CC BY
137
никам богословского характера, т. к. причину этой борьбы, он видит в секуляризации монастырских земель. Другие источники на которые К. Н. Успенский опирался и строил свои заключения, в эту статью не входят, их мы рассмотрим в следующий раз.
Библиографический список
1. См. Левченко М.В. История Византии. ОГИЗ М.1940. Стр. 119.
Сюзюмов М.Я. Проблемы иконоборчества в Византии. Свердловск. 1948.
2. Васильев А.А. История Византийской империи. Время до крестовых походов. - СПб.: Алетейя, 1998. - 512 с.
3. Успенский К.Н. Очерки по истории Византии. -М., 1917.
4. Игнатий Брянчанинов. «Слово в неделю православия» / Брянчанинов И. // Анафема. История и ХХ век / Составитель П. Паламарчук. - М.: издательство Сретенского монастыря, 1998. - 430 с.
5. Правила Святого Вселенского Седьмого Собора, Никейского/Правила святых Вселенских Соборов с толкованиями — М.: Паломник, 2000 -736 с.
6. Меньшиков А.В. Из истории архивов Византийской церкви Х-ХУ вв. / А.В. Меньшиков// Отечественные архивы. - 2005. - №. 4. - С. 38-48.
7. Никифор, патриарх Константинопольский. Защитительное слово ко Вселенской Церкви относительно нового раздора по поводу честных икон / Творения святого отца нашего Никифора, архиепископа Константинопольского — Минск, 2001. — 559 с.
8. Чельцов И.В. Собрание символов и вероизложений Православной Церкви от времен апостольских до наших
дней // Христианское чтение. 1869. - № 5 С.152-160.
9. И.М. Медведев «Очерки византийской дипломатики», Ленинград. Издат. «Наука», 1988. - 260 стр.
10. Успенский К.Н. Очерки по истории иконоборческого движения в Византийской империи в У111-1Х в. Феофан и его хронография. М.: АНСССР, 1951. - 110 с.
11. Летопись Феофана Исповедника / Чтения в Императорском обществе истории и древностей российских при Московском университете. (Под заведованием Бодянского О.М.) — М.: В университетской типографии на Старом Бульваре, 1891 г. - 370 с.
12. Хрестоматия по истории средних веков. / Под. ред. Грацианского Н.Л.: В 3 т., -М.,1946. - 402 с.
13. Карташев А.В. Вселенские Соборы. Клин, 2002. -680 с.
14. Жития святых, чтимых Православной церковью/ Сост.Филарет Черниговский. В 12 т. М.: издательство Сретенского монастыря. 2000.
15. Христианство. Энциклопедический словарь: В 3 т. -М.: Большая Российская энциклопедия. Т. 3. 1995. - 782 с.
16. Преображенский П.Г Новые задачи по изучению древнего памятника византийской историографии — летописи преподобного Феофана Сигрианского. — Вена, 1912.
17. Полный православный богословский энциклопедический словарь: В 2 т. - М., 1992. Т.1. — 1120 с.
ВОРОНЦОВА Ольга Михайловна, аспирант кафедры всеобщей истории.
Дата поступления статьи в редакцию: 18.06.2007 г.
© Воронцова О. Н.
УДК 39 Д. М. ЛУКМАНОВА
Омский государственный университет им. Ф. М. Достоевского
ИСТОРИЧЕСКИЕ ПРЕДАНИЯ И ЛЕГЕНДЫ БАРАБИНСКИХ ТАТАР КАК ИСТОРИКОЭТНОГРАФИЧЕСКИЙ ИСТОЧНИК
В данной работе ставится задача извлечения из фольклора барабинских татар историкоэтнографических сведений. Основной источниковой базой послужили полевые материалы. Большинство материалов впервые вводится в научный оборот. Результаты исследования могут быть использованы в курсе лекций и теоретических семинаров по фольклору и этнографии сибирских татар, в частности барабинских.
Повышенное внимание ученых к фольклору объясняется тем, что он является неотъемлемой частью народной культуры и способствует стабильному существованию социумов. Неслучайно исследователи с целью воссоздания исторического и этнокультурного развития этносов обращаются непосредственно к произведениям устного народного творчества. Тем более что в достоверности большинства из них нельзя усомниться - данные многих фольклорных материалов находят своё подтверждение и в других источниках.
