CC BY
139
УДК 001.83(100)
Талагаева Д.А., кандидат политических наук, Московский государственный институт международных отношении" (Университет) МИД, Россия
ИСТОРИЯ ФОРМИРОВАНИЯ ЕВРОПЕЙСКОГО ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОГО ПРОСТРАНСТВА: ОТ МЕЖПРАВИТЕЛЬСТВЕННЫХ СОГЛАШЕНИЙ ДО РАМОЧНЫХ ПРОГРАММ ЕС
В конце 20-го-начале 21-го века в Европе наметилась тенденция к аккумулированию научного знания, а также мощное развитие всемирной информационно-коммуникативной среды, смещение приоритетов в системе производства. В этот период особую значимость стали приобретать интеллектуальные ресурсы, и как следствие - повышаться роль высшего образования. Европейское научное сообщество нацелилось на формирование единого пространства науки и высшего образования. Автором статьи рассматриваются семь рамочных программ научно-технологического развития с целью поддержки и интенсификации сотрудничества в данной сфере, реализуемые с 1983 года. Ключевой фазой европейского интеграционного процесса, оказавшей значительное влияние на сектор высшего образования и научно-исследовательский комплекс стал «Лиссабонский процесс», направленный на повышение конкурентоспособности ЕС и создание «Европы знаний». Автор выделяет основные задачи ЕИП, среди которых повышение конкурентоспособности и значения университетов; поощрение распространения знаний через «сети совершенства» и интегрированные проекты, получающие поддержку по линии рамочных программ; увеличение мобильности в системе высшего образования; перевод научно-исследовательских учреждений с государственного планирования и финансирования под долгосрочные задачи на работу по принципам целевого субсидирования и регулярной отчетности. В целом, по мнению автора, к настоящему времени о научной политике Евросоюза можно говорить как о сложившейся многоуровневой системе, где решение наиболее важных вопросов и задач регулируются нормативными актами. По итогам семи рамочных программ фактически сформировались основные институты Европейского исследовательского пространства, которые служат инфраструктурой для европейского научного сообщества. Среди них следует выделить Европейский научный фонд и Европейский исследовательский совет, призванные способствовать росту объема исследований, увеличению конкуренции, наращиванию инвестиций и улучшению инфраструктуры и повышению качества проводимой научной экспертизы. Ключевые слова: научная политика, Европейское исследовательское пространство, Лиссабонская повестка, научное сообщество, Рамочные программы ЕСю.
Нельзя не заметить, что для структур, функционирующих на европейском уровне, американские образцы всегда играли более значимую роль, чем для национальных институтов европейских стран. Объяснение этому достаточно очевидно. Формирование основ Европейских сообществ, а затем и Европейского союза проходило в условиях доминантного влияния США в послевоенной Западной Европе - «американской гегемонии», как его характеризует историк науки Дж. Криге [11]. И если внутри отдельных стран эта гегемония, хоть и возникшая во многом благодаря готовности европейцев поддержать США в создании единого западного лагеря, все же нередко сталкивалась с сопротивлением со стороны национальных политических систем и культур, то на уровне Европы как единого целого институциональное строительство шло на практически чистой площадке, гораздо более открытой американскому влиянию [1].
Другая причина заключается в том, что сами американцы напрямую стремились участвовать в процессе формирования общеевропейских структур, начиная уже с послевоен-
ного плана помощи Европе, вошедшего в историю под именем инициировавшего его государственного секретаря США Джона Маршала. По свидетельству Криге: «Помощь Маршала была связана не только с выполнением коалиционными правительствами условия умерить влияние коммунистических партий, но также имела целью подтолкнуть европейцев к более интенсивной экономической интеграции. Государственный секретарь давал понять, что европейцам следует рассматривать проблему восстановления в целом и решить, какой вклад каждая из стран сможет внести в общее благополучие. Более того, в частных беседах ключевые фигуры Государственного департамента отмечали, что единственной "политически приемлемой основой", на которой Соединенные Штаты смогут справиться с осуществлением плана могло быть только институционализированное экономическое сотрудничество, "возможно экономическая федерация, которую можно сформировать за три-четыре года" или даже "какая-нибудь форма региональной политической ассоциации западноевропейских стран"» [11].
В отношении науки такое целенаправленное влияние было даже более открытым: «Опираясь одновременно на научное превосходство и экономико-политическую мощь, деятели науки, среди которых были и официальные представители администрации США, и служащие таких организаций и как фонды Форда и Рокфеллера, не просто "делились" научными знаниями или "рекламировали" американские ценности за рубежом; они прилагали усилия к тому, чтобы преобразовать европейский научный ландшафт и построить атлантическое сообщество с общими практиками и ценностями под предводительством США» [11].
Первым принципиальным шагом на пути к формированию единой экономики Европы стало подписание в 1951 г. Соглашения о Европейском сообществе угля и стали, содержавшее положение, в соответствии с которым сообщество должно было способствовать исследованию технологических и экономических процессов в угольной и сталелитейной промышленности. На основании этого положения сообщество оказывало организационную поддержку научной работе в отрасли, координировало национальные инициативы с целью избежать дублирования исследований, а также финансировало отдельные проекты за счет средств своего бюджета. Естественным образом эта деятельность затрагивала исключительно отраслевых специалистов и, к тому же, разворачивалась в прикладной сфере, в силу чего его влияние на научное сообщество в целом было малозаметным.
