CC BY
89
2.7. ИСТОРИЧЕСКИЙ АСПЕКТ СТАНОВЛЕНИЯ ЮРИДИЧЕСКОЙ ТЕХНИКИ В РОССИЙСКОЙ ЮРИСПРУДЕНЦИИ
Павлова Ксения Евгеньевна. Должность: инженер. Место работы: Гпавное управление Министерства внутренних дел Российской Федерации по Ростовской области. E-mail: vev-vke@yandex.ru
Аннотация: В статье исследуется генезис юридической техники в российской юриспруденции. Автором обосновывается необходимость обращения к теме юридической техники в условиях административной реформы органов государственной власти в целях эффективного функционирования российской правовой системы в целом. Акцент осуществляется на историческом аспекте формирования юридической техники и источников русского дореволюционного права (X - XVIII вв.).
Ключевые слова: генезис; юридическая техника; законодательная техника; российская правовая система; органы государственной власти; технико-юридическая структура закона, исторический аспект.
THE HISTORICAL ASPECT OF FORMATION OF LEGAL TECHNIQUES IN THE RUSSIAN JURISPRUDENCE
Pavlova Ksenia Evgenevna. Position: engineer. Place of employment: MIA Headquarters in Rostov region. E-mail: vev-vke@yandex.ru
Annotation: The article explores the Genesis of legal techniques in the Russian jurisprudence. The author substantiates the necessity of recourse to the legal technique under the conditions of administrative reform of public authorities in the effective functioning of the Russian legal system as a whole. The emphasis is on the historical aspect of the formation of legal techniques and sources of Russian pre-revolutionary right (X - XVIII centuries). Keywords: genesis; the legal technics; the legislative techniques; the Russian legal system; the public authorities; technical-legal structure of the law, the historical aspect.
Право - уникальный феномен цивилизации, в стремлении познать и объяснить сущность которого возникли целые школы мировой философской и юридической мысли. Являясь регулятором общественных отношений, право во всех своих проявлениях существует в языковой форме, всегда стремиться быть графически, текстуально оформленным. Предписания приобретают статус закона лишь после того, как зафиксируются в официальных письменных текстах, издаваемых государственными органами в строго определенном порядке. Точность и ясность словесной формы - обязательные предпосылки высокого качества законов. При этом, сложная внешняя форма нормативных правовых актов должна сочетаться с доступностью предписаний для понимания. «Глубочайшая мысль должна сливаться с простейшим словом» [1, с. 214]. Достичь единства формы и содержания закона позволяет инструментарий юридической техники. В субъективном смысле юридическая «техника» представляет собой юридическое искусство «отделки» правового материала, в объективном - механизм права.
Реформирование российской правовой системы ставит перед государством целый ряд задач, важнейшей
из которых является совершенствование юридических технологий, в том числе и юридической техники. Как справедливо отметил Президент России В.В. Путин: «... и сегодня крайне важно, чтобы нормотворческие действия были не только согласованными, но и стратегически выверенными. Федеральные законы должны приниматься в интересах всей страны и всех граждан России. Само их содержание и юридический язык должны быть ясными, доступными для всех и каждого. Только тогда можно ожидать от граждан их неуклонного исполнения и уважения к праву и закону» [2].
Таким образом, повышенный интерес к проблеме юридической техники сегодня связан с возрастанием роли законодательства и укреплением правового поля в жизни российского общества.
Тем не менее, несмотря на почти столетнее изучение вопросов юридической техники, отдельные ее аспекты по-прежнему не получили своего должного освоения. К числу таких, безусловно, следует отнести само понятие «юридическая техника». До сих пор отсутствует его однозначная формулировка, авторы, как отечественные, так и зарубежные по-разному трактуют этот термин. Более того, применительно к нормотвор-ческой деятельности органов государственной власти, зачастую прослеживается подмена понятий - «юридическая техника» и «законодательная техника». Поэтому нами вполне разделяемо весьма авторитетное мнение ведущих российских ученых о том, что термин «юридическая техника» пока еще неточен, противоречив и «применяется скорее со сложившейся в российской юриспруденции традицией» [3, с. 11], и, следовательно, в свете осуществляемой сегодня административной реформы органов государственной власти, проблемы юридической техники, как никогда, нуждаются в своей конкретизации и новом научном осмыслении.
