CC BY
20
УДК 294.3 ББК 86.35
М.С. Уланов, М.Е. Тюмидова, В.Х. Хомутников
Калмыцкий государственный университет им. Б.Б. Городовикова
ИСТОРИЧЕСКИЕ УСЛОВИЯ ФОРМИРОВАНИЯ И ЭВОЛЮЦИИ МЕНТАЛИТЕТА ОЙРАТОВ
Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ и МОКНСМ в рамках научного проекта № 20-511-44006 «Философия монгольских этносов»
В статье рассматриваются исторические условия формирования и эволюции менталитета ойратов, которые являются непосредственными предками калмыков. Авторы отмечают, что исторические факторы традиционно считаются одними из основных условий, способствующих формированию этнического менталитета. При этом можно говорить и о влиянии самого этнического менталитета на ход исторических событий. Среди большого и разнообразного количества эпизодов богатой истории ойратов можно выделить те события, влияние которых на складывание их этнического менталитета было наиболее значительным. Такими наиболее важными историческими событиями, в частности, были этногенез ойратов и включение их в состав Монгольской империи, обособление их в рамках империи, усиление и гегемония ойратских правителей в послеимперский период, распространение буддизма, появление национальной письменности, создание государств - Джунгарского, Хошутского и Калмыцкого ханств. После вхождения части ойратов в состав России изменения происходят и в их этническом менталитете, в результате чего начинается формирование нового монго-лоязычного этноса - калмыков. Тесные политические, хозяйственные и культурные контакты ойрат-калмыков с русским и другими народами Российского государства способствовали обогащению культуры калмыцкого народа, а также трансформировали его этнический менталитет.
Ключевые слова: ойраты, калмыки, этнический менталитет, этногенез, буддизм, ойратская письменность, Монгольская империя, ойратские государства, Россия.
M.S. Ulanov, M.E. Tyumidova, V.Kh. Khomutnikov
Kalmyk State University named after B.B. Gorodovikov
HISTORICAL CONDITIONS OF THE FORMATION AND EVOLUTION OF OIRATS' MENTALITY
The research was funded by RFBR andMECSS, project number 20-511-44006 "Philosophy of the Mongolian peoples"
The article describes historical circumstances of the evolution of mentality of Oirats who are direct ancestors of Kalmyks. The authors believe that historical conditions are the main factors that influence the formation of ethnic mentality. At the same time, it is necessary to speak about the influence of ethnic mentality on the course of historical events. Oirats' history is full of big and different events but the authors outlined very important events which had a significant impact on the formation of ethnic mentality. The authors believe that the following important historical events were of great significance: ethnogenesis of Oirats and their introduction into the Mongol empire, their separation in the framework of the empire, the increasing role of Oirat rulers in the period after the collapse of the empire, the spread of Buddhism, the invention of national writing, the creation of their own states- Dzungar Khanate, Khoshut and Kalmyk Khanates. When some Oirat tribes became a part of Russian empire they changed their mentality and it was the beginning of the formation of a new
Mongol ethnos -Kalmyks. Oirat-Kalmyks had close political, economic and cultural relations with the Russian people and other peoples of the Russian state. These ties enriched Kalmyk culture and transformed their ethnic mentality.
Key words: Oirats, Kalmyks, ethnic mentality, ethnogenesis, Buddhism. Oirat writing, Mongol empire, Oirat states, Russia.
Актуальность обращения к проблеме этнического менталитета связана с радикальными изменениями в современном мире, трансформациями материальной и духовной жизни общества, происходящими на фоне процесса глобализации. Все это усиливает интерес к проблемам менталитета и традиционной культуры народов России, одним из которых являются калмыки. При этом уникальность последних состоит в том, что, будучи азиатским по происхождению народом, исповедующим буддизм и говорящим на языке монгольской группы, они уже несколько столетий проживают на территории Восточной Европы. Подобного рода «парадоксальность» резко выделяет калмыков из всей значительной и разнообразной массы народов, живущих на территории Юга России. По сути, территория Калмыкии, являясь неотъемлемой частью России, представляет собой самый западный форпост не только тибето-мон-гольского мира, но и вообще всей буддийской цивилизации, если о такой можно вести речь [подр. 12].
