CC BY
387
условиях давно отмененной виры реанимировала институт круговой поруки, искусственно создавая общины в городах и административных единицах сельской местности и обязывая их членов разыскивать опасных преступников под угрозой уплаты большого штрафа: «А учинится у них в городе душегубьство, а не доищутся душегубьца, ино вины четыре рубли заплатят горожаня; а учинится душегубьство в коем стану или в коей волости, а не доищутся душегубца, и они вины четыре рубли заплатят в стану или в волости, в коей душегубьство учинилося; а доищутся душегубца, и они его дадут наместником или их тиуном, а хрестьаном в том продажи нет»1.
М. С. Иващенко
ИСТОРИЯ СТАНОВЛЕНИЯ И РАЗВИТИЯ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПРОТИВ ЗДОРОВЬЯ НАСЕЛЕНИЯ В РОССИЙСКОМ ГОСУДАРСТВЕ
Впервые указание на охрану общественных отношений в сфере здоровья населения на законодательном отмечалось в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года в главе «О преступлениях и проступках против постановлений, ограждающих народное здравие», где имелось особое отделение, именуемое «О нарушении правил, установленных для продажи, хранения и употребления веществ ядовитых и сильнодействующих». Расширив основание ответственности (продажа лицам, не имеющим право на покупку сильнодействующих или ядовитых веществ, незаконное их приобретение, нарушение правил приготовления или торговли азотной кислотой), Уголовное Уложение 1903 года дифференцировало санкции в зависимости от признаков субъекта преступления, выделив специально три статьи. В одной из них криминализировалось нарушение правил хранения, отпуска или использования такого рода средств ответственным лицом аптек и производств; в другой - лицом, имеющим право их использовать; в третьей предусматривалась ответственность лиц, виновных в хранении для продажи или в продаже сильнодействующих и ядовитых веществ без лицензии или с нарушением ее условий.
Уголовное Уложение 1903 года к посягательствам на здоровье населения также относило: изготовление, хранение для продажи или продажу, например, «съестных припасов или напитков, вредных для здоровья или испортившихся», «посуды, выделанной из вредных для здоровья материалов», «предметов потребления или домашнего обихода, окрашенных ядовитыми красками материи, обоев, бумаги, папки, свечей, игрушек и т.п., запрещенных в торговом обороте», «печеного хлеба с примесью пищенепригодных веществ».
Большее число норм отечественного законодательства XIX - начала XX века касалось наказуемости за совершение другого рода преступления против народного здравия: нарушения санитарно-эпидемиологических правил. Составители Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года были вынуждены выделить в соответствующей главе Особенной части несколько специальных отделений: «О нарушении уставов карантийных»; «О нарушении постановлений против распространения повальных или прилипчивых болезней»; «О нарушении правил для погребения мертвых»; «О нарушении уставов врачебных». Уголовное Уложение 1903 года во многом унифицировало подобные составы, предусмотрев общую норму об ответственности за виновное неисполнение «правил о мерах охранения народного здравия» и установив квалифицированные составы за деяния, касающиеся непосредственно заразных болезней. Сохраняя преемственность, законодатель устанавливал особые санкции в отношении женщины, «страдающей заразительной болезнью» и нанявшейся в кормилицы или принявшей на себя обязанности по уходу за ребенком. С некоторыми дополнениями в Уголовном Уложении 1903 г. были сконструированы основания ответственности за нарушение правил погребения мертвых, в том числе вне кладбища без разрешения, оставление мертвых без погребения2.
1 Российское законодательство X - XX веков. М., 1985. Т. 2. С. 194.
2 Уголовное право. Особенная часть: учебник для вузов / под ред. И.Л. Козаченко, З.А. Незнамова, Г.П. Новоселова. М.: НОРМА-ИНФРА М, 1997. С. 422-423.
Историческая совокупность норм о преступлениях против здоровья населения как система в современном понимании стала складываться лишь в начале XX века1.
Впоследствии постановлением 2-й сессии ВЦИК X созыва от 10 июля 1923 года данная статья была дополнена словами «хранение и сбыт ядовитых и сильнодействующих веществ лицами, не
2
имеющими на то права» .
