CC BY
22126 "Культурная жизнь Юга России"
№ 4 (47), 2012
Библиография
3. А. КУЧУКОВА
ИСТОРИЯ ГОРСКОГО ИНСТИТУТА: ДОКУМЕНТЫ И ФАКТЫ
Темирболатова А. И. Проблемы языковой политики и языкового строительства на Северном Кавказе. На материале рукописей архивного фонда Р. 1260 ГАСК -«Северо-Кавказский горский историко-лингвистический научно-исследовательский
институт имени С. М. Кирова (1926-1937)» / под ред. д-ра филол. наук, проф. К. Э. Штайн, канд. филол. наук Д. И. Петренко. Ставрополь: СГУ, 2012. 314 с.
Северо-Кавказский горский историко-лингвистический научно-исследовательский институт имени С. М. Кирова был создан Постановлением Совета народных комиссаров РСФСР от 24 ноября 1926 года «в целях содействия культурному развитию населения автономных образований». Десятилетие спустя его неожиданно ликвидировали. Формальным основанием ликвидации, согласно одной из версий, послужило решение Президиума Орджоникидзевского крайисполкома от 5 сентября 1937 года о «несоответствии научной продукции» этого учреждения «марксистской линии».
По ряду причин соответствующая тема до сих пор числится в ряду «полузасекреченных», в этом плане книга А. И. Темирболатовой является не только актуальной, но и фактически первооткрывательской. Автор шаг за шагом, во всей полноте научных направлений, имен, событий, публикаций стремится воссоздать драматическую историю уникального научного учреждения, которое просуществовало столь недолго, неоднократно видоизменяя по идеологическим и политическим соображениям свое название и место дислокации (Владикавказ, Ростов-на-Дону, Пятигорск); последним был Ворошиловград (ныне Ставрополь), по закрытии института его библиотечный фонд был передан местному педагогическому институту (теперь Ставропольский государственный университет).
Что такое 10 лет для научного учреждения? Иные институты за этот срок успевают только встать на ноги... Но итоги многогранной деятельности сотрудников Горского института, работавших почти «на голом энтузиазме», способны потрясти воображение современного филолога.
Как известно, языковая картина Северного Кавказа в начале двадцатого столетия представляла собой довольно сложный объект изучения - не поддающийся учету конгломерат больших, средних, миноритарных, и даже одноаульных языков, неупорядоченных, несистематизированных, неизученных, в большинстве своем не имеющих ни алфавита, ни научно обоснованной грамматики. Справедливости ради следует упомянуть о том, что отдельные просветители Северного Кавказа пытались в частном порядке приспособить латинскую или арабскую графику к культурно-языковым нуждам горского самовыражения, но эти попытки носили эпизодический, дилетантский характер.
Как подчеркивает А. И. Темирболатова, создание специализированного Горского института на Северном Кавказе явилось частью развернувшейся в СССР «культурной революции». Перед его
организаторами в упомянутых исторических условиях вставала целая гора задач, начиная от подбора кадров и заканчивая разработкой актуальных вопросов национального языкознания. Вполне справедливо назвать СКГИЛНИИ им. С. М. Кирова «культурным медиатором между Центральной Россией и Северным Кавказом», у института в свое время имелись все основания претендовать на звание «центра мирового кавказоведения». С первых дней его существования к работе были привлечены лучшие специалисты страны - лингвисты, этнографы, антропологи, историки, краеведы (Н. Ф. Яковлев, Л. И. Жирков, Г. П. Сердю-ченко, А. Н. Генко, Н. Я. Марр, И. И. Мещанинов, Л. В. Щерба, Р. О. Шор и др.). С институтом тесно сотрудничали и зарубежные ученые, в частности немецкий лингвист и этнограф, директор мюнхенского этнографического музея А. М. Дирр, издававший у себя на родине этнокультурный журнал «Caucasica». Дирр часто посещал регион с целью полевых исследований, встречался с живыми носителями языка, изучал грамматический строй кавказских языков.
