CC BY
34
Alexey Vladimirovich Krasil'nikov,
Candidate of Law, Associate Professor, Professor at the Department of Management of Bodies and Units Crimes' Investigation, Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia, Russian Federation, 125171, Moscow, Zoi i Alexandra Kosmodemyanskikh St., 8 E-mail: krass-al@yandex.ru
Scientific specialty: 12.00.09 — Criminal Procedure (5.1.4. Criminal law sciences)
Красильников Алексей Владимирович,
кандидат юридических наук, доцент, профессор кафедры управления органами расследования преступлений, Академия управления МВД России, Российская Федерация, 125171, г. Москва, ул. Зои и Александра Космодемьянских, д. 8
E-mail: krass-al@yandex.ru
Научная специальность: 12.00.09 — Уголовный процесс (5.1.4. Уголовно-правовые науки)
УДК 343.137
DOI 10.24412/2072-9391-2022-262-63-73
Дата поступления: 7 апреля 2022 г.
Дата принятия статьи в печать: 15 июня 2022 г.
Генезис института производства по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц в современном уголовно-процессуальном законодательстве Российской Федерации
Genesis of the Institute of Proceedings in the Criminal Cases in Respect of the Certain Persons' Categories in the Modern Criminal Procedure Legislation of the Russian Federation
Аннотация
Актуальность: актуальность исследования законодательства, регулирующего общественные отношения, возникающие в связи с производством по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц, в его динамике и взаимосвязи отдельных нормативных правовых актов обусловлена необходимостью выявления закономерностей и проблем правового регулирования, а также определения направлений его совершенствования.
Постановка проблемы: несомненную сложность в урегулировании уголовно-процессуальных отношений, возникающих в связи с производством по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц, представляет необходимость согласованного применения предписаний широкого круга законодательных актов и специальных предписаний гл. 52 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Приходится констатировать, что до настоящего времени развитие правового института, закрепленного в гл. 52 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федера-
Abstract
Relevance: the relevance of the study of legislation regulating public relations arising in connection with the criminal proceedings against certain categories of persons in its dynamics and the relationship of individual regulatory legal acts is due to the need to identify patterns and problems of legal regulation, as well as to determine the directions of its improvement.
Problem statement: the undoubted complexity in settlement of criminal procedural relations arising in connection with the criminal proceedings against certain categories of persons is the need for coordinated application of the prescriptions of a wide range of legislative acts and special prescriptions of the chapter 52 of the Criminal Procedure Code of the Russian Federation. It has to be stated that to date, development of the legal institution enshrined in chapter 52 of the Criminal Procedure Code of the Russian Federation, does not fully comply with the fundamental legal principles, ignores the socio-legal prerequisites and grounds for fixing special rules for bringing certain categories of persons to criminal responsibility in legisla-
64
ции, не в полной мере соответствует основополагающим правовым принципам, игнорирует социально-правовые предпосылки и основания закрепления в законодательстве особенных правил привлечения к уголовной ответственности некоторых категорий лиц и не учитывает требования ряда статусных нормативных правовых актов.
Цель исследования: выявление закономерностей и определение тенденций развития уголовно-процессуального института, регулирующего производство по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц.
Методы исследования: диалектика, системный и сравнительно-правовой анализ, синтез.
Результаты и ключевые выводы: одной из приоритетных задач государственно-правовой политики на современном этапе развития российского общества является обеспечение эффективной согласованной деятельности органов государственной власти, местного самоуправления, общественных организаций и некоторых других, в том числе правозащитных, институтов гражданского общества. В свою очередь, одним из основополагающих принципов функционирования указанных институтов является независимость профессиональной деятельности их должностных лиц. Оградить этих лиц от незаконного и необоснованного вмешательства в их профессиональную деятельность, исключить возможность оказания на них давления, в том числе путем угрозы уголовного преследования и применения мер государственного принуждения, призваны специальные правовые нормы. Очевидно, что возникающие при этом коллизии должны разрешаться с учетом общей иерархии нормативных правовых актов по юридической силе, специфике предмета правового регулирования при реализации конкретного правового отношения и соблюдении уголовно-процессуального принципа законности, закрепленного ст. 7 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.
