CC BY
17
УДК 111.1
ИСТОРИКО-ОНТОЛОГИЧЕСКИЕ И ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ФИЛОСОФСКОГО АНАЛИЗА КОНЦЕПТА «УСТОЙЧИВОЕ РАЗВИТИЕ СОЦИУМА»
© 2010 г. В.С. Гнатюк
Мурманская академия экономики и управления, Murmansk Academy of Economics and Management,
ул. Полярной правды, 8, г. Мурманск, 183025, Polyarnaya Pravda St., 8, Murmansk, 183025,
kafoen@maem.ru kafoen@maem.ru
Анализируются теоретико-методологические и историко-онтологические основы концепта «устойчивое развитие социума» как когнитивного и практического феномена современной цивилизации. Рассматриваемое понятие представляет собой предельно широкий концепт современного социально-гуманитарного дискурса, активно используемого также в политическом и экономическом контексте. Это связано с констатацией некоторых проблем, возникших в отношениях социума и внешней средой его развития. В толковании устойчивого развития обозначены также противоречия, проистекающие из позитивистской логики модерна.
Ключевые слова: устойчивость, развитие, социум.
This article analyzes the theoretical and methodological, historical and ontological basis of the concept of «sustainable development of society» as a cognitive and practical phenomenon of modern civilization. Consider the notion of an extremely broad concept of modern social and humanitarian discourse, actively used as a political and economic context. This is a statement of some of the problems that have arisen in the relations of society and the environment for its development. In the interpretation of sustainable development identified as the contradictions arising from the positivist logic of modernism.
Keywords: stability, development, society.
Начавшееся третье тысячелетие совершенно по-новому заставляет задуматься человека и общество над коренными проблемами своего существования. В этом контексте проблема устойчивого развития обретает новые смысловые грани, выходящие за рамки ставших уже традиционными сюжетов экологического кризиса, демографических колебаний, социальных потрясений, интенсивной трансформации общественных институтов, всей социокультурной сферы.
В настоящее время практически любая попытка серьезного теоретического осмысления феномена устойчивого развития как стратегии социокультурной практики, как концепта философской онтологии и антропологии наталкивается на неизбежные трудности. Ситуация, сложившаяся в области исследования проблем устойчивого развития, пока может быть охарактеризована как попытка обнаружения некой парадигмы или совокупности принципов устойчивого развития, при этом сама суть проблемы чаще всего видится в необходимости совмещения стратегий экономического роста, экологического равновесия, культурной гармонии и т. д. Однако ни одна из моделей устойчивого развития, несмотря на свой значительный конструктивистский потенциал, не привела человека и его коллективный опыт к обретению подлинной смысловой, ценностной, экзистенциальной и онтологической уверенности в себе и своём будущем. Было бы опрометчиво требовать от философов некой готовой рецептуры, следование которой абсолютно всегда и везде будет выступать залогом, прямым путем «избавления от страданий».
В этой статье мы ставим задачу - обозначить лишь контуры и противоречия теоретического измерения проблемы устойчивого развития в современном социальном контексте.
Появление и развитие темы «устойчивость», «стабильность» и «неустойчивость», «нестабильность» социальной реальности всецело является порождением философской западной цивилизационно-истори-ческой традиции.
В опыте христианской социальной мысли мы не обнаружим особого оптимизма относительно перспектив устойчивого развития цивилизации. Достаточно вспомнить слова из Библии: «Земля проклята за человека». Ни о каком устойчивом развитии не может быть и речи после изгнания Адама и Евы из рая. В книге Бытия хорошо описаны последствия человеческого ослушания заветов Творца: чтобы выжить, человек вынужден будет не только «трудиться в поте лица», но и постоянно сталкиваться с колоссальными трудностями, противоречиями. И в этой борьбе люди становятся по отношению друг к другу врагами, соперниками, готовыми по примеру Каина расчищать себе жизненный путь любыми средствами, отнюдь не ведущими к гармонизации и всеобщему балансу сил и интересов.
Следует отметить, что глубинные предпосылки становления самого дискурса устойчивого развития кроются в ситуации культурного и интеллектуального модерна, который является завершением классической европейской культурно-исторической традиции. Именно модерн акцентирует ценность позитивистского
мышления («социальная физика» О. Конта, эволюционная теория Г.Спенсера) и выражает сам дух эпохи: бурное развитие капиталистических отношений, науки, критика классического рационализма и метафизического фундаментализма «старой Европы» поставили вопрос о ценности практического освоения природы и технологизированного отношения к самой социальной реальности. Всё это отразилось и в марксистской концепции. Модерн собственно стал эпохой конструктивистского отношения человека к самому себе и к окружающему миру.
