CC BY
35УДК 94(430).03/04:930.2.396.2 DOI: 10.24412/2308-264X-2022-2-6-10
КАНАЕВ А.Г., ЧАВКИНА О.В. ИСТОРИКО-АНТРОПОЛОГИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ ЖЕНСКОЙ ПРЕСТУПНОСТИ В ГЕРМАНИИ РАННЕГО НОВОГО ВРЕМЕНИ (НА ПРИМЕРЕ ДЕТОУБИЙСТВА)
Ключевые слова: Германия, раннее Новое время, детоубийство, история женской преступности, антропологический портрет преступника.
В Германии раннего Нового времени был зафиксирован значительный рост случаев детоубийств. Данный рост исследователи объясняют тем, что произошли значительные изменения в правовой системе, в религиозной и социальной сферах общественной жизни. На основе анализа статистических данных и судебной практики авторами были выделены экономические, социальные, правовые и религиозные причины совершения женщинами убийства новорожденного ребёнка в указанный период. Анализ выявленных причин позволил авторам составить антропологический портрет типичной немецкой женщины-детоубийцы в раннее Новое время. Это была незамужняя женщина молодого или среднего возраста (18-30 лет) с низким социальным статусом без постоянного места работы, имевшая целый комплекс различных мотивов, которые подтолкнули её к совершению преступления.
KANAEV, A G., CHAVKINA, O.V.
HISTORICAL AND ANTHROPOLOGICAL STUDY OF WOMEN'S CRIME IN EARLY MODERN GERMANY
(ON THE EXAMPLE OF INFANTICIDE)
Key words: Germany, Early Modern, infanticide, history offemale crime, anthropological portrait of a criminal.
In Early Modern Germany, there was a significant increase in the incidence of infanticide. The researchers explain this growth by the fact that there have been significant changes in the legal system, in the religious and social ranges of public life. Based on the analysis of statistical data and judicial practice, the authors identified economic, social, legal and religious reasons for women committing the murder of a newborn child during this period. The analysis of the above reasons allowed the authors to draw up an anthropological portrait of a typical female infanticide in Early Modern Germany. She was an unmarried woman of young or middle age (18-30 years old) with a low social status, who did not have a permanent job and who had a whole range of different motives that pushed her to commit a crime.
Феномен детоубийства существовал во все времена, но в некоторые исторические периоды он становился общественно-значимой проблемой большой важности. В частности, рост случаев детоубийства был характерен для Германии раннего нового времени, что подтверждается статистическими данными отдельных германских городов.
Так, Д.Ф. Харрингтон, изучая проблему нежеланных детей в Нюрнберге XVI - XVII вв., приводит статистику по количеству женщин-детоубийц, согласно которой за период с 1384 - 1500 гг. подозреваемых в детоубийстве в городе насчитывалось 5 человек, а осуждённых - 6 человек. На этом фоне в последующие два столетия произошел значительный рост детоубийств. В XVI в. было зафиксировано 37 подозреваемых и 62 осуждённых, а в XVII в. - 53 и 76 человек, соответственно [1, p. 305-311]. Также рост числа подобных преступлений в Аугсбурге отмечает М.Б. Льюис [2, p. 100] в своем исследовании, посвященном изучению детоубийств в Германии раннего Нового времени.
Такая ситуация вызывает вопрос о причинах резкого роста данного вида преступности в Германии рассматриваемого времени.
М.Б. Льюис данный рост объясняет тем, что, во-первых, изменилась правовая система. В частности, она утверждает, что «до публикации Каролины детоубийства в Аугсбурге были редкостью, так как регулирование этих преступлений осуществлялось местными властями, либо оставалось в пределах семьи» [3, p. 13], следовательно, казней было существенно меньше. Во-вторых, произошли значительные изменения в социальной и религиозной сферах, ухудшившие положение незаконнорожденных детей [2, p. 90].
