CC BY
60
УДК 94(470.44).072.5-054.65
ИСТОРИЯ С ПРОДОЛЖЕНИЕМ*
В.П. Тотфалушин
Саратовский государственный университет, кафедра истории России и археологии E-mail: TotfalushinVP@info.sgu.ru
В статье рассматривается один эпизод из жизни военнопленных Великой армии Наполеона в России: конфликт лета 1813 г. между группой французских пленных и саратовскими мещанами, вылившийся в убийство одного из них. Пока шло судебное разбирательство, некоторые представители саратовской общественности делали попытки облегчить участь французов. Несмотря на покровительство и заступничество, осужденные были сосланы на каторжные работы в Томскую губернию, где, уже, будучи отпущены на волю, проживали, по крайней мере, до середины 1830-х годов.
Ключевые слова: Отечественная война 1812 года; Саратовский край; военнопленные Великой армии.
HISTORY WITH CONTINUATION
V.P. Totfalushin
The article deals with an episode from the life of the prisoners of war of the Grand Army of Napoleon in Russia: the conflict between a group of French prisoners and Saratov's townsmen fell deeply into the murder of one of them in the summer of 1813. While there was a trial, some Saratov's townsmen have attempted to alleviate the plight of the French. Despite the protection and intercession the convicts were sent to forced labor in the Tomsk province, where they were released, and lived at least until the 1830s.
Key words: Patriotic war of 1812; the Saratov region; war prisoners of the Great army.
Одним из показателей весомости любой военной победы, являются пленные, поэтому они, как объект изучения, представляют особый интерес для анализа военно-исторических событий. Но в отличие от других, вещественных, показателей победы, военнопленные, как существа одушевленные, нуждаются в особом отношении, направленном на сохранение их жизни. Решение этой сложной для воюющей страны задачи всецело ложится на
* Сокращенный вариант статьи см.: Totfalouchin У. Une histoire à suivre // Gloire & Empire. 2015. №°63. P. 93-95.
военные и государственные органы власти. При этом отношение к пленным является показателем степени гуманности различных слоев общества и государства в целом. Вместе с тем, пребывание в плену является одним из естественных состояний военнослужащих, поэтому изучение проблемы военнопленных позволяет также получить новые данные к биографиям конкретных людей.
Судьба военнопленных Великой армии Наполеона в России в последнее время не раз становилась предметом специальных исследований. В ходе этих попыток решения сложной пространственно-временной задачи были рассмотрены особенности препровождения, приема, содержания, дальнейшего пребывания, а также последствий существования пленных в пределах Российской империи1.
В процессе исследований было установлено, что постепенное продвижение неприятеля вглубь России заставило военное командование и гражданские органы власти выбирать для размещения военнопленных всё более отдаленные территории, среди которых оказалась и Саратовская губерния. Всего в 1812-1814 гг. здесь транзитом или на постоянной основе побывало приблизительно 6300 военнопленных, из которых 1080 человек умерло2.
Местные власти должны были снабдить пленных всем необходимым, в соответствии с существующей нормативно-правовой базой. Кроме того, правительственные инструкции требовали от российских подданных, «чтобы пленным нигде ни от кого никакого притеснения оказываемо не было, но чтоб и они вели себя скромно и послушно...»3.
Однако циркулярное предписание от 5 октября 1812 г. главнокомандующего в Санкт-Петербурге С.К. Вязмитинова свидетельствовало, что партии пленных из состава Великой армии «чинят разные обиды обывателям, оказывают неповиновение к конвойным командам, самовольно отлучаются и разными буйствами
1 См.: Бессонов В.А., Миловидов Б.П. Библиография работ, опубликованных в СССР и России, о военнопленных Великой армии 1812-1815 гг. 19742010 / / Военнопленные армии Наполеона в России: 1806-1814: Мемуары. Исследования. СПб., 2012.
2 См.: Бессонов В.А., Тотфалушин В.П. Военнопленные Великой армии в Саратовской губернии / / Проблемы изучения Отечественной войны 1812 года: матер. Всерос. науч. конф. Саратов 30 мая - 1 июня 2002 г. Саратов, 2002. С. 175.
3 Цит. по: Бессонов В.А. Военнопленные 1812 г. в России // Военнопленные армии Наполеона в России. С. 83.
и неистовыми поступками вселяют страх в поселянах и возмущают их спокойствие»4.
Одному из таких «неистовств», произошедших на территории Саратовской губернии было посвящено небольшое сообщение автора настоящей статьи, увидевшее свет в 1998 году5. Новые архивные находки позволили вновь вернуться к этой теме.
