CC BY
64
УДК 314.7.044 (470.21):364.12 6:316.52
О.А.Сулейманова
ИСТОРИИ ПЕРЕСЕЛЕНИЯ НА КОЛЬСКИЙ СЕВЕР:
МАТЕРИАЛЬНО-БЫТОВЫЕ ПРОБЛЕМЫ ЭТНИЧЕСКИХ МИГРАНТОВ
Аннотация
Рассмотрены материально-бытовые проблемы этнических мигрантов, переехавших на Кольский Север: практики переезда, связанные с вывозом имущества в другую страну, а также процесс бытовой адаптации на новом месте жительства. Как показало исследование, на процесс переезда и бытовую адаптацию переселенцев влияют различные факторы (экономические, социальные, культурные и т.д).
Ключевые слова:
этнические мигранты, переселение, практики переезда, багаж, бытовая адаптация, национальные вещи, память.
O.A.Suleymanova
STORIES OF RESETTLEMENT ON THE KOLA NORTH: MATERIAL AND HOUSEHOLD PROBLEMS OF ETHNIC MIGRANTS
Abstract
The material and household problems of ethnic migrants moving to the Kola North such as resettlement practices connected with export of property to another country, as well as process of household adaptation at the new residence are discussed. The research showed that the process of moving and household adaptation of immigrants are influenced by various factors (economic, social, cultural etc.).
Key words:
ethnic migrants, resettlement, resettlement practices, luggage, household adaptation, national things, memory.
Работа выполнена при поддержке Российского гуманитарного научного фонда по проекту 12-11-51003а «Мемориальная культура переселенческих семей Крайнего Севера».
Начиная с 1990-х гг. в Россию хлынул поток этнических мигрантов из стран бывшего СССР, который продолжается до настоящего времени. Основная причина этих миграций - межэтнические конфликты и тяжелые экономические условия. Кольский Север не стал исключением. В последнее десятилетие ХХ в. этнический состав населения региона стал разнообразнее, возросла численность некоторых этнических групп, наблюдается новый приток особой категории этнических мигрантов - беженцев. Заметно увеличилось число представителей закавказских и среднеазиатских народов [Змеева, 2011: 22].
Исследователи активно занимаются изучением миграционных вопросов на Кольском Севере [см.: Киселев, 1974; Гудкова, Тоичкина, 1981; Добров, 1967; Разумова, 2004; Измоденова, 2008; Змеева, 2005; Киселев, 2009 и др.]. Миграционные процессы, происходящие в данном регионе на протяжении практически всего ХХ в., дают возможности для изучения различных аспектов проблем, связанных с миграцией. В данной статье мы сделали попытку описать материально-бытовую сторону переезда (переселения) мигрантов из стран бывшего СССР на Кольский Север. В памяти членов переселенческих семей сохранились воспоминания о переезде и адаптации на Севере. Обращаясь к биографическому опыту этнических мигрантов, мы имеем возможность воссоздать эти события и понять, как их оценивают сами очевидцы. В частности, нас интересовали следующие вопросы: что привозили с собой этнические мигранты из нажитого ими имущества; с какими трудностями сталкивались при перевозе багажа; как проходила бытовая адаптация на новом месте жительства и т.п.
Среди наших информантов были прибывшие из Украины, Таджикистана, Узбекистана, Грузии, Абхазии, Казахстана, Киргизии. Всего было опрошено 10 представителей семей разных национальностей. Из числа информантов одни переехали в мирное время и имели возможность подготовиться к переезду, другие уезжали в экстремальной ситуации (в связи с военным конфликтом в стране), это беженцы (вынужденные мигранты). Естественно, что в экстремальных условиях выбор того, что можно взять с собой, крайне ограничен, если такая возможность вообще есть. Иначе обстоит дело, когда человек уезжает добровольно и многое зависит от индивидуальных культурно-детерминированных предпочтений. Одни мигранты переехали на Кольский Север практически сразу после распада Советского Союза в связи с разгоревшимися межэтническими конфликтами, другие переезжали уже в 2000-х гг. в связи с плохим экономическим положением в странах бывшего СССР (безработица, голод и т.п.). Следует отметить, что страна выезда не является фактором определения этнической/национальной принадлежности. В советское время люди разных национальностей переезжали жить и работать во все уголки Советского Союза и таким образом на Украине оказалось много русских, в Абхазии - грузин, в Грузии - абхазцев и т.п. Несмотря на то что люди переезжали в другие республики, они ощущали себя гражданами одной большой и дружной страны. Переезжавшие легко адаптировались к местной культуре, создавали семьи и чувствовали себя как дома. Переезд в Россию после распада СССР в этом плане сильно отличался. Даже возвращавшиеся русские, которые уехали в советское время в страны бывшего СССР, чувствовали себя беженцами, чужими в России, не говоря уже о представителях других этнических групп.
На основе бесед с информантами удалось выявить основные причины выбора данного региона, особенности подготовки к переезду и трудности, связанные с вывозом имущества из стран бывшего СССР, а также проблемы бытовой адаптации на новом месте жительства.
