CC BY
0
DOI 10.24412/2227-7315-2024-2-219-226 УДК 343.137
Е. В. Завгороднева
ИСТОРИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ РАЗВИТИЯ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА, РЕГУЛИРУЮЩЕГО ИНСТИТУТ НЕПРИКОСНОВЕННОСТИ ОТДЕЛЬНЫХ КАТЕГОРИЙ ЛИЦ
Введение: в статье рассматриваются вопросы, связанные с развитием института неприкосновенности отдельных категорий лиц в уголовном судопроизводстве России. Цель — определить исторические предпосылки возникновения данного института, этапов его становления и приобретения им определенных форм в процессе своего развития. Методологическая основа: сравнительно-исторический метод позволил выяснить, что специфика реализации юридической ответственности для лиц, обладающих особым статусом, в той или иной мере проявлялась на протяжении всего развития отечественного законодательства. Результаты: действующий уголовно-процессуальный закон обладает существенными преимуществами по сравнению с законодательством советского периода. Выводы: дано определение перспектив развития нормативной основы института, регулирующего особенности производства в отношении отдельных категорий лиц.
Ключевые слова: российское законодательство, особый порядок судопроизводства, отдельные категории лиц, иммунитет, неприкосновенность, особый правовой статус.
E. V. Zavgorodneva
HISTORICAL ASPECTS OF THE DEVELOPMENT OF CRIMINAL PROCEDURAL LEGISLATION REGULATING THE INVIOLABILITY OF CERTAIN CATEGORIES OF PERSONS
Background: the article deals with the issues related to the development of the institute of inviolability of certain categories of persons in criminal proceedings in Russia. Objective — to determine the historical background of the emergence of this institution, the stages of its formation and its acquisition ofcertain forms in the process of its development. Methodology: comparative-historical method, on the basis of which the genesis of this institute was investigated, which made it possible to find out that the specificity of the realization of legal responsibility for persons with special status, in one way or another manifested throughout the development of domestic legislation. Results: the current criminal procedural law has significant advantages over the legislation of the Soviet period. Conclusions: the definition of prospects for the development of the normative basis of the institute regulating the peculiarities of proceedings in respect ofcertain categories of persons is suggested.
Keywords: Russian legislation, special procedure of legal proceedings, certain categories of persons, immunity, inviolability, special legal status.
История возникновения правоотношений, участниками которых являлись лица, наделенные особым, по сравнению с большинством граждан, правовым
© Завгороднева Екатерина Валерьевна, 2024
Преподаватель кафедры уголовного процесса и криминалистики (Оренбургский государственный университет); е-mail: Korniyaseva_katy@mail.ru © Zavgorodneva Ekaterina Valeryevna, 2024
Lecturer of the Department of Criminal Procedure and Criminalistics (Orenburg State University) 219
статусом, берет начало в римском праве, откуда в дальнейшем посредством рецепции было воспринято французской правовой системой. Так, в результате долгого противостояния плебеев и патрициев Древнего Рима в правовом поле возникает институт неприкосновенности трибунов, избранных народом. Позднее неприкосновенность сопровождала и иные государственные должности (магистратов). Такие должностные лица обладали так называемым служебным иммунитетом в течение срока своей службы (как правило, срок пребывания в должности устанавливался римским правом в один год). Особый порядок привлечения к ответственности должностных лиц предусматривал, кроме всего прочего, соответствующую подсудность таких дел только тем судьям, которые принадлежали идентичному сословию. Далее институт служебного иммунитета (неприкосновенности) получил распространение и в праве континентальной Европы [1, с. 148].
Специфика реализации юридической ответственности для лиц с особым правовым статусом так или иначе проявлялась и в отечественном законодательстве в разные этапы его развития, однако для ранних периодов истории нашего государства характерно то, что в основном она связывалась с усмотрением государя. Впервые особенности привлечения к ответственности были охвачены уголовно-процессуальным законодательством в XIX в. В частности, в принятом в 1864 г. по результатам произведенной в России судебной реформы Уставе уголовного судопроизводства были закреплены положения, которыми предусматривался особый порядок производства в отношении ряда должностных лиц. Так, согласно ст. 1080-1081, отличный от общего порядок привлечения к ответственности получило производство в отношении обеспечивающих судопроизводство лиц, нотариусов, должностных лиц прокуратуры и судебных ведомств [2, с. 413-414]. Привлечение указанных лиц к суду стало носить разрешительный характер - исключительно по постановлениям судебной палаты или кассационного департамента Сената [3, с. 148]. Примечательна еще более усложненная форма предания суду чинов прокуратуры, в отношении которых «департамент Сената мог вынести постановление не иначе как по предложению министра юстиции» [4, с. 92].
