CC BY
139
Чащин В.П. Гигиена труда в производстве цветных металлов на Крайнем Севере: автореф. дис. ... д-ра мед. наук. М., 1988. 38 с.
Чащин В.П., Деденко И.И. Труд и здоровье человека на Севере. Мурманск: Кн. изд-во, 1990. 104 с.
Сведения об авторе Каспарьян Жанна Эдуардовна,
кандидат экономических наук, научный сотрудник Центра гуманитарных проблем Баренц региона Кольского научного центра РАН
Kasparyan Zhanna Eduardovna,
PhD (Economy), Research Fellow of the Barents Centre of the Humanities of the Kola Science, RAS
УДК 316.334.55/.56:316.52 О.А.Сулейманова
«УЗЕЛОЧЕК ЛИЧНЫХ ВЕЩЕЙ» (ИЗ БЫТА СПЕЦПЕРЕСЕЛЕНЦЕВ) Аннотация
Статья посвящена вещевому аспекту изучения спецпереселенцев Кольского Севера. На материале документальных и устных свидетельств рассмотрены основные особенности вещевого поведения в экстремальных условиях переезда, а также бытовая адаптация этой категории переселенцев.
Ключевые слова:
спецпереселенцы, миграция, вещи, вещевое поведение, бытовая адаптация.
O.A.Suleymanova
«A HANDFUL OF PERSONAL THINGS» (ABOUT SPECIAL SETTLERS LIFE)
Abstract
Article is devoted to ware aspect of studying of special settlers of the Kola North. On the material of documentary and oral evidence the main features ware behavior in extreme conditions of moving, and also household adaptation of this category of immigrants are considered.
Key words:
special settlers, migration, things, ware behavior, household adaptation.
В 1930-е годы на Кольский полуостров было выслано не менее 45 тыс. спецпереселенцев. К сожалению, установить точное количество прибывших в Мурманский округ спецпереселенцев из-за отсутствия архивных материалов не представляется возможным [Шашков, 2004: 110]. По данным ведущего специалиста в изучении этой категории населения Мурманской обл. ВЯШашкова, переселения проходили в несколько этапов: «Первые спецпереселенцы прибыли в Хибинскую тундру 14 марта 1930 г. и были направлены на строительство горно-химического комбината и города (918 чел.). К декабрю 1930 г. в округ прибыло уже более 11 тыс.
спецпереселенцев. За 1931 г. в Мурманский округ прибыло наиболее рекордное количество спецпереселенцев - примерно около 15 тыс. чел. ... В последующие два года поступление спецпереселенцев в Мурманский округ резко сокращается. Это вполне естественно, так как основная масса «кулацких семей» была подвергнута раскулачиванию и выселена в 1930-1931 гг.» [Шашков, 2004: 108-109].
В отличие от вольнонаемных, ссыльные и члены их семей были лишены многих социальных и материальных благ, в том числе всего или значительной части нажитого имущества. Вещевой аспект вынужденной миграции заслуживает отдельного рассмотрения. По различным источникам, а также по воспоминаниям самих участников событий и членов их семей, можно описать обстоятельства, в которых спецпереселенцам приходилось переезжать на Кольский Север, в каких условиях проходили сборы и что именно ссыльным удалось забрать из нажитого имущества, в каких формах осуществлялся властный контроль над этим процессом.
Материально-бытовым сторонам жизни спецпереселенцев на новом месте посвящено пока мало исследований. Особый интерес в этой связи представляют работы О.Е.Куруч [2009; 2010; 2012], сотрудника Историко-краеведческого музея с мемориалом С.М.Кирова г.Кировска, которые детально отражают повседневность особой категории жителей строящегося города. Фрагментарные сведения встречаются также в работах ведущих специалистов по изучению спецпереселенцев Мурманской обл. ААКиселева [2008], В.Я.Шашкова [1988; 1992; 1993; 2000; 2004]. Основным источником являются мемуары самих вынужденных переселенцев [Тимофеев, 2004; Тараскин, 2006]. Публикацией воспоминаний, интервью, документов активно занимается Хибинское общество «Мемориал» [Спецпереселенцы в Хибинах ..., 1997-1998; Хибиногорск ..., 2012]. Кроме того, мы обратились к биографическому опыту тех, кто сам или члены семей были репрессированы. Материалом послужили интервью с жителями городов Кировск и Апатиты, проведенные в 2012-2013 гг. В качестве дополнительного источника мы использовали тексты семейно-биографических и автобиографических интервью с городскими жителями из материалов сектора исторической и социальной антропологии ЦГП КНЦ РАН.
