CC BY
1
УДК 343.822
DOI: 10.51522/2307-0382-2024-268-9-7-18
SVETLANA A. VASILIEVA
Professor of the Chair of Philosophy and History of the Academy of the FPS of Russia, Doctor of History, Associate Professor, Colonel of Internal Service
El [email protected], SPIN-code: 1520-9530, https://orcid.org/0000-0002-3030-262X Ryazan
OLEG A. TARASOV
Head of the Chair of Philosophy and History of the Academy of the FPS of Russia, Candidate of Historical Sciences, Associate Professor, Colonel of Internal Service E [email protected], SPIN-code: 3300-6018, https://orcid.org/0000-0002-5806-6542 Ryazan
VARVARA E. KOZATSKAYA
Head of the Faculty of Economics of the Academy of the FPS of Russia Candidate of Law, Associate Professor, Colonel of Internal Service H [email protected], SPIN-code: 1362-2271 Ryazan
История становления системы закупок товаров, работ и услуг для нужд пенитенциарного ведомства: связь времен
History of the formation of the system of procurement of goods, works and services for the needs of the penitentiary agency: the link of times
Аннотация. В историческом очерке представлен ретроспективный обзор развития государственной политики в сфере организации закупок товаров, работ и услуг для нужд пенитенциарного ведомства в Российском государстве в XVII - начале XX века. Авторы приходят к выводу, что отдельной структуры, обеспечивающей закупки товаров, организацию работ и услуг внутри пенитенциарной службы, до XX века не существовало, эти функции были рассредоточены между центральным ведомством, губернской администрацией, органами местного самоуправления, представителями администрации тюремного учреждения. Выстраивание новой системы ведения тюремного хозяйства происходило на основании общероссийских нормативных правовых актов, относящихся к госзакупкам.
Ключевые слова: уголовно-исполнительная система, государственные закупки, законодательство о закупках, подрядная система, тюремное хозяйство, Тюремный вестник
© Васильева С. А., Тарасов О. А., Козацкая В. Э., 2024
СВЕТЛАНА АНАТОЛЬЕВНА ВАСИЛЬЕВА
профессор кафедры философии и истории Академии ФСИН России, доктор исторических наук, доцент, полковник внутренней службы
Н [email protected], БРШ-код: 1520-9530, https://orcid.org/0000-0002-3030-262X Рязань
ОЛЕГ АЛЕКСАНДРОВИЧ ТАРАСОВ
начальник кафедры философии и истории
Академии ФСИН России, кандидат исторических
наук, доцент, полковник внутренней службы
8РШ-код: 3300-6018,
https://orcid.org/0000-0002-5806-6542
Рязань
КОЗАЦКАЯ ВАРВАРА ЭДУАРДОВНА
начальник экономического факультета Академии ФСИН России, кандидат юридических наук, доцент, полковник внутренней службы
Н [email protected], 8РШ-код: 1362-2271
Рязань
Abstract. The historical essay presents a retrospective review of the development of state policy in the field of organizing procurement of goods, works and services for the needs of the penitentiary agency in the Russian state in the 17th - early 20th century. The authors conclude that until the twentieth century there was no separate structure to ensure the procurement of goods, organization of works and services within the penitentiary agency; these functions were dispersed between the central agency, provincial administration, local government, and representatives of the prison administration. The development of the new prison administration system was based on all-Russian normative legal acts relating to state procurement.
Keywords: penal system, state procurement, procurement legislation, contracting system, prison administration, Prison Bulletin
Для цитирования
Васильева С. А., Тарасов О. А., Козацкая В. Э. История становления системы закупок товаров, работ и услуг для нужд пенитенциарного ведомства: связь времен // Ведомости уголовно-исполнительной системы. 2024. № 9. С. 7-18. https://www.doi.org/10.51522/2307-0382-2024-268-9-7-18.
5.1.1 Теоретико-исторические правовые науки (юридические науки)
For citation
Vasileva S. A., Tarasov O. A., Kozatskaya V. E. History of the formation of the system of procurement of goods, works and services for the needs of the penitentiary agency: link of times // Vedomosti of the Penal System. 2024. № 9. P. 7-18. https://www.doi.org/10.51522/2307-0382-2024-268-9-7-18.
5.1.1 Theoretical and historical legal sciences (legal sciences)
С вступлением в силу с 1 января 2014 года закона № 44-ФЗ «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд» начался качественно новый этап эволюции организационно-экономического обеспечения государственных нужд, что, в свою очередь, стало импульсом к появлению разноплановых научных исследований.
В то же время в последнее десятилетие в российском обществе зафиксирована нарастающая тенденция интереса к истории и культуре. В качестве примера междисциплинарных исследований по истории интересующего нас вопроса можно отметить работы Е. Ю. Гончарова [1], Е. М. Медяковой [2], Д. А. Казанцева [3] и других авторов. Гендиректор Института развития интернета А. С. Горе-славский обратил внимание на «небывалый тренд», возникший «на стыке важных для людей тем и ответа индустрии», в результате которого в приоритете отечественных социальных медиа оказались проекты исторической тематики. Интересной презентацией источниковой базы и историографии рассматриваемой проблемы можно считать проект «История закупок государства Российского в лицах», который объединил разрозненные факты и первые нормативные документы российского государства, отражающие историю становления механизма государственных закупок со времен царя Алексея Михайловича [4].
Не менее актуальным исследовательским направлением современности можно обозначить создание корпоративной (ведомственной, отраслевой) истории, посвященной становлению определенной профессии
как социального феномена и фактора личностной мотивации. В научной литературе всерьез поставлен вопрос о существовании «этоса профессии», под которым понимают как стиль или образ жизни какой-либо профессиональной общности, в основу которого положены определенные ценности, моральные ориентиры, этические нормы, так и образцы поведения представителей профессиональной группы, которые являются скрепляющим началом для неформальных конвенциальных норм деятельности. Актуальным ответом сотрудников уголовно-исполнительной системы на этот «тренд» на стыке важнейшего вопроса осмысления своей истории и «ответа индустрии» стал проект «История уголовно-исполнительной системы России» [5], объединивший многолетние изыскания историков-пенитенциа-ристов.
Комплексные научные исследования показали, что современная российская уголовно-исполнительная система в целом и все ее элементы по отдельности представляют собой определенный результат долгого и противоречивого процесса развития в пространстве и во времени. Любые отношения, институты и объекты, функционирующие в рамках системы исполнения наказаний, имеют свою историю, то есть когда-то появлялись, проходили определенные этапы своего развития, изменялись и, в свое время, отмирали, а их сменяло что-то новое. В юбилейную для уголовно-исполнительной системы годовщину в рамках проекта журнала «Ведомости уголовно-исполнительной системы» «Связь времен» в данной статье предлагаем обратиться к истории осуществления закупок товаров, работ и услуг,
которые традиционно являлись частью важнейшего процесса материально-бытового обеспечения пенитенциарного ведомства.