Несколько позднее, в связи с учреждением парламентаризма в виде Государственной Думы 20 февраля 1906 г. в России впервые был введен правовой институт депутатской неприкосновенности [5, с. 94]. Такой усложненный механизм привлечения к ответственности указанных должностных лиц являлся довольно прогрессивным для своего времени и просуществовал вплоть до 1917 г., то есть до радикального пересмотра действующего законодательства, обусловленного возникновением нового государства — Российской республики. В тот период в связи с изменением принципов правового регулирования, недопущением применения буржуазного права, изменением общественно-экономической формации сложившаяся в Российской империи правовая система была утрачена. В частности, в новом Российском государстве вопросы судоустройства и уголовного судопроизводства были урегулированы Декретом СНК РСФСР от 24 ноября 1917 г. «О суде», который более известен в истории права как Декрет о суде № 21. Данным актом была упразднена система судоустройства, а также приостанав-
1 См.: Декрет СНК РСФСР от 24 ноября 1917 г. «О суде» // Газета Временного Рабочего и Крестьянского Правительства. 1917. № 17.
ливалось функционирование мировых судей, которые были заменены демократически выборными судами и учрежденными революционными трибуналами. Следовательно, вместе с ликвидацией правового регулирования прокурорской и судебной деятельности из уголовно-процессуального законодательства был исключен и институт неприкосновенности работников этих ведомств в связи с их упразднением [3, с. 146]. Институт неприкосновенности не был предусмотрен и в отношении осуществлявших в тот период сходные функции должностных лиц, а именно председателей и заседателей революционных судов и трибуналов.
Тем не менее спустя четыре с половиной года (28 мая 1922 г.) деятельность органов прокуратуры была вновь восстановлена посредством введения такого органа в состав Народного Комиссариата юстиции, которому были возвращены практически все его прошлые надзорные полномочия [6, с. 55]. Данное обстоятельство не повлекло за собой восстановления гарантий неприкосновенности работников прокуратуры (впрочем, как и судей) в случае их привлечения к юридической ответственности.
Молодым Советским государством в силу известных причин идеологического характера были проигнорированы разработанные судебной реформой 1864 г. основные правовые принципы по причине их отнесения к принципам «буржуазного права». В их числе был проигнорирован и принцип неприкосновенности судей, прокуроров, следователей, что, безусловно, оказало регрессивное воздействие на правовую систему в целом.
Дальнейшее укрепление государственного строя повлияло на то, что формировавшимся советским правом все же были восприняты правовые нормы, предусматривающие особый порядок привлечения к ответственности судей и должностных лиц органов прокуратуры. Так, Декретом ВЦИК от 25 августа 1921 г. № 4561 был установлен запрет на аресты народных судей и следователей «без одновременного уведомления об этом Президиума Местного Совета непосредственно или через Губернский Отдел Юстиции (Уездное Бюро Юстиции)». Закрепление таких положений свидетельствует об установлении некоторых гарантий, пока еще не полных, неприкосновенности судей и народных следователей. Предусмотренный указанным актом порядок уведомления обеспечивал определенную защиту обозначенных в нем должностных лиц от необоснованного ареста.
Далее, спустя девять месяцев, в принятом 25 мая 1922 г. УПК РСФСР2 нашла отражение специфика подсудности дел о преступлениях определенных должностных лиц, включая судей и работников прокуратуры. В частности, в ст. 456 УПК РСФСР регламентировано, что «Судебной коллегии Верховного трибунала подсудны дела о преступлениях по должности членов ВЦИК, народных комиссаров, помощников Прокурора республики и членов коллегий Верховного трибунала, членов коллегии ГПУ НКВД, а также губернских прокуроров и их помощников, председателей и членов президиума революционных трибуналов, членов совета народных судей»3.
1 См.: Декрет ВЦИК от 25 августа 1921 г. «Об усилении деятельности местных органов юстиции» // СУ РСФСР. 1921. № 63, ст. 456.
