CC BY
114
Административно-правовое регулирование оборота оружия и боеприпасов исторически являлось областью государственного регулирования, независимо от его нормативного закрепления, фактически представляющего собой процесс использования механизмов административно-правовых средств с целью достижения надлежащего поведения участников общественных отношений, связанных с оборотом оружия и боеприпасов.
Анализируя историческое развитие такой категории общественно опасных деяний, как правонарушения в сфере оборота оружия и боеприпасов, т. е. предметов, представляющих повышенную опасность в силу своей материальной природы, можно говорить о сравнительно недавнем выделении их в отдельную группу, требующую самостоятельного анализа и изучения.
Если говорить о законодательстве об оружии, то оно уходит корнями в историю России. Первые упоминания об обороте оружия относятся к Древней Руси. В эпоху Российской империи к началу XX в. сложилась довольно подробно регламентированная система оборота оружия, законодательную базу которой составляли акты как общеимперского, так и губернского уровня [1].
Правовая мысль и правовая наука данного периода не разделяли деликты на собственно уголовные преступления и административные правонарушения, не выделяли уголовную либо административную ответственность. Границы противоправного поведения и ответственности можно скорее обозначить как публично-правовые и частноправовые, поэтому ответственность и возникающие правоотношения возможно разграничить по данным критериям. Исходя из этого в настоящей статье мы не ставим цель разграничения рассматриваемых противоправных деяний на административные правонарушения и уголовные преступления, а говорим о них как об отдельном блоке противоправных публично-правовых деликтов.
Упоминание об оружии как отдельном, особо важном и самостоятельном предмете правонарушений содержится еще в Русской Правде. Все деликты, или «обиды», по этому документу, относящемуся ко времени правления великого князя киевского Ярослава Мудрого (XIII в.), делились на два рода - против личности и имущественные. Данный документ содержит норму об ответственности за хищение оружия. Статья 13 Краткой редакции и ст. 34 Пространной редакции Русской Правды [2, с. 47, 66] впервые говорят об оружии как об отдельном предмете хищения, устанавливая за это ответственность, тем самым, подчеркивая его особую важность и природу.
Согласно этим нормам собственник утраченного коня или вещи (оружие, одежда) должен публично объявить о пропаже, после чего, если он обнаружит ее в чужом владении, то имеет право получить обратно. Закон предусматривает уплату в этом случае 3 гривен за обиду. Названная сумма являлась возмещением ущерба потерпевшему. Русская Правда является одним из первых правовых памятников Древней Руси. Отсутствие специальных публично-правовых норм и запретов в сфере приобретения, хранения, ношения и, в целом, оборота оружия обусловливается в данный исторический период целым рядом причин, в частности, отсутствием какого-либо контроля со стороны государства за оборотом оружия. Оружие не рассматривалось как объект со специальным правовым режимом; оружие большой убойной силы (боевая техника, оружие массового поражения) еще не появилось, огнестрельное оружие не было достаточно распространено - основным средством ведения боя и войны являлось различного рода холодное оружие; не существовало законодательных документов, позволяющих отнести тот или иной предмет к оружию и нормативно определявших его.
Однако специальные свойства оружия как особого предмета, представляющего повышенную опасность, принимались во внимание законодателем. Глава VII Соборного Уложения 1649 г. «О службе всяких ратных людей Московского государства» впервые в истории законодательства Российского государства регламентирует вопросы организации вооруженных сил, говорит о некоторых правах и обязанностях ратных людей в военное время. Статья 28 включала норму, которая определяла: «А будет кто, будучи на службе в полкех, у кого украдет ружье, и того бити кнутом нещадно, а что украл, и то на нем доправить и отдать тому, у кого он украл» [3, с. 97]. Устанавливалась ответственность за кражу оружия военнослужащим у военнослужащего. Однако статьей не был предусмотрен случай, когда оружие у военнослужащих похищают гражданские лица.