А. И. Темирболатова обстоятельно и последовательно, с привлечением большого количества архивных материалов реконструирует принципы организации и специфику научной деятельности Горского института.
За десятилетний период существования штатными и внештатными сотрудниками института изучено этногенетическое происхождение практически всех народов Северного Кавказа. Заложен фундамент истории национальных республик. Собран огромный массив фольклорного материала. Созданы и усовершенствованы алфавиты для ранее бесписьменных народов региона. Составлены первые учебники по грамматике, хрестоматии по национальным литературам, стабилизирована необходимая научная терминосистема.
Приведенные в книге сведения показывают, что наряду с теоретическими задачами решались и сугубо практические, вплоть до создания новых клавиатур для печатных машинок и приобретения из национальных типографий шрифтов по северокавказским языкам для нужд института. О широком «фронте языкового строительства» и «культуро-образующем энтузиазме» горской интеллигенции, которая была активно вовлечена в деятельность института, свидетельствует и такой факт. В 1928 году руководство института составило специальный вопросник «Горский краевед» и официально разослало его аульским учителям с просьбой от-
№ 4 (47), 2012
жизнь Юга России" „ _
127
ветить на обозначенный в нем перечень вопросов из области природоведения, этнографии, быта, хозяйства, экономики, истории фольклора. Энергия народных знаний, помноженная на работу добровольцев и профессиональных участников многочисленных научных экспедиций в Чечню, Ингушетию, Карачай, Дагестан, Кабарду, Балкарию, Осетию, естественно, давала блестящий результат.
Многоаспектная работа включала в себя и учебную деятельность: аспирантура, курсы повышения квалификации учителей, составление учебников были важной частью просветительской программы. Магистральной линией книги можно назвать тему межкультурной коммуникации, наиболее наглядно воплощенную А. И. Темир-болатовой в анализе методов художественного и научно-технического перевода. На открытых при институте курсах переводчиков преподавали лучшие специалисты из Москвы и Ленинграда. Был подготовлен к изданию фундаментальный сборник «Теория и практика перевода», содержавший труды таких именитых специалистов, как А. В. Федоров, Б. И. Ярхо, Г. А. Шенгели и др.
Результаты исследований сотрудников института публиковались в его изданиях («Бюллетень», «Записки», «Горский краевед»), в краевых и союзных журналах («Новый Восток», «Очерки по истории и культуре», «Труды ассоциации научно-исследовательских институтов», «Горский библиограф»). Чтобы дать читателю представление о научной оснащенности учреждения, в книге приведено описание его библиотечного фонда, весьма внушительного по количественным и качественным характеристикам. Начало крупнейшей по тем временам библиотеке на Северном Кавказе положили фолианты князя Шершавидзе, после революции национализированные и переданные Горскому институту Наркомпросом. В дальнейшем, благодаря культурным контактам сотрудников СКГИЛНИИ с издательствами и библиотеками Парижа, Лейпцига, Мюнхена, Вены, а также ведущими научными центрами СССР, фонды постоянно пополнялись трудами зарубежных и отечественных кавказоведов (П. К. Услар, Н. С. Трубецкой, В. Прёле, Г. Дюмезиль, А. М. Дирр, Н. Я. Марр), теоретиков общего языкознания (книги И. А. Бодуэна де Куртенэ, В. Гумбольдта, А. А. Потебни, Э. Сепира, Ф. де Соссюра, Ф. Ф. Фортунатова, А. А. Шахматова, Л. В. Щербы и др.).
Самостоятельный исследовательский интерес представляет третья глава книги, в которой крупным планом воспроизведены портреты-биографии четырех наиболее выдающихся сотрудников указанного НИИ: Адольфа Дирра, Николая Яковлевича Марра, Николая Феофановича Яковлева и Георгия Петровича Сердюченко. По справедливому замечанию автора, их фундаментальные работы, заложившие теоретико-методологические основы современного кавказоведения и тюркологии, служат высоким образцом «диалога культур» в научной сфере.