Особенностью спецпереселения как миграционного процесса являлось то, что сборы проходили хаотично и в экстренном порядке. Как правило, люди узнавали о предстоящем отъезде незадолго до отправления. Имущество данной категории переселенцев подлежало конфискации, поэтому, по большей части, люди уезжали в том, что было на них, оставив практически все нажитое.
Существуют официальные документы (постановления и приказы), в которых предписывалось, что можно ссыльным (спецпереселенцам) забрать с собой и в каком количестве. Так, в Постановлении Политбюро ЦК ВКП(б) от 30 января 1930 года «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации» указывалось: «.. .Высылаемым и расселяемым кулакам при конфискации у них имущества должны быть оставлены лишь самые необходимые предметы домашнего обихода, некоторые элементарные средства производства в соответствии с характером их работы на новом месте и необходимый на первое время минимум продовольственных запасов. Денежные средства высылаемых кулаков также конфискуются с оставлением, однако, в руках кулака некоторой минимальной суммы (до 500 рублей на семью), необходимой для проезда и устройства на месте» [Постановления партии, б.г.].
Конфискация имущества проводилась «особыми уполномоченными райисполкомов с обязательным участием сельсоветов, представителей колхозов, батрацко-бедняцких групп и батрайкомов» [Мартюшев, 1997: 139]. Местные власти должны были производить точную опись и оценку конфискуемого имущества. Вероятно, на деле было много нарушений, связанных с дальнейшим «обращением» с изъятыми вещами.
В семье Марии Ивановны Бабуриной (Мошковой), отца, которой в 1929 г. арестовали и выслали на Кольский полуостров, сохранилась опись изъятого у деда имущества [Книга воспоминаний... Письмо М.И.Бабуриной (Мошковой), б.г.]. Выглядела данная опись следующим образом:
АКТ ИЗЪЯТИЯ
1931 года января 18 дня налоговый агент Бардин сего числа в присутствии недоимщика Мошкова члена с/сов. Рожкова Петра и понятого Бокарева произвел изъятие описанного имущества принадлежащего Мошкову Ивану вследствии неуплаты им недоимок подоходналога карт № 42-35 94 руб. протналога карт №42-55 29/30 г. 100 руб.штраф 20 руб. протналог сроки 9/УП - 30 200 руб. при нем изъято ниже следующее
1. Дом с надворными постройками 500 руб
2. Самовар никелированный большой 30 руб
3. Кофта вязаная зеленого цвета 5 руб
4. Скатерть фабрич. работы 3 руб
5. Косынка вязаная 2 руб
6. Платок красный 1 руб
7. Платье в клетку 5 руб
8. Два холста белые 3 руб
9. Шуба дупленая желт. 10 руб
10. Платок серый 2 руб
11. Щеты конторские 2 руб
12. Юбка синяя 2
13. Косынка шерстяная белая 3 руб
14. Полушалок с кистями серый 5 руб
15. Три пары валеных сапог 25 руб
16. Гимнастерка керная 2 руб
17. Овца и 3 ягненка 20 руб
18. Сарай крытый 50 руб
Все изъятое отдано на хранение члену с/сов Рожкову Петру для доставки в с/сов на предмет продажи его с публичных торгов. Член с/сов. Рожков Недоимщик Мошков И.Бордин налогагент
понятой Бокарев Копия верна налогагент бежецкого Раифо И.Бардин Печать заверяет секретарь подпись
В приказе № 4421 Объединенного государственного политического управления от 2 февраля 1930 г. список разрешенных вещей дополняется с учетом средств производства: «...При отправке выселяемых им разрешается брать с собой имущество и продовольствие в пределах нормы. Обязать выселяемые кулацкие семьи, в части средств производства, брать с собой топоры, пилы, лопаты, плотничьи инструменты, по возможности хомуты и
шлеи и продовольствие из расчета на два месяца, общим весом не более 25-30 пудов на семью. При посадке топоры, пилы, лопаты (и другие средства производства) отбираются и грузятся в отдельные вагоны тех же эшелонов. Тара должна быть мягкая» [Мартюшев, 1997: 130-131]. Тем самым власти пытались решить не только проблему бесплатной рабочей силы, но и обеспеченности работников орудиями труда.
