CC BY
10
Боташева М.К.
Исторические особенности государственно-правового регулирования
земельных отношений на Юге России
Во все времена аграрный вопрос выступал не только одним из острых экономических, но и правовым. Проблематикой земельных правоотношений интересовались и продолжают к ней обращаться многие исследователи [1; 2; 3; 4]. Исторические особенности государственноправового регулирования земельных отношений на Юге России, прежде всего, были обусловлены проживанием на этой территории казачьего населения, которое, как известно, пользовалось особыми правами на землю.
Порядок распределения земли в казачьих областях, сложившийся к эпохальным событиям 1917 г., был результатом многовековой эволюции. Отечественные и зарубежные исследователи констатируют, что начало отсчета практически не просматривается и никакими достоверными свидетельствами и памятниками не подтверждается [5, с. 85-103].
Во второй половине XIX - начале ХХ вв. в правовом оформлении земельных отношений в казачьих областях Юга России наблюдалась ярко выраженная борьба двух тенденций: консерватизма общинных порядков и закрепления привилегий социальной верхушки. В этот период осуществился переход к новой системе землевладения, произошло формирование форм собственности на землю (войсковой, общинной, частной). Нельзя было не заметить и значительного улучшения правового положения в области земельных отношений иногородних, проживающих на территории казачьих областей Юга страны. Более высокий уровень консервативности правовых отношений в казачьем землевладении Юга России по сравнению с неказачьими территориями страны определялся государственной политикой сохранения общинного характера казачьего землевладения как основы военной службы казачества.
После свержения царизма крайне обострился вопрос об аграрных правоотношениях, особенно в казачьих областях, где тесно переплетались интересы казачества и крестьянства на фоне сложных взаимоотношений. Различные классово-политические силы предлагали свои варианты решения аграрного вопроса.
Крестьянское население возлагало огромные надежды на новую власть, однако Временное правительство совершенно не думало удовлетворять крестьянских требований [6]. Не желая до бесконечности ждать «законного» разрешения аграрной проблемы, крестьянство, несмотря на свои обещания оказать поддержку Временному правительству, приступило к практической ликвидации помещичьего землевладения [7, с. 23].
Развернувшееся в России мощное аграрное движение, прежде всего, было направлено против помещичьего землевладения. С марта 1917 г. количество крестьянских выступлений значительно возросло, составив около 20 % по отношению ко всему 1916 г. [8, с. 25]. В марте крестьянские выступления охватили 20 великорусских губерний [7, с. 106], в апреле их число увеличилось в 7,5 раз, а количество разгромленных имений - почти в 2 раза [8, с. 25].
Что касается казачьих областей Юга России, то на их территории размах аграрного движения не достиг таких огромных масштабов, но и там весной крестьянство стало захватывать помещичьи земли «мирными» способами.
Временное правительство расценивало захват частной собственности крестьянами как уголовное преступление и стремилось всячески этому противодействовать. Для усмирения крестьян весной 1917 г. даже направлялись военные команды. Заметим, что милиция от карательных мер уклонялась, а порой способствовала крестьянам [9, с. 3-6].
У казачества в это время появилось чувство растерянности. Оно было вызвано и отзвуками столичных политических бурь, и неясностью дальнейшего развития событий на местах [4, с. 78]. Казаков очень волновало, чтобы крушение старой государственной власти не повлекло за собой изменение сложившихся порядков. В первую очередь, казаки переживали за свои права на войсковые земли, тем более что требования коренного и особенно иногороднего крестьянства о разделе казачьих земель резко усилились.
На донской земле одновременно с выступлениями против помещиков шла борьба против сельской буржуазии. Представители коренного и иногороднего крестьянства открыто выражали свое недовольство казачьими привилегиями. Они были готовы в любое время перейти к самовольному захвату казачьих земель. Распространившиеся слухи о том, что Учредительное собрание может лишить казаков части земли, еще больше накалили отношения между донскими казаками и крестьянами.
Хуторские, станичные сборы и воинские части в это тревожное время выносили резолюции с требованиями о неприкосновенности своих земель. Разволновавшееся казачество немного успокоилось только после того, как Донисполком опроверг распространившиеся слухи.
В конце марта 1917 г. атаман Е.А. Волошин направил на имя председателя Совета министров телеграмму, в которой выражал просьбу обратиться к донскому населению со специальным воззванием, подтверждающим неприкосновенность земельных привилегий казачества, во избежание кровавых столкновений казаков и крестьян области за земли.
В апрельском воззвании Временного правительства «К населению Донской области» обращалось особое внимание на сложность и запутанность в земельных отношениях между проживающим на Дону казачьим и неказачьим населением. В документе подчеркивалась необходимость проявления осторожности и терпимости в разрешении аграрной проблемы. В воззвании содержался призыв к иногороднему населению спокойно ждать созыва Учредительного собрания, которое должно внести окончательную ясность в аграрный вопрос. Воззвание подтверждало неприкосновенность казачьих прав на землю, а крестьянству давалось обещание, что его интересы будут удовлетворены «в возможной мере» [10].
С целью недопущения беспорядков и раскола между казачьим и крестьянским населением 8 апреля 1917 г. в «Приазовском крае» было напечатано обращение военного отдела Донисполкома к казачеству и крестьянству. В нем говорилось, что военный отдел Донисполкома обратился ко всем окружным военным отделам и донским казачьим полкам, стоящим в области, с просьбой направить в Новочеркасск делегатов для постоянной работы в военном отделе, который переименуется в самостоятельный Донской областной военный комитет [11].