Прежде чем такое обеспечение было встроено в механизм государственного регулирования, прошел длительный исторический период становления национальной пенитенциарной системы как совокупности государственных, социальных и общественных институтов. И если, по устоявшемуся научному мнению, получившему официальное выражение в 2010 году*, можно говорить о зарождении такой системы в 1879 году, то до последней четверти XIX века представляется возможным обнаружить лишь отдельные элементы составляющих ее отношений и институтов.
Так, если ставить вопрос об источниках финансирования нужд тюремных сидельцев, то до XVII века встречаются лишь редкие и бессистемные упоминания в рамках общих вопросов о состоянии мест заключения. По мнению подавляющего большинства исследователей, впервые тюремное дело получило начальную регламентацию и стало приобретать черты самостоятельного вида государственной службы в период между Судебником Ивана IV 1550 года (впервые определившим «вкинути в тюрьму» как отдельный вид уголовной репрессии) и Соборным уложением 1649 года (где данный вид наказания упоминается уже в более чем 50 статьях, уступая по этому критерию лишь смертной казни).
В Уложении царя Алексея Михайловича впервые четко определялся круг лиц, на которых возлагалось управление местами заключения. Тюрьмы должны были строиться, ремонтироваться и содержаться на местные средства, под руководством наместников, воевод и губных старост. Ближайшими помощниками губных старост были целовальники, подьячии, палачи и сторожа, которые выбирались «с посадов и с уездов с сох, с дворцовых сел, и с черных волостей, и со всяких сошных людей» [6], приводились к присяге воеводами и содержались за счет местного населения.
Однако, обозначив начала тюремной администрации, Уложение оставило непроясненными многие вопросы, связанные с практикой отбывания наказания в тюрьмах. Государство изначально не обращало внимания на вопросы внутреннего устройства тюремной жизни, предоставляя сидельцев самим себе. Один из исследователей проблемы Н. Д. Сергиевский, характеризуя создавшееся положение, отмечал, что законодательно не существовало никакого «порядка в образе жизни арестантов, ни вообще какого бы то ни было правительственного тю-
* О Дне работника уголовно-исполнительной системы : указ Президента Российской Федерации от 16.11.2010 № 1433. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
ремного режима, за исключением немногих запретительных определений» [7]. Государство не выделяло никаких средств на содержание тюремных сидельцев, более того, вновь прибывшие должны были сами заплатить тюремной администрации и тюремной общине негласный налог - «влазное».
Казенной одежды и пищи арестантам не полагалось, при этом, по свидетельству одного из современников, их снабжение продовольствием осуществлялось примерно следующим образом: «А которых воров, разбойников и татей... приводят и сажают их в тюрьму, и тех людей, у кого есть отцы и матери или иные сродичи, и жена, и дети, кормят их сами, своим. А у кого нет сродичей и кормиться нечем, и из тех воров, которые в малых винах сидят, на всякий день выпущают по два человека скованных, со сторожами, собирати по людем, по дворам и по торгам милостыню, деньгами и хлебом; а что от которого дни соберут, мало или много, и то меж себя делят с товарищи все вместе и тем себя кормят» [8]. В подтверждение сказанного приведем интересный факт: в росписи* города Переяславля-Рязанского от 1706 года один воевода принимал от другого город, а вместе с городским хозяйством -тюремный острог «с сидельцами и прочим хозяйством», среди имущества которого были описаны «колодничьи 3 чепи (цепи. - Авт.), в том числе. чепь двушейная, в чем колодников для милостыни и по воду гоняют» [9]. Таким образом, говорить о материально-бытовом обеспечении тюрем до начала XVIII века не представляется возможным, так как нужды сидельцев лежали на плечах родственников или минимально обеспечивались общинными средствами и подаяниями в «тюремную кружку». Такие кружки сохранялись при тюрьмах даже в XIX веке, когда государство в целом взяло на себя основные нужды тюремного хозяйства.
Справедливым будет отметить, что в рассматриваемый исторический период мы не найдем также подобия системы государственных закупок в общероссийском масштабе, а видим только первых «предвестников» перехода к подрядному устройству. Большинство современных исследователей склонны считать указ Алексея Михайловича от 7 июля 1654 года о подрядной цене на доставку в Смоленск муки и сухарей первым отечественным примером государственного заказа, хотя некоторые авторы обнаруживают фрагменты наставлений по поиску подрядчиков в более ранних исторических документах, как то: Переяславская летопись 1346 года [10] или указ царя Федора Иоанновича 1595 года «О заготовлении материалов для строения Смоленской крепости» [11].
* Роспись - отчетный документ, составлялся должностными лицами (воеводами) при передаче города с подробной описью казенного имущества.
Основателем первоначальной системы правового регулирования государственных закупок исследователи единогласно признают Петра Великого. В первую четверть XVIII века государство, по оценке В. О. Ключевского, «превратилось в генеральный штаб и военную кассу», поскольку именно масштабные военные кампании амбициозного государя определяли логику реформ, их содержание, темпы и методы. Ускоренное развитие молодой империи в условиях догоняющей модернизации потребовало использования в том числе эффективного инструментария государственных подрядов и закупок. Указом Правительствующего сената от 3 июня 1714 года «О публиковании указами о подрядах и продажах» предписывалась необходимость публично сообщать результаты от «главных» до «последних» подрядов и продаж, делегируя их «ведение за руками губернаторскими» [12]. Показательно, что в этом же году вышел еще один указ «О воспрещении взяток и посулов и наказании за оное» [13], преамбула которого разъясняла: «многие лихоимства умножились, между которыми и подряды вымышлены и прочие тому подобные дела, которые уже наружу вышли», и от этого «вред и убыток Государству». Закон указывал всем должностным лицам: «дабы не дерзали никаких посулов казенных и с народа сбираемых денег брать», «торгом, подрядом и прочими вымыслы» не заниматься, то есть предусматривалась ответственность за корыстные злоупотребления по службе, в том числе «вымышленные подряды».
Таким образом, первоначально направление государственных закупок и торгов закрепляется в аппарате управления губерниями. Интересно отметить, что в течение первой половины XVIII века в этом же ведомстве постепенно сосредотачивается заведование местами заключения. После упразднения в самом начале столетия губных старост тюрьмы отошли в ведомство воевод, а уже при преемниках Петра I обязанности по содержанию тюрем на отдельных территориях были возложены на губернаторов. Непосредственный надзор за деятельностью тюрем и острогов на рубеже веков постепенно перешел из рук выборных тюремных целовальников и сторожей к низшим чинам провинциальных и губернских администраций.
