CC BY
1
ИСТОРИЯ ЛИШЕНИЯ СВОБОДЫ КАК НАКАЗАНИЯ (ПРАВОВОЙ АСПЕКТ)
И.В. Упоров, д-р ист. наук, канд. юрид. наук, профессор Краснодарский университет МВД России (Россия, г. Краснодар)
DOI:10.24412/2500-1000-2024-9-2-249-253
Аннотация. В процессе цивилизационного развития на определенном этапе в обществах-государствах стали формироваться социальные ценности, защищаемые властью, соответственно устанавливались правила поведения, за нарушение которых виновных подвергали негативным для них последствиям. Затем право, как фундаментальный социальный регулятор получило свое системное закрепление в виде разного рода законов и механизмов их реализации. В этом контексте появилось уголовное право, определяющее состав общественно опасных деяний (преступлений) и наказаний за их совершение. Одним из уголовных наказаний, которое применяется много веков, является лишение свободы как указанной выше важнейшей социальной ценности. В статье рассматриваются основные тенденции, начиная с истоков, законодательного регулирования назначения и исполнения этого вида уголовного наказания, с акцентом на российскую историю до XVI в., когда данное наказание однозначно стало считаться видом наказания, а не процессуальной мерой. Соответственно анализируются нормативно-правовые акты прошлых лет, с которых начиналось юридическое закрепление наказания в виде лишения свободы, а также научные труды, в которых затрагивается заявленная тема. Отмечается, в частности, что лишение свободы как уголовное наказание стало появляться на этапе, когда сам институт наказания, появившийся из мести в древнейших обществах, стал дифференцироваться на различные виды, и это дифференцирование заняло достаточно длительного периода. Например, в России лишение свободы как наказание на системном уровне стало регулироваться и применяться только с XV-XVI вв.
Ключевые слова: социальные ценности, уголовное наказание, лишение свободы, история, закон, судебник, уложение.
Прежде чем анализировать историко-правовые аспекты развития наказания в виде лишения свободы, необходимо уточнить истоки вообще появления наказания как механизма принудительного воздействия государства на лиц, совершивших опасные для общества деяния, которые стали именовать преступлениями. В этой связи нужно заметить, что истоки уголовного наказания уходят далеко вглубь истории человечества. В древности, еще до появления государства и права, наказания как социально-правового явления соответственно не существовало. Это не значит, однако, что наши прапредки никаким образом не реагировали на агрессивные акты со стороны тогдашних «преступных элементов». Такая реакция была, и проявлялась она обычно в ответном нанесении обидчику телесных повреждений, осно-
ванном на инстинкте самосохранения [1, с. 26]. Этот инстинкт постепенно проникал в сознание человека, сопровождался рефлексией, то есть размышлениями о своем психическом состоянии, анализом своих ощущений, переживаний и чувств, в том числе страха из-за угрозы повторения нападения, желанием разыскать и уничтожить реальный источник опасности. В результате в развивающиеся социальные отношения вошел обычай отвечать ударом на удар (причем не на непосредственное посягательство, что является физиологической реакцией самосохранения, а спустя некоторое время), который возник, очевидно, на уровне родоплеменного состояния человеческого общества. Совершенствуясь, «оттачиваясь», этот обычай прошел проверку временем и был закреплен в первых писаных нормативных актах. За-
метим еще, что на начальном этапе (глубокая древность) при осуществлении мести отсутствовала целенаправленная конкретизация по лицам; она носила стихийный, безмерный и непосредственный характер, когда мститель причинял вред неопределенному кругу лиц, независимо от размера ущерба, нанесенного ему или члену его семьи, то есть «в меру своего разгневанного чувства» [2, с. 503]. Месть распространялась не только на тех, кто был действительно причастен к агрессивным действиям, вызвавшим ответную реакцию, но и на случайных людей, которые, находясь в зоне источника опасности, оказались в поле зрения мстителя.