Первые попытки формулировки теоретической модели социально-экономического развития с учетом экологических факторов исторической динамики, представления самого общества как единого организма, обладающего сложной структурой, хозяйственным комплексом, демографическими, этническими и иными параметрами, относятся к 60 - 70-м гг. ХХ в. [1, c. 46 - 49]. Генезис же самого понятия «устойчивое развитие» связан с исследованиями американского социального мыслителя У.Офулса «Экология и политика дефицита», в которой он при описании «устойчивого общества» («steady state society») впервые начинает использовать термин «устойчивое развитие» («sustainable state society») [2]. Из области теоретических дискуссий оно перешло в сферу обсуждения главным образом экологических проблем и практической политики различных международных группировок, блоков и проч.
Отдельно следует подчеркнуть значение деятельности Римского клуба, созданного 1968 г., направленной на изучение проблем развития человеческого сообщества как единого глобального целого в условиях стремительного научно-технического прогресса. В «Докладах» этого клуба и были заложены основные контуры осмысления феномена устойчивости социальной эволюции, которые затем либо просто перекочевали на страницы монографий по проблемам глобалистики, футурологии, экологии, экономики, либо оказали самое заметное влияние на решение целого комплекса проблем, вызванных колоссальными подвижками в самом фундаменте цивилизационного дома человечества. Характерен в этой связи уже самый первый доклад «Пределы роста», автором которого явился Д. Медоуз. Главная идея в том, что человеческое сообщество как единый биосоциальный организм имеет очевидные пределы роста. В этом контексте выработка новой стратегии устойчивого развития как раз и должна, по мнению ученого, вывести общество из состояния коллапса.
Основатель Римского клуба А. Печчеи подчеркивал, что впервые в истории появился новый мощный фактор, который необходимо учитывать, размышляя о судьбах человечества, - огромное и постоянно возрастающее материальное могущество самого человека [3]. Организаторы и участники Римского клуба сформулировали главный вопрос, попыткам ответить на который и подчинена деятельность клуба: должен ли человек принимать развитие цивилизации как данность? Или мир, в котором мы живем, нуждается в
регуляции со стороны человечества? Однако вопросы, содержащиеся в «Докладах» пока остаются без ответа. Поиск механизмов, которые позволили бы обеспечить выживание и безопасное развитие человечества, продолжается [4, а 97]. В отличие от многих исследователей участники Римского клуба считают, что, хотя миру и грозит катастрофа, ее еще можно предотвратить [5].
К концу ХХ в. большинство ученых всего мира, а также крупных общественных деятелей и политиков стали рассматривать программу устойчивого развития как единственную стратегию цивилизационной динамики, которая может спасти человечество от гибели. Такое понимание весьма специфично именно для новейшего времени. Оно, с одной стороны, несет на себе печать модернистских интенций в науке и социальной практике и, во-вторых, еще больше путает теоретические грани проблемы и ее практическое содержание. Возникает ощущение, будто вся история человечества до ХХ в. , насчитывающая почти десять тысяч лет, была каким-то неустойчивым развитием и движением к некой границе возможностей человечества. Очевидно, что здесь не все так просто.
Современный этап социальной эволюции - наиболее сложный, противоречивый, что и породило столь бурный интерес к проблематике стабильности / нестабильности общественного развития, его функциональных параметров, оптимумов и т. д. Все эти линии и нашли свое пересечение в концепте «устойчивое развитие».
Возникает вопрос: является ли рассматриваемая проблема следствием поворота общества на неустойчивую траекторию движения, вызванного всеобщим омассовлением культуры, сознания, производства и проч., или, наоборот, данная проблема выражает общую для самой социальной реальности неустойчивость, невозможность полного равновесия и оптимальности, которые остаются не более чем идеалом и вряд ли могут выйти за грани утопического сознания?
