CC BY
62
А. В. Каргальцев
ИСТОРИЯ ОДНОЙ МИСТИФИКАЦИИ: К ВОПРОСУ ОБ ИСТОЧНИКАХ ГОНЕНИЯ ДЕЦИЯ*
Римская политика в отношении христиан в середине III в. до сих пор вызывает неутихающие споры в историографии. В особенности это касается жертвоприношений 249-250 гг., организованных Децием, которые вылились в первое общеимперское преследование христиан. Эдикт Деция не сохранился, и мы располагаем лишь обрывочными свидетельствами христианских авторов, из которых сложно понять подлинные намерения императора. Однако существует издание так называемого «Эдикта Деция Августа против христиан», осуществленное французским гуманистом Бернардом Медонием в 1664 г., подлинность которого сомнительна, но которое, тем не менее, позволяет поставить вопрос, возможна ли реконструкция эдикта Деция на основании известных данных источников.
Ключевые слова: ранее христианство, Церковь, гонения Деция, Римская империя.
В 1664 г. французский гуманист Бернард Медоний (Bernar-dus Medonius) опубликовал источник, известный как «Decii Augusti imperatoris edictum adversus christianos». Его изданию предшествовала почти детективная история. Б. Медоний получил некую древнюю рукопись от своего друга Иоганна Кроя (Iohannes Crojus), которая впоследствии бесследно исчезла1. Во всяком случае, обратившийся к этому сюжету столетие спустя Л. С. де Тиллемон не обнаружил оригинальный пергамен и анализировал только издание Б. Медония (Le Nain de Tillemont 1732: 309-310). Об авторе публикации известно немногое. Безусловно, Б. Медоний принадлежал к числу образованных людей своего времени. Его основная творческая активность приходилась на середину - вторую половину XVII в. Б. Медоний жил и работал в Тулузе, вероятно, принадлежал ко двору тулузского архиепископа, на что указывали его связи с католическим духовенством. Состоял в переписке с виднейшим библиофилом и собирателем древностей Николаем Хейнсием
* Подготовка материала выполнена при поддержке РГНФ, проект № 15-31-01260а2 «Раннехристианская агиография в контексте поздне-античной культуры».
1 Беси ЕШсШт ех апИдш881т18 тетЪгаш8 егиит (Меёошш 1664: 1).
Старшим. Б. Медоний интересовался региональной историей, в частности, опубликовал документ о происхождении цветочных игр в Тулузе и несколько биографических портретов современников, однако его подлинный интерес вызывала история ранней Церкви. Так, например, он подготовил к изданию сборник житий, который перевел с греческого оригинала («Explicatio officiorum sanctae ac magnae ecclesiae, iuxta eorum ordinem», 1655). Очевидно, Б. Медоний и сам был собирателем рукописей, именно поэтому в его руках оказался «Эдикт Деция», который он издал, снабдив небольшим комментарием и приложив свидетельства христианских авторов о дециевом гонении. Во всяком случае, иные его публикации не позволяют считать Б. Медония ни «изобретателем» многочисленных «древних актов», что, в общем, было характерно для гуманистов раннего Нового времени, ни критическим исследователем, насколько вообще это понятие можно применить к гуманистическим антикварным штудиям. Во всяком случае, упомянутый сборник житий в массе своей содержит также полулегендарные сведения. Вероятно, автором антихристианского «Эдикта Деция» мог быть кто-то из гуманистов той эпохи.