Однако, прежде чем давать научную оценку юридической технике, безусловно, необходимо обратиться к историческому аспекту проблемы.
Юридическая регламентация социальной жизни в государстве осуществляется установлением правовых норм. При этом содержание правовой нормы всегда определенно оформлено. «Нормативные правила нуждаются во внешнем выражении, передаче: четкая техническая выраженность текста нормативного акта -обязательное его качество» [4, с. 18].
Любому предписанию законодателя, независимо от места и времени издания, от статуса издавшего его органа, от степени официальности источника опубликования, свойственна особая конструкция текста, выделение в нем разделов, глав, статей, частей, абзацев. Свидетельством тому - тексты древних памятников права и современная юридическая законодательная практика. Поэтому исторический правовой опыт технического оформления текстов законодательных документов, получивший признание и апробацию, ценен не только в научном плане.
Юридическую технику (как говорили раньше - техническую юриспруденцию) характеризуют как деятельность репродуктивную: она воспроизводит содержание права, позитивного правопорядка в законодательстве. «Ее конечная цель направлена на изложение смысла и значения волевых содержаний» [5, с. 124]. Качественное воспроизведение содержания правового порядка, правовой нормы достигается посредством использования специальных приемов и методов, выработанных правотворческой практикой и
представляющих собой комплекс правил для составителей законодательных текстов.
В императорский период российской истории основные начала законописания еще только предстояло вынести, а затем предложить к применению законосо-ставителям в их работе. Отсутствие общих рекомендаций по технике подготовки законов отнюдь не означало, что практическое развитие техники составления нормативных актов при подготовке законов отставало от потребностей политической жизни. Некоторые наставления по технике правотворчества можно встретить в законодательстве, а не только в инструктивных письмах для чиновников законоподготовительных канцелярий. В России, как, впрочем, и в западноевропейских государствах, интерес к научной разработке правил юридической техники заметно проявился лишь с конца XVIII столетия. Этому предшествовал достаточно длительный процесс.
По мнению А.В. Мицкевича, «следует различать две основные тенденции и два соответствующих периода в развитии источников русского дореволюционного права:
тенденцию и период господства восточнославянских источников самобытного развития русского права, опиравшегося также на византийскую православную культуру (примерно вв. н. э.);
тенденцию влияния преимущественно западноевропейского законодательства государств имперского, абсолютистского типа на законодательство в дореволюционной России» [6, с. 13].
Для периода становления русского государства -Древней Руси, как и для процесса образования других раннефеодальных государств в Европе, характерно то, что основным источником формирования правовых норм являлись древние обычаи славянских племен, объединившихся в первые раннефеодальные государства-княжества, а также княжеская судебная практика. Свидетельствами об этих обычаях и «судах» (судебной практике) являются тексты договоров Руси с Византией (X в.), содержащие нормы византийского и русского права («устав» и «закон русский»), а также церковные уставы Х-Х1 вв., регулировавшие брачно-семейные отношения, определявшие преступления против церкви (религии) и нравственности, юрисдикцию церковных иерархов и судов.
Результатом обобщения этих обычаев и отношений, ими закрепляемых, явились правовые уставы киевских и новгородских князей, вошедшие затем в Русскую Правду Ярослава (1016 г), Покон вирный - акт о размерах даней и штрафов (около 1024-1026 гг.), Правду Ярославичей (около 1072 г.). Дальнейшее развитие исконно русские и византийские церковно-славянские правовые начала получили в Уставе Владимира Мономаха (1113 г.). В середине XII в. сложился первый общерусский юридический кодекс - Пространная редакция Русской Правды (около 1113 г.), объединившая Суд Ярослава (т. е. нормы Краткой Правды) и Устав Мономаха.
Дальнейшее свободное развитие русского права было прервано монгольским нашествием. После освобождения Руси от монгольского ига славянская, или древнерусская, традиция развития источников русского права была продолжена в Новгородской и Псковской судных грамотах (1467 г.), в общероссийских великокняжеском Судебнике 1497 г. и царском Судебнике 1550 г., уставах и указных книгах царских приказов XVI-XVII вв., а также в источниках церковного права:
Кормчей книге, Стоглаве 1551 г., Правосудии Митрополичьем.