О важности и особом значении вооруженного человека говорит и запрет, содержащийся в ст. 3-7 Главы III Уложения «О государевом дворе, чтоб на государевом дворе ни от кого никакого бесчинства и брани не было» [3, с. 89-90], устанавливающий ответственность за обнажение оружия во
дворе государя. Лишь одно обнажение оружия, не сопровождавшееся ни убийством, ни нанесением ран, ни ударов, но в присутствии государя наказывалось отсечением руки (ст. 4). Членовредительное наказание преследовало цель лишить преступника возможности повторить то или иное преступление. Обнажение оружия во дворе государя во время его отсутствия влекло трехмесячное тюремное заключение, а в случае нанесения ранения - в зависимости от результата: если раненый умирал -смертная казнь, выздоравливал - отсечение руки и выплата раненому «бесчестья» и «увечья против окладу вдвое» (ст. 5).
Следующим нормативным актом, в достаточной мере регламентирующим отношения в сфере оборота оружия, является Артикул воинский от 26 апреля 1715 г.
Согласно Артикулу совершение правонарушения с использованием оружия квалифицируется иначе, чем без применения такового. Так, грабеж, совершенный с оружием, квалифицировался иначе, нежели совершенный без оружия - артикулы 182 и 185, наказание за совершение вооруженного грабежа усиливалось.
Военная реформа, активно проводимая Петром I, впервые поставила армию на государственное содержание; все оружие, имевшееся в ней, попало под особый военно-государственный контроль. Артикулы 111 и 112 определяют, что причисляется к военной добыче. Оружие, порох и амуниция относятся к военной добыче и передаются государственной казне.
Глава шестая Артикула «О воинских припасах, ружье, мундире, о потрате, и небрежении онаго» определяет наказание за нарушение правил обращения военнослужащих с различным военным имуществом и оружием, определяя последнее как «самые главнейшие члены и способы солдатские, чрез которые неприятель имеет побежден быть»:
«Артикул 56. Надлежит солдату, хотя б он в гарнизоне, на квартирах, или в поле был, прилежно того смотреть, чтоб его мундир в целости был, и ружье его всегда вычищено и чисто было. Кто в том ленив явится, имеет от офицера своего (который прилежно смотреть имеет, чтоб его подчиненные как можно чисто ходили) наказан быть. Такожде и оный офицер крепкий выговор получит, который над подчиненными своими в том смотреть не будет, и оных в их ленивстве не поправит.
Артикул 57. Кто свое ружье весьма бросит, или в поле оставит, оный жестоко шпицрутенами наказан будет.
Артикул 58. Буде солдат свое ружье, заступ, пику, шпагу или что иное из припасов самовольно испортит, или изломает, тогда надлежит онаго по случаю времяне и обстоятельству дела жестоко шпицрутенами гонять, и из жалованья оное его починить.
Артикул 59. Есть ли кто свой мундир, ружье проиграет, продаст или в заклад отдаст, оный имеет в первые и вдругорядь жестоко шпицрутенами, и заплатою утраченного наказан, а в третие расстрелян быть. Такожде и тот, которой у солдата покупает, или принимает такия вещи, не токмо тое, что принял или купил, безденежно паки возвратить, но и втрое, сколько оное стоит, штрафу заплатить должен, или по изобретению особы шпицрутенами наказан будет.
Толкование. Ибо оружия суть самые главнейшие члены и способы солдатские, чрез которые неприятель имеет побежден быть. И кто ружье свое не бережет, оный худой знак своего солдатства показует, и малую охоту иметь означится, чтоб свою должность надлежащим образом в бою отправлять; того ради пристойно есть онаго такожде жестоко наказать, который солдату в том вспомогает, ибо он тем солдата к службе своего государя негодна чинит» [4, с. 338-339].
До военной реформы Петра I многое из обмундирования и даже вооружения составляло собственность ратных людей. После ее проведения армия была поставлена на государственное содержание. Необходимость иметь крепкую, дисциплинированную и боеспособную армию требовала содержания оружия и всего военного имущества в определенном порядке. В артикулах 56-59 речь идет об ответственности за небрежное отношение к обмундированию, оружию. Артикулы 57-59 устанавливают телесное наказание - шпицрутены и возмещение стоимости утраченного. В случае рецидива (артикул 59) применяется более суровое наказание. Продажа обмундирования или оружия в третий раз наказывалась смертной казнью. Артикул 59 говорит и о наказании тех лиц, которые купили или получили в заклад военное имущество. Они должны были вернуть вещи, заплатить штраф, втрое превышающий их стоимость, и быть наказаны шпицрутенами (последнее наказание определено с оговоркой - с учетом особы, т. е. социального положения виновного).
