CC BY
26
ства, но и на повседневность, - способность, наиболее свойственная поэтам. В его исследованиях, раскрывающих не только предмет, но и душу автора, наука связана с искусством, с поэзией и лиризмом.
Известность ученому принесла уже его первая монография -«Ускоренное развитие литературы» (1964). Особенно перспективным, но до сих пор недостаточно учитываемым фактором в отечественной и зарубежной науке о литературе стало, по мнению Л. Будаговой, выдвинутое Г. Гачевым обоснование плодотворности взаимовлияния культур - воспринимающей и культуры-донора: «...ускоренно развивающиеся народы не только многое берут от мировой цивилизации, но и обогащают ее своим опытом и духовными ценностями» [1, с. 55].
Список литературы
1. Будагова Л.Н. Незабываемое. Несколько штрихов к жизни и творчеству Георгия Дмитриевича Гачева // Славянский мир в третьем тысячелетии. - М., 2017. -№ 12. - С. 50-58.
2. Визгин В.П. Слово о Георгии Гачеве: записи вдогонку // Вестник Русской христианской академии. - М., 2010. - Т. 11, вып. 2. - С. 102-126.
3. Темпест Р. Георгий Гачев: In cultura, in memoriam // Философические письма. Русско-европейский диалог [Электронный журнал]. - М., 2018. - Т. 1, № 1. -С. 97-109. - Режим доступа: https://phillet.hse.ru/article/view/8389 (Дата последнего обращения: 02.08.2020.)
УДК 82.0
2020.01.004. ЮРЧЕНКО Т.Г. «ИСТОРИЧЕСКОЕ ДВИЖЕНИЕ ПОДЧИНЯЕТ ИСКУССТВО СВОЕМУ ЯЗЫКУ.»1: НОВЫЙ ИСТОРИЗМ А.В. МИХАЙЛОВА И ПРОБЛЕМЫ НАУКИ О ЛИТЕРАТУРЕ. (Обзор).
Ключевые слова: А.В. Михайлов; историзация знания, историческая поэтика; история литературы; теория литературы; обратный перевод.
Научное наследие выдающегося отечественного филолога-германиста Александра Викторовича Михайлова (1938-1995) срав-
1 Михайлов А.В. Проблема анализа перехода к реализму в литературе XIX века // Михайлов А.В. Статьи по теории литературы. - М., 2018. - С. 320. © Юрченко Т.Г., 2020.
нительно недавно стало предметом специального изучения1. Большая часть работ ученого при его жизни не была опубликована; их систематическое издание началось лишь в 1997 г.2, а с 1998 г. в ИМЛИ РАН, где А.В. Михайлов работал долгие годы, начали проводиться «Михайловские чтения»3. Благодаря этим усилиям всё рельефнее вырисовывается существо михайловских идей, его вклад в отечественную гуманитарию.
Краеугольным камнем научной методологии А.В. Михайлова стала идея «нового историзма», т.е. утверждения, как пишет В.Л. Махлин [6], «не историософски понятой проблемы истории как реальной задачи и реального предмета "наук о культуре"» [6, с. 486]. «Новый историзм» - трансформация германского идеализма и романтизма. Ученый «поставил дело своей мысли, диалог с Германией, как грандиозную задачу соединения русской традиции "исторической поэтики", возникшей тогда, когда век для России и Германии был един (почему и сопоставление научной программы Александра Веселовского и "Поэтики" Вильгельма Шерера не кажется натянутым), и германского проекта самокритики философского разума» [6, с. 490]. Этот сюжет берет свое начало от В. Дильтея и через феноменологию Э. Гуссерля ведет к М. Хайдег-геру и к Г.-Г. Гадамеру. «Замысел Дильтея - соединить теорию поэзии с теорией истории, заново найти и познать познанное Аристотелем и всей классической традицией - вот, что, похоже, действительно отвечает интересам и задачам А.В. Михайлова как переводчика и исследователя Дильтея» [6, с. 494].
«Историзацией нашего знания» называл ученый герменевтический поворот истории, свершившийся в наше время. «Разверты-
1 Библиографию работ об А.В. Михайлове см. в кн.: Жизнь в науке: Александр Викторович Михайлов - исследователь литературы и культуры. - М., 2018. -
С. 588-600.
2
Михайлов А.В. Языки культуры. - М., 1997; Михайлов А.В. Обратный перевод. - М., 2000; Михайлов А.В. Избранное. Историческая поэтика и герменевтика. - СПб., 2006; Михайлов А.В. Избранное: Завершение риторической эпохи. -СПб., 2007; Михайлов А.В. Избранное. Феноменология австрийской культуры. -СПб., 2009; Михайлов А.В. Статьи по теории литературы. - М., 2018.