На наш взгляд, увеличение числа детоубийств в Германии рассматриваемого периода, вызвано, помимо названных М.Б. Льюис факторов, целым комплексом причин - религиозных, социальных, экономических, правовых, политических, анализ которых позволит дать антропологическую характеристику немецкой женщины-детоубийцы раннего Нового времени.
Исходя из статистических данных, можно предположить, что пик случаев детоубийства в Германии XVI - XVII вв. приходится на 1600 - 1650 гг. - период Тридцатилетней войны, которая была одной из самых разрушительных в истории Европы. Как любая война, она сопровождалась
не только грабежами и разрушением городов, но и случаями сексуального насилия над женщинами, происходившими после осад и сражений, а также во время грабежей деревень, сел, ферм. Многие женщины, чтобы объяснить незаконную беременность утверждали, что были изнасилованы солдатами, но власти не всегда этому доверяли. Например, в Вюртемберге в 1646 г. был издан указ, согласно которому женщина должна была сообщить об изнасиловании в течение месяца с момента его совершения священнику или уважаемому человеку, которому она доверяет, иначе обвинение не принималось во внимание и ее могли осудить за такие преступления, как блуд или супружеская измена [4, р. 184].
Приведенные выше статистические данные указывают на то, что рост случаев детоубийства в Германии начался еще задолго до Тридцатилетней войны. Следовательно, его причины кроются не столько в военных действиях, сколько в других факторах, на которых мы остановимся более подробно.
Рассмотрение причин совершения детоубийства в Германии XVI - XVII вв. следует начать с экономики. Именно в этот период произошла «революция цен», которая затронула множество городов в Германии. Например, во Франкфурте-на-Майне произошел рост цен на продукты питания и начался процесс обесценивания денег, от которых в первую очередь пострадали наемные работники [5, р. 17]. В период Тридцатилетней войны инфляционная проблема еще больше обострилась, произошло утроение стоимости продуктов питания, необходимых не только для населения, но и для солдат [5, р. 20-21]. Качество питания всех, кроме самых богатых, стало намного хуже. Болезни и эпидемии стали частыми явлениями, поскольку дефицит питательных веществ усугублялся серией неурожаев, возможно, вызванных необычно суровыми зимами в середине XVI века.
Ухудшение экономической ситуации в Германии негативно отразилось на социальном положении женщин. Например, в Аугсбурге, пытаясь противодействовать росту цен, гильдии начали ограничивать доступ к членству женщинам, в том числе и тем, кто незаконно родил, удлиняя срок их ученичества и увеличивая вступительные взносы. Тем самым они ограничивали их возможности заработка, а также усиливали их зависимость от мужчин. В связи с исключением из гильдии, а также отсутствием возможности заработать себе на приданое и улучшить свое материальное положение, женщинам приходилось искать более низко оплачиваемую работу, например, поденщицами в сельском хозяйстве или домашней прислугой.
В качестве примера можно привести случай с молодой девушкой Апполонией Фоглин из Нюрнберга [1, р. 21-22], которая работала в доме своей сестры горничной для того, чтобы заработать себе на приданое, которого отец ей не оставил. Поначалу свадьба была отложена на два года, а затем и вовсе была отменена в связи с тем, что отец нарушил брачные договоренности. Пока Апполония ждала свадьбы, она вступила в связь с учеником подмастерья и забеременела от него, а поскольку жениться на ней он не собирался, то она убила своего новорожденного ребенка. Случай с Апполонией показывает, что из-за тяжелого материального положения многие молодые девушки из семей среднего и высшего класса были вынуждены выходить замуж за того, кто ниже по социальному статусу или вовсе откладывать брак [1, р. 26]. Более того, ухудшение экономических условий способствовало значительному росту числа поздних браков, что, в свою очередь, могло привести к увеличению возможностей для одиноких молодых женщин участвовать в сексуальных контактах и, как результат, - к увеличению числа внебрачных беременностей [1, р. 22].