Важность публикации такого источника, в случае его подлинности трудно было бы переоценить. В отличие от других крупных преследований (гонений при Марке Аврелии, гонений Валериана, гонений Диоклетиана), причины, побудившие Де-ция организовать всеобщие жертвоприношения, которые и вылились в избиение христиан, не ясны. Существовавший в научной литературе до середины XX в. консенсус, опиравшийся на свидетельства христианских писателей: Евсевия (Euseb. HE, VI, 40, 1-42, 6), Киприана (Cypr. Ep., 3-44), Лактанция (Lact. De mort. pers., 4, 1) и др., - что император, обеспокоенный ростом Церкви или даже покровительством ей своего предшественника Филиппа Араба, свергнутого в результате гражданской войны 248 г., решился на борьбу с ней, организовав жертвоприношения, дабы выявить скрывающихся христиан, сегодня уже однозначно пересмотрена2. Не устояла и гипотеза, в соответствии с которой Деций представлялся римским идеалистом, стремившимся к возрождению традиционной римской религии (Циркин 2009: 315). Во-первых, нет ясных свидетельств источников о том, что религиозная политика Деция была именно традицио-
2 Подробнее анализ точек зрения в историографии см. Kargaltsev 2016: 155-157.
налистской, то есть направленной не только против христиан, но и засилья других восточных культов, обосновавшихся в начале III в. в святая святых Вечного города. Во-вторых, проведение столь продолжительной и затратной компании, в которой участвовало без преувеличения все население государства, сопровождавшейся затратами на организацию, жертвенное мясо и вино, представляется явно избыточным в свете борьбы с христианами. Тот факт, что в жертвах, действительно, участвовали широкие массы населения, подтверждается наличием либелл - свидетельств, которые выдавались после принесения жертв. Эти небольшие документы были обнаружены в конце XIX в. в Египте (КтрАп§ 1923: 345-390). Высказывалась гипотеза, что они могли выдаваться лишь в отдельных регионах. Однако упоминание их обладателей в числе христианских отступников (/арл) и даже выделение этой категории отступников в отдельную группу Карфагенским собором 251 г. (11Ье1Ш1с1) свидетельствуют, что либеллы, несомненно, имели широкое хождение и на западе Империи3. Наконец, косвенно об этом говорит молчание языческих авторов, которые в числе проблем вставших перед императором в начале его правления называют узурпаторов, военную угрозу, гражданскую войну, но ни разу не упоминают о христианах. По всей видимости, в перечне проблем новой власти они, действительно, занимали не главное место. Таким образом, сопоставление всех свидетельств источников о религиозной политике Деция ставит перед исследователями непростую задачу. С одной стороны, нет оснований оспаривать тот факт, что христиане подверглись массовому избиению. Погибли предстоятели крупнейших кафедр: Рима, Антиохии, Иерусалима и др., а Киприан Карфагенский и Дионисий Александрийский спаслись лишь потому, что вовремя успели скрыться. С другой стороны, нельзя говорить, что жертвоприношения Деция имели изначально именно антихристианскую направленность. В последние годы выдвигалось несколько гипотез: религиозные мероприятия императора рассматривались как празднества по случаю вступления его на престол (8еНп§ег 2002: 137-155), как борьба со сторонниками свергнутого Филиппа Араба (В1есктапп 2006: 65-66), наконец, как попытка успокоить население накануне варварского вторжения,
3 Карфагенский собор 251 г. сделал различие между БасгШ саИ -участниками жертвоприношений и ИЪеИаНа, получившими свидетельства без участия в жертвах (Кш^а^еу 2015: 436).
но ни одна из них не получила однозначной поддержки, поскольку не учитывала всю совокупность данных источников. Ответ на вопрос мог быть получен в случае обнаружения самого дециева эдикта или его описания. Таким образом, издание Медония в случае обнаружения им подлинного эдикта или хотя бы редакции последнего позволило бы разрешить существующие противоречия.