С точки зрения ученых гораздо более значимым шагом стало подписание в 1951 г. соглашения о Европейском совете ядерных исследований (ЦЕРН) с целью создания в Европе атомной лаборатории с собственным ускорителем заряженных частиц. В соглашении не было положений об интеграции, все его содержание сводилось к учреждению совместного центра, стоимость которого требовала объединить усилия. Ратификация соглашения о ЦЕРН в парламентах стран-участниц проходила примерно в одно время с обсуждением проекта Европейского оборонного сообщества. Последний предусматривал передачу значительного объема полномочий наднациональному объединению и встретил сильное сопротивление. В отличие от него, соглашение о ЦЕРН, не затрагивавшее никаких полномочий стран-членов и никак не выходившее за пределы решения
своей сугубо научной задачи, было поддержано парламентами стран-участниц.
Несмотря на то, что формально ЦЕРН не был связан с европейскими сообществами и до сих пор существует вне сферы ведения ЕС, его создание имело важное значение для формирования общеевропейского сообщества ученых. После войны физика высоких энергий стала наиболее влиятельной научной дисциплиной. При этом ее развитие требовало сооружения все более и более масштабных установок, стоимость которых выходила за пределы возможностей даже крупных европейских стран. Таким образом складывалась ситуация, в которой представители наиболее престижной дисциплины оказывались в прямой зависимости от перспектив европейского сотрудничества. В случае если это сотрудничество разлаживалось, они фактически лишались возможности заниматься своей работой. Это автоматически делало их сторонниками интеграции. Учитывая же, что все другие научные направления стремились использовать пример стремительного роста расходов в физике для увеличения собственного финансирования, инициативы ядерщиков способствовали росту популярности интеграционных идей в научном сообществе в целом [5, с. 121].
Изначальным образцом для европейского проекта служила Брукхейвенская национальная лаборатория в США, которая была учреждена под управлением консорциума из девяти университетов. В европейском случае место консорциума университетов должна была занять международная организация. Первоначальный проект, подготовленный в 1950 г. сотрудниками французской Комиссии по атомной энергии, ориентировался на Брукхейвен и в отношении оборудования - главными установками должны были стать ускоритель частиц и экспериментальный реактор. Этот план встретил сопротивление со стороны США, считавших необходимым вовлечь в сотрудничество Западную Германию и Италию, но не допускавшим, что бывшие противники, особенно немцы, получат доступ к прикладным атомным технологиям. В результате реактор был исключен из проекта.
Американцы, участвовавшие в подготовке договора о Европейском совете по ядерным исследованиям, главную роль среди которых сыграл нобелевский лауреат Исидор Раби, продвигали укрепившееся в США формальное разделение фундаментальных и прикладных
исследований. Главной причиной для разведения был принципиально новый уровень секретности, связанный с любыми технологиями, имеющими военный потенциал. В этих условиях обозначение исследования в качестве «фундаментального» имело главным следствием то, что оно исключалось из сферы контролируемой информации. Более того, история американского атомного проекта фактически представляла собой технологическую разработку, пусть и не имевшую равных по масштабу и сложности, но полностью основанную на европейских открытиях. Как отмечает Дж. Криге: «Многим в то время казалось, что по части научных открытий европейцы превосходят своих американских коллег, сильная сторона которых - разработка и организация. У европейцев были новаторские идеи, а "изобретательность янки" и их прагматизм позволяли применить их к полезным задачам» [11, с. 70]. К тому же сообщество американских физиков было в значительной степени занято военной работой, в том числе стартовавшей в 1950 г. разработкой водородной бомбы, и «пока американские физики сосредоточились на изобретении технических новинок, европейцы могли продолжить наращивать запас несекретных знаний о свойствах и поведении атомного ядра» [11, с. 71].
Если сравнивать первоначальный французский проект и ЦЕРН, то цель первого выглядит как создание самостоятельного европейского физического центра, а цель последнего - как формирование института, входящего в общий атлантический комплекс.
В отличие от ЦЕРН, созданное в 1957 г. Европейское сообщество по атомной энергии было прямо ориентировано на создание новой энергетической отрасли, причем в масштабах, способных значительно сократить использование углеводородного топлива. Однако довольно быстро выяснилось, что первоначальные планы, во-первых, возлагали чрезмерные надежды на возможности атомных технологий, а во-вторых, не учитывали нежелание европейских стран расстаться с контролем над отраслью, прямо связанной с вопросами безопасности.
В результате на первый план вышла научно-исследовательская составляющая нового сообщества. В этой области Евратом занимался как координацией национальных исследовательских программ, так и собственными исследовательскими инициативами. Исследо-
вательский бюджет Евратома составлял примерно четверть объема, которые страны-участницы самостоятельно тратили на изучение вопросов, связанных с атомными технологиями. Такое соотношение не позволяло консолидировать все атомные исследования, однако было достаточным, чтобы создать собственное сообщество специалистов, ориентированных на решение общеевропейских задач. Под эгидой Евратома был создан Совместный центр ядерных исследований (СЦЯИ), в структуру которого вошел ряд лабораторий стран-участниц. Главным центром стала лаборатория в итальянской Испре, сосредоточивший более половины всех сотрудников СЦЯИ. Учреждения центра также были образованы в Бельгии, Германии и Голландии.
