CC BY
92
советовал работать и судиться». Тульчинский уверял, что, если рабочие выйдут на работу не позже 1 апреля, они смогут через суд предъявлять иски на нарушение договора «Лензото» и обещал «исхлопотать» сокращение рабочего времени в мокрых забоях, запретить выдачу заработка талонами и пр. [32].
Выборные взяли время на обдумывание создавшегося положения, а Тульчинский стал объезжать прииски, уговаривая рабочих возобновить работы. Бастующие просили его изложить письменно условия возобновления работ и выдать им для предъявления исков к «Лензото» удостоверений окружного инженера о том, что договор нарушен по вине товарищества. Тульчинский сначала пообещал, но, как писал в отчете о результатах расследования Ленских событий сенатор С.С. Манухин, переговорив с мировым судьей Хитуном и прибывшим на прииски товарищем прокурора Иркутского окружного суда Преображенским, «пришел к заключению, что не уполномочен на выдачу таких удостоверений», а потому стал «ходатайства рабочих по сему поводу отклонять, что крайне неблагоприятно отразилось на последующих переговорах с рабочими» [33].
26 марта выборные вновь встретились с Тульчинским. Оказалось, что единства во мнении достичь не удалось: 17 выборных высказались за то, чтобы прекратить забастовку, доверившись Тульчинскому, а 13 стояли за продолжение забастовки. А.М. Никитин, подчеркнув, что это были личные мнения выборных, добавил: «К выборным возникло среди рабочих недоверие, их начали упрекать в подкупе; одного из них - Зелиенко - даже побили. Тогда выборные предложили рабочим самостоятельно обсудить предложенный вопрос... 27 марта на собрании на Надеждинском прииске все выборные высказались за продолжение забастовки.» [34].
Решение рабочих не выходить на работу, по признанию Тульчинского, подорвало у него уверенность в себе [35]. По свидетельству Бодайбинского мирового судьи М.Ф. Рейна, он произнес: «Настроение таково, что, мне кажется, если бы Лензото прибавило хоть 5%, рабочие крикнули ура и стали бы на работу»» [36].
Повышать зарплаты руководители «Лензото» категорически отказались, а «миротворческая деятельность» Тульчинского вызвала их гнев. Допрошенный после событий 4 апреля А. Гинцбург, не отрицая, что деятельность Тульчинского не противоречила закону, назвал ее «крайне вредною и мешавшею установлению правильных отношений приисковой администрации с рабочими, вследствие чего создалась благоприятная для возникновения забастовки атмосфера» [3 7].
29 марта Тульчинский получил гневную телеграмму директора Горного Департамента Иванова: «Хотя Вы уже несколько дней на приисках, от Вас. донесений не
поступает. Знакомый поэтому с положением дел лишь окольным путем, министр на основании имеющихся сведений считает данные Вам летом указания совершенно неусвоенными. В частности министр обращает внимание, что требование уплаты дней забастовки, как неоснованное на законе, не может быть поддерживаемо горным надзором. Имеются сторонние сведения о предположении Вашем выдавать удостоверения о нарушении договора. Департамент полагает, что такая выдача не входит в круг Ваших обязанностей» [38].
А.М. Никитин отметил, что телеграмма Иванова парализовала работу Тульчинского и выявила расхождение в позициях сибирских и столичных чиновников: «Горный департамент полагал, что рабочие не имеют права на получение платы за дни забастовки, - между тем как иркутское горное присутствие полагало в определении 17 марта, что рабочие должны получить плату не только за дни забастовки, но вообще по 10 сентября, в виду нарушения Л. Т-вом договора. Выдача удостоверений о нарушении договора не входит в обязанности горного надзора, по мнению департамента, а между тем в обязанности горного надзора входит обязанность даже привлекать владельцев приисков к ответственности за нарушение договора! Таким образом, в самый решительный момент высшее начальство выбило из рук местного горного надзора все средства к примирительному вмешательству!» [39].
Тульчинский, не сумевший решить поставленной задачи и испытывавший гнев начальства, занервничал. 2 апреля он телеграфировал иркутскому губернатору, что «замечается постепенный внутренний разлад среди бастующих; арестование некоторых, оказывающих вредное влияние, представляется желательным.» [40]. Его замечание о желательности ареста «оказывающих вредное влияние» представляется важным.
Днем ранее свою телеграмму в Иркутск - в консультацию присяжных поверенных
- отправили бастующие: «Просим юридической помощи. Договор найма нарушен Ленской компанией. Предлагаем экстренно выехать познакомится с делом. Иск положен в 900 тысяч рублей»» [41].
Ситуация накалилась до предела. Чтобы ускорить развязку, укротители бастующих пошли на провокацию. В ночь на 4 апреля были арестованы 10 членов центрального стачечного комитета - Е.Я. Мимоглядов, А.А. Соболев, Э.Ю. Думпе, И.С. Розенберг, Т.М. Соломин, А.Е. Герасименко, И.А. Будевиц, Р.И. Марчинковский, Д.В. Журанов-Иванов, В.В. Вязавов [40].
Арест выборных, которых рабочие считали «лицами неприкосновенными» [41], так как они были выбраны по требованию самой администрации, спровоцировал шествие 3
тысяч бастующих к Надеждинскому прииску, где располагалась администрация. Рабочий
В.Н. Сенников свидетельствовал: «Решили же мы идти всем вместе, а не посылать выборных, потому, что знали, что выборных могут арестовать» [42].
Рабочие шли с семьями, оружия не имели. Так как вызволять предстояло «подстрекателей», они несли общее заявление Тульчинскому и индивидуальные однотипные заявления товарищу прокурора Преображенскому. Из них следовало, что каждый бастовал по собственной воле по причине нарушения «Лензото» договора, а «насильственных мер и подстрекательств во время забастовки со стороны рабочих не было». Кроме того, рабочие хотели потребовать увеличения выдачи продуктов семейным рабочим (после начала забастовки им выдавали как холостякам).
Бастующих встретили Трещенков и солдаты, которыми командовали штабс-капитаны Лепин и Санжаренко. Когда прогремели первый залп, кто-то бросился бежать, кто-то лег на землю. Несмотря на то, что никаких агрессивных действий рабочие не предпринимали, стрельба не прекратилась. То, что 117 человек получили пулю лежа, а 69
- в спину, свидетельствует о том, что никакой угрозы солдатам рабочие не представляли.
