CC BY
70ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ ПРАВА И ГОСУДАРСТВА
Theory and history of the law and state
УДК 343.241
https://doi.org/10.53993/2078-3914/2021/3(48)/127-136
Л. М. Прозументов
ИСТОРИЯ РАЗВИТИЯ ВЗГЛЯДОВ НА ЦЕЛИ УГОЛОВНОГО НАКАЗАНИЯ В РОССИИ (IX-XVII ВЕКА)
Рассматривается историческая эволюция целей уголовного наказания в различных источниках российского уголовного права. В данном аспекте рассматриваются: договоры славян с греками, Русская Правда, Судебник 1497 г., Судебник 1550 г., Соборное уложение 1649 г., Артикул воинский, Наказ Екатерины II, Инструкция смотрителю губернского тюремного замка, Свод учреждений и уставов о содержании под стражей и ссыльных 1832 г., Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. Констатируется, что в период кровной мести основной целью уголовного наказания было возмездие, в период распространения членовредительных наказаний, а также публичного исполнения смертной казни основной целью уголовного наказания было устрашение возможных преступников, затем — возмездие и получение имущественной выгоды; в период наказаний, основанных на вменении, основной целью наказания стало исправление осужденного.
Ключевые слова: наказание; цели наказания; возмездие; устрашение; исправление осужденного.
Для цитирования: Прозументов Л. М. История развития взглядов на цели уголовного наказания в России (IX-XVII века) // Вестник Кузбасского института. 2021. № 3 (48). С. 127-136. https://doi.org/10.53993/2078-3914/2021/3(48)/127-136.
L. M. Prozumentov
HISTORY OF THE DEVELOPMENT OF VIEWS ON THE GOALS OF CRIMINAL PUNISHMENT IN RUSSIA (IX-XVII CENTURIES)
The historical evolution of the goals of criminal punishment in various sources of Russian criminal law is considered. In this aspect, the following are considered: treaties of the Slavs with the Greeks, Russian Pravda, Judicial Officer of 1497, Judicial Officer of 1550, Cathedral Code of1649, Military Article, Order of Catherine II, Instructions to the caretaker of the provincial prison castle, Code of Institutions and Statutes on Detention and Exile 1832, Code of Punishments Criminal ishments and Correctional 1845. It is stated that during the bloodshed period, the main purpose of criminal punishment was retribution, during the spread of self-injurious penalties, as well as the public execution of the death penalty, the main purpose of the criminal punishment was to intimidate possible criminals, then, retribution and obtaining property benefits, during the period of penalties based on imputation, the main purpose of the punishment was to correct the convicted person.
© Прозументов Л. М., 2021 © Prozumentov L. M., 2021
Keywords: punishment; purposes of punishment; retaliation; intimidation; extermination of the convict.
For citation: Prozumentov L. M. History of the development of views on the goals of criminal punishment in Russia (IX-XVII centuries). Vestnik Kuzbasskogo instituta [Bulletin of the Kuzbass Institute], 2021, no. 3 (48), p. 127-136. https://doi.org/10.53993/2078-3914/2021/3(48)/127-136.
Известно, что первые попытки понять и описать закономерности, которым подчиняется право и наказание, были предприняты еще в античные времена в рамках философской науки. Античные философы Платон, Аристотель связывали прав и наказание со справедливостью. Аналогичный подход имел место и в Древнем Риме.
В истории развития отечественного уголовного права можно выделить три положения, в которых «цель» находит свое непосредственное выражение. Это, говоря словами современного уголовного права, цель уголовного наказания, цель уголовного закона и цель как признак субъективной стороны преступления.
Поскольку нас интересует цель уголовного наказания, постольку именно на ней мы в дальнейшем сосредоточим свое внимание.
Историческую эволюцию целей уголовного наказания можно проследить на процессе их изменения в русском праве, так как памятники русского уголовного права восходят к очень древней эпохе, когда у славян еще существовала кровная месть. Договоры славян с греками представляют собой пример согласования первобытной кровной мести славян с развитым карательным правом Византии.
