CC BY
94УДК 821.161.1:821.581"18/19"
Кондаков Борис Вадимович
Доктор филологических наук, профессор кафедры русской литературы, Пермский государственный национальный исследовательский университет. 614690, г. Пермь, ул. Букирева, д. 15. Тел.: 8 (342) 2396 310 E-mail: [email protected]
Лю Янькунь
Аспирант, кафедра русской литературы, Пермский государственный национальный исследовательский университет. 614690, г. Пермь, ул. Букирева, д. 15. Тел.: 8 (919) 7154621 E-mail: [email protected]
ИСТОРИЯ ЛЮБВИ МИ ШИ И МА ЛИ: ПЕРВЫЙ ПЕРЕВОД ПОВЕСТИ А.С. ПУШКИНА «КАПИТАНСКАЯ ДОЧКА» В КИТАЕ
В статье выявляются особенности первого перевода на китайский язык повести А.С. Пушкина «Капитанская дочка», выполненного известным переводчиком Цзи Ихуэем в 1903 г. Авторы исследуют, как и почему изменяются имена персонажей, система образов и сюжетные ситуации повести. В результате они приходят к выводу, что указанные изменения обусловлены особенностями восприятия художественной литературы китайскими интеллектуалами начала XX в. Перевод текста пушкинского произведения воспроизводил существовавшие в то время стереотипы сознания китайских читателей. Широко использована традиционная символика китайской культуры, что способствовало его включению в контекст национальной литературы и фольклора и в результате облегчало его понимание.
Ключевые слова: русская литература, Пушкин, китайская культура, Цзи Ихуэй, межкультурные контакты, перевод.
Введение
Имя А.С. Пушкина китайские читатели впервые услышали в 1900 г., когда Линь Юэчжи (1836-1907), известный шанхайский педагог, переводчик и религиозный деятель, в своих «Исследованиях в области политики России» впервые упомянул имя А.С. Пушкина в качестве примера русского писателя, который не боялся власти и призывал людей к свободе и революции [Линь, 1900, с. 59]. В соответствии с существовавшей традицией, А.С. Пушкин получил китайское имя «Бо Шицзинь» [ffi^ - Bo Shijin])
Первый перевод на китайский язык произведения А.С. Пушкина (повести «Капитанская дочка»), выполненный Цзи Ихуэем, был опубликован в 1903 г. в Шанхае издательством «Да Сюань» [^1] [Цзи, 1903, с. 42].
Цзи Ихуэй [ШЩЩ] (1875-1908) - выдающийся китайский переводчик, издатель, революционер, оказавший огромное влияние на распространение творчества А.С. Пушкина в Китае, являющийся основоположником китайского пушкиноведения. Цзи Ихуэй внес значительный вклад в развитие российско-китайских культурных взаимоотношений, он открыл русской литературе дорогу к китайскому читателю; его деятельность способствовала принятию творчества Пушкина в Китае.
В истории литературы современного Китая имя переводчика Цзи Ихуэя тесно связано с повестью А.С. Пушкина «Капитанская дочка». В Китае переводы произведений Пушкина существуют уже более ста лет и, хотя в настоящее время появились многочисленные новые переводы и исследования его творчества, в истории русско-китайских литературных связей первый перевод, выполненный Цзи Ихуэем, сохранил свое огромное историческое значение.
В 1896 г. правительство поздней Цинь направило Цзи Ихуэя на учёбу в один из старейших университетов Японии - созданный в 1872 г. Токийский университет образования1. В 1899 г. Цзи Ихуэй закончил обучение в этом университете и перевёлся в другое учебное заведение -Университет Васэда2. Обучаясь в Японии, Цзи Ихуэй организовал собственное книжное издательство «И шу хуэйбянь» ["^^УПШ" - "Все лучшие книги"], которое стало первым китайским издательством, специализировавшимся на переводах зарубежной художественной литературы.
После того, как Цзи Ихуэй вернулся в Китай, он примкнул к «Ассоциации китайского образования», основанной Цай Юаньпэем3. В этот же период Цзи Ихуэй познакомился с «отцом нации» Сунь Ятсеном4 и получил от него поддержку своим идеям. В дальнейшем Цзи Ихуэем было основано новое издательство «Цзо Синьшэ»5, которое стало специализироваться на переводе и издании прогрессивных книг.
За 7 лет своего существования издательство опубликовало свыше 50 книг, включая работы французского философа, писателя и мыслителя эпохи Просвещения Ж.-Ж. Руссо («Общественный договор»); американского политолога Дж. У. Бёрджесса («Политическая наука и сравнительное конституционное право»); швейцарского юриста и политика И.К. Блюнчли («Урок современного государства»), а также многие художественные произведения прогрессивных западных писателей, в том числе русских.