2 См.: Постановление ВЦИК от 25 мая 1922 г. «Об Уголовно-процессуальном кодексе (вместе с Уголовно-процессуальным кодексом Р. С.Ф.С.Р.)» // СУ РСФСР. 1922. № 20-21, ст. 230.
3 См.: Постановление ВЦИК от 25 мая 1922 г. «Об Уголовно-процессуальном кодексе» //
СУ РСФСР. 1922. № 20, ст. 230. 221
В следующем нормативном акте Советской республики, принятом 16 ноября 1922 г.1, была отражена недопустимость арестов прокуроров, их помощников, председателей и членов революционных трибуналов, председателей и членов президиума совета народных судей, народных судей и следователей. По таким делам предписывалось получение предварительного разрешения, а в особо исключительных случаях требовалось одновременное извещение Прокурора Республики. Таким образом, в отечественном уголовном процессе был восстановлен институт неприкосновенности, обеспечивающий разрешительный порядок ареста отдельных категорий лиц.
В последующем объем «служебного иммунитета» был расширен путем установления разрешительной процедуры производства не только ареста, но и предания суду, личного задержания, обыска и осмотра. В частности, в отношении членов Верховного Суда СССР, прокурора Верховного Суда СССР, его помощников для производства указанных процессуальных действий надлежало сначала уведомить, а затем получить согласие Президиума ЦИК СССР [3, с. 146].
Исследование последующего развития советского законодательства в данной области позволило выявить тенденцию перехода норм о неприкосновенности указанных категорий лиц из актов уголовно-процессуального законодательства в акты конституционного и административного законодательства либо в ведомственные акты2. Об этом также свидетельствуют положения Приказа Прокурора СССР от 2 августа 1936 г. [7, с. 231], которым устанавливалась возможность предания суду прокуроров, следователей и судей лишь при наличии соответствующего распоряжения Прокурора СССР. Кроме того, согласно Приказу Прокурора СССР от 13 октября 1936 г. № 653 «О порядке привлечения к уголовной ответственности прокуроров, следователей и судей», прокурорам предписывалось в каждом случае привлечения к уголовной ответственности указанных в нем лиц предоставлять копии, всех имеющих значение для дела процессуальных документов, включая обвинительное заключение, для получения распоряжения Прокурора СССР о передаче дела в суд [8, с. 43].
Следует указать, что особый порядок привлечения к ответственности в советский период развития Российского государства предусматривался и Основами законодательства о судоустройстве Союза ССР, союзных и автономных республик3. Положения ст. 36 данного нормативного акта закрепляли требование о необходимости получения согласия Президиума Верховного Совета СССР для привлечения к ответственности, для отстранения от должности и ареста членов и народных заседателей Верховного Суда.
Можно резюмировать, что правовое регулирование особого порядка привлечения к уголовной ответственности лиц с особым статусом не является новым для российского права. Между тем единого регулирования института неприкосновенности в советском праве достигнуто не было, а рассматриваемые правовые
1 См.: Декрет ВЦИК, СНК РСФСР от 16 ноября 1922 г. «О порядке ареста прокуроров, их помощников, председателей и членов революционных трибуналов и советов народных судей, народных судей и следователей» // Известия ВЦИК. 1922. № 263.
2 См., например: Постановление ЦИК СССР, СНК СССР от 24 июня 1929 г. «Положение о Верховном Суде Союза ССР и прокуратуре Верховного Суда Союза ССР» // СЗ СССР. 1929. № 50, ст. 445.
3 См.: Закон СССР от 25 декабря 1958 г. «Об утверждении Основ законодательства о судоустройстве Союза ССР, союзных и автономных республик» (в ред. от 25 июня 1980 г.) // Ведомости
222 ВС СССР. 1958. № 1, ст. 12.
нормы содержались в ряде отраслевых законов: «О прокуратуре СССР» (ст. 47)1, «О статусе судей в СССР» (ст. 6)2, «О статусе народных депутатов СССР» (ст. 37)3 и др. В связи с этим согласимся с мнением О. В. Добровляниной, которая замечает, что отсутствие «системного изложения особенностей производства по уголовным делам в отношении таких лиц создавало практические трудности при привлечении их к уголовной ответственности» [9, с. 111], а в некоторых случаях способствовало злоупотреблению правом.