Причины переезда на Кольский Север
В беседах с информантами мы попытались выяснить вопрос, почему люди, которые проживали в таких теплых странах, как Таджикистан или Абхазия, переезжают не на Юг России, а на Крайний Север?
В монографии ««Новый дом» вдали от родины» О.В.Змеева указывает следующие причины переезда на Север этнических мигрантов: а) экономические (возможность заработка, отсутствие конкуренции); б) политические (нестабильная политическая обстановка); в) военные (война на родине, насилие, произвол);
г) социально-психологические (бесконфликтность территории прибытия);
д) семейно-родственные (наличие родственников на Севере, их инициатива в переселении) [Змеева, 2011: 52-53]. Все названные причины были отмечены и нашими информантами:
«Так как там жить невозможно было, мы решили своих детей вывезти из Узбекистана в Россию, чтобы у них будущее было. ... Потому что когда мы переезжали, там была карточная система, мы с 5 утра стояли в очереди в магазинах, чтобы купить 200 грамм... На месяц давали заварку, 200 грамм сахара на 5 человек, масла также по 200 грамм и 0.5 муки черного цвета! Вот так и жили, поэтому мы и уехали оттуда» (Ж., 1965 г.р., страна выезда - Узбекистан); «... начался абхазско-грузинский конфликт. Отец у меня грузин и, несмотря на то что все жили в мире и в дружбе, вынужден был бежать, потому что соседей уже расстреляли всяких грузинских» (Ж., 1945 г.р., страна выезда родителей - Абхазия);
«...после развала СССР экономика рухнула. Люди начали переезжать, кто куда может и искать варианты, где получше» (М., 1977 г.р., страна выезда - Таджикистан).
Выяснилось, что при определении места, «где получше», самым важным фактором в пользу выбора данного региона явилось наличие родственников. Во-первых, переезжающие надеялись на их помощь в трудной ситуации, а во-вторых, успешная адаптация родственников служила мотивом для того, чтобы перебраться оставшимся членам семьи.
«А мы решились на переезд именно в Россию, потому что первые уехали жены, родители....А в Мурманской области тоже был братишка, немножко торговал чем-то и вот позвонил я ему туда - сюда, да он говорит, приезжай сюда, здесь есть комбинат «Североникель», как бы здесь дают зарплату, просто дают зарплату»
(М., 1963 г.р., страна выезда - Казахстан);
«Родители решили, что, наверное, проще переехать сюда. Тем более,
что здесь родственники почти все жили» (Ж., 1985 г.р., страна выезда - Узбекистан);
«Сюда давно приехал мой дядя, а после смерти отца мы приехали к дяде.
Вот собственно, наверное, и вся причина» (М., 1970 г.р., страна выезда - Киргизия).
Кроме всего прочего, решающим фактором в пользу выбора данного региона явилось достаточно дешевое жилье, более доступное по сравнению с ценами в Центральной и Южной России.
Транспортировка багажа и основные трудности, связанные с вывозом имущества в Россию
Этническим мигрантам пришлось столкнуться с немалыми трудностями в процессе переезда. Далеко не все сумели переправить контейнер с имуществом, а кому-то пришлось бежать буквально в том, что было на них. Не все мигранты смогли продать перед отъездом свое жилье. Однако были и те, кому удалось не только перевезти все свое имущество, но даже перегнать автомобили:
«Дак все почти брали - от мебели до посуды и многое другое. Мы контейнер заказывали, чтобы вещи отдельно все перевезти, а сами на машине ехали».
(М., 1970 г.р., страна выезда - Киргизия).
В основном такие возможности были у тех переселенцев, которые переезжали в мирное время. Если позволяли средства и обстоятельства складывались благополучно, то, конечно, старались вывезти как можно больше из нажитого имущества:
«Старались, конечно, все забрать, ничего не хотели оставлять, потому что знали, что даже простой гвоздь в деревне может пригодиться. Старались все взять,
даже гвоздь, топор, молоток, всю мелочь хотели забрать, но все не заберешь»
(М., 1963 г.р., страна выезда - Казахстан);
«Мама с папой контейнер заказывали. Все что было, все-все и все барахло - все забирали, когда переезжали. Хотя смысла, наверное, не было, потому что в процессе переезда все это потряслось - ну, книги, все это. Там что-то сломалось.
Машинку даже стиральную, помню, перевозили, рухлядь. Но все равно как бы это ведь, эти вещи, как сказать, напоминали о том, что было» (Ж., 1985 г.р., страна выезда - Узбекистан).