Поскольку Цзи Ихуэй был активным участником революционного движения, в 1907 г. военный диктатор Юань Шикай [^Щ^]6 изгнал его из Пекина на родину - в провинцию Хубэй. В 1908 г. великий переводчик умер от болезни в возрасте 30 лет.
Основная часть
Перевод повести великого русского писателя А.С. Пушкина «Капитанская дочка» стал одним из главных результатов деятельности Цзи Ихуэя. Долгое время этот перевод не был известен исследователям (по крайней мере, его не связывали с «Капитанской дочкой»). Знаменитый китайский литературовед и переводчик, специалист по творчеству А.С. Пушкина Гэ Баоцюань7 долгое время полагал, что первый перевод «Капитанской дочки» («^ЩЙЙ^А») был осуществлен Ань Шоуи в 1921 г. (на 18 лет позже, чем перевод Цзи Ихуэя).
В 1957 г. Гэ Баоцюань обнаружил в доме писателя Цянь Дэфу9 книгу под названием «Думы цветка и мечты бабочки, или Жизнь Ми Ши и Ма Ли»
1 В 1973 г. Токийский университет образования был переименован в Университет Цукубы [отЖЛ.!].
2 Университет Васэда [-—EtAl] также расположен в Токио. Он был основан в 1882 г. известным учёным и политиком Окумой Сигэнобу.
3 Цай Юаньпэй [ШлЩ (1868-1940) - китайский государственный деятель, учёный, переводчик и педагог. Был министром просвещения Китайской республики, ректором Пекинского университета, основателем и первым Президентом Академии наук.
4 Сунь Ятсен или Сунь Чжуншань [?/№Ш] (1866-1925) - выдающийся китайский революционер и политик, основатель партии Гоминьдан.
5 Название издательства «Цзо Синьшэ» [•ЩШЦ означает «Принятие идеи обновления».
6Юань Шикай [ШШ01] (1859-1916) - президент Китайской Республики, китайский военный лидер и политический деятель эпохи заката династии Цин и первых лет Китайской Республики.
7 Гэ Баоцюань [^Sx - Ge Baoquan, 191 -2000] - китайский литературовед, критик, журналист и переводчик с русского языка, специалист по творчеству А.С. Пушкина.
8 Ань Шоуи - An Shouyi, 1901-1968] - известный переводчик, профессор.
9 Цянь Дэфу Qian Defu, 1900-1977] - известный китайский писатель, драматург, литературовед и критик. Автор исторических драм и работ по истории новой и новейшей истории китайской литературы. Публиковался под псевдонимом Аин [1®]^- Aying].
Первоначально Гэ Баоцюань предположил, что этот текст является выполненным Цзи Ихуэем переводом «Метели» или «Дубровского», однако, в дальнейшем он пришел к выводу, что источником текста была «Капитанская дочка», точнее, ее японский перевод [Гурвич, 1911, с. 283].
Российский исследователь М.П. Алексеев писал по этому поводу: «...С произведениями Пушкина в Китае начали знакомиться в конце XIX в., первое время по переводам -японским, английским и немецким. Несколько позже стали появляться другие китайские переводы произведений Пушкина, в первую очередь прозаических, однако и они делались не с русских оригиналов, а через посредство иностранных переводов, указанных выше (в Китае в то время было мало людей, владевших русским языком)» [Алексеев, 1979, с. 58].
Одна из первых попыток передать повесть Пушкина на китайском языке была сделана в самом начале XX в. В 1903 г. с японского перевода (сделанного в свою очередь с английского) была переведена на китайский язык «Капитанская дочка». Результаты такого тройного перевода, разумеется, не могли не сказаться на его качестве; об этом говорит заглавие повести: "Русская любовная история, или мисс Мэри"»1.
Уточним некоторые фактические данные. Первый перевод на китайский язык повести «Капитанская дочка» действительно был «вторичным», то есть выполненным с японского языка (перевод с русского на японский язык был выполнен в 1886 г. (за 17 лет до публикации китайского варианта!) Такасу Дзискэ2, а «перевод с перевода» на китайский язык был сделан Цзи Ихуэем.
На обложке книги стояло заглавие - «История любви в России», а на второй странице (на титульном листе книги) было указано имя автора - Бо Шицзинь (Пушкин) и
предложен другой, развернутый вариант названия повести - «Думы цветка и мечты бабочки, или Жизнь Ми Ши и Ма Ли»
Само по себе столь существенное изменение названия книги весьма интересно и требует особых пояснений. Не следует делать вывод о том, что причиной изменения пушкинского названия было только то, что Цзи Ихуэй учился в Японии и не знал русского языка. Действительно, Цзи Ихуэй следовал принципу максимального уважения к японскому тексту, являвшемуся для него оригиналом.