«Солдаты, расстреляв первые обоймы и заложив вторые, продолжали стрелять, не обращая внимания на махавшего фуражкой и платком Тульчинского, становящегося на колени и называвшего по имени и отчеству ротмистра и кричавшего: «Что вы делаете? Прекратите стрельбу!». Тульчинскому каким-то чудом удалось выбраться из трупов убитых вне сферы огня; только тогда солдаты прекратили стрельбу», - написали в заявлении выжившие рабочие [43]. Они направили телеграмму членам Государственной Думы: «Считая арест незаконным, мы 4-го направились на Надеждинский прииск к окружному инженеру Тульчинскому и ротмистру с просьбой освободить арестованных. Во время переговоров Тульчинского с толпой, раздалась команда «пли» - 270 убитых и 250 раненых» [44].
На трагедию живо откликнулись газеты. «Убитые спасли телами Тульчинского», -писало «Русское слово» [45]. «Русские ведомости» справедливо отмечали: «Местный горный надзор прилагал все усилия к мирному уложению забастовки. С его стороны были обращения и к заправилам товарищества, и к гражданской администрации с увещаниями не обострять дела, сравнительно легко поддававшегося умиротворению. Горный надзор доказывал, что, по всем данным, арестованных нельзя назвать зачинщиками» [46]. «Петербургский Листок» поместил портрет Тульчинского [47].
В отчете императору сенатор Манухин, ездивший на прииски для расследования причин забастовки, нарисовал картину расстрела: «Тульчинский обратился к собравшимся
около него рабочим, настойчиво упрашивал их вернуться в свои казармы или идти другой дорогою. Один из рабочих в это время подал ему прошение от имени рабочих Александровского прииска с ходатайством о прекращении арестов. Бегло просмотрев прошение, Тульчинский снова обратился к толпе, взволнованным голосом умоляя ее вернуться. Находившиеся около него рабочие, часть которых стояла спиной к воинской команде, стала уже выражать готовность исполнить его просьбу, но раздался залп, и вся головная часть толпы, окружавшая Тульчинского, а равно и находившаяся на дороге, легла» [48].
Подведем итоги. Анализ привлеченных документов позволяет в целом восстановить линию поведения Тульчинского. Горный инженер, который пользовался доверием большинства рабочих, вернулся на прииски на четвертой неделе забастовки. К тому моменту конфликтующие стороны укрепились в желании до конца отстаивать свои интересы. Рабочие добивались повышения зарплаты и улучшения условий труда и быта. «Лензото», согласившись пойти на ряд уступок, на главный вопрос о повышении зарплаты отвечало категорическим отказом. Тульчинский, стремясь к достижению компромисса, рассчитывал убедить рабочих и администрацию сделать шаги навстречу друг другу. В беседах с рабочими он подчеркивал, что «Лензото» уже пошло на уступки, призывая рабочих выйти на работу, а спорные вопросы решать в суде. В то же время надеялся, что администрация хоть немного повысит зарплаты. Но «Лензото», имевшее поддержку столичных властных структур, выбрало силовой сценарий. Поддерживавшее «Лензото» начальство стало давить на Тульчинского, а он, не сумев решить поставленной задачи, занервничал. Его поведение в первые дни апреля не поддается однозначной оценке (этот вопрос требует дальнейшей разработки). В момент расстрела горный инженер оказался среди рабочих и едва не погиб.
Линия Тульчинского на поиск компромисса в споре между «Лензото» и рабочими являлась реальной альтернативой кровавой бойне, произошедшей 4(17) апреля.
Литература
1. Аврех А.Я. Ленский расстрел и кризис третьеиюньской системы // Вопросы истории. 1962. С.75; Карр Э. История Советской России. Кн. 1: Т. 1 и 2. Большевистская революция. 1917-1923. М.: Прогресс, 1990. С. 71; Назаров О.Г. Год 1912-й. Ленский расстрел // Родная газета. 2007. 12 апреля. №14(199); Его же. Кровавое золото // Солидарность. 2002. №10(353), 11(354); Его же. Ленский расстрел // Сельская новь. 2009. №4; Орлов И.Б. Политическая культура России ХХ века: учебное пособие для студентов
вузов. М.: Аспект Пресс, 2008. С.94; Шацилло К.Ф. Ленский расстрел и царское правительство (по материалам Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства) // Большевистская печать и рабочий класс России в годы революционного подъема (1910-1914 гг.). М., 1965. С.364 и др. В недавнем интервью Ю.Н. Жуков отметил: «Ленский расстрел мирной демонстрации рабочих многим открыл глаза. Впервые после поражения революции 1905 года в обществе появилось понимание того, что царский режим мало изменился после Манифеста 17 октября, «даровавшего» политические свободы» // Литературная газета. 2012. 8 февраля.
2. Григорьев Ф.С., Шапирштейн-Лерс Я.С. К истории рабочего и революционного движения в Бодайбинском золотопромышленном районе. Ленское «9 января» - 4 апреля 1912 года. Бодайбо, 1924. С. I, II, 82.
3. Керенский А.Ф. Россия на историческом повороте: Мемуары. М.: Республика, 1993. С. 58. В состав комиссии также входили москвич С.А. Кобяков и иркутяне Г.Б. Патушинский и А.А. Тютюшевский (Никитин А.М. Правда о Ленских событиях. М., «Пролетарий», 1924. С.6).
4. Никитин А.М. Указ. соч. С.73-74.
5. Шарапов И.П. Очерки истории Ленских золотых приисков. Иркутск, 1949.
С.184.
6. Дневник Ленской забастовки 1912 г. Факты и материалы. Составил Ф.А. Кудрявцев. Иркутск, ОГИЗ, 1938. С. 36.
7. Шарапов И.П. Указ. соч. С.51, 54, 56.
8. Шацилло К.Ф. Указ. соч. С.367-368.
9. Бовыкин В.И. Финансовый капитал в России накануне Первой мировой войны. М.: РОССПЭН, 2001. С.172. Н.Е. Марков второй, выступая в Госдуме 18 апреля 1912 г. посетовал, что «скоро нельзя будет заметить, кто Тимирязев: .сегодня он во главе этого Ленского предприятия, завтра он опять во главе министерского поста, получает стотысячные оклады - где начинается министр и где кончается аферист, уж скоро нельзя будет разобраться» (Цит. по: Багдасарян В.Э. «Теория заговора» в отечественной историографии второй половины XIX - ХХ вв. М.: Изд-во МПУ «Сигнал», 1999. С.97).