Так, относительно убийства договор Олега (ст. 4) постановляет, что убийца должен умереть на том же месте («иде-же»), где совершит убийство. Договор Игоря (ст. 13) изменяет и дополняет это следующим образом: «Убийцу должны держать родственники ("ближние") убитого, чтобы потом убить его». В данном случае очевидно, что византийцы, редактировавшие договоры, стремились примирить свои понятия о смертной
казни за убийство с русским обычаем мести так, чтобы для руссов сохранилась полная возможность применения мести. По договору Олега имеется в виду месть досудебная, требующая, однако (по аналогии явлений у других народов), оправдания судом, что было обусловлено тем, что даже побежденные греки едва ли согласились бы предать себя на произвол руссов.
Но при князе Игоре греки были победителями и поспешили более ограничить произвол руссов, а именно — потребовали, чтобы месть была совершаема родственниками убитого после суда, что было обусловлено особой статьей (Дог. Иг., ст. 12). Месть непосредственная, допущенная договором Олега, позволяется только в момент совершения убийства. В данном случае указывается не место совершения убийства, а момент времени, что следует затем из слов, содержавшихся в статье договора: «Если же убежит сотворивший убийство», то поступает двоякое последствие: в случае состоятельности убежавшего преступника взыскание обращается на его имущество, которое поступает в пользу родственника убитого, за исключением части, следующей жене убийцы. В случае же несостоятельности преступника истцы ждут, пока он не будет найден, и тогда могут убить его. В данном случае очевидна полная уступка со стороны греков в пользу русских обычаев (ибо по византийским законам не существовало замены казни имущественным выкупом). В пользу греческого права выговорена только неприкосновенность имущества невиновной жены преступника. Случай замены мести денежным выкупом, указанный здесь, т. е. бегство преступника, является самым первоначальным пово-
дом возникновения композиций и всякого народа [2, с. 306-310].
По мнению Г. Ю. Маннса, развитие русского уголовного права можно подразделить на несколько периодов: 1) период господства кровной мести и зарождения системы композиций (до XI в.),
2) период вымирания мести, господства композиций и зарождения уголовных наказаний в современном смысле (XI-XII вв.), 3) период вымирания композиций и развития уголовных наказаний (XIV-XV вв.), 4) период нераздельного господства уголовных наказаний (XVI-XVII вв.), 5) период господства уголовных наказаний и зарождения мер социальной защиты (XVIII-XIX вв.), 6) период вымирания наказаний и возрастающего значения мер социальной защиты (начало XX в.) [3, с. 14].
Известный русский юрист, исследователь истории русского права М. Ф. Владимирский-Буданов предлагал интересную, по нашему мнению, периодизацию истории русского уголовного права, основанную на том, какие цели преследовал законодатель, устанавливая наказания и вообще издавая уголовные законы: 1) период мести и частных композиций, 2) период устрашающих кар,
3) период наказаний, основанных на вменении. При этом автор отмечал, что те же три периода различаются в истории государственного права: уголовное право Русской Правды, уголовное право Московского государства и уголовное право империи [2, с. 306].
Из предложенной периодизации можно заметить, как цель и уголовного закона, и цель уголовного наказания, преломляясь в условиях конкретной исторической эпохи, развивались и получали свое нормативное закрепление.
Однако, поскольку нас в большей мере интересует проблема целей уголовного наказания, постольку на анализе данной проблемы мы и сосредоточим свое внимание. В этой связи и периодизация рассмотрения проблемы целей будет иной: рассмотрение целей уголовного наказания от периода Древней Руси
до Октябрьской революции 1917 года; периода существования Советского государства; периода существования Российского государства.
Самым важным из дошедших до нашего времени памятников законодательства Древней Руси является изданная при Ярославле Мудром «Русская Правда», которая в большинстве своих статей представляла собой своего рода сборник обычаев, т. е. узаконений тех правил, которые действовали и до Ярослава как обычаи. В этом документе отсутствовала какая-либо отраслевая или иная систематизация. В этой связи можно говорить о том, что в Русской Правде отсутствовали какие-либо предписания относительно целей и задач принятия данного документа, целей наказания за совершение предусмотренных им деяний. Можно предположить, что основной целью Русской Правды являлась попытка письменно закрепить волей княжеской уже в то время существовавшие определенные правила поведения, нарушение которых признавалось недопустимым. При этом каких-либо «стратегических» целей для уголовного закона не предусматривалось.