Хотелось бы особо отметить, что тема «устойчивое развитие» и на уровне понятийной проработки, и в масштабе концептуального моделирования, включая государственную политику, нередко становится заложником чисто теоретического и во многом именно философского соблазна, свойственного модерну, строить некие схемы-проекты. Социокультурная эволюция во многом есть движение ко все большей сложности структур и функций отдельных ее элементов, субъектов, связей и отношений. Степень возрастания сложности современного мира огромна. Поэтому уже хотя бы это обстоятельство должно заставить задуматься над наивностью большинства «моделей» устойчивого роста, развития. Все они будут просто отставать от реальной действительности и тем самым очень быстро обесцениваться как в глазах «спонсоров», так и в глазах политиков и тех, кто стоит у руля в крупнейших транснациональных центрах глобализации и всестороннего влияния.
Устойчивое развитие в своей фундаментальной основе не сводится к простой констатации накопив-
шихся сложных противоречий современной глобальной цивилизации. Отношение «общество - природа» как таковое выступает изначально базовой координатой исторического развития человека и в этом качестве отнюдь не является порождением Модерна.
Именно сегодня назрела острая необходимость понимания фундаментального по своей значимости противоречия между устойчивым развитием как проблемой философского самосознания и стратегемой практического взаимодействия в системе «человек -природа - общество». Это вещи далеко не тождественные, причем не только в том смысле, что всегда в общем-то существует некий зазор между конструируемыми моделями реальности и ею самой, но и в том более существенном аспекте, что сама тема «устойчивое развитие» как перекресток подавляющего большинства вопросов, актуальных именно для дня сегодняшнего, вместе с тем затрагивает целый пласт глубинных онтологических смыслов. Устойчивое развитие как стратегия современной цивилизации, как проблемная тематизация наиболее острых антиномий и парадоксов постсовременности вызывает к жизни определенные концептуальные схемы, которые, однако, не могут быть просто наложены на более фундаментальный - онтологический - пласт социальной реальности вообще, который не может быть описан без использования категорий, фиксирующих движущие силы социоэволюции.
Понятие «устойчивое развитие» чаще всего и употребляется как концепт экономико-социологический, политологический или экологический. А реальность, стоящая за ним, - как цель или стратегия цивилизационной динамики. Теоретически данное понятие, конечно, соотносится с более традиционными социально-философскими категориями, такими как «изменение», «становление», «движение», «прогресс» и «регресс» и проч. Однако в ситуации деформации классических канонов рационального «конструирования» культурно-исторической реальности прямое опосредование здесь представляется невозможным.
В масштабе исторического времени основной ряд аргументов обоснования устойчивой стратегии социальной эволюции, звучащих из уст многих ученых, а также международных организаций, занятых в этой сфере, связанный с так называемыми идеалами гуманизма, толерантности, безопасности на всех уровнях существования общества, прямо скажем, не выдерживает экзамен на прочность и основательность. Гуманистические принципы, к сожалению, пока упорно не желают покидать уютные стены кабинетов тех, кто о них больше всего любит говорить и писать. Если взять чисто экономический аспект проблемы реализации планов по устойчивому развитию, то за последние годы представлены уже тысячи различных проектов, сложнейших математических расчетов, информационных и кибернетических моделей, идеальных на листе бумаги, но совершенно не пригодных на практике. Рыночная экономика - это область господства капитала, сущность которого, по Марксу, есть само-
возрастающая стоимость. Именно этому закону прибыли, ключевому двигателю всей экономики, подчинена вся хозяйственная деятельность современного сообщества. И этот основной нерв современного рынка, его главное логическое ядро - деньги - отнюдь не собирается накладывать на себя те ограничители роста, производства, торговли, потребления и т.д., которые предполагают многочисленные проекты и модели устойчивого развития, которыми так пестрит и современная публицистика, и многие научные издания и просто обывательский энтузиазм. И это - факт, с которым нельзя не считаться!
Существуют несколько характерных определений устойчивого развития, которые в сущности схожи, отличие состоит лишь в акцентировании того или иного аспекта в зависимости от того, какая из сфер общественной жизнедеятельности берется за основу анализа. Например, в докладе Комиссии ООН под руководством Гру Брунтланд устойчивое развитие формулируется как «модель движения вперед, при котором достигается удовлетворение жизненных потребностей нынешнего поколения без лишения такой возможности будущих поколений. В широком смысле стратегия устойчивого развития направлена на достижение гармонии между людьми (друг с другом) и между Обществом и Природой» [6, с. 27; 7, с. 39 - 40].