Ключевые слова: особый порядок производства по уголовным делам; отдельные категории лиц; уголовно-процессуальные гарантии; привлечение к уголовной ответственности; уголовно-процессуальный иммунитет.
tion and does not take into account the requirements of a number of status normative legal acts.
The purpose of the study: to identify patterns and identify the trends in development of the criminal procedure institute regulating criminal proceedings against certain categories of persons.
Research methods: dialectics, system and comparative legal analysis, synthesis.
Results and key conclusions: one of the priority tasks of state and legal policy at the present stage of development of Russian society is to ensure the effective coordinated activities of state authorities, local self-government, public organizations and some other, including human rights, civil society institutions. In turn, one of the fundamental principles of the functioning of these institutions is the independence of the professional activities of their officials. Special legal norms are designed to protect these persons from illegal and unjustified interference in their professional activities, to exclude the possibility of exerting pressure on them, including through the threat of criminal prosecution and the use of state coercion measures. It is obvious that the conflicts arising in this case should be resolved taking into account the general hierarchy of normative legal acts on legal force, the specifics of the subject of legal regulation in the implementation of a specific legal relationship and compliance with the criminal procedural principle of legality, enshrined in article 7 of the Criminal Procedure Code of the Russian Federation.
Keywords: special procedure for criminal proceedings; certain categories of persons; criminal procedural guarantees; criminal prosecution; criminal procedural immunity.
Вполне устоявшимся в теории государства и права является тезис, согласно которому эффективная деятельность институтов государственной власти представляется невозможной без закрепления в законодательстве действенных гарантий реализации принципа
разделения ее так называемых «ветвей», другими словами, обеспечения независимой, но в то же время согласованной деятельности органов законодательной, судебной и исполнительной власти. Система такого рода гарантий включает в себя меры правового, социального и даже
финансового характера. Особое место в ряду правовых гарантий независимой профессиональной деятельности представителей органов государственной власти занимают конституционные установления, нормы статусного, уголовного и уголовно-процессуального законодательства, регулирующие исключительные правила привлечения указанных лиц к уголовной ответственности. Категории лиц, в отношении которых применяется особый порядок производства по уголовным делам, закреплены в ч. 1 ст. 447 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее — УПК РФ). Безусловно, в контексте действия принципа равенства всех перед законом и судом данные законодательные установления не должны рассматриваться как личная привилегия в сфере уголовных и уголовно-процессуальных отношений, они служат исключительно публично-правовым интересам и гарантируют более высокий уровень правовой охраны личности некоторых категорий должностных лиц только в связи с реализуемыми ими государственно значимыми функциями.
Вместе с тем необходимо заметить, что социально-правовая обусловленность и практическая целесообразность существования в современных условиях особых правил привлечения к уголовной ответственности широкого круга категорий должностных лиц многими учеными оценивается весьма критично [2, с. 148— 153]. Так, анализируя назначение уголовного судопроизводства в контексте задач Следственного комитета Российской Федерации, С. В. Супрун делает вывод, что формально никакой угрозы беспрепятственному исполнению профессиональных обязанностей так называемых «специальных субъектов», если они являются законопослушными гражданами, не существует. Более того, сформированная в уголовно-процессуальном законодательстве система гарантий законности и обоснованности уголовного преследования, включающая право обжалования действий и решений соответствующих государственных органов и ответственность их должностных лиц за превышение служебных полномочий, позволяет, по мнению автора, защитить лиц, обозначенных в ч. 1 ст. 447 УПК РФ, от незаконного и необоснованного ограничения их прав, свобод и законных интересов посредством общих предписаний закона. Опасаться же уголовного преследования следует только должностным лицам, вовлеченным в различные коррупционные отношения. А вот в этом случае процессуальный иммунитет выступает как препятствие реализации назначения уголовного судопроизводства и существенно затрудняет доступ граждан, потерпевших от преступлений, к правосудию. В этом смыс-
ле нормы гл. 52 УПК РФ, утверждает автор, содержат серьезный коррупциогенный фактор [9, с. 7-11].