Опубликованный в Японии перевод повести, выполненный Такасу Дзискэ, имел название «Сумису Мари-но дэн», то есть «Жизнь Смита и Мари», и предварялся словами: «Любовная история в России». Данный текст следовал сложившимся в Японии к концу XIX в. канонам литературного перевода. Поскольку в это время в Японии была популярна культура Великобритании, переводчик изменил русские имена персонажей на английские: Маша Миронова получила имя «Мари»; Петр Гринев стал Джоном Смитом, Швабрин - Дантоном.
Изменения коснулись и имен других персонажей. Таким образом, классическое произведение русской литературы в сознании японцев изначально оказывалось в общеевропейском культурном контексте. Японский вариант заголовка повести А.С. Пушкина подчеркивал национальный характер сюжета переведенного произведения («История любви в России»); название также содержало в себе указание на то, что это «история любви» (пушкинский заголовок «Капитанская дочка» указывал, прежде всего, на социальный статус главной героини).
Особого объяснения требует второй заголовок, предложенный Цзи Ихуэем уже в китайском переводе произведения, - «Думы цветка и мечты бабочки». С одной стороны, здесь также можно увидеть следование японской традиции. Как отмечает И.П. Кожевникова в статье «Пушкинские переводы в Японии», название такого типа соответствовало сформировавшимся в конце XIX в. в японской культуре принципам перевода произведений
1 Информация об этом переводе заимствована из статьи Гэ Баоцюаня «Пушкин в Китае», помещенной в «Пушкинском литературном сборнике» (Пекин: Эпоха, 1947 - на китайском языке). Японский перевод «Капитанской дочки», по-видимому, не сохранился; по крайней мере, его нет в государственных книгохранилищах Китая.
2 Такасу Дзискэ (? -1910) - первый переводчик произведений А.С. Пушкина на японский язык.
европейской литературы. Так, например, перевод романа английского писателя Э. Бульвер-Литтона «Эрнст Малтроверс», выполненный Нива Дзюнъитиро, получил название «Карюсюнва», то есть «Весенние беседы о цветах сливы. Удивительные события в Западной Европе» [Кожевникова, 1999, № 6].
С другой стороны, выражения «думы цветка» и «мечты бабочки», как и вообще образы цветов и бабочек, глубоко укоренены в китайскую культуру. «Цветок», с одной стороны, обычно символизирует молодость, красоту, весну, невинность, духовное совершенство; с другой стороны, передаёт идею скоротечности, временности жизни. Можно предположить, что «думы цветка», упомянутые в названии перевода, должны быть связаны именно с этой стороной символического образа: мыслями о парадоксальности жизни, неотвратимости перемен, необратимом увядании молодости и красоты [Ромах; Толмачева, 2011, с. 231].
Китайским читателям был хорошо знаком сюжет о чудесном сне, который увидел герой средневековой новеллы Люй Дунбинь, положив голову на необычную подушку, принадлежавшую даосскому монаху. В своем сне он увидел собственное потенциальное будущее: он успешно выдержал государственный экзамен, получил назначение на ответственный пост, стал успешно делать карьеру и в итоге дослужился до должности премьер-министра, однако высокое положение и почести не принесли ему счастья. Проснувшись, Люй понял пустоту повседневной жизни и обманчивость мирской славы, выбрав путь даосского отшельника, стремящегося постигнуть Великое Учение.
«Бабочка» является традиционным символом влюбленных, символизирует женскую красоту, семейное счастье, радость, изобилие, удачу, свет; две бабочки, изображённые на картине, намекают на счастливую семейную пару, любовь и гармонию в их жизни. Упоминание «бабочки» ассоциировалось у китайских читателей, прежде всего, с известным сюжетом о китайских Ромео и Джульетте, - влюбленных друг в друга юноше по имени Лян Шаньбо и девушке Чжу Интай [Ш^'] (сокращенное название легенды «Лянчжу»
объединяет фамилии обоих героев).
В легенде рассказывается о прекрасной образованной девушке Чжу Интай и талантливом молодом учёном Лян Шаньбо, которые влюбились друг в друга и поклялись в вечной верности. Однако родители решают выдать Чжу Интай замуж за богатого молодого человека. Узнав об этом, Лян Шаньбо умирает от невыносимых страданий, а Чжу Интай, получив известие о смерти возлюбленного, в день своей свадьбы совершает самоубийство во имя любви. После смерти Чжу Интай и Лян Шаньбо превращаются в двух прекрасных бабочек, а на их могиле появляются цветы.
В соответствии с традиционной китайской интерпретацией Чжу Интай является идеалом верности возлюбленному. Китайские исследователи часто подчеркивают, что Интай была неординарной девушкой, поскольку стремилась к знаниям и добилась того, что получила образование, переодевшись юношей. Лян Шаньбо также считается идеалом верности своей возлюбленной, а иногда интерпретируется в качестве образца служения императору.