Количество перевозимого имущества не всегда зависело от внешних обстоятельств, чаще оно было детерминировано личными мотивами. Стремление забрать как можно больше - это своего рода способ «подстраховать» себя в чужой стране, чувствовать себя более или менее уверенно в материальном и психологическом
плане; иметь привычные бытовые вещи, т.е. окружить себя своими вещами в чужой стране. Как раз этим можно объяснить то, что некоторые забирали даже «барахло». Во-первых, это, как уже говорилось, психологический момент - хоть и «барахло», зато свое, привычное. Во-вторых, естественна боязнь перед новой жизнью, материальными трудностями - вдруг в чужой стране не будет средств приобрести даже такие вещи. Такое поведение можно объяснить стремлением обеспечить себя вещами первой необходимости (иметь «страховой фонд»). Другие, исходя из тех же соображений, наоборот, не отправляли контейнер. Связано это было с тем, что переселенцы, которые уехали несколько раньше, предупреждали друзей и родственников, что затраченные на перевоз имущества средства не всегда оправдывали ожиданий, поскольку большая часть вещей была повреждена в процессе транспортировки.
«Мы когда переезжали, мы вещи-то никакие не привезли с собой в Апатиты. Просто опыт был уже у знакомых....Ну, звонили те, кто раньше нас в Россию уезжал, и говорили, что лучше на контейнер денег не тратить,
говорили, что все равно все побьется» (Ж., 1951 г.р., страна выезда - Таджикистан);
«Ничего не забирали. Это накладно везти все, контейнер заказывать.
Проще было здесь все купить» (М., 1977 г.р., страна выезда - Таджикистан). Поскольку отправить контейнер было достаточно дорого и к тому же не было уверенности, дойдут ли вещи в сохранности, некоторые предпочитали приобрести на эту сумму (а также на сумму, вырученную от продажи имущества) вещи первой необходимости по прибытии в Россию. Другие отправляли только часть вещей, поскольку не хватало денег, чтобы отправить большой контейнер или несколько контейнеров. В таких случаях старались забрать самое ценное в материальном и символическом плане. Кроме самых ценных вещей, брали с собой вещи первой необходимости, чтобы обеспечить необходимый минимум удобств на первое время.
«Контейнер был маленький, потому что там очень тяжело было достать, и очень дорогой. Что было, на какую сумму, на такую сумму мы и взяли контейнер. Говорю то, что необходимое - подушки, одеяла, одежда детская, одежда наша взрослая, посуду. Мебель мы не одну не привезли с собой, потому что смысла не было ее везти»
(Ж., 1965 г.р., страна выезда - Узбекистан). Не было смысла перевозить мебель, так как она занимала много места, а емкости и так не хватало даже под самые необходимые вещи.
Вещи, которые не было возможности вывезти, продавали или раздавали друзьям и знакомым. Обычно продавали наиболее ценное - бытовую технику, хрусталь и фарфор. Некоторые раздавали все, поскольку не было времени заниматься продажей вещей. Емкость для транспортировки грузов оказывалась дефицитным предметом:
«...мы просто отдавали остронуждающимся диваны, холодильники,
потому что контейнер было не достать» (Ж., 1965 г.р., страна выезда - Узбекистан). Этнические мигранты столкнулись с насилием в форме административного произвола, касающегося их имущества в виде запрета на вывоз определенных вещей и продуктов.
«Уже когда мы, правда, мы уезжали уже в девяносто седьмом году, уже как бы нельзя было вывозить ничего, хотя у нас все это было все. Вот это вот: холодильники, все это, ничего нельзя было перевозить. Ни машину нельзя было увезти, ни в контейнер, ни лишний мешок муки нельзя было загрузить, ни сахара, ни мясо, потому что это было все достоянием республики Казахстан»
(М., 1963 г.р., страна выезда - Казахстан);
«Запрет был у нас на хлопковое масло, на рис, на лук - на продукты, вообще не разрешали, муку не разрешали. Так же не разрешали строительные материалы вывозить. Проверяли контейнер конкретно, что именно везешь. Ничего лишнего не положишь! Если находили у людей, то естественно облагались большими штрафами»
(Ж., 1965 г.р., страна выезда - Узбекистан).
В такой ситуации возможность вывезти вещи оказывается или «счастливым случаем», или результатом личных связей, т.е. в любом случае она рассматривается как исключение:
«Не то что с машиной, контейнер было перевести проблемно. А контейнер мы, нам хотелось увезти, конечно, все оттуда ... И вот мы когда, ну, загрузили мы все это в контейнер. Два контейнера у нас было. У нас очень много мебели было, все было. Все это загрузили в контейнер. А загрузили мы в контейнер благодаря тому, что я последнее время работал на железной дороге, осмотрщиком вагонов. И хорошо знал начальника, который грузит эти контейнера и который проверяет, как их - контролеры. Я их тоже как бы знал, и загрузили, что хотели, то и загрузили. Никто нас не досматривал, просто написали в декларации, что вывозим такое - такое, хотя вывезли много чего не положено. .Аккуратно все сделали, все увезли это».
(М., 1963 г.р., страна выезда - Казахстан).
Поскольку багаж тщательно досматривался, людям приходилось по несколько раз загружать и разгружать вещи:
«Трудности вот контейнер погрузить, особенно с Казахстана, вот это нельзя, вот это вытаскиваете, вот это, ладно, положите, разрешаем, вот так было. Правда, мы все упаковали, но было такое, что, а вдруг меня проверят, знаешь, и с работы
въгонят. Ну как бы знакомая вроде разрешила все».