Однако появление на «черном рынке» в последующие годы кокаина, опия и их производных привело к необходимости установления уголовной ответственности за операции с наркотиками. 25 декабря 1924 г. ВЦИК и СНК приступили к обсуждению проекта постановления о дополнении УК РСФСР 1922 г. статьей 140-д3. Принимается решение внести этот проект на утверждение ближайшей сессии ВЦИК. Такая сессия ВЦИК РСФСР XI созыва состоялась 5-6 мая 1925 года, на которой и была принята норма 140-д4.
Статьей 140-д преследовалось изготовление и хранение с целью сбыта кокаина, опия, морфия, эфира и других одурманивающих веществ без надлежащего разрешения, за совершение чего предусматривалось наказание в я.': виде лишения свободы «на сроки до 3-х лет с конфискацией части имущества или без таковой конфискации и с воспрещением проживания в Москве, Ленинграде, в пограничной полосе и в портовых городах, список которых устанавливался по соглашению с НКВД и НКЮ на срок не свыше 3-х лет». То же преступление, совершаемое в виде промысла, а равно содержание притонов, в которых производится сбыт или потребление кокаина, опия, морфия и других одурманивающих веществ, «карается лишением свободы на срок не ниже 3-х лет со строгой изоляцией, конфискацией всего имущества, поражением в правах и с воспрещением проживания, по отбытии наказания, в пограничной полосе и в поименованных выше городах на срок до 3-х лет».
УК РСФСР 1922 г. включил в гл. УШ «Нарушение правил, охраняющих народное здравие, общественную безопасность и публичный порядок» ст. 212 «Врачевание или дача медицинских советов с корыстной целью лицам, не имеющими на то законного права» в качестве наказания за подобные деяния был предусмотрен штраф до 300 рублей золотом или принудительные работы на срок до 3-х месяцев. «Неизвещение надлежащих властей со стороны лиц, к тому обязанных, о случаях заразных болезней или падеже скота» предусматривалось ст. 214. Виновный в данном преступлении наказывался штрафом до 100 рублей золотом. Ст. 215 устанавливала аналогичную ответственность за «неисполнение законов и обязательных постановлений, установленных в интересах охранения народного здравия и предупреждения эпидемии».
Данный Уголовный кодекс рассматривал выпуск недоброкачественной продукции всего лишь как один из видов бесхозяйственности. В ст. 128 УК РСФСР устанавливалось, что лица, стоящие во главе государственных учреждений или предприятий, за бесхозяйственность, в результате которой не был выполнен производственный план, или ухудшилось качество выпускаемых изделий, или же было растрачено имущество предприятий, наказывалось лишением свободы либо принудительными работами на срок ниже одного года. Так, в соответствии с данной нормой ответственность наступала только в том случае, когда ухудшение качества произошло в результате бесхозяйственности, то есть небрежного или недобросовестного отношения лица к порученному делу.
«Недобросовестность свидетельствует о явной неисполнительности должностного лица, пренебрегающего исполнением служебных обязанностей и безразличного к судьбам вверенного дела»5.
Субъектами этого преступления могли быть лишь лица, стоящие во главе государственных учреждений. К числу таких лиц относили в тот период заведующих, директоров, начальников учреждений или членов коллегии, если во главе учреждения либо предприятия стояла коллегия1.
1 Курс уголовного права. Особенная часть / под ред. Г.Н. Борзенкова, В.С. Комиссарова. М.: Зерцало-М, 2002. Т. 4. С. 353.
2 Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР 1917-1952 гг. / под ред. И.Т. Голякова. М.: Госюриздат, 1953. С. 166.
3 ЦГАОР. Ф. 1235. ОП. 41. Д. 2. С. 413.
4 СУ СССР. 1925. №> 5. Ст. 33.
5 Уголовный кодекс: практический комментарий / под ред. М.Н. Гернета, А.Н. Трайнина. М., 1925. С. 128-129.