Весьма критически относится к предложенному законодателем усложнению системы процессуальных гарантий законности уголовного судопроизводства в отношении отдельных его участников и А. В. Победкин. По его мнению, положения гл. 52 УПК РФ являются, скорее, препятствием для достижения назначения уголовного процесса. Дополнительные гарантии законности и обоснованности привлечения ряда категорий лиц к уголовной ответственности, а именно это является конечной целью рассматриваемого особого порядка производства по уголовным делам, должны формироваться из общих процессуальных гарантий как результат их конкретизации. Например, путем расширения перечня обстоятельств, подлежащих доказыванию: закрепления в законе необходимости установления - не связано ли уголовное преследование с местью за добросовестное исполнение должностных обязанностей; обязательного участия защитника; производства расследования исключительно в форме предварительного следствия и др. [8, с. 234]. В целом можно отметить, что за последнее время положения института производства по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц, закрепленного в гл. 52 УПК РФ, неоднократно становились предметом справедливой критики и достаточно острых дискуссий среди ученых-процессуалистов и правоприменителей. В этой связи определенный научный интерес может представлять ретроспективный анализ развития правовых норм, образующих данный институт. Полагаю, что это позволит продвинуться в вопросе выявления закономерностей и тенденций генезиса особенностей правового регулирования данной весьма непростой сферы общественных отношений, определить круг проблем и на этой основе постараться наметить пути их разрешения.
Надо сказать, что активность законодателя по внесению изменений и дополнений в уголовно-процессуальное законодательство, часть которых была реализована еще до вступления в силу УПК РФ 2001 г., не обошла стороной и положения гл. 52 УПК РФ.
Для удобства анализа внесенных изменений и дополнений они будут систематизированы в хронологическом порядке и пронумерованы.
1. Федеральным законом от 29 мая 2002 г. № 58-ФЗ перечень категорий лиц, в отношении которых применяется особый порядок производства по уголовным делам, предусмотренный гл. 52 УПК РФ, был дополнен присяжными и арбитражными заседателями. Тогда же была законодательно определена правовая фор-
66
ма судебного решения (заключения) как итогового документа судебного контроля обоснованности выводов о наличии признаков преступления в действиях должностных лиц органов законодательной власти, следователей и адвокатов при решении вопроса о возбуждении уголовного дела1. Надо сказать, вопрос обоснованности включения той или иной категории лиц в перечень ч. 1 ст. 447 УПК РФ неоднократно возникал в различных научных публикациях. В частности, спорной и неоднозначной в данном контексте признавалась позиция законодателя о предоставлении дополнительных процессуальных гарантий следователям, независимо от их ведомственной принадлежности, и невключение в перечень «специальных субъектов» дознавателей — процессуальных субъектов, правомочных осуществлять дознание. В обоснование такого решения, как правило, приводятся ссылки на меньшую степень общественной опасности преступлений, расследование по которым производится в форме дознания, незначительную сложность самого расследования, осуществляемого в данной форме, неопределенность процессуального правового положения дознавателя и даже историческая принадлежность следователей, в отличие от дознавателей, к судейскому сообществу, заложенная в Уставе уголовного судопроизводства 1864 г. На наш взгляд, данные суждения требуют как минимум дополнительной аргументации. Далеко не очевидной, например, представляется незначительная сложность расследования уголовных дел о преступлениях, по которым производство предварительного следствия необязательно. Так, только обвинительный акт по уголовному делу № 12001460019000068 по обвинению гр-н А. и М. в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 258 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее — УК РФ), которое расследовалось отделением дознания ОМВД России по Лотошинскому району ГУ МВД России по Московской области, составляет 53 листа. Объем же самого уголовного дела составляет 12 томов. «Юстиционная» же природа правового положения следователей и их «генетическая» историческая связь с судейскими органами, на наш взгляд, в данном контексте вообще не должна иметь определяющего значения. Как уже отмечалось, особые правила привлечения к уголовной ответственности направлены исключительно для обеспечения реализации публичных государственных функций отдельных категорий лиц. Заметим, именно функций — направлений деятельности,
1 О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: Федеральный закон от 29 мая 2002 г. № 58-ФЗ // СЗ РФ. 2002. № 22. Ст. 2027.