Говоря о целях наказания в Русской Правде, можно отметить, что преимущественно возмездием за совершенное преступление были назначаемые денежные пени — виры и продажи, и только в редких случаях личное наказание — поток. Важно отметить, что наказание в соответствии с рассматриваемым документом имело исключительно частный характер; наказывало не государство, а частное лицо. В этой связи можно утверждать, что наказание рассматривалось как определенного рода возмездие, т. е. воздаяние злом за зло. Впоследствии это будет усвоено и государством. Рассмотрение наказания как возмездия в этот период можно считать прогрессивным явлением, так как первобытная неограниченность наказания стала ограничиваться тяжестью преступления, кругом наказуемых лиц (коллективная наказуемость рода была заменена наказуемо-
стью конкретного лица) [13, с. 92-93]. Что же касается потерпевшего, то наказание преступника означало материальное компенсирование причиненного вреда, а для государства — устрашение населения с целью предупреждения совершения другими лицами в будущем аналогичных деяний.
Дальнейшее развитие российского законодательства, в том числе и уголовного, шло противоречиво. И при Ярославе Мудром, и до него, особенно во время, непосредственно следовавшее за ним, издавались отдельные законы, исходившие в удельно-вечевой России, от разных властей: великих князей, удельных князей, начальств вольных городов, а во времена монгольского ига — даже от монгольских ханов. Законы эти в определенной мере дополняли Русскую Правду, отчасти затрагивали вопросы, пропущенные ею, и назывались чаще всего грамотами. Именно так появились судебные, уставные, жалованные и губные грамоты [1, с. 92]. По мнению Н. Бакшеева, законодательство того времени «носило еще младенческий характер, потому что это не были обязательные законы для целого государства, а издавались очень часто для отдельных лиц, или некоторых классов, и были нередко просто распоряжениями и постановлениями на частные случаи, а не общими правилами на будущее время» [1, с. 92].
Начиная с XV в. в России стали появляться первые систематизированные законодательные акты. В частности, при Иване III были собраны и приведены в систему древние судебные грамоты и изданы под названием «Судебника Иоанна III». Это произошло в 1497 г. Судебник в основном содержал нормы уголовного и уголовно-процессуального права. Тем не менее, безусловный интерес представляет то, что в данном документе совершенно по-новому трактуется само понятие преступления. В частности, по ранее действовавшей Русской Правде преступным считались только такие деяния, которые наносили непо-
средственный ущерб конкретному человеку. В Судебнике под преступлением стали пониматься и действия, так или иначе угрожавшие государству или господствующему классу в целом и поэтому запрещавшиеся законом [7, с. 7]. Если ранее считалось, что преступление совершается с целью нарушения прав отдельно взятого индивида, то теперь предполагалось, что возможна и цель нарушения существующего порядка в целом. Вместо «обиды» преступление стало называться «лихим делом», а лица, совершившие преступление, признавались «лихими людьми».
При Иване IV были изданы два новых систематизированных сборника законов: так называемый Царский «Судебник» 1550 г. — для дел гражданских, в который вошел Судебник Ивана III с некоторыми изменениями и дополнениями, и «Стоглав» 1551 г. — для дел церковных. Отметим, что в рассматриваемый период не прекращалось издание и несистематизированных нормативных актов (источников права): грамот, наказов и т. п.
Однако категория цели наказания еще не находит своего прямого отражения в указанных законодательных актах. Без сомнения, и юридическая мысль, и техника того времени продолжают развиваться, но все же не могут достигнуть уровня необходимого для теоретического обобщения. Именно поэтому трудно установить наличие и содержание цели в правовых актах уголовно-правового характера. В какой-то мере это можно восполнить посредством уяснения смысла первоисточника, а также с помощью анализа исторических условий его принятия и действия.
В частности, в Судебнике 1550 г. в 22 статьях было предусмотрено наказание в виде тюремного заключения, которое отсутствовало в Судебнике 1497 г. Так, если телесные наказания в Судебнике 1497 г. были предусмотрены только в двух статьях, то уже в Судебнике 1550 г. — в семи [4, с. 62-63, 107-108].
При царе Алексее Михайловиче все изданные прежде действовавшие законы были пересмотрены, исправлены, дополнены и изданы в 1649 г. в виде «Соборного уложения». По мнению исследователей, начиная с Соборного уложения русское уголовное право вступает в период устрашающих кар, когда государство «действует еще как частный мститель, стараясь воздать злом за зло», по возможности, в равной, если не в высшей степени, имея в виду и другую цель — устрашить еще не совершивших преступления, поэтому наказания принимают вполне уголовный и весьма жестокий характер» [4, с. 248-250].