3 Темы докладов «Михайловских чтений» за 1998-2016 гг. см. в кн.: Жизнь в науке: Александр Викторович Михайлов - исследователь литературы и культуры. - М., 2018. - С. 602-615.
вание свернутой в себе истории, ее выход из состояния в-себе-бытия в состояние для-себя-бытия, - отмечает В. Визгин [2], - вот этот процесс и есть историзация. Скрытые смыслы слов должны для этого быть раскрыты. Гуманитарное познание выступает как служба такой историзации. В ней Михайлов видит "культурно-историческую задачу небывалого масштаба, решать которую суждено современному человечеству", так как бытие в истории осознается человеком с опасным для него запаздыванием по сравнению с аналогичным осознанием пространственного измерения реальности» [2, с. 34].
Согласно концепции Михайлова, «любой смысл, который создается писателем или его исследователем, неразрывно включен в "развернутость истории" своего времени и не может быть понят вне осознания этой связи. Историчность характеризует слово науки по способу его бытия столь же всеобъемлюще, как и слово художественное», - пишет Г. Данилина [4, с. 169]. Проблема самоосмысления, таким образом, - первостепенная для науки о литературе, но «докопаться до своего дна» она все равно не сможет «в силу историчности слова: мышление истории изменчиво и не может быть формализовано на уровне аксиоматически бесспорных утверждений» [там же]. Прежний историзм, подразумевавший, что история литературы представляет собой процесс смены эпох в соответствии с социально-историческими закономерностями, больше не отвечает реальному положению дел. История становится «единовременно-стью», преображается в пространственность, и осмыслять ее следует по-новому, не как объект познания. «Новый историзм», по Михайлову, «настаивает именно на полной включенности исследователя в процесс того, чем тот занимается: с него же, с исследователя и вообще со всякого носителя исторического сознания, и начинает всякий раз восстанавливаться, реконструироваться и разворачиваться, раскрываться история»1.
Преодолевая идею прогресса в искусстве, указывает Л.И. Сазонова [8], Михайлов обосновывает необходимость для исследователя «обратного перевода»: изучать произведение искусства в его изначальном историко-культурном контексте. «Надо, - писал он, -
1 Михайлов А.В. Избранное. Историческая поэтика и герменевтика. - СПб., 2006. - С. 233.
научиться переводить назад и ставить вещи на свои первоначальные места»1. По Михайлову, «точность литературоведческого исследования - в конкретно-историческом подходе к изучаемому явлению, в осмыслении его как некоторой духовной целостности и постижении его изменчивости» [8, с. 121]. Настаивая на историза-ции знания, ученый противопоставлял старому принципу историзма, который «только учил все ставить на свое место в истории ("конкретно-исторически")», новый принцип историзации, который, «радикализуя наше сознание истории, велит нам рефлектировать взаимосвязь нашего и чужого, своего и иного в едином про-2
странстве истории» .
Этот метод, считает М. Надъярных [7], «как бы изначально подразумевается нелинейностью истории культуры, непрямолинейностью культурного процесса. То есть метод современной истории культуры как науки... в полной мере гносеологически соответствует возвратно-поступательному ритму самой истории культуры и самой истории литературы, не только постоянно обращающихся в своем имманентном движении к неким истокам, но и сохраняющих свои истоки в своей принципиально многомерной (многослойной), немонолитной, нестатичной целостности» [7, с. 198].
Идея обратного перевода связывается Михайловым с принципами исторической поэтики. Только та эпоха, писал ученый, «которая породила идею исторической поэтики, впервые ставит вопрос об обратном переводе, т.е. о том, чтобы вернуть произведения культур прошлого на положенные им места в целом историко-культурном генезисе, в их мир, поместить их в свои родные дома и вместе с тем понять всю обстановку их места и дома, то что названо расшифровкой языков культуры»3.
«Историческая поэтика» Веселовского наметила основы нового - динамического - подхода к истории словесности, учитывающего принцип нелинейности. Окказионально было введено понятие «ретроспективности», обозначившее «все разнообразие
1 Михайлов А.В. Обратный перевод. - М., 2000. - С. 16.
2 Михайлов А.В. Актуальные проблемы современной теории литературы // Контекст-1993. - М., 1996. - С. 9.
3 Михайлов А.В. Избранное. Историческая поэтика и герменевтика. - СПб.,
2006. - С. 44.