10. В октябре 1911 г. в состав правления общества вошли видные представители российских банков А.И. Вышнеградский (Петербургский Международный банк) и А.И. Путилов (Русско-Азиатский банк).
11. Ленские события 1912 года (Документы и материалы). М., 1925. С.Х.
12. Хаген М. Ленский расстрел 1912 года и российская общественность // Отечественная история. 2002. №2. С. 62, 81.
13. Никитин А.М. Указ соч. С. 7.
14. Овсянникова Н.Д. Развитие золотодобывающей промышленности Восточной Сибири в эпоху капитализма (1861-1914 гг.); автореф. дисс. ... к.и.н. Иркутск, 1964. С. 20.
15. Никитин А.М. Указ. соч. С. 62.
16. Шацилло К.Ф. Указ. соч. С. 368.
17. Звягинцев А.Г., Орлов Ю.Г. Под сенью русского орла. Российские прокуроры. Вторая половина XIX - начало ХХ в. М.: РОССПЭН, 1996. С. 299.
18. Никитин А.М. Указ. соч. С. 53, 124-125.
19. Хаген М. Указ. соч. С.82.
20. Никитин А.М. Указ. соч. С. 126-128.
21. Биржевые ведомости. Вечерний выпуск. 1912. 9(22) апреля. №12877.
22. Шацилло К.Ф. Указ. соч. С.372.
23. Московский листок. 1912. 10 апреля. №82; Правительственный вестник. 1912. 8(21) апреля. №79.
24. Шацилло К.Ф. Указ. соч. С. 383.
25. Шарапов И. П. Указ. соч. С. 174.
26. Григорьев Ф. С., Шапирштейн-Лерс Я. С. Указ. соч. С. 36, 50.
27. Лебедев М.И. Воспоминания о Ленских событиях 1912 г. М., ГИПЛ, 1957. С.71.
28. Шарапов И.П. Указ. соч. С. 174.
29. Дневник Ленской забастовки 1912 г. С. 36-37.
30. Никитин А.М. Указ. соч. С. 74.
31. Григорьев Ф.С., Шапирштейн-Лерс Я.С. Указ. соч. С. 44.
32. Дневник Ленской забастовки 1912 г. С. 36-37; Ленские события 1912 года (Документы и материалы). М., 1925. С. 62-63.
33. Ленские события 1912 года. С. 226.
34. Никитин А.М. Указ. соч. С. 75.
35. Григорьев Ф. С., Шапирштейн-Лерс Я.С. Указ. соч. С. 54.
36. Ленские события 1912 года. С. 67.
37. Ленские события 1912 года. С. 163.
38. Никитин А.М. Указ. соч. С. 136.
39. Никитин А.М. Указ. соч. С. 80.
40. Ленские события 1912 года. С. 57.
41. Биржевые ведомости. Вечерний выпуск. 1912. 9(22) апреля. №12877.
42. Ленские события 1912 года. С. 58-59. Члены думской социал-демократической фракции в запросе правительству от 9 апреля отметили: «Арест этот можно истолковать только как меру, рассчитанную на возбуждение негодования рабочих, дабы, вызвав их на какие-либо насильственные действия, иметь повод для применения военной силы. План вполне удался».
43. Григорьев Ф.С., Шапирштейн-Лерс Я.С. Указ. соч. С. 58.
44. Ленские события 1912 года. С. 87.
45. Ленские события 1912 года. С. 64.
46. Никитин А.М. Указ. соч. С. 94. В недавно вышедшем учебном пособии
утверждается, что убито было 202 человека (История России, ХХ век: курс лекций. 2-е изд. / отв. ред. В.В. Минаев / РГГУ. М.: Каллиграф, 2010. С. 92).
47. Хаген М. Указ. соч. С. 62.
48. Русские ведомости. 1912. 7 апреля. №81.
49. Петербургский Листок. 1912. 20 апреля (№107).
50. Звягинцев А.Г., Орлов Ю.Г. Указ. соч. С. 306.
УДК 930.2
ИСТОРИОГРАФИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ
К НАУЧНОЙ ИНТЕРПРЕТАЦИИ И ГЛОБАЛЬНОЙ СОВРЕМЕННОЙ МИФОЛОГИЗАЦИИ РОССИЙСКОЙ ИСТОРИИ Уткин Анатолий Иванович, доктор исторических наук, профессор, академик РАЕН, зав. кафедрой истории, [email protected],
Институт переподготовки и повышения квалификации преподавателей гуманитарных и социальных наук Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова,
г. Москва
В статье анализируется природа и сущность мифа, раскрываются основные проблемы глобальной мифологизации истории ХХ века. Особое внимание уделено рассмотрению основных, узловых вопросов отечественной истории, показана насущная необходимость и важность аргументированной научной борьбы с фальсификацией отечественной истории.
Ключевые слова: миф, глобальная мифологизация истории, виртуальность, реальность, фальсификация истории, И.В. Сталин, Н.С. Хрущев, У. Черчилль, геополитика, информационная война.
The article analyses the nature and essence of myth and reveals fundamental problems of the global mythologisation of the 20th century history. The author pays a particular attention to key issues of the Russian history and shows the vital need and importance of well-grounded scientific fight with all possible falsifications of the Russian history.
Keywords: myth, global history mythologisation, virtuality, reality, history falsification,
I.V. Stalin, N.S. Khrushchev, W. Churchill, geopolitics, information war.
В условиях глобализации современного мира на рубеже второго и третьего тысячелетия в жизни человечества заметно возрос интерес к изучению мифологизации истории и глобальных проблем XX-XXI вв., к реальному, виртуальному и фальсифицированному восприятию окружающего мира. И это вполне закономерно, так как в наши дни системный кризис в экономической, социальной, политической и духовной жизни народов Земного Шара приобрёл драматический характер и огромный планетарный масштаб. Естественно, что в научной и публицистической литературе обострились и усилились дискуссии по всем этим вопросам и вызовам времени. Плюрализм мнений, концепций и различных теорий стал приобретать причудливый и во многом запутанный, парадоксальный характер. Современная научная интерпретация отечественной истории идёт в основном в русле трёх идеологических и политических направлений. Они неразрывно и прочно связаны с тремя основными периодами социально-экономического и политического развития нашей Родины в ХХ в. и наиболее ярко проявились в монархической (консервативной), советской (социалистической) и постсоветской (либеральной) историографии. В современных условиях учёные, обществоведы предпочитают чаще всего не декларировать свою политическую, идеологическую позицию и выступают в качестве независимых, беспартийных, центристски ориентированных исследователей. Хотя все они (или почти все) хорошо понимают, что жить в обществе и быть независимым от общества нельзя. Тем не менее, «независимые» и «неангажированные» учёные вольно или невольно выражают интересы, взгляды, предрассудки, заблуждения и прозрения тех или иных слоёв российского общества. Следовательно, они сознательно или бессознательно примыкают к трём основным направлениям конкретно-исторической мысли, лишь стыдливо прикрываясь фиговым листком беспартийности и независимости.