Несмотря на то, что законодатель еще не выделял целей наказания, можно отметить, что определенные цели перед ним стояли. Во-первых, это цель устрашения, которая отсутствовала в Судебниках. Так, в Соборном уложении 1649 г. в главе XXII были помещены 26 статей с описанием конкретных деяний, наказание за совершение которых предусматривалось в виде смертной казни [5, с. 251]. В Соборном уложении содержалось большее количество наказаний, чем их было в Судебниках, что является свидетельством существенного ужесточения карательной направленности применяемых уголовно-правовых мер. Среди них особо выделялись меры, предусматривавшие возможность применения болезненных и членовреди-тельных наказаний, а также определение различных видов смертной казни и ее публичное исполнение.
Второй целью, которая прослеживается при анализе данного документа, является цель возмездия. Особенно последовательно ее стремились достичь при назначении наказаний за нанесения увечья. «А будет кто... отсечет руку, или ногу, или ухо, или губы обрежет, или глаз выколет, и за такое его надругательство самому ему тоже учинить» (ст. 10, гл. XX) [5, с. 249].
Третьей явно прослеживаемой целью наказания была цель получения имущественной выгоды. Достижению
этой цели непосредственно служили такие виды наказания, как: продажа, конфискация, ссылка, хотя эти виды наказания могли применяться и в карательных целях.
Можно предполагать, что в данный исторический период были и цели сугубо государственного характера: защита общества от преступников и преступлений путем устрашения как самого преступника, так и других лиц. Не последнюю роль в достижении этой цели имела публичность исполнения многих наказаний.
По мнению М. Ф Владимировского-Буданова, целью наказания являлось «лишение преступника средств повторить преступление, не применяя к нему бесповоротных казней; на это указывает широкое применение тюремного заключения, ссылки и уголовного поручительства... К указанной цели ведет, прежде всего, предположение об исправлении самого преступника» [2, с. 355-356].
Известный русский исследователь XIX в. Н. Д. Сергеевский выделял четыре вида целей уголовного наказания, по его мнению, преследуемых законодателем в XVII в., что находило свое выражение в Соборном уложении 1649 г. Во-первых, цель избавления общества от преступника на будущее время, выражающаяся часто в анализируемых нами документах как «чтобы лихих людей вывести». Во-вторых, устрашение преступника и всех граждан с целью удержания от совершения преступных деяний тяжестью и жестокостью наказаний. По мнению автора, «эта цель наказания постоянно и с особой отчетливостью выражается в памятниках, в особенности в Уложении: «чтобы на то смотря, другим неповадно было так делать», «чтоб им впредь не дуровать, за бляднею не ходить» и т. п. [8, с. 14]. В-третьих, целью наказания было извлечение материальных выгод как из самого наказания, так и из лица, совершившего преступление. Достигалось это, как правило, как путем назначения так называемых имущественных наказаний, так и путем эксплу-
атирования рабочей силы и существующих способностей преступника. В этой связи отметим, что более 70 статей Уложения в своих санкциях имели имущественные взыскания разного рода и извлечение материальных выгод из лица, совершившего преступление [9, с. 7778].
И в четвертых, одной из целей наказания того времени являлось стремление дать удовлетворение пострадавшему, умиротворить его. Отсюда — испроше-ние прощения обидчиком у обиженного и система денежных штрафов в пользу пострадавшего, занимавшая далеко не последнее место в праве XVII в. [8, с. 12-21].
Начало XVII в. характеризуется значительным числом нововведений как в общественно-политической жизни России, так и в ее правовой сфере.
В 1716 г. был опубликован «Устав воинский о должности генералов, фелт маршалов и всего генералитета и прочих чинов, которым при войске надлежит быть и о иных воинских делах и поведениях, что каждому чинить должно», а годом раньше — Артикул воинский на русском языке. В 1719 г. Устав воинский повелением Петра I был опубликован вместе с Артикулом воинским и другими военными законами.
Артикул воинский содержит главным образом нормы уголовного права и включает в себя статьи о преступлениях не только воинских, но и политических и общеуголовных. По сравнению с Соборным уложением значительно более четко определяет многие институты уголовного права.
Специальной статьи, определяющей цель наказания, в Артикуле воинском нет. Однако из содержания ряда норм (артикулов) можно сделать вывод о том, что одной из важнейших целей наказания было устрашение. Об этом свидетельствует чрезвычайная жестокость наказаний, прямо выраженное в конкретных статьях стремление изощренностью наказания удержать от совершения преступлений. Анализ Воинского устава
позволил известному русскому юристу Н. В Таганцеву заметить, что данный документ расточает смертную казнь «такой рукой, что далеко оставляет позади Уложение Алексея Михайловича» [10, с. 176].