Вопрос содержания арестантов в тюрьмах оставался одной из сложнейших проблем. В течение всего XVIII века правительство неоднократно предпринимало попытки его решения. Во-первых, власти попытались уничтожить практику прошения милостыни (неоднократно следовал запрет выводить арестантов для ее сбора), мотивируя это тем, что «хотя они милостыню и собирают, и можно б для своего окупа по нескольку употреблять, но они вместо того, собираемыя деньги пропивают, и сами ста-
раются, чтоб им жить в такой праздности больше» [14]. Но, не найдя такой традиции достойную альтернативу, губернские власти систематически возвращались к отработанному механизму. В поисках финансовых средств на содержание арестантов правительство пыталось возложить обязанность прокорма колодников на истцов, по чьим просьбам эти люди были посажены, а содержание крестьян, находящихся в тюрьмах, - на их помещиков.
Такие меры наглядно свидетельствовали о том, что ни в период Петровских реформ, ни в эпоху дворцовых переворотов правительство так и не смогло наладить казенное содержание и прокорм арестантов. Однако постепенно под государственный контроль переходит вопрос о постройке и поддержании в надлежащем виде зданий тюрем и острогов. В 1722 году было предписано построить при всех магистратах тюрьмы. Кроме того, всем центральным учреждениям - Сенату, Синоду и всем коллегиям - было указано построить «в пристойных местах по казарме для содержания колодников». Муниципальные власти объявляли торги на постройку казенных помещений. В 1722 году Петром I была утверждена общая схема работы с подрядчиками на примере снабжения морского ведомства. Так, пунктом 15 «Регламента о управлении Адмиралтейства и верфи» определялся порядок действий при необходимости «подрядчиков сыскивать и с ними договариваться»: надо было написать билеты с указанием подряда, время, с какого начинали приниматься заявки, и место, в какое должны прибыть соискатели подряда. Билеты отправлялись полицмейстеру, который должен был вывесить их «с барабанным боем» в наиболее видных местах. Сразу же шла рассылка в магистраты (администрации) других городов. О материалах, чья поставка должна была состояться летом, уведомлять указывалось в ноябре, а зимних же - не позднее июля. Обер-комиссар в присутствии контролера провозглашал цену, которую прибывшие подрядчики хотели получить за выполненную работу. Претендент должен был собственноручно написать свои условия. По окончании установленного для приема заявок срока участников торгов 3 раза в неделю приводили в коллегию и спрашивали, кто меньше возьмет за подряд. Подряд отдавался предложившему нижайшую цену при условии, что подрядчик был надежен, для чего обер-комиссар освидетельствовал поручительства, а сведения передавал в коллегию. Если подрядчик оказывался «неверным», то есть необязательным или недостаточно состоятельным, подряд отдавался «верному» человеку, пусть даже и подороже, но чьи поруки и состояние соответствовали требованиям [15].
Очевидно, такая рабочая схема постепенно распространилась на все сферы государственных закупок и
подрядов. Иллюстративным примером может служить объявление о торгах на постройку помещений для смирительного и рабочего домов, размещенное Рязанским приказом общественного призрения* 19 ноября 1802 года. Торги были утверждены 28 апреля 1803 года за 4 тысячи рублей, а 28 сентября 1803 года постройки уже были приняты - 2 деревянных корпуса, обнесенные каменною оградою с башнями [16]. Можно предположить, что первые элементы торговых процедур для нужд пенитенциарного ведомства были зафиксированы как раз в сфере строительства казенных зданий.
В течение XVIII века правительство неуклонно шло к пониманию необходимости содержания арестантов за счет казны. Первоначально на государственное финансирование была переведена пересыльная часть. По ходатайству нескольких губернаторов выходили локальные единовременные указы (1736, 1737, 1743) о казенном продовольствии колодников, однако без четкого определения размера этого содержания. Уже во второй половине века проблема содержания заключенных все чаще решалась за счет казенных средств, однако единых предписаний по этому вопросу все еще не было. Первый екатерининский указ, касающийся положения арестантов, относится к 1765 году, согласно ему наместники, посылая в Сенат ведомости о колодниках, должны были указывать «откуда и какое каждый из них имеет пропитание и довольны ли они таковым» [17]. Очевидно, государство всерьез озаботилось вопросом продовольствия арестантов и выясняло, как обстоят дела на местах. Спустя 2 года, 24 декабря 1767 года, появилась первая инструкция «О порядке содержания колодников в острогах и о доставлении им пропитания» [18], которая однозначно определяла снабжение арестантов одеждой и пищей за счет казенных средств, не устанавливая, однако, размера содержания.
В 1785 году из казны стали выделять суммы на отопление и освещение тюрем, в 1787 году был точно установлен размер кормовых денег здоровым и больным арестантам, а в 1796 году последовало указание лечить больных колодников за счет казны. Так государство постепенно, этап за этапом, переводило арестантов на казенное содержание. Таким образом, Екатерининскую эпоху можно определить как период окончательного утверждения государственного подхода к осужденным: казна постепенно брала на себя обязательства по содержанию, продовольствию и лечению колодников. Поток бюджетных средств на содержание арестантов, посту-
* Приказ общественного призрения - губернское административное учреждение, образованное в России в 1775 году, в ведении которого находилось управление народными школами, госпиталями, приютами, богадельнями и тюрьмами. Собирался из выборных заседателей под председательством губернатора.
павший в Казенную палату* губернии, через Управу благочиния** рассредотачивался по местам заключения, где казенные деньги осваивались представителями тюремной администрации - смотрителем и экономом тюремного замка. Первоначально на этих должностных лицах лежала обязанность заключения подрядных договоров и контрактов, направленных на обеспечение материально-бытовых нужд арестантов.
В то же время вторая половина XVIII века - период дальнейшей институционализации механизма государственных закупок. Важным документом считают елизаветинские «Высочайше утвержденные для провиантского правления регулы» [19]. И, хотя речь идет о снабжении провиантом и фуражом армии, отметим складывание базовых принципов работы с подрядчиками в освоении казенных денег.
Так, к началу XIX века по мере развития государственного аппарата работа с закупками для государственных нужд становится все более системной, а регуляция такой деятельности оформляется в обособленное направление, подведомственное Казенной палате. В первой четверти столетия появились новые регулы о провианте для войск (1802), где впервые появляется понятие «справочная цена» и методики ее формирования, что, по мнению современных исследователей, уже можно расценивать как «принципиальный шаг в сторону профессионального анализа конъюнктуры рынка» [20]. В 1830 году было издано «Положение об обязательствах, заключаемых казной и частными людьми по подрядам и поставкам», которое определило наиболее полную систему организации государственных закупок, включая правовые основы, необходимость обеспечения конкуренции среди надежных поставщиков, а также уголовную ответственность за определенные действия [21]. Устанавливаемые Положением нормативно-правовые отношения действовали до начала XX века.