(М., 1963 г.р., страна выезда - Казахстан).
Многие информанты сетовали на то, что они переехали «не вовремя». По мнению одних, надо было уезжать раньше, тогда у них было бы больше возможностей спасти нажитое ими имущество:
«Раньше, еще до того как мы собирались, люди вывозили все, что быгло не приколочено! Они брали все, все брали с собой! Особенно, когда татары в Крыт уезжали. Они брали все, чтобы прожить на первое время - лук, масло, шифер, гвозди, чтобы не покупать. А когда мы уже начали собираться, мы в 2000-м году начали переезжать, уже законы другие, уже все поменялось. Ты дома нагрузишь, на таможне снова выгружаешь, снова весь контейнер, каждый под опись, и снова
загружаешь в контейнер. Вот такой расклад был» (Ж., 1965 г.р., страна выезда - Узбекистан).
Другие, напротив, сожалели, что не остались еще на некоторое время, тогда и времени было бы больше на подготовку к переезду и, как показала практика знакомых, можно было намного дороже продать жилье. Таким образом, ретроспективно оценивая ситуацию, информанты признают важность фактора времени, но действие его оказывается неоднозначным: в выигрыше оказываются или те, кто быстрее принимали решение о переезде и действовали, или, напротив, те, которые «выждали» и получили преимущества.
В любом случае, несмотря на то что люди уезжали в мирное время, они были ограничены в выборе того, что можно было забрать. Информанты в своих рассказах подчеркивают, что завышенные цены на контейнеры, а также запрет на вывоз тех или иных вещей - все это было направлено на то, чтобы люди оставляли свое имущество и уезжали «без ничего».
Там не закон, там беспредел везде во всем, наверное, был. Там, чтобы не вывозили, а там все оставляли. Мы уезжали голыми оттуда! Считай, мы квартиру за бесценок продали - 360 долларов! Что такое 360 долларов
квартира трехкомнатная?»
(Ж., 1965 г.р., страна выезда - Узбекистан).
Все, что остается «там», представляется враждебным и чуждым. Оставленное социальное пространство аномично (не «закон», а «беспредел»).
Если говорить о беженцах, которые переезжали во время военных конфликтов, то практически все они оказывались не готовыми к ситуации, в которой им приходилось покинуть дом, а тем более страну, поэтому сборы проходили стихийно. У индивида или отдельно взятой семьи была ограниченная возможность что-либо забрать из вещей. Приходилось делать выбор в пользу наиболее ценного. Здесь каждый случай индивидуален и связан с субъективными обстоятельствами (ценностями, установками). Кто-то бросался спасать ценные в материальном отношении вещи (драгоценности, деньги и т.п.), а кто-то - вещи, которые не имели материальной ценности, но были очень дороги для индивида, семьи (семейные реликвии, фотографии, грамоты и т.д.). Показателен рассказ одной из информантов о своей матери-беженке, которая пострадала в результате грузино-абхазского конфликта:
«Она с собой привезла два тяжеленных утюга, старые боты, в которых она считала, что ей будет удобно ходить <...>. Она привезла именно альбом вот сам толстенный такой, в твердом переплете альбом с открытками. С открытками, которые мы, когда были маленькие, я и мой брат, собирали <...>. Но в доме еще, например от прабабушки <... >, оставались какие-то вещи. Например, были серебряные рюмки Фаберже! Это она оставила! Хотя за те рюмки Фаберже, которые она там оставила, ей можно быыо купить сто пар бот!»
(Ж., 1945 г.р., страна выезда родителей - Абхазия).
Налицо демонстрируемое различие в отношении к вещам, связанное с семейными ролями и принадлежностью к поколению. Ретроспективно оценивая поведение матери, дочь исходит из здравого смысла, который основывается на экономической
и общекультурной ценности вещей. Этот смысл противоречит поведению матери,
отобравшей в ситуации эмоционального напряжения: 1) то, что удобно в пути;
2) что в свое время и с ее точки зрения представлялось очень важным предметом быта;
3) что составляет для большинства матерей первостепенную, символическую ценность.
Но и среди беженцев были те, кому удавалось спасти свое имущество. «Действительно, беженцы, выехавшие из горячих точек в буквальном смысле слова с одним чемоданом, растворены в массе переселенцев, сделавших все, чтобы, пусть и потеряв хорошие квартиры и дачи, вывезти в Россию свою мебель, ковры, бытовую технику, машины и т.д.» [В движении..., 1999: 227].
Некоторые из вынужденных переселенцев имели возможность подготовиться к переезду и спрятать свое имущество у соседей или попросить их присмотреть за квартирой, домом:
«Надо отдать должное соседям, что все было цело. Мы через год
приехали, у нас все было цело дома, ничего не украли!»
(Ж., 1960 г.р., страна выезда - Грузия).