Вместе с тем отдельные признаки преступления были отражены в ст. 128 УК РСФСР недостаточно четко. Например, довольно неопределенно был сформулирован такой признак, как «ухудшение качества продукции», что порождало трудности в его толковании. Поэтому данная статья была изменена, и в новой редакции от 10 июня 1923 года2 уже не содержала указания на такой признак бесхозяйственности, как ухудшение качества выпускаемой продукции.
Однако это не означало, что устранялась уголовная ответственность за подобные действия. Виновные в их совершении привлекались к ответственности за бесхозяйственность либо по статьям о должностных преступлениях3.
Точно так же решались вопросы ответственности за выпуск недоброкачественной продукции по УК других советских республик (например, ст. 128 УК УССР 1922 г.).
К числу иных преступных деяний, посягающих на народное здравие, общественную безопасность и публичный порядок, предусмотренных УК 1922 г., относились: «курение табака в местах, где в силу обязательного постановления или законного приказа таковое запрещалось» (ст. 219); «публичные нарушения или стеснения религиозными обрядами или культовыми церемониями свободы движения других граждан, вопреки закону или обязательному постановлению местной власти» (ст. 239); «нарушение правил, для открытия промышленных и торговых предприятий» (ст. 245) и др.4
Анализ дальнейшего развития уголовного законодательства страны позволяет выявить стабильную тенденцию, выражающуюся в криминализации наиболее опасных деяний, связанных с наркотическими, ядовитыми и сильнодействующими веществами. По мере роста количества незаконных операций с наркотиками, увеличения числа лиц, их потребляющих, в УК РСФСР систематически вносились новые статьи, предусматривающие уголовную ответственность, либо дополнялись более жесткими санкциями уже действующей нормы. В частности, УК 1926 г. был дополнен статьей, введенной в главу восьмую и устанавливающей ответственность за нарушение правил, охраняющих народное здоровье, общественную безопасность и порядок. Так, ст. 179 УК РСФСР 1926 г. предусматривала наказание за изготовление, хранение и сбыт сильнодействующих ядовитых веществ без специального разрешения, а также нарушение установленных правил производства, хранения, отпуска, учета и перевозки сильнодействующих и ядовитых веществ5.
УК РСФСР 1926 г. установил уголовную ответственность за «нарушение правил об охране народного здравия, специально изданных в целях борьбы с эпидемиями», а также за «незаконное врачевание»6.
Ст. 180 УК определяла «занятие врачеванием как профессией лицами, не имеющими надлежащего удостоверенного медицинского образования, а равно занятие медицинским работником такого рода медицинской практикой, на которую он не имеет права». Санкция данной статьи предусматривала исправительно-трудовые работы на срок до 6-ти месяцев или штраф до 500 рублей.
Охрана санитарно-эпидемиологической безопасности обеспечивалась ст. 181 УК «Нарушение правил по охране народного здравия, специально изданных в целях борьбы с эпидемиями»7. Наказание за данный вид преступной деятельности был аналогичен, как и за занятие незаконным врачеванием.
Данный Уголовный кодекс8 не внес существенных изменений в понятие «бесхозяйственности», за исключением того, что был расширен круг субъектов данного преступления.
В 1938 г. принимается постановление Совнаркома о правилах потребления, сбыта и перевоз-
9
ки наркотиков, ядовитых и сильнодействующих веществ .
1 Позднышев СВ. Очерк основных начал науки уголовного права. М., 1923. С. 179.
2 СУ РСФСР. 1923. № 48.
3 АгафоновА.В. Указ. раб. С. 56.
4 УК РСФСР 1922 г. Казань, 1922. С. 39-43.
5 РомановаЛ.И. Наркомания и наркотизм. СПб.: Юридический центр Пресс, 2003. С. 276.
6 Уголовное право. Особенная часть: учебник для вузов / под ред. И.Л. Козаченко, З.А. Незнамова, Г.П. Новоселова. С. 423.
7 УК РСФСР 1926 г. М.: Госюриздат, 1953. С. 52.