В пенитенциарной сфере первую четверть XIX века, напротив, можно расценивать как период ведомственной децентрализации управления. Так, отдельные направления деятельности мест лишения свободы оказались в ведении различных министерств: внутренних дел, юстиции, финансов, путей сообщения и военного ведомства. Вследствие этого, как отмечал поверенный Санкт-Петер-
* Казенная палата - административный орган, учрежденный в 1775 году. Занимался управлением государственным имуществом и строительством. Казенной палате были подчинены губернские казначейства.
** Управа благочиния - общегородское полицейское учреждение в Петербурге, Москве и губернских городах России, образованное в 1782 году. Приводила в исполнение распоряжения местной администрации и решения судов, заведовала городским благоустройством и торговлей. Возглавлялась в Петербурге и Москве обер-полицмейстером, в губернских городах - полицмейстером.
бургского тюремного комитета Э. И. Мишле, на местах надзор за деятельностью тюрем был поручен множеству должностных лиц: губернаторам, губернским прокурорам и уездным стряпчим, полицмейстерам, городничим, исправникам, начальникам внутренней стражи и жандармским штаб-офицерам [22].
В 1820-1830-е годы появляется еще одна параллельная структура - тюремные комитеты Общества попечительного о тюрьмах, которые постепенно превращаются в хозяйственно-распорядительный орган пенитенциарного ведомства, официально ведавший распределением казенных средств. В рескрипте Николая I на имя министра внутренних дел от 17 июля 1827 года содержалось следующее предложение: «Согласно представлению Комитета Общества попечительного о тюрьмах, находя полезным предоставить оному продовольствие арестантов, повелеваем: отпускаемые из казны на пищу сих арестантов кормовые деньги, - передавать прямо в распоряжение комитета, - для арестантов в Петербурге содержащихся; по другим же городам - в тюремные Комитеты, которые там учреждены, или впредь имеют учредиться, с тем, чтобы Комитеты доставляли в суммах, куда надлежит, установленным порядком, отчетность» [23]. Так в изначально филантропической общественной структуре, созданной исключительно с целью нравственного исправления арестантов, выделяется (а впоследствии становится основным) хозяйственный комитет, на который были возложены функции ревизии счетов, книг, рассмотрение смет, заключение контрактов и ведение проектов по хозяйству. Именно комитеты вплоть до создания тюремных инспекций ведали закупками продовольствия арестантов, подыскивали в аренду помещения для тюремной бани или больницы, заключали контракты на сбыт продукции тюремных мастерских и тому подобное.
Выстраивание новой системы ведения тюремного хозяйства перемежалось систематическими кризисами, выражавшимися в противостоянии благотворительных комитетов и тюремной администрации (смотрителей и экономов), которые были выведены из подчинения отделений Общества попечительного о тюрьмах. Конфликты затрагивали третью сторону - поставщиков провизии, материалов, дров и прочего, подрядных исполнителей различных бытовых услуг (например, очистка «нужных мест», обслуживание водопроводных машин, вывоз мусора и прочее). К примеру, смотритель тюремного замка Абаринов в 1847 году требовал от Петербургского тюремного комитета снабдить его «копиями с контрактов с поставщиками», чтобы принимать от них съестные припасы, материалы для отопления и освещения, и передать ему право «выдачи подрядчикам квитанций в исправном доставлении материалов, дабы только по этим
квитанциям они могли получать от Комитета деньги». Когда его рапорт в комитете не был удостоен внимания, он «через Обер-Полицмейстера ходатайствовал о зачислении его членом комитета, с назначением его в состав хозяйственной комиссии», на что комитет «известил Обер-Полицмейстера, что никакой пользы ни казне, ни арестантам в членстве Абаринова не признает, а напротив видит в его домогательстве вред: он будет обижать арестантов» [24]. Понятно, что источник, сохранивший описание конфликта, тенденциозен (автор В. Никитин -член хозяйственной комиссии Петербургского тюремного комитета), но, если оценивать инцидент непредвзято, можно предположить, что, во-первых, это был не единственный пример, а проявление последовательного противостояния тюремной администрации и внесистемной структуры изначально благотворительного общества, во-вторых - в результате такого хозяйствования страдала третья сторона - поставщики и контрагенты. Попытка разрешения конфликта - показательная бюрократическая инициатива времен Николая I: находясь на посту президента Общества попечительного о тюрьмах, граф А. X. Бенкендорф в 1841 году внес предложение о создании особой комиссии «для посредничества между хозяйственной комиссией, подрядчиками и тюремной администрацией» [25].
Компромиссом в данной ситуации стал высочайше утвержденный в 1851 году обновленный Устав Общества попечительного о тюрьмах, который официально распространил сферу действия тюремных комитетов практически на все виды мест заключения, существовавших в Российской империи [26], и указ Сенату причислить вневедомственное до тех пор Общество к Министерству внутренних дел, дабы министру «быть Президентом сего общества». Так тюремные комитеты наконец-то были встроены в структуру государственного управления, но даже эта мера не погасила конфликтность между сторонами, которая сохранялась на всем протяжении существования отделений Общества попечительного о тюрьмах.
Эпоха Великих реформ 1860-1870-х годов внесла радикальные изменения во все сферы государственного управления, в том числе в систему государственной отчетности и финансов. Проект сметной реформы предполагал полное, правильное и однообразное изложение смет, а также возможность тщательной проверки испрашиваемых ассигнований. В ходе финансовой реформы был введен принцип единой кассы, который после «разбора» существовавших ведомственных капиталов, по замечанию Е. Собченко, вынудил министерства расстаться со своими «сундуками» по непосредственному приказу императора и перейти к принципу единой кассы [27]. В продолжение реформы в каждой губернии появился
новый орган - Контрольная палата, в компетенцию которой входило «наблюдение за правильностью движения и сохранностью денежных и материальных капиталов» и оценка «выгодности и невыгодности хозяйственных операций, независимо от их законности» [28]. Каждая Контрольная палата проверяла обороты той губернии, в которой находилась. Несмотря на высокую оценку финансовой реформы современниками и исследователями, в запутанную практику осуществления закупок товаров и услуг для нужд мест заключения она внесла еще одну бюрократическую препону.