Кроме того, в постсоветский период по УПК РСФСР правовым регулированием не охватывались особенности производства в отношении значительной части лиц с особым статусом, в частности членов Совета Федерации, депутатов Государственной Думы, депутатов законодательного органа государственной власти субъектов РФ, представительных органов местного самоуправления, Председателя Счетной палаты, его заместителей, аудиторов и др. Гарантии независимости деятельности данных лиц осуществлялись посредством применения содержащихся в иных отраслях законодательства специальных норм.
Таким образом, следствием отсутствия систематизации норм уголовного процесса являлась определенная рассогласованность положений различных правовых актов, что, в свою очередь, порождало проблемы на практике. Но, как известно, следствием рассогласованности регулирующих одни и те же отношения правовых норм являются трудности их применения, а также возможность их произвольного толкования, вследствие чего нарушается принцип правовой определенности, требующий, как подчеркивается учеными, ясности и постоянства в правовом положении любых субъектов правоотношений и содержании правовых норм [10, с. 18].
В настоящее время разрозненные предписания, регламентирующие рассматриваемые правоотношения, выделены в единую систему кодифицированного акта, а именно в отдельный институт, заключенный в гл. 52 УПК РФ, что в правоприменении с позиций юридической техники представляется более удобным, нежели законодательство советского периода. Однако необходимость обращения к отраслевому законодательству, регламентирующему статус специальных субъектов, все же остается актуальной для целей правильного применения уголовно-процессуального закона, что обусловлено наличием несогласованности некоторых положений отраслевого законодательства. Например, согласно ч. 3 ст. 39 Федерального закона «О Счетной палате Российской Федерации»4, инспектор Счетной палаты при выполнении им служебных обязанностей не может быть привлечен к уголовной ответственности без согласия Коллегии Счетной палаты, но в уголовно-процессуальном законе отсутствует упоминание о лицах с таким статусом. Кроме того, в ч. 1 ст. 39 данного правового акта устанавливается возможность задержания, ареста, привлечения к уголовной ответственности председателя Счетной палаты, его заместителя и аудиторов с согласия той
1 См.: Закон СССР от 30 ноября 1979 г. «О прокуратуре СССР» // Ведомости ВС СССР. 1979. № 49, ст. 843.
2 См.: Закон СССР от 4 августа 1989 г. № 328-1 «О статусе судей СССР» // Ведомости СНД СССР и ВС СССР. 1989. № 9, ст. 223.
3 См.: Закон СССР от 21 декабря 1989 г. «О статусе народных депутатов СССР» // Ведомости СНД СССР и ВС СССР. 1989. № 29, ст. 567.
4 См.: Федеральный закон от 5 апреля 2013 г. № 41-ФЗ «О Счетной палате Российской Федерации» (в ред. от 10 июля 2023 г.) // СЗ РФ. 2013. № 14, ст. 1649; 2023. № 29, ст. 5304. 223
палаты Федерального Собрания, которая их назначила на должность, но в гл. 52 УПК РФ такие предписания отсутствуют. Интересно отметить, что комментаторы Федерального закона «О Счетной палате в Российской Федерации» применение на практике указанной нормы считают невозможным, поскольку, по их мнению, такая гарантия может действовать только в случае внесения соответствующих изменений в УПК РФ [11, с. 189].
Вместе с тем отметим, что тенденция по развитию нормативной основы особенностей привлечения к ответственности отдельных категорий лиц наблюдается и сегодня, что выражается в систематическом внесении точечных изменений в гл. 52 УПК РФ.
Можно сделать вывод, что иммунитет, будучи одной из гарантий деятельности отдельных представителей государственных органов, представляет собой обусловленную их статусом особую форму неприкосновенности, расширяющую границы неприкосновенности, которой обладают все граждане демократического государства в сфере уголовного судопроизводства. В свою очередь, обусловленная наличием иммунитета у ряда категорий лиц регламентация изъятий из общего порядка судопроизводства должна быть ясно и четко прописана в законе с целью исключения даже малейшей возможности неоднозначного толкования, поскольку в противном случае неизбежно злоупотребление правом.
Так, в УПК РФ регламентирован особый подход для производства трех следственных действий в отношении адвоката: обыска, осмотра и выемки (ст. 450.1), тогда как из смысла ч. 3 ст. 8 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»1 вытекает необходимость получения судебного разрешения на производство любого следственного действия в отношении адвоката.
Такое правило является не только противоречащим УПК РФ как закону, непосредственно регламентирующему отношения в уголовно-процессуальной сфере, но и явно чрезмерным, так как, представляется, при проведении в отношении адвоката не относящихся к принудительным или вторгающимся в частную жизнь граждан вербальным следственным действиям, опасность нарушения адвокатской тайны минимальна.