В Постановлении бюро Уралобкома ВКП(б) «О ликвидации кулацких хозяйств в связи с массовой коллективизацией» [Постановления партии, б.г.] конкретизировалось понятие «нормы» необходимых вещей для выселяемых семей: «При конфискации имущества выселяемых кулаков за пределы округа (2-я категория) должны быть оставлены лишь самые необходимые предметы домашнего обихода (белье, одежда, постельные принадлежности, посуда), некоторые элементарные средства производства в соответствии с характером их работы на новом месте (лесозаготовительный и строительный инструмент на каждого взрослого члена семьи)».
В.Я.Шашков приводит следующие факты: «Каждой выселяемой семье из ее собственности выдавалось: теплая зимняя одежда и обувь, комплект летней одежды, две-три пары белья, постельные принадлежности, плотницкий инструмент, минимальный хозяйственный инвентарь, запасы продовольствия на два месяца, деньги (не свыше 500 рублей на семью). Все увозимое имущество не должно превышать 3 000 рублей вместе с деньгами. Категорически запрещалось заменять хорошую одежду старой или пришедшей в негодность» [Шашков, 2004: 102].
Однако, как показывала практика, зачастую местные власти произвольно решали, что и в каком количестве возьмут с собой выселенные семьи. В некоторых случаях люди вообще были лишены такой возможности. О подобном бесчинстве властей свидетельствует шифрограмма секретаря Севкрайкома ВКП(б) С.А.Бергавинова: «Есть очень много прибывших семей без никаких продуктов и вещей, так как им заявили, что они едут на два дня на комиссию, и брать с собой ничего не велели, а иным семьям заявили, что продуктов нужно брать только на три дня. Весьма значительное количество семейств прибыло без денег, которых не разрешали брать с собой ни копейки, а имевшиеся отбирали без квитанций. Это по эшелону 501 из Средней Волги. Немало случаев, когда имущество выселяемого прибыло, а семья осталась на месте, и наоборот. Все это сильно затрудняет нашу работу по их расселению и освоению, просим ЦК дать указания областям о более серьезном подходе к этому вопросу и прекращению извращений» [Шифрограмма, б.г.].
Спецпереселенцы и представители высланных семей подтверждают факт произвола со стороны властей. По воспоминаниям можно заключить, что у людей практически не было выбора, что с собой забрать: «На телегу мама положила перину, чтобы детям было удобнее сидеть, на перину положила узлы с одеждой и посудой. Пришел главный уполномоченный, стал шарить по углам повозки, не взяли ли лишних вещей. Увидел перину, схватил ее за угол, выдернул, малые дети посыпались в другую сторону. Соседи наблюдали и плакали. Милосердия от власти ожидать не приходилось. Подходить к повозке никому не разрешали» [Книга воспоминаний. Воспоминания З.Я.Малыгиной (Тимошиной), б.г.]; «Сначала перевезли нас в какой-то чужой дом в нашем же селе, только в другом конце, за речкою, тоже люди уже были высланы.