а не положения в системе органов государственной власти. В противном случае различного рода и объема правовые преимущества, в том числе в сфере уголовно-процессуальных отношений, следовало бы предоставить и другим категориям должностных лиц. Например, работникам Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации, являющимся служащими государственного органа, формально входящего в судебную систему Российской Федерации. Однако функциональное предназначение их деятельности — организационное обеспечение деятельности судов, а не правосудие. Именно поэтому, полагаем, указанная категория лиц не наделена какими-либо привилегиями и иммунитетами. Государственная функция расследования преступлений реализуется в двух формах процессуальной деятельности — предварительного следствия и дознания. Коль скоро законодатель усматривает необходимость дополнительного обеспечения независимости данного вида государственной деятельности посредством закрепления гарантий более высокого уровня, нежели общие предписания уголовно-процессуального закона, логично было бы адресовать эти гарантии всем без исключения процессуальным субъектам, наделенным соответствующими властными полномочиями, в том числе дознавателям и руководителям органов и подразделений дознания.
2. Возвращаясь к генезису института особого порядка уголовного судопроизводства, отметим, что в его развитии очевидна тенденция усиления и конкретизации гарантий независимой профессиональной деятельности, прежде всего представителей государственных органов законодательной и судебной власти. Так, Федеральным законом от 24 июля 2002 г. № 98-ФЗ в УПК РФ закреплены важные и совершенно обоснованные, на наш взгляд, положения, определяющие характер уголовно-процессуального иммунитета народных избранни-ков2. Суть и смысл этих изъятий из общих правил привлечения к уголовной ответственности заключается в совершенно четком и выраженном служебном, можно сказать, «функциональном» характере предоставленных преференций. Отказ Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации (далее — Совет Федерации) или Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации (далее — Государственная Дума) давать согласие на лишение члена Совета Федерации, депутата Государственной Думы неприкосновенности при возбуждении в отношении него уголов-
2 О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процес-
суальный кодекс Российской Федерации: Федеральный закон от 24 июля 2002 г. № 98-ФЗ // СЗ РФ. 2002. № 30. Ст. 3015.
ного дела, равно как и привлечение в качестве обвиняемого в соответствии с внесенными дополнениями теперь должен быть напрямую связан с высказанным при голосовании мнением (выраженной позицией), то есть непосредственно с собственно депутатской деятельностью. Косвенно такая позиция российского законодателя вполне согласуется с рекомендациями, содержащимися в разделе VI Оценочного доклада Группы государств против коррупции «ГРЕКО» по ситуации, связанной с предупреждением коррупции в отношении членов парламента, судей и прокуроров в Российской Федерации, принятого на 77-ом пленарном заседании в г. Страсбурге 16-18 октября 2017 г., где Российской Федерации было предложено ограничить иммунитет судей «функциональным иммунитетом», то есть деятельностью, связанной исключительно с их участием в отправлении правосудия3.
Наряду с этим изменения, внесенные в ч. 1 ст. 450 УПК РФ, затронули еще несколько очень важных правоотношений. Прежде всего это касалось бланкетных предписаний, регламентирующих процессуальный порядок применения меры процессуального принуждения в виде задержания. Несмотря на в общем-то технический характер самих изменений, на положениях, регламентирующих собственно порядок задержания отдельных «привилегированных» субъектов, хотелось бы остановиться. Из положений ст. 449 УПК РФ следует, что задержанные член Совета Федерации, депутат Государственной Думы, судья, прокурор, руководитель и аудитор Счетной палаты Российской Федерации (далее — Счетная палата), Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации, Президент Российской Федерации, прекративший исполнение своих полномочий, подлежат немедленному освобождению после установления их личности. И только в исключительных случаях, связанных с фактическим «захватом» (задержанием) на месте преступления, указанные лица могут быть задержаны в процессуальном порядке. Рядом авторов совершенно верно ставился вопрос о размытости законодательных формулировок «задержание на месте преступления» и «после установления их личности». Неопределенность требований правовых предписаний ст. 449 УПК РФ, по мнению исследователей, порождает их неоднозначное толкование и ведет к проблемам правоприменения [3, с. 338—339]. Указанные проб-
3 Оценочный доклад Группы государств против коррупции «ГРЕКО» «Предупреждение коррупции в отношении членов парламента, судей и прокуроров в Российской Федерации». Принят на 77-м пленарном заседании ГРЕКО (Страсбург, 16-18 октября 2017 г.) [Электронный ресурс]. URL: https://rm.coe.int/grecoeval4rep-2017-2-rus-4-pdf/1680794c51 (дата обращения: 06.04.2022).