На необходимость предельной и тщательной детализации регламентации исключительных норм, закрепляющих любые преимущества в сфере уголовно-процессуальных отношений и изъятия из общих правил, в части оснований, условий и пределов их использования неоднократно обращалось внимание ученых [12-14]. В связи с этим полагаем, что перспективы качественного развития института неприкосновенности в уголовно-процессуальной сфере возможны лишь при соответствии отраслевому законодательству, сложившимся правоотношениям и ожиданиям российского общества. При этом основным вектором совершенствования уголовно-процессуального иммунитета лиц, обладающих особым статусом, должна быть направленность на максимальную синхронизацию норм различных законодательных актов, их закрепляющих, при котором сами процессуальные гарантии, безусловно, должны быть отражены в статусных
1 См.: Федеральный закон от 31 мая 2002 г. № 63-Ф3 «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (в ред. от 24 июля 2023 г.) // Российская газета. 2002. 5 июля; 2023. 26 июля.
законах1 и законах об органах2 и сообществах3, но механизм их обеспечения — исключительно в уголовно-процессуальном законе. Это позволит, на наш взгляд, сделать более конкретным, согласованным и однозначным регулирование возникающих и реализуемых при производстве по уголовным делам отношений, участниками которых являются лица, наделенные особым статусом.
Библиографический список
1. Муравьев Н. В. Из прошлой деятельности. Статьи по судебным вопросам. Т. 1. СПб.: Тип. М. М. Стасюлевича, 1900. 572 с.
2. Судебные уставы 20 ноября 1864 года: с изложением рассуждений, на коих они основаны. СПб.: Изд-е Государственной Канцелярии, 1867. 523 с.
3. Григоров К. А. Возникновение и развитие в российском уголовно-процессуальном праве института неприкосновенности прокуроров, следователей и адвокатов // Право и политика. 2005. № 3. С. 145-151.
4. Корнакова С. В. Формирование правового статуса прокурора во время великих судебных реформ // ГлаголЪ правосудия. 2014. № 2(8). С. 91-94.
5. Родителева Я. Н. К вопросу об иммунитете в российском уголовном процессе // Теория и практика общественного развития. 2016. № 6. С. 93-97.
6. ЗамулаД.В. Развитие задач прокуратуры в СССР // Вестник современных исследований. 2018. № 12. С. 55-57.
7. Сборник приказов Прокуратуры Союза ССР, действующих на 1 декабря 1938 г. / сост. Б. И. Солерс, Д. И. Орлов; под ред. А.Я. Вышинского. 2-е изд. перераб. и доп. М.: Юриздат, 1939. 280 с.
8. Сличко О. Е. Особенности борьбы с преступностью // Закон и право. 2006. № 8. С. 41-45.
9. Добровлянина О. В. История становления и развития российского законодательства об особенностях уголовного судопроизводства в отношении судей // Ex jure. 2018. № 1. С. 102-116.
10. Корнакова С. В. К вопросу о факторах, влияющих на формирование доверия общества к суду и правосудию // Российский судья. 2020. № 1. С. 14-19.
11. Борисов А. Н. Комментарий к Федеральному закону от 5 апреля 2013 г. № 41-ФЗ «О Счетной палате Российской Федерации» (постатейный) М.: Юстицинформ, 2014. 242 с.
12. Головачук О. С., Прошляков А. Д. Соотношение норм УПК России, федеральных конституционных и федеральных законов при применении мер уголовно-процессуального принуждения к лицам, указанным в статье 447 УПК // Законы России: опыт, анализ, практика. 2018. № 5. С. 8-13.
1 См.: Федеральный закон от 8 мая 1994 г. № 3-ФЗ «О статусе сенатора Российской Федерации а и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» (в ред. М от 31 июля 2023 г.) // Российская газета. 1999. 8 июля; 2023. № 32, ч. 1, ст. 6139; Закон РФ от 26 июня | 1992 г. № 3132-1 «О статусе судей в Российской Федерации» (в ред. от 10 июля 2023 г.) // Российская № газета. 1992. 29 июля; 2023. 13 июля; Федеральный конституционный закон от 26 февраля 1997 г. ( № 1-ФКЗ «Об Уполномоченном по правам человека в Российской Федерации» (в ред. от 29 мая 7 2023 г.) // Российская газета. 1997. 4 марта; 2023. 2 февраля. )
2 См.: Федеральный закон от 17 января1992 г. № 2202-1 «О прокуратуре Российской Федерации» 2 (в ред. от 25 декабря 2023 г.) // Российская газета. 1992. 25 ноября; 2023. 29 декабря; Федеральный * закон от 28 декабря 2010 г. № 403-ФЗ «О Следственном комитете Российской Федерации» (в ред.