В данной статье мы попытаемся рассмотреть роль исторических факторов в формировании менталитета ойратов, которые являются непосредственными предками калмыков. Исторические факторы традиционно считаются одними из основных условий, способствующих формированию этнического менталитета. В то же время можно говорить и об обратном процессе, т.е. о влиянии самого этнического менталитета на ход исторических событий. Так, можно заметить повторяемость многих исторических событий для различных народов, что является прямым следствием принятия определённых решений на высоком государственном уровне, проистекающих из национального характера и менталитета народа.
Среди большого и разнообразного количества эпизодов богатой истории ойратов можно выделить те события, влияние которых на складывание их этнического менталитета было наиболее значительным. Такими наиболее важными историческими событиями, в частности, были этногенез ойратов и включение их в состав Монгольской империи, обособление их в рамках империи, усиление и гегемония ойратских правителей в послеимперский период, распространение буддизма, создание национальной письменности, формирование ойратских государств - Джунгарского, Хошутского и Калмыцкого ханств.
Следует отметить, что в XVII в. часть ойратов (прежде всего торгоуты и дербеты) откочевала на запад и стала известна как калмыки. Последние, будучи непосредственными потомками ойратов, в XVII столетии укоренились на территории Юга России. Будучи кочевым народом, калмыки прошли огромное расстояние от территории Западной Монголии и Джунгарии до низовий Волги и Дона. Дореволюционная история калмыков представляет собой достаточно бурную, драматическую и порой даже трагическую цепь событий, обусловленных их специфическим кочевым менталитетом, «наклонностью к подвижности, борьбе и упорному стремлению в достижении своих целей» [5, с.135].
В целом, чтобы лучше понять менталитет калмыцкого этноса, который постоянно видоизменялся на протяжении нескольких последних веков, необходимо обратиться к истории ойратов - предков калмыков, попытаться рассмотреть влияние ее событий на их менталитет, тем более что современные калмыки нередко идентифицируют себя
с ойратами, называя себя ойрат-калмыками и считая историю ойратов собственной историей. Даже в фундаментальном монографическом труде «История Калмыкии с древнейших времен до наших дней» значительный объем страниц отведен для описания именно ойратской истории [6].
Вопрос о происхождении ойратов еще достаточно слабо изучен в силу ограниченности источниковой базы. В востоковедной науке существует несколько версий происхождения слова «ойраты». Некоторые исследователи переводят это слово как «близкий» или «союзник». Эта версия была сформулирована Н.Я. Бичуриным, который отмечал, что этноним «ойрат» имеет монгольское происхождение и переводится как «союзный», «ближний» или «союзник». Для другой части ученых предпочтительной видится версия Д. Банзарова, согласно которой данный этноним проистекает из двух монгольских слов «ой» (лес) и «арат» (народ), и переводится как «лесной народ» [подр.: 2].
Если исходить из второй версии, которая представляется нам ближе к истине, ранние ойраты, будучи охотниками-звероловами, вероятно, первоначально обитали в лесных массивах Прибайкалья, Саян и Алтая, но затем начали мигрировать и заняли пограничную лесостепную область, где у них стало развиваться кочевое скотоводство. Учитывая, что природно-географические и природно-хозяйственные факторы самым непосредственным образом влияют на менталитет этносов, можно предположить, что у ойратов к началу XIII столетия сформировался собственный менталитет, связанный как с охотничьей, так и скотоводческой хозяйственной этикой. Естественно, что суровые условия жизни Южной Сибири способствовали формированию у ранних ойратов особых ментальных установок, связанных с экологическим сознанием и сакральным отношением к природе, что можно наблюдать у современных народов, обитающих в данном регионе. Переход ойратов в пограничную лесостепную зону, очевидно, также отразился на их менталитете, сделав этнос более открытым инокуль-турным влияниям.
Дальнейшая история ойратов была связана с формированием Монгольской империи под руководством Чингис-хана. После объединения Монголии и провозглашения Чингис-хана каганом встал вопрос о присоединении к монгольскому государству «лесных народов», которые первоначально выступали против коалиции Чингис-хана, поддерживая враждебных ему меркитов и найманов. В 1207 г. сын Великого кагана Джучи выступил в поход с целью покорения «лесных народов». Военное превосходство монголов над ранними ойратами к этому времени было несомненным, и вести с ними военные действия было бессмысленно и опасно для сохранения этноса. В этих условиях глава раннеойратского союза Хутуха-беки проявил политическую мудрость и прагматизм, добровольно присоединившись к Джучи и став его проводником. В результате этого дальновидного шага все лесные народы добровольно вошли в состав Монгольского государства.