8 Ст. 128 «Бесхозяйственность, основанная на небрежном или недобросовестном отношении к порученному делу лиц, стоящих во главе государственных или общественных учреждений и предприятий, или их уполномоченных, результатом чего явилось расточение или невозместимый ущерб имуществу учреждений и предприятий, - лишение свободы на срок до 2-х лет или исправительными трудовыми работами на срок до одного года» (от 28 мая 1928 г. // СУ РСФСР. N° 139. Ст. 907).
9 Романова Л.И. Указ. раб. С. 278.
Для успешного восстановления и развития экономики страны было направлено постановление ЦИК и СНК СССР от 1929 г. «Об уголовной ответственности за выпуск недоброкачественной продукции и за несоблюдение стандартов». Закон предусматривал, что за массовый или систематический выпуск из промышленного или торгового предприятия недоброкачественной продукции виновный наказывался на срок до пяти лет лишения свободы, а за несоблюдение стандартов - принудительными работами на срок до одного года.
27 октября 1960 года Верховным Советом РСФСР был утвержден новый УК РСФСР. Первоначальная редакция УК РСФСР 1960 г. к преступлениям против здоровья населения относила: 1) ст. 221 (незаконное врачевание); 2) ст. 222 (нарушение правил, установленных в целях борьбы с эпидемиями); 3) ст. 224 (изготовление или сбыт ядовитых или наркотических веществ); 4) ст. 225 (посев опийного мака или индийской конопли без разрешения); 5) ст. 227 (создание группы, причиняющей вред здоровью граждан) и др.1
Впоследствии в данные нормы неоднократно вносились изменения и дополнения, а глава десятая УК РСФСР «Преступления против общественной безопасности. Общественного порядка и здоровья населения» пополнялась новыми составами. Так, Законом РСФСР от 25.07.62 г., ст. 224 УК РСФСР была увеличена с 2-х до 3-х частей, а максимальный срок лишения свободы повышен с 5-ти до 10 лет. В качестве дополнительного наказания предусматривалась конфискация наркотических, сильнодействующих и ядовитых веществ.
Указом Президиума Верховного Совета (ПВС) РСФСР от 22 июня 1971 г2, в диспозицию ст. ст. 222 УК РСФСР было включено нарушение санитарно-эпидемиологических и санитарно-противоэпидемических правил, если это повлекло или могло повлечь распространение эпидемических и других заразных заболеваний. В первоначальной редакции указание на возможность наступления общественно опасных последствий не содержалось.
УК РСФСР 1960 г. под незаконным врачеванием понимал оказание медицинской помощи лицом, не имеющим специального медицинского образования и квалификации.
Медицинский работник нес уголовную ответственность, если он, не обладая специальными знаниями, осуществлял определенные лечебно-диагностические мероприятия.
Необходимо остановиться еще на одной норме - это ст.227 УК РСФСР 1960 г., предусматривавшая уголовную ответственность за посягательства на личность и права граждан под видом исполнения религиозных обрядов. Данная норма устанавливала ответственность за организацию религиозной группы, руководство ею и активное участие в ней при условии, что деятельность такой группы имеет антиобщественную направленность. Характер запрещенной деятельности группы определяется тем, что в ней совершаются действия, сопряженные с причинением вреда здоровью граждан, с иными посягательствами на личность или права, с побуждением граждан к отказу от общественной деятельности или исполнения гражданских обязанностей, с вовлечением в подобную группу несовершеннолетних.
С принятием УК РФ 1996 г. преступления против здоровья населения были помещены в гл. 25 «Преступления против здоровья населения и общественной нравственности». Из двенадцати составов преступлений данной направленности три претерпели изменения - это ст. 234 УК «Незаконный оборот сильнодействующих или ядовитых веществ в целях сбыта» в редакции Федерального закона от 25 июня 1998 г.3; ст. 237 УК «Сокрытие информации об обстоятельствах, создающих опасность для жизни и здоровья людей» в редакции Федерального Закона от 18 марта 1999 г.4 г.4 и ст. 238 УК «Производство, хранение, перевозка либо сбыт товаров и продукции, выполнение работ или оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности в редакции Федерального
1 Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР (1953-1991). Ч. 2. Законодательство РСФСР. Казань, 1995. С. 87-89.
