споровопыльцевых комплексов низших растений и псилофитов.
Бактериальные прокариотные системы в новых условиях продолжали существовать, но только в экстремальных условиях: в солеродных, высокотемпературных - геотермальных, и низкотемпературных - криогенных средах, за пределами областей комфортного обитания эвкариотных систем микроорганизмов.
Представителями древних гидротермальных систем, хранящихся в музее, являются медно-серно-колчеданные руды из девонских месторождений Урала, подаренные геологами Минералогического музея г. Миасса В. В. Маслениковым и В. В. Зайковым. В одном из образцов сохранен отпечаток, в другом - слепок вестиментиферы (тип погонофор), широко представленных в современных «оазисах жизни» - «черных курильщиках», на дне Тихого океана, где эти огромные (до 1,5 м) трубчатые черви образуют густые заросли на сульфидных постройках. Они описаны как Riftia pachyptila, питающиеся горячими потоками сернистых прокариот.
Среднепалеозойскими животными обитателями были кишечнополостные строма-топораты, кораллы табуляты, мшанки, основная масса замковых брахиопод: пентаме-риды, продуктиды, спирифериды, а также аммониты - гониатиты и клименииды.
Средне- и позднепалеозойские животные дали название периодам, в которые произошел их расцвет: девон - век рыб, в котором зародились и получили расцвет почти все классы рыб; карбон - век земноводных; пермь - век ранних рептилий - котилозавров, в том числе звероящеров; мезозой в целом, от триаса до мела - век динозавров, ихтиозавров, летающих птерозавров и первоптиц.
В музее во временном хранении находится конкреция с остатками небольшого юрского ихтиозавра и обломок скелета птерозавра, а также позднетриасовые аммониты, губки ходзии, юрские аммониты и обильный, разнообразный набор остатков меловых головоногих моллюсков: аммонитов, наутилусов и белемнитов, а также пелиципод, в том числе причудливых тригоний и экзогир.
В пограничных слоях мела и палеогена Л.А. Кориневич обнаружила и подарила музею зубы акул и крупные позвонки костных рыб.
Кайнозой - век млекопитающих и птиц. В музее представлено множество остатков водных млекопитающих - миоценовых китов-цитотериев, более редкие экспонаты
- ластоногих (тюленей), а также и наземных: мамонтов, мастодонтов, носорогов. Многочисленны остатки морских и наземных беспозвоночных: пелеципод и гастропод, и рептилий - гигантских морских черепах.
В течение многих лет приобретались и ныне экспонируются в музее раковины и скелеты современных тропических животных: кораллов, брахиопод, иглокожих, наутилусов, привлекающих посетителей роскошеством форм и расцветок, а также используемых для более полной характеристики видового разнообразия животного царства и
сравнения с образцами ископаемой фауны.
Царство растений в музее представлено отпечатками водорослей, листьев и стеблей высших растений. В каменноугольных влажных болотистых лесах главенствовали плауновидные: сигиллярии и лепидодендроны; членостебельные каламиты с их листьями (аннулариями); папоротники с их большим разнообразием листьев (вай).
В более засушливых пермских лесах расцвет получили вымершие кордаиты, сохранившиеся в виде внутренних ядер (артезий) с поперечными желобками. Процветали гинкговые, которые в Сибири были в числе основных лесообразующих пород.
На протяжении пермского периода и триаса были распространены хвойные: валь-хии и вольтции.
В позднем мезозое, наряду с разнообразными голосеменными, расцвет получили покрытосеменные (цветковые) растения, представленные в музее отпечатками листьев, обильными и в кайнозойских слоях, где многочисленны также, неотличимые от современных, обугленные еловые шишки.
К числу загадочных явлений можно отнести обнаружение на р. Пшехе гигантского позвонка голоценового синего кита (диагностирован К.К. Тарасенко, а хранится в музее г. Белореченска). Автор склоняется к предложению о забросе этого кита водами Всемирного потопа, произошедшего, по современным данным, 9500 лет назад, т.е. в начале голоцена. Это событие обязано своим явлением падению кометы, упавшей в океан. Вследствие потопа на Земле исчезла мамонтовая фауна, а небольшая часть первобытных людей уцелела лишь в пещерах [11, с. 411-412].
Искать новые следы Всемирного потопа - одна из задач музея.
Загадочные палеонтологические находки нетронутыми хранятся в пещерных карстовых комплексах горы Фишта. Открытые спелеологами, они еще не стали достоянием палеонтологов. К таким находкам, ждущим исследователей, относятся раковины двустворок и веточки кораллов на стенках пещеры Палеонтологческой и скопления скелетов неведомых крупных червеобразных Ледовой пещеры.
В декабре прошлого года началась организация УП-ой по счету Международной научной конференции «Вулканизм, биосфера и экологические проблемы», на которой в сентябре 2013 года будут обсуждаться последствия великого открытия Е.К. Мархинина, давшие ему звание биовулканолога: зарождение в выбросах вулканов гигантского количества органических веществ: аминокислот и нуклеидов - составных частей живой материи, т.е. преджизни. Природное и экспериментальное воспроизведение жизни из этой «преджизни» - главнейшая мировоззренческая проблема, остающаяся нерешенной вот уже 30 лет с момента фундаментального открытия Е.К. Мархинина. Мы ждем обсуждения на очередной, У11-ой, конференции информации о том, что создала природа миллиарды лет назад.