Утрата части вещей при переезде, как правило, не просто констатируется информантами, но выражается эмоционально. Даже если вещи были относительно выгодно проданы за деньги, обмен не воспринимается как эквивалентный. В большей или меньшей степени, но отказ от нажитых вещей переживается, как потеря - материальная и духовная:
«Было, было жалко <... >. Ну, пусть даже ковры, они были старые, но все равно» (М., 1977 г.р., страна выезда - Таджикистан);
«А я полгода рыдала! Это все же заработали!»
(Ж., 1960 г.р., страна выезда - Грузия).
Так, не смиряясь с потерей, некоторые беженцы делали попытки вернуться и забрать ценные для них вещи вопреки опасности для жизни:
«Уже потом, через год, <...>, тогда в Сухуми стояли грузины, поэтому мы могли, женщин пускали свободно, <...>, и мы вывезли вот, надо отдать должное соседям, что все было целое.<... >. Мы забрали документы, забрали вот этот антиквариат мой, который быт, украшения, <...>, мы это со свекровью вывозили, как в фильме «Отец солдата», - то на лошади, то на тракторе, на чем только мы не ехали. Мы добирались очень долго. И когда мы ночевали в Сухуми с ней вдвоем, там из автоматной очереди по ночам стреляли, это, конечно, ну, неприятные это ощущения быыи.<...>. Не дай бог вспоминать - среди наших близких и друзей близких сколько убитых! Мы все потеряли, но зато мы живые остались!»
(Ж., 1960 г.р., страна выезда - Грузия).
Несмотря на осознание того, что ценность вещей несоизмерима с ценностью жизни, предпринимаются усилия для спасения своего имущества в разгар военного конфликта.
Бытовая адаптация на новом месте
Материальное и социальное положение оказывают значительное влияние на способность человека адаптироваться на новом месте. Для того чтобы переселенцы в другой стране могли чувствовать себя достаточно комфортно и обеспечить себе достойный уровень жизни, им, в первую очередь, необходимо иметь жилье и трудоустроиться. Те мигранты, которым удалось выгодно продать свое жилье, смогли приобрести недвижимость в Мурманской обл. Другим приходилось первое время жить у родственников, в общежитиях или снимать квартиру. Многие информанты отмечают, что в первое время тяжело было найти хорошую работу. Причины у всех были разные: одни долго не могли получить гражданство, другие чувствовали к себе неприязненное отношение на национальной почве. Проблемы с работой и жильем были дополнительным стрессовым фактором в процессе адаптации, поскольку некоторые приезжали практически без имущества и требовались большие средства на приобретение вещей первой необходимости:
«В бытовом плане трудно, конечно, было поначалу. Ну что вот, мы приехали, у нас только всякое тряпье такое, а существенного - ничего.
То есть ни мебели, ни посуды. Поэтому сын наш, когда квартиру купили, один здесь поначалу жил. И ремонт делал, и жил. Здесь спать даже негде было - ни кроватей, ни стульев, ни столов - ничего!»
(Ж., 1951 г.р., страна выезда - Таджикистан).
Некоторым переселенцам не хватало средств даже на пропитание, не говоря уже о теплых вещах, без которых на Севере никак не обойтись.
«Первое время в Мончегорске мы жили очень плохо, денег вообще
не хватало, несмотря на то что родители работали. Мы вообще ничего не покупали, первое время практически не было еды, чтобы покушать, ели только один рис, другие излишества не могли себе позволить, из одежды
вообще ничего не покупали» (Ж., 1988 г.р., страна выезда - Казахстан).
Были ситуации, когда те, кто переправил сюда свои вещи, не могли их получить из-за путаницы в документах:
«... когда мы сюда приехали, так еще получилось, что не дали нам контейнер. Не дали контейнер, так как сказали, вы граждане Узбекистана... Мы на фамилию моего брата контейнер отправляли, а у меня фамилия другая. И нам контейнер этот хотели спустить с молотка. Вообще не хотели нам давать, так как я отправитель, тут же я его получаю по своей фамилии я... Везде опять завязки, везде опять блат, опять деньги выручили. Платили деньги бешенные. И в итоге все эти тряпки мы потом выкинули на мусорку, потому что это все нам оно не пригодилось. Но было жалко расставаться»
(Ж., 1965 г.р., страна выезда - Узбекистан). Получив контейнер, некоторые информанты сталкивались с проблемой, что багаж был существенно испорчен. Вещи не только бились и ломались, но и могли промокнуть и приобрести специфический запах:
«Мы все упаковывали в газетку - каждую кружечку, все в газеточку, в отдельную тряпочку. Все отдельно. Ничего не разбилось, все пришло, все. Единственное что все промокли у нас одеяла, подушки. Контейнера потому что 2 месяца шли в дороге, они все промокли у нас. Потом все просохло, но запах остался. Поэтому долго не могли мы на них спать, потому что запах был специфический. Что могло выветриться - выветрилось. Потом стали покупать потихоньку, а пока терпели, спали на нем» (Ж., 1965 г.р., страна выезда - Узбекистан). Поскольку не у всех была возможность купить новые вещи, людям приходилось пользоваться теми вещами, которые имелись в наличии.