Екатеринодарский исполнительный комитет Совета и Временный Кубанский областной исполнительный комитет также сделали заявление о необходимости «решить земельный вопрос только законно избранному Учредительному собранию» [12].
Свою точку зрения по земельной проблеме достаточно ясно обозначил Первый казачий круг Терского войска. В «Наказе делегатам войскового круга Терского казачьего войска на общеказачий учредительный съезд» отмечалось, что «ни одна пядь войсковой земли не может быть отчуждена без разрешения войскового круга» [13].
Несмотря на многочисленные меры властей, обеспокоенность казаков оставалась высокой. В отношениях между казачеством и крестьянством наблюдалась крайняя напряженность. Однако казаки и крестьяне предприняли совместное выступление весной 1917 г. против помещиков на Дону и Кубани, поскольку за счет ликвидации помещичьего землевладения казаки надеялись хотя бы частично удовлетворить земельные требования, предъявляемые крестьянами. Но право на помещичьи земли лидеры казачества признавали исключительно за коренным крестьянством, а это никак не могло полностью разрешить земельный вопрос.
На общеказачьем съезде, проходившем в столице с 23 по 29 марта 1917 г. под председательством идеолога казачьей демократии М.П. Богаевского, наиболее важным из всех рассмотренных вопросов был аграрный [14, с. 11-13]. Все выступающие на съезде по земельной проблеме подчеркивали необходимость неприкосновенности казачьих земель. В принятой на съезде резолюции ярко проявилось стремление сохранить сословную и областную замкнутость казачества, фактически существующую «муниципализацию».
Резолюция гласила, что «все земли казачьих войск, леса, недра, рыболовные воды и прочие угодья как историческое достояние казачества составляют неотъемлемую неприкосновенную собственность каждого казачьего войска» [15].
Следует подчеркнуть, что в дальнейшем вышеуказанный пункт по земельному вопросу лег в основу всех резолюций кругов и рад в 1917 г., затрагивающих аграрные отношения в казачьих областях.
В резолюции говорилось, что каждое казачье войско как самоуправляющаяся единица «владеет, пользуется и распоряжается своими землями самостоятельно и независимо» [14, с. 71; 15].
Что касается частновладельческих земель, выделенных из казачьих территорий (помещичьи, чиновничьи и офицерские, а также удельные, кабинетные, монастырские и церковные), то они в обязательном порядке должны были возвращаться казачьим войскам на основании общего принципа отчуждения земель в пользу трудящихся, который будет принят Учредительным собранием. Вопросов перераспределения земли в пользу иногородних и коренных крестьян резолюция вообще не касалась. Не упоминалось и о характере «отчуждения» (с выкупом или без него). В документе указывалось, что крестьянские наделы, земли крестьянских товариществ и мелких собственников, расположенные на территории казачьих войск, остаются в распоряжении их владельцев.
Как видим, делегаты съезда постарались сохранить существовавшие аграрные отношения. Все это, конечно же, защищало казачьи земельные интересы и тормозило дальнейшие аграрные преобразования, отрывало низы казачества от общекрестьянской борьбы за ликвидацию землевладения помещиков и национализацию всей земли, сохраняло казачество в качестве вооруженной силы против революционного движения в России. В результате после свержения самодержавия вопрос об аграрных правоотношениях обострился, особенно в казачьих областях Юга страны, где тесным образом переплетались интересы казаков и крестьян.
В конце 1917 - начале 1918 гг. на Дону, Кубани и Тереке межсословные антагонизмы являлись определяющими. Одновременно значительно возросли социально-классовые противоречия среди казачества и крестьянства. К сожалению, так и не удалось прийти к компромиссному решению, удовлетворяющему основную массу казачьего и неказачьего населения по вопросу аграрных правоотношений. В ходе разгоревшейся гражданской войны в казачьих областях Юга страны процесс классовой и политической дифференциации становился все более мощным.
Литература
1. Туторский В.П. Аграрный вопрос. СПб., 1906.
2. Кауфман А.А. Аграрный вопрос в России. М., 1918.
3. Моисеенко Т.Л. Крестьянское хозяйство России на рубеже Х1Х-ХХ вв. // Россия в XX веке: Историки мира спорят. М., 1994.
4. Трут В.П. Казачий излом (Казачество Юго-Востока России в начале XX века и в период революций 1917 года). Ростов н/Д, 1997.
5. Герман О.Б., Киблицкий А.А. Политико-правовой анализ положения казачества Юга России: история и современность: Монография. М., 2010.
6. Центр документации новейшей истории Ростовской области (далее - ЦДНИРО). Ф. 12. Оп. 2. Д. 101. Л. 7.
7. Кравчук Н.А. Массовое крестьянское движение в России накануне Октября (март-октябрь 1917 г., по материалам великорусских губерний Европейской России). М., 1917.
8. Xаритонов В.А. Февральская революция в России // Вопросы истории. 1993. № 11-12.
9. 1917 год в документах и материалах. М.-Л., 1925-1927. Т. 4.
10. Приазовский край. 1917. 9 апреля.
11. Приазовский край. 1917. 8 апреля.
12. Листок войны. 1917. 9 марта.
13. Центральный государственный архив Республики Северная Осетия-Алания (далее - ЦГА РСО-А). Ф. 20. Оп. 1. Д. 3345. Л. 123.
14. Труды общеказачьего съезда с 23 по 29 марта 1917 г. в Петрограде. Пг., 1917.
15. ЦГА РСО-А. Ф. Р-2. Оп. 1. Д. 2. Л. 51.
