CC BY
479
УДК 930.2+008
ИСТОРИОГРАФИЧЕСКИЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ А.-Л. ШЛЁЦЕРА
Константин Борисович Умбрашко
ГАУ ДПО НСО Новосибирский институт повышения квалификации и переподготовки работников образования, 630007, Россия, г. Новосибирск, Красный проспект, 2, доктор исторических наук, профессор, проректор по научно-методической работе, тел. (383)223-74-84, e-mail: [email protected]
В статье характеризуются историографические представления немецкого историка А.-Л. Шлецера. Его труд «Нестор» оказал большое влияние на историческую науку России первой половины XIX в. Шлецер проанализировал путь развития историографических представлений в России до начала XIX в. Этим он внес большой вклад в развитие отечественной историографии как самостоятельной отрасли научного знания.
Ключевые слова: А.-Л. Шлецер, историческая наука России, историография, научное знание, Нестор.
PRESENTATIONS OF THE HISTORIOGRAPHY OF THE A.-L. SCHLOZER
Konstantin B. Umbrashko
Novosibirsk Teachers' Professional Re-Training Institute, 630007, Russia, Novosibirsk, Red Avenue, 2, Dr. Sci. (Historic.), Prof., tel. (383)223-74-84, e-mail: [email protected]
In this article are characterized presentation of the historiography of the German historian A.-L. Schlozer. His book «Nestor» has rendered the big influence upon history science of the Russia of the first-half of the XIX c. Schlozer analyzed the way of the development of the history presentations in Russia before begin XIX c. This is big contribution to development of the domestic historiography as independent branch of the scientific knowledge.
Key words: A.-L. Schlozer, history science of Russia, historiography, scientific knowledge, Nestor.
Творчество немецкого историка Августа Людвига Шлецера (1735-1809) постоянно находится в центре внимания современной отечественной историографии, посвященной изучению взглядов русских историков конца XVIII - начала XIX вв. [1; 5; 6]. Обращаются к его работам и иностранные ученые [8; 9].
В данной статье основное внимание уделяется историографическим построениям знаменитого ученого, сделанным им на базе изучения русского источниковедческого материала. Почему Шлецер обратился к этой теме? Для понимания этого необходимо дать краткую биографическую справку. Будущий историк родился в Гогенлоэ-Кирхберг - протестантском графстве Средней Германии. Его отец - деревенский пастор - умер рано, но мальчик получил хорошее образование. Еще в детские годы проявились способности к языкознанию - к концу жизни он знал около 20 языков. Учился на богословском факультете в Виттенберге. В 1754 г. поступил в Геттингенский университет. Решил отправиться в путешествие на Ближний Восток для изучения библейской
экзегетики, но на это не нашлось денег. В 1755 г. Шлецер поехал домашним учителем в Швецию; занимался вопросами истории Скандинавии, печатал научные труды по истории северной Европы [3, с. 265, 267, 269].
В 1761 г. Шлецер приехал в Петербург по приглашению Г.-Ф. Миллера. Эту поездку историк рассматривал как начальную фазу будущего путешествия на Ближний Восток. Но в России Шлецер выучил русский язык и так увлекся изучением русского летописания, что о дальнейших странствиях больше не помышлял. Его любимым научным занятием стало изучение древней русской истории. «Колумб плыл в Восточную Индию - и открыл Америку; Шлецер плыл в Палестину и Аравию - и нашел Нестора, которого имя так тесно соединилось с его именем и дало ему бессмертие», - писал С. М. Соловьев [4, с. 294]. В дальнейшем Шлецер уехал в отпуск в Геттинген, где был назначен «действительным профессором» и в Петербург больше не вернулся. Но из России он приехал признанным специалистом по славистике. Любовь к изучению истории России, русского летописания он сохранил до конца жизни.
Труды Шлецера по истории России стали классикой еще при жизни ученого. А методика исследования исторических источников, предложенная Шлеце-ром на материале русских летописей, оказала глубокое и всестороннее влияние на развитие всей русской исторической науки первой половины XIX в. Особенную важность для отечественной науки имеют источниковедческие и историографические наблюдения Шлецера. Самое глубокое и продолжительное влияние на развитие отечественного источниковедения и историографии имел четырехтомный труд Шлецера «Нестор. Русские летописи на древле-словенском языке» (русский перевод был опубликован в трех томах в 1809-1819 гг.).