Объектом данного исследования являются исторические предания и легенды барабинских татар, содержащие в себе ценные историко-этнографические сведения.
Предметом научного поиска составляет информативность данных материалов в процессах реконструкции разных сторон этнической истории.
Автор статьи задается главной целью — показать насколько информативными могут являться данные фольклорные материалы в вопросах реконструкции
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №6 (62), НОЯБРЬ-ДЕКАБРЬ 2007
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №6 (62), НОЯБРЬ-ДЕКАБРЬ 2007
общей картины исторического прошлого барабинс-ких татар, а также в выявлении этнокультурных процессов, проистекавших на определенном отрезке времени. Автор не претендует на выдачу развернутого и обстоятельного изложения сюжетов преданий и легенд, поскольку не представляется это возможным в рамках данной публикации. Поэтому ограничится лишь их кратким обзором и анализом.
В данном исследовании автор статьи опирается на полевые материалы этнографических экспедиций Омского государственного университета им. Ф. М. Достоевского, а также Томского государственного университета. Использованы фольклорные записи, произведенные лично автором данной статьи во время командировок в Новосибирскую область в 20042005 гг. в Венгеровский, Куйбышевский, Чановский районы. Личные записи автора произведены на диалекте барабинских татар.
Почему именно на преданиях и легендах автор статьи решил заострить свое внимание? Приоритетность данным фольклорным произведениям отдана не случайно. Дело в том что в ходе анализа материалов становится очевидным, что в фольклоре барабин-ских татар превалируют предания (риваят) и легенды (уйтырма). Собственно это и является основным критерием отличия фольклора барабинских татар от устного народного творчества других этнотерритори-альных групп сибирских татар. В работе автор использовал классификацию В.И. Васильева [1], который делит предания и легенды на 3 группы: 1). Имеющие четкую хронологическую привязку; 2). Повествующие о фактах исторически достоверных, но не имеющих документально подтвержденной хронологии; 3). Достоверность данных не подтверждается.
Предания, как известно, содержат в себе наибольшее количество исторических фактов, нежели другие жанры. Как отмечает В. К. Соколова, «предание — передаваемая из поколения в поколение устная народная летопись, основное назначение их — сохранить память о важных событиях и деятелях истории, дать им оценку» [2]. В основе предания, как правило, лежат сведения о реальных исторических событиях или достоверных исторических личностях. А легенды же, в свою очередь, содержат в себе наименее достоверные сведения, поскольку в них отражены не иначе как фантастические представления барабин-цев. Хотя и в них иногда встречаются сведения о достоверных исторических лицах. Общее количество преданий и легенд огромно и все они весьма разнообразны по сюжету. Итак, предания по своему содержанию составили несколько наиболее главных сюжетных групп: заселение и освоение Барабинской степи, жизнь и религиозные представления аборигенов данного региона, межэтнические отношения ба-рабинских татар, исторические личности, борьба с внешними врагами.
Достаточно много преданий в экспедиционных материалах содержится о заселении и освоении Ба-рабинской степи. Барабинские татары это одна из этнических групп сибирских татар, проживающих в Барабинском, Венгеровском, Каргатском, Куйбышевском, Кыштовском, Усть-Таркском, Чановском районах Новосибирской области. Сами себя барабин-ские татары называют, сохраняя территориальное (географическое) название, бараба [3]. Откуда же пошло само название «бараба»? Обратимся к нашим источникам. Наши материалы выдвигают две версии происхождения названия «бараба». Согласно первой версии, по одной из легенд местного населения, хан Кучум повелел построить здесь крепость. Ворота
должен был поставить самый сильный его батыр, и заложить в ее основание того, кого он увидит первым с утра. Батыр первым увидел ребенка, но пожалел его и заложил в основание ворот собаку, которая шла за ребенком. Хан узнал про этот обман и сказал, что здесь скоро будут жить одни собаки. «Ну, тогда нам, мусульманам, здесь делать нечего. Откуда мы родом, туда и пойдем!», - сказал Кучум-хан и отправился в Монголию. На призыв Кучум-хана пойти за ним барабинцы ответили: «Баратар, барарбыс!» («Вы пока идите! А мы придем!») [4]. Удивительно, что данная легенда перекликается с известной легендой казанских татар об основании г. Казани. Сюжет легенды, вероятнее всего, был заимствован от казанских татар и, на наш взгляд, в предубежденной форме говорит о приходе русских. Подобный сюжет легенды встречается и в материалах, собранных в ауле Тандово: «Кучум их (местных. — Д. Л.) звал, а они не уехали, в ответ сказали «бараба», что в переводе означает «не ходи», с тех пор стали их называть «бараба» [5]. Об этом пишут Е.С.Филимонов [6], З.Д.Титова [7]. Согласно второй версии, кстати, эта версия наиболее четко обозначена в предании, приводимом Л. В. Дмитриевой, барабинцы были южного происхождения. «Где-то на юге жил старец по имени Барам. И явился к нему во сне один из богов и сказал: «Иди, Барам, в полуночную сторону и найдешь страну, богатую пушными зверями, птицей и рыбой, и поселись там...» [8].