Что же представляет собой текст памятника? Он разделен на две части. Первая озаглавлена как «Decii Augusti imperatoris edictum adversus christianos», то есть собственно «Эдикт Деция против христиан», в котором от имени Деция Августа и Деция Цезаря (очевидно, Гренния Этруска) содержится обращение к армии и опосредованно, через сенат, чиновникам римских провинций. Вторая часть - это «Imperatorem Decii et Valeriani edictum», небольшой текст, содержащий указание о победе этих императоров над врагами с помощью богов, почитание которых отвергают христиане. Трудно сказать, что легло в основу легенды об, очевидно, соправителях Деции и Валериане, свидетельство ли «Авторов жизнеописаний августов» о назначении Децием Валериана принцепсом сената (SHA Val., 5-6) или ошибочное ли объединение обоих гонений в одно. Так или иначе, второй фрагмент небольшой и малоинформативный и не содержит каких-либо ценных уточнений для эпохи Деция и Валериана. Напротив, первая часть представляет несомненный интерес. Тот факт, что автор упоминает Деция и его младшего соправителя, может свидетельствовать о том, что в основе лежит надежная историческая традиция (Aur. Vict. Caes., 29, 1). Можно выделить несколько основных мыслей указа. Риму противостоят многочисленные враги, в частности варвары, противостояние которым возможно лишь при заступничестве богов, почитание оговаривается в эдикте. Примечательно, что процедура жертвоприношений не описана детально, лишь говорится, что это обязанность государя и всего римского народа. Однако, почитанию богов противятся христиане4. Сам по себе, этот факт еще не поясняет, почему их деяния потребовали вмешательства императора. Безусловно, к середине III в., существовали, как законодательная база, восходящая, как принято считать, к переписке Плиния Младшего с Траяном, так и сочинения античных авторов, развенчивающих христианские
4 nisi quoddam genus hominum Christianae sectae conatus nostros praepediret (Medonius 1664: 2).
суеверия. Преследование верующих возлагалось на провинциальные власти, которые прежде успешно справлялись с этой задачей. Что же изменилось, что потребовало общеимперского эдикта? Во-первых, христиане стали весьма многочисленны и распространились во всех социальных слоях Империи, что было плохо само по себе (Medonius 1664: 4-5)5. Во-вторых, своими молитвами они нарушали заведенный порядок жертвоприношений (Medonius 1664: 5). Здесь можно отметить несколько обстоятельств. Существует гипотеза, что эдиктов Деция могло быть несколько, в этом случае в распоряжении Б. Медония мог оказаться один из позднейших указов, предписывающий расправу над верующими после всеобщих жертво-принощений6. Однако все известные свидетельства, связанные с преследованием христиан в это время указывают, что верующие подвергались гонениям не за «имя» как раньше, а именно за отказ принести жертвы. Так, Пионий, пресвитер из Смирны, несколько раз отказался жертвовать, несмотря на уговоры римских чиновников (Pass. Pion., 3, 2-3; 4, 1; 4, 3; 7, 2; 8, 2-4, и пр.). Напротив, местный епископ Эвктимон, принесший жертву, не подвергся никакому наказанию (Pass. Pion., 15, 3). Даже в полулегендарном «Мученичестве Конона» жертвоприношение занимает центральное место, а также упоминается некий императорский эдикт, предписывающий почтить богов (Mart. Conon. 2, 2). Иными словами, если предположить, что «Эдикт» Б. Медония появился позднее, когда римское правительство обнаружило, что христиане противятся жертвам и решилось на массовое избиение верующих, то подтверждения этому не будет обнаружено в источниках. Второе обстоятельство связано с боязнью язычников, что молитвы христиан нарушают их религиозные обряды. Этот феномен зафиксирован традицией, но более поздней. Действительно, как свидетельствует Лактан-ций, в 298 г. во время традиционного жертвоприношения, проводимого гаруспиками в присутствии Диоклетиана, христиане стали осенять себя крестным знамением, в результате чего «из-за бегства демонов» церемония была нарушена. Это вызвало бешенство императора, который приказал всем присут-
5 Ut universum Christianorum genus, per omnes gradus, Ingenuus, Manumissus, Nobilis, Illistris, Servilis, Civis Romanus... offerant.
6 В одном из посланий Киприан говорит о «диких эдиктах» (feralia edicta) во множественном числе, что дало основание ряду ученых говорить о нескольких волнах преследований (Cypr. Ep., 55, 9): Frend 1965, 406-407; Sordi 1994: 102-105.