Особую информационную ценность имеют приложенные к основному корпусу издания аутентичные архивные документы и фотоснимки, старые и современные, дающие наглядное представление о предмете монографического исследования. Приходится сожалеть лишь о том, что в
приложении не нашлось места для алфавитного списочного состава упомянутых в книге сотрудников института, который бы сделал более выпуклым «человеческий фактор».
Другое критическое замечание связано с названием книги. Для самобытного издания о судьбе замечательного просветительского феномена, на наш взгляд, следовало подобрать заголовок с емким метафорическим подтекстом - менее сухой и официальный.
Конечно, эти малые недочеты не заслоняют очевидных достоинств книги, которая восполнила громадный пробел в культурной истории Северного Кавказа и позволяет по-новому взглянуть на истоки и закономерности развития национальных языков и литератур Дагестана, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии, Чечни, Ингушетии, Адыгеи, Осетии. Убеждена, что представители любого из гуманитарных направлений при знакомстве с данной книжной новинкой найдут «отправные точки» для дальнейших научных разработок.
Реконструированный облик «золотого десятилетия» кавказского языкознания наталкивает на грустные размышления о сегодняшнем статусе национальных языков Юга России. Это не может не взволновать читателя. Во вводной части книги есть напоминание о том, что написано в «Атласе языков, находящихся под угрозой исчезновения». По классификации ЮНЕСКО большинство северокавказских языков - адыгейский, кабардино-черкесский, карачаево-балкарский, ингушский, чеченский, абхазский, осетинский, язык горских евреев - характеризуются как исчезающие. Говоря об этом с огромной тревогой, автор употребляет неологизм «лингвицид» и такие выражения, как «больные языки», «полуносители языка»... Культурная катастрофа, к сожалению, не за горами. Уже в нынешнем веке она может «похоронить» 90% языков мира. И с каждым умирающим языком в небытие уйдет ничем не восполнимый этнокультурный пласт.
Мы совершенно согласны с мыслью автора о том, что в подобных условиях опыт работы СКГИЛНИИ может и должен стать интеллектуальной основой, моральным образцом для развития общероссийской и мировой филологии. В нем тесно переплетаются научные откровения Запада и Востока, Европы и Азии, центральной России и ее южных регионов. Современным ученым желательно вспомнить фундаментальные наработки и нравственные принципы академической филологии, в частности, - культуру постижения миноритарных языков, широту сознания, чистоту проведения научного эксперимента. Взять на вооружение примеры полной самоотдачи и самоотверженности в работе.
Над страницами монографии и по ее прочтении складывается светлое впечатление - убежденность в том, что гуманитарно-научные традиции легендарного Горского института на самом деле не канули в Лету. Их поддерживают, плодотворно развивают в рамках научно-исследовательской лаборатории, которой руководят Клара Эрновна Штайн и ее ученики - воспитанники Ставропольского государственного университета. СГУ известен рядом глубоких концептуальных кавказоведческих трудов. Достойное место среди них займет и монография А. И. Темирболатовой.
"Культурная жизнь Юга России" 128 ^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^
№ 4 (47), 2012
Ф. А. УРУСБИЕВА
ДОСТОИНСТВО ПОЭТИЧЕСКОГО СЛОВА
Берберов Б. А. Тема народной трагедии и возрождения в карачаево-балкарской поэзии (на материале устной и письменной словесности 1943-2000 гг.). Нальчик, 2011. 215 с.
Региональное литературоведение Балкарии и Карачая обогатилось новой монографией, в которой центральное место отведено исследованию форм художественного осмысления событий, связанных со сталинской депортацией горцев. Эта невиданная ранее в истории - по масштабу людских потерь равная военным, по последствиям неподдающаяся рациональному объяснению -трагедия была направлена на стирание, духовное убийство целых народов. Их делили на «плохих» и «хороших», реализуя подобный «метод селекции» с крайним цинизмом.