Первый том русского перевода «Нестора...» был особенно популярен у современников. Здесь дана характеристика отечественных источников и историографии, начиная с летописного периода до 1800 г. При этом текст первого тома «Нестора» Шлецера - насквозь историографичен. Однако, не только в первом, но и в последующих томах «Нестора.» автор последовательно и подробно анализирует мнения других историков по научным проблемам древнерусского периода отечественной истории. В конце каждого тома вместо оглавления Шлецер приводит «показание» важнейших предметов, определивших содержание его исследований.
Но особенно большую роль для развития отечественной историографии имело «Введение в древнюю русскую историю вообще» в первом томе «Нестора...», с особой пагинацией в русском переводе древнерусскими буквенными обозначениями цифр (а - рое, т.е. 1-175). Это общий источниковедческий и историографический обзор. При этом историографический обзор Шлецера представляет собой одну из самых ранних попыток создания общего историографического очерка. Он разделен на несколько пунктов. Весьма глубоким является «предуведомление» автора. «Я попытаюсь <...> написать историю русския истории, - отметил он, - с начала оныя до наших времен, в 60 №, где преимущественно замечу бывшие до сих пор препятствия или пропущенные удобные случаи. Пусть будущий русский литератор дополнит мои степени» [7, с. 119].
Шлецер рассматривал развитие русской историографии с точки зрения изучения летописей. Но 60 «номеров» или «степеней» историка несут законченный научный характер и помогают глубже уяснить многие историографические явления, начиная от летописной традиции до 1800 г. Общая схема развития исторических знаний в России по-Шлецеру выглядит следующим образом.
A. 1100-1500 гг.: возникновение русского летописания, начиная с Нестора; польские писатели с XIV в.; митрополит Исидор.
Б. 1500-1600 гг.: Герберштейн «делает эпоху», написав классическую книгу по русской истории; польские и другие иностранные авторы (Матв. Стры-ковский, фон Букхау); начало книгопечатания, в основном церковных книг; Макарьевская Степенная книга - «ужасное чудовище», которая «занесла столько глупостей в древние почтенные временники».
B. 1600-1700 гг.: «уродливый Синопсис» Гизеля, который «слишком 80 лет был единственною учебною книгою отечественныя истории».
Г. 1700-1725 гг.: Петр I открыл Россию для Европы; непростительно, что иностранцы писали о русской истории, «им надлежало бы ждать, покуда сами русские откроют свои источники, которых существование и достоинство были уже известны».
Д. 1725-1760 гг.: Коль, призванный в Академию наук не знал русских летописей; «призвали Байера, одного из величайших литераторов и историков своего века», сочинения которого будут «вечно украшать академические комментарии», но «много потевший» над китайским языком, он, к сожалению, не знал русского языка и поэтому делал важные ошибки; вызвали Миллера, который положил начало печатанию летописей, ошибочно приписав авторство древнейшей летописи не монаху Нестору, а игумену Феодосию, изменив прилагательное «Феодосиева» на существительное «Феодосия»; один человек (Ломоносов) донес двору, что мнение Миллера о норманнском происхождении варягов оскорбляет честь государства; Татищев «совершенно был неучен», но труд его небесполезен; швед Страленберг - полуученый мечтатель, хвастун и невежда.
Е. 1760-1770 гг.: Тауберт с жаром принялся за издание летописей с неученым Барковым, но «все дело испортилось» из-за прибавлений, исправлений, «поновлений» древнего языка; Миллер «вызвал меня [т.е. самого Шлецера], имевшего тогда 26 лет от роду, из Геттингена в Петербург», началось научное изучение русского летописания («принял я намерение памятники русския древности обработать так, как до сих пор делалось у всех народов, упражняющихся в науках») - собирались все доступные списки летописей и началось с величайшим терпением их сличение; напечатаны Русская Правда, «одна из важнейших редкостей русския древности», Судебник царя Ивана Васильевича, Никоновская летопись - «сборник из множества времянников»; Шлецер вынужден прервать свои регулярные занятия русской историей из-за возвращения в Гет-тинген («со мною заснула русския история и при русской академии, даже прервалось издание и Никоновской летописи»); Эмин написал «Русскую историю».