Кроме того, на низко оплачиваемую работу соглашались также женщины - выходцы из деревни, в которой происходили активные процессы социальной дифференциации на богатую сельскую верхушку и массу обездоленных, вынужденных трудиться по найму. В связи с этим усилился отток населения из деревни в город, в том числе и женщин, вынужденных уйти из семьи в поисках новых источников существования [6, с. 164].
Стоит отметить, что власти городов никак не помогали женщинам, попавшим в сложную жизненную ситуацию. Помощь бедным и благотворительность, если и предоставлялась, то только такой категории граждан, как «достойные бедные», то есть респектабельные граждане, которые переживали тяжелые времена [2, р. 40]. Наоборот, городские власти были нацелены на принятие таких нормативно-правовых актов, которые способствовали бы сохранению порядка и соблюдению нравственности путем усиления запретов.
В разных городах Германии (Аугсбург, Вюртемберг, Нюрнберг, Франкфурт-на-Майне) светские власти активно проводили политику, направленную на то, чтобы воспрепятствовать возможности внебрачной половой жизни. Например, в Аугсбурге в 1532 г. были закрыты все публичные дома. Также в этом году был принят закон, который ограничивал брачные и гражданские права лиц, не способных обеспечить себя и свою семью, поэтому им отказывали в заключение брака, и выгоняли из города. Добрачный секс был под абсолютным запретом и считался преступлением, за которое было предусмотрено наказание - от 2 до 3 недель тюремного заключения или выставление у позорного столба на определённый срок, как например, в Аугсбурге [2, р. 37-38]. В Нюрнберге в 1582 г. властями был издан указ, который предписывал лицам, имевшим добрачный секс, носить во время официальной свадьбы соломенные венки как символ позора [1, р. 31].
Помимо регулирования института брака, власть вмешивалась и в сферу выбора занятий женщин. Так, в Аугсбурге были введены ограничения на публичное попрошайничество, если женщина была поймана за этим делом, то ее ждало изгнание [2, р. 39].
Кроме региональных законов, которые были «винтиками» в регулировании светскими властями добрачных отношений и ограничении женской сексуальности, «главным механизмом» такой политики стало принятие уголовно-судебного уложения Каролины 1532 г. [7]. Она стала первым общегерманским законодательным актом, в которой было закреплено детоубийство как квалифицированное преступление против жизни. Под детоубийством в Каролине понималось преступление, совершенное тайно сразу после родов женщиной, имеющей злой умысел убить ребенка, чтобы скрыть свое распутство (ст. 131). Судебные органы следовали определению, данному в Каролине, а также ее предписаниям для расследования и наказания преступника. Поначалу судебные органы применяли наказание, которое было закреплено в Каролине -утопление или погребение заживо, но постепенно власти в разных землях Германии начали систематизировать свою правовую политику, отходить от наказания, закрепленного в законе и использовать более мягкие наказания такие, как смертная казнь мечом или изгнание. Используя в качестве наказания для детоубийц смертную казнь, власти пытались показать обществу, что за совершенное деяние наступала не только тяжкая уголовная ответственность, но и то, что основным долгом женщины все-таки оставалась защита своих детей от смерти и их воспитание. Казалось бы, что власти стремились защищать невинные души от взрослых убийц, но это не так, они в большей степени стремились защитить нравственный облик города.
Помимо Каролины, в разных землях Германии издавались местные указы, которые были направлены на предотвращение детоубийства. Например, в Вюртемберге в 1658 г. был издан указ, который устанавливал меры контроля за незаконно беременными женщинами и добрачным сексом. Например, согласно указу, жители города обязаны были сообщать властям о каждой женщине, подозреваемой в сокрытии беременности, а также, хозяева были обязаны следить за беременностью своих служанок и работниц [4, р. 179-191]. Таким образом, можно сказать, что принятие законов и указов, с одной стороны, было направлены на предотвращение совершения детоубийств в каждом городе, а с другой - они послужили «катализатором» роста случаев данного вида преступления в то время.