Одежда, которую привезли с собой этнические мигранты, оказывалась здесь неуместной в связи с холодным северным климатом. Переселенцам приходилось полностью менять свой гардероб, что также требовало больших материальных затрат: «Так что так вот и получается, приехали, а носить нечего. А здесь все такое дорогое! Это надо быыо на всю семью одних только дубленок и курток сколько купить, можешь себе представить! А обувь, сколько обуви теплой надо! Я уже
не говорю про шапки и шарфы и все остальное» (Ж., 1951 г.р., страна выезда - Таджикистан). В связи с тяжелым материальным положением не все могли себе позволить сразу приобрести самое необходимое, даже теплую одежду. По этой причине первое время приходилось ходить в том, что было:
«Это был двухтысячный год. Было очень холодно, а все приехали в курточках, в кофточках, потому что хороших куртках не было одеть, ничего не быыо. Даже не первое сентября пошли в кофтах, хотя быт дождь и холод... Потом, правда, когда я уже с вахты приехал, ну работал в лесу, с вахты приехал, хорошо сразу перевели деньги мне, вся зарплата была, мы сразу же в этот же день пошли в магазины, сразу покупать сапоги, куртки, потому что климат совсем другой и холодно очень»
(М., 1963 г.р., страна выезда - Казахстан); «Помню, как мама ночами плакала, но старалась нам этого не показывать. Она очень переживала. По возможности собрала нас в школу. Купили, что смогли, верхней одежды у нас не было, поэтому ходили в школу в кофтах» (Ж., 1988 г.р., страна выезда - Казахстан). Справиться с материальными трудностями мигрантам активно помогали родственники, которые приехали в Мурманскую обл. чуть раньше и успели обустроиться и решить проблемы с жильем и работой.
«Мы приехали сюда без денег! Нам помогал брат. Тетради, ручки все покупал нам брат. Одежду покупал нам брат, которая здесь на Севере нужна, а не извините, как объяснить... Ужасная быта проблема! Потому что там все лето, там зимы нет как таковой, у нас сарафаны, которые носить не к чему здесь. Все что мы привезли, мы потом все выбросили в мусорное ведро. <... > Мы всю одежду выбросили! Потому что здесь одежда совсем другая нужна - свитера, кофты нужны были».
(Ж., 1965 г.р., страна выезда - Узбекистан). Однако и родственники не всегда были готовы помогать приехавшим вслед за ними:
«Папин брат, несмотря на то что занимался бизнесом, даже ничем не помог,
хотя видел нашу ситуацию» (Ж., 1988 г.р., страна выезда - Казахстан). Одежда - основная проблема, на которую чаще всего сетуют информанты. Многие оказались не готовы не только материально к тому, чтобы полностью сменить гардероб, но и психологически и физически - к холодному климату. Мигрантам пришлось привыкать к новому температурному режиму и к ношению новой одежды.
«Ядо переезда сюда никогда шапок не носил. Вообще не знал, что такое носить шапку. <... > В первое время быыо очень непривычно, такое ощущение, что что-то тебе давит на голову. Сейчас уже привык, практически не замечаю ее»
(М., 1977 г.р., страна выезда - Таджикистан). «Да, с проблемами пришлось столкнуться. Муж работает на железной дороге. Хотя зарплата у него быта и хорошая, но денег не хватало. Потому что в основном все деньги быыи потрачены на переезд, свадьбу и обыденные потребности.
Но с этой проблемой мы справились достаточно быстро... А вот привыкнуть к северному климату было тяжеловато. Я привыкла к теплу. Быто очень непривычно, что даже в июне довольно холодно. .Здесь же мне пришлось забыть о летнем сарафане и достать теплую куртку, а иногда было желание «натянуть» сапоги»
(Ж., 1980 г.р., страна выезда - Украина). Некоторые из информантов привезли с собой только выборочно национальные вещи. Посуда для приготовления пищи относится к предметам первой необходимости, и ее использование на новом месте можно считать элементом бытовой адаптации. Так, например, информант из Таджикистана утверждает, что они перевезли привычную в их быту посуду, так как боялись, что на Севере нельзя будет приобрести подобные вещи: «Мы привезли с собой казан и мантушницу. <...> Потом узнали, что и здесь можно быыо их приобрести, но ведь отец боялся, что мы здесь купить не сможем»
(М., 1977 г.р., страна выезда - Таджикистан). В случаях когда не удавалось привезти привычные обиходные предметы, это обстоятельство вызывало «бытовой дискомфорт». В частности, некоторые этнические мигранты не могли привыкнуть пользоваться посудой, обычной для русского повседневного быта:
«Ну, нашу посуду, которую мы привыкли использовать, а здесь купить не могли. Мы, помню, здесь купили один казан. Жутко дорогой! То есть у нас намного дешевле купить можно. Но что делать, готовить-то надо. А вот сковородки-то мы не признаем, не знаю, как на них жарить что-то можно, они же маленькие,
в смысле неглубокие, да еще и пригорает все» (Ж., 1951 г.р., страна выезда - Таджикистан). По высказываниям информантов, «своя» посуда удобнее, качественнее, на ней ничего не пригорает и еда получается вкуснее:
«У меня уже половина, как говорится, уже здешняя посуда. Ну, казаны это мои казаны, сковородки. Это все с Узбекистана. Потому что там совсем другая посуда. Чугун другой совсем. Потому что здесь у вас везде электроплиты и очень хорошо чугун они этот обогревают и держит тепло долго. А у нас там газ был.
