CC BY
137
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
Редактор раздела:
СЕРГЕЙ АЛЬБЕРТОВИЧ ПОЛЯКОВ - кандидат юридических наук, доцент, зав. кафедрой уголовного права и процесса Новосибирского государственного технического университета (г. Новосибирск)
УДК 4414
Atoyan G.G. HISTORICAL PARALLELS IN THE LEGISLATION ON TRANSPORT CRIMES. The article presents a retrospective analysis of legal norms of the Criminal Law in traffic offences. The Criminal Law, called Ugolovnoye Ulozhenie, was released in 1903 and has a part that regulates responsibility for traffic offenses. The author draws parallels between the Criminal Law of 1903 and the Criminal Code of 1996. The article contains the author's recommendations on the advisability of reception of several provisions of the criminal law of the pre-revolutionary Tsar Russia. The author finds 13 types of components of crime connected with the traffic sphere in the Criminal Law of 1903, which developed into 4 legally defined crimes of the modern Criminal Code. The author notes that the old law code had useful legal norms about the regulation of legal responsibility for traffic offences, the reception of which in the modern law has to be admitted as favorable.
Key words: transport, vehicle, traffic safety, traffic offense.
Г.Г. Атоян, аспирант каф. уголовного права и процесса ФГБОУ ВПО «Северо-Кавказский Федеральный университет», г. Ставрополь, E-mail: [email protected]
ИСТОРИЧЕСКИЕ ПАРАЛЛЕЛИ В ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ О ТРАНСПОРТНЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЯХ
Автор обращается к истории российского законодательства о транспортных преступлениях. В статье проводится ретроспективный анализ правовых норм Уголовного Уложения 1903 года в части регламентации ответственности за транспортные преступления. Проводятся исторические параллели между Уголовным Уложением 1903 года и Уголовным Кодексом 1996 года. Статья содержит авторские рекомендации о целесообразности рецепции ряда положений из дореволюционного уголовного законодательства царской России.
Ключевые слова: транспорт, транспортное средство, безопасное движение, транспортные преступления.
История российского законодательства о транспортных преступлениях берет свое начало с 17 века - момента появления первых легковых извозчиков. По специальным нормам того времени извозчики должны были перевозить пассажиров на взнузданных лошадях, передвигаться с осторожностью, соблюдать ограничения по скорости, не давить и не хлестать кнутом прохожих. За несоблюдение перечисленных правил полагалась суровое наказание: при первом задержании нарушителя - внушение, при повторном - наказание кнутом, на третий раз - ссылка на каторгу, а в 1732 году для «лихачей» уже была предусмотрена смертная казнь [1].
По мере развития железнодорожного транспорта все более отчетливо выявлялась необходимость разработки железнодорожного законодательства. Так, в 1875 году были подготовлены правила и условия перевозки грузов по русским железным дорогам, а также утверждены правила перевозки пассажиров. Правила допускали, с дозволения начальников станции, перевозку комнатных птиц и животных (в том числе и собак), в общих пассажирских вагонах. Был составлен перечень опасных предметов, перевозка которых должна производиться с особыми предосторожностями (порох, фосфор, жирные масла и т.д.) [1].
Подчеркнем, что проанализированные нормы носили разрозненный характер. Они представляли собой лишь исторические предпосылки формирования системы обеспечения безо-
пасности дорожного движения. Первым систематизированным законодательным источником, содержащим нормы о транспортных преступлениях, стало Уголовное Уложение 1903 года [2]. Здесь речь уже шла не только о железнодорожном транспорте, но и о водном, речном и морском, а также о гужевом транспорте.
Так, глава 18 «О нарушении постановлений о производстве строительных работ и пользовании путями сообщения и средствами сношения» содержала шесть статей, касающихся обеспечения транспортной безопасности. Так, ст. 397 Уголовного Уложения 1903 года устанавливает ответственность за неисполнение установленных законом или обязательным постановлением правил для публики на железных дорогах; ст. 398 Уголовного Уложения 1903 года определяет ответственность для лица, виновного 1) в переезде, переходе или перетаскивании чего-либо через железнодорожную дорогу в то время, когда это не дозволено; 2) в неуничтожении или в неперенесении произведенного загромождения железнодорожного полотна; ст. 407 Уголовного Уложения 1903 года указывает на ответственность лица, виновного в препятствовании проезду или проходу по путям сообщения, предоставленных в общее пользование, либо в загромождении их [2].
Статьи 397, 398, 407 Уголовного Уложения 1903 года представляются нам прародителем ст.268 УК РФ «Нарушение правил, обеспечивающих безопасную работу транспорта» [4].