Очевидно также, что научная интерпретация исторических фактов, явлений и процессов неизбежно связана с той или иной идеологической, политической, индивидуальной «окраской» и отражает не только абстрактные, теоретические представления человека о себе и окружающем мире, но и его личный жизненный опыт, помноженный на практические реалии, мысли и чувствования его современников и
предков. Вместе с тем, необходимо подчеркнуть и то, что интерпретация во многом и существенно отличается от мифологизации и тем более от фальсификации реальной истории, которые, в свою очередь, должно рассматривать так же, как неизбежные и неотъемлемые разновидности всякого исторического дискурса. И связано это, не в последнюю очередь, с тем, что в истории человечества (и особенно в эпоху глобализации) идеологические, информационные войны между различными партиями, классами, этносами и государствами становятся всё разнообразнее, интенсивнее и неизбежнее. Поэтому сегодня можно говорить о том, что мы наблюдаем в условиях кризиса триумф мифа над разумом и торжество фальсификаций над здравым смыслом и научной интерпретацией отечественной и всемирной истории.
Однако опыт истории показывает, что такое временное доминирование чувства над разумом, лжи над правдой, заблуждения над истиной носит неустойчивый, преходящий характер. Оно неизбежно в ближайшем будущем переменится на прямо противоположное направление. И это произойдёт тогда, когда социально-экономическая, политическая и духовная жизнь большинства современных стран выйдет из затянувшегося кризиса, а учёные, обществоведы и политики научатся глубоко и всесторонне разбираться в диалектической и сильно запутанной сути глобальной мифологии, научной интерпретации истории и её злонамеренной фальсификации.
В связи с этим хотелось бы внести некоторую ясность и последовательность в понимание этих весьма сложных и неоднозначных вопросов. О мифах, мифологизации истории и глобальных проблем народов нашей планеты написано большое количество статей и книг. Научный подход к изучению мифа возник еще в эпоху Возрождения. Однако вплоть до XVШ-XIX вв. в Европе изучалась главным образом античная мифология. В то же время знакомство с историей, культурой, мифами Египта, народов Америки, Востока дало возможность перейти к их сравнительному изучению. В эпоху Просвещения мифология в основном анализировалась с рационалистических позиций и приобрела в XIX в. зрелые черты научного понимания в работах марксистов, позитивистов и адептов прагматизма. С другой стороны, в это время наблюдается достаточно нигилистическое отношение ученых историков, социологов, философов, экономистов к мифам и мифологическим представлениям. Они допускались главным образом как предмет исследования, как явление давно прошедших веков. Отчасти эта линия протянулась и в ХХ столетие в виде стремления изжить из науки «метафизические» понятия, категории, утверждения.
Однако известно также, что в это время ситуация в отношении науки к мифам весьма сильно изменилась. Появилось понимание того, что фактически любая научная система имеет мифическое ядро. Выдающийся мыслитель ХХ в. А.Ф. Лосев справедливо утверждал: «Наука не рождается из мифа, но наука не существует без мифа, наука всегда мифологична» [9. С. 32]. И это, конечно, не значит, что наука и мифология тождественны. Поэтому в интересах самой науки это ядро («истину мифа») необходимо четко и последовательно выявлять, делать предметом рассмотрения и конкретного обсуждения. Сущность, ранние этапы эволюции мифа и основные тенденции развития глубоко проанализировали А.Ф. Лосев, Курт Хюбнер, Мирча Элиаде, Бертран Рассел и другие выдающиеся ученые минувшего века [8, 9, 26, 30, 31].
В XXI столетии изучение мифотворчества приобрело более фундаментальный и разносторонний, конкретно-исторический характер. В работах российских и зарубежных ученых стали обстоятельно рассматриваться вопросы феноменологии логики и диалектики мифа в их неразрывном единстве и взаимосвязи. «Второе дыхание» появилось в деле познания проблемы творчества и его мифологического «ядра», в осмыслении научной картины мира и ее эвристического, виртуально-мифологического характера. Обществоведы и художники стали уделять больше внимания культурным проекциям мифа в фольклоре, религии, искусстве, языке, а также в гуманитарных науках, появились конкретноисторические работы, раскрывающие фундаментальные вопросы философии мифа, ее исторического развития от античности и до наших дней. Впервые стали подниматься и глубоко анализироваться вопросы соотношения, изучения и «взаимопроникновения» реальности, виртуальности и мифотворчества в экономической, социологической, культурологической, исторической и других общественных науках [3, 6, 22].
Сегодня, благодаря усилиям ученых, уже достаточно ясно, что миф - это биосоциокультурный феномен. Миф - вечно молодое и вечно развивающееся явление. Определение мифа в науке постоянно «дрейфует» в пространстве и во времени. Оно многозначно, противоречиво и весьма изменчиво, непредсказуемо и в чем-то загадочно. Благодаря мифу жизнь человека обрела смысл. Он дает ему целостное восприятие мира, выводит из лабиринта «тупиков» и парадоксальных противоречий, раскрывает перспективы и цели будущего развития.
С другой стороны, миф в переводе с греческого языка обозначает «слово», «сказание», «предание», «вымысел». В Библии сказано: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». Мифология и в древности, и в наши дни выступает как образное отражение действительности, возникающее в результате очеловечивания
явлений природы и социальных отношений, осмысленных и переработанных на эмоционально-образном уровне мышления при помощи архетипов подсознания, а также интуитивного озарения и фантазии сверхсознания. Миф представляет собой эмоционально-образное, художественное обобщение тех или иных явлений объективной реальности человеческой истории. Мифологический образ выступает не только как превратное сознание, вымысел, наглядно-чувственное представление, но и как сплав истинной лжи и правдоподобной лживой истины, иррационального бессознательного с элементами многоуровневого, рационального, научного знания, в компактном виде отражающего многообразие и неисчерпаемость Космоса, глубину и сложность внутреннего мира человека - его микрокосмоса.