Использовав название «Думы цветка и мечты бабочки», Цзи Ихуэй поместил произведение А. Пушкина в контекст отношений Чжу Интай и Лян Шаньбо. Таким образом, в сознании китайских читателей Маша Миронова изначально воспринималась как смелая, активная и любящая девушка, способная на необычные поступки, а Петр Гринев - как честный и принципиальный молодой человек, способный пойти на самопожертвование ради общественных целей (что в целом соответствовало характеру пушкинских героев). Акцент на активность героев вытекал из политической ситуации, сложившейся в Китае в начале XX в., когда в стране расширялось революционно-освободительное движение.
Таким образом, символическое название пушкинского произведения в переводе Цзи Ихуэя, не имевшее основания в исходном тексте, в общем не противоречило идее повести и ориентировало китайского читателя на восприятие «Капитанской дочки» в социально-историческом аспекте.
Изменения исходного пушкинского текста в переводе на китайский язык, естественно, выразились не только в заголовке перевода, но и во многих других аспектах текста. Как мы уже отмечали, Цзи Ихуэй дал персонажам пушкинского произведения другие имена.
Главная героиня «Капитанской дочки» Маша Миронова стала называться Ма Ли [ЩШ]. Для китайских читателей, проживавших в Шанхае, эти иероглифы однозначно ассоциировались с французским именем Мари (в японском переводе она имела английское имя Мэри). При объяснении этой ситуации нужно учитывать, что перевод был опубликован в Шанхае - городе, в котором существовали «международный сеттельмент» (руководившийся англичанами) и «французская концессия».
Таким образом, история любви героев изначально помещалась в контекст межкультурной коммуникации. Помимо этого данный антропоним вполне допустим в рамках китайской традиции именования: он включает достаточно распространенную фамилию Ма [Щ - Ма] (имеющую исходное значение «лошадь») и подходящее для девушки имя Ли [Ш- Li], имеющее значение «красивая», «прелестная», «чудесная», «изящная», «чистая», «цветущая».
Таблица 1. Имена персонажей повести в оригинале и в переводе на китайский язык
В оригинале В переводе
1 Петр Гринев Ми Ши [ЗД (в японском тексте - Смит [^Ш^] )
2 Маша Миронова Ма Ли [ЩШ]
3 Емельян Пугачев Пу Цзячаофу
4 Швабрин Дань Дунь [ЯЩ]
5 Савельич Кэ Линьдунь [&ЙШ]
6 Капитан Миронов Гэ Ли [&М]
7 Капитанша Василиса Егоровна Цюнлянь
8 Иван Игнатьич
9 Зурин
10 Бопре
11 Императрица Екатерина II В тексте перевода отсутствуют
12 Генерал Андрей Карлович
13 Отец Петра Гринева
14 Мать Петра Гринева...
Главный герой пушкинского произведения Петр Гринев в японской версии перевода имел типичное английское именование "Джон Смит" - Смит). В китайском переводе
персонаж получил фамилию Ми [^ - Mi], которая для Китая в начале XX в. была уже достаточно архаичной (она была распространена в эпоху Чуньцю (770-476 гг. до н. э.), и имя Ши (± - Shi), имевшее значение «чиновник», «образованный человек».
Герой-антагонист Швабрин в переводе стал именоваться Дань Дунь [Ш® - Dan Dun]. Первый иероглиф Ш (Dan) является «именным» и имеет значение 'смелость', 'отважность', 'мужественность'; вторая часть имени (собственно имя) Щ (Dun) имеет значение 'пауза', 'остановка'; в целом же сочетание иероглифов ШЩ имеет значение 'малодушный и 'коварный человек'.
С другой стороны, имя Дань Дунь в сознании китайских читателей ассоциировалось с китаизированной версией другого имени - Дантон. Жорж Жак Дантон (Danton) - известный французский политический деятель, живший в последней трети XVIII в., перешедший на сторону революции, человек решительный и безжалостный не отступавший ни перед какими препятствиями, один из главных проводников кровавого революционного террора, активный сторонник казни французского короля Людовика XVI.
События Французской революции и ее герои вызывали неизменный интерес у шанхайских интеллектуалов начала XX в., и примкнувший к восставшим герой-дворянин мог вызывать у читателей особый интерес (как он вызывал интерес и у самого А.С. Пушкина) и ассоциироваться с известным деятелем Французской революции.
Слуга пушкинского героя Савельич в китайском переводе получил именование «Кэ Линьдунь» [ЙЩЩ - Ke Lingdun]. В этом имени отражено влияние японского перевода, который был явно ориентирован на воспроизведение английской фамилии Clinton -
Kelingdun]. Однако китайская версия перевода добавляла ряд дополнительных значений. Первый иероглиф ^ используется для обозначения фамилий (в настоящее время это очень редкая фамилия); два последующих иероглифа ЩЩ [Lingdun] имеют значение 'находчивость', 'сообразительность', 'сметливость', 'ловкость', 'гибкость'.