Другие определения подчеркивают динамичность понятия «устойчивое развитие», целесообразность его перманентной корректировки и развития в соответствии с мировой динамикой, а также необходимость повсеместной пропаганды основных принципов, вкладываемых в основание самой концепции. Большой акцент делается именно на экологической проблематике, причем именно с последней увязывается и возможность духовного совершенствования человека: «Устойчивость означает сохранение и расширение перспективы развития в обозримом будущем. Стратегия устойчивого развития в качестве принципиальных моментов включает: приоритетность качественных показателей (качества жизни) перед количественными (численностью, потреблением); противостояние энтропийным процессам (милитаризации экономики, росту отходов, тиражированию культурных ценностей, обеднению духовной жизни); сохранение биологического и культурного разнообразия; согласование программы природопользования с эволюционной периодичностью природных процессов; предпочтение устойчивости (к изменению условий, непредвиденным осложнениям) извлечению максимальной прибыли при выборе программы развития»[8, с. 79].
Наконец, в 1994 г. Генеральный секретарь ООН Б.Б. Гали рассматривает следующие пять основных параметров устойчивого развития: мир как фундамент цивилизации (тезис против милитаризма), экономическое развитие как основа устойчивости, трансформация отношений общества и отдельного человека с окружающей средой (экологическая составляющая), справедливость как фундаментальный принцип социокультурной регуляции, демократия как основа политического устройства социума [9, с. 9 - 23].
Такое понимание сущности устойчивого развития, конечно, вполне адекватно для современного мира, в котором проблемы экономической (продовольственной, энергетической) безопасности, военной угрозы, экологической катастрофы и т. д. занимают первое место в рейтинге глобальных проблем. Однако следует заметить, что сфера практического обсуждения данной проблемы на уровне организаций, правительств пока больше содержит в себе пожеланий и намерений, нежели конкретных результатов. Например, тезис о развитии экономики при всей своей объективной значимости вместе с тем мало раскрывает специфику самой стратегии устойчивого развития. Ведь понятно, что динамика мирового хозяйства как единого целого не остановится просто от того, что не будет включена в повестку дня в ходе обсуждения перспектив устойчивого развития. В данном случае, видимо, следовало бы указать авторам таких проектов на те реальные механизмы экономического взаимодействия, которые способны изменить сложившиеся за сотни лет хозяйственные практики. Однако этого мы не наблюдаем. Как правило, дело ограничивается анализом макроэкономических показателей, амплитуд их колебания в зависимости от введения тех или иных технологий, принципов финансирования и т. п.
Сегодня очень часто контекст употребления понятия «устойчивое развитие» - это тематизация проблем так называемого перехода к новому типу цивилизации, которым и знаменуется собой новейшее время, т. е. ХХ - XXI вв. Например, Н. Олдак выделяет три кардинальных аспекта перелома мирового развития: научно-технический прогресс, социальный прогресс, смена типа организации социального пространства в плане его совместимости с естественным природным бытием [10, а 28]. Сущность всех трех моментов связана с определенной пограничной ситуацией, как отмечает данный автор. Современная цивилизация подошла в своем развитии к такой черте, которая свидетельствует о лимите длившегося тысячелетия исторического процесса, основанного на покорении природы, освоении различных технологий использования природных закономерностей в качестве искусственно воспроизводимых методов удовлетворения потребностей человека и общества. В данном случае под устойчивым развитием понимается как раз тот баланс, который существовал тысячи лет во взаимоотношениях общества и природы, и который не нарушался до определенного момента цивилизационного состояния, в котором социальная, хозяйственная и демографическая активность человека стала нарушать данный баланс. Это и породило глобальные проблемы современности.
Как подчеркивает Н. Олдак, сейчас завершается длившийся практически всю историю (начиная с неолитической революции) цивилизационный цикл, базировавшийся на принципах покорения, присвоения, подчинения природы. Решение совокупности глобальных задач, стоящих перед обществом возможно на пути перехода к устойчивому развитию, которое и составляет основу нового цивилизационного цикла -
равновесного как в отношении с природой, так и внутри самой социальной реальности, гармонизирующей свои структурные и функциональные элементы. Такая равновесность, по мнению Олдака, будет приводить воздействие общества на природные системы в соответствие с их способностью нести антропогенную нагрузку и восстанавливаться естественным путем.