Поэтому я говорю, даже когда готовишь на этой посуде, совсем вкусовые качества
на газу и на электро совсем разные» (Ж., 1965 г.р., страна выезда - Узбекистан).
Некоторые вещи, привычные в прошлом быту, в иноэтнической среде перестают быть употребительными, их используют только по праздникам:
«Фарфором не пользуемся. Здесь фарфор как-то не уместен. Хрусталями тоже не пользуемся. Все это лежит. ...Здесь как-то все на скороту собираешься,
быстро наложил в тарелочки и все» (Ж., 1965 г.р., страна выезда - Узбекистан).
Но если посуда все-таки продолжает использоваться в быту, то с национальной одеждой дело обстоит по-иному. Этническим мигрантам нередко приходится полностью отказаться от национальной одежды. Одни не смогли привезти ее в силу обстоятельств; другим жалко носить, так как предмет наличествует в одном экземпляре; кому-то стыдно отличаться от окружающих (обычно молодым). Возможны также опасения вызвать агрессию или непонимание. Информант из Таджикистана рассказал, что их семья привезла с собой чапан (национальный халат) и тюбетейки, но:
«Здесь не поймут, если я буду одевать эту тюбетейку.<... > Память.
Буду детям, внукам показывать. Пусть знают, что у них отец мусульманин»
(М., 1977 г.р., страна выезда - Таджикистан).
Национальные вещи могут переходить в разряд хранимых экспонатов. Представители старшего поколения предпочитают носить национальную одежду только дома, выходить в ней на улицу не решаются.
Таким образом, часть вещей, оставаясь в старой (прошлой) жизни, либо предается забвению (более не существует), либо приобретает новое бытие. Оно может быть как виртуальным (в памяти или в ином, оставленном, пространстве), так и реальным (с новыми значениями и статусом реликвии, дополнительным или единственным).
Информантам понадобилось достаточно долгое время, чтобы после переезда прийти в «норму», улучшить материальное положение, обустроить и наладить свой быт. Так, на вопрос: «На сегодняшний день Вы можете сказать, что Ваш быт налажен?», одна из информанток отвечает:
«У нас сейчас налаженный, да. Но это сколько лет прошло - двенадцать лет почти прошло! За двенадцать лет мы только
на ноги встали! Двенадцать лет мы мучились!». (Ж., 1965 г.р., страна выезда - Узбекистан).
Подводя итоги исследования, следует отметить, что этническим мигрантам, которые переехали на Кольским Север в мирное время, было легче адаптироваться на новом месте, чем тем, кто переехал в результате разгоревшихся в их странах военных действий. Это было связано с тем, что беженцы пострадали не только материально (потеряли имущество и жилье), но и психологически (пережили военные события). В отличие от беженцев этнические мигранты, которые переезжали в мирное время, в большинстве своем смогли продать недвижимость и перевести имущество, что облегчило бытовую адаптацию на новом месте. Как известно, для успешной адаптации этническим мигрантам необходима помощь государства, толерантное отношение принимающего населения, занятость в сфере труда и т.п. Это обязательные условия для
социальной адаптации, включения в социальную среду. Но для того чтобы переселенец чувствовал себя комфортно и мог продолжать сохранять свою этническую идентичность, ему необходимо хотя бы частично воспроизводить свой привычный образ жизни. Этому способствовали привезенные информантами национальные вещи (одежда, посуда).
Исследование показало, что в иноэтнической среде происходит трансформация материально-бытовой культуры переселенцев. Связано это с природными и культурными особенностями региона. Одновременно существенное значение на данный процесс оказывает и личностный фактор: нежелание людей соблюдать те или иные этнические традиции. Сами же информанты объясняют несоблюдение традиций в быту в основном следующим: «здесь сложно достать необходимые для этого вещи», «не позволяют условия», «местное население не поймет, если мы будем носить национальную одежду и соблюдать наши традиции».
Практически все информанты независимо от обстоятельств переезда, чувствуют себя жертвами в сложившейся ситуации. Это связано с тем, что они переезжали не по собственной воле, а в силу сложившихся внешних условий, которые просто вынудили их покинуть прежнее место жительства. Как правило, справляться с возникшими трудностями помогали друзья, знакомые, соседи, коллеги по работе и родственники. Информанты часто упоминают о том, что первое время им помогали разные люди с одеждой, вещами, продуктами и деньгами.