Капитан Миронов получил именование Гэ Ли [^Щ- Ge Li]. Первый иероглиф zJc [Ge] именной (он используется для обозначения фамилии, которая редко встречается в современном Китае). Иероглиф Щ имеет значение 'ум', 'рассудок', 'интеллект', 'здравомыслие', 'трезвость'.
Его жена - капитанша Василиса Егоровна - получила типичное китайское женское имя Цюнлянь [íí^] (по старой китайской традиции женщины не имели фамилии). Первый иероглиф имени í (Qiong) имеет значение 'красивый', 'чудесный'; второй иероглиф ^ (Lian) обозначает 'цветок лотоса' (имя можно перевести как 'Чудесный Лотос'). Лотос является традиционным символом китайской культуры, обозначающим чистоту, совершенство, святость и созидательную силу (с лотосом, например, соотносятся добрые и трудолюбивые женщины).
Отметим, что капитан Миронов и его жена - два персонажа «Капитанской дочки», получившие в тексте перевода сугубо китайские имена, не вызывавшие у читателей ассоциаций с иностранной культурой. Можно предположить, что это может быть объяснено тем, что они в большей степени, чем иные персонажи, отвечали представлениям китайских читателей о том, какими должны быть люди соответствующего статуса.
Один из важнейших для А.С. Пушкина персонажей - Пугачев - получил именование Пу Цзячаофу [вЙР^^ - Pu Jiaqiaofu]. Первый иероглиф обозначал редко встречающуюся фамилию Пу [W - Pu], имеющую начальное значение 'повсеместный', 'всеобщий', 'распространенный'; второй иероглиф ЙП [Jia] имел значение 'добавлять', 'усиливать', 'увеличивать'; третий иероглиф ^ [Qiao] имел значение 'высокий', 'длинный', 'возвышенный', 'фальшивый', 'показной', 'переодетый'. Четвёртый иероглиф ^ [Fu] обычно используется для перевода на китайский язык русских мужских фамилий, оканчивающихся на букву "в".
По сути это оказалось единственное в китайском переводе «Капитанской дочки» имя собственное, которое в сознании читателей связывалось с Россией и с русской культурой. Сохранение «русского» колорита имени Пугачева может быть объяснено тем, что в начале XX в. Китай активно обсуждал идеи обновления общества (в том числе через массовое революционное восстание), и размышления о социальном протесте и герое-бунтаре (на материале российской истории и литературы) были весьма актуальны для Цзи Ихуэя и интеллектуалов его времени.
Можно увидеть, что переводчик ограничился в своем тексте семью персонажами: герой -героиня, слуга героя, родители героини, два персонажа - «антагониста». Именно эти персонажи играли в развитии пушкинского сюжета наибольшую роль, и именно эти типы персонажей были характерны для классической китайской прозы. В тексте отсутствуют персонажи, играющие меньшую роль в развитии основной линии сюжета, - Иван Игнатьич, Зурин, Бопре, Генерал Андрей Карлович, родители П. Гринева и некоторые другие.
Особого истолкования требует отсутствие в тексте перевода Императрицы Екатерины II, однако это может быть объяснено тем, что связанные с данным персонажем ситуации
(например, встреча Маши Мироновой с Императрицей) были в принципе невозможны в Китае того времени (и потому не могли быть восприняты китайским читателям); переводчику приходилось думать также о том, как избежать у читателей и непосредственных ассоциаций и прямых сопоставлений с действующей китайской императрицей Ци Си. К тому же следует иметь в виду, что некоторые ситуации, связанные в повести А.С. Пушкина с императрицей Екатериной II (например, встреча с императрицей в парке), в принципе не могли бы иметь место в Китае.
Таким образом, анализируя систему персонажей в тексте перевода, мы можем сделать вывод, что Цзи Ихуэй пошел на существенные ее изменения, однако большая их часть может быть объяснена стремлением переводчика поместить созданный им текст в рамки определенной традиции, что делало его более понятным для китайского читателя, воспитанного на совершенно иной литературе и иных этических принципах.
В то же время текст не подвергся полной «китаизации»: чтобы сохранить у читателя ощущение присутствия «чужой» культуры, персонажам давались необычные фамилии обозначаемые редкими именными (в китайском языке используется преимущественно для обозначения фамилий) иероглифами Ufr (Mi), Ш (Dan), ^L (Ke), 3c (Ge), нередко ассоциирующимися с определёнными инокультурными реалиями. Персонажи получили «говорящие» имена, которые в сознании китайских читателей того времени соотносились с соответствующими психологическими характеристиками пушкинских героев.
Перевод Цзи Ихуэя был выполнен на древнем классическом китайском литературном письменном языке вэньянь1, который уже в начале XX в. воспринимался как устаревший, однако по традиции использовался в литературных текстах. Объем переведенного текста составлял приблизительно 27 000 иероглифов (последовавшие в дальнейшем новые переводы повести, обычно выполненные на разговорном языке байхуа, включали уже значительно большее количество иероглифов)2.