Принцип, сформулированный еще в Соборном уложении — наказать так, дабы другим, смотря на это, неповадно было бы подобно делать — сохраняется в полной мере. Другой целью наказания была изоляция преступника (тюрьма, ссылка на каторгу навечно или на срок) и лишение его тем самым возможности совершить новое преступление.
В это время широкое распространение получило использование труда осужденных: на галерах, каторге, на постройке гаваней, крепостей, заводов, что было связано с развитием промышленности в стране и другими государевыми работами. Целью наказаний в некоторых случаях являлись возмещение причиненного преступлением ущерба, а также возмездие.
В дальнейшем, в период после Петра I, получает распространение идея, в соответствии с которой основная цель уголовного права есть благо общества: раздражение против преступника сменяется хладнокровным изысканием средств оградить общество от вреда; наказания смягчаются, в кодексах появляется понятие наказаний «исправительных» [8, с. 12-21]. Вместе с тем такое направление русского уголовного права становится заметным лишь со второй половины XVII в., особенно со времен издания Наказа Екатерины II.
В конце XVII — начале XVIII вв. Европа была образцом жестокости применения уголовных наказаний. В этот период наиболее развитые страны Европы стали переходить к капиталистическому способу производства. Именно в этот период совершается большое количество открытий в естественных областях знаний, создаются теории, объясняющие устройство общества и его роли в жизни государства. Именно в этот период были заложены основы классиче-
ской школы уголовного права. Основное место среди идей представителей этой школы занимали понятия преступления и наказания. Именно с работами Франса Вольтера, Клода Гельвеция, Дени Дидро, а немного позднее Чезаре Беккариа, Иммануила Канта, Фридриха Гегеля, Асельмана Фейербаха, Иоганна Фихте и других исследователей началась эпоха научного познания уголовного права вообще и уголовного наказания, в частности.
Во второй половине XVIII в. пришедшая из Европы идея монархии, основывающей свою власть на началах гуманизма и терпимости, стала основой политики Екатерины II. Впервые в истории в Наказе Комиссии о составлении проекта нового Уложения 1767 г. определяется необходимость в охране общества от преступлений. В нем содержится мысль о том, что еще одной целью наказания является «возвратить заблудшие умы» на путь правый» (ст. 93). Учитывая, что в законе под наказанием понимается не что иное, как труд и болезнь (ст. 84), основной упор в документе делается на меры предупреждения преступлений. По мнению Екатерины II, наказания должны быть рассчитаны не только на страх, так как последний притупляется по мере усиления жестокости. И в этой же статье написано: «Самое надежнейшее обуздание от преступлений есть не строгость наказаний, но когда люди подлинно знают, что преступающий законы непременно будет наказан» [6, с. 322323]. Большей частью содержание наказа было взято из работ Монтескье и Бекка-риа.
Наказ Екатерины II по своей сущность являлся рекомендательным актом. Вместе с тем данное обстоятельство ничуть не уменьшает его важности, поскольку он отражает то направление, по которому предполагалось развитие уголовной политики России в тот период времени. Дальнейшие применения законодательства были направлены именно на смягчение наказаний, на уменьшение применения смертной казни, на ограни-
чение наказаний телесных и членовредительских. Все это обусловило появление в качестве одной из целей наказания нравственного исправления осужденного, что положило начало нового направления в организации исполнения наказания в виде лишения свободы.
Именно в XVIII в. появляются научные работы русских исследователей, посвященные проблемам уголовного права в целом и наказания в частности в России. С. Е. Десницкий, Я. П. Козельский,
A. Н. Радищев, П. Н. Новгородцев,
B. С. Соловьев, Б. Н. Чичерин и другие исследователи занимались развитием положений теории естественного права, которые в дальнейшем легли в основу эмпирических взглядов на природу преступления и наказания, с позиций распространенной в те времена теории естественного права.