Весьма интересен сюжет легенды о предках бара-бинцев - сибирах, проживавших в Барабинской степи. Вот что рассказал Ягудин А.Ш., 1935 г.р.: «Раньше здесь жил народ сибиры — это и есть барабинские татары. Шел кочевой народ сибиры, но от него остался один охотник с семьей. От него и пошли барабинские татары. Охота была хорошей, постепенно стали собираться люди. Они назвали эту степь барабинской. А затем народ стал постепенно приходить и назвал местных жителей барабинцами. Жили вначале только охотой» [9]. Подтверждение данным словам можно найти в работе Н.А. Миненко, который приводит легенду о сыбырах. Согласно этой легенде, «сыбыры (сибиры), когда-то жили в Барабинской степи, но однажды с севера надвинулись тучи, пошли дожди, а затем стала расти тайга. Одновременно появились комары, мошки и т. д. Часть сыбыров не выдержала и ушла на юг, а остальные, не желая покидать родину, бросились в озера и утопились» [10].
В фольклоре барабинцев, несмотря на то что эта территория отделена от мест проживания тоболо-ир-тышских татар, также бытуют в своеобразной форме исторические предания и легенды о борьбе хана Ку-чума с Ермаком, о том, как русские купили земли за бычью шкуру у татар с появлением там первых поселений. Часть этих сюжетов была занесена тоболо-ир-тышскими татарами. Но кроме них в фольклоре важное место отводится сюжетам, связанным с образами народных героев, защитников народа от иноземных завоевателей. У барабинцев, больше чем у других групп сибирских татар, бытуют эпические предания и легенды о народных героях-батырах. И это не случайно. Ведь на протяжении длительного периода своей истории в далеком прошлом барабинцы вели самоотверженную борьбу с казахскими и калмыцкими завоевателями. У барабинских татар сохранились многочисленные предания о войнах с казахами, а в дальнейшем — с джунгарами (калмыками) [11]. Казахские ханы не раз со времен Кучума с целью расширения границ своих кочевий нападали на селения барабинских и тарских татар. Об этом факте указывает Г.Н.
Потанин в своей работе, где говорит о частых набегах киргизов и калмыков: «Киргизы не только отбирали, но и забирали их самих в плен, обращали в рабство. С другой стороны, барабинцы подвергались хищническим набегам калмыков, которые толпами уводили их в плен» [12]. Несомненно, в то грозное время не могла не выделиться плеяда защитников своего народа, таких как Карамальгале, Кунурбай, Насик, Оклега
[13]. Предания и легенды, в которых выступают народные герои, можно классифицировать по степени значимости той общественной роли, которая была выполнена батырами. Внимательно анализируя предания и легенды, можно заметить, что эти герои наделены всеми богатырскими чертами, такими как высокий рост, громкий голос, нечеловеческая сила, громадная воля, абсолютное бесстрашие. Так, например, батыр Оклега один бьется с десятью противниками, его лук пробивает шесть человек, от его крика падают деревья. Батыр Насик за день на лыжах преодолевает громадное расстояние, которое не под силу простому человеку. События в этих преданиях не всегда совпадают по хронологии с историей, но отражают какие-то эпизодические моменты этнических процессов, происходивших в среде барабинских татар. Так, борьба с кочевниками велась не только за национальную независимость, но и за расширение территории. Предания отражают как военные столкновения, так и этногене-тические контакты с теми же казахами и калмыками. Татарские батыры берут себе в жены степных красавиц, дочерей и сестер вчерашних врагов. Через образы батыров можно проследить и нарастающие связи с Русским государством, на которое смотрели как на защитника от набегов кочевников. Например, широко распространены сюжеты о поездке татарских батыров на лыжах, которые наделены чудесными свойствами, к русскому царю за военной помощью. Потому и утверждается, что русские появились здесь в качестве защитников от кочевников по приглашению местных батыров через их прошение к царю. Вообще, культ коня характерен для всех тюрков, но, как отмечают исследователи, для барабинского эпоса «...характерно отсутствие или пассивная роль коня...»