В анализируемых статьях Уголовного Уложения 1903 года можно выделить две черты, которые позволяют нам провести параллель с современным уголовным законодательством и установить родство со ст. 268 УК РФ. Во-первых, это субъект совершения деяния - пассажир («публика»), пешеход либо иной участник движения, не являющийся служащим железной дороги. Во-вторых, бланкетный характер правовых норм - ст.ст. 397, 398, 407 Уголовного Уложения 1903 года отсылают нас к правилам поведения на железных дорогах, правилам о сооружениях и работах вблизи линий железной дороги.
Та же глава 18 «О нарушении постановлений о производстве строительных работ и пользовании путями сообщения и средствами сношения» Уголовного Уложения 1903 года включает в себя ст.ст. 403-405, которые устанавливают ответственность за нарушение правил дорожного движения, как то: неисполнение установленных законом или обязательным постановлением правил для езды обозами по шоссе или другим дорогам (ст. 403); проезд мимо шоссейных застав или уклонение иным способом от платежа дорожного сбора (ст. 404); провоз частным извозчиком на лошадях общественных экипажей по почтовым трактам (ст. 405) [2]. Указанные статьи хоть и отдаленно, но напоминают нам ст. 264 УК РФ «Нарушение правил движения и эксплуатации транспортных средств» с оговоркой о том, что в статьях Уголовного Уложения 1903 года речь идет о гужевом транспорте и составы сформулированы как формальные, в то время как ст. 264 УК РФ по своей конструкции является материальным составом и, конечно, правила дорожного движения по этой статей нарушаются водителями механических транспортных средств.
Глава 25 Уголовного Уложения 1903 года называется «Об оставлении в опасности». В числе прочих в главе есть четыре статьи (ст.ст. 492-495), которые устанавливают ответственность для лиц, виновных в неисполнении установленных законом правил оказания помощи судну, пароходу, поезду или паровозу, терпящим бедствие. На наш взгляд, интересными и требующими особого внимания являются две статьи - ст. 493 и ст. 495.
Так, в соответствии со ст. 493 Уголовного Уложения 1903 года лоцман или иной портовый или прибрежный проводник, виновный в неоказании помощи судну, подавшему сигнал о помощи или заведомо находящемуся в опасности, если имел возможность оказать такую помощь, наказывается заключением в тюрьму на срок не свыше 6 месяцев. Если такое неоказание помощи учинено капитаном парохода или морского судна или управляющим иного рода, то виновный наказывается заключением в тюрьму [2]. Цитируемая статья Уголовного Уложения 1903 года имеет прямой аналог в УК РФ 1996 года - ст. 270 «Неоказание капитаном судна помощи терпящим бедствие». По действующему в настоящее время УК РФ ответственность за неоказание помощи терпящим бедствие несет только капитан судна, что следует признать неверным. Ограничение круга ответственных лиц приводит к тому, что технический специалист, находящийся на судне, обладающий специальными знаниями и навыками, который может оценить обстановку и принять решение, не будет нести ответственность, равно как и иное лицо, управляющее судном в данный конкретный момент, к примеру, помощник капитана, также не будут нести ответственность по ст. 270 УК РФ в случае неоказания помощи терпящим бедствие. Вместе с тем эти лица, на наш взгляд, должны отвечать за неоказание помощи терпящим бедствие ввиду того, что они обладают организационными полномочиями.
Второй представляющей интерес статьей из главы 25 Уголовного Уложения 1903 года является ст. 495. Она говорит о том, что капитан парохода или морского судна или управляющий иного рода, железнодорожным поездом или паровозом, вино-
Библиографический список
вный в том, что не принял во время опасности надлежащих мер для спасения парохода, судна, поезда или паровоза или пассажира или служащего на пароходе, судне, поезде или паровозе или покинул пароход, судно, поезд или паровоз прежде других, находящихся там лиц, наказывается заключением в исправительном доме на срок не свыше трех лет [2].
В ныне действующем УК РФ аналога такой статьи нет. Объективная сторона преступления состоит в бездействии, выраженном в непринятии мер по спасению во время опасности транспортного средства, водного или железнодорожного, либо людей, пассажира или служащего транспортного средства, а также в активном действии, выраженном в оставлении транспортного судна первым.