лемы становятся еще более очевидными при системном анализе положений ст. 449 УПК РФ и иных нормативных правовых актов, в частности регламента Конституционного Суда Российской Федерации4. Так, в соответствии с § 11 названного документа в случае задержания судьи Конституционного Суда Российской Федерации на месте преступления в срок не позднее 24 часов с момента получения соответствующего уведомления должно состояться заседание Конституционного Суда Российской Федерации, на которое доставляется сам задержанный судья и должностное лицо, которое приняло решение о задержании. Выслушав пояснения последнего, Конституционный Суд Российской Федерации вправе потребовать незамедлительного освобождения судьи либо воздержаться от этого. Заметим, что в данном случае речь не идет о задержании на месте совершения преступления. Таким образом, даже принимая во внимание отсутствие ссылок на обязательность вышеуказанного требования, Конституционный Суд Российской Федерации, руководствуясь подзаконным нормативным актом, вправе, по сути, вмешиваться в деятельность органов предварительного расследования вопреки положениям УПК РФ. Подобная практика нам, как и другим авторам [5, с. 49—50], представляется недопустимой.
В контексте исследования проблем неприкосновенности отдельных категорий субъектов вопрос о том, является ли исчерпывающим перечень лиц, закрепленный в ст. 449 УПК РФ, достаточно часто становится предметом научных исследований и дискуссий [4, с. 520—521]. Предпосылкой этого являются, в частности, положения ряда законодательных актов, устанавливающих особый правовой статус для своих «адресатов». Например, закрепляя дополнительные гарантии правовой защиты сотрудников Федеральной службы безопасности Российской Федерации (далее — ФСБ России), ст. 17 Федерального закона от 3 апреля 1995 г. № 40-ФЗ «О Федеральной службе безопасности» запрещает задержание сотрудника ФСБ России, если он находится при исполнении служебных обязанностей, без официального представителя органов ФСБ России или решения суда5. Очевидно, что установленные статусным законом правила противоречат требованиям, закрепленным в ст. 449 УПК РФ, в их системном толковании с положениями, регулирующими основания и общий порядок задержания подозреваемого. С другой стороны, положения ст. 449 УПК РФ распростра-
4 Регламент Конституционного Суда Российской Федерации // Вестник Конституционного Суда РФ. 2016. № 4.
5 О федеральной службе безопасности: Федеральный закон от 3 апреля 1995 г. № 40-ФЗ // СЗ РФ. 1995. № 15. Ст. 1269.
68
няются только на судей федеральных судов, мировых судей. Получается, что судья конституционного (уставного) суда субъекта Российской Федерации может быть задержан на общих основаниях. Думается, что такое положение противоречит принципу единства статуса судей, закрепленному в ст. 3 Федерального конституционного закона от 31 декабря 1996 г. № 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации»6. Такого же мнения придерживаются и другие ученые, исследовавшие данный вопрос [1, с. 81]. Справедливости ради необходимо отметить, что данная проблема несколько утрачивает свою актуальность в связи с принятием Федерального конституционного закона от 8 декабря 2020 г. № 7-ФКЗ7, в соответствии с которым с 1 января 2023 г. конституционные (уставные) суды Российской Федерации прекращают свои полномочия.