Такой небольшой объем переведенного текста может быть объяснен как большей «компактностью» текстов, выполненных на литературном языке вэньянь, так и некоторым упрощением содержания оригинала.
Существенные изменения произошли, например, в композиции текста перевода. Сопоставим названия глав в произведении А.С. Пушкина и в его переводе на китайский язык (см. табл. 2).
Таблица 2. Названия глав в пушкинском оригинале и в тексте перевода
Номер главы Название главы у Пушкина Название главы в китайском переводе
Глава I СЕРЖАНТ ГВАРДИИ В дороге Ми Ши встретил незнакомца и был обманут
Глава II ВОЖАТЫЙ Хозяин и слуга заблудились во время метели и встретили необычного человека
Глава III КРЕПОСТЬ Ми Ши познакомился с Ма Ли
Глава IV ПОЕДИНОК Ми Ши написал любовное письмо Ма Ли, а его прочитал Дань Дунь
Глава V ЛЮБОВЬ Первая любовь Ми Ши не получила поддержки отца
Глава VI ПУГАЧЕВЩИНА Неприятели захватили город, а Ми Ши сопровождал Ма Ли
Глава VII ПРИСТУП Родители Ма Ли погибли за Родину, а Ми Ши освободился из плена
1 Вэньянь [Ха - wënyan] - буквально: «культурная речь».
2 Например, в 1950 г. в издательстве Восточно-Китайского педагогического университета был опубликован перевод «Капитанской дочки», выполненный Фэн Чунем и Чжан Хуэем, который имел 246 000 иероглифов. В 2013 г. в том же издательстве был опубликован перевод этого же произведения, подготовленный Чжи Ляном, и насчитывавший 106 000 иероглифов.
Номер главы Название главы у Пушкина Название главы в китайском переводе
Глава VIII НЕЗВАНЫЙ гость Ми Ши беседовал с Пу Цзячаофу о прошлом
Глава IX РАЗЛУКА Ма Ли написала письмо Ми Ши и попросила у него помощи
Глава X ОСАДА ГОРОДА
Глава XI МЯТЕЖНАЯ СЛОБОДА Ми Ши освободил Ма Ли и снова встретил Пу Цзячаофу
Глава XII СИРОТА Пу Цзячаофу отпустил Ми Ши и Ма Ли
Глава XIII АРЕСТ Правительство арестовало Ми Ши
Глава XIV СУД Ма Ли приехала в Крепость Бидэ (Бидэбао) [Петербург] для спасения Ми Ши
Как мы видим, Цзи Ихуэй в своем переводе несколько изменил структуру произведения: вместо 14 глав, имевшихся в оригинале, переводчик сделал 13 глав: две главы (девятая и десятая) оказались объединены в одну (девятую главу).
Можно предположить, что глава «Осада города» (в которой приведены некоторые подробности жизни жителей осажденного города) оказалась не очень важна для передачи сюжета (что было главным для переводчика) и не соответсвтовала жанровым канонам китайского любовного романа.
Изменились и названия глав оригинала. Переводчик придал заголовку каждой главы форму, привычную и понятную китайскому читателю (в произведениях китайской традиционной прозы названия глав обычно кратко передавали их содержание и - с точки зрения современного российского читателя - больше напоминали аннотации. В названиях глав акцентировались ситуации, связанные с развитием любовного сюжета взаимоотношений героев, в то время как мало понятные китайскому читателю исторические эпизоды сокращались.
Как видно из названия глав, переводчик превратил историческую (или даже в историко-философскую) повесть в преимущественно любовную, которая была привычна для китайского читателя. Исчезли некоторые второстепенные сюжетные линии, были редуцированы психологические описания внутреннего состояния героев.
Достаточно значимыми оказались и иные изменения в тексте перевода. В произведении А.С. Пушкина текст излагается от лица главного персонажа - Петруши Гринева; в переводе Цзи Ихуэя вместо рассказчика, ведущего повествование от первого лица, был использован рассказ от третьего лица, который был привычен для китайского читателя (в классических китайских романах, повестях и новеллах изложение событий всегда осуществлялось либо от третьего лица, либо от лица стороннего рассказчика, дающего чёткую оценку описываемым персонажам и событиям).
В китайском переводе исчезли эпиграфы, которые играли большую роль в пушкинском произведении: в них, как правило, были использованы хорошо известные современникам писателя тексты (авторские или фольклорные), которые помогали читателю понять позицию автора (существенно отличающуюся от позиции героя-повествователя) и нередко передавали «философский» взгляд на описываемые в главе события. Поскольку в переводе повествование велось от третьего лица, эта функция пушкинских эпиграфов становилась ненужной. К тому же для традиционного китайского повествования были характерны не краткие эпиграфы, а вставные развернутые стихотворные (или написанные образной ритмической прозой) тексты.