Можно согласиться с точкой зрения М.Б. Льюис о том, что на рост случаев детоубийства повлияло изменение не только социального, но и религиозного климата, которое обусловило проведение светской власти более суровой политики в области семейных отношений. Но все-таки для христианской церкви на первом месте была защита невинного дитя и лишь потом соблюдение нравственности. Несмотря на возникшие в ходе Реформации разногласия между католиками и протестантами в вопросах вероучения, они сходились в том, что гражданские власти должны более пристально сосредоточиться на соблюдении нравственности [2, р. 31]. И протестантские и католические деятели одинаково сурово осуждали частные и тайные браки, считая их дьявольскими, и стремились ограничить сексуальную активность не только вне брака, но и в рамках брачных уз [1, р. 38]. В целом, Реформация способствовала более строгому ограничению сексуального поведения и укреплению патриархальных принципов в семье и во всем обществе.
Таким образом, анализ объективных причин роста детоубийств в Германии XVI-XVII вв. позволяет нам составить сводный антропологический (индивидуальный) портрет субъекта такого
преступления, который включает такие характеристики, как пол, возраст, семейное положение, социальное происхождение, профессия, возможные мотивы.
Относительно пола преступника можно отметить, что подавляющее большинство совершавших данное деяние были женщинами и в судебной практике убийства детей отцами встречались лишь в единичных случаях. Таким единичным примером является дело мельника Маттеса Эрхарта из Аугсбурга, признанного 23 января 1621 г. судом виновным в убийстве своего годовалого сына, которого он утопил [2, р. 147-148].
Одной из важных характеристик личности женщины-детоубийцы был её возраст. Анализируя материалы дел того периода, можно предположить, что данное преступление в основном совершалось женщинами молодого и среднего возраста - от 18 до 30 лет. Были, конечно, редкие случаи, когда возраст преступницы был меньше 18 лет, например, обвиняемой Анне Шайдтхофин на момент совершения деяния было 14 лет, что явилось смягчающим обстоятельством для назначения 15 января 1572 г. наказания в виде изгнания из города [2, р. 140141].
Не менее важной характеристикой личности женщины-детоубийцы являлось её семейное положение. Анализ судебной практики показывает, что детоубийство в основном совершали одинокие, незамужние женщины. Как правило, это были женщины, вступавшие в добрачные связи и вынужденные рожать вне замужества, как, например, Анна Катарина Карлин, родившая ребёнка от соседского конюха [5, р. 166-172]. Что касается замужних или овдовевших женщин, совершивших данное деяние, то их число, например, в Нюрнберге в период с 1503 по 1743 гг. составило всего 6 человек [1, р. 56], что значительно меньше, чем одиноких женщин.
Социальное происхождение женщины также играло значительную роль при характеристике её как преступницы-детоубийцы. Как показывает анализ материалов дел в основном данное преступление совершалось женщинами, имевшими низкий социальный статус, которые ушли из семьи и/или уехали из деревни в город в поисках заработка. Но были и случаи, когда детоубийство совершали женщины среднего класса, например, упоминавшаяся выше Апполония Фоглин из «умеренно обеспеченной фермерской семьи» [1, р. 21]. Стоит отметить, что представительницы высших классов, такие как Адельгейда Кюсовиус - вдова офицера [4, р. 190] крайне редко встречаются в судебной практике.
На преступное поведение женщины влиял также выбор рода занятий. Анализ судебной практики позволяет сделать вывод, что по обвинению в детоубийстве чаще всего привлекались женщины, не имевшие официального трудоустройства, работавшие по найму либо временно в основном в качестве прислуги, например, Вальпурга Зейтц - горничная из Аугсбурга [8]. Как правило, женщины, работавшие в ремесленных мастерских, как Анжелика Тильхаузен -прядильщица и вязальщица из Вюртенберга, составляли меньшинство от всех лиц обвиняемых в детоубийстве в тот период времени.