Поступок Худуха-беки был высоко оценен Чингис-ханом, который сохранил за ним власть над ойратами. В результате ойратам, в отличие от большинства других монголоязычных народов, удалось сохранить себя как отдельный этнос. В конце XIII в. ойратов, обитавших первоначально в горных и таежных районах Южной Сибири и Монголии, переселили на запад, где они заняли территорию Западной Монголии и Джунгарии [15, с.8]. Постепенно в состав ойратов стали вливаться и другие этнические группы, в частности, кереиты, испытавшие влияние христианской религии несторианского толка. Вероятно, после падения Юаньской империи в состав ойратов вошли торгоуты и хошоуты, которые, будучи военным сословием и имея полиэтническое
происхождение, наряду с другими группами ойратов (зюнгарами и дербетами) стали основными субэтническими компонентами ойратской народности. Естественно, что в новом окружении, на новой, преимущественно степной территории, с переходом на кочевое скотоводство и включением в свой состав инородного населения, менталитет ойратов не мог не претерпеть значительной трансформации.
Войдя в состав огромной и многоэтничной Монгольской империи, ойраты попали под некоторое воздействие имперской идеологии, способствовавшей складыванию у них имперского сознания. В то же время ойратские правители сохраняли определенную политическую автономию и, находясь на окраине империи, постепенно укрепляли свою власть. В хозяйственно-экономической области ойраты меньше, чем монголы зависели от китайского рынка, так как могли вести прямую торговлю с тюркоязычными соседями. Постоянные контакты с тюрками не могли не повлиять на язык, а также материальную и духовную культуру ойратов. В результате всех этих факторов формировалась определенная социально-политическая, хозяйственная и даже культурная обособленность ойратского домена, что, в свою очередь, способствовало складыванию у ойратов специфического менталитета и самобытных традиций, которые стали отличать их от всей остальной массы монгольских этносов. Это в некоторой степени входило в противоречие с имперской идеологией и космополитическим имперским сознанием. Таким образом, были заложены важные историко-культурные предпосылки для возникновения особого ойратского монголоязычного этноса.
По мнению автора книги «Этническая психология» В.Г. Крысько, исторические источники указывают на то, что ойрат-калмыки по своему менталитету традиционно отличались от коренных монголов, будучи более «независимыми, сплоченными и самостоятельными» [7]. Дореволюционный исследователь А. Попов также отмечал самостоятельность и независимый менталитет ойратского этноса. Попов подчеркивал, что, хотя Цинская империя смогла ликвидировать их государственность и политическую независимость, подавить стойкий дух ойратского народа она была не в состоянии. В результате многие ойраты вынуждены были покинуть Джунгарию и искать пристанища в других краях, «нежели терпеть нравственное унижение» [9, с.5]. Советский историк Л.Н. Гумилев также указывал на особый свободолюбивый менталитет ойратов, которые, чтобы сохранить свою независимость и самобытность, подобно североамериканским индейцам, вели неравную войну с гораздо более сильным противником, фактически без какой-либо надежды на победу. «Не всякий этнос, - подчеркивал Гумилев, - согласен на подчинение врагу - лишь бы жить» [4, с.71].
Сформировавшись на стыке монгольского и тюркского миров и соединив в себе элементы тюркской и монгольской культур, ойраты постепенно стали противопоставлять себя и монголам, и тюркам. Родство с монголами и одновременно отличие от них зафиксировано в монгольской мифологии и монгольских историко-литературных памятниках. Так, в ряде исторических источников указывается, что у легендарного предка монголов Борджигидай-Мергена было два сына. Старшим сыном был Дува Сохор. Потомки его четырех сыновей стали родоначальниками ойратских родов. Предком же монголов, согласно данным источникам, являлся младший сын Борджигидай-Мергена Добу-Мерген. Калмыцкий исследователь Г.О. Авляев отмечал, что легенда о двух братьях свидетельствует о первоначальном выделении ойратов из общемонгольской общности, что, вероятно, относится к 840 г. и хронологически связано с падением Уйгурского каганата [1, с.130-131].