Глава 30 Уголовного Уложения 1903 года «О повреждении имущества, путей сообщения, предостерегательных и тому подобных знаков или иных предметов» была посвящена, в том числе, ответственности за приведение в негодность сухопутного или водного путей сообщения общего пользования (ст. 549); ответственности за повреждение водного пути общего пользования, шлюза, водоспуска, плотины, моста или иного сооружения для переправы, судоходства или предупреждения наводнения, если такое повреждение привело к наводнению или остановке сообщения (ч. 1. ст. 557) или если такое повреждение причинило опасность для жизни человека (ч. 2. ст. 557); ответственности за повреждение: 1) железнодорожных путей или подвижного состава железной дороги; 2)парохода или морского судна; 3) предостерегательного знака, установленного для безопасности железнодорожного движения или судоходства, если такое повреждение нарушило безопасность железнодорожного движения или плавания (ч. 1. ст. 558), или если такое повреждение привело к крушению поезда, парохода или морского судна (ч. 2. ст. 558), или если такое повреждение было учинено с целью причинить крушение поезда, парохода или морского судна (ч. 3. ст. 558) [2].
Указанные выше статьи имеют свой аналог в УК РФ 1996 года - это ст. 267 «Приведение в негодность транспортных средств или путей сообщения». К чести законодателя 19 века следует отметить, что формулировки составов были проработаны настолько тщательно, включая квалифицированные составы, что ныне действующая статья УК РФ содержит по сути то же самое, только более формализовано, объединив все три состава в один, и лингвистически усовершенствовано. К примеру, формулировку из ст. 558 Уголовного Уложения 1903 года «если такое повреждение привело к крушению поезда, парохода или морского судна» в современном УК РФ (ст. 267) мы читаем как «повлекшие причинение тяжкого вреда здоровью либо причинение крупного ущерба». Формулировка ст. 549 Уголовного Уложения 1903 года «приведение в негодность» трансформировалась в «разрушение, повреждение или приведение иным способом в негодное для эксплуатации состояние» в ст. 267 УК РФ.
Резюмируя изложенное отметим, что содержащиеся в Уголовном Уложении 1903 года тринадцать составов транспортных преступлений нашли свое отражение в четырех составах ныне действующего УК РФ. Большинство рассмотренных составов преступлений по Уголовному Уложению 1903 года были сформулированы как бланкетные, имеющие специальный субъект, содержащие квалифицированные признаки, что позволяет нам установить правопреемство в части уголовно-правового регулирования между Уголовным Уложением 1903 года и Уголовным Кодексом 1996 года. Вместе с тем, Уголовное Уложение 1903 года содержало весьма полезные правовые нормы в части установления уголовной ответственности за транспортные преступления, рецепцию которых следует признать целесообразной.
1. История железных дорог [Э/р]. - Р/д: http://xn--d1abacdejqdwcjba3a.xn--p1ai/
2. Новое уголовное уложение, Высочайше утвержденное 22 марта 1903 года. - СПб., 1903.
Bibliography
1. Istoriya zheleznihkh dorog [Eh/r]. - R/d: http://xn--d1abacdejqdwcjba3a.xn--p1ai/
2. Novoe ugolovnoe ulozhenie, Vihsochayjshe utverzhdennoe 22 marta 1903 goda. - SPb., 1903.
Статья поступила в редакцию 18.11.14
УДК 94
Gadzhiev S.M. LEGISLATION ABOUT COUNTERACTION OF CORRUPTION, SOME PROBLEMS OF REGULATION. In the article the problems of regulation in the Russian anticorruption legislation are considered. The work has a conclusion on the studied problems. For example, the author finds out that the statistical data shows that penalties for bribery and corruption is inefficient, because a significant number of convicted offenders for bribery at the time of sentencing were not in the ownership of any real property that may be seized, and their wages were not higher than the average for the region, where they lived. As for countering corruption, the author proposes the return of confiscation of property as a punishment, the legal regulation of the system of witness protection for persons assisting in the fight against corruption, the formation mechanism of cancellation of official immunities. The author states by the end of his research that it is important to regulate stimulation for obeying anti-corruption rules.
Key words: power, corruption, public, corruption crimes, legislative regulation.
С.М. Гаджиев, аспирант каф. уголовного и уголовно-исполнительного права ГБОУ ВПО «Саратовская государственная юридическая академия», г. Саратов, E-mail: [email protected]
ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО О ПРОТИВОДЕЙСТВИИ КОРРУПЦИИ, НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ РЕГЛАМЕНТАЦИИ
В статье рассмотрены проблемы регламентации в российском антикоррупционном законодательстве, сделаны выводы о проблемах его применения. На основе статистических данных автор приходит к выводу, что такая мера наказания, как штраф за взяточничество и коррупцию является неэффективной, так как значительное количество осужденных за взяточничество на момент постановления приговора не имели в собственности недвижимого имущества, а их заработная плата не превышала средние показатели по региону. В качестве мер противодействия коррупции автор предлагает возврат конфискации имущества как наказания, законодательную регламентацию системы защиты свидетелей для лиц, оказывающих содействие в борьбе с коррупцией, формирование механизма аннулирования должностных иммунитетов.