Вышеуказанные характеристики личности женщины-детоубийцы во многом определяли мотивы, которые толкали её на совершение данного преступления. Изучение материалов дел показывает, что наиболее распространенными мотивами детоубийства в Германии в то время являлись - стыд за рождение ребёнка вне брака, страх перед общественным наказанием и боязнь материальной нужды, например, Маргарита Баумюллерин убила ребёнка из-за суровой бедности [2, р. 143-145]. Внебрачный ребёнок был верным признаком того, что женщина не была благородной и добродетельной. Также он являлся неискоренимым пятном, разрушал шансы на замужество и карьеру в будущем и заставлял мать ребёнка вести жизнь в нищете и бесчестии. Поэтому неудивительно, что многие отчаявшиеся женщины искали искупление в самоубийстве, например, Анна Катарина Карлин в 1690 г. [5, р. 166-172].
Интересным фактом, довольно часто встречавшимся в показаниях женщин во время допросов, были случаи, когда она перекладывала свою вину на «злого духа или врага», «сатану», тем самым оправдывая свои преступные действия, как в случае с Марией Блайхерин [2, р. 108109]. В условиях повышенной религиозности того времени это вполне объяснимо.
Кроме вышеназванных мотивов в судебной практике иногда встречались и другие: сохранение чести и доброго имени; эгоцентризм женщины в случае с Магдаленой Викхефин [2, р. 118-119], убившей ребёнка из-за отсутствия желания иметь ещё детей, т. к. их у неё было несколько; боязнь остаться без наследства, как в случае с Апполонией Фоглин [1, р. 21]. Таким
образом, можно сказать, что у каждой женщины мотивы совершения детоубийства были разные, и их могло быть несколько, в зависимости от той жизненной ситуации, в которой она находилась в тот момент времени.
Исходя из проведённого анализа статистических данных и судебной практики, можно сделать вывод о том, что рост случаев детоубийств в Германии XVI - XVII вв. обусловлен комплексом объективных причин экономического, социального, религиозного, правового характера. Анализ этих причин позволил нам составить типичный антропологический портрет преступника, обвиняемого в детоубийстве: незамужняя женщина молодого или среднего возраста с низким социальным статусом, не имевшая постоянного места работы. При этом мотивы совершения преступления у таких преступниц могли быть различны. Сочетание всех этих общественных изменений и развитие событий создали ту обстановку, в которой женщинам для того, чтобы избежать последствий своей нежелательной и незаконной беременности, не оставалось ничего иного, как встать на преступный путь, что и привело в результате к всплеску женской преступности в Германии того времени.
Литература и источники
1. Harrington J.F. The Unwanted Child. The Fate of Foundlings, Orphans, and Juvenile Criminals in Early Modern Germany. - Chicago and London: The University of Chicago Press, 2009. - 437 p.
2. Lewis M.B. Infanticide in Early Modern Germany: the experience of Augsburg, Memmingen, Ulm, and Nordlingen, 1500-1800. -Virginia, 2012. - 390 p.
3. Lewis M.B. Infanticide and Abortion in Early Modern Germany. - London, 2016. - 216 p.
4. Rublack U. The Crimes of Women in Early Modern Germany. - Oxford: Clarendon Press, 1999. - 292 p.
5. Boes M.R. Crime and Punishment in Early Modern Germany: Courts and Adjudicatory Practices in Frankfurt Am Main, 1562-1696. - London and New York: Routledge, 2016. - 296 р.
6. Майер В.Е. Деревня и город Германии в XIV-XVI вв. - Ленинград: Ленинградский Университет, 1979.