Мы прожили там недели две или три, потом пригнали нам лошадей, подводу, погрузили нас, а одеть-обуть нам нечего было, и повезли» [Книга воспоминаний. Воспоминания М.М.Афанасьевой (Ивановой), б.г.]; «Вещей при выселении дали только смену белья и чтобы одеть на себя и верхнюю одежду» [Книга воспоминаний. Воспоминания А.С.Гаповой (Долговой), б.г.]; «При высылке родителям ничего не дали взять с собой. Нас посадили на подводу с кое-какими тряпками и так, босиком, в чем были, повезли в деревню Курокша. Там уже стояла баржа с людьми» [Книга воспоминаний. Воспоминания П.Т.Шамариной, б.г.]; «В 1930 г. в конце января ночью арестовали папу, увезли в районную тюрьму. На 3-й день после его ареста нам объявили о высылке и поставили охрану, потом приехали подводы за нами. Мама была без сознания, ее бросили в телегу. Мы, конечно, бросились к ней. Было не до вещей - так, кто-то побросал, что попало, на телегу и по команде поехали со двора» [Книга воспоминаний. Письмо И.Ф.Яковенко, б.г.]; «В один из студеных зимних вечеров подъехала к дому подвода с возничим и сопровождающим. Вошли в избу. Всем приказали одеваться и садиться в розвальни. Взять с собой ни из продуктов, ни из одежды ничего не разрешили» [Книга воспоминаний. Воспоминания О.В.Ершовой (Соколовой), б.г.]; «Времени на сборы не дали. С собой не разрешали взять ни теплых вещей, ни чего-либо из утвари. У меня отобрали полушубок, который родители мне справили в приданое, и который я хотела взять с собой, оставили лишь пиджачок на вате» [Кировск в документах ., 2006: 186].
Если была возможность собрать личные вещи, то в первую очередь с собой брали самое необходимое и теплое: «11-го февраля 1930 года ночью приехали на подводе за нами.... Разрешили одеть на себя теплую одежду, обувь и кое-что из вещей взять с собой, как постельное белье и нательное. Мы это завязали в узлы, так как чемоданов у нас не было» [Книга воспоминаний. Воспоминания Л.Е.Гудовской (Зинченко), б.г.]. Однако не у всех имелись предметы одежды и обуви для жизни в холодном климате. Отсутствие или нехватка теплых вещей - большая жизненная проблема и непременный мотив рассказов о переселении, подчеркивающий тяжесть бытовых условий по приезде на север: «А месяца через два пришла бумага - нам велят собираться. В повестке было написано, взять муки на два месяца. Какая-то женщина, приехавшая из Ленинграда, разговаривала с мамой, советовала взять одежду - мало ли что, мол. А куда надо будет ехать, не говорила. А у нас-то ничего не было, даже валенок не было, в поршнях ходили. А из хозяйства помню кастрюльку алюминиевую, да котел. Вот он хорошо пригодился, потом, как цыгане, на кострах готовили» [Книга воспоминаний. Воспоминания Э.А.Аншиц, б.г.].
В воспоминаниях спецпереселенцев часто отмечается, что забирали с собой швейную машинку (или головку от швейной машинки): «...только швейную машинку разрешили взять с собой» [Спецпереселенцы в Хибинах ., 1997:18]; «Приехали все вместе. Вещей никаких родителям не дали взять, кроме чего на себе и смены белья, одеял, сшитых из лоскутков, и простую швейную машинку» [Куруч, 2010: 231]. В предвоенные и военные годы это был бытовой предмет самой высокой ценности. Наличие его в доме говорило о достатке и благополучии семьи (в 1950-е-1960-е годы это место займут телевизор и стиральная машина): «В доме машинку берегли, стояла она в "красном углу", и шила на ней только бабушка» [О чем рассказала машинка, б.г.]. Не удивительно, что раскулаченные семьи пытались любыми способами уберечь ее и вывезти с собой. Она помогала людям выжить (одеваться и кормиться):
«В 1919 году моя бабушка Лида, сама будучи сиротой, вышла замуж за «середняка». Для деревни по тем временам крепкое хозяйство у них было... Дом хороший, даже зеркала были - большая редкость в деревне. Раскулачивали их -отобрали все. Во время продразверстки отобрали у них все, вынесли всю мебель, одежду, продукты, скотину угоняли. Только швейную машинку удалось бабушке Лиде спрятать в сугроб, чтобы не забрали. И вот на этой машинке тайком шила детям одежду из льняной ткани, которую сами ткали на самодельных станках. Ночью шила, чтоб никто не знал, что у них что-то осталось. ...