В соответствии с этой теорией государство возникает в результате взаимного договора о добровольной передаче гражданами своему государству части своих естественных прав для защиты их собственных прав и прав всего общества от преступных посягательств путем применения к лицам, совершивших преступления, уголовного наказания. Важно отметить, что никому — ни государству, ни гражданам — не дано распоряжаться большими правами, чем им отпущено от природы. Это способствовало формированию взглядов о зависимости уголовного наказания от тяжести совершенного преступления, а само наказание рассматривалось ими с позиции нарушенных естественных прав лица пострадавшего. Лицо, совершившее преступление, т. е. посягнувшее на естественные необходимые права и свободы других участников договора, платит тем же.
19 июля 1819 г. с разрешения императора Александра I было образовано Российское попечительское о тюрьмах общество, в соответствии с уставом которого предусматривалась задача нравственного исправления преступников.
26 мая 1831 г. Кабинетом министров России была утверждена для всех тюрем
Инструкция смотрителю губернского тюремного замка. В соответствии со ст. 219 этой Инструкции к обязанностям смотрителя тюремного замка относилось попечение об исправлении преступников (в особенности несовершеннолетних), а в ст. 237 предусматривалась необходимость приобщения арестантов к труду с целью их исправления. В отношении несовершеннолетних осужденных
предусматривалась организация их обучения (ст. 214) [12, с. 159].
Таким образом государство показало свое отношение к будущей судьбе преступников: оно предписывало их исправлять, чтобы в общество возвращались законопослушные граждане.
Первым систематизированным законодательным актом об исполнении лишения свободы стал Свод учреждений и уставов о содержании под стражей и ссыльных 1832 г., в котором были развиты и уточнены положения Тюремной инструкции. В соответствии с этим документом основной целью уголовного наказания являлось нравственное исправление провинившихся [11, с. 15].
15 августа 1845 г. было принято Уложение о наказаниях уголовных и исправительных. Как и прежде, определенную роль продолжало выполнять устрашение (предупреждение) и защита общества от преступлений и преступников. После принятия Уложения 1845 г. в стране стали развиваться институты условного и условно-досрочного освобождения, появились легкие виды наказаний, краткосрочное заключение, амнистия. Цели исправления преступников служило деление наказаний на основные, дополнительные и заменяющие. Только в исключительных случаях за совершение деяний, обладавших большой общественной опасностью, применялась смертная казнь.
Впоследствии взгляды на уголовное наказание в целом и на цели наказания, основания применения наказания менялись, в том числе и в результате проявления многих положений, заимствованных из других наук: философии, психологии, теории права, которые, безусловно, обогатили естественно-правовые взгляды на преступление и наказание.
Литература
1. Бакшеев, Н. Курс законоведения. — Санкт-Петербург: Тип. инж. Ю.Н. Эрлих, 1885. — 600 с.
2. Владимирский-Буданов, М. Ф. Обзор истории русского права. — Киев: Издание книгопродавца Н. Я. Оглоблина, 1909. — 699 а
3. Маннс, Г. Ю. Общее и специальное предупреждение в уголовном праве. — Иркутск: Б. и., 1926. — 72 с.
4. Российское законодательство Х-ХХ веков : в 9 т. / под общ. ред. О. И. Чистякова.
— Москва: Юрид. лит., 1984-1994. — 9 т. — Т. 2: Законодательство периода образования и укрепления Русского централизованного государства / отв. ред. А. Д. Горский. — 1985. — 520 с.
5. Российское законодательство Х-ХХ веков : в 9 т. / под общ. ред. О. И. Чистякова.
— Москва: Юрид. лит., 1984-1994. — 9 т. — Т. 3: Акты Земских соборов / отв. ред. А. Г. Маньков. — 1985. — 511 с.
6. Российское законодательство Х-ХХ веков : в 9 т. / под общ. ред. О. И. Чистякова. -Москва: Юрид. лит., 1984-1994. — 9 т. — Т. 4: Законодательство периода становления абсолютизма / / отв. ред. А. Г. Маньков. — 1986. — 511 с.
7. Сборник документов по истории государства и права СССР : Досов. период / Свердлов. юрид. ин-т им. Р. А. Руденко; [Сост. Т. М. Баженова и др.]. — Свердловск: СЮИ, 1987. — 213 с.
8. Сергеевский, Н. Д. Наказание в русском праве XVII века. — Санкт-Петербург: А. Ф. Цинзерлинг, 1887. — 300 с.
9. Сокращенный курс русского уголовного права. Части Общая и Особенная. — Санкт-Петербург: Освобождение, 1908. — 270 с.