7. Каролина. Уголовно-судебное уложение Карла V / Перевод, предисловие и примечания проф. Булатова С.Я. Алма-Ата, 1967. URL:http://krotov.info/acts/16/1/1532karolina.htm (дата обращения: 06.02.2022)
8. Stadtarchiv Augsburg. Mit dem Wasser vom Leben zum Tod // URL: https://www.augsburg.de/kultur/stadtarchiv-augsburg/ ausstellungen/wassergeschichten/wassergeschichten-4-unglueck/41-mit-dem-wasser-vom-leben-zum-tod (дата обращения 12.02.22)
References and Sources
1. Harrington J.F. The Unwanted Child. The Fate of Foundlings, Orphans, and Juvenile Criminals in Early Modern Germany. - Chicago and London: The University of Chicago Press, 2009. - 437 p.
2. Lewis M.B. Infanticide in Early Modern Germany: the experience of Augsburg, Memmingen, Ulm, and Nordlingen, 1500-1800. - Virginia, 2012. -390 p.
3. Lewis M.B. Infanticide and Abortion in Early Modern Germany. - London, 2016. - 216 p.
4. Rublack U. The Crimes of Women in Early Modern Germany. - Oxford: Clarendon Press, 1999. - 292 p.
5. Boes M.R. Crime and Punishment in Early Modern Germany: Courts and Adjudicatory Practices in Frankfurt Am Main, 1562-1696. - London and New York: Routledge, 2016. - 296 r.
6. Majer V.E. Derevnya i gorod Germanii v XIV-XVI vv. - Leningrad: Leningradskij Universitet, 1979.
7. Karolina. Ugolovno-sudebnoe ulozhenie Karla V / Perevod, predislovie i primechaniya prof. Bulatova S.YA. Alma-Ata, 1967. URL:http://krotov.info/acts/16/1/1532karolina.htm (data obrashcheniya: 06.02.2022)
8. Stadtarchiv Augsburg. Mit dem Wasser vom Leben zum Tod // URL: https://www.augsburg.de/kultur/stadtarchiv augsburg/ ausstellungen/wassergeschichten/wassergeschichten-4-unglueck/41-mit-dem-wasser-vom-leben-zum-tod
КАНАЕВ АЛЕКСАНДР ГЕННАДЬЕВИЧ - кандидат исторических наук, доцент кафедры всеобщей истории, Красноярский государственный педагогический университет им. В.П. Астафьева ([email protected])
ЧАВКИНА ОЛЕСЯ ВИКТОРОВНА - специалист по учебно-методической работе исторического факультета, Красноярский государственный педагогический университет им. В.П. Астафьева ([email protected])
KANAEV, ALEXANDR G. - Ph.D. in History, Associate Professor of the Department of World History, Krasnoyarsk State Pedagogical University named after V.P. Astafieva ([email protected]).
CHAVKINA, OLESYA V. - Specialist in Educational and Methodological Work of the Faculty of History, Krasnoyarsk State Pedagogical University named after V.P. Astafyeva ([email protected])/
УДК 94(47.314).07:316.343.3 Б01: 10.24412/2308-264Х-2022-2-10-15
КИПРИЯНОВА Н.В. КРИЗИСНЫЕ ЧЕРТЫ В ЭВОЛЮЦИИ ГУБЕРНСКОГО ВЛАДИМИРА ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XIX ВЕКА
Ключевые слова: Россия, XIX век, город Владимир, управление, экономическое развитие, сенаторские ревизии, кризис.
В статье, на основе ряда опубликованных и архивных источников, анализируется состояние губернского города Владимира в первой половине XIX века. Показано, что уже проверка Владимирской губернии, которая в марте - апреле 1800 года проводилась сенаторами Д.П. Трощинским и П.П. Щербатовым, зафиксировала слабое развитие промышленности губернского центра, при наличии в нем относительно развитых торговли и ремесла, а также садоводства и огородничества. В 1837 г., когда облик города произвел плохое впечатление на проезжавшего через него Николая I, выяснилось также неудовлетворительное состояние его экономического развития, в связи с чем здесь был создан специальный Комитет для