Биологическая составляющая мифа и мифотворчества определяется тем, что человек одновременно и постоянно осмысливает окружающий мир обеими полушариями мозга. Левое, как известно, «заведует» рациональным, научным, логическим осмыслением окружающей среды. Правое - интуитивным отражением действительности. Поэтому человек в процессе познания Вселенной и самого себя не может сознательно или бессознательно игнорировать работу мозга, его обоих полушарий и неизбежно постигает мир интуитивно-логически и образно-рационально. Очевидно также, что сущность мифа можно сформулировать более четко и кратко. Миф всегда выступает как синтез рационального и иррационального, правды и лжи, истины и заблуждения в сознании людей. Сознание большинства homo sapiens на 80-90% мифологизировано. Большая часть людей в общем-то не задумываются над проблемой мифологизации окружающего мира. И это делает человека более устойчивым к стрессовым ситуациям и превратностям судьбы. Ведь недаром говорят: «многие знания, многие печали». Об этом же писал и Конфуций: «Блажен, кто ничего не знает: он не рискует быть непонятым» [32. С. 200].
Ученые же стремятся постичь сущность мифа в своем сознании, демифологизировать его, сделать более научным, логичным, истинным. Но и они вольно, а чаще всего невольно, избавляясь от «старых» мифов, стереотипов и заблуждений в своем мышлении, создают «новые», более актуальные и отвечающие потребностям быстро текущей жизни. Поэтому их сознание мифологизировано гораздо в меньшей степени, чем человека малообразованного и не стремящегося к постижению новых научных истин и представлений.
Феномен мифов истории XX-XXI вв. весьма противоречив, подвижен и неоднозначен. Однако можно условно выделить два основных типа современных мифологем. Один тип мифа способствует восприятию гражданами «разумного, доброго,
вечного», а также формированию в сознании людей научных представлений о мире и о себе. Другой тип мифологем, напротив, вольно или невольно направляет сознание человека на дурные поступки и дела, формирует превратное, виртуальное, фальсифицированное представление о социуме, а также опошляет и разрушает позитивные задатки и проявления человеческой души. Яркими примерами первого типа миротворчества являются утверждения советских идеологов и ученых о возрастании руководящей роли КПСС в жизни общества, о полной и окончательной победе социализма в нашей стране и о построении развитого социализма в СССР в 60-80-е гг. ХХ в.
«Чернушное» миротворчество стало доминировать несколько позже и включало в себя измышления о голодоморе и геноциде народов Украины и России в 30-е гг. прошлого века, о «добрых намерениях» и «славных делах» власовцев, бендеровцев, прочих предателей и фашистских пособников в годы Великой Отечественной войны, а также о вековечной русской лени, пьянстве и жестокости, о русском рабстве, грязи и «тюрьме народов» в нашей стране [15, 16, 17].
Очевидно также, что между этими двумя противоположными типами мифологем нельзя провести достаточно четкой разделительной черты. Между ними не существует никакой китайской или берлинской стены. Более того, в том и другом случае любая мифологизация истории в конечном итоге парадоксальным образом отражает противоречивый, а порой антагонистический, характер природных, социальных и человеческих отношений и качеств, помогает глубже осмыслить их неоднозначную, изменчивую и во многом таинственную сущность.
Следует также отметить, что, в отличие от мифов, виртуальная и тем более явно фальсифицированная история, как правило, грубо и агрессивно преподносится людям и наносит им наибольший вред. Очевидно также, что научную, полезную, благородную мифологизацию истории легко можно перепутать с виртуальной и фальсифицированной, так как они нередко похожи друг на друга и «перемешаны», подобно разноцветным камушкам в калейдоскопе исторических событий и фактов. И недаром выдающийся немецкий поэт XIX века Фридрих Рюккерт говорил: «Во всяком заблуждении есть ядро истины, так же, как и во всякой истине есть ядро заблуждения» [32. С. 220].
Более того, истина, правда, заблуждение и ложь - явления весьма многоликие, переменчивые, подвижные. Очень точно об этом писал французский философ-гуманист и писатель XVI в. Мишель Монтень: «Если бы ложь, подобно истине была одноликою, наше положение было бы значительно легче. Мы считали бы в таком случае достоверным
противоположное тому, что говорит лжец. Но противоположность истине обладает сотней тысяч обличий и не имеет пределов» [32. С. 248].
Поэтому историку, ученому обществоведу бывает не очень просто и легко отделить правду от лжи, истину от заблуждения, научную мифологему от беспардонной фальсификации. Об этом еще в начале прошлого века справедливо утверждал премьер-министр Временного правительства России А.Ф. Керенский: «Есть высшая форма лжи, которая уже одной своей чрезмерностью импонирует людям, независимо от их интеллектуального уровня. Есть некий психологический закон, согласно которому, чем более чудовищна ложь, тем охотнее ей верят» [32. С. 248].
Все это, конечно, не избавляет ученого от необходимости и обязанности искать истину, стремиться к более глубокому, всестороннему и достоверному изучению явлений и фактов исторического развития. Об этом еще в XVIII в. говорил великий немецкий поэт и мыслитель И.В. Гёте: «Историк должен отделить истину от лжи, достоверное от сомнительного, сомнительное от того, что вовсе нельзя принять» [32. С. 221]. Осуществлять это сегодня чрезвычайно трудно, так как глобальный исторический процесс полон неразрешимых загадок, необъяснимых парадоксальных противоречий и непредсказуемых результатов. Демографический «взрыв» и целая серия кровопролитных мировых войн, социальные революции и либеральные контрреволюции, массовые голодовки, пауперизация большинства населения и невиданная концентрация богатств в руках финансовой олигархии, экономическая и духовная деградация органически сочетались с формированием и укреплением мирового хозяйства и рынка, модернизацией всех сторон социально-экономической и политической жизни человечества. В то же время в большинстве стран произошла ликвидация массовой безграмотности, сопровождаемая расцветом высшего и среднего образования, на основе фундаментальных успехов науки и техники, а также становлением демократических и правовых отношений информационного, постиндустриального общества. Интернационализация, глобализация и радикальное обострение мировых проблем и отношений способствовали подъему реформистских и революционных сил, настроений, «покорению» космоса и в то же время поставили человечество перед выбором между необходимостью дальнейшего духовного, социально-экономического совершенствования и возможностью термоядерной гибели, экологической катастрофы и реальными перспективами вырождения.