К примеру, в ходе эксперимента по установлению принципа единой кассы (1863) столичный тюремный комитет, по свидетельству вышеупомянутого члена хозяйственной комиссии В. Никитина, «ради мертвой бумажной формальности» понес значительные убытки. На основании правил нового счетоводства Контрольная палата указала Казенной палате не отпускать средства тюремным комитетам без приложения оправдательных документов - контрактов с подрядчиками; квитанций Казначейства, подтверждающих взнос контрагентами залогов на принятый подряд; торговых листов, расчетов с подрядчиками и квитанций приемщиков вещей с указанием времени приема и номеров статей материальных книг, в которых принятое записано на приход. На основании этого постановления Казенная палата отказалась выдавать комитету деньги на одежду и белье, «покуда они не исполнят все перечисленные формальности». В итоге имели место «искусственное повышение» стоимости выставленных на торги активов, «долгое ожидание контрагентами удовлетворения» и в конечном итоге прогрессивно растущий убыток и ущемление интересов арестантов [29]. На этом инциденте мы, с одной стороны, можем проследить дальнейшую регламентацию и совершенствование государственной системы управления бюджетными средствами, с другой - констатировать бюрократизацию и нарастание управленческих противоречий в сфере пенитенциарного управления. Разрешением некоторых из них стало реформирование системы исполнения наказаний и управления местами заключения в 1870-е годы.
Одним из главных результатов такого реформирования стала организация централизованной структуры управления тюремной частью в пределах Российской империи. С образованием в 1879 году Главного тюремного управления в структуре Министерства внутренних дел активность пенитенциарного ведомства по заключению договоров о работах, закупках и об оказании услуг, связанных с функционированием мест лишения свободы, заметно возросла. На начальника ГТУ и его относительно небольшой центральный аппарат (заместители,
инспекторы и секретариат) легла задача общего руководства всеми местами заключения, арестантской пересыльной частью и исправительными приютами. В круг его полномочий входило в числе прочего распоряжение и расходование казенных денежных средств, «ассигнованных по сметам кредитов», заключение договоров от имени государственной казны.
В 1900 году был принят документ, который называют «вершиной законодательства о закупках XIX века» [30], -«Положение о казенных подрядах и поставках» [31]. С одной стороны, инструктивный характер документа, отмеченный современными специалистами, способствовал четкости организации конкурентных закупок, с другой - исследователи не могут не отметить, что меры контроля были пока еще «паллиативными» и вкупе с «высоким коррупционным фактором» и «фикцией публичности конкурентного торга» не могли стать реальным инструментом воздействия на различные сферы социально-экономической среды [2]. Положение определяло общие правила, формы, процедуры и механизмы государственных закупок для всех государственных структур. В реальности в пенитенциарном ведомстве система управления закупками подверглась корректировкам только в отношении контрактов, требующих «особого соображения по важности». Такие дела, связанные с «составлением условий на подряды, поставки и другие предприятия», а также «производство подрядов по разным частям; рассмотрение случаев несостоятельности и затруднений в подрядах, поставках и предприятиях; рассмотрение убытков и вреда, случившегося по казенному имуществу; дела по притязаниям частных людей на казну и по иску казны на частных людях», должны были выноситься начальником ГТУ на обсуждение в Совете министра внутренних дел [32].
На местах же картина по-прежнему оставалась сложной и запутанной, контрактная деятельность осуществлялась в значительной мере вне пределов полномочий, предоставленных тюремному ведомству. Внешнее управление тюремной частью продолжали осуществлять губернаторы, «обремененные многосложными и важными обязанностями вообще». Поэтому ГТУ взяло курс на создание в губерниях специальных органов - тюремных инспекций, которые, находясь под управлением губернаторов, «объединили бы в себе распоряжения по заведыванию местами заключения и арестантской частью». Начиная с 1890 года, когда в первых 5 губерниях были учреждены тюремные инспекции, такая система управления закрепилась «в главнейших пунктах сосредоточения тюремного населения». Однако в начале XX века губернская инспекторская система охватила только 24 губернии, и процесс ее распространения на всю тер-
риторию Российской империи не был завершен даже к 1917 году.
Наиболее востребованной сферой для заключения договоров с казной оставалась строительная часть пенитенциарного ведомства, так как любое устройство и содержание пенитенциарных учреждений, исправительных арестантских отделений, каторжных тюрем входило в компетенцию государственного казначейства. В последней четверти XIX века объемы государственного финансирования продолжали оставаться недостаточными, так как «для покрытия настоятельнейших нужд тюремного строительства требовались миллионы и даже десятки миллионов рублей». Однако казна стабильно выделяла 750 тысяч рублей в год, из которых две трети суммы предназначались на постройку новых зданий, а одна треть - на капитальный ремонт. С началом XX века положение изменилось в лучшую сторону. При рассмотрении сметы по тюремной части на 1910 год ГТУ приступило к разработке плана создания «правильной сети новых тюрем, в особенности для долгосрочного заключения». При планировании «стоимость устройства одного арестантского места, согласно опыту тюремного ведомства, принята для тюрем с значительным числом одиночных камер в 1 200 руб. и для остальных тюрем - в 800 руб., считая в этих суммах необходимые при тюрьме административные и хозяйственные помещения. . Общая стоимость намеченных в плане работ определилась в сумме 51.625.674 руб.» [33].
Кроме ГТУ инициатором строительства или ремонта зданий тюрем общего устройства, исправительных арестантских отделений, центральных каторжных и пересыльных тюрем могло выступать губернское начальство, которому вверялся контроль за состоянием всех казенных зданий в отдельных регионах. В этом случае губернаторы должны были представлять на рассмотрение ГТУ свои предложения с эскизами, пояснительными записками и приблизительными расчетами предполагаемых расходов. Именно губернаторы и подчиненные им строительные отделения губернских правлений являлись центральными фигурами в процессе строительства (подготовки и заключения договоров) и капитального ремонта всех мест для содержания под стражей, что регламентировалось Уставом строительным. Для возведения новых и починки старых зданий строительные отделения имели право выбирать (с учетом наибольшей выгоды для казны) конкретный способ проведения строительных работ: либо путем заготовления материалов и наймом работников «хозяйственным способом», либо посредством заключения на публичных торгах договоров или «раздробительного подряда» на поставку материалов и производство работ по отдельности, либо «отдачей строения гуртом на подряд». Практиковал-
ся и смешанный способ - путем отдачи «одних работ и некоторых материалов с публичных торгов, по контрактам, адругих хозяйственным образом» [34].
Подготовительные работы проводились непосредственно чиновниками строительных отделений или же под их «техническо-полицейским» надзором. Также губернские строительные отделения занимались сбором сведений о справочных ценах на строительные материалы и рабочих, контролируя, чтобы эти сведения соответствовали реальной стоимости работ и материалов. Основываясь на этих данных, в строительных отделениях составляли общую по каждой отдельной губернии ведомость о справочных ценах, которая доводилась до составителей смет. После рассмотрения в строительном отделении проекты и сметы направлялись на утверждение губернатору. Исполнение утвержденных проектов и смет проводилось лишь после разрешения работ от имени ГТУ и выделения на них необходимых сумм.