Ж. 1770-1790 гг.: трудолюбивый Щербатов, отставший от «иностранной исторической словесности по крайней мере 50ю годами»; «новое приятное явление» - начало активного издания рукописных источников; Леклерк грубо обманул публику, издав невежественное сочинение по русской истории; Болтин написал на него опровержение в двух книгах.
З. 1790-1800 гг.: «наконец пробудилась и отечественная критика»; Болтин писал против Щербатова, но сам допускал ошибки (выдал руссов за финнов, «ложный Иоакимовский отрывок» объявил за истинный).
«Странная участь историческия словесности в России! - восклицал в заключение Шлецер. - Единственная в своем роде во всем ученом свете! Сами государи ободряют, приглашают, приказывают - и ничего не делается; а если что и делается, то все не так. - Правда и то, что к этому, нельзя принудить указами. А следствия всего этого? Вдруг и совсем нечаянно русская история очевидно начала терять ту истину, до которыя довели было ее Байер и его последователи, и до 1800 г. падение это делалось час от часу приметнее. Падение? Роковой ход? Как это неестественно, неслыханно!». Однако, «тут экспрофессор русския истории [т.е. сам Шлецер] потерял свое терпение, с которым он лет 10 смотрел издали на этот плачевный упадок и 60. Написал эту книгу» [7, с. рд^ рое (114-175)].
Эта характеристика историографической ситуации в России, попытка понять закономерности развития науки является крупным вкладом Шлецера в русскую историческую науку.
По мнению И. И. Колесник, Шлецеру принадлежит «совершенно особенное место среди хронологических обзоров исторической словесности в России». Он создал одну из первых историографических концепций, поставив задачей исследования изучение истории русского историописания и выявив определенную закономерную взаимосвязь русской исторической мысли с европейской наукой и просветительским мировоззрением [2, с. 175].
Влияние научных историографических принципов, предложенных А.-Л. Шлецером в его книге «Нестор. Русские летописи на древле-словенском языке», было определяющим для развития отечественной исторической науки первой половины XIX в. С этого момента историография становится самостоятельной исторической дисциплиной.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Киреева Р. А. А.-Л. Шлецер о странной участи русской истории // История и историки: историографический вестник. 2008 / отв. ред. А. Н. Сахаров. - М.: ИРИ РАН, 2010. - С. 208-226.
2. Колесник И. И. Историографическая мысль в России: от Татищева до Карамзина / монография. - Днепропетровск: Изд-во ДГУ, 1993. - 208 с.
3. Михина Е. М. А. Л. Шлецер до его приезда в Россию в 1761 г. // История и историки. Историографический ежегодник. 1978. - М.: Наука, 1981. - С. 263-279.
4. Соловьев С. М. Август Людвиг Шлецер // Сочинения. В 18 кн. - М.: Мысль, 1995. -Кн. XVI. - С. 277-313.
5. Умбрашко К. Б. Влияние философско-методологической концепции А.-Л. Шлецера на русскую историческую науку XIX в. (источниковедческая и историографическая составляющие) // КЛИО. Журнал для ученых. - 2012. - № 4(64). - С. 3-8.
6. Умбрашко К. Б. Развитие историографической мысли в XIX в. // Мир историка: историографический сборник. - Омск: Изд-во ОмГУ, 2013. - Вып. 8. - С. 177-208.
7. Шлецер А.-Л. Нестор. Русские летописи на Древле-Словенском языке. - СПб.: В Императорской тип., 1809. - Ч. 1. - [6], 15, XLI, 175, 475 с.
8. Historiography of Imperial Russia: The Profession and Writing of History in a Maltina-tional State / ed. by T. Sanders. - Armonc; New York; London: M. E .Sharpe, 1999. - 521 p.
9. Kassow Samuel D. Professionalism Among University Professors // Russia's Missing Middle Class: The Professions in Russian History / ed. by Harley D. Balzer. - Armonc; New York: M. E. Sharpe, 1996. - P. 197 - 221.
© К. Б. Умбрашко, 2016