И не случайно, что в конце ХХ - начале XXI в. историческая наука стала объектом усиленной «чернушной» мифологизации со стороны публицистов, журналистов и квазиспециалистов. Среди них хотелось бы особенно выделить работы академика РАН,
математика А.Т. Фоменко, писателей В.И. Калашникова, В.Н. Кандыбы, Г.С. Кваши, геополитика А.Г. Дугина, журналиста Л. Млечина и многих других. Их «труды» не только буквально заполонили полки книжных магазинов, библиотек, но и широко пропагандируются средствами массовой информации. Тем самым происходит деформация исторического самосознания россиян. Они превращаются в современных дебильных манкуртов, не помнящих реальной истории и являющихся подходящим объектом для пагубной манипуляции со стороны недобросовестных идеологов и политиков. Так, например, Фоменко и компания произвольно «выкинули» тысячелетний период средневековой российской истории, а Калашников, наоборот, увеличил историю славян на двадцать тысяч лет. При этом они полностью игнорируют многие материальные и документальные свидетельства прошлых лет, а также работы профессиональных археологов, историков и этнографов. И как верно отметил академик В.А. Садовничий, такого рода явления имеют самые разные причины. Среди них он особенно отмечает явную недооценку курсов по истории и методологии науки, «без которых просто невозможно разобраться в генезисе фундаментальной науки» [29. С. 121].
Профессиональные историки, обществоведы откликнулись на вызов времени и опубликовали серию книг и статей, посвященных анализу негативной мифологизации отечественной и зарубежной истории, а также новому осмыслению сложных философско-методологических проблем современности [2, 23, 24].
Следует также подчеркнуть, что в начале XXI в. вышла в свет целая серия работ, посвященная разоблачению «чернушной» мифологизации отечественной и всемирной истории прошлого века. В них дан достойный отпор русофобам, антисоветчикам, любителям сознательно фальсифицировать самые судьбоносные и героические страницы отечественной истории [5, 19].
Более того, в наши дни всякого рода мифологизация и фальсификация истории, особенно ХХ века, приобретает все более глобальный и повсеместный характер, является основой, неотъемлемой частью современных информационных войн, ведущихся между различными геополитическими центрами Земного Шара. Примеров и доказательств этому великое множество. При этом чаще всего полемика идет по «узловым» сюжетам и событиям бунташного века: по истории трех российских революций, первой, второй и третьей («холодной») мировым войнам, по истории гражданских и национальноосвободительных войн, различных контрреволюций, по истории мирного строительства в СССР и странах социалистического содружества. И естественно, что в центре особого
внимания дискутантов и активных участников идеологических и научных баталий находятся также дела и биографии самых выдающихся деятелей прошлого столетия.
Ярким и весьма поучительным примером такого повышенного интереса является жизнь и деятельность И.В. Сталина, создавшего и подчинившего себе огромную империю. Он, по мнению Уинстона Черчилля, «казался неповторимым среди руководителей всех времен и народов», «был выдающейся личностью, импонирующей нашему жестокому периоду времени». Лорд и английский премьер-министр отмечал также, что большим «счастьем для России было то, что в годы тяжелых испытаний Россию возглавил гений и непоколебимый полководец И.В. Сталин» [27]. Следовало бы также подчеркнуть, что Черчилль был врагом большевиков, ярым антисоветчиком и антикоммунистом, одним из разжигателей «холодной войны» и активным организатором «крестового похода» против СССР после 1945 г. И сказано это было 23 декабря 1959 г. в палате лордов Великобритании после ХХ съезда КПСС, где, как известно, на Верховного главнокомандующего и генералиссимуса советскими и партийными номенклатурщиками были вылиты ушаты грязи, якобы для того, чтобы избавиться от пороков и последствий «культа личности» и оздоровить социально-политическую обстановку в стране. Однако получилось с точностью до наоборот: в СССР по инициативе руководства стал нарастать культ личности «дорогого Никиты Сергеевича», а народ стал смеяться над этим, утверждая на кухне, что культ Хрущева успешно сформировался, а вот личности как не было, так и нет.
Волюнтаристская деятельность бывшего троцкиста нанесла удар не по культу личности и даже не по эпохе Сталина, а по социализму, перечеркивая и фальсифицируя, «чернушно» мифологизируя весь героический период строительства нового общества, его уникальный цивилизационный опыт. Шараханья из стороны в сторону в области экономики, политики, духовной сфере, непродуманные, поспешные, а нередко преступные действия и поступки Первого секретаря ЦК КПСС по существу усилили и резко ускорили процесс перерождения и духовной деградации советских и партийных кадров, отрыва их от трудящихся масс. Все эти волюнтаристские, левацко-троцкистские и право-бухаринские извращения и тенденции послужили прологом развала Советского Союза, углублению кризисных явлений не только в нашей стране, но и во всем мире.
Очевидно также, что исторический опыт недавнего прошлого и его глобальная мифологизация в СМИ, в работах ученых обществоведов свидетельствуют о том, что в ХХ веке резко увеличилась роль личности, лидера партии и государства. Это, с одной стороны. С другой стороны, заметно возросла роль и активность широких трудящихся
масс, потянувшихся к самостоятельной, свободной и разнообразной творческой деятельности во всех областях общественной жизни.
Закономерно также и то, что, придя к власти и укрепив ее, новые руководители, как правило, начинают всячески принижать, преуменьшать достижения своих предшественников, преувеличивать их слабости и ошибки и тем самым грубо фальсифицировать и «чернушно» мифологизировать образ руководителей ушедших времен. Происходит это нередко потому, что новая власть и ее адепты, как правило, стремятся как можно больше укрепить свое положение, пытаясь оправдать свои ошибки и даже преступления ссылками на «горе предшественников», на «родимые пятна» «проклятого прошлого». Однако хорошо известно и другое: оклеветанное прошлое рано или поздно мстит за себя, наказывая фальсификаторов и «чернушников» истории сначала презрением, а затем и забвением потомков. О закономерном и неизбежном итоге такого рода усилий в свое время говорил Сталин. В 1939 г. он в беседе с послом в Швеции А.М. Колонтай, размышляя о будущем, отмечал: «Многие дела нашей партии и народа будут извращены и оплеваны прежде всего за рубежом, да и в нашей стране, и мое имя тоже будет оболгано, оклеветано. Мне припишут множество злодеяний. Сила СССР - в дружбе народов. Острие борьбы будет направлено прежде всего на разрыв этой дружбы, на отрыв окраин от России. Здесь надо признаться, мы еще не все сделали. Здесь еще поле работы. С особой силой поднимет голову национализм. Он на какое-то время придавит интернационализм и патриотизм, только на какое-то время. Возникнут острые противоречия с Западом. И все же, как бы ни развивались события, но пройдет время, и взоры новых поколений будут обращены к делам и победам нашего социалистического Отечества. Год за годом будут приходить новые поколения. Они вновь подымут знамя свободы отцов и дедов и отдадут нам должное сполна. Свое будущее они будут строить на нашем прошлом» [18. С. 612].