от 12 декабря 2023 г.) // СЗ РФ. 2011. № 1, ст. 15; 2023. № 51, ст. 9167; Федеральный закон от 5 апреля 2013 г. № 41-ФЗ «О Счетной палате Российской Федерации» (в ред. от 10 июля 2023 г.) // СЗ РФ. 2013. № 14, ст. 1649; 2023. № 29, ст. 5304.
3 См.: Федеральный закон от 31 мая 2002 г. № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (в ред. от 24 июля 2023 г.) // Российская газета. 2002. 5 июля;
2023. 26 июля. 225
13. Щербакова И. А., Корнакова С. В. Статутная ответственность судей: вопросы совершенствования правового регулирования // Известия Юго-Западного государственного университета. Сер.: История и право. 2018. Т. 8, № 4(29). С. 8-16.
14. Стельмах В. Ю. Некоторые процессуальные аспекты лишения иммунитета от уголовного преследования // Актуальные проблемы российского права. 2021. № 12. С. 134-143.
References
1. Muravyov N. V. From Past Activities. Articles on judicial issues. Vol. 1. SPb.: Typ. M. M. Sta-syulevich, 1900. 572 p.
2. Judicial Statutes of November 20, 1864: with a statement of the reasoning on which they are based. St. Petersburg: Publishing House of the State Chancellery, 1867. 523 p.
3. Grigorov K.A. The Emergence and Development in the Russian Criminal Procedure Law of the Institute of Immunity of Prosecutors, Investigators and Lawyers // Law and Politics. 2005. No. 3. P. 145-151.
4. Kornakova S. V. Formation of the Legal Status of the Prosecutor During the Great Judicial Reforms // Voice of Justice. 2014. No. 2(8). P. 91-94.
5. RoditelevaYa. N. On the Issue of Immunity in the Russian Criminal Process // Theory and Practice of Social Development. 2016. No. 6. P. 93-97.
6. Zamula D. V. Development of the Tasks of the Prosecutor's Office in the USSR // Bulletin of Modern Research. 2018. No. 12. P. 55-57.
7. Collection of orders of the Prosecutor's Office of the USSR, effective on December 1, 1938 / comp. B. I. Solers and D. I. Orlov; ed. by A.Ya. Vyshinsky. 2nd ed. revised and suppl. M.: Yurizdat, 1939. 280 p.
8. Slichko O. E. Features of the Fight Against Crime // Law and Legislature. 2006. No. 8. P. 41-45.
9. Dobrovlyanina O. V. The History of the Formation and Development of Russian Legislation on the Peculiarities of Criminal Proceedings Against Judges // Ex jure. 2018. No. 1. P. 102-116.
10. Kornakova S. V. On the Issue of Factors Influencing the Formation of Public Confidence in the Court and Justice // Russian Judge. 2020. No. 1. P. 14-19.
11. Borisov A. N. Commentary on Federal Law No. 41-FZ dated April 5, 2013 «On the Accounts Chamber of the Russian Federation» (article by article) M.: Justicinform, 2014. 242 p.
12. Golovachuk O.S., Proshlyakov A.D. Correlation of the Norms of the Code of Criminal Procedure of Russia, Federal Constitutional and Federal Laws in the Application of Measures of Criminal Procedural Coercion to Persons Specified in Article 447 of the Code of Criminal Procedure // Laws of Russia: Experience, Analysis, Practice. 2018. No. 5. P. 8-13.
13. Shcherbakova I. A., Kornakova S. V. Statutory Responsibility of Judges: Issues of Improving Legal Regulation // Proceedings of the Southwestern State University. Series: History and Law. 2018. Vol. 8, No. 4(29). P. 8-16.
14. Stelmakh V. Yu. Some Procedural Aspects of Deprivation of Immunity from Criminal Prosecution // Actual Problems of Russian Law. 2021. No. 12. P. 134-143.