Расширению влияния Евратома способствовало расходование исследовательского бюджета сообщества на оплату работ, осуществляемых на договорной основе национальными исследовательским организациям. Малые страны особенно настойчиво отстаивали интересы своих институтов и лабораторий, стремясь к тому, чтобы средства, внесенные ими в бюджет сообщества, обеспечивали, по крайней мере, не меньшие инвестиции Евратома в исследовательские проекты, осуществляемые на их территории. Эти усилия часто достигали своей цели и в значительной мере способствовали активному вовлечению ученых из этих стран в работу, осуществляемую на европейском уровне. Наиболее же весомым противником этой политики выступала Франция, обладавшая среди всех континентальных стран наилучшими перспективами самостоятельного развития атомных технологий. В соответствии с ее позицией необходимо было направить финансирование на исследования с наилучшей перспективой получения прорывных результатов без учета того, в какой стране они осуществляются. Одновременно Франция отстаивала развитие собственных атомных разработок в противовес использованию тех, которые были готовы предоставить США, однако французский реактор, работы с которым велись в СЦЯИ, не получил поддержки энергетических компаний, сделавших выбор в пользу уже проверенных на практике технологий, и впоследствии работы с ним были прекращены. Выбор, таким образом был сделан в пользу принятия научно-технической помощи США, а не создания собственного атомного комплекса.
В рамках следующего этапа в формировании объединенной Европы - Договора 1957 г., учреждающего Европейское экономическое сообщество, научные исследования упоминались лишь в качестве составляющей общей сельскохозяйственной политики. Однако возможность ЕЭС участвовать в организации научной деятельности и осуществлять общую научную политику была заложена ст. 235 Договора о ЕЭС, которая предусматривала право Совета сообщества участвовать в регулировании сфер, прямо не упомянутых в договоре, в том случае, если такое участие будет необходимым для достижения целей сообщества и получит единогласное одобрение членов совета. В соответствии с этим положением новые исследовательские программы сообщества создавались либо в качестве реакции на кризисы в отдельных секторах экономики, либо при условии обоснования общественной заинтересованности в продвижении определенной научной отрасли.
Создание общей политики в научно-технической области было инициировано вице-президентом Еврокомиссии Этьеном Давиньо-ном и генеральным директором департамента по науке, исследованиям и разработкам биологом Паоло Фасела. Задача представлялась как формирование рамки для всех общеевропейских научно-технических, которая позволила бы определить их совместный потенциал и общие цели и связать их с целями ЕЭС. Такой шаг способствовал повышению статуса научных программ и их закреплению среди политик сообщества. Основанием же для расширения участия ЕЭС в научно-техническом поле должно было служить соответствие предпринимаемых мер, по крайней мере, одному из критериев, утвержденных Советом сообщества в 1982 г., -так называемых «критериев Ризенхубера» - в честь немецкого министра научных исследований Хайнца Ризенхубера, под председательством которого они были приняты.
Основанием могли служить следующие обстоятельства:
«- проведение столь крупномасштабного исследования, что одно государство-член либо не может предоставить необходимые финансовые средства, либо их предоставление сопряжено со сложностями;
- исследования, которые очевидным образом выгодно провести совместно, принимая во внимание все дополнительные затраты, связанные с деятельностью, которая включает
международное сотрудничество;
- исследования, которые в связи с взаимодополняемым характером работ, выполняемых на национальном уровне в данном секторе, могли бы достичь значительных результатов в Сообществе в целом в отношении проблем, решение которых требует проведение исследований в крупном масштабе, особенно в географическом смысле;
- исследования, способствующие сплочению общего рынка и объединению европейских науки и технологий; а также исследования, которые нацелены на создание единых законов и стандартов там, где это необходимо» [8].
Данный перечень фактически создал условия для закрепления научной политики сообщества в положении, сопоставимом по влиянию с национальными научными политиками.
К 1983 г. ЕЭС осуществляло несколько специализированных программ в области ИР: ESPRIT в области информационных технологий, RACE - в области коммуникационных, BRITE - промышленных, и некоторые другие. Их объединяло то, что все они лежали в поле «доконкурентных» исследований, их активными участниками, наряду с коммерческими предприятиями, были университеты и другие научные центры, а решения о распределении их средств принималось на основе оценки проектов независимыми экспертами, представляющими соответствующие научные специальности, иначе говоря - рецензирования. Все они вместе с некоторыми новыми инициативами Совета сообщества были сведены под одной обложкой в Первой рамочной программе, утвержденной в 1983 г. со сроком действия с 1984 по 1987 гг. Программа не знаменовала собой значительного расширения участия ЕЭС в европейской науке, и более примечательным был пересмотр распределения финансирования внутри вошедших в нее профильных программ: за период с 1982 по 1985 гг. доля исследований в области энергетики сокращалась с 65,5 до 50%, а доля исследований в целях повышения индустриальной конкурентоспособности возрастала с 17 до 32%[10, с. 123]. Такая переориентация свидетельствовала о том, что в свете осознания обществом чрезмерности надежд, связанных с атомной энергетикой, научное сообщество старалось переместить общественное внимание на роль, которую оно играло в обеспечении конкурентоспособности европейской промышленности. Аргументация в пользу поддержки науки строилась главным
образом на основе угрозы со стороны американских и японских конкурентов, способных вытеснить европейцев с рынков высокотехнологичной продукции, и таким образом нанести ущерб благосостоянию Европы.
Главным инструментом достижения заявленной в программе цели - повышения конкурентоспособности Европы в ключевых технологических областях - было субсидирование научных исследований, объединяющих усилия представителей нескольких стран-членов, а также осуществляемых поверх разделения на коммерческий сектор, университеты и специализированные научно-исследовательские институты. Предполагалось, что результатом принятых мер станет образование межнациональных исследовательских коллективов. Общий бюджет программы составил 4,5 млрд. ЭКЮ.