10. Таганцев, Н. С. Лекции по русскому уголовному праву. Часть общая. — Санкт-Петербург: Гос. тип., 1887-1892.
11. Тимофеев, В. Г. Уголовно-исполнительная система России: цифры, факты и события: учебное пособие. — Чебоксары, 1999. — 206 с.
12. Упоров, И. В. Пенитенциарная политика России XVII-XX вв. Историко-правовой анализ. Тенденции развития. — Санкт-Петербург: Юрид. центр Пресс, 2004. — 608 с.
13. Шеслер, А. В. Почему уголовное наказание должно быть карой // Вестник Кузбасского института. — 2019. — № 1 (38). — С. 84-96.
References
1. Baksheev N. Kurs zakonovedeniya [Course of Law]. St. Petersburg, 1885. 600 p.
2. Vladimirsky-Budanov M. F. Obzor istorii russkogo prava [Overview of the history of Russian law]. Kiev, Publication of book seller N. Ya. Ogloblin, 1909. 699 p.
3. Manns G. Yu. Obshchee i special'noe preduprezhdenie v ugolovnom prave [General and special warning in criminal law]. Irkutsk, 1926. 72 p.
4. Rossijskoe zakonodatel'stvo X-XX vekov [Russian legislation of the X-XX centuries]. In 9 vol. Under the general ed. O. I. Chistyakov. Moscow, Law literature, 1984-1994. Vol. 2: Legislation of the period of formation and strengthening of the Russian centralized state. Ed. A. D. Gorsky. 1985. 520 p.
5. Rossijskoe zakonodatel'stvo X-XX vekov [Russian legislation of the X-XX centuries]. In 9 vol. Under the general ed. O. I. Chistyakov. Moscow, Law literature, 1984-1994. Vol. 3: Acts of the Zemsky cathedrals. Ed. A. G. Mankov. 1985. 511 p.
6. Rossijskoe zakonodatel'stvo X-XX vekov [Russian legislation of the X-XX centuries]. In 9 vol. Under the general ed. O. I. Chistyakov. Moscow, Law literature, 1984-1994. Vol. 4: Legislation of the period of absolutism. Ed. A. G. Mankov. 1986. 511 p.
7. Sbornik dokumentov po istorii gosudarstva i prava SSSR : Dosov. period [Collection of documents on the history of the state and law of the USSR: Pre-Soviet period]. Sverdlovsk Law Institute named after R. A. Rudenko. Comp. T. M. Bazhenova et al.]. Sverdlovsk, 1987. 213 p.
8. Sergeevsky N. D. Nakazanie v russkom prave XVII veka [Punishment in Russian law of the XVII century]. St. Petersburg, A.F. Cinzerling, 1887. 300 p.
9. Sokrashchennyj kurs russkogo ugolovnogo prava. CHasti Obshchaya i Osobennaya [Abbreviated course of Russian criminal law. Parts General and Special]. St. Petersburg, Liberation, 1908. 270 p.
10. Tagantsev N. S. Lekcii po russkomu ugolovnomu pravu [Lectures on Russian criminal law. The part is general]. St. Petersburg, 1887-1892.
11. Timofeev V. G. Ugolovno-ispolnitel'naya sistema Rossii: cifry, fakty i sobytiya [Criminal Enforcement System of Russia: figures, facts and methods]. Cheboksary, 1999. 206 p.
12. Uporov I. V. Penitenciarnaya politika Rossii XVII-XX vv. Istoriko-pravovoj analiz. Tendencii razvitiya [Penitentiary policy of Russia of the XVII-XX centuries. Historical and legal analysis. Development trends]. St. Petersburg, Law Press Center, 2004. 608 p.
13. Shesler A. V. Pochemu ugolovnoe nakazanie dolzhno byt' karoj [Why criminal punishment should be a punishment]. Vestnik Kuzbasskogo instituta [Bulletin of the Kuzbass Institute], 2019, no. 1 (38), p. 84-96.
Сведения об авторе
Лев Михайлович Прозументов: Национальный исследовательский Томский государственный университет (г. Томск, Российская Федерация), профессор кафедры уголовно-исполнительного права и криминологии Юридического института, доктор юридических наук, профессор. E-mail: krim_tsu@mail.ru
Information about the author
Lev M. Prozumentov: National Research Tomsk State University (Tomsk, Russia), professor of the Chair of Penal Law and Criminology, doctor of law, professor. E-mail: krim_tsu@mail.ru