Обычно с такого вставного текста начиналась каждая глава, и в нем рассказчик сообщал, о чем пойдет речь в этом разделе; последующие тексты содержали описания природы и наружности героев; завершался раздел резюме, в котором подводились итоги эпизода (или всего текста), а также формулировалась мораль и выражалась эмоциональная оценка поступков персонажей.
В китайском варианте повести изменилось художественное пространство произведения. Вместо Южного Урала - оренбургских земель - местом действия повести была указана Сибирь. Проще всего такое изменение можно было бы объяснить тем, что Цзи Ихуэй, не зная русского языка, перепутал название города «Симбирск» (родительское поместье, в котором провёл своё детство Петруша Гринев, было расположено в Симбирской губернии) со словом «Сибирь», которое на китайском языке по звучанию похоже на слово «Симбирск»1. Однако можно предположить, что Цзи Ихуэй исходил, прежде всего, из того, что китайским читателям название города «Симбирск» было совершенно незнакомо, в то время, как о «Сибири», расположенной по другую сторону Великой стены, китайские читатели что-то знали и могли рассматривать ее как символическое обозначение далекой и малопонятной России.
Вот какое описание места действия приведено в переводе Цзи Ихуэя: «По бескрайней Сибирской земле России редко ступает человеческая стопа: всюду мы видим обрывистый горный рельеф, густые деревья, утром слышим крик оленя, вечером раздается пение птиц, зимой мы видим только мертвый лес озябших ворон, а летом бурно распускающиеся цветы.. ,»2.
Нетрудно увидеть в этом тексте следование традиции описания пейзажей, идущей от китайского классического романа «Путешествие на Запад» (описание гор, деревьев, обитающих на территории птиц и животных и издаваемых ими звуков; развертывание пейзажа во времени).
Так, например, в классическом китайском романе «Путешествие на Запад» в Главе XX содержится следующее развернутое описание пейзажа:
Здесь горы-великаны громоздились,
Отрог переходил в другой отрог,
И путники невольно заблудились
Среди давно заброшенных дорог.
К развесистой сосне благоуханной
Бамбук ветвями жадными припал,
Вокруг - камней нагроможденье странных,
В лесу тенистом много птичьих пар,
Несутся в небе облачные клочья,
Вода потоков пенна и быстра.
И изумруд травы густой и сочной
Простерся наподобие ковра.
В траве порою зайцы пробегали,
Скрывались лисы в мраке темных нор,
Олени со склоненными рогами
Готовились дать хищникам отпор.
И полосы лиан тысячелетних
Вокруг больших стволов переплелись,
И гибкие раскидистые ветви
Склоняет над оврагом кипарис.
Вид этих мест волшебных необычен,
Как пик Хуа красив и величав,
Склоняются цветы, и крики птичьи
Весь день, как на горе Таньбай, звучат [У, 2015, с. 7].
1 ЗШЕ [ Xiboliya] - Сибирь; ^тЫе^ке] - Симбирск.
2 См.: Цзи Ихуэй. История любви в России. Шанхай: Цзо Синьшэ, 1903. 67 с
Обращение именно к роману «Путешествие на Запад» может быть объяснено как тем, что в нем были заложены некоторые характерные особенности словесного художественного описания пространства (пейзажа), так и тем, что для китайского читателя начала XX в. путешествие в Россию (пусть даже осуществленное мысленно, при помощи обращения к тексту перевода русской книги), было также путешествием на запад - далекий, непонятный и неизведанный, такой же неизведанной, какой была для китайского читателя XVI в. Индия.
Одновременно Цзи Ихуэй добавил в свой текст несколько типично китайских по своему содержанию и стилю эпизодов, которые отсутствовали в оригинале пушкинского произведения.
Так, например, в пятую главу своего перевода Цзи Ихуэй включил текст письма, которое Петр Гринев написал своему отцу (у Пушкина только упоминался факт написания письма, однако конкретное содержание этого письма в повести не было приведено):
«Строгому отцу лично в руки.
Прошло уже много времени с тех пор, как я поступил на службу в армию. Прошу отца простить меня за то, что в дни службы я, к великой своей печали, не мог в полной мере исполнять свой сыновний долг. В последние дни я при исполнении воинской службы получил серьезное ранение. После ранения дочь капитана Ма Ли [Мария Миронова] постоянно ухаживала за мной, и без поддержки дочери капитана я не смог бы выздороветь. Сегодня я прошу вас разрешить мне жениться на дочери капитана Ма Ли.
С уважением, Ваш сын Петр Гринев» [Цзи, 1903, с. 56].
Точное цитирование писем персонажей всегда было характерно для китайской классической прозы, и в этом плане переводчик опирался на национальную эпистолярную традицию.