В дальнейшем развитие родового строя качественно изменило содержание мести: здесь уже появляется избирательность. Именно в это время сформировалась знаменитая кровная месть, которую и можно рассматривать как начальную, исходную стадию развития института уголовного наказания. Более того, Р.Р. Черри полагал, что это явление можно расценивать как исток в целом уголовного права [3, с. 56]. Причинами, толкавшими к отмщению, были убийства, кражи, нанесение имущественного вреда (разрушение или порча жилища, орудий труда и т.д.). Впоследствии, по мере развития социальных отношений, месть приняла персонифицированный вид, что имеет громадное значение в развитии уголовного наказания, поскольку мщению (наказанию) подлежал не весь род, а прежде всего непосредственные причинители вреда. Постепенно, с появлением и укреплением институтов государственности, происходит некоторое опубличивание мести: устанавливаются нормы, ограничивающие ее пределы, ибо господство частной мести приводило к анархии, мешало становлению и стабилизации общественной жизни. И уже на рубеже X-XI вв. частная месть в основном вытесняется из уголовного права, она заменяется институтом государственного (уголовного) наказания.
Однако лишение свободы еще довольно долго не появляется как самостоятельный вид наказания. Да, наказание заменяет месть, но наказание действует сначала на
основе принципа талиона, который, с одной стороны, он предопределяет меру наказания («око за око»), а с другой стороны, талион утверждает факт виновности и соответственно необходимость применения принудительных мер. Принцип талиона содержится уже в самых древних источниках права, дошедших до нас, и, в частности, в Законах Хаммурапи (XVIII век до н.э.). В древнерусских правовых документах талион встречается лишь в наказании за убийство (договор с греками 911 г.; в Русской Правде этот принцип отсутствует). Затем, после талиона, длительное время действовало наказание в виде «композиций» (выкупов), поскольку ходе развития человеческого общества пришло понимание того, что отмщение, в том числе по принципу талиона, невыгодно с экономической, хозяйственной точки зрения [4, с. 359]. И на определенном этапе месть и талион стали заменяться системой выкупов, когда причинителя вреда не убивали и не подвергали телесным повреждениям, а брали с него плату. О композициях (выкупах) также говорится в древних источниках права, в том числе они занимают ведущее место в Русской Правде (ст. 1,2,3,9,10 ПР).
Как видно, о лишении свободы (тюремном заключении) как наказании в начальный период развития права и государства речи нет. Можно предположить, что лишение свободы по форме объективирования уходит корнями прежде всего в такие явления, как рабство и пленение. Разумеется, и рабство, и пленение не были наказаниями как таковыми, поскольку они не были связаны с совершением конкретных общественно опасных действий, а имели иные основания. Тем не менее они объективно ограничивали свободу раба или военнопленного. Нормы о наличии рабов, из которых следуют указанные ограничения, имеются в древнейших правовых актах. Так, в Законах Эшнунны (ХХ век до н.э.) говорится, что раб или рабыня, на которых наложены путы, не могут выходить за ворота без ведома своего господина [5, с. 12]. По мнению А.Ф. Кистяковского, «в самое раннее время были в употреблении лишения свободы в виде обращения в личное
рабство лица, на могшего заплатить выкуп за вину» [6, с. 352]. Заметим, что и здесь речь идет не о целенаправленном лишении свободы как наказании, вызывающим определенные страдания. Если же говорить об истоках задач тюремного заключения, то их следует связывать прежде всего с лишением свободы как предварительной мерой. Например, в Законах XII Таблиц (V век до н.э.) указывается, что «во время пребывания в заточении должник, если хочет, пусть кормится за свой собственный счет. Если же он не находится на своем содержании, то пусть тот, кто держит его в заточении, выдает ему по фунту муки в день, при желании может давать и больше» (ст. 4 Табл. III) [7, с. 262]. Здесь под «заточением» понимается, очевидно, помещение должника в некое запираемое и (или) охраняемое помещение, откуда он освобождался уже после уплаты долга. Разумеется, при этом нет речи о каких-либо иных целях лишения свободы, кроме понуждения к скорейшей отдаче долга. По утверждению И.Я. Фойницкого, «тюрьма применялась в Китае за 2600 лет до Р.Х., в древнем Вавилоне, у евреев, у египтян и в государствах классических» [8, с. 308]. Здесь же автором делается оговорка о том, что тюремное заключение, «в видах безопасности имевшее прежде всего лишение возможности физического передвижения», применялось обычно как предварительная мера.
И это очень важная оговорка - лишение свободы применяется, но не как наказание, а как процессуальная мера, а это юридически принципиально разные институты. Равным образом это касается и упомянутого выше такого явления, как рабство.