Вскоре после падения монгольской династии Юань в Китае ойратские князья открыто выступили против общемонгольского правителя Эльбек-хана и фактически вышли из-под власти чингизидов. Усиление влияния ойратов в Монголии приходится
на первую половину XV столетия, когда ойратские правители Тогон и его сын Эсен объединили страну под своей властью, хотя формально всемонгольским ханом считался чингизид Дайсун-хан. В 1453 г. Эсен провозгласил себя великим монгольским ханом, однако вскоре был свергнут другими ойратскими правителями, после чего в Монголии началась раздробленность.
Усиление и гегемония ойратов в первой половине XV века способствовали дальнейшему обособлению ойратов от основной массы монголов и консолидации их в отдельный монголоязычный этнос. Интересно, что именно в данный период ойратской истории у них появляется такая этнографическая особенность, как ношение на головных уборах красной кисточки (калм. улан-зала), которая сохранилась и у калмыков, традиционно называвших себя «улан-залата халимгуд» или «калмыки с красными кисточками». Данный этнический маркер появился у ойратов в 1437 г. в период правления Тогона-тайши [4, с.281]. Он должен был стать символом их этнической идентичности и самобытности, отличавшим ойратов от восточных и южных монголов.
Обособлению ойратов от остальной части монголов способствовали и серьезные лингвистические изменения, затронувшие как фонетику, так и морфологию их языка, что способствовало превращению ойратского диалекта в особый ойратский язык, на основе которого позже сформировался и калмыцкий язык. Хорошо известно, что языковая картина мира является одной из основных в общей структуре этнического менталитета. Язык отображает национальный характер, выступающий по отношению к менталитету более внешним явлением. Пограничное или транскультурное (выражаясь терминологией Ф.Ортиса) положение ойратов, несомненно, накладывало свой отпечаток на их язык, который впитывал в себя многие тюркские элементы. Так, по мнению дореволюционного калмыковеда Г. С. Лыткина, воздействие тюркских языков способствовало трансформации ойратского или западно-монгольского языка, придав ему элементы, которых был лишен язык халха-монголов. В результате тюркского влияния ойратский язык стал более мягким, упругим и гибким. «Живость и необыкновенная сжатость, удивительная беглость и кипучесть живого говора ойратов, - отмечал Лыткин, - вполне выражала их жизнь, кипучая, деятельная» [8].
Важным фактором, повлиявшим на формирование этнического менталитета ойратов и калмыков, стало принятие тибетского буддизма в форме школы Гелугпа. Буддизм способствовал приобщению ойратов к культурному наследию индо-буддийской цивилизации, складыванию у них принципиально новой картины мира и системы ценностей, что естественным образом нашло отражение в социально-политической жизни, системе права, образовании, искусстве, литературе, и, конечно же, повлияло на идентичность и менталитет этноса. Утверждение у ойратов буддизма неизбежно вело к расширению и развитию их международных, межкультурных взаимоотношений, создавало важные предпосылки для приобщения ойратского мира к культурным достижениям Тибета, Индии и всей буддийской цивилизации.
Благодаря махаянскому буддизму в тибетском варианте в системе менталитета ойратов появились такие качества, как сострадание к ближним, терпимость к другим культурам и религиям, созерцательность, спокойствие и невозмутимость перед лицом жизненных трудностей, стремление к самосовершенствованию и образованию и т.д. Безусловно, что не все принципы буддизма были восприняты ойратами полностью в силу их специфического кочевого образа жизни и скотоводческого хозяйства. Так, ойраты и калмыки не могли полностью отказаться от забоя животных и употребления в пищу их мяса, так как вести земледельческое хозяйство они не могли. Не могли ойраты и
отказаться от ведения военных действий, поскольку пацифизм и полный отказ от насилия неизбежно привел бы их к подчинению соседним народам или даже исчезновению ойратов как этноса.
Буддийская система ценностей оказала значительное влияние на правовую традицию ойратов, а значит, и на правовой менталитет, который можно определить «как устойчивые правовые архетипы, исторически выработанные определенной этнокультурной (национальной) общностью и заложенные в глубинном уровне правосознания» [3, с.135-136]. Особо следует отметить такой важный правовой источник, как Ики Цааджин Бичик» или Монголо-ойратское уложение 1640 г. Влияние буддизма на данный правовой памятник заключается в том, что здесь, в отличие от Великой Ясы Чингис-хана, крайне редко предусмотрена такая мера наказания, как смертная казнь. В целом, нормы монголо-ойратского законодательства 1640 г., в разработке которого принимали участие буддийские священнослужители, отличались своим гуманным характером, резко контрастирующим с правом соседних народов [подр. 16].