В Едином европейском акте 1986 г. рамочные программы получили закрепление в качестве главной формы проведения научно-исследовательской политики. Соответствующие положения содержались в добавленном актом в Договор о ЕЭС разделе о научно-технической политике, что означало ее формальное признание в качестве одного из направлений деятельности сообщества [7].
Вторая рамочная программа планировалась на уже готовом юридическом фундаменте и к тому же в атмосфере общего одобрения первой - ее результаты положительно оценивались и научным сообществом, и предпринимательскими кругами, и национальными правительствами. Более того, на заседании Совета ЕС в июне 1985 г. в Милане было объявлено, что затраты на научно-технические вопросы в будущем должны составлять не менее 6% общего бюджета сообщества. В этой ситуации курировавший научные исследования евроко-миссар Карл Хайнц Нарьес предложил план новой программы с бюджетом 10 млрд. ЭКЮ. Однако столь резкий рост встретил сопротивление национальных правительств, и к моменту утверждения программы он был снижен почти вдвое - до 5,4 млрд. ЭКЮ. Внутри этого бюджета сохранилась тенденция к сокращению энергетической составляющей (21,7% общего бюджета) и росту индустриальной (60%) [10, с. 123]. В целом программа, запланированная на срок с 1987 по 1991 г. предполагала упрочить взаимодействие научных коллективов и органов Европейских сообществ именно на наднациональном уровне, обеспечивая та-
ким образом формирование научного сообщества с европейской идентичностью.
Во второй рамочной четыре «критерия Ризенхубера» были дополнены: в связи с появлением в Едином европейском акте «политики сплоченности» сообщество получало полномочия принимать участие в «исследованиях, которые способствуют усилению социально-экономической сплоченности Европы, а также продвижению гармоничного и широкого развития при одновременной приверженности цели научно-технического качества» [9]. Это положение оживило хорошо известное в научной политики противоречие: ученые, в лице своих наиболее узнаваемых представителей, как правило, выступают сторонниками механизма финансирования, не принимающего во внимание географический фактор, в то время как политики, особенно те из них, которые связаны со слабыми в научном плане регионами, настаивают на соблюдении принципа географически равномерного распределения поддержки. Компромисс, как правило, достигается в виде признания принципиальной правоты ученых, настаивающих, что главная цель -проведение лучших исследований, независимо от того, где они осуществляются, - но с поправками в пользу поддержки слабых в научном плане регионов. В данном случае речь шла о противостоянии формирующегося европейского научного сообщества и политических представителей наименее слабых в научно-техническом плане стран [2, с. 98]. Введение дополнительного критерия можно рассматривать как относительный успех вторых.
По инициативе нового еврокомиссара, ответственного за науку, Филиппо Мария Пан-дольфи третья программа, запланированная на период с 1990 по 1994 г., стартовала еще до окончания второй. Объяснялось это стремлением Пандольфи провести без задержек ряд новых инициатив, что было проще сделать в порядке утверждения новой программы, чем путем внесения изменений в текущую. В дальнейшем этот шаг стал нормой - все последующие рамочные программы стартовали за год до окончания предыдущей.
Третья рамочная программа, утвержденная сроком на пять лет с бюджетом 5,7 млрд. ЭКЮ, сконцентрировала поддержку на трех стратегических направлениях: «внедрение технологий», «менеджмент природных ресурсов», «менеджмент интеллектуальных ресурсов», -
которые отражали новую систему приоритетов. В программе сохранилась тенденция к сокращению доли энергетики - теперь ей предназначалось лишь 14% бюджета.
Подписанный в 1992 г. Маастрихтский договор содержал важное дополнение к положениям, регулирующим научную политику теперь уже Европейского Союза. Если в Едином европейском акте говорилось о цели «усиления научно-технологического базиса индустрии Сообщества и поощрении роста его конкурентоспособности на международном уровне», то теперь к этой цели добавлялось - «при одновременном продвижении всей исследовательской деятельности, расцененной как необходимой в силу других глав настоящего Договора», иначе говоря в целях продвижения любой из политик Союза. Новый подход снимал проблему обоснования исследовательских программ, напрямую не связанных с производством, в частности медицинских и экологических, а также открывал дорогу поддержке социогуманитарных исследований.
Четвертая рамочная программа (19941998 гг.), располагавшая значительно возросшим бюджетом - 13,2 млрд ЭКЮ - включала следующие направления деятельности: (1) осуществление программ в области исследований, технологических разработок, а также создания промышленных образцов; (2) продвижения сотрудничества в научно-технической сфере на уровне сообщества, а также с третьими странами и международными организациями; (3) распространение результатов, полученных в области исследований, технологических разработок, а также создания промышленных образцов; (4) поощрение обучения и мобильности исследователей в пределах сообщества. Примечательным было то, что впервые в качестве одного из приоритетов было выделено развитие сотрудничества, что подразумевало координацию национальных научных политик и усилий, предпринимаемых на уровне сообщества.
Глава по вопросам научной политики также была включена содержится и в Амстердамский договор 1997 г. Его положения о новых механизмах принятия решений затронули среди прочего и научную политику ЕС, в частности, утверждение рамочных программ оказалось отнесенным к кругу вопросов, решение по которым принимается совместно Европейским парламентом и Европейским советом.