По мнению информантов (из полученного ими опыта), для удачного переезда и последующей адаптации на новом месте необходимо иметь время, для того, чтобы подготовиться к переезду, выбрать подходящее время для отъезда и быть информированным о новом месте жительства. Однако соблюсти эти правила удавалось немногим, не говоря уже о беженцах.
Одни информанты жалеют о том, что переехали, другие смогли привыкнуть: «Сейчас я не жалею ни о чем. Обычно я сейчас про Казахстан и не вспоминаю. У меня уже нет такого чувства - Казахстан, потому что я живу в России. Для меня важнее здесь все, чем где-то в Казахстане! ...Мне здесь хорошо и меня все это здесь устраивает, а если все вернуть как бы назад,
то это просто не надо было трогаться с места» (М., 1963 г.р., страна выезда - Казахстан);
«Я, если честно, жалею! Мне солнца не хватает! Я к морозу не привыкаю!
К фруктам не могу привыкнуть! По погоде скучаю! А моим детям нравится, мужу нравится. Я вот привыкнуть не могу до сих пор. Здесь люди немного другие. Здесь люди не сплоченные! Вот этого мне не хватает - сплоченности, дружбы нашей»
(Ж., 1965 г.р., страна выезда - Узбекистан).
Но, несмотря на то что некоторые из опрошенных нами информантов жалеют о переезде, вернуться на родину не хотел бы никто. Главным образом это связано с экономическими причинами. В России большинство переселенцев постепенно наладили свой быт и улучшили материальное положение.
Список литературы
В движении добровольном и вынужденном. Постсоветские миграции в Евразии. М., 1999. 319 с.
Гудкова С.С., Тоичкина В.П. Формирование населения Мурманской области // Проблемы экономического и социального развития Мурманской области. Апатиты, 1981.
Добров В.В. Население Кольского Севера. Мурманск: Мурманское книжное издательство, 1967. 72 с.
Змеева О.В. «Новый дом» вдали от родины: этнические мигранты на Кольском Севере. Апатиты: Изд. Кольского научного центра РАН, 2011. 95 с.
Змеева О.В. Кавказцы на Кольском Севере: к проблеме трансформации этнической идентичности / под ред. П.В.Федорова, Ю.П.Бардилевой, Е.И.Михайлова // Живущие на Севере: вызов экстремальной среде: сб. статей. Мурманск: МПУ, 2005. С. 50-54.
Измоденова Н.Н. Стратегии миграционного поведения населения Мурманской области / под ред. ВППетрова, И.А.Разумовой // Население Кольского Севера в период социальных трансформаций: проблемы и практики культурной адаптации Апатиты, 2008. С. 60-68.
Кириллова Е. Вынужденные переселенцы в России: надежды
и реальность. URL: http: //www.migrocenter.ru/science/science012.php
Киселев А.А. Очерки этнической истории Кольского Севера. Мурманск: МГПУ, 2009. 145 с.
Киселев А.А. Родное Заполярье. Очерки истории Мурманской области (1917-1972 гг.). Мурманск: Мурманское книжное издательство, 1974. 512 с.
Михайлов Е.И. Миграционные процессы в истории формирования населения Европейского Севера России в ХХ веке: дис. ... канд. истор. наук (специальность 07.00.02). Мурманск, 2004. 222 с.
Разумова И.А. Северный «миграционный текст» постсоветской России // Этнокультурные процессы на Кольском Севере. Апатиты, 2004. С. 5-21.
Сведения об авторе
Сулейманова Олеся Анатольевна,
аспирант Кольского научного центра РАН
Suleymanova Olesya Anatolyevna,
Post-graduate of the Kola Science Centre RAS
УДК 393.1:316.52
И.А.Разумова, Л.А.Барабанова
СИТУАЦИЯ ПОГРЕБЕНИЯ И ПОХОРОННЫЙ РИТУАЛ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ СОЦИАЛЬНЫХ ИНСТИТУТОВ
Аннотация
Статья посвящена социологическим аспектам изучения ситуации и ритуалов погребения в России. Предмет рассматривается с точки зрения теории социальных практик и конструктивистского структурализма. Обсуждаются проблемы взаимодействия семьи, государства, церкви, ритуальных служб с учетом исторической динамики. Выявлены основные поля взаимодействия участников погребения.
Ключевые слова:
ситуация погребения, социальный институт, ритуальные практики, история гражданских ритуалов.
I.A.Razumova, L.A.Barabanova FUNERAL SITUATION AND RITUAL
THROUGH THE PRISM OF INTERACTION BETWEEN SOCIAL INSTITUTIONS
Abstract
Some sociological aspects of «funeral situation» studies and funeral rites on the base of Russian materials are discussed in the article. The subject is examined from the social practice theory and structural constructivism points of view. The author observes different problems of interaction between family, church, state and ritual services taking history dynamics into consideration. Essential fields of their interactivity are exposed.
Key words:
funeral situation, social institution, ritual practice, history of civil rituals.