[14]. Данное утверждение совершенно справедливое, в барабинских легендах единственным средством передвижения являются лыжи, а образ коня отсутствует. Лыжи встречаются в фольклоре многих народов, например, в одном из фрагментов олонхо описываются аналогичные «волшебные» лыжи тунгуса Бохсого-лай Боотура, с помощью которых была украдена младшая сестра Нюркуна несравненная Алтын Куо [15]. Именно сюжеты богатырских преданий с описанием волшебных лыж указывают косвенно на связи бара-бинцев с хантами и манси, а также на связь с манси есть прямые указания и на почве религии — рассказ очевидца о камлании шамана у хантов.[16]. Отражается влияние и алтайцев, хотя не столь значительное. Так, например, аналогичен сюжет барабинской легенды о ласточке [17] и хакасской легенды «Комар и ласточка» [18].
Немало преданий фиксируют приход в Барабин-скую степь поволжско-приуральских татар, русских и других этносов, и данные сведения позволяют более или менее реконструировать картину процесса заселения Барабы. Заселение Барабы русскими началось еще в XVII в. и приняло интенсивный характер в XVIII в. [19]. В фольклоре подчеркивается, что наряду с казаками (донскими), русскими солдатами и крестьянами приходили и чуваши [20]. Приход же казанских татар объясняется самими барабинцами по-разному. Так, жительница д. Аялуцк С.М. Юсу-
пова считает, что приход переселенцев связан с тем, что «при Николае II не брали барабу в армию. Приходили не только поволжско-приуральские, но также белорусы, латыши, казахи и другие народы» [21]. Некоторые из информаторов связывают переезд поволжско-приуральских татар в Барабинскую степь в связи с голодом 1921 г. [22]. Сами барабинцы называли переселенцев «самоходами», они не являлись ссыльными и считались людьми, пришедшими в Западную Сибирь по собственному желанию. Сосланных же людей барабинцы называли «пропитан», то есть, как объяснил информатор, для «пропитания присланные» [23]. Часто основателями деревень являлись не барабинские татары, а представители других этносов. Так, в одной исторической легенде об основании д. Тармакуль говорится о том, что основателем был «пришлый» — казанский татарин по имени Ибрагим [24]. Он прибыл на место, которое называлось Малый Умар. По словам информатора, он не только был распространителем грамотности, но и приобщил к земледелию барабинцев [25].
Фиксируется в полевых материалах, правда, несколько скуповато, и приход на барабинские земли бухарцев — распространителей мусульманской религии, вместе с тем носителей грамотности, «приезжих из Уфы и Казани было гораздо больше», бухарцев они (барабинцы. — Д. Л.) называли татарами [26].
Легенды, как уже говорилось, дают исследователю наименее достоверные сведения, поскольку в них отражены не иначе как фантастические представления барабинцев, которые в то же время воспринимаются как достоверные. Поскольку ислам разрушил прежнюю мифологическую систему, уцелеть удалось лишь образам низшей мифологии. И именно на уровне низшей мифологии и была распространена вера в духов-хозяев, в духов-покровителей (иясе). Представлены в барабинском фольклоре практически все образы татарской демонологии: домовой, русалка (сува-насы), шайтаны, колдуньи (сигэрча) и другие персонажи [27]. Опираясь на материалы, можно с уверенностью сказать, что все демонологические образы были связаны прежде всего с местными традициями ведения хозяйства. Исследователи отмечают, что в хозяйственной деятельности барабинских татар большую роль играли рыболовство и охота [28]. И нужно полагать, что большинство демонологических образов были напрямую связаны с данными промыслами. Анализ показал, что сюжеты о нечистой силе у бара-бинцев, взятые в общих чертах, мало чем отличаются от аналогичных сюжетов у других групп сибирских татар. Более того, подобные сюжеты можно наблюдать и у других народов. Сюжеты преданий повествуют о поклонении куклам — курчак, о том, как в старину задабривали кукол, «кормили» их [29]. Есть сюжеты, рассказывающие о поклонении медведю [30].