Восточнославянская традиция развития источников русского права получила свое завершение в Соборном Уложении 1649 г., явившимся крупнейшей вехой правового развития Московского государства первой половины XVII в.
Представляется, что процесс становления права (и юридической техники) шел как «сверху», т.е. от доктрины к практике, так и «снизу», т.е. от реальных отношений через их обобщение и типизацию к становлению системы норм. На ранних стадиях процесса явно преобладает последний способ, а на более поздних -первый (например, рецепция и влияние чужого права -договоры с греками и с немцами, рецепция византийского права).
В последствии период самостоятельной восточнославянской традиции в развитии русского права сменился в XVIII в. другой тенденцией - становлением и развитием законодательства абсолютистского, имперского Российского государства. Начало его было положено реформами Петра I.
Следует отметить, что для данного периода характерна ориентация законодательства России на европейские, прежде всего германские и шведские, образцы. Воля монарха, Императора, была официально провозглашена единым юридическим источником закона. Для ее выражения не требовалось согласия Сената или иного органа. Сенат при Петре I мог издавать указы от имени царя. В дальнейшем, на протяжении всего XVIII в., верховная законодательная власть Императора сохранялась и упрочивалась. Опиралась данная власть уже не на выборные или сословные советы, коллегии, а на бюрократические учреждения (такие как Кабинет министров, Тайный совет, Императорский совет и т.п.), которые формировались из числа «верных государю людей». Все стороны жизни общества и государства регламентировались законодательными актами: манифестами, уставами, именными указами, объявленными (устными) указами, регламентами.
Первые попытки нормировать технику законодательного творчества были предприняты уже в петровское время - «... основания и правила конструирования, оформления правовых актов, законотворческого процесса стали закрепляться непосредственно на нормативном уровне» [7, с. 11]. Хотя чаще их авторы ограничивались рекомендациями для какой-либо узкой области юридической техники, в правовых актах петровской эпохи можно обнаружить более четкое по сравнению с ранее изданными документами выделение обособленных тематических единиц, сюжетов, разделяемых на главы, пункты. Не было еще четкости и единообразия в оформлении разного рода актов, однако внутри каждого из них в логическом повествовании отграничивались самостоятельные части - параграфы, пункты или главы.
Петром I была введена обязательная письменная форма для актов государственных учреждений, имеющих силу закона; письменно должна была излагаться постановляющая часть документа: «дела разумеются, о которых надлежит письменный указ» [4, с. 19]. Первые из опубликованных по следам этого указа законодательных документов (в повременном издании - петровских «Ведомостях») были очень трудны для восприятия их содержания главным образом из-за сложности языка, словесного оформления. Для исполнителей первые записанные законы представлялись,
по выражению В.О. Ключевского, «шарадой». Однако со временем законодательные решения стали оформляться, во многом благодаря не только возросшему интересу к чтению, но и большей «демократичности» печатного слова, в более доступной для массового читателя редакции.
Большая доступность для понимания обеспечивалась и техническими приемами разбивки письменного текста: выделение абзацев, пунктов, использование разных шрифтов и т.п. Например, в Генеральном регламенте, одном из документов, составлением которого занимался лично император Петр I, заметна не только техническая проработанность структуры его текста. Регламент касался и вопросов нормирования правил законодательной техники. В различных главах этого документа говорится о необходимости проставления дат на документах, включая нормативные, упоминается о стилистике документов - «штиль канцелярский».