Время было такое, что могли арестовать ни за что, по наговору соседей
просто. Поэтому боялись люди» (Информант № 1).
Несмотря на жесткий контроль со стороны властей, некоторые старались припрятать кое-что из ценного имущества, а у кого-то даже получалось его вывезти: «Много брать не разрешали. Взяли самое необходимое, с чем можно справиться собственными силами: носильные вещи, подушки, самовар, духовой утюг. И еще тайком, чтобы не отобрали, удалось спрятать в тряпье головку от ножной швейной машины «Зингер». Стол с приводом и чугунной станиной завернули во что-то и закопали в сарае с глаз долой, чтобы не хватались жадные до чужого, увидев станок без головки» [Тимофеев, 2004: 18-19].
Для кого прятались вещи, сказать трудно. По крайней мере, в устных и письменных мемуарах указания отсутствуют. Были случаи, когда спрятанные (закопанные) вещи спустя какое-то время возвращались их владельцам:
«Из семейных реликвий у нас дома хранится только фарфоровая чашка, которую спрятали в земле в период раскулачивания. Дата на ней означает 1874 год, она уже отбита во многих местах, ею не пользуются. Значит, она, наверное, силу духа семьи, способность противостоять испытаниям»
(Информант № 2).
Вещи, которые вернулись к хозяевам после того, как считались навсегда потерянными, приобретали особый смысл. Например, фарфоровая чашка, которая сохранилась у потомков спецпереселенцев, перешла из категории бытовых вещей в разряд семейных реликвий. Однако такие счастливые случаи спасения вещей единичны, в большинстве случаев люди навсегда расставались со своим домом и имуществом. Одновременно семьи лишались опредмеченной семейной памяти:
«Мама из семьи раскулаченных. Они были сосланы сюда из Новгородской области, из под Чудово, город Чудово. Вот они были зажиточнее крестьяне.
И их семья была сюда сослана в 34-м году......После того как их сюда сослали,
м-м, не разрешали же брать практически ничего. ... То есть берёшь с собой узелочек личных каких-то вещей. Поэтому старых каких-то, к сожалению,
вещей не сохранилось». (Информант № 3).
Адаптация на новом месте происходит постепенно и связана с социальными, экономическими, природно-климатическими особенностями территории. В этой связи важна роль вещей. Так, наличие ценных в материальном плане вещей дает переселенцам основание чувствовать себя более или менее экономически защищенными, а наличие теплой одежды позволяет достичь физического комфорта в условиях Крайнего Севера.
По приезде на Север высланные оказывались в крайне тяжелых условиях. У спецпереселенцев первое время не было возможности для
удовлетворения даже самых необходимых бытовых потребностей. Им приходилось применять смекалку и использовать имеющиеся в наличии подручные средства для того, чтобы изготовить себе постель и посуду. Из воспоминаний М.С.Перунковой о раскулачивании ее семьи в 1930 г.: «Везли в теплушках. Доставили на 13-й километр, разместили в палатках. ...В палатках были только голые нары и по две железные печурки. Первое время спали на досках, потом стали собирать мешки из-под цемента, стирали их в Белой (от автора - название реки), простегивали паклей, какой утепляют избы и мастерили подобие матрацев и одеял. Укрывались разным тряпьем -дали сердобольные люди. Первое время, из-за того, что не было никакой посуды, приходилось довольствоваться консервными банками, потом люди помогли с посудой. Жили в страшной тесноте, на нарах было не повернуться. Но и в этой тесноте, бедности и неустроенности помогали друг другу, делились тем скудным, что имели. .На работе выдали спецодежду (брезентовый плащ, ватные брюки и фуфайку) с кирзовыми сапогами. Сапоги были нашей постоянной обувью, а в спецодежде иногда и спали» [Кировск в документах ., 2006: 186].
Кроме того, что у репрессированных отбирали практически все имущество, по прибытии на новое место, они снова сталкивались с ущемлением своих прав - это касалось и жилищных условий и заработной платы:
«В первое время, мои родители оказались в очень тяжелых условиях, конечно. Тяжело им было справляться. Так еще и льгот у них никаких не было, и
зарплату сильно урезали!»
