CC BY
14
УДК 351.74
DOI 10.23672/l 1258-7859-2697-w
Демидов Александр Владимирович
кандидат юридических наук, доцент,
заместитель начальника кафедры педагогики и психологии, Санкт-Петербургский университет МВД России [email protected]
Чимаров Сергей Юрьевич
доктор исторических наук, профессор,
профессор кафедры управления персоналом и воспитательной работы, Санкт-Петербургский университет МВД России [email protected]
Бялт Виктор Сергеевич
кандидат юридических наук, доцент,
доцент кафедры управления персоналом и воспитательной работы, Санкт-Петербургский университет МВД России [email protected]
Alexander V. Demidov
Candidate of Legal Sciences, Associate Professor, Deputy Head of Department Pedagogy and Psychology,
St. Petersburg University of the Ministry of Internal Affairs of Russia [email protected]
Sergey Yu. Chimarov
Doctor of Historical Sciences, Professor,
Professor of the Department of Personnel Management and Educational Work, St. Petersburg University of the Ministry of Internal Affairs of Russia [email protected]
Viktor S. Byalt
Candidate of Legal Sciences,
Associate Professor,
Associate Professor of the Department
of Personnel Management
and Educational Work,
St. Petersburg University Ministry
of Internal Affairs of Russia
Историко-правовой анализ
полицейских полномочий в сфере практической реализации в сельском обществе законодательных установлений манифеста от 19 февраля 1861 г.
Historical and legal analysis
of police powers in the field practical implementation in rural society of legislative decrees of the manifesto of february 19, 1861
Аннотация. В статье представлен анализ отдельных законодательных положений, регламентирующих область полицейских полномочий должностных лиц в пределах территории сельского общества. Авторы выявляют область полицейского дела, которое было поручено непосредственно помещику и сельскому старосте. По мнению авторов, в действительности, отмеченные нововведения способствовали не только поддержанию среди крестьянской массы необходимого уровня общественного порядка и общественной безопасности, но и вызвали усиление роли помещика в системе общей организации административно-полицейского дела на подвластной ему территории. Отмеченное следует охарактеризовать в качестве закономерной реакции на производимые общественные изменения переходного периода: от тотального владения помещика-господина над судьбой подчиненного ему крестьянина к возвышению роли сельской общины и последующему развитию собственно полицейского управления в каждой из российских волостей.
Annotation. The article presents an analysis of certain legislative provisions regulating the area of police powers of officials within the territory of a rural society. The authors identify the area of police work, which was entrusted directly to the landowner and the village headman. According to the authors, in reality, the noted innovations contributed not only to maintaining the necessary level of public order and public safety among the peasant masses, but also caused the strengthening of the role of the landowner in the system of the general organization of administrative and police affairs in the territory subject to him. The above should be characterized as a natural reaction to the social changes being made in the transition period: from the total ownership of the landowner over the fate of the peasant subordinate to him to the elevation of the role of the rural community and the subsequent development of the actual police department in each of the Russian volosts.
Ключевые слова: закон, крепостное право, сельская община, полицейская компетенция, общественный порядок, общественная безопасность, крестьянство.
Keywords: law, serfdom, rural community, police competence, public order, public security, peasantry.
М
ноговековая история развития российского государства характеризуется наличием крупнейших переломных событий в судьбе его граждан. По нашему представлению, в ряду такого рода событий находится и реформа, связанная с изданием 19 февраля (03 марта) 1861 г., Высочайше утвержденного императором Александром II Манифеста «О всемилостивейшем даровании крепостным людям прав состояния свободных сельских обывателей» [5]. С изданием отмеченного государственного нормативного правового акта, произошло устранение различного рода преград между многими сословиями, населяющими российские земли. Как следует из специально подготовленного для литературного журнала «Очерка» по данному вопросу, наступило объединение принципиально значимых интересов государственного и общественного значения, а также, общих инстинктов жизни, которые до этого времени оказались «насильственно разделенными запорами крепостного права и вотчинной жизни» [3, с. 12-13]. Сообразно логике изложения отмеченного «Очерка», с изданием Манифеста от 19 февраля 1861 г., российское общество вступило на прогрессивный путь своего обновления, что соизмеримо с величайшим торжеством среди православного мира, которое тождественно празднику Светлого Христова Воскресения. Что касается непосредственно крестьянского сословия, то оно на законодательном уровне освобождалось от своего угнетенного состояния, которое метафорично было выражено в русской народной пословице «Душа божья, голова царская, спина барская» [1, с. 3].
Факт выхода в свет царского Манифеста предопределил установление новой модели законодательного закрепления функционального спектра исполнения среди крестьянской массы полицейских задач, ориентированных на поддержание во вновь формируемых сельских обществах должного порядка и предотвращения «необузданной вольницы» в поведении крестьян. Вместе с тем, вносилась существенная коррекция и в сферу народной ответственности, что выражалось в определении новой системы координат во взаимоотношениях по линиям «крестьяне-поли-ция» и «крестьяне-помещик». Наиболее обстоятельно законодательные новеллы, в части регламентации отмеченной области взаимоотношений и линий поведения раскрепощенных крестьян, представлены в соответствующем «Общем положении», которое подготовил Н. Макшеев [2] и, в аналогичного рода, «Обозрении» [4].