Особое внимание в это время уделялось языку закона, его литературному слогу. Литературный язык в начале XVIII века «выступал главным образом в двух его видах: книжный, преимущественно церковнославянский, и народный, к которому примыкал язык документов - Уложения, Судебников, указов, трактатов. Название «народный» для разновидности литературного языка здесь не имеет специфического оттенка просторечности, а только указывает на большую демократичность по сравнению с книжным» [4, с. 18]. Известный русский переводчик и ученый В.К.Тредиаковский в 1730 г. признавал, что книжный язык не приспособлен для гражданского письма из-за его «темности», и призывал во всех произведениях, кроме церковных, писать «самым простым русским словом, то есть каковым мы меж собой говорим» [8, с. 649]. Сохранение книжно-славянских речевых оборотов в печатных, в том числе законодательных, текстах не соответствовало потребностям растущего круга читателей, так как было труднодоступным для усвоения их смысла. С первой четвертью XVIII в. связывают тенденцию сближения книжного и народного литературного языка и его комбинирования с разговорным.
Новый стиль письменной речи формировался на базе смешения элементов церковно-славянской книжной речи, светской деловой лексики и разговорного языка с включением речевых заимствований из западноевропейских языков. Его употребление регулировалось указаниями Петра, чиновников коллегий. Поскольку при Петре в определенной мере перенимались и европейские законодательные каноны, такие наставления часто адресовались переводчикам: «Со всем усердием трудися и высоких слов славенских класть не надобеть» [9, с. 82-83]. При Петре были введены в повседневную речь многие научные, технические понятия вместе с предметами, которые они обозначали. Не следует упускать из виду, что иноязычные заимствования, включение в лексический состав русского языка новых слов происходили и раньше. Особенно интенсивно шло их освоение именно с начала XVIII в. Однако, к этому же времени относятся и попытки пресечь неумеренное употребление иностранных слов, подчеркнуто используются их русские эквиваленты1 [10, с. 41].
Бесспорным является тот факт, что для основательного перехода в письменной речи на «нормальную»
1 Тредиаковского, А.Д. Кантемира, М.В. Ломоносова, Н.И. Новикова, Д.И. Фонвизина, Н.М. Карамзина, позднее И.А. Крылова, А.Н. Радищева, А.С. Пушкина и их последователей.
лексику, «простое русское слово» требовалось время и серьезная научная работа.
Имперский характер законодательства в начале XX века лишь немногим изменился, главным образом путем допуска избранных депутатов к процедуре обсуждения законопроектов (в качестве уступки давлению народных масс в предреволюционные годы). Однако и прошедшие всё стадии законотворческого процесса акты не всегда были безупречны с точки зрения их логико-литературного или технико-юридического оформления. В сборниках нормативных документов можно найти немало примеров противоречивых либо просто неудачных законодательных формулировок.
Таким образом, характерной особенностью развития юридической техники в рассматриваемый исторический период явилась господствующая роль законодательства императорской власти, которая, в свою очередь, характеризует систему источников права царской России как присущую европейской континентальной системе права. По мере накопления опыта законодательного творчества происходила выработка внешних способов и приспособлений для создания норм права. Законодательная практика представительных учреждений дала немало нового для дальнейшего развития «технологии» законодательст-вования.
Ведущее значение нормативных актов в системе источников права досталась современной России в наследство от всех предшествующих эпох развития ее правовой системы, начиная с XII-XIV вв. Оно прошло через всю историю Российской Империи и советского государства. Вместе с тем система нормативных правовых актов Российской Федерации существенно отличается от соответствующих систем источников русского права прошлых эпох.
Российская правовая система исторически развивалась в рамках континентально-европейской традиции. Юридическое регулирование построено на писаном законе, правовое развитие идет от понимаемого обществом права, от того, что есть право в сознании всего общества и индивида, к закреплению этого права в законе. В процессе правотворчества параллельно с деятельностью по формированию общественных отношений в целях создания правовых норм и совокупностью приемов мышления выделяется технологический элемент - юридическая техника. Правила юридической техники, пусть и самые простые, возникают вместе с первыми законами. На начальном этапе правового развития правила составления законов были немногочисленны и примитивны. Архаичное право имело казуистический и несистемный характер, писаные нормы были немногочисленны. Однако, постепенно казуальность норм права уступает место абстрактному их формированию. Тем не менее, развитие правовых норм - процесс не одномоментный. Многие нормы права были смешаны с нормами неюридического характера, зачастую трудно провести между ними четкую грань.