Принципиально новым этапом стала пятая рамочная программа (1998-2002 гг.), бюджет
которой составил 15 млрд. евро. Организованная на основе результатов оценки, проведенной рабочей группой под председательством бывшего европейского комиссара Этьена Давинь-она, программа была сконцентрирована на наборе стратегически значимых тематик, которые должны были сфокусировать деятельность европейских ученых на значимых социальных и экономических вопросах. Кроме того, программа предусматривала ряд «горизонтальных» инициатив, в рамках которых европейские научные коллективы совместно с малыми и средними предприятиями должны были создать инновационные группы, способные завоевать международное признание именно в качестве представителей объединенной Европы.
Характерной чертой пятой программы было сокращение роли рецензирования как принципа, согласно которому главную роль в оценке проектов должны играть специалисты, представляющее научное направление, в рамках которого предложен проект. Теперь же распределение финансирования переходило в руки сотрудников Еврокомиссии, которые запрашивали мнение экспертов только для оценки принятых решений в рамках осуществляемых ими составных подпрограмм. Во многом новый механизм повторял опыт Национального научного фонда и других американских ведомств, финансирующих научные исследования, в которых традиционно главную роль в принятии решений играют штатные администраторы, в то время как роль привлеченных экспертов рассматриваться как консультативная [6, с. 99]. В аналогичных организациях европейских стран администраторы чаще занимаются организацией процесса рассмотрения заявок, в то время как содержательные решения принимаются экспертами, представляющими научное сообщество. В качестве примера можно привести Немецкое научно-исследовательское сообщество, в котором решения о поддержке проектов принимаются экспертными советами, избираемыми в ходе широкой демократической процедуры, в которой участвуют сотрудники большинства научных организаций Германии, при условии обладания докторской степенью [3, с. 230]. К преимуществам модели, принятой в ННФ, как правило, относят возможность администратора поддерживать наиболее революционные, отклоняющиеся от устоявшихся научных направлений проекты, которые, в случае, если решения на них будет приниматься как компромисс между несколькими экспертными заключениями или мнениями членов
экспертного совета, скорее всего, не будут поддержаны. Администраторам также легче учитывать тематические приоритеты организации, предоставляющей финансирование, тогда как эксперты могут игнорировать их, как из-за несогласия с ними, так и из-за простого непонимания. Другим преимуществом является то, что администратор, ведущий программу поддержки, имеет представление о всех поданных на нее заявках, что позволяет ему исключать повторяющие друг друга проекта.
Эти две задачи - выделение исследовательских направлений, на которых европейская наука могла обеспечить прорывы мирового значения, и координация поддержки с целью исключить дублирующее финансирование - послужили основными аргументами в пользу построения Европейского исследовательского пространства (ЕИП).
ЕИП было заявлено в качестве приоритетной цели общеевропейской научной политики в январе 2000 г. в коммюнике Еврокомис-сии «На пути к Европейскому исследовательскому пространству». В нем отмечалось, что, по сути, Европа представляет собой мозаику слабо согласованных между собой научно-технических политик стран-членов, а рамочные программы не столько способствовали их интеграции, сколько предоставляли дополнительную поддержку на отдельных направлениях. Важно отметить, что это коммюнике появилось на фоне быстрого роста расходов рамочных программ - за 1980-90 гг. их объем расширился более чем в четыре раза, что придало вес заявке Еврокомиссии на пересмотр своей роли в научной политике с вспомогательной на координирующую.
Вопросы формирования ЕИП и высшего образования вошел в официальную повестку Лиссабонского саммита 2000 г. и стал ключевым компонентом принятой на нем стратегии. Концептуально ЕИП вписывалось в европейскую политику как один из механизмов построения Европейского общества знаний, предусмотренного Амстердамским договором. В комплекс мер по формированию ЕИП были включены: интеграция национальных научно-исследовательских политик, поощрение сотрудничества ученых на европейском уровне, стимулирование взаимодействия университетского и коммерческого секторов и постепенное устранение политических и административных барьеров на пути такого сотрудничества.
Одновременно было решено продолжить
наращивание финансирования рамочных программ, которые смогли бы значительно расширить свое влияние в условиях ЕИП. Одной из главных задач ЕИП было создание юридических основ для оперативного решения проблем, возникающих в ходе финансирования и осуществления научной деятельности на европейском уровне и координации с ведомствами научной политики стран-членов.
Для оценки продвижения к цели построения ЕИП была создана Европейская система оценки инноваций, показатели которой используются Еврокомиссией в ежегодных докладах о состоянии науки в европейских странах.
Главной целью принятой на этом фоне шестой программы (2002-2006 гг.) стало создание «европейской добавочной стоимости». В соответствии с принципом субсидиарности эта категория подразумевала, что предусмотренные ей действия должны избегать дублирования национальных политик и концентрироваться на областях, в которых достижение результатов возможно только при условии межнационального сотрудничества. Этому критерию соответствовали ситуации, в которых потребность в финансовых и человеческих ресурсах превышает возможности отдельно взятой страны, в которых возможен эффект экономии за счет «масштаба производства» и в которых возникает необходимость сочетания уникальных навыков, а обладающие ими исследователи рассеяны по разным странам. Сюда же попадают задачи, сам характер которых предполагает необходимость выхода за пределы национальных границ [4, с. 73], в том числе задачи, изначально сформулированные как общеевропейские, - группа, в которую попадают все меры, предусмотренные политиками ЕС.