Заключение
Анализ перевода «Капитанской дочки», выполненного Цзи Ихуэем, показывает, что подготовленный им перевод существенно отличался от пушкинского текста и, сохраняя отдельные черты исходного текста (сюжет, особенности образов персонажей), приближался к типичной жанровой форме китайской классической повести.
Цзи Ихуэй был образованным человеком и вдумчивым переводчиком, обладавшим прекрасным чувством слова и хорошо представлявшим особенности национальной культуры.
Он, конечно, прекрасно осознавал ограниченные возможности своего перевода, понимал, что «вторичный» перевод произведения русской литературы через культурное «посредничество» японского языка будет неизбежно иметь недостатки и значительная часть его «русского» содержания будет потеряна; он, естественно, понимал, что не может воспроизвести особенности пушкинского стиля, точно передать черты языка персонажей. Поэтому он поставил перед своим переводом совершенно иные задачи.
Для китайского читателя начала XX в. русская и - шире! - западно-европейская литература и ее жанрово-стилевые особенности были совершенно незнакомы и непонятны. Цзи Ихуэй не пытался точно передать содержание и стилевые особенности произведения А.С. Пушкина. Наиболее важным для него было познакомить китайских читателей с некоторыми особенностями жизни людей западных стран, раскрыть их систему ценностей (прежде всего ценностей этических), показать, что в других странах живут люди, во многом похожие на жителей Поднебесной, чувства и проблемы которых сходны с аналогичными чувствами и проблемами китайских людей.
Именно поэтому это первый китайский перевод «Капитанской дочки» А.С. Пушкина стал событием огромного значения для китайской интеллигенции. Он стал прологом множества других переводов на китайский язык пушкинских произведений и сохранил свое конкретно-историческое значение до сегодняшнего дня, облегчив китайскому читателю сложную дорогу понимания русской классической литературы.
С момента издания перевода «Российской истории любви» прошло уже более века. В настоящее время на китайский язык переведено большинство произведений А.С. Пушкина
(одних только переводов «Капитанской дочка» на китайском языке сегодня есть уже более 10!), и качество этих переводов постоянно улучшается.
Однако, когда мы обращаемся к истории восприятия творчества А.С. Пушкина в Китае, мы понимаем, что это был долгий и сложный путь, и начало его заложил Цзи Ихуэй, который первым перевел произведения великого русского писателя и своим переводом помог китайским читателям воспринять особенности российского национального самосознания и русской классической литературы.
Список литературы
1. Алексеев М.П. Пушкин и Китай // Пушкин и Сибирь. Москва, Иркутск: Востсибоблгиз, 1937. С. 108-145.
2. Гурвич И. «Капитанская дочка» в Японии // Известия книжных магазинов т-ва М.О. Вольф по литературе, наукам и библиографии. 1911. № 11. Стлб. 283-286.
3. Кожевникова И.П. Пушкинские переводы в Японии // Московский журнал. 1999. № 6. URL: http//mosjour.ru (дата обращения: 04.02.2018).
4. Линь Юэчжи. Исследования в области политики России. Шанхай: Изд-во Гуан Сюэхуэй. 1900. С. 46-78.
5. Ромах Н.И., Толмачева У.К. Цветочная символика в изобразительном искусстве и литературе Китая // Аналитика культурологии: электронное научное издание. 2011. № 2 (20). С. 230-235.
6. У Чэн-энь. Путешествие на Запад. Т. 1 / пер. с кит. А.П. Рогачева. СПб.: Наука, 2015. 1055 с.
7. Цзи Ихуэй. История любви в России. Шанхай: Изд-во Цзо Синьшэ, 1903. 67 с. [ШШ'Ш.
1903. 67 р.].
8. Чжан Тефу. А.С. Пушкин и Китай. Чанша: Юелу, 2000. 409 с.
Kondakov B. V.
Grand Ph.D. (Philology),
Professor of the Department of Russian Literature, Perm State University
Liu Yankun
Post-Graduate Student, Perm State University
"LOVE STORY" OF MI SHI AND MA LI: THE FIRST TRANSLATION OF PUSHKIN'S "THE CAPTAIN'S DAUGHTER" IN CHINA
The article reveals the features of the first translation of the novel "Captain's Daughter" by A.S. Pushkin's into Chinese, carried out by a well-known translator Ji Yihei in 1903. The authors examine how and why the characters' names, the system of images, and the plot situations of the story change. As a result, they come to the conclusion that these changes are due to the peculiarities of the perception of fiction by the Chinese intellectuals of the 20th century. In the translation of Pushkin's work the Chinese readership stereotypes existing at that time are reproduced, the traditional symbolism of Chinese culture is widely used. These contributed to its inclusion of national literature and folklore into the context and, as a result, facilitated its understanding.
Keywords: Russian literature, Pushkin, Chinese culture, Ji Yihui, intercultural contacts, translation.