Предстоят новые обсуждения породо- и рудообразующей деятельности микроорганизмов. Их создания: оолитовые фосфориты, бокситы, железные и марганцевые руды обильно представлены на стеллажах нашего музея, как и сидеритовые желваковые строматолиты и столбчатые микростроматолиты.
Из уникальных сообщений на конференциях прошлых лет, кроме того о чем сказано ранее, я бы выделил: фуллереновую гипотезу зарождения бионтов Р.Ф. Черкасова, деятельности цианобактериальных сообществ, ведущих себя как первые социальные сообщества (В.К. Орлеанский); доказательство аллохтонного происхождения углей в водных бассейнах из растительного детрита (В.В. Трощенко), в противовес старой «нерушимой» парадигме автохтонного их формирования по модели: торфянники- бурые-каменные угли; свои сообщения о соотношении строматолитообразования с вулканизмом [12, с. 67-69]; о взрывах, как творцах минеральной и органической материи [13, с. 169-171].
1. Энгельс Ф. Диалектика природы. М.: Изд-во Политехи. лит., 1975. 359 с.
2. . . . .: ,
1988. 592 с.
3. Бактериальная палеонтология / под ред. А.Ю. Розанова. М.: ПИН РАН, 2002. 188 с.
4. . ., . . -
ние бактериоморфных структур в углеро-// ,
Земли и экологические проблемы Причер-:
. . . , 2000. С. 120-121.
5. . .
геологических и биологических тел (к про) // ,
биосфера Земли и экологические проблемы Причерноморья: материалы Второй Туапсинской междунар. науч. конф. Туапсе, 2000. С. 119-120.
6. . ., . .,
. . -
( - ) // Стратиграфия и палеонтология позднего докембрия восточных и северных районов Сибири. Новосибирск, 1978. С. 3-11.
7. -продуцент углародистого вещества шунг-тов протерозоя Карелии / С.И. Жмур [и
.] // . 1993. № 2. С. 122-124.
8. ., .
мир. Оксфордская библиотека. М.: Росмэн, 1995. 160 с.
9. . .
кембрия Востока Сибирской платформы. М.: Наука, 1982. 92 с.
10. . ., . .
палеонтологии. Майкоп: Изд-во АГУ,
2010. 216 .
11. . ., . .
:
природа. М.: Научный мир, 2009. 520 с.
12. Волкодав ИТ. Строматолиты и их соот-
// ,
биосфера и экологические проблемы: ма-
териалы Третьей Туапсинской междунар. науч. конф. Туапсе, 2003. С. 67-69.
13. . . -
творцы минеральной и органической ма// , -: -
апсинской междунар. науч. конф. Туапсе, 2011.С. 169-171.
1. Engels F. Dialectics of nature. M.: Publishing house of Politech. lit. 1975. 359 pp.
2. Wolkenstein M.V. Biophysics. M.: Nauka, 1988. 592 pp.
3. Bacterial paleontology / ed. by A.Yu. Rozanov. M.: PIN RAN, 2002. 188 pp.
4. Zhmur S.I., Gerasimenko L.M. Detection of bacteriomorphic structures in carbonaceous meteorites // Volcanism, biosphere of the Earth and environmental problems of the Black Sea area: materials of the Second Tuapse international scient. conf. Tuapse, 2000. P. 120-121.
5. Cherkasov R.F. On the structural differences of geological and biological bodies (on the problem of archebiosis) // Volcanism, biosphere of the Earth and environmental problems of Black Sea area: materials of the Second Tuapse international scient. conf. Tuapse, 2000. P. 119-120.
6. Volkodav I.G., Bazilevskaya R.V., Starnikov A.I. Stratigraphy of the lower Riphean of the Gornostakhsky ridge (South-East Yakutia) // Stratigraphy and paleontology of the late Pre-cambrian of the east and northern areas of Siberia. Novosibirsk, 1978. P. 3-11.
7. Cyanogen-bacterial benthos system as a producer of the carbonaceous substance of schungites of Karelia Proterozoic / S.I. Zhmur [etc.] // Lithology and minerals. 1993. No. 2. P. 122-124.
8. Bailey J., Seddon T. Prehistoric world. Oxford library. M.: Rosman, 1995. 160 pp.
9. Valkov A.K. Biostratigraphy of the lower-Cambrian of the East of the Siberian platform. M.: Nauka, 1982. 92 pp.
10. Volkodav I.G., Tarasenko K.K. Paleontology foundations. Maikop: AGU publishing house, 2010. 216 pp.
11. Khain V.E., Khalilov E.N. Cyclicity of geodynamic processes: its possible nature. M.: Nauchny mir, 2009. 520 pp.
12. Volkodav I.G. Stromatolites and their correlation with volcanism // Volcanism, biosphere and environmental problems: materials of the Third Tuapse international scient. conf. Tuapse, 2003. P. 67-69.
13. Volkodav I.G. Explosions loud and silent, the creators of mineral and organic matter // Volcanism, biosphere and environmental problems: materials of the Sixth Tuapse international scient. conf. Tuapse, 2011. P. 169-171.