Реализация шестой рамочной программы должна была протекать по трем основным направлениям: образование интегрированного европейского научного сообщества, подготовка инфраструктуры ЕИП и укрепление его институтов. По сравнению с предыдущим, пятым этапом, бюджет программы был существенно увеличен и составил 19 млрд евро. Среди целей, на которые предполагалось расходовать выделенные средства, были обозначены: поддержка научных обменов и мобильности ученых, закупка научного оборудования, налаживание взаимодействия и повышение открытости национальных научно-исследовательских программ. Помимо этого, было пред-
ложено три новых инструмента: создание межнациональных специализированных «центров совершенства», финансирование разработки и производства новых продуктов и услуг, возникающих на стыке научного и коммерческого секторов, и дополнительная поддержка национальных программ, нацеленных на межгосударственное сотрудничество. В 2003 г. конкурсы этой рамочной программы собрали 16 тысяч заявок на финансирование исследовательских проектов, в которых было задействовано почти 160 тысяч участников, представляющих более чем 50 стран.
Важной новацией шестой рамочной программы стал план ERA-NET, который был нацелен на создание условий для объединения усилий организаций, работающих над международным расширением определенного исследовательского направления. При этом в случае если данное направление делало необходимым выход за пределы границ ЕС (например, исследование Балтийского региона), то данные организации могли представлять в том числе и страны, не состоящие в Союзе. Основной формой работы в рамках плана является проведение конкурсов проектов международных коллективов, которые финансируются как за счет средств стран-членов, так и научно-исследовательского бюджета ЕС. Целью ERA-NET является с одной стороны, «преодоление фрагментации европейского исследовательского пространства» [12], с другой - формирование новых транснациональных сообществ специалистов. В его работе одновременно участвуют и представители структур, организующих конкурсы (министерства, фонды, академии, центры), и ученые, оценивающие проекты в ходе конкурсного отбора, и сами авторы проектов. При этом программа предусматривает регулярные мероприятия, нацеленные на упрочение связей между данными группами. В результате такого взаимодействия могут возникать коллективы, обладающие более заметным общественным влиянием, по сравнению с обычными группами специалистов, которые, как правило, имеют связи с политическими структурами только в своей стране. Участие в подобного рода инициативах обеспечивает и дополнительные возможности внутри национальных границ: получив признание на международном уровне и продемонстрировав тем самым востребованность проводимой ими исследовательской работы, ученые приобретают дополнительный вес и в диалоге с обществами и политическими структурами своих
стран. Таким образом, будучи заведомо заинтересованными в развитии международного сотрудничества, эти коллективы способны сыграть важную роль в становлении европейского научного сообщества.
В том же 2002 г., когда стартовала Шестая рамочная программа, Еврокомиссия выпустила коммюнике под названием «Расширение исследовательского потенциала Европы», в котором она заявляла, что решение стоящих перед ЕС задач требуют увеличения общеевропейского показателя инвестиций в исследования и разработки до 3% от общего ВВП. И хотя предполагалось, что основная доля дополнительных средств будет поступать из частного сектора, данный план предусматривал необходимость ежегодного увеличения национальных научно-исследовательских бюджетов на 6-10%.
Эти задачи оказались чрезмерными. Уже в 2004 г. специальная рабочая группа под председательством бывшего голландского премьер-министра Вима Кока пришла к выводу, что достигнуть 3-процентной цели к 2010 г. скорее всего не удастся. Но, несмотря на это, в документах, принимаемых органами, функционирующими на европейском уровне, значение научно-технической сферы продолжало возрастать. Так в инициативе Еврокомиссии 2005 г. «Новое лиссабонское партнерство» в целях экономического роста и создания рабочих мест проблема «знаний и инноваций, обеспечивающих рост» была выделена как одна из трех задач, требующих первоочередного решения. Это расхождение было отмечено в заключении рабочей группы под председательством бывшего финского премьер-министра Эско Ахо, по мнению которой реальная расстановка приоритетов и бюджетные меры не соответствуют риторике о построении общества знаний. С целью исправить ситуацию группа предложила подготовить совместное заявление представителей политического, промышленного и общественного секторов о готовности предпринимать реальные шаги в направлении этой цели.
Реакция Еврокомиссии на эту критику нашла отражение в зеленой книге «Европейское исследовательское пространство: новые перспективы», изданной весной 2007 г. Акцент в ней делался на изменение контекста функционирования ЕИП, связанное со следующими обстоятельствами: ускорение глобализацион-ных процессов, демографические проблемы, увеличение риска распространения инфекци-
онных заболеваний, а также изменение европейской исследовательской инфраструктуры (в том числе учреждение Европейского исследовательского совета и Европейского института инноваций и технологий). Соответственно Еврокомиссия предложила шесть направлений развития ЕИП: наращивание мобильности исследователей между организациями, дисциплинами, секторами промышленности и странами; создание лабораторий мирового класса и предоставление доступа к ним; интенсификация сотрудничества между частным и государственным секторами и задействование в этом сотрудничестве дополнительных человеческих и финансовых ресурсов; создание дополнительных каналов передачи знаний широкой общественности; координация исследовательских программ и приоритетов (нацеленное на исключение дублирующего финансирования и согласование национальных и европейских исследовательских приоритетов); расширение кооперации между ЕИП и третьими странами, в особенности - странами, граничащими с ЕС. В качестве главной цели этих мер выделялось увеличение мобильности, под которой понималось не только свободное передвижение научных кадров, но и свобода распространения знаний в Европе. Последнее рассматривается как «пятая свобода» в дополнение к четырем, установленным Договором о ЕС 1993 года (свободы товаров, услуг, капитала и труда).