возвращений к "забытым" ("вымершим") сюжетам, образам, темам, оживающим в новом художественном видении... А.Н. Веселов-ский, в сущности (впервые в науке о литературе), осуществляет сравнительно-типологическую реконструкцию динамики смыслов словесности, впервые очерчивая контуры системы возвратно-поступательных, нелинейных тенденций в литературном процессе, выявляя в литературном процессе факторы и механизмы цикличности» [7, с. 205]. И если в дальнейшем в отечественном литературоведении возобладал стадиально-линейный подход, то работы Михайлова вновь возвращают к нелинейной смысловой многомерности слова в его культурной и литературной динамике.
Именно поэтическое слово и литературное творчество в целом могут, согласно концепции А. В. Михайлова, дать все ответы на вопросы об историческом мире. «Литература» и «история», замечает А. Афанасьев [1], - ключевые понятия гуманитарной науки для ученого, а «наука о литературе» практически синонимична «науке о культуре». Гуманитарное знание, по Михайлову, требует нового отношения к истории, которое «определяется пониманием исторического процесса как смены и сосуществования различных "языков культуры", освоение которых осуществляется с помощью определенных герменевтических процедур ("обратный перевод", "замедление"). Открытие способности воспринимать "иное" как "свое" или, иными словами, наделение прошлого субъектными качествами и есть то, что понимается под предложенным Михайловым словосочетанием "новый историзм". В историческом ракурсе перед нами, в известном смысле, - проблема усвоения традиции, реновация истоков собственной культуры через овладение языком прошлого. Освоение языка "Другого" и принятие "Другого" (здесь Михайлов выступает как наследник М.М. Бахтина) касается не только прошлого, но и современности, становясь фундаментальной коммуникативной проблемой» [там же]. В работах Михайлова нашел свое развитие «герменевтический поворот», начатый в отечественной гуманитаристике М.М. Бахтиным и ознаменованный в литературоведении дрейфом в сторону философии. Опираясь на М. Хайдеггера, Михайлов «вплетает» «историческую поэтику» А.Н. Веселовского, зародившуюся в ситуации кризиса философии и потому стремления гуманитарных наук размежеваться с ней, в ткань складывающейся философско-герменевтической традиции,
ставя, однако, на место «бытия» - «слово», которое в своем историческом развитии «становится для Михайлова подлинным субъектом исторического процесса, и именно в этом заключается его "герменевтический поворот", имеющий следствием проект истори-зации гуманитарного знания... Прошлое здесь перестает быть объектом. "Новый историзм" Михайлова вырастает из его критики "модерноцентризма": он снимает противопоставление прошлого и современного, отказываясь мыслить актуальное состояние науки как "вершину" ее "развития", и на основании этого лишает ее права на выработку критерия научности» [там же]. Этот отказ от «модер-ноцентризма» есть отказ от того, чтобы понимать свой «взгляд на вещи как исторически безотносительный и как естественный»1, т.е. признание исторической относительности исследовательского взгляда. «Преодоление субъективности собственной исследовательской позиции означает у Михайлова открытость обратному влиянию исторического материала, его реактуализацию в современном контексте» [там же]. В этом состоит переоткрытие оснований научности посредством историзации.
Сам научный язык Михайлова «отражает это состояние про-блематизации знания через требование отказа от предпосылок собственной позиции по отношению к прошлому и, таким образом, его историзации... Герменевтическая установка Михайлова сводится в итоге к тому, что работа с источником здесь рождает понимание того, как с ним работать, а не наоборот. если мы не овладеем языком источника и не заговорим с ним на его собственном языке (т.е. не осуществим "обратный перевод"), мы лишь получим подогнанный под наши готовые суждения материал, укрепимся в собственном заблуждении» (там же). Только отказ от рассмотрения человеческого сознания на протяжении веков в качестве константы позволит, согласно Михайлову, «снять ограничение для исторического мышления и создать предпосылки для формирования более адекватного образа человека разных эпох, постижения "конкретных типов культуры" и понимания различных "языков культуры"» [там же].
1 Михайлов А.В. Избранное. Историческая поэтика и герменевтика. - СПб., 2006. - С. 231.
Литературная теория, по Михайлову, возникая как «отщепление от целостности поэтического слова», указывает Ф. Исрапова [5], «имеет своей целью, одной из своих задач реконструировать поэтическую память веков, т.е. поэтически осмысленную и постигнутую целостность исторического развития»1; слово литературной теории не имеет строгих границ со словом литературы.