Дух человека, живущего в народе, преодолевая ограниченность, участвует в эпическом бытии мира. Выживание, сохранность народа и его языка на фоне «технократического апокалипсиса» становятся из витальной цели целью духовной, конструируя «национальную идею» на более высоком ее витке.
Тема депортации изучена Б. А. Берберовым на материале народной и профессиональной поэзии, с широким привлечением мемуарной и документальной прозы. Книга представляет собою сборник апробированных публикаций автора, и в то же время - единое исследование. Логика научного анализа заметна в последовательности ввода персоналий, в описании этапов, в членении, периодизации и классификации материала по художественному и содержательному принципам. Первичность, можно сказать, уникальность материала потребовала от автора системного подхода к осмыслению проблемы. В других, публиковавшихся ранее работах акцент при изучении данной темы был связан в основном с вопросами политическими. В этой же книге исследование возвращает тему депортации в русло народной жизни и истории.
Поэзия войны и переселения обозначила новый экзистенциальный рубеж карачаево-балкарской поэзии, придав ей антропологические аспекты. Отрадным является тот факт, что автор ставит художественную практику «поэзии выселения» на соответствующую методологическую базу (разделы «Насилие как антропологическая проблема», «Человек и депортация»), выявляя актуальную составляющую современного цивилизационного процесса в любом обществе. Методология «работает» на всем поле анализа поэтики, а не наспех продекларирована, как зачастую случалось в иных исследованиях.
Четкая грань между категориями «фольклор выселения» и «литературная поэзия» дает возможность обозначить специфические черты фольклорной поэтики, такие, как синхронность события и его воплощения, открытость эмоции и гражданского народного чувства в плачах и во-
прошаниях, отсутствие авторской самоцензуры. Такая поэзия институционально закрепляла в сознании народа его духовную и языковую целостность - более реальную, нежели преходящие исторические обстоятельства. Указанное разделение на фольклорную / письменную (литературную) поэтику дает возможность исследователю дифференцировать и особенности последней. Проведен анализ приемов иносказания - «эзопова языка» и подтекстовой символизации кавказских природных образов - горы, реки, «тень орла» и др.
Благодаря выделенному автором антропологическому аспекту научной проблемы новая книга приобрела замечательную особенность: экстремальность жизненного фона насыщает и пейзажную лирику выраженной динамикой концепта «человек и природа». В таком ракурсе, когда пейзажу придан статус этноприроды, у физического пространства ярко выражено измерение философское. Горы - не только среда, но и крепость духа в ее вершинном выражении. Драматичность смены пространства бытия передана через сравнение горного и степного миров, последствия этой перемены становятся источником трагедии.
Автор проследил за появлением экстремальных, эсхатологических мотивов - ситуации, когда «история выходит из берегов». Философское углубление темы проводится, по принципу исторической поэтики, в единстве жанрово-видовой и поколенческой ипостасей. Воссоздана новейшая история горцев, отражена высота коллективного переживания.
О теоретической ценности монографии скажем особо. Она обусловлена тем, как ярко и полно показан жанросозидающий, формотворческий потенциал затронутой проблемы.
Почему часть книги, посвященная фольклору, отграничена от части, рассказывающей о литературной поэзии? Это объясняется следующим. «Фольклор переселения» создавался без исторической дистанции по отношению к событиям. Проблематику поистине апокалипсистическую он восполняет прямой эмоциональной фиксацией увиденного и пережитого - коллективным изложением потока народных бедствий. Эмоции питают присущий народным исполнителям талант импровизации, он обновляется в традиционных формах плача и причитаний (кюй, оплакивание и т. п.).
В литературный раздел включена поэма С. Му-сукаевой «Зацветали яблони в Алма-Ате». Гастрономические галлюцинации ребенка в этом тексте использованы для того, чтобы прославить мужество матери, имевшей силы смотреть «в голодные глаза» рожденных ею детей. Запоминается и стихотворение «Верблюд», где голодные дети со