Принятие ойратами буддизма, как уже отмечалось, нашло отражение почти во всех областях культурной жизни социума, в том числе стало основной предпосылкой для формирования собственной ойратской письменности. С утверждением буддизма в Джунгарии и Западной Монголии перед буддийскими священнослужителями встал серьезный вопрос: каким образом сделать понятным для неофитов колоссальный пласт древней буддийской культуры - буддийские сутры, философские трактаты, молитвы, жития святых и т.д. К моменту распространения буддизма среди ойратов и монголов уже существовало так называемое старомонгольское письмо, созданное на основе уйгурского алфавита еще в XIII веке. Создание старомонгольской письменности выполняло важную социально-политическую задачу и было направлено на объединение многочисленных монгольских племен и народов с их разными диалектами. В силу этого данное письмо было создано на основе достаточно архаичного произношения. Естественно, что за прошедшие столетия нормы орфографии старомонгольской системы письма еще больше отошли от произносительных норм ойратского языка. Другая система письменности, известная монголам и ойратам, - квадратное письмо, созданное на основе тибетского алфавита, также не подходило ойратам, в силу того что было создано прежде всего для языков с отличной от монгольской фонологией.
Таким образом, ни старомонгольская, ни квадратная системы письма не отражали в полной мере богатую фонетическую палитру ойратского языка.
В результате, благодаря усилиям ойратского проповедника и ученого Зая-Пандиты, на основе старомонгольской письменности была создана новая ойратская система письма тодо бичиг («ясное письмо») и сделаны важные переводы священных текстов буддизма на ойратский язык. Учитывая тесную связь этнического менталитета и языка народа, можно полагать, что в новой письменности, созданной ойратским просветителем, нашел прямое отражение и менталитет данного этноса. Возможно, что еще одной причиной появления ойратской письменности было стремление ойратов и их элиты сохранить свою автономию и культурную самобытность, которую и укрепляла новая система письма. «Ясное письмо» не только использовалось в религиозных целях, но и активно применялось в международной дипломатической переписке. Интересно, что данное письмо получило распространение не только у ойратов и калмыков, но и у народов Алтая, в период их нахождения в составе Джунгарского ханства [10, с.18-20]. Из-за легкости чтения тодо бичиг использовали даже некоторые восточномонгольские авторы, главным образом, в художественной литературе.
В целом, возникновение ойратской письменности оказало значительное воздействие на менталитет ойратов. Очевидно, что письменная культура самым прямым образом влияет на менталитет народа. Личность, находящаяся в рамках письменной системы и культуры, текстуализирована. Появление письменности ведет за собой формирование основных атрибутов исторического сознания. Несомненно, что разнообразные системы письма, существовавшие в истории, максимально учитывали национальный характер народов, их психологические особенности, т.е. менталитет. Как правило, исторические системы письменности соотносились с духом языка и психологией этносов. Кроме того, известно, что письменность не только способствует сохранению национального языка, но и зачастую тесно связана с определенной религиозной традицией. Так, католическая конфессия имеет непосредственную связь с латиницей, православное христианство - с кириллицей, мусульманство - с арабской письменностью и т.д. Это относится и к буддийской культуре, где индийский буддизм был тесно связан с санскритом и письменностью брахми. Возможно, данный факт, а также особенности буддийской картины мира и побудили Зая-Пандиту на создание новой письменности, учитывающей буддийский менталитет.
Вместе с тем, принятие буддизма не могло полностью поколебать военно-кочевой менталитет ойратов, сформированный их образом жизни и ходом исторического развития. Сложные, суровые условия кочевой жизни способствовали вырабатыванию менталитета, близкого по своим характеристикам к рыцарскому [13, с.305]. Жизнь на открытых степных пространствах предполагала постоянные военные столкновения, что накладывало значительный отпечаток на менталитет у ойратов. В силу этого ойратов и калмыков традиционно отличала особая воинственность, которую не смогло поколебать даже принятие такой миролюбивой религии, как буддизм. Военно-кочевой образ жизни ойратов способствовал формированию таких особенностей национального характера, как честь и гордость.