(Информант № 4).
Обида на государство осталась на всю жизнь не только у самих спецпереселенцев, которые в один миг лишились имущества и родного дома, но и у их потомков. Именно у этой категории переселенцев связь с малой родиной более выражена. Их дети и даже внуки росли на постоянных рассказах о том, где и как они жили, какой имели дом, какое большое хозяйство у них было и т.п. Спецпереселенцы не могли смириться с несправедливостью, и, естественно, в семьях это эмоционально обсуждалось [Сулейманова, 2013: 39].
Несмотря на все трудности, спецпереселенцы, благодаря своему трудолюбию, смогли обжиться на Кольском Севере. Постепенно их восстановили в правах и разрешили уехать на родину, но большинство предпочли остаться. Причины тому были как личные, так и экономические.
Список информантов
Информант № 1 - женщина, 1957 г.р., уроженка г.Кировска Мурманской обл., из семьи раскулаченных (из материалов сектора исторической и социальной антропологии ЦГП КНЦ РАН).
Информант № 2 - женщина, 1984 г.р., уроженка г.Снежногорска Мурманской обл., из семьи раскулаченных (из материалов сектора исторической и социальной антропологии ЦГП КНЦ РАН).
Информант № 3 - женщина, 1959 г.р., уроженка д.Чернилины Кологривского района Костромской обл., в настоящее время проживает в г.Апатиты Мурманской обл. Предки высланы в Мурманскую область в 1934 г. из Новгородской обл.
Информант № 4 - женщина, 1939 г.р., уроженка пос.Тик-Губа Мурманской обл. Предки высланы в Мурманскую обл. в 1931 г. из Тверской обл.
Список литературы
Кировск в документах и фактах. 1920-1945 гг.: Хрестоматия. Кировск, 2006. 266 с.
Киселев А.А. Гулаг на Мурмане: репрессии 30-50-годов ХХ века на Кольском полуострове: очерки. Мурманск, 2008. 198 с.
Книга воспоминаний спецпереселенцев общества «Мемориал». Воспоминания А.С. Гаповой (Долговой). Вещей - только смену белья. URL: http://www.xxl3.ru/teksty/gapova.htm (дата обращения: 17.01.2013).
Книга воспоминаний спецпереселенцев общества «Мемориал». Воспоминания З.Я.Малыгиной (Тимошиной). Верю в разум молодых. URL: http://www.xxl3 .ru/teksty/malygina.htm (дата обращения: 17.01.2013).
Книга воспоминаний спецпереселенцев общества «Мемориал». Воспоминания Л.Е.Гудовской (Зинченко). Что сохранила память. URL: http://www.xxl3.ru/teksty/gudovskaya.htm (дата обращения: 17.01.2013).
Книга воспоминаний спецпереселенцев общества «Мемориал». Воспоминания Марии Марковны Афанасьевой (Ивановой). С Каспийского на Баренцево. URL: http://www.xxl3.ru/teksty/afanasjeva.htm (дата обращения: 17.01.2013).
Книга воспоминаний спецпереселенцев общества «Мемориал». Воспоминания О.В. Ершовой (Соколовой). Это было, было ... URL: http://www.xxl3.ru/teksty/ershova.htm
Книга воспоминаний спецпереселенцев общества «Мемориал». Воспоминания П.Т.Шамариной. Апатиты - край земли. URL: http://www.xxl3.ru/teksty/shamarina.htm
Книга воспоминаний спецпереселенцев общества «Мемориал». Воспоминания Э.А.Аншиц. На 13-м и 16-м километре. URL: http://www.xxl3.ru/teksty/anhits.htm (дата обращения: 17.01.2013).
Книга воспоминаний спецпереселенцев общества «Мемориал». Письмо Ивана Федоровича Яковенко в Хибинское общество «Мемориал». За что? URL: http://www.xxl3 .ru/teksty/yakovenko.htm
Книга воспоминаний спецпереселенцев общества «Мемориал». Письмо Марии Ивановны Бабуриной (Мошковой). Приговор с описью жизни. URL: http://www.xxl3.ru/teksty/anhits.htm (дата обращения: 17.01.2013).