Несомненную ценность представляют также и упоминания в преданиях и легендах о различных компонентах материальной культуры, таких как традиционные средства передвижения (лодка - кима, лыжи — цанга, сани — цана), жилище, народная одежда, пища, домашняя утварь, орудия труда, то есть все то, что в полной мере способно передать этническую специфику культуры и быта барабинских татар. Как справедливо отметил К.В. Чистов, фольклором был пронизан, буквально пропитан весь народный быт во всех его проявлениях [31]. Фольклор «в ряде случаев фольклорные материалы доставляют ценные и заслуживающие доверия сведения» [32], которые позволяют осветить круг вопросов, связанных как с этнической историей, так и с традицион-
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №6 (62), НОЯБРЬ-ДЕКАБРЬ 2007
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №6 (62), НОЯБРЬ-ДЕКАБРЬ 2007
но-бытовой культурой барабинских татар. Так, по преданиям вполне возможно проследить состояние материальной культуры барабинских татар на определенном отрезке времени и выявить изменения, которые произошли в последующие периоды истории. В преданиях содержатся сведения, передающие описание того или иного элемента материальной культуры, бытовавшего у барабинских татар. Так, например, известно, что раньше барабинские татары использовали лыжи с мехом [33], так называемые поволоки. Если мы обратимся к нашим материалам, то заметим, что данный тип лыж очень часто фигурирует в легендах о батырах. И это неудивительно, ведь лыжи были обязательным атрибутом барабинского охотника. На лыжах (цонга) барабин-цы совершали поездки как на дальние, так и на ближние расстояния [34]. В легенде о Чурум-батыре говорится о том, что до Москвы доехали на лыжах за 15 дней [35]. Но следует подчеркнуть наличие одной особенности: лыжи в фольклорных сюжетах легенд представлены в несколько ином ракурсе, они наделены неким сверхъестественным свойством, элементом волшебства и обладают невероятно высокой скоростью скольжения по снегу, настолько быстрой, что батыру преодолеть длинное расстояние оказывается легко выполнимой задачей; как говорится в одной легенде, барабинский батыр: «.летал на них в Москву» [36]. Даже принимая во внимание то, что барабинский охотник с целью придания своим лыжам лучших свойств скольжения, регулярно смазывал обычным конским салом, нетопленым, сложно поверить в возможности батыра преодолеть такое расстояние. Но учитывая, что мы имеем дело с легендой со свойственной ей долей преувеличения, приходится не заострять на этом моменте свое внимание. Из преданий стало известно, что лыжи данного типа были распространены у барабинцев, проживающих в северных районах, то есть речь идет о Кыштовском, Венгеровском районах [37].
Зафиксированы также сведения и о старинных типах жилища барабинских татар. В частности, в легендах о «пичин» можно встретить упоминание о жилище, чаще всего это были промысловые постройки [38]. Предания и легенды барабинцев являются также и источником по изучению хозяйственной деятельности. Например, в легендах часто говорится о рыболовстве и охоте, которые считались традиционной специализацией барабинцев. «Скотоводство, видимо, тоже имело определенное, но не основное значение. Отсюда и отсутствие коня в фольклоре» [39]. И это не могло не найти отражения в их устном народном творчестве.
Итак, обзор материалов показывает, что предания и легенды барабинских татар охватывают практически все сферы человеческой жизнедеятельности и отражают особенности их истории и культуры. Было проанализировано большое количество исторических преданий и легенд барабинских татар. Большинство экспедиционных материалов впервые вводится в научный оборот. Следует отметить, что фольклорные материалы обладают достаточно высокой степенью информативности. Фольклорные материалы информируют нас о многих сторонах жизни барабинских татар. Если говорить о культурном влиянии, то, основываясь на преданиях барабы, можно видеть, как меняется быт сибирских татар под воздействием пришлых «российских» татар, а также русских. Мы видим, насколько способными оказываются исторические предания и легенды реконструировать картину про-
шлого данного региона. Как видим из источников, это не только этнокультурные связи, но и военные столкновения. Легко просматриваются межэтнические связи барабинских татар с другими этносами с русскими, поволжско-приуральскими татарами, башкирами, алтайцами, якутами, манси, хантами, хакасами. Отсюда и та огромная ценность фольклора барабинских татар как историко-этнографического источника.