Содержание военнопленных тяжким бременем легло на русскую казну, поэтому еще в декабре 1812 г. министр финансов Д. А. Гурьев предложил мастеровых и работников из числа пленных отправить для работы на мануфактурах. «Прочим, взятым из класса земледельцев, - писал он, - можно бы, казалось, также предложить поселение между колонистами Саратовской и Екатеринославской губерний»6. А, по циркулярному предписанию С.К. Вязмитинова от 14 января 1813 г., разрешалось употреблять пленных на различные простые работы. Таким образом, был легализован физический и интеллектуальный труд военнопленных, который широко применялся как местными властями, так и частными лицами, в первую очередь дво-рянами7.
Этим правом, в частности, воспользовался бывший первостатейный саратовский купец, а в рассматриваемый период потомственный дворянин, надворный советник М.А. Устинов, служивший в Саратове в Комиссии снабжения солью государства, учрежденной при Департаменте горных и соляных дел, и владевший огромным состоянием. Он нанял шестерых французских военнопленных - Келлера, Бене, Керха (Кирши, Кержи), Радимахера (Ро-димахера), Иогана и Диля для работы в своем саду, расположенном в окрестностях города Саратова.
По архивным документам, в воскресенье 8 июня 1813 г. его работники, «произвели ссору и драку» с мещанином И.Е. Смирновым, «имевшим сад в соседстве». Зачинщиком этого конфликта саратовский губернский прокурор В.М. Максимов считал Смирнова. Вторил ему и бывший прапорщик Пензенского ополчения
4 И мирный гражданин бесстрашный воин стал. 1812 год в документах Государственного архива Саратовской области. Саратов, 2014. С. 115.
5 См.: Тотфалушин В.П. Эпизод из жизни французских военнопленных в Саратове / / Военно-исторические исследования в Поволжье: сб. науч. тр. Саратов, 1998. Вып. 3, ч. 1.
6 Бумаги, относящиеся до Отечественной войны 1812 года, собранные и изданные П.И. Щукиным: в 10 ч. М., 1897-1908. Ч. 5. С. 67.
7 См.: Тотфалушин В.П. Саратовский край и Наполеоновские войны: к 200-летию Отечественной войны 1812 года. Саратов, 2011. С. 155, 174.
П.Г. Мальцев - владелец близлежащего хутора. По заявлению последнего, Смирнов «и подобный ему пьяный и развращенный сын его <...>, заведя ссору и, наконец, драку, напали на одного пленного, били его, рубили саблями, причем был бит и сам Смирнов, и после того чрез сутки умер»8.
Однако всего лишь днём ранее Саратовская городская дума утвердила общественный приговор мещан Саратова о назначении И.Е. Смирнова поверенным землемера «для бытия при межевании на градской окружности садов...». Такое доверие ставит под сомнение свидетельство Мальцева о моральных качествах покойного, тем более что сам бывший прапорщик был фигурой весьма одиозной: он пошел на войну, чтобы избежать суда, «в ополчении и после обращался во всегдашнем пьянстве и буянствах...», за что и был выслан к своей матери в Саратов9.
Саратовский нижний земский суд провел расследование дела достаточно быстро: уже 9 июня 1813 г. он затребовал переводчика в Конторе опекунства иностранных «для произведения над пленными французской армии следствия» и через десять дней («по исследованию дела») пленные были «отосланы к суждению <...> в комиссию военного суда...». Военный суд оперативно представил свое решение командиру Саратовского батальона Внутренней стражи, тот в свою очередь - бригадному командиру, а затем дело растворилось в недрах бюрократического аппарата. И лишь 14 июня 1815 г. саратовский губернский прокурор напомнил о забытом деле министру юстиции России Д.П. Трощинскому: «Где теперь то дело находится в рассмотрении неизвестно, оные же пленные содержатся два года, и остаются без всякого наказания»10.
В этот период времени со стороны местного общества делались попытки облегчить участь пленных, оказавшихся под стражей. Кто-то из саратовцев (возможно, это снова был Устинов) просил об отпуске на работу Николая Келлера, Гейнриха Бене и Гейнриха Кирши, но 23 февраля 1814 г. полицмейстер Саратова отказал в этом Конторе опекунства иностранных «по прикосновенности их к делу об убийстве мещанина Смирнова».
Однако, возможно, позднее их всё же выпустили из-под стражи. Во всяком случае уже в мае того же 1814 г. вездесущий Маль-
8 См.: Тотфалушин В.П. Эпизод из жизни французских военнопленных. С. 100-101.
9 См.: Там же. С. 101.