Анализируемые изменения и дополнения, внесенные в УПК РФ Федеральным законом от 24 июля 2002 г. № 98-ФЗ, затронули также порядок заключения под стражу и производство обыска у членов Совета Федерации и депутатов Государственной Думы, Президента Российской Федерации, прекратившего исполнение полномочий, и Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации. Решения о производстве указанных процессуальных действий теперь принимались с согласия соответствующей палаты Федерального Собрания Российской Федерации. Новеллой также стало положение, согласно которому при необходимости производства следственных действий, затрагивающих конституционные свободы, в отношении «специального субъекта», не являющегося подозреваемым (обвиняемым), органы предварительного расследования должны соблюдать процедуры, аналогичные особому порядку возбуждения уголовного дела, включающие получение согласия палаты Федерального Собрания Российской Федерации, Конституционного Суда Российской Федерации и соответствующей квалификационной коллегии судей. Этим же Федеральным законом были внесены и определенные изменения в порядок направления уголовного дела, расследованного в отношении лиц, наделенных процессуальным иммунитетом, в суд. В отличие от ранее установленного порядка, предусматривающего представление Генеральным прокурором Российской Федерации (далее — Генеральным прокурором) ходатайства о даче согласия на на-
6 О судебной системе Российской Федерации: Федеральный конституционный закон от 31 декабря 1996 г. № 1-ФКЗ // СЗ РФ. 1997. № 1. Ст. 1.
7 О внесении изменений в отдельные федеральные конституци-
онные законы: Федеральный конституционный закон от 8 декабря
2020 г. № 7-ФКЗ // СЗ РФ. 2020. № 50 (ч. 1). Ст. 8029.
правление уголовного дела в суд в соответствующую палату Федерального Собрания Российской Федерации, в новой редакции подсудность определялась в соответствии с общими правилами. И только уголовные дела о преступлениях, совершенных депутатами (членами) Федерального Собрания Российской Федерации и судьями федеральных судов, по их ходатайству могли рассматриваться Верховным Судом Российской Федерации.
3. Существенные изменения, внесенные в исключительные правила уголовного судопроизводства в отношении лиц, наделенных уголовно-процессуальным правовым иммунитетом, связаны и с общими тенденциями развития российского законодательства в части реформирования правового положения прокурора в уголовно-процессуальных отношениях. Федеральным законом от 4 июля 2003 г. № 92-ФЗ было введено правило, определяющее исключительную компетенцию исполняющего обязанности Генерального прокурора возбуждать уголовное дело в отношении Генерального прокурора8. Дополнительной гарантией законности принятия такого решения служил механизм судебного контроля, предусматривающий оценку обоснованности выводов о наличии признаков преступления в действиях данного субъекта и дачу соответствующего заключения, которое принималось на основании представления Президента Российской Федерации. Критически оценивая подход законодателя, можно отметить, что в такой постановке вопроса данное представление может рассматриваться как процессуальный акт уголовного преследования. Является ли Президент Российской Федерации органом (должностным лицом), в компетенцию которого входит уголовное преследование, думается, вопрос риторический.
Кроме того, этим же нормативным правовым актом законодатель уточнил полномочия судей военных судов в части, касающейся дачи заключения о наличии в действиях судьи военного суда, следователя и прокурора военной прокуратуры признаков преступления.
4. Использование так называемых «грязных технологий» предвыборной борьбы, к сожалению, все еще характерно для избирательных компаний в любом государстве. Не стала исключением в данном вопросе и политическая жизнь Российской Федерации. Очевидно, что политические противоречия могут принимать чрезвычайно жесткий характер, граничащий либо даже выходящий за пределы правового поля. Возрастающие в этот период риски при-
8 О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: Федеральный закон от 4 июля 2003 г. № 92-ФЗ // СЗ РФ. 2003. № 27 (ч. I). Ст. 2706.