Решение данной задачи предполагает коренное изменение самого мировоззрения, ценностных установок, фундаментальных принципов материальной культуры, которые должны стать адекватными принципиально новой ситуации, сложившейся на сегодняшний день [10, c. 44 - 51].
По мнению В. А. Красилова, история уже знает примеры «миниатюрных» глобальных социоэколо-гических кризисов, приводивших к гибели общества. В частности, древние цивилизации Месопотамии и Средиземноморского региона развивались по общему сценарию: рост населения - экспансия - милитаризация - сверхнагрузка на ресурсы - деструктивные процессы в самой среде обитания - смыслосимволи-ческая деградация (кризис мировоззрения, ценностей) - крах государственной системы [8, c. 115]. Гибель цивилизации Майя также связывается с экологическими причинами, а именно с деградацией почвенного покрова.
В этой же связи об одном из глобальных социоэко-логических кризисов глубокого прошлого упоминает Н.Н. Моисеев. Основная причина которого, по мнению ученого, заключается в том, что какой-то отдельный вид становится в своей нише обитания монополистом, это приводит к нарушению равновесия и утрате устойчивости в развитии и среды обитания, и самого вида, т. е. общества. Выход из кризиса может заключаться либо в полной гибели данного вида, либо в расширении самого ареала существования и соответственно образа жизни. Как отмечает Н.Н. Моисеев, задача современного человечества состоит именно в том, чтобы качественно изменить своё взаимоотношение с природой, встать на путь разумной стратегии равновесного природопользования, коэволюции человека и природы [11]. Современный цивилизационный слом ученый сопоставляет с тем, который человечество пережило на заре неолита. Фактически это означает новый виток антропогенеза. Только в отличие от неолитической революции, которая совершалась стихийно, случайно, современные трансформации носят направленный характер. С одной стороны, они обусловлены сознательно развёртываемой человеческой деятельностью, с другой - преодоление сложившихся трудностей и барьеров и могут быть реализованы только при условии направленного, сознательно выстроенного и рационально обоснованного действия (совокупности мер). Понятие коэволюции, используемое в данном случае Моисеевым, тесно связано с другим понятием -«ноосфера», введенным в оборот французскими исследователями Э. Леруа и П. Тейяр де Шарденом, а также русским ученым В. Вернадским, на которых ссылается Н. Моисеев [12, c. 231]. Понятие «устойчивое разви-
тие» часто употребляется в одном ряду с таким понятием, как «коэволюция».
Говоря о социальном контексте звучания термина «устойчивое развитие» сегодня, нельзя не обратить внимание на обсуждение данной и смежной проблематики на Всемирном форуме в Рио-де-Жанейро в 1992 г. [13]. Данная конференция, конечно, не единственная в своем роде, но ее значение особое, поскольку именно она во многом положила начало целому комплексу международных инициативных групп, саммитов и т. д., призванных сформировать глобальный консенсус по жизненно важным проблемам современного человечества, фокус которых - это именно концепция и само понятие «устойчивое развитие».
Основной акцент в Рио был сделан именно на экологической проблематике. На последующих конференциях, например в Вене в 1993 г., большое внимание уделялось также таким граням цивилизационной стратегии, как укрепление институтов прав человека, гражданского общества, демократии, инновационной экономики, культурного обмена и межнационального диалога. Как видно, охват проблематики свидетельствует о том, что в понимании сущности стратегии устойчивого развития доминирует принцип равновесного события общества и природы. Такое понимание, безусловно, имеет свою реальную подоплеку в истории, прежде всего западного общества нового и новейшего времени. На это же указывают и отечественные ученые (Н. Моисеев, В. Вернадский и др. )
Мы лишь пунктирно обозначили некоторые наиболее характерные и симптоматичные моменты, подчеркивающие специфику современного понимания сущности устойчивого развития, которым оперируют в своих программах различные государственные и международные организации, политики и иссле-дователи, работающие прежде всего в прикладном направлении. Хотя, конечно, сам по себе вопрос об устойчивом развитии и носит в первую очередь именно прикладной характер. Ибо от его решения непосредственно зависит конкретная жизнь населения нашей планеты. В этом и ценность его обсуждения на различных уровнях. Вместе с тем, как мы уже отмечали, прикладной уровень видения концепции устойчивого развития, апеллирующий к насущным потребностям того или иного региона или даже цивилизации в целом и реализующийся в плоскости проектов, политических и экономических мер, моделировании и проч., не исчерпывает всей проблемы, скорее, он высвечивает только одну ее грань.