Сложность для литературоведа, полагал А.В. Михайлов, состоит в том, что наука исследует постоянно движущийся материал, в то время как ее терминологический аппарат в целом статичен: «Систематически построенный и продуманный терминологический аппарат терминов движения - это большое преимущество для науки. он служит системой таких приспособлений, с помощью которых может осуществляться исследование движущегося, текущего материала литературной истории»2. Термины движения - это, по сути, «строительные леса»; их «уберут, когда дом будет построен: эти леса стоят, между тем как дом возводится, т.е. постоянно находится в движении относительно лесов как неподвижного, статического и заранее "заданного" момента»3.
Согласно Михайлову, каждое из «основных слов» науки выступает и как «слово культуры», как опыт ее самоосмысления. Поэтому «основное слово» должно быть понято в своем «историческом разворачивании», в совокупности и единовременности своих культурных смыслов, открывающихся как «иные» и противоречащие друг другу и в то же время проясняющие «свое», имплицитно скрытое содержание.
Основная беда современной науки, как ее видел А.В. Михайлов, отмечает А. Гугнин [3], - «вопиющий разрыв теории и истории литературы, разрыв, о котором он говорил постоянно и который предлагал преодолевать с помощью "изучения истории науки" и "изучения истории основных слов, какими пользуется наука"» [3, с. 84]. Ученый особенно выделял историю основных слов (терминов), необходимую для того, чтобы избавиться от принявшего
1 Михайлов А.В. Избранное. Историческая поэтика и герменевтика. - СПб., 2006. - С. 18.
2 Михайлов А.В. Проблемы анализа перехода к реализму в литературе XIX века // Михайлов А.В. Языки культуры: учебное пособие по культурологии. -М., 1997. - С. 43.
3 Там же.
масштабы эпидемии заимствования часто ничего не решающей терминологии из других наук. Что же касается истории науки, то это, считал А.В. Михайлов, - «не история ее преодоленного и превзойденного прошлого, а история ее сущности и ключ к ее сущности. Это, скорее даже, история ее будущего, в котором обязаны будут переустроиться и найти себе новое место все известные и доступные нам языки знания о литературе с их, присущей им, неотъемлемой истиной»1.
Список литературы
1. Афанасьев А. Теория барокко А.В. Михайлова в его «науке о культуре». Запрет на «автоматические суждения»: фундаментальная филология в контексте модернистской парадигмы знания // Гефтер: Журнал [Электр. издание]. - 2016. -12.12. - Режим доступа: http://gefter.ru/archive/20386 (Дата последнего обращения: 04.08.2020.)
2. Визгин В.П. Александр Михайлов: опыт философской характеристики // Жизнь в науке: Александр Викторович Михайлов - исследователь литературы и культуры / отв. ред. Л.И. Сазонова. - М., 2018. - С. 24-47.
3. Гугнин А.А. «Магическое» литературоведение А.В. Михайлова и некоторые идеи В. И. Вернадского: попытка приближения к проблеме // Жизнь в науке: Александр Викторович Михайлов - исследователь литературы и культуры / отв. ред. Л.И. Сазонова. - М., 2018. - С. 65-96.
4. Данилина Г.И. «Слово на развалинах истории»: Проблемы историзма и ключевых слов в поздних работах А.В. Михайлова // Жизнь в науке: Александр Викторович Михайлов - исследователь литературы и культуры / отв. ред. Л.И. Сазонова. - М., 2018. - С. 167-191.
5. Исрапова Ф.Х. «Строительные леса» литературоведения (А.В. Михайлов о теории литературы и ее терминах как «особых словах») // Новый филологический вестник. - М., 2019. - № 1 (48). - С. 16-27.
6. Махлин В.Л. Уроки обратного перевода (А.В. Михайлов и проблема русско-немецкого диалога) // Махлин В. Л. Второе сознание: подступы к гуманитарной эпистемологии. - М., 2009. - С. 472-502.
7. Надъярных М.Ф. Проблема культурной динамики в методе А.В. Михайлова // Жизнь в науке: Александр Викторович Михайлов - исследователь литературы и культуры / отв. ред. Л.И. Сазонова. - М., 2018. - С. 192-208.
8. Сазонова Л.И. Метаморфозы и трансформации слова в историко-культурных эпохах: концепция А.В. Михайлова // Жизнь в науке: Александр Викторович Михайлов - исследователь литературы и культуры / отв. ред. Л.И. Сазонова. -М., 2018. - С. 110-126.
1 Михайлов А.В. Актуальные проблемы современной теории литературы // Контекст-1993. - С. 14.