менения незаконных методов противодействия политическим оппонентам, включающие и попытки использования противоправного привлечения к ответственности, безусловно, должны учитываться законодателем с точки зрения создания эффективных механизмов противодействия. Решение задачи обеспечить беспрепятственную реализацию как пассивных, так и активных избирательных прав граждан требует закрепления на законодательном уровне специальных предписаний, в том числе установления специальных гарантий законности привлечения к уголовной ответственности как должностных лиц, обеспечивающих избирательный процесс, так и самих его участников. Данные обстоятельства обусловили расширение перечня категорий лиц, наделенных иммунитетами в сфере уголовного судопроизводства. В соответствии с Федеральным законом от 4 июля 2003 г. № 94-ФЗ в данный перечень были включены члены избирательных комиссий. Данное решение потребовало конкретизации процессуальных гарантий законности возбуждения уголовного дела в отношении данной категории лиц, предусматривающих определенную компетенцию (уровень) должностных лиц органов прокуратуры, наделенных правом принятия данного процессуального решения9. Логичным продолжением данных решений стало принятие Федерального закона от 26 апреля 2007 г. № 64-ФЗ, включившего в перечень ч. 1 ст. 447 УПК РФ зарегистрированных кандидатов в депутаты как федерального, так и регионального уровня. Процессуальными гарантиями, ограждающими указанных субъектов от попыток незаконного уголовного преследования, стали специальные правовые нормы, регламентирующие усложненный порядок возбуждения уголовного дела, привлечения в качестве обвиняемого и ареста. Указанные процессуальные решения требовали согласия прокурора соответствующего уровня10.
В этой связи небезынтересным представляется анализ положений, закрепляющих специальные процессуальные гарантии кандидата в Президенты Российской Федерации, проведенный А. А. Мальцевой [7, с. 258—260]. В соот-
9 О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации»: Федеральный закон от 4 июля 2003 г. № 94-ФЗ // СЗ РФ. 2003. № 27 (ч. II). Ст. 2708.
10 О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «О внесении изменений в Федеральный закон ''Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации'' и Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации», а также в целях обеспечения реализации законодательства Российской Федерации о выборах и референдумах: Федеральный закон от 26 апреля 2007 г. № 64-ФЗ // СЗ РФ. 2007. № 18. Ст. 2118.
ветствии с п. 8 ч. 1 ст. 448 УПК РФ и ч. 6 ст. 42 Федерального закона «О выборах Президента Российской Федерации»11 решения о возбуждении уголовного дела в отношении кандидата и его привлечении в качестве обвиняемого принимаются Председателем Следственного комитета Российской Федерации. С его же согласия перед судом может быть возбуждено ходатайство об избрании в отношении кандидата в качестве меры пресечения заключение под стражу. При этом следует иметь в виду, что кандидат в Президенты Российской Федерации, по общему правилу, утрачивает права и освобождается от обязанностей, которые связаны с его статусом, с момента официального опубликования результатов выборов. Иными словами, специальный процессуально-правовой статус кандидата прекращается и уголовное преследование данного лица должно осуществляться в общем порядке. При этом вновь избранный Президент Российской Федерации вступает в должность по истечении 6 лет со дня вступления в должность Президента Российской Федерации, избранного на предыдущих выборах. Таким образом, между двумя указанными юридическими фактами — прекращением статуса кандидата в Президенты Российской Федерации, победившего на выборах, и вступлением в его должность как вновь избранного Президента Российской Федерации — возможен определенный промежуток времени. В этот промежуток процессуальный статус данного лица не урегулирован ни законом «О выборах Президента Российской Федерации», ни УПК РФ. Думается, что, исходя из общих принципов предоставления дополнительных процессуальных гарантий лицам, наделенным особым правовым статусом, данный правовой пробел должен быть устранен.
5. В очередной раз законодатель обратился к развитию специальных процессуальных гарантий должностных лиц, осуществляющих предварительное расследование и надзор за данной деятельностью, в 2007 г. Системные изменения, внесенные в УПК РФ федеральными законами от 5 июня 2007 г. № 87-ФЗ12 и от 6 июня 2007 г. № 90-ФЗ13, безусловно, не могли не отразиться на порядке судопроизводства, участниками которого являются лица, наделенные процессуальными иммунитетами. Следует отметить, что Федеральный закон от 6 июня 2007 г. № 90-ФЗ вступил в силу сразу, в то время как второй нор-
11 О выборах Президента Российской Федерации: Федеральный закон от 10 января 2003 г. № 19-ФЗ // СЗ РФ. 2003. № 2. Ст. 171.