Одновременно в виде приложения к зеленой книге была выпущена оценка продвижения ЕС на пути построения ЕИП. В ней отмечались определенные успехи, в том числе принятие дорожной карты европейского стратегического форума по научно-исследовательской инфраструктуре, выход ЕС на передовые позиции в решении глобальных проблем - ярким примером здесь служит старт Международного термоядерного экспериментального реактора, - положительная роль плана по координации усилий стран членов ERA-NET и некоторые другие. Однако, указывалось, что общий объем затрат рамочных программ все еще не достаточен, чтобы произвести значимый эффект на европейском уровне, а деятельность руководителей национальных и региональных программ поддержки научных исследований далеко не всегда скоординирована с усилиями ЕС по созданию ЕИП. Документ также указывал, что в Европе все так же отсутствует открытый, конкурентный трудовой рынок, способ-
ный привлечь ученых, в том числе из стран, составляющих конкуренцию Европе в привлечении научных кадров. В качестве проблемы также выделялось отсутствие заметного роста частных инвестиций в научные исследования.
По итогам этих дискуссий подписанный в декабре 2007 г. Лиссабонский договор стал первым договором ЕС, в котором исследования и разработки были признаны самостоятельным направлением политики - ранее договоры рассматривали их в контексте экономической политики, как один из ее инструментов. Теперь же «укрепление научной и технологической баз путем построения Европейского исследовательского пространства» [13] заявлялось как одна из целей ЕС. Научно-технические вопросы были отнесены к сфере совместной компетенции союза и государств-членов.
Параллельно с официальным признанием научной политики, объем средств, выделяемых на осуществление плана расширения исследовательского потенциала, был резко увеличен в седьмой рамочной программе (2007-2013) - ее финансирование превысило шестую рамочную более, чем в два раза, составив 53 млрд евро. Программа включала в себя четыре раздела. Цель раздела «Сотрудничество» была заявлена с вызовом - завоевание технологического мирового лидерства европейскими научно-промышленными консорциумами. Раздел «Идеи» был посвящен усилению перспективного научного потенциала ЕС, которого можно достичь путем поддержки исследований на переднем крае науки и техники. В разделе «Люди» предусматривалось расширение карьерных перспектив и возможностей передвижения для европейских исследователей. По сути, речь шла о создании условий, в которых исследователи получают возможность строить собственную карьеру, ассоциируясь в большей степени с сообществом ученых, представляющих Европу в целом, а не с национальными научно-исследовательскими комплексами. Частые перемещения и получение опыта работы в организациях, расположенных в разных регионах Европы, создавали дополнительные стимулы для формирования у ученых европейской идентичности.
Задачей четвертого раздела программы -«Возможности» - являлось развитие исследовательской и инновационной инфраструктуры, включая закупку оборудования, поддержку создания региональных кластеров, финансирование исследований в малых и средних предприятиях,
продвижение науки среди широкой общественности, а также международное сотрудничество.
В заключение стоит подчеркнуть, что рамочные программы сыграли определяющую роль в формировании европейской системы поддержки научных исследований. Благодаря им сложился научный бюджет ЕС, были определены механизмы финансирования и приоритетные области. При этом средства рамочных программ составляли лишь небольшую долю общей суммы поддержки науки в Европе: так, на шестую программу пришлось 5% средств, выделенных на исследования за период ее действия, в то время как остальные 95% все также поступали из бюджетов государств-членов. Однако особенность европейского финансирования заключалась в том, что оно направлялось на четко сформулированные проекты, каждый
из которых предполагал получение конкретных результатов. Более того, его целью изначально были прорывы на участках, где уже была накоплена необходимая критическая масса. Это позволило рамочным программам сконцентрировать на себе гораздо больше внимания политиков и общественности, чем это удавалось значительно превосходящему его по размеру национальному финансированию, большая часть которого шла на поддержание текущей научной деятельности в форме зарплат и вложений в инфраструктуру. Другой задачей, которую приходилось решать администраторам рамочных программ, было исключение дублирующего финансирования - их средства не должны были тратиться на исследования, которые и так были бы проведены за счет научных бюджетов стран-членов.
Список литературы
1. Антюхова Е.А. Основные направления публичной дипломатии НАТО в эпоху глобализации // Ученые записки орловского государственного университета. Серия: гуманитарные и социальные науки. 2016. №3. С. 21-27.
2. Балышев А.В., Коннов В.И. Глобальная наука и национальные научные культуры: трудности сопряжения // Международные процессы. 2016. №3. С. 96-111.
3. Водяницкая Е.А. Регулирование экспертизы научных проектов в Немецком научно-исследовательском сообществе // Вестник МГИМО-Университета. 2012. № 5. C. 227-234.
4. Касаткин П.И. Болонская система образования в контексте политического развития ЕС // Право и управление. XXI век. 2013. №4 (29). С. 70-77.
5. Касаткин П.И., Талагаева Д.А. Атомная дипломатия: ЦЕРН и Евратом как модели наднациональных структур // Этносоциум и межнациональная культура. 2016. №12 (102). С. 120-124.
6. Коннов В.И. О государственных научных фондах//Российский экономический журнал. 2009. № 6. С. 95-101.
7. Талагаева Д.А. Формирование Европейского научного пространства: подходы скандинавских стран. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата политических наук. М.:МГИМО, 2016.
8. Council of the European Communities, "Resolution of 25 July 1983 on the Framework Programmes for research, development and demonstration activities of the Community, and on a first Framework Programme 19841987", Annex II, Criteria for choice, GUCE4 August 1983.