Кроме того, в целях минимизации казенных издержек губернаторам предоставлялось право по своему усмотрению заменять постройку тюремных зданий переустройством для этого свободных казенных строений, покупкой частных домов или общественных зданий с последующим приданием им статуса казенного, наймом на продолжительный срок уже существующих или специально построенных частных зданий. В этом случае губернаторы обязаны были предварительно сообщать о такой возможности в ГТУ и взаимодействовать с местными контрольными палатами.
Все действия или предложения губернского начальства по переустройству и сооружению новых тюремных зданий должны были соотноситься с главными началами, принятыми ГТУ в качестве основных, и представленными всем губернаторам в циркуляре от 13 апреля 1882 года № 14 [35]. В этих началах содержались конкретные характеристики и требования к внешнему устройству всех тюремных зданий, соответствовавшему «облегчению надзора», такие как наличие одного входа, прямолинейность стен и отсутствие выступов, а также обнесение оградой таким образом, чтобы «внешняя охрана их могла быть исполняема двумя часовыми». Внутреннее пространство должно было непременно включать, помимо собственно арестантских камер, различные хозяйственные помещения, а также изолированные от арестантского корпуса больницу, административные помещения (контора, комната свиданий, комната для караула) и жилые квартиры для чинов управления и надзора. Устройство арестантского корпуса должно было учитывать принцип разъединения срочных, следственных, подсудимых и пересыльных арестантов, мужчин и женщин и тому подобное.
По вопросам мелкого ремонта тюремных зданий в полномочия губернаторов и строительных отделений входило принятие конкретных решений о необходимости «исправления ветхостей» за счет фиксированных сумм, ежегодно отпускаемых в губернии на мелкие поправки всех казенных зданий. С 1889 года для обеспечения обыкновенного ремонта внутри этих сумм стали выделяться специальные «ремонтные кредиты» для тюремных строений в объемах, определяемых ГТУ в зависимости от количества и размеров тюрем в каждой конкретной губернии. Эти средства передавались непосредственно начальникам мест заключения, на которых возлагалась обязанность следить за состоянием зданий, а за строительными отделениями закреплялась контролирующая функция.
Начальники отдельных губернских и уездных тюрем самостоятельно организовывали ремонтные работы в подчиненных им зданиях, в том числе заключая договоры подряда и закупки материалов. В одних случаях казенные средства они получали по частям в виде авансов от губернаторов и уездных исправников «с предоставлением в израсходовании их установленной отчетности», в других случаях губернаторы и исправники «оплачивали заверенные начальниками тюрем счета, представляемые прямыми кредиторами казны» [36].
Не менее важной сферой, активно использовавшей государственное финансирование и заключение договоров, было продовольственное и материально-бытовое снабжение, включавшее лечение и одежное довольствие арестантов, их мытье, стирку белья и прочее. Состояние тюремного хозяйства традиционно являлось объектом жесткой критики. Официальные данные, собранные с мест накануне реформы 1879 года, рисовали удручающую картину: арестанты во многих тюрьмах снабжались «почти нищенскими рубищами», улучшение их пищи зависело, как правило, от благотворительности; больницы в большей части тюрем были в неудовлетворительном состоянии: «белье на постелях было грязно, одеяла - рваные», врачи редко посещали больных. Такое состояние в ГТУ связывали с действовавшей до реформы и продолжавшей действовать в начале XX века системой заведования тюремным хозяйством, основанной на предоставлении важнейших полномочий по этой части Обществу попечительному о тюрьмах.
Как уже отмечалось выше, с момента учреждения Общества, и в особенности после передачи его отделениям в 1851 году официального права распоряжаться казенными деньгами, перманентный характер приобрело противостояние тюремной администрации и представителей губернских тюремных комитетов. За реформой 1879 года последовали серьезные изменения в системе управ-
ления отдельными местами лишения свободы: закон от 15 июня 1887 года утверждал новые штаты местных тюремных учреждений, укреплял статус начальника тюрьмы и более четко очерчивал круг полномочий тюремной администрации, что, в свою очередь, оспаривало функции тюремных комитетов.
К началу XX века состав тюремных комитетов претерпел значительные изменения. Если в момент учреждения Общества в 1819 году туда стремились просветители и филантропы «по зову сердца» и во исполнение христианского долга, после причисления Общества в 1851 году к Министерству внутренних дел в комитет попадали «по должности» - губернатор, высшие местные чиновники и архиерей, то последнюю четверть века можно определить как период купеческого преобладания. Исследования, посвященные деятельности провинциальных тюремных комитетов, подтверждают социальный состав попечителей: в листах присутствия на заседаниях перечислены преимущественно лица купеческого сословия [37]. Советский тюрьмовед М. Н. Гернет предположил «насильственное» привлечение купцов в благотворители: «За „честь" состоять членами общества купцы должны были расплачиваться своим кошельком, а „честь" эта им навязывалась. Купцы вступали в общество постольку, поскольку не выдерживали напора губернатора, полицеймейстера, предводителя дворянства, архиерея. » [38]. Однако современные исследования, основанные на краеведческом материале, позволяют предположить, что для предприимчивых провинциальных купцов деятельность в тюремном комитете становилась своеобразной синекурой: непосредственно обеспечивая хозяйственные нужды мест заключения, дельцы не забывали о своих интересах, зачастую выступая единственными подрядчиками и контрагентами по объявленным контрактам [39].
В ходе реформы 1879 года и дальнейших изменений в системе тюремного управления (закон «Об устройстве управления отдельными местами заключения гражданского ведомства и тюремной стражи» от 15 июля 1887 года, создание губернских тюремных инспекций) отделения Общества попечительного о тюрьмах постепенно превращаются в анахронизм, но продолжают существовать параллельно с вновь возникающими структурами. Это не лучшим образом сказывалось на тюремном хозяйстве, поскольку «правильная постановка дела», по общим оценкам, нередко зависела от различных случайных факторов: «личных взглядов на это дело местной губернской администрации, способностей и усердия к службе со стороны отдельных начальников мест заключения... органы же Общества попечительного о тюрьмах. пребывали вообще в малодеятельном состоянии» [40].