Несмотря на отсутствие специальных норм, особое отношение к оружию находит свое подтверждение в установлении некоторых запретов. Так, интересен запрет, содержащийся в Кратком изображении процессов или судебных тяжб (март 1715 г.) и относящийся к человеку, в отношении которого был выдан салфкондукт. Само слово «салфкондукт» происходит от сильно испорченного латинского термина «salvusconductus» (обнадеживание обвиняемого) и означает особый вид охранной грамоты [4, с. 431]. На ее основании обвиняемый, скрывшийся от преследования, может свободно являться в суд и свободно отлучаться из него. Грамота дается на определенный срок.
Закон определяет необходимые элементы содержания охранной грамоты и гарантирует неприкосновенность ее обладателя весьма строгими санкциями. Обеспечивая неприкосновенность обладателя салфкондукта, закон в то же время предъявляет к нему определенные требования. Он не может иметь при себе заряженное оружие, не может ездить проселочными дорогами. В то же время даже при совершении нового преступления такого человека нельзя арестовать.
Следующим документом, содержащим нормы, касающиеся оборота оружия и боеприпасов и т. д., является Устав благочиния или полицейский (8 апреля 1782 г.).
Устав содержит нормы, посвященные правонарушениям, направленным против общественной безопасности и связанным с оружием. Статья 213 содержала норму, которая устанавливала: «Подтверждается запрещение всем и каждому носить оружие, кому узаконение того не дозволяет или предписывает». Наказание за это содержалось в ст. 255 Устава и определялось так: «Буде кто в городе учнет носить оружие, кому узаконение того не дозволяет или предписывает, с того, отобрав оружие без возврата, взыскать дневное содержание рядового и сажать под стражу, дондеже заплатит» [5, с. 368, 377]. Данная норма иллюстрирует изменение отношения законодателя к оружию. Устанавливается его ограниченная оборотоспособность и подразумевается его специальный правовой режим; вводится ответственность за ношение оружия. Однако нормативно не отражается, какое оружие имеется в виду - холодное или огнестрельное, наказание также не слишком строгое -конфискация оружия, штраф или арест до момента выплаты штрафа. Неясность в определении вида оружия (холодное или огнестрельное) непонятна, т. к. Уложение оперирует понятием огнестрельного оружия, но в виде самостоятельного предмета преступления называется и порох: «Ст. 261. Буде кто во время общенародной игры или забавы или театрального представления, в том месте или близ зрителей во сто сажен, учинит кому обиду, или придирку, или брань, или драку, или вынет шпагу из ножен или употребит огнестрельное оружие, или кинет камень, или порох, или иное что подобное, чем кому причинить может рану или вред или убыток или опасение, того отдать под стражу и отослать к суду» [5, с. 379].
В Уставе благочиния нет четко разработанной единой системы наказаний. Наказания носят казуальный характер - за один и тот же проступок могло применяться два или более наказания. Часто тут же указывался способ обеспечения исполнения наказания. В главе М «Запрещении» перечисляются запрещенные деяния, а в главе Н «Взыскании» указываются соответствующие санкции.
Данные нормы по своей сути являются административно-правовыми запретами на нарушение правил хранения, ношения и использования оружия.
Уголовно-правовые нормы содержались в то время в различных источниках, отношения, связанные с нарушениями в сфере оборота оружия, традиционно находили свое воплощение как уголовно-наказуемые деяния, однако некоторые из них по своей сути являются административно-правовыми. «Молодость» науки административного права, возникшего как «полицейское право» или «камералистика» обусловливают данное положение вещей; однако сущность данных правоотношений, связь их с государственным управлением говорит об их особой правовой природе.
В эпоху абсолютизма наука административного права не находила научного анализа и теоретического подхода в изучении своего предмета, составляющих ее частей и соответствующих общественных отношений. В то время государство представлял царь (король). Его воля и считалась законом, а действия и мероприятия не были связаны нормативными правилами (законодательными установлениями). Отсутствовал и предмет административного права, ибо управленческая деятельность осуществлялась без всякого нормативного регулирования. Следовательно, систематической административно-правовой науки в период абсолютизма создано не было [6, s. 59-
64]. С развитием государственного управления в России в важную правовую отрасль постепенно превращалось и административное право, данные процессы обозначились примерно к концу XIX в.