Библиографический список
1. Васильев В.И. Исторические основы некоторых жанров фольклора народов Севера // Фольклор и этнография. - Л., 1984. - С. 137-142.
2. Соколова В.К. Жанровые особенности исторических преданий и их основные типы // Хрестоматия по фольклористике. - Москва, 2003. - С.272.
3. МЭЭ ОмГУ 1975 г. Ф. I, Д.1-1, К.8.
4. МЭЭ ОмГУ, Ф. I, Д. 1-28, К. 155; личные полевые материалы 2005 г., аул. Усманка Чановского района Новосибирской области, информатор Ибатурина Хати-ча Айповна, 1934 г. р.
5. МЭЭ ТГУ 1973 г. Т. 503-1, Л.36; МЭЭ ТГУ 1971 г. Т. 503-1, Л. 7,8.
6. Филимонов Е.С. Экономический быт государственных крестьян-инородцев Северо-Западной Барабы или Спасского участка Каинского уезда. - СПб., 1892. - С. 50-51.
7. Титова З.Д. Барабинские татары // Из истории Сибири. - Вып. 19.- Томск, 1976.
8. Дмитриева Л.В. Язык барабинских татар. - Л. 1981.
- С.19.
9. МЭЭ ОмГУ 1975 г. Ф. I, д. 1-1, К. 61.
10. Миненко Н.А. История Новосибирской области с древнейших времен до конца XIX в. - Новосибирск, 1975. - С.18-19.
11. МАЭ ОмГУ. ФХ, д. 71-1, К.69.
12. Потанин Г.Н. Бараба. // Живописная Россия, т.11. Западная Сибирь. СПб.- М.,1894.- С. 102.
13. МАЭ ОмГУ. ФЛ.д. 3-1. К. 186, 274; Д. 3-9. К. 4, 5, 6, 7, 14.
14. Тумашева Д.Г., Ахметова Ф.В. Этнические группы сибирских татар по языковым и фольклорным данным // Этногенез и этническая история тюркских народов Сибири и сопредельных территорий. — Омск, 1983. -С. 24.
15. Нюргун Боотур стремительный. — Якутск, 1975.
— С. 240.
16. МЭЭ ОмГУ, 1977, К. 144, 178; МЭЭ ОмГУ, 1977, К. 156.
17. МЭЭ ОмГУ, 1973, К. 30-31.
18. Коре Сарыг на буланом коне. Хакасские народные сказки, предания и легенды. — Новосибирск, 1974. — С. 119.
19. Ноздрин Г.А. Колонизация Барабы в XVI- начале XX в. // Сибирская деревня: история, современное состояние, перспективы развития. ЧХ Омск, 2004.- С.66-67.
20. МАЭ ОмГУ. ФХ д.3-9, К.20.
21. МЭЭ ОмГУ 1975 г. ФХ д.-1-1, т. 4-16, л.л.31-31.
22. МЭЭ ТГУ 1972 г. ФХ т.542-3, л. 36.
23. МЭЭ ТГУ 1971-1973 гг. Ф. I. Д. 72-14, 1971-1973. К. 168.
24. МЭЭ ТГУ 1971-1973 гг.Ф. I, д.72-8, ТГУ 1972, к.172.
25. МЭЭ ТГУ 1971-1973 гг.Ф. I, д.72-8, ТГУ 1972, к.169.
26. МЭЭ ОмГУ 1975 г. Фонд I, Д. 1-1, К.8.
27. МАЭ ОмГУ. ФХ Д.3-1. К.14, 16, 23, 163.
28. Титова З.Д. Указ.соч. С. 117.
29. Дмитриева Л.В. Указ. соч. - С. 90.
30. Дмитриева Л.В. Указ. соч. - С. 15.
31. Чистов К.В. Фольклор и этнография // Фольклор и этнография. — Л., 1970.- С. 4.
32. Левин М.Г. Этнографические и антропологические материалы как исторический источник // СЭ. - 1961. - № 1 —С.20-29.
33. МАЭ ОмГУ, 1975, Ф.1., Д.1-7, К.60.
34. МЭЭ ТГУ, 1971, Т. 503-1, Л.27.
35. МЭЭ ТГУ, 1973, Д. 72-3, К. 214.
36. МАЭ ОмГУ 1975 Ф. 1. Д.76-1, К.220.