В первой половине XVII века происходит процесс формирования трех ойратских государств - Джунгарского, Хошутского и Калмыцкого ханств, каждое из которых занимало огромные кочевые пространства Евразии и обладало значительное военной силой. Создание собственных государств не могло не отразиться на менталитете ойратов, поскольку известно, что политический менталитет народов, имевших собственную государственность, отличается от политического менталитета народов, не имевших свое государство. Наличие собственных государств ослабляло родовую и усиливало общеэтническую идентичность ойратов. Особенный интерес для нас представляет Калмыцкое ханство, созданное на территории Нижнего Поволжья группой ойратов, откочевавших на запад, и находившееся в вассальной зависимости от Российского государства. Мирная и добровольная интеграция ойрат-калмыков в состав России, вероятно, была обусловлена тем, что «тюрко-монгольские народы имели опыт мирного сосуществования буддизма с христианством несторианского толка, которое оставило свой след в их культуре и менталитете» [11, с.116].
После вхождения части ойратов в состав России изменения происходят и в их этническом менталитете, в результате чего начинается формирование нового монго-лоязычного этноса - калмыков. Тесные политические, хозяйственные и культурные контакты ойрат-калмыков с русским и другими народами России способствовали обогащению культуры калмыцкого народа, а также трансформировали их этнический менталитет. Не пытаясь навязывать другим свою религию или язык, калмыки активно контактировали с соседними народами, что приводило к процессам взаимовлияния и
взаимообогащения культур. Вероятно, под влиянием народов Кавказа национальный характер калмыков приобрел такие черты, как энергичность и эмоциональность, которые заметно отличали их от других монголоязычных этносов.
Список литературы
1. Авляев Г.О. Происхождение калмыцкого народа (середина IX - первая четверть XVIII вв.). - Элиста: Калм. кн. изд-во, 2002. - 326 с.
2. Бичеев Б. А. Дети Неба - Синие Волки. Мифолого-религиозные основы формирования этнического сознания калмыков. - Элиста: Изд-во КалмГУ, 2005. - 200 с.
3. Бойко Л.Н. Эффективность права под углом национального правового менталитета // Журнал российского права. 2009. №5. - С.134-141.
4. Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. - Л.: Гидрометеоиздат, 1990. - 526 с.
5. Гурий. Очерки по истории распространения христианства. Т.1: Калмыки. Ч.1. -Казань: Центральная типография, 1915. - 254 с.
6. История Калмыкии с древнейших времен до наших дней. - Элиста: ГУ Издательский дом «Герел», 2009. T.I. - 848 с.
7. Крысько В. Г. Этническая психология // Библиотека Гумер. URL: http://www.gumer. info/bibliotek_Buks/Psihol/krusko/03.php
8. Очерки истории Калмыцкой АССР. Дооктябрьский период. URL: http://kalmyki. narod.ru/projects/kalmykia2005/html/ocherki_1/1_II_1.htm
9. Попов А. Грамматика калмыцкого языка. - Казань: Типография Императорского Университета, 1847. - 392 с.
10. Торбоков А. В. Алтайские личные имена монголо-тибетского происхождения // Школа Науки. 2019. №11(22). - С.18-20.
11. Уланов М.С. Буддизм и православие в цивилизационном пространстве России: истоки толерантности // Философские науки. 2013. №2. - С.115-122.
12. Уланов М.С., Бадмаев В.Н. Буддизм в контексте типологии цивилизаций // Философские науки. 2016. №10. - С.25-37.
13. Четырева Л.Б. Калмыки между Востоком и Западом // Евразийский мир: ценности, константы, самоорганизация. Новосибирск: Нонпарель, 2010. - С.292-352.
14. Эрдниев УЭ., Максимов К.Н. Калмыки: историко-этнографические очерки. -Элиста, Калмыцкое книжное издательство, 2007. - 428 с.
15. Эрдэнэболд Лхагвасурэн. Традиционные верования ойрат-монголов (конец XIX -начало XX в.). - Улан-Удэ : Изд-во БНЦ СО РАН, 2012. - 196 с.
16. Ulanov M.S., Badmaev V.N., Matsakova N.P. Buddhism and Legal Tradition in Mongolia // Былые годы. Российский исторический журнал. 2016. No 42(4). - P.1068-1076.