ствующим во дворце принести жертвы; тех, кто откажется, бить плетьми, а солдат освобождать от службы (Lact. De mort. pers., 11, 1). Здесь важно отметить, что, безусловно, страхи перед христианскими обрядами существовали и во II-III вв., но на уровне высшей власти Империи описание Лактанция, пожалуй, одно из ранних свидетельств такого рода. Наконец, в последней части эдикта говорится, что христиане должны подвергнуться специальному розыску. При этом не поясняется, кто должен заниматься, равно, как и в целом не конкретизируется, какая именно участь ждет верующих. Важно отметить, что отсутствует в эдикте - проигнорированы либеллы, которые были, безусловно, новостью для религиозной практики Империи.
Издание Б. Медония имело два очевидных следствия. Во-первых, это был историографический феномен. Исследователи XVIII-XIX вв. редко обходили вниманием этот источник, поскольку он, безусловно, отвечал взглядам историографии того времени и отчасти формировал эти взгляды . Так, в науке существовал консенсус, что религиозная политика Деция была именно антихристианской, и можно было оспаривать подлинность «Эдикта», изданного Б. Медонием, но существование подобного документа не оспаривалось. Пожалуй, интерес к памятнику начал ослабевать после его детального исследования, осуществленного Б. Обэ, который не только подверг критике сам источник, но и поставил под сомнение факт существования подобного эдикта (Aubé 1886: 16-19). В современных исследованиях он потерял былое значение, и упоминание эго стало данью научной эрудиции (Fargnoli 2014: 199). Тем не менее, вопросы, которые возникают в связи с «Эдиктом», требуют, на наш взгляд, нового осмысления.
По сути дела, мы имеем дело с попыткой представить документ такого рода, то есть исследованием, выраженным в специфической форме гуманистических традиций XVII в. Автор памятника опирается на одну часть исторической традиции - сообщения христианских авторов, и дает понять, что взятая в отрыве от остального комплекса источников она представляется несостоятельной. По сути, исследование в русле «Эдикта» Б. Медония, что наблюдалось и по-прежнему наблюдается в историографии, не дает ответа на вопрос об обсто-
7 Среди многочисленных примеров отсылок к «Эдикту» Б. Медония, как неаутентичному, но верному по сут можно выделить (Mosheim 1835: 48).
ятельствах гонения. Равно как, если взглянуть на проблему шире, коль скоро комплекс источников об этом событии расширился незначительно, попытка реконструировать эдикт Деция представляет трудной задачей, и требует, как представляется, введения в оборот новых данных.
Второе наблюдение историографического плана. Можно проследить, как «Эдикт» Б. Медония появляется в работах XVIII в. и сведения из него некритично приводятся как свидетельства источников, подтверждая общее представление, что религиозная политика Деция была именно антихристианской. Если, например, Лактанция или других христианских писателей можно было обвинить в тенденциозности, то обладание «Эдиктом» или даже его поздней редакцией снимало любые вопросы. Позднее псевдопервоисточник уходит из научного оборота, но сформулированная с его помощью масса исследований продолжает оказывать влияние на последующую научную мысль. Иными словами, сам факт игнорирования подделки полностью не избавляет от выводов ей продуцируемых. В этой связи, на наш взгляд, было уместно обратиться к исследованию памятника и показать не его примере, что вопрос о характере религиозной политики Деция не разрешен, и не может быть разрешен исключительно в пользу версии об антихристианском преследовании.
Литература
Aubé, B. 198б: L'Eglise et l'état dans la seconde moitié du iiie siècle (249284). Paris.
Bleckmann, B. 200б: Zu den Motiven der Christenverfolgung des Decius. In: K.-P. Johne , T. Gerhardt, U. Hartmann (eds.), Deleto paene imperio Romano Stuttgart, 57-71. Fargnoli, I. 2014: Tückischer Tyrann oder glänzender Herrscher? Zur Gesetzgebung des Kaisers Decius. In: M. Hallebeek, R. Schermaier, E. Fiori, J.-P. Metzger (eds.), Inter cives necnon peregrines. Goettingen, 199-217. Frend, W.H. C. 19б5: Martyrdom and Persecution in the Early Church. Oxford.