В результате такого рассогласования создавалось положение, когда целая отрасль тюремного дела «оставалась без всяких забот и присмотра»: ассигнуемые казной кормовые деньги «расходовались без действительного контроля и без всякого порядка» [41]. В одних случаях снабжение продовольствием и одеждой заключалось в «сдаче с подряда» постороннему лицу или одному из членов комитета, приеме денег из казначейства и передаче их контрагенту, в других - продовольствие и одежда заготавливались начальниками тюрем «хозяйственным способом» без всякого участия комитета. Постепенно задача расходования сумм, отпускаемых на хозяйственные надобности мест заключения, переходит в компетенцию начальников мест заключения (парадоксально, что в соответствии с законом тюремная администрация для этого «не имела необходимых средств и полномочий»), а местные тюремные комитеты в большинстве случаев играли лишь посредническую роль.
Такое положение было особенно заметно в тех губерниях, где была введена тюремная инспекция, которая, с одной стороны, «должна была по необходимости взять на себя контролирование действий тюремной администрации, между прочим, и в области хозяйственного управления мест заключения (вследствие чего сама собою отпала всякая необходимость в контроле в этом отношении со стороны органов Общества), и которая, с другой стороны, стремилась и стремится поднять значение и самостоятельность начальников тюремных учреждений» [42]. Сравнение тюремного устройства, проведенное руководством ГТУ в инспекционных и неинспекционных губерниях, выявило эффективность первых, показав, что там, где таковая была учреждена, «места заключения содержатся лучше... и ассигнуемые на тюремную часть кредиты расходуются бережливее и целесообразнее. Еще в 1894 году, т. е. спустя всего четыре года после учреждения первых тюремных инспекций. благодаря их деятельности по одному лишь одежному довольствию арестантов было получено экономии за три
года 176 000 рублей. Вывод этот нашел себе полное подтверждение и в данных последующего времени» [43].
Таким образом, в начале XX века российские места заключения переживали переходный период в организации управления и обеспечении основных нужд тюремного хозяйства. Ожидалось, что с распространением тюремных инспекций на всю территорию империи должны будут измениться в указанном направлении и условия заведования тюремным хозяйством. Функции же местных отделений Общества попечительного о тюрьмах предположительно должны были вернуться к изначальным опциям патроната и организации условий нравственного исправления арестантов. Революционные события 1917 года прервали эти поступательные движения, изменив направление и логику дальнейших пенитенциарных преобразований.
Подводя итог, отметим, что с момента старта тюремной реформы соотношение государственно-служебного и общественно-благотворительного начал внутри уголовно-исполнительной системы постоянно изменялось в пользу первого. Это определило последовательное повышение степени вовлеченности в механизм закупочной деятельности непосредственных чинов ведомства и укоренение систематического подхода к материальному обеспечению мест лишения свободы. Основными областями использования казенных средств в тюремной сфере традиционно оставались строительство и ремонт зданий, а также снабжение арестантов пищей, одеждой и лекарствами.
В первые десятилетия XX века в центральной структуре ГТУ постепенно выделяются делопроизводства, соответствовавшие основным направлениям его деятельности. Однако, несмотря на активное развитие инструментария государственных закупок, каких-либо специализированных органов, аналогичных современной контрактной службе ФСИН России, внутри пенитенциарной системы на том историческом этапе еще не существовало.
1. Гончаров Е. Ю. История торгов в России // Конкурсные торги. 1998. № 8. С. 41-46.
2. Медякова Е. М. Эволюция государственных закупок: от Российской империи до Российской Федерации // Современные технологии управления. № 1. URL: https://sovman.ru/article/9712/ (дата обращения: 21.08.2024).
3. Казанцев Д. А. История государственных закупок в России // Журнал Бюджет. 2021. № 10. С. 88-91.
4. Проект «История закупок государства Российского в лицах» // Фогсофт : [сайт]. URL: https://fogsoft.ru/press/history_goszakupki/ (дата обращения: 21.08.2024).
5. Проект «История уголовно-исполнительной системы России» // ФСИН России : [сайт]. URL: https://fsin.gov.ru/history/ (дата обращения: 21.08.2024).
6. Полное собрание законов Российской Империи. Собрание Первое (ПСЗ-1). Т. I, № 1.
7. Сергиевский Н. Д. Наказание в русском праве XVII века. СПб. : Изд. книжного магазина А. Ф. Цизерлинга, 1878. С. 21.
8. Котошихин Г. К. Россия в царствование Алексея Михайловича. СПб. : Тип. Главного управления уделов, 1906. С. 17.
9. Рязань. Материалы для истории города XVI-XVIII столетий. М. : Тип. М. Г. Волчанинова. 1884. С. 121-124.
10. Гончаров Е. Ю. Указ. соч. С. 41.
11. Каракбаева А. А. История развития системы государственных закупок в России // Мировые тенденции развития науки, образования, технологий : сборник материалов Международной научно-практической конференции. Белгород, 2021. С. 62-65.
12. ПСЗ-1. Т. V, № 2822.
13. ПСЗ-1. Т. V, № 2871.
14. ПСЗ-1. Т. IX, № 6970.
15. ПСЗ-1. Т. VI, № 3937.
16. Опыт разработки материалов для истории Рязанского губернского земства. Выпуск II / сост. А. Д. Повалишин. Рязань : Тип. насл. З. П. Позняковой, 1887. С. 102.
17. ПСЗ-1. Т. XVII, № 12521.
18. ПСЗ-1. Т. XVIII, № 13040.
19. ПСЗ-1. Т. XV, № 10788.
20. Казанцев Д. А. Указ. соч. С. 89.
21. ПСЗ-2. Т. V, №4007.
22. Мишле Э. И. Второй международный тюремный конгресс. СПб. : Тип. П. И. Шмидта, 1878. С. 162.
23. Никитин В. Н. Тюрьма и ссылка. Историческое, законодательное, административное и бытовое положение заключенных, пересыльных, их детей и освобожденных из-под стражи, со времени возникновения русской тюрьмы до наших дней. 1560-1880. СПб. : Тип. Г. Шпарварт, 1880. С. 56.
24. Там же. С. 64-65.
25. Там же. С. 63.
26. ПСЗ-2. Т. XXVI, № 25725.
27. Собченко Е. Н. Реформа системы государственной отчетности и образование контрольных палат в 60-х гг. XIX века // Вестник Новгородского государственного университета. 2007. № 41. С. 23.
28. ПСЗ-2. Т. XLI, № 42861.
29. Никитин В. Н. Указ. соч. С. 69-70.
30. Казанцев Д. А. Указ. соч. С. 91.
31. Свод законов гражданских и Положение о казенных подрядах и поставках, согласованные со всеми продолжениями и дополненные узаконениями, опубликованными по 1 марта 1913 года / сост. П. С. Цыпкин. СПб. : Изд. юрид. кн. магазина И. И. Зубкова, 1913.