В России об истоках наказания в виде лишения свободы можно судить лишь с Х века, когда появились дошедшие до нас первые российские правовые акты, и в них также о лишении свободы можно говорить прежде всего как о предварительной мере, но уже появляются некоторые предпосылки считать лишение свободы как наказание. Так, явно уголовно-процессуальный (по нынешней терминологии) характер носит выражение «неволя» в Русской Правде (ст. 22 ПР) [9, с. 74]. Вместе с тем имеются
сведения, когда лишение свободы могло использоваться и как наказание. Так, В.И. Сергиевич приводит исторический факт: после смерти Ярослава (1054 год) сыновья его возвращают свободу родному дяде Судославу, более 20 лет сидевшему в тюрьме по воле отца их [2, с. 188]. При отсутствии какой-либо дополнительной информации трудно судить о целях и мотивах этого заключения, однако данный случай, хотя и единичный, свидетельствует о том, что в России (на Руси) именно на рубеже Х века, образно говоря, начинает прорастать зерно наказания в виде лишения свободы.
По мнению того же В.И. Сергиевича, весьма близко к нему и встречающееся в Русской Правде наказание в виде «потока и разграбления», которое, как он считал, завершалось ссылкой преступника в «заточение» (однако этот автор никоим образом не раскрывает понятия «заточение», и, таким образом, данное утверждение вряд ли можно принимать как достоверное явление). И.Я. Фойницкий по-иному подходит к определению такого наказания, как «поток» (что касается «разграбления», то большинство авторов единодушны в том, что это не что иное как прообраз позднейшей конфискации имущества). Он полагал, что эта древнейшая российская карательная мера в применении своем допускала большое разнообразие и должна быть рассматриваема не как определившееся во всех своих признаках наказание, а лишь как исток многих будущих личных наказаний [10, с. 193]. Развивая данное положение, этот автор приводит примеры. Так, в 1024 году суздальских волхвов Ярослав частью расточи (выделено
И.Я. Фойницким), частью показни, хотя все они подлежали его одинаковому праву потока; Ян Вышотин, сборщик великого князя Святослава, в 1071 г. предал ростовских волхвов мести обиженных ими, которые их повесили; Александр Невский потопил (не буквально, а от слова «поток» -И.У.) немцев в Новгороде, в том смысле, что велел заковать их и заключить в новгородскую тюрьму.
Подытоживая, И.Я. Фойницкий отмечает, что «право потока означало право рас-
поряжения виновным по усмотрению князя или народа, причем в одних случаях такое усмотрение приводило к смертной казни, в других - к изгнанию, в-третьих -к ссылке, заточению и даже отдаче в рабство» [10, с. 193-194]. Н.Г.Фельдштейн полагает, что в «потоке» следует видеть общую и неопределенную карательную формулу, предоставлявшую на усмотрение князя или народа разрешение вопроса о выборе той или иной меры наказания [11, с. 126], то есть, здесь нет однозначного отнесения «потока» к наказанию в виде лишения свободы. М.Ф. Владимирский-Буданов приводит пример с заключением князя полоцкого Всеслава в погреб в Киеве (XI в.) и освобождении его оттуда. Этот автор предполагает, что подземные тюрьмы устраивались в фундаменте крепостных башен, почему и немецкое наименование башни "Thurm" перешло в русскую «тюрьму» [4, с. 334]. Этой же версии происхождения термина «тюрьма» придерживается и И.Я. Фойницкий.
По всей вероятности, четкое и однозначное закрепление наказания в виде лишения свободы в систематизированных нормативных актах впервые осуществлено, очевидно, в XVI в. в Каролине (1532 г.) - этом крупнейшем памятнике германского феодального права в ст. CLVII «заключение в тюрьму на некоторый срок» предусмотрено за повторную кражу в случае, если вор не в состоянии уплатить денежный штраф [5, с. 115-116].
В российском праве тюремное заключение впервые появляется в Судебнике 1550 г. (ст. 4,6 и др.). Сопоставление дат принятия Каролины и Судебника, а также смысл некоторых сходных законодательных формулировок указывает на вполне вероятное влияние немецкого права на российское. Следует заметить, что наказание в виде лишения свободы в Судебнике 1550 г. [12, с. 97-129] отрегулировано крайне поверхностно, по существу, оно лишь обозначено, что, впрочем, неудивительно, учитывая, что это был лишь первый опыт российского законодателя закрепить этот вид наказания. Оно встречается в судебнике 21 раз и чаще всего выражается формулой «вкинути в турму» без
указания срока заключения. В некоторых статьях срок регламентируется так: «доколе порука будет» (ст. 12), «до смерти» (ст. 52). Кроме того, в большинстве случаев тюремное заключение сочеталось с «торговой казнью» - битьем кнутом на торговой площади, и есть основания считать, что это телесное наказание было основным, а тюремное заключение - второстепенным. Никаких других вопросов, связанных с тюремным заключением, судебник не регулирует. Что касается Судебника 1497 г. [12, с. 54-62], то из ряда норм о холопстве (ст. 17, 18, 20, 56, 66 и др.) хотя и можно сделать вывод о том, что холопы в существенной мере ограничивались в своей свободе, однако о связи этих ограничений с соответствующим уголовным наказанием речи нет совершенно.