Пророчество Сталина сбывается уже сегодня. В своей книге об этом хорошо и точно сказал лидер КПРФ Г.А. Зюганов. Он отметил, что индустриализация, коллективизация, культурное преображение Советского Союза превратили его в сверхдержаву и доказали справедливость сталинского утверждения о возможности победы социализма в одной, отдельно взятой стране. Время развеивает мусор, нанесенный недоброжелателями Сталина на его могилу. Все усилия антисталинистов и антисоветчиков тщетны. И как метко заметил У. Черчилль, Н.С. Хрущев «вступил в схватку с мертвым львом и вышел из нее побежденным» [4. С. 11, 27]. И вполне закономерно, что в наши дни военный историк А.Б. Мартиросян, автор уникального
пятитомного произведения, взял на себя труд развеять 200 наиболее ходовых мифов антисталинианы, разоблачить ряд «документальных» фальшивок [10, 11, 12, 13, 14].
Следует также отметить, что мифологемы и легенды ХХ века органически связаны с репрессивной и террористической деятельностью различных геополитических сил нашей планеты на протяжении минувшего столетия. Ложь и бомба, клевета и массовый террор были неразрывно переплетены друг с другом. И в этом водовороте взаимной смертельной борьбы очень трудно порой определить, кто является палачом, а кто жертвой, кто судьей, а кто подсудимым, так как нередко они менялись местами самым парадоксальным образом. Об этом очень ярко свидетельствует список многочисленных покушений и террористических актов «врагов народа» против И.В. Сталина. Однако до сих пор нет доступа к архивам Главного управления охраны МГБ СССР. Поэтому нам пришлось собирать разрозненные факты по крупицам из самых различных источников. Собранные нами свидетельства подтверждают ту закономерность, что между терактами против Сталина и изменениями его внешней и внутренней политики существует прямая связь. Известно, что угроза покушения порой бывает эффективнее самого удачного теракта. Политический деятель в состоянии постоянной угрозы меняет не только свой образ жизни, стиль мышления, но и способы принятия важных решений, а самое главное внешнюю и внутреннюю политику в сторону, выгодную идеологам, заказчикам и организаторам покушений. В годы Гражданской войны и в двадцатые годы Сталин свободно общался с населением, ходил пешком по улицам Москвы в сопровождении одного охранника. А к концу жизни он обзавелся 15-тысячной охраной, стал мнительным и подозрительным, значительную часть своего времени тратил на укрепление личной безопасности, а не на решение важных государственных вопросов [28. С. 49].
Очевидно также, что «жертвой» мифологизации и фальсификации истории становится и сам миф, сущность и проявления которого в современном мире вольно или невольно искажаются. Так, например, в наши дни появились в печати две взаимоисключающие друг друга мифологемы. Одна «свидетельствует» о том, что в ХХ в. результатом глобального преображения жизни «стала смерть мифологии», что она почти сошла на нет или, по крайней мере, сильно минимизировалась по сравнению со всеми предшествующими веками [1. С. 129]. Другой современный исследователь уверяет читателя в том, что прошедшее столетие можно было бы с не меньшим основанием назвать «веком повального вранья» [21. С. 326].
И все это было бы смешно, когда бы не было так грустно. На самом деле ложь и правда, истина и заблуждение, иррациональное и рациональное существовали и будут
существовать всегда. Об увеличении или уменьшении того и другого можно говорить лишь в том смысле, что в ХХ в. впервые появилось глобальное мифотворчество, что резко увеличилась мифологизация и фальсификация исторических событий, чему способствовало появление Интернета и новейших средств коммуникации, а также в результате глобализации всех сторон общественной жизни. Поэтому ложь и правда стали быстрее и успешнее преодолевать пограничные барьеры, распространяться повсеместно, шире и глубже проникать в толщу народной жизни.
Поэтому не случайно в мае 2009 г. правительством нашей страны была создана специальная комиссия по противодействию фальсификации истории, развернувшая свою работу в интересах Российской Федерации и поставившая перед собой целый комплекс задач, в том числе и проблему широкого внедрения в научный оборот опубликованных и рассекреченных архивных документов.
С другой стороны, вряд ли стоит преувеличивать влияние «чернушной» мифологизации и фальсификации истории на сознание людей. У лжи «короткие ноги» и недолгий век. Со временем она неизбежно вызывает отторжение. Да и реальный, практический, исторический опыт граждан учит их многому, заставляет глубоко задумываться над реалиями окружающей их жизни. Яркий пример этому телешоу «Имя Россия», прошедшее по российскому телевидению в конце 2008 г. Опрос телезрителей, их голосование за того или иного выдающегося деятеля в истории нашей страны убедительно показали, что И.В. Сталин, даже по данным устроителей шоу, занял третье место в общем списке из 12 человек. И это несмотря на массированную обработку телезрителей со стороны устроителей этого мероприятия и крайне негативные и необъективные оценки деятельности «вождя всех времён и всех народов» со стороны большей части СМИ. И удивляться тут нечему, так как историческая память народа относительно независима и автономна. Она не подвержена безусловному и абсолютному влиянию на него со стороны идеологов, политиков, СМИ, а также со стороны любого консервативного, либерального или социалистического «агитпропа». Здесь невольно вспоминаются мудрые слова Пимена из драмы А.С. Пушкина «Борис Годунов»:
«Да ведают потомки православных Земли родной минувшую судьбу,
Своих царей великих поминают За их труды, за славу, за добро -А за грехи, за тёмные деянья Спасителя смиренно умоляют» [25. С. 22].
«Простой народ», в отличие от высоколобой и высокообразованной интеллигенции, лучше понимает умом и особенно сердцем роль «своих царей великих» в истории страны, интуитивно осознаёт громадное значение государства российского в деле защиты его интересов от угроз и нападений со стороны внешних и внутренних врагов. В целом он знает и понимает, чувствует, что война против нас не закончилась после 1945 г. Она просто приобрела другие формы, стала изощрённее и коварнее. И доказательств этому бесчисленное множество. И не случайно, в 1961 г., вступая на пост президента США, Джон Кеннеди заявил прямо: «Мы не сможем победить Советский Союз в обычной войне. Это неприступная крепость. Мы можем победить Советский Союз только другими методами: идеологическими, психологическими, пропагандой, экономикой» [20. С. 4].