Kargaltsev, A.V. 2015: Afrikanskie sobory III v.: episkopy i ispovedniki [The Third century African Councils: Bishops and Confessors]. Mnemon 15, 432-445.
Каргальцев, А.В. 2015: Африканские соборы III в.: епископы и исповедники. Мнемон 15, 432-445. Kargaltsev, A.V. 201б: Gonenija Decija i Cerkov' serediny III v.: mucheniki i vlasti [Decius' Persecutions and the Church in the Middle of the 3rd Century: Martyrs and Authorities] Problemy
istorii, filologii, kul'tury,1 [Journal of Historical, Philological and Cultural Studies, 1], 153-165.
Каргальцев, А.В. 2016: Гонения Деция и Церковь середины III в.: мученики и власти. Проблемы истории, филологии, культуры 1, 153-165. Knipfing, J. R. 1923: The libelli of the Decian persecution. The Harvard
Theological Review 16, 345-390. Le Nain de Tillemont, L. S. 1732: Mémoires pour servir à l'histoire
ecclésiastique des six premiers siècles. T. 3. Bruxelles. Medonius, B. 1664: Decii Augusti imperatoris edictum adver sus
christianos. Tolosae. Mosheim, J. L. von. 1835: Commentaries on the Affairs of the Christians
Before the Time of Constantine the Great. Vol. 3. London. Selinger, R. 2002: The Mid-Third Century Persecutions of Decius and Valerian. Frankfurt am Main; Berlin; Bern; Bruxelles; New York; Oxford; Wien.
Sordi, M. 1986: The Christians and the Roman Empire. London. Tsirkin, Ju.B. 2009: Imperator Decij: popytka vozrozhdenija Rima [The Roman Emperor Decius: The Attempt of the Revival of Rome]. Mnemon 8, 313-328.
Циркин, Ю.Б. 2009: Император Деций: попытка возрождения Рима. Мнемон 8, 313-328.
A. V. Kargaltsev. A history of a falsification: concerning sources about Declan persecution.
This article analyzes the falsified ancient manuscript «Decii Augusti imperatoris edictumadversus christianos» published in 1664 by humanist Bernardus Medonius. He was a philosopher and a historian, interested in the history of the ancient Church; that was quite typical for intellectuals of the confessional era. In the edition he pretends to publish the edict that appeared in 248-249, when Decius declared an empire-wide sacrifice resulting in the first wide persecution of Christians. A study of the text carried out by scientists in the 17-19th centuries strictly defined it as a forgery. However, the text is interesting for two reasons. Firstly, this historiographical phenomenon had a significant impact on scientific thought of several centuries, when the edict of Decius was basically interpreted as anti-Christian. Secondly, it could be seen as an attempt to reconstruct the edict on the basis of the existing text-sources. It has to be admitted that the source base has slightly changed over past century. In general, only libellis, evidence that the inhabitants of the Empire received after the sacrifices, were found. But from testimonies of Cyprian and other writers it was known about their existence in the 16th century already. Thus, modern science operates generally on the same sources as those studied by Medonius. The problem is that the edict was not preserved, and, therefore, it is difficult to explain the contradiction, why, on the one hand, the entire population of the Empire was involved in the sacrifices, and, on the other hand, why Christians became its main victims. Medonius's attempt to reconstruct the anti-Christian edict of Decius shows that motives of religious policy of the Emperor weren't clear for the researchers already in
the 17th century. Today among scholars there also is no consensus on this matter. Therefore, Medonius's publication once again proved that an attempt to reconstruct the edict of Decius on the basis of the existing sources is doomed to failure. Scientists should hope that new authentic testimonies about the period and the emperor's policy would be found. Medonius's attempt, however, remains a symbol of his own epoch, with his ambition to understand tyrannical policy and religious persecutions of the late antiquity should have been an attempt to understand modern circumstances.
Keywords: early Christianity, Church, Decian persecution, Roman Empire.