В тот период, видимо, еще не существовало, по выражению А.Ф. Кистяковского, необходимой «степени культуры», предполагающей создание соответствующих общественных органов, в том числе постройку общественных зданий, при которой могла возникнуть потребность в наказании в виде лишения свободы и реализовываться его исполнение [6, с. 353].
Таким образом, что законодательное появление широко применяемого в России уголовного наказания в виде лишения свободы произошло в период достаточно сильно развитого централизованного Московского государства, когда уже полным ходом применялись смертная казнь, телесные наказания и композиции (выкупы). Тюремное заключение как наказание отражает закономерный результат развития общественных (правовых) отношений, характеризующихся постепенным возрастанием осознания целесообразности наказания за общественно опасные деяния. Лишение свободы позволяло, с одной стороны, сохранить для общества работоспособную «хозяйственную единицу», а с другой - заставить преступника достаточно страдать и тем самым предупреждать совершение им новых злодеяний, чего не могли в полной мере обеспечить другие виды наказания.
Библиографический список
1. Косвен М. Преступление и наказание в догосударственном обществе. - М.-Л., 1925.
2. Сергиевич В.И. Лекции по истории русского права. - СПб., 1890.
3. Черри Р.Р. Развитие карательной власти в древних общинах. - СПб.,1907.
4. Хрестоматия по всеобщей истории государства и права / Сост. З.М. Черниловский. -М., 1996.
5. Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. - Пг.-Киев, 1915.
6. Кистяковский А.Ф. Элементарный учебник уголовного права. Т. 1. - Киев, 1875.
7. Черниловский З.М. История рабовладельческого государства и права. - М., 1960.
8. Фойницкий И.Я. Учение о наказании в связи с тюрьмоведением. - СПб.,1889.
9. Воробьев М.В. Японский кодекс «Тайхо Еро Ре» (VIII в.) и право раннего средневековья. - М., 1990.
10. Российское законодательство Х-ХХ веков: Законодательство Древней Руси. В 9 т. Т. 1 / Под общ. ред. О.И. Чистякова. - М., 1984.
11. Фельдштейн Н.Г. Ссылка. - М., 1893.
12. Российское законодательство Х-ХХ веков. В 9 т. Т. 2 / Под общ. Ред.
0.И. Чистякова. - М., 1985.
HISTORY OF IMPRISONMENT AS A PUNISHMENT (LEGAL ASPECT)
1.V. Uporov, Doctor of Historical Sciences, Candidate of Legal Sciences, Professor Krasnodar University of the Ministry of Internal Affairs of Russia
(Russia, Krasnodar)
Abstract. In the process of civilization development at a certain stage in societies-states social values protected by the authorities began to form, accordingly rules of conduct were established, for violation of which the guilty were subjected to negative consequences for them. Then the law as a fundamental social regulator received its systemic consolidation in the form of various kinds of laws and mechanisms for their implementation. In this context, criminal law appeared, defining the composition of socially dangerous acts (crimes) and punishments for their commission. One of the criminal punishments that has been used for many centuries is deprivation of liberty as the above-mentioned most important social value. The article examines the main trends, starting with the origins, legislative regulation of the appointment and execution of this type of criminal punishment, with an emphasis on Russian history before the 16th century, when this punishment was clearly considered a type of punishment, and not a procedural measure. Accordingly, the normative legal acts of past years, from which the legal consolidation of punishment in the form of imprisonment began, as well as scientific works that touch on the stated topic, are analyzed. It is noted, in particular, that imprisonment as a criminal punishment began to appear at the stage when the institution ofpunishment itself, which emerged from revenge in ancient societies, began to differentiate into different types, and this differentiation took quite a long period. For example, in Russia, imprisonment as a punishment at the systemic level began to be regulated and applied only from the 15th-16th centuries.
Keywords: social values, criminal punishment, imprisonment, history, law, code, code.