9. Council of the European Communities. "Decision of the Council of 28 September 1987 concerning the framework programme 1987-1991 ", Annex III. Official Journal of the European Communities, 24 October 1987.
10. Guzzeti L. A Brief History of European Union Research Policy. Luxembourg: OOPEC, 1995.
11. Krige J. American Hegemony and the Postwar Reconstruction of Science in Europe. Cambridge: M.I.T. Press, 2006.
12. The ERA-NET Scheme. URL : http://cordis.europa.eu/fp7/coordination/about-era_en.html (дата обращения: 07.09.2017)
13. Treaty of the Functioning of the European Union. Article 179. URL: http://www.lisbon-treaty.org/wcm/the-lisbon-treaty/treaty-on-the-functioning-of-the-european-union-and-comments/part-3-union-policies-and-internal-actions/title-xix-research-and-technological-development-and-space/467-article-179.html (дата обращения: 07.09.2017)
HISTORY OF EUROPEAN RESEARCH AREA: FROM INTERGOVERNMENTAL AGREEMENTS TO EU FRAMEWORK PROGRAMMES
The beginning of the 21st century witnessed the trend towards accumulating scientific knowledge, as well as rapid expansion of world-wide information infrastructure. This period highlighted intellectual resources, and as a consequence - higher education. European scientific community set a goal of creating European Research Area, which could help promote knowledge and research in the EU and iintensify cooperation between member-states in this field. The author looks into seven EU Framework programs, starting 1983 and analyzes their impact on the whole research system in the region. In addition, this article focuses on major objectives within this ERA and speculates whether Lisbon agenda has been implemented. The author concludes that in the meantime the European research system is a well-maintained structure with established regulatory bodies and developed financing mechanisms. Keywords: Science policy, European Research Area, Lisbon agenda, scientific community, EU Framework programmes.
References
1. Antyukhova, E.A. (2016). Osnovnye napravleniya publichnoy diplomatii NATO v epokhu glob-alizatsii [The basic directions of NATO's public diplomacy in the epoch of globalization]. Uchenye zapiski orlovskogo gosudarstvennogo universiteta [Scientific notes of Orel State University], 3, 21-27.
2. Balishev, A.V., Konnov, V.I. (2016). Globalnaya nauka I natsionalnye nauchnye kultury: trud-nosti sopryazheniya [Global academia and national scholarly cultures:points of contention]. Mezhdu-narodnye protsessy [International Trends], 3, 96-111.
3. Vodyanitskaya, E.A. (2012). Regulirovanie ekspertizy nauchnyh proektov v Nemetskom nauchno-issledovatelskom soobshestve [Peer Review Regulation in the German Science and Research Association] .Vestnik MGIMO-Universiteta, 5, 227-234.
4. Kasatkin, P.I. (2013). Bolonskaya sistema obrazovaniya v kontekste politicheskogo razvitiya ES [The bologna education system in the context of the EU political development]. Pravo i Upravlenie. XXI vek [Law and Governance. 21st Century], 4, 70-77.
5. Kasatkin, P.I., Talagaeva, D.A. (2016). Atomnya diplomatiya: CERN I Evratom kak modeli natsionalnyh struktur [Atomic diplomacy: CERN and Euratom as models of supranational structures]. Etnosotsium I mazhnatsionalnya nauchnaya kultura [Ethnsocium and interethnic culture], 12, 120-124.
6. Konnov, V.I. (2009). O gosudarstvennyh nauchnyh fondah [About state scientific funds article]. Rossiyskiy ekonomicheskiy zhurnal [Russian economic journal], 6. 95-101.
7. Talagaeva, D.A. (2016). Formirovanie Evropeyskogo nauchnogo prostranstva: podhody skandi-vanskih stran. Avtoreferat dissetatsii na soiskanie uchenoy stepeni kandidata politicheskih nauk. M.:MGIMO.
8. Council of the European Communities, "Resolution of 25 July 1983 on the Framework Programmes for research, development and demonstration activities of the Community, and on a first Framework Programme 19841987", Annex II, Criteria for choice, GUCE4 August 1983.
9. Council of the European Communities. "Decision of the Council of 28 September 1987 concerning the framework programme 1987-1991 ", Annex III. Official Journal of the European Communities, 24 October 1987.
10. Guzzeti, L. A. (1995). Brief History of European Union Research Policy. Luxembourg: OOPEC. P. 123.
11. Krige, J. (2006). American Hegemony and the Postwar Reconstruction of Science in Europe. Cambridge: M.I.T. Press.
12. The ERA-NET Scheme. Retrieved 7 September, 2017 from http://cordis.europa.eu/fp7/coor-dination/about-era_en.html
13. Treaty of the Functioning of the European Union. Article 179. Retrieved 7 September, 2017 from http://www.lisbon-treaty.org/wcm/the-lisbon-treaty/treaty-on-the-functioning-of-the-european-un-ion-and-comments/part-3-union-policies-and-internal-actions/title-xix-research-and-technological-de-velopment-and-space/467-article-179.html
Об авторе
Талагаева Дарья Александровна - кандидат политических наук, Московский" государственный" институт международных отношении" (Университет) МИД, Россия, E-mail: d.talagaeva@mail.ru
Talagaeva Darya Alexandrovna - candidate of political sciences, Moscow State Institute of International Relations (University) MFA, Russia, E-mail: d.talagaeva@mail.ru