Источниками истории русского права являются обычай и закон. Памятниками обычного права выступают памятники русской истории - летописи, записки, акты, отчасти литературные памятники, а также живое обычное право и юридические пословицы. Памятниками законов служат договоры (международные и внутренние), уставы и указы (отдельные законы), кодексы. По мере накопления опыта законотворчества происходила выработка внешних способов и приспо-
соблений для создания норм права, а также инструментария юридической техники.
Изучение генезиса юридической техники позволяет получить бесценный спектр дополнительных знаний о природе юридических приемов создания, реализации и толкования норм права, определить правовые концепции и конструкции, реконструировать определенные формы правовых идей.
Список литературы:
1. Кони А.Ф. Избранное / Сост., вступ. ст. и примеч. Г.М. Миронова и Л.Г. Миронова. М. Современная Россия, 1989.
2. Стенограмма выступления Президента России В.В. Путина на учредительном съезде Ассоциации юристов России // [Официальный сетевой ресурс]. Вступительное слово на учредительном съезде Ассоциации юристов России 22 декабря 2005г. 16.03 Москва. http://www.kremlin.ru/events/president/transcripts/ 23354. Обращение 31.10.2015г.
3. Проблемы юридической техники / Под ред. В.М. Баранова. Н. Новгород, 2000.
4. Юртаева Е.А. Законодательная техника в российской империи и некоторые методические вопросы преподавания юридических дисциплин в вузах // Юридическое образование и наука, 2001, №2.
5. Штаммлер Р. Сущность и задачи права и правоведения. М., 1908.
6. Мицкевич А.В. Источники (формы выражения) российского права. Закон: создание и толкование / Под ред. А.С. Пиголкина, М., 1998.
7. Колесник И.В. Проблемы формирования и реализации концепции правоприменительной технологии в современной России: Монография, Ростов н/Д., 2009.
8. Тредиаковский В.К. Сочинения. Т. 3. СПб., 1849.
9. Цит. по Виноградов В.В. Очерки по истории русского литературного языка XVII - XIX веков. М.: Высшая школа, 1982.
10. Кожин А.Н. Литературный язык допушкинской России. М.: Русский язык, 1 989.
Рецензия
на статью «Исторический аспект становления юридической техники в российской юриспруденции», подготовленную Павловой Ксенией Евгеньевной
Развитие правовой сферы российского общества приводит к резкому увеличению законодательного массива, тем не менее, само по себе увеличение числа законов не свидетельствует о повышении уровня правового регулирования общественных отношений и укреплении законности. Причиной этого, помимо прочего, является недостаточное внимание к системе требований, предъявляемых к процессу создания законов. Безусловно, в данных условиях актуальность приобретает проблема юридической техники.
Нельзя не согласиться с автором статьи в том, что ученые используют понятие «юридическая техника» уже без малого две сотни лет, однако, в теории права данное понятие до сих пор не получило достаточно четкого определения. Еще больший интерес вызывает вопрос о том, как происходил процесс возникновения юридической техники. И это обоснованно, так как исторический правовой опыт технического оформления текстов законодательных документов, получивший признание и апробацию, ценен не только в научном плане.
С точки зрения исторической логики право и юридическая техника должны возникать одновременно, так как процесс возникновения права отражает, прежде всего, развитие его внутренней самоорганизации, итогом которой становится известная «конструкция» права, то есть его внутренняя структура и форма внешнего выражения - техника в праве или юридическая техника.
Автор статьи - Павлова К.Е. - приходит к обоснованному выводу о том, что становление права и юридической техники проходило как «сверху», т.е. от доктрины к практике, так и «снизу», т.е. от реальных отношений через их обобщение и типизацию к становлению системы норм. На ранних стадиях процесса явно преобладает последний способ, а на более поздних - первый (например, рецепция и влияние чужого права - договоры с греками и с немцами, рецепция византийского права). Эта мысль получила свое развитие в содержании статьи.
Представляется, что научный уровень статьи соответствует требованиям, предъявляемым к подобного рода работам, и статья Павловой К.Е. «Исторический аспект становления юридической техники в российской юриспруденции» может быть рекомендована к опубликованию.
Рецензент - заведующая кафедрой конституционного и муниципального права Юридического института НИУ «БелГУ», д.ю.н., профессор М.В. Мархгейм