2 Приказ Минздрава СССР № 1280. М.: МЗ СССР, 1981. 26 с.
3 СЗ РФ. 1998. № 26. Ст. 3012.
4 СЗ РФ. 1999. № 12. Ст. 1407.
Закона от 9 июля 1999 г.1 Последние новеллы в гл. 25 УК РФ внес Федеральный закон от 8 декабря 2003 г. «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации»2, который дополнил ее двумя самостоятельными составами ст. 2281 и 2282 УК РФ.
Н. Б. Комова
МОДЕРНИЗАЦИЯ РОССИЙСКОГО ГОСУДАРСТВА НА РУБЕЖЕ XX - XXI вв.: МОНАРХИЧЕСКИЕ ТРАДИЦИИ И РЕСПУБЛИКАНСКИЕ ИННОВАЦИИ
В конце XIX века окончательно сформировались идеалы русского консервативного государственно-правового сознания: монархия и православие. Именно эти цивилизационные «столпы» русской государственности стали критериями оценки всех политических или юридических преобразований в России, альфой и омегой развития русской нации, Российской империи, условиями устойчивого развития социально-экономической и духовной жизни. Так или иначе, но трудно спорить с тем, что монархическая власть в истории России (ярким примером тому является успешный выход из такой «модельной революции», являющейся, по сути, «архетипической формой социальных бифуркаций», как Смута начала XVII в.3) всегда играла роль политического фактора, противостоящего анархии и деспотизму.
Не случайно, что и на рубеже ХХ и XXI вв. на доктринальном уровне все более и более активно обсуждаются проекты реставрации монархических институтов в постсоветской России, в возрождении которых ряд исследователей усматривают выход из современной демократической смуты, возможность скорейшего преодоления «либерально-реформаторского лихолетья» (по меткому замечанию Ф. Разумовского, «ура-демократии»). Отсюда и возникновение серьезных монографических работ в среде юристов и политологов, и появление интригующих общественность анонимных «Проектов Россия» и т.п.
В целом же, в отношении проблемы государственно-правовой модернизации, государственно-правового строительства в постсоветской России вот уже почти два десятилетия в специальной литературе, на научных конференциях различного уровня и тематики развернута многоплановая дискуссия. В качестве ключевых ее моментов можно выделить ряд взаимосвязанных вопросов:
1) соотношение категорий «модернизация» и «трансформация»;
2) направленность модернизации в условиях глобализирующегося мира, ее проектируемые результаты и их влияние на сохранение национальной идентичности, самобытности права и государства, их эффективности;
3) наличие исключительно одной (западно-либеральной) модели модернизации общества, государства, права, экономики, либо признание многомерности, поливариативности (в практическом и теоретическом планах) этого процесса.
В общем, в рамках различных отраслей гуманитарного знания в последние два десятилетия обнаруживается стремление к пониманию истоков и смысла российского реформизма. Более того, постепенно, в на фоне постсоветский государственно-правовых и социально-экономических трансформаций в специальной литературе реформа и разного рода (кажущиеся уже перманентными) преобразования, расцениваются как, несомненно, предпочтительный вариант развития всех сфер отечественного общества и государства. Политическая же история России, в этом плане, некоторыми авторами представляется в качестве большей или меньшей степени реализованных, но единых в модернизационной направленности преобразований4.
1 СЗ РФ. 1999. № 28. Ст. 3490.
2 СЗ РФ. 2003. № 50. Ст. 4848.
3 Подробнее об этом см.: Соловей В.Д. Кровь и почва русской истории. М., 2008. С. 221-224., а в теоретическом контексте работу ГолдстоунаДж. К теории революции четвертого поколения // Логос. 2006. N° 5.
4 См.: Власть и реформы. От самодержавной к советской России. СПб., 1996; Каменский А.Б. От Петра I до Павла I. Реформы в России XVIII века. Опыт целостного анализа. М., 1999.