Понятие «устойчивое развитие» представляет собой предельно широкий концепт современного социально-гуманитарного дискурса, активно используемый также в политическом и экономическом контексте. Изначальная семантика данного дискурса ориентирована на решение острых актуальных проблем современного этапа социальной эволюции, возникших вследствие исчерпания потенциала определенного типа развития системы общественного воспроизводства и взаимоотношения его с природной средой обитания как источником всех основных ресурсов. Таким образом, в подавляющем большинстве случаев
употребление данного понятия так или иначе связано с констатацией некоторых проблем, возникших в отношениях социума с внешней средой его развития. Такой угол зрения на проблему актуален и интересен.
Концепт «устойчивое развитие» важен также в несколько ином, более глубинном и существенном контексте - контексте самосознания современной цивилизации как порождения модерна, контексте, который ретроспективно выносит оценочный вердикт предшествовавшей культурно-исторической традиции. Эта ситуация нашла свое выражение в знаменитом положении, сформулированном еще К. Марксом в одном из своих «Тезисов о Фейербахе»: «Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его» [14, c. 4], - пожалуй, наиболее блестящее отражение самого духа и настроя модерна. Однако вывод, который делается (вольно или невольно) из такой позиции, который можно наблюдать в том числе в работах ученых, исследующих перспективы развития современной цивилизации, связывает внедрение стратегии устойчивого развития именно с определенной конструктивистской логикой. А это и вызывает большие сомнения и вопросы, связанные вовсе не с тем чувством, что нужно просто пассивно ожидать пока мир, природа и общество сами собой как-нибудь не придут в должное равновесие. Дело в том, что такое мышление оперирует весьма специфическим пониманием как общественной реальности, так и природной среды обитания. А именно: экологическая и чисто практическая ориентация построения концепции устойчивого развития не учитывает потенциал онтологического проектирования, основанного на различии классической и неклассической традиции прежде всего в самой философии. Другими словами, философской и культурной ценностью обладает ответ на вопрос: а как возможно устойчивое развитие как онтологический и когнитивный феномен именно в рамках социальной реальности. Не только в смысле ее, так сказать, материальных границ (границ сферы производства и воспроизводства её как некоторой целостности, проявляющихся во взаимодействии с природой), но и в аспекте её самосознания, главным образом в координатах социального времени. И вот здесь как раз и следует учитывать обозначенные нами выше противоречия толкования устойчивого развития, проистекающие из позитивистской логики модерна и восприятия последнего в современном цивилизационном пространстве.
Литература
1. Лейбин В.М. «Модели мира» и образ человека // Критический анализ идей Римского клуба : сб. статей. М., 1982.
2. Ophuls W. Ecology and the politics of scarcity. San Francisco, 1977. 212 p.
3. Печчеи А. Человеческие качества // Римский клуб. История создания, избранные доклады и выступления, официальные материалы. М., 1997. 211 с.
4. Сейтов А. Проблемы управления в XXI веке (по материалам Римского клуба) // Общественные науки и современность. 1992. № 4. С. 97.
5. Римский клуб. Декларация. Миссия // Вопросы философии. 1995. № 3. С. 68 - 72.
6. Коптюг В.А. Конференция ООН по окружающей среде и развитию (Рио-де-Жанейро, июнь 1992 г.): ин-форм.обзор. Новосибирск, 1992.123 с.
7. Human Development Report / UNDP. Oxford, 1987.
8. Красилов В.А. Охрана природы: принципы, проблемы, приоритеты. М., 1992. 174 с.
9. Гали Б.Б. Повестка дня для развития и другие документы ООН по этой теме. Нью-Йорк, 1995. 65 с.
Поступила в редакцию
10. Олдак Н.Г. Введение в метасоциальный анализ. Теория экологически устойчивого общественного развития: учеб.пособие. Новосибирск, 1992. 131 с.
11. Моисеев Н.Н. Устойчивое развитие как стратегия переходного периода // Социально-экологический журнал. 1995. № 7. С. 3 - 12.
12. Моисеев Н.Н. Человек и ноосфера. М., 1990. 351 с.
13. Чумаков О.Н. Философия глобальных проблем. М., 1994. 159 с.
14. Маркс К. Сочинения. Т. 3. М., 1955. 630 с.
4 декабря 2009 г.