10 См.: Там же. С. 101-102.
цев «усмотрел» во владениях Устинова «пленных французов, отпущенных на поруки, <...> рубящих лес...». Более того, он узнал, что трое «из тех убийц» намереваются «бежать за границу». Однако на этот раз саратовская Фемида сочла донос Мальцева «замечательной выдумкой»11.
Тем временем военный министр России А.И. Горчаков предписал «на основании Всемилостивейшего манифеста», «избавя от казни», сослать виновных «в каторжную работу» и 26 августа 1815 г. саратовские власти отправили «оных преступников» на каторжные работы в Нерчинск12.
В своей ранней работе я предположил, что у пленных в Саратове были покровители, и это предположение подтвердилось с обнаружением рапорта саратовского прокурора от 30 августа 1815 г. министру юстиции. В нём Максимов докладывал, что узнав о вынесении приговора пленным к нему «явились просительницы в удержании их» в Саратове и «начали было успевать», но когда стало ясно, что осужденные всё же будут отправлены в Сибирь, ими было «послано Её Величеству, вдовствующей государыне императрице прошение о возвращении оных в работу посланных»13.
В ответ на него министр юстиции выразил желание «знать имена» просительниц и какого мнения о них в «тамошнем вашем кру-гу»?14 11 октября 1815 г. Максимов сообщил, что к нему приезжала жена бывшего управителя графа В.П. Кочубея баронесса Мария Матвеевна Криндер, которая «живёт здесь своим домом», «с мамзелью Сандр»15, которая «находится у господина коллежского советника Бахметьева для обучения малолетних детей». А «мнение об них в здешнем городе хорошее»16.
Прокурор пояснил, что Криндер заступилась за пленных «из сожаления, почитая виноватым тому убийству, из них [только]
11 См.: ТотфалушинВ.П. Эпизод из жизни французских военнопленных... С. 101.
12 См.: Там же. С. 102.
13 Государственный архив Саратовской области (далее - ГАСО). Ф. 407. Оп. 1. Д. 1693. Л. 1об.
14 Там же. Л. 1, 2.
15 Очевидно, имеется в виду учитель французского языка Софья Сандерс, приехавшая в Россию в 1805 году (См.: ГА РФ. Ф. 1165. Оп. 2. Д. 57 «А». Л. 443об. - 444).
16 ГАСО. Ф. 407. Оп. 1. Д. 1693. Л. 3.
одного пленного, который под стражей помер17, а мамзель, мало знающая по-русски, ничего говорить не могла»18.
Дальнейшая судьба каторжан оставалась неизвестной до 2009 г., когда петербургский историк Б.П. Миловидов в переписке о пленных, оставшихся в Сибири, которую вело МВД России, обнаружил след некоторых из них. В ответ на запрос посольства Франции 1835 г. председательствующий в Совете главного управления Западной Сибири 21 марта 1836 г. донес, что управляющий Томской губернией представил список бывших французских пленных, сосланных в Сибирь за разные преступления. Они находились в работе на Бого-тольском и Краснореченском винокуренных «заводах» и впоследствии были освобождены «на собственное пропитание». При донесении был приложен именной список каторжников с краткими сведениями о них.
Вторым в нем назван 49-тилетний Николаус Келлер. Он оказался на заводе 16 марта 1816 г. и был отпущен 15 июня 1824 г. Следующим был Генрих Бене, 44 лет, поступивший на завод 6 марта 1816 г. и отпущенный 30 января 1829 г. Завершал список Генрих Кержи, 49 лет, который поступил на завод 10 июня 1820 г. и был отпущен 29 сентября 1826 г. Всем им в вину вменялось «изрубление» Смирнова, который почему-то именовался «саратовским помещиком».
Эти три саратовских пленных фигурировали и в материалах расследования МВД 1828 г. К этому времени они были обнаружены уже в самом городе Томск. Четвертый их подельник Петр Родимахер по ошибке местных властей был отправлен на родину, а остальные хотя и просили об этом, но в 1831 г. по решению Комитета министров получили отказ19. Дальнейшую их судьбу еще предстоит установить.
17 О ком идет речь, пока установить не удалось.
18 ГАСО. Ф. 407. Оп. 1. Д. 1693. Л. 3.
19 См.: Миловидов Б.П. Пленные Великой армии, оставшиеся в России: к постановке проблемы / / Отечественная война 1812 года и российская провинция в событиях, человеческих судьбах и музейных коллекциях: сб. матер. Всерос. науч. конф. 24 окт. 2009 г. Малоярославец, 2009. Вып. XVII. С. 123, 126.