Применительно к правам, вышедших из крепостной зависимости крестьян, п. 2 статьи 24 «Общего положения» фиксирует их права по искам, жалобам, ходатайству и суду (применительно к области дел уголовных и полицейских). В частности, крестьяне наделялись правом подачи жалобы и охраны своих прав любым предусмотренным законом способом, лично или посредством своих
доверенных лиц. В соответствии с п. 2 статьи 51, полиции вменялось исполнение приговора сельского схода крестьян об удалении из общества порочных и вредных его членов. В случае посягательства указанных представителей сельского общества на побег, полиция принимала участие в их препровождении в ближайшую городскую тюрьму (примечание 4 к статье 51).
Исходя из текста главы VI («О вотчинной полиции и попечительстве помещиков в сельских обществах временно-обязанных крестьян») указанного «Общего положения», в целях поддержания среди временно-обязанных крестьян общественного порядка в сельском обществе, в распоряжении помещиков находилась вотчинная полиция, пределы компетенции которой распространялись в границах земель, принадлежащих конкретному помещику (статья 148). Следует заметить, что при этом помещик наделялся правом осуществления общего надзора за поддержанием общественного порядка и общественной безопасности на территории своего владения (статья 149). В этой связи, по поручению помещика исполнение большинства полицейских функций в сельском обществе возлагалось на сельского старосту, а именно:
1) прекращение любого буйства и насилия, а также - иного нарушения закона;
2) оказание помощи помещику и членам его семьи от возможных поджога, разбоя, грабежа и иных противоправных деяний;
3) осуществление надзора за всеми подозрительными лицами;
4) исправление сельских дорог, на отведенных в крестьянское пользование землях;
5) при совершении на территории сельского общества преступления, обеспечение сохранности необходимых улик преступного поведения и задержание преступника до прибытия местной полиции (статья 150).
Таким образом, в пределах своего непосредственного владения помещик выступал в качестве старшего вотчинного полицейского, а его ближайшим помощником, по определению, выступал сельский староста. По нашему представлению, отмеченный порядок корреспондировал общей идее управления крестьянским обществом, освободившимся от условий крепостного права. Как следует из отмеченного выше «Обозрения» [4, с. 42], фактор распределения крестьян по сельским обществам способствовал становлению новой управленческой парадигмы, существо которой было сведено к формированию системы мирского управления. Тем не менее, устанавливая власть над крестьянином со стороны сельского мира, рассмотренные
нововведения не исключали власти помещика над личностью крестьянина, в том числе, и власти вотчинно-полицейской. Отмеченное основывалось не только на силе инерции укоренившегося на протяжении многих веков мнения о подвластности крестьянина воле помещика, что, по-прежнему, закреплялось соответствующими законоположениями. По нашему мнению, концентрация вотчинно-полицейских компетенций по отношению к крестьянам в руках самого помещика была также обусловлена и чисто экономической причиной, сводимой к тому, что масштабные изменения на протяженной территории российского государства по реализации установлений Манифеста от 19 февраля 1861 г. не позволяли сформировать развитую сеть административно-полицейского управления над сельскими обществами. Подводя итог изложенному, нам представляется необходимым заметить следующее:
Во-первых, начатые в феврале 1861 г. преобразования в укладе сельской жизни, обусловленные изданием соответствующего Манифеста об отмене крепостного права, потребовали внесения необходимых изменений в общую систему административно-полицейского дела, направленного на поддержание в крестьянской среде должного общественного порядка и укрепления на соответствующих территориях общественной безопасности.
Во-вторых, вынужденное введение института вотчинной полиции, на деле, означало укрепление власти помещика, в сферу государственной деятельности которого был включен общий надзор за исполнением в его владениях полицейских функций, практическая реализация которых поручалась сельскому старосте.
Литература:
1. Воробьев И. Крепостное право и 19 февраля. М. : Государственное издательство, 1925. 48 с.
2. Макшеев Н. Общее положение о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости. М. : Типолитография Кушнерева, 1899. 317 с.
3. Манифест 19 февраля 1861 года: (Очерк). Из Журнала «Век», 1861. СПб. : Типография В. Без-образова и Ко, 1861. 15 с.
4. Обозрение высочайше утвержденных 19 февраля 1861 года положений о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости. СПб. : Типография Второго Отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии, 1861. 320 с.
5. Полное собрание законов Российской империи: Собрание 2-е. Т. 36. Отделение 1-е: 1861. От № 36490-37190. СПб. : Типография Второго отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии, 1863. 1059 с.
Literature:
1. Vorobyov I. Serfdom and February 19. M. : State Publishing House, 1925. 48 p.
2. Maksheev N. General position on peasants, who came out of serf dependence. M. : Tipo-lithografiya Kushnereva, 1899. 317 р.
3. Manifesto of February 19, 1861: (Essay). From the magazine «Century», 1861. SPb. : Printing house of V. Bezobrazov and ^ 1861. 15 p.
4. Review of the highest approved on February 19, 1861 regulations on peasants who came out of serfdom. SPb. : Printing house of the Second Department of His Imperial Majesty's Own Chancellery, 1861. 320 p.
5. Complete collection of laws of the Russian Empire: Sobranie 2-e. Vol. 36. Department 1: 1861. Dated № 36490-37190. SPb. : Printing House of the Second Branch of His Imperial Majesty's Own Chancellery, 1863. 1059 p.