Уложение о наказаниях уголовных и исправительных (15 августа 1845 г.), введенное в действие 1 мая 1846 г., отличалось казуистичностью изложения содержащихся в нем норм и большим объемом (более двух тысяч статей), однако норм, посвященных оружию, в нем почти не было. Например, Раздел VIII Уложения «О преступлениях и проступках против общественного устройства и благочиния» содержал норму, закрепленную в ст. 1243 и предусматривавшую ответственность за изготовление или хранение в большом количестве оружия в целях, противных государственной безопасности [5, с. 349]. Лиц, совершивших указанное деяние, приравнивали к государственным преступникам. Причем термином «оружие» в Уложении обозначается холодное и огнестрельное оружие в собственном смысле слова, а не любой другой предмет, используемый в таком качестве. Интересным является указание на обязательность направленности умысла против государственной безопасности.
Нормы, имеющие своей целью оградить безопасность людей в связи с хранением и использованием оружия, получили дальнейшее развитие в Уставе о наказаниях, налагаемых мировыми судьями (20 ноября 1864 г.) В 1860-1870 гг. в России были проведены радикальные реформы: отмена крепостного права - 1861 г., земская реформа - 1864 г., судебная - 1864 г., городская - 1870 г., военная - 1874 г. В связи с судебной реформой в России был введен суд присяжных и местный суд (мировые судьи) в местностях, где существовало местное самоуправление. В связи с этим в 1864 г. был издан особый Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями. В нем предусматривались преступления (проступки), за совершение которых виновные наказывались лишением свободы сроком до двух лет. Развивая принципы Уложения 1845 г., Устав с точки зрения законодательной техники был шагом вперед, отличаясь меньшей казуистичностью и более современной формулировкой диспозиций и предусматриваемых ими составов правонарушений, которые назывались проступками.
Так, глава десятая «О проступках против личной безопасности» Устава предусматривала ответственность за хранение и ношение оружия:
«117. За хранение или ношение запрещенного оружия, за стрельбу из огнестрельного или другого опасного оружия в местах, где это запрещено, а равно за хранение пороха более дозволенного количества виновные подвергаются: денежному взысканию не свыше двадцати пяти рублей.
Запрещенное оружие и порох, хранимый сверх дозволенного количества, отбираются.
118. За хранение заряженного или другого опасного оружия или же пороха без надлежащей осторожности и за ношение оружия там, где это запрещено, виновные подвергаются: денежному взысканию не свыше десяти рублей» [7, с. 409].
Статья 117 устанавливала ответственность не только за хранение и ношение огнестрельного и другого опасного оружия, но и за хранение взрывчатого вещества - пороха сверх разрешенного количества. Статьей же 118 устанавливалась ответственность за хранение заряженного оружия, иного опасного оружия или пороха без надлежащей осторожности. Данная статья определяет ответственность за нарушение правил хранения оружия, что является по своей природе административным правонарушением.
Устанавливая ответственность за данный вид правонарушений, возникающих в сфере оборота оружия и боеприпасов, законодатель стремился как уменьшить общее число деликтов, совершаемых с использованием оружия, так и оградить общество от возможности последующего использования оружия другими лицами вследствие выхода его из законного владения и оборота.
Литература
1. Моляров А. Н. Административная ответственность за нарушение правил оборота гражданского и служебного оружия: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Омск, 2006.
2. Российское законодательство Х-ХХ веков. Законодательство Древней Руси. М., 1984. Т. 1.
3. Российское законодательство Х-ХХ веков. Акты Земских соборов. М., 1985. Т. 3.
4. Российское законодательство Х-ХХ веков. Законодательство периода становления абсолютизма. М., 1986. Т. 4.
5. Российское законодательство Х-ХХ веков. Законодательство периода расцвета абсолютизма. М., 1987. Т. 5.
6. Wolff H. J., Васhоf О. Verwaltungsrecht. I. 9. Aufl. Miinchen, 1974.
7. Российское законодательство Х-ХХ веков. Судебная реформа. М., 1991. Т. 8.