И эта необычная «холодная война» 1945-1991 гг. привела к распаду великого и могучего Советского Союза, поставила нашу Родину в положение полуколонии Запада, превратила многих представителей нашей творческой «элиты» в бездумных адептов и «холопов» западного образа жизни. В отличие от них «простые» граждане Российской Федерации, даже не изучая законов современной геополитики и глобалистики и не вникая глубоко в перипетии и зигзаги общественного развития, умом и сердцем постигли мудрость, откровение и наказы своих предков и богов.
И вполне естественно, что и сегодня в XXI в. различным людям, партиям, классам, странам приходится постоянно, упорно, последовательно бороться за лучшую долю, за мир между народами, за будущее своих детей. В ХХ-ХХ1 вв. эта борьба приобрела глобальные масштабы и характер, стала более осознанной, целенаправленной, результативной и эффективной.
Литература
1. Армстронг К. Краткая история мифа / пер. с англ. А. Блейз. М.: Открытый мир, 2005. 160 с.
2. Бегунов Ю.К. Русская история против «новой хронологии». М.: Изд-во МГУ, 2001. 120 с.
3. Зубко Г.В. Миф: взгляд на мироздание. М.: Университетская книга, 2008. 360 с.
4. Зюганов Г.А. Сталин и современность. М.: Молодая гвардия, 2008. 286 с.
5. Кольев А. Политическая мифология: Реализация социального опыта. М.: Логос, 2003. 384 с.
6. Косарев А. Философия мифа: Мифология и ее эвристическая значимость: учеб. пособие для вузов. М.: ПЭРСЭ, 2000. 304 с.
7. Лобок А.М. Антропология мифа. Екатеринбург: Банк культурной информации, 1997. 688 с.
8. Лосев А.Ф. Диалектика мифа. М.: Политиздат, 1991. 940 с.
9. Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. М.: Политиздат, 1991. 525 с.
10. Мартиросян А.Б. Сталин и Великая Отечественная война. М.: Вече, 2008. 480 с.
11. Мартиросян А.Б. Сталин и достижения СССР. М.: Вече, 2007. 320 с.
12. Мартиросян А.Б. Сталин после войны. 1945-1953 годы. М.: Вече, 2007. 448 с.
13. Мартиросян А.Б. Сталин: биография вождя. М.: Вече, 2008. 320 с.
14. Мартиросян А.Б. Сталин и репрессии 1920-1930-х г.г. М.: Вече, 2008. 416 с.
15. Мединский В.Р. О русском воровстве, особом пути и долготерпении. М.: ОЛМА Групп, 2008. 496 с.
16. Мединский В.Р. О русском пьянстве, лени и жестокости. М.: ОЛМА Медиа Групп, 2008. 528 с.
17. Мединский В.Р. О русском рабстве, грязи и «тюрьме народов». М.: ОЛМА Медиа групп, 2008. 542 с.
18. Миронов В.Б. Народы и личности в истории. Очерки по истории русской и мировой культуры: в 3 т. Т. 3. М.: Звонница-МГ, 2000. 704 с.
19. Мосейко А.Н. Мифы России. Мифологические доминанты в современной российской ментальности. М.: Институт Африки РАН, 2003. 155 с.
20. Мухин Ю.И., Шабанов А.А. Почему врут учебники истории. М.: Алгоритм, 2008. 256 с.
21. Назаров Г.А. Мифы советской эпохи. М.: Алгоритм, 2007. 368 с.
22. Найдыш В.М. Философия мифологии. От античности до эпохи романтизма. М.: Гардарики, 2002. 554 с.
23. Наумова Г.Р., Шикло А.Е. Историография истории России: учебное пособие для студентов высших учебных заведений. М.: Академия, 2008. 472 с.
24. Очерки российской истории: современный взгляд. В 2-х ч. М.: МАКС Пресс, 2008. Ч. 1. 467 с.; Ч. 2. 487 с.
25. Пушкин А.С. Собрание сочинений. Т. 6. М.: Художественная литература, 1969.
285 с.
26. Рассел Б. Искусство мыслить. М.: Наука, 1999. 327 с.
27. Сталин. Энциклопедия / сост. В.В. Суходеев. М.: Эксмо, Алгоритм, 2006. .496 с.
28. Степанов А.И., Уткин А.И. Сталиниана. М.: МАКС Пресс, 2006. 124 с.
29. Философия. Наука, культура. Вып. 3: сборник статей слушателей, соискателей кафедры философии ИППК МГУ. М.: Изд-во МГУ, 2005. 180 с.
30. Хюбнер К. Истина мифа: пер. с нем. М.: Республика, 1996. 448 с.
31. Элиаде М. Священное и мирское. М.: Изд-во МГУ, 1994. 144 с.
32. Энциклопедия афоризмов (Мысль в слове). М.: АСТ, 1999. 720 с.
ФИЛОСОФИЯ
УДК-004-008
ИНФОРМАТИЗАЦИЯ КАК ФАКТОР РАЗВИТИЯ КУЛЬТУРЫ Анисимов Анатолий Степанович, доктор философских наук, профессор кафедры философии и культурологии,
ФГБОУ ВПО «Российский государственный университет туризма и сервиса»,
г. Москва
Агеева Марина Александровна, кандидат философских наук, ст. преподаватель,
Институт повышения квалификации Департамента социальной защиты населения,
г. Москва
Статья посвящена анализу влияния информации на развитие современной духовной культуры. Показаны как положительные, так и отрицательные последствия информатизации в процессе формирования мировоззрения, состояние политики, права, искусства, религии других сфер современной культуры.
Ключевые слова: информатизация, культура, мировоззрение, свобода,
дегуманизация, глобализация.
The article is devoted to analyzing the impact of information on the development of contemporary spiritual culture. The authors show both positive and negative consequences of informatisation in the process of forming people’s world outlook, state of policy, law, arts, religion and other spheres of contemporary culture.
Keywords: informatisation, culture, world outlook, freedom, dehumanisation,
globalisation.
В статье рассматриваются некоторые аспекты влияния процессов информатизации на культурную сферу. Но, прежде всего, опираясь на богатую философскую традицию [1], необходимо определить, как понимается культура в данной работе. В настоящей статье это понятие используется в узком смысле, под культурой, прежде всего, понимается духовная культура, и речь идет, прежде всего, о том влиянии, которое оказывает