32. Систематический сборник узаконений и распоряжений по тюремной части / сост. В. Н. Коковцев и С. В. Рухлов. Изд. 2-е доп. СПб.: Тип. И. Н. Скороходова, 1894. С. 3.
33. Отчет по Главному тюремному управлению за 1909 год. Часть 1. Объяснения // Тюремный вестник. 1911. № 4 (приложение). С. XI.
34. Систематический сборник узаконений. С. 171.
35. Там же. С. 173-174.
36. Там же. С. 183.
37. Федотова И. Н. Государство и организация тюремной благотворительности (на материалах Владимирской губернии 30-70-х гг. XIX в. // Власть и общество в России: традиции и современность : материалы IV Всероссийской научной конференции / отв. ред. О. А. Тарасов. Т. 1. Рязань, 2008. С. 152-158.
38. Гернет М. Н. История царской тюрьмы. Изд. 3-е. Т. 2. 1825-1870. М. : Госюриздат, 1961. С. 60.
39. Тарасов О. А., Васильева С. А. Становление и развитие тюремных учреждений и структур Рязанского края. Историко-документаль-ные очерки. Ч. I. (XII - первая половина XIX в.). Рязань : Узорочье, 2010. С. 92-93.
40. Обзор преобразований по тюремной части при новых законодательных установлениях (1906-1912 гг.) // Тюремный вестник. 1910. № 10. С. 1585.
41. Лучинский Н. Деятельность Главного тюремного управления за первые XXXV лет его существования // Тюремный вестник. 1914. № 2. С. 360.
42. Отчет по Главному тюремному управлению за 1909 год. С. XX.
43. Там же. С. V.
1. Goncharov E. Yu. History of bidding in Russia // Competitive tenders. 1998. № 8. P. 41-46.
2. Medyakova E. M. Evolution of state procurements: from the Russian Empire to the Russian Federation // Modern Management Technologies. № 1. URL: https://sovman.ru/article/9712/ (date of reference: 21.08.2024).
3. Kazantsev D. A. History of bidding in Russia // Budget Magazine. 2021. № 10. P. 88-91.
4. Project «Procurement History of the Russian State in Persons» // Fogsoft : [site]. URL: https://fogsoft.ru/press/history_goszakupki/ (date of reference: 21.08.2024).
5. Project «History of the Criminal and Correctional System of Russia» // FPS of Russia : [site]. URL: https://fsin.gov.ru/history/ (date of reference: 21.08.2024).
6. Complete Collection of the Laws of the Russian Empire (CCL-1). Vol. I, № 1.
7. Sergievsky N. D. Punishment in Russian law of the XVII century. SPb. : Published by A. F. Tsizerling bookstore, 1878. P. 21.
8. Kotoshikhin G. K. Russia in the reign of Alexei Mikhailovich. St. Petersburg : Publishing house. Main Directorate of Estates, 1906. P. 17.
9. Ryazan. Materials for the history of the city of XVI-XVIII centuries. M. Publishing house of M. G. Volchaninov. 1884. P. 121-124.
10. Goncharov E. Yu. Law. Collection. P. 41.
11. Karakbaeva A. A. History of the development of state procurement system in Russia // World trends in the development of science, education, technology: Proceedings of the International Scientific and Practical Conference. Belgorod, 2021. P. 62-65.
12. CCL-1. Vol. V, № 2822.
13. CCL-1. Vol. V, № 2871.
14. CCL-1. Vol. IX, № 6970.
15. CCL-1. Vol. VI, № 3937.
16. Experience in developing materials for the history of the Ryazan provincial municipality. Issue II / compiled by A. D. Povalishin. Ryazan : Publishing house of the Z. P. Poznyakova successor, 1887. P. 102.
17. CCL-1. Vol. XVII, № 12521.
18. CCL-1. Vol. XVIII, № 13040.
19. CCL-1. Vol. XV, № 10788.
20. Kazantsev D. A. Law. Collection. P. 89.
21. CCL-2. T. V, № 4007.
22. Michelet E. I. The Second International Prison Congress. St. Petersburg : Publishing house of P. I. Schmidt, 1878. P. 162.
23. Nikitin V. N. Prison and exile. Historical, legislative, administrative and domestic situation of prisoners, prisoners in transit, their children and released from custody, from the time of the emergence of the Russian prison to our days. 1560-1880. St. Petersburg : Publishing house of G. Shparvart, 1880. P. 56.
24. Ibid. C. 64-65.
25. Ibid. C. 63.
26. CCL-2. Vol. XXVI, № 25725.
27. Sobchenko E. N. Reform of the system of state accounting and the formation of control chambers in the 60s of the XIX century // Bulletin of the Novgorod State University. 2007. № 41. P. 23.
28. CCL-2. Vol. XLI, № 42861.
29. Nikitin V. N. Law. Collection. P. 69-70.
30. Kazantsev D. A. Law. Collection. P. 91.
31. Code of Civil Laws and Regulations on government contracts and procurement, coordinated with all continuations and supplemented by ordinances published by March 1, 1913 / compiled by P. S. Tsypkin. St. Petersburg : Publishing house of the legal bookstore of I. I. Zubkov, 1913.
32. Systematic collection of laws and regulations on the prison section / compiled by V. N. Kokovtsev and S. V. Rukhlov. Ed. 2nd supplement. St. Petersburg : Publishing house of I. N. Skorokhodov, 1894. P. 3.
33. Report on the Main Prison Administration for 1909. Part 1. Explanations // Prison Bulletin. 1911. № 4 (appendix). P. XI.
34. Systematic Collection of Laws ... P. 171.
35. Ibid. P. 173-174.
36. Ibid. P. 183.
37. Fedotova I. N. State and the organization of prison charity (on the materials of Vladimir province 30-70-ies of the XIX century // Power and society in Russia: traditions and modernity: proceedings of the IV All-Russian scientific conference/edited by O. A. Tarasov. Vol. 1. Ryazan, 2008. P. 152-158.
38. GernetM. N. History of the Tsar's Prison. Ed. 3rd. Vol. 2. 1825-1870. M. : Gosurizdat, 1961. P. 60.
39. Tarasov O. A., Vasilieva S. A. Formation and development of prison institutions and structures of the Ryazan region. Historical and documentary sketches. Part I. (XII - the first half of the XIX c.). Ryazan : Uzorochye, 2010. P. 92-93.
40. Review of prison reforms under the new legislature (1906-1912) // Prison Bulletin. 1910. № 10. P. 1585.
41. Luchinsky N. Activity of the Main Prison Directorate for the first XXXV years of its existence // Prison Bulletin. 1914. № 2. P. 360.
42. Report on the Main Prison Directorate for 1909. P. XX.
43. Ibid. P. V.