Ключевые слова: власть, коррупция, общественность, коррупционные преступления, законодательная регламентация, государственный служащий.
Коррупционные действия наносят непоправимый урон национальной экономике, деформирируют политические и правовые институты и, главное, делают бесполезными и бессильными, в глазах народа, органы власти, напрямую угрожая безопасности России и благополучию россиян. Имея такую системную проблему, государство озаботилось разработкой адекватного механизма противодействия данной угрозе. В то же время нельзя говорить о том, что законодательная база по противодействию коррупции не нуждается в совершенствовании и расширении. Раскрывая современные составы коррупционных преступлений, мы обнаруживаем нетипичные технологии и составы преступлений, которые не включены в понятие коррупции. Причем в определении коррупции не нашли своего отражения ряд других не менее важных коррупционных преступлений, например, превышение полномочий и др.
На сегодняшний день существует законодательный пробел, состоящий в отсутствии перечня коррупционных преступлений в законодательстве. Восполняется этот пробел перечнем статей УК РФ, утверждаемым ежегодно Указанием Генеральной прокуратуры РФ и Министерством внутренних дел РФ от 11 сентября 2013 года № 2/387-11 «О введении в действие перечней статей уголовного Кодекса Российской Федерации, используемых при формировании статистической отчетности». Исследователи отмечают, что данный документ имеет существенные расхождения с Федеральным законом «О противодействии коррупции» [1]. В то же время ФЗ «О противодействии коррупции» обладает большей юридической силой, нежели Перечень, и остается основным актом, который определяет понятие коррупции. Полагаем, что необходимо в законодательном порядке определить перечень коррупционных преступлений, так как Генеральная прокуратура и Министерство внутренних дел не могут решать такие вопросы, это компетенция законодателя. Установление подобного перечня органами прокуратуры и внутренних дел допускает возможность учитывать свои интересы в плане статистики.
На современном этапе развития антикоррупционного законодательства актуальна разработка на федеральном уровне единых антикоррупционных стандартов поведения государственного, муниципального служащего, работников силовых структур включая военных, а также судебную систему в виде установления единой системы запретов, ограничений, обязанностей и дозволений, направленных на предупреждение коррупции.
Важную роль играет антикоррупционная экспертиза проектов нормативно-правовых актов. Несмотря на действующий 296
Федеральный закон от 17.07.2009 № 172-ФЗ «Об антикоррупционной экспертизе нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов», большинство принятых норм и положений нормативных актов, позволяет нам говорить о низком уровне профессионализма при их принятии. Вышеуказанным законом не урегулированы вопросы проведения антикоррупционной экспертизы в отношении правовых актов, которые касаются конкретных граждан или организаций либо рассчитанных на однократное применение, например, распоряжений о предоставлении земельного участка. Считаем, что именно эти акты носят огромный коррупционный потенциал. Не подлежат антикоррупционной экспертизе и нормативные договоры, заключаемые органами местного самоуправления. Введение антикоррупционной экспертизы на этом уровне - это огромный шаг вперед. Коррупционные проявления характерны для любого уровня власти, поэтому существует объективная необходимость противостоять ей в законодательном плане по каждому направлению последовательно. Современные реалии выдвигают новые требования к толкованию составов коррупционных преступлений. В связи с этим принято Постановление Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях» от 9 июля 2013 г. № 24.
Рассмотрим отдельные положения этого документа, которые не имеют на наш взгляд, однозначного толкования. В данном Постановлении разъяснено, что взятка может быть не только в виде финансов, но и иного имущества, т.е. незаконное оказание услуг имущественного характера и предоставление имущественных прав. Понятие предмета взятки рассматривается в п. 9 Постановления, тем не менее, законодатель не определил ни понятие «иного имущества», ни понятие «услуги имущественного характера». Соглашаясь с мнением профессора Н.А. Лопашенко [2], предлагаем внести в данное постановление разъяснение о том, что в контексте истолкования «иного имущества» в качестве предмета взятки - оно имеет такие же свойства, как например «имущество как предмет хищения». Т.е., «иное имущество» всегда материально, обладает признаками вещи, воплощено в материальном или вещественном теле. Понятие «услуги имущественного характера» в Постановлении раскрыто также недостаточно. В частности, не понятно, каким образом оценивается объем оказанных имущественных услуг. Законодатель предлагает давать денежную оценку на основании представленных сторонами доказательств, в том числе при необходимости с учетом заключения эксперта. Однако затруднение вызывает вопрос о том, какого