37. МЭЭ ТГУ, 1971, Т.503-1, Л. 12-13.
38. МЭЭ ОмГУ 1975, Ф.1, д. 1-3, К. 109.
39. Томилов Н.А. Фольклор — история — быт (по материалам фольклора барабинских татар). // На-
родная культура Сибири: Материалы VIII научнопрактического семинара Сибирского регионального вузовского центра по фольклору. - Омск, 1999. - С. 61.
ЛУКМАНОВА Динара Маликовна, старший лаборант музея археологии и этнографии Омского государственного университета им. Ф. М. Достоевского.
Дата поступления статьи в редакцию: 19.07.2007 г.
© Лукманова Д.М.
УДК 159 922 4 : 930 И. Е. ПЕСТРИКОВА
Омский государственный технический университет
ПОНЯТИЕ МЕНТАЛИТЕТА: К ВОПРОСУ О РАЗРАБОТКЕ ПРОБЛЕМЫ_____________________________
В статье предлагается анализ подходов к определению понятия «менталитет» зарубежных и отечественных ученых. Автор рассматривает термин «менталитет» в ракурсе нескольких наук и предлагает свое определение.
Современное российское общество является многонациональным. Мирное сосуществование и необходимость плодотворного взаимодействия на благо нашего государства представителей разных национальностей, культур и религий актуализирует потребность в изучении и осмыслении сущности национальных особенностей, поиске новых подходов к «национальной идее». В этой связи важнейшим узловым компонентом выступает понятие «менталитет».
Еще в древние времена представители западной культуры удивлялись «загадочной русской душе». Почему, имея самую большую по площади, протяженности, самую богатую по запасу полезных ископаемых страну в мире, имея уникальное культурное наследие, Россия по социально-экономическому развитию значительно отстает от экономически развитых государств мира? Большое количество ученых пытается дать объяснение этому вопросу с позиции объективных условий, но до сих пор не существует четкого видения роли так называемого «человеческого фактора», являющегося сердцевиной менталитета. Почему, к примеру, не в полной мере удалась благоразумная по своему замыслу Столыпинская аграрная реформа? Почему происходила пробуксовка многих других «целесообразных» реформ как в царское, так и в советское время, да и особенно — нынешнее.
Слово «менталитет» происходит из позднелатинского корня «mens», что означает «умственный», «мышление», «образ мыслей», «душевный склад». Вместе с тем истоки этимологии ведут нас еще далее, в глубь веков. Упомянутое «mens» в различных вариантах присутствует уже в санскрите и встречается в Упанишадах в значении «связанный с сознанием», «мыслительный», «духовный»1. Впервые это
слово в повседневной жизни стало использоваться еще в XIV веке. У. Раульф на основе анализа французской публицистики рубежа ХК-ХХ вв. пришел к выводу, что смысловой заряд слова «шеМаМП образовался до того, когда оно находилось еще в пределах обыденного языка2. В научный же оборот термин «менталитет» ввел американский философ Р. Эммерсон в 1856 году. Под менталитетом он понимал специфический тип мышления. С тех пор эта дефиниция стала широко использоваться у представителей других наук. В психологию, к примеру, понятие «шеМаМЕ» ввел французский психолог и этнограф Л. Леви-Брюль в 1910 году. В своих трудах Л. Леви-Брюль делал вывод об особой эмоциональной окраске, «пралогичности» психики людей, не достигших стадии цивилизации, резко контрастировавшей с образом мировосприятия, характерным для цивилизованных обществ3. Использовали понятие «менталитет» также и французские психологи Ш. Блондель и А. Валлон, рассматривавшие ментальность как феномен психической жизни и проводившие параллель между первобытной ментальностью и ментальностью ребенка.
Наибольших успехов в исследовании менталитета достигла французская историческая школа «Анналов» — научное направление, возникшее во Франции и группирующееся вокруг основанного М. Блоком и Л. Февром журнала «Анналы» (1929-1939)4. Суть «коперниканской революции», как назвали возникновение школы «Анналов» сторонники этого направления, состояла в замене классической «истории-повествования» «историей-проблемой», в попытке создать «тотальную» историю, т.е. историю, описывающую все существующие в обществе связи — экономические, социальные, культурные5. Школа «Анналов» ставила в центр не
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №6 (62), НОЯБРЬ-ДЕКАБРЬ 2007