Куруч О.Е. Быт и повседневная жизнь первых строителей г.Хибиногорска (1930-1932) (по фондовым материалам Историко-краеведческого музея с мемориалом С.М.Кирова) // «Своё» и «чужое» в культуре народов Европейского Севера: материалы 7-й Межвуз. науч. конф. / отв. ред. В.М.Пивоев; ПетрГУ; КфСЗАГС. Петрозаводск: Изд-во ПетрГУ, 2009. С.57-60.
Куруч О.Е. Быт и повседневная жизнь первых строителей г.Хибиногорска (1930-1932 гг.) // Хибиногорск. Память сердца. Апатиты: Апатит-Медиа, 2012. С. 52-59.
Куруч О.Е. Санитарно-бытовые условия жизни строителей г.Хибиногорска в 1930-1931 гг. (по фондовым материалам Историко-краеведческого музея с мемориалом С.М.Кирова) // VI Ушаковские чтения: сб. науч. ст. / отв. ред. А.В.Воронин. Мурманск: Изд-во МГПУ, 2010. С.231-234.
Мартюшев Ф.И. Жертвы и палачи. Екатеринбург, 1997. 188 с.
О чем рассказала машинка. URL: http://www.memorial/.krsk.ru/ work/konkurs/11/korh/0.htm (дата обращения: 21.02. 2012).
Постановления партии и правительства 1926-1964 гг. URL: http://www.defree.ru/publications/p01/p40.htm#0723 (дата обращения: 19.03. 2013).
Спецпереселенцы в Хибинах: Спецпереселенцы и заключенные в истории освоения Хибин: Книга воспоминаний / Хибинское общество «Мемориал». Апатиты, 1997. 220 с.
Спецпереселенцы в Хибинах: Спецпереселенцы и заключенные в истории освоения Хибин: Книга воспоминаний / Хибинское общество «Мемориал». Апатиты, 1998. 228 с.
Сулейманова О.А. «Новые горожане» Кольского Севера: вещевое поведение переселенцев из сельской местности // Труды Кольского научного центра РАН. Апатиты: КНЦ РАН, 2013. № 6. С.35-49. (Гуманитарные исследования). Тараскин С. Судеб сгоревших очертанье. Мурманск: Север, 2006. 148 с. Тимофеев В.Г. История одной семьи: повесть. Апатиты: Апатит-Медиа, 2004. 170 с.
Хибиногорск. Память сердца / Хибинское общество «Мемориал». Апатиты: Апатит-Медиа», 2012. 360 с.
Шашков В.Я. Репрессии в СССР против крестьян и судьбы спецпереселенцев Карело-Мурманского края: моногр. Мурманск: Изд-во МГПИ, 2000. 343 с.
Шашков В.Я. Спецпереселенцы в истории Мурманской области: к 65-летию Мурманской области / Мурманский гос. пед. ун-т. Мурманск: Максимум, 2004. 320 с.
Шашков В.Я. Спецпереселенцы на Кольском полуострове // Полярная правда. 1988. 30 дек.
Шашков В.Я. Спецпереселенцы на Мурмане // Север. 1992. № 8. С.130-137. Шашков В.Я. Спецпереселенцы на Мурмане: Роль спецпереселенцев в развитии производительных сил на Кольском полуострове (1930-1936 гг.). Мурманск: Изд-во МГПИ, 1993. 139 с.
Шифрограмма секретаря Севкрайкома ВКП(б) С.А.Бергавинова В.М.Молотову от 27 февраля 1930 г. // Документы Госархива общественно-политических движений и формирований Архангельской области о приеме и расселении раскулаченных в Северном крае. 1930 г. URL: http://www.rusarchives.ru/publication/dispossess.shtml (дата обращения: 3.01.2013).
Сведения об авторе
Сулейманова Олеся Анатольевна
младший научный сотрудник Центра гуманитарных проблем Баренц региона Кольского научного центра РАН
Suleymanova Olesya Anatolyevna,
Junior Researcher of the Barents Centre of the Humanities of the Kola Science Centre RAS