12 О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и Федеральный закон «О прокуратуре Российской Федерации»: Федеральный закон от 5 июня 2007 г. № 87-ФЗ // СЗ РФ. 2007. № 24. Ст. 2830.
13 О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: Федеральный закон от 6 июня 2007 г. № 90-ФЗ // СЗ РФ. 2007. № 24. Ст. 2833.
70
мативный акт — спустя 90 дней после опубликования. Указанные обстоятельства обусловили, что вначале изменения особого порядка коснулись исключительно перераспределения полномочий между Генеральным прокурором Российской Федерации и Председателем Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации, а также соответствующими нижестоящими должностными лицами прокуратуры и вновь образованного органа предварительного расследования в части дачи согласия на возбуждение уголовного дела в отношении кандидатов в депутаты законодательных органов федерального и регионального уровней. И только в редакции УПК РФ, вступившей в действие с 7 сентября 2007 г., нашли свое отражение положения закона от 5 июня 2007 г. Прежде всего, в перечень, закрепленный в ч. 1 ст. 447 УПК РФ, были включены Председатель Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации и руководители следственных органов. Соответствующим образом были перераспределены полномочия между Генеральным прокурором Российской Федерации и Председателем Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации в части принятия решения о начале производства по делу, применения отдельных мер процессуального принуждения и производства отдельных процессуальных действий. Аналогичным образом перераспределялись соответствующие полномочия между нижестоящими прокурорами и руководителями следственных органов Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации. Некоторые из них были урегулированы несколько позднее Федеральным законом от 24 июля 2007 г. № 214-ФЗ14. Кроме того, были законодательно закреплены некоторые дополнительные процессуальные гарантии самого Председателя Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации. В развитие отмеченных тенденций годом позже были перераспределены полномочия между прокурором и руководителем органа предварительного следствия регионального уровня в вопросах обеспечения законности возбуждения уголовного дела в отношении членов избирательных комиссий15.
6. Еще одной вехой в развитии рассматриваемого института стало принятие Федерального закона от 25 декабря 2008 г. № 280-ФЗ16. Имен-
14 О внесении изменений и дополнений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и Федеральный закон "О прокуратуре Российской Федерации"»: Федеральный закон от 24 июля 2007 г. № 214-ФЗ // СЗ РФ. 2007. № 31. Ст. 4011.
15 О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: Федеральный закон от 2 декабря 2008 г. № 226-ФЗ // СЗ РФ. 2008. № 49. Ст. 5724.
16 О внесении изменений в отдельные законодательные акты
но указанным нормативным правовым актом было исключено участие суда в проверке наличия признаков преступления в действиях лиц, обладающих уголовно-процессуальным иммунитетом. Соответственно, утратило силу и правило, предусматривающее участие суда в принятии решения об изменении квалификации деяния, если такое решение влечет ухудшение положения «специального субъекта». Надо сказать, что правовое требование, предусматривающее дачу заключения коллегией судей о наличии в действиях того или иного лица, наделенного уголовно-процессуальным иммунитетом, признаков преступления, всегда вызывало неоднозначную оценку [6, с. 59—65]. И если сторонники такого рода дополнительных гарантий исходили из того, что подобная деятельность является элементом судебного контроля и в целом не противоречит сущности правосудия, то противники подчеркивали, что участие суда в процедуре возбуждения уголовного дела в принципе недопустимо, так как фактически возлагает на суд несвойственную ему функцию уголовного преследования. Кроме того, сам предмет деятельности суда — наличие признаков преступления в деянии лица — фактически выходил за рамки судебного контроля и отождествлял ее с разбирательством дела «по существу». В данном случае даже небеспочвенно критикуемая формулировка ч. 2 ст. 140 УПК РФ, закрепляющая в качестве основания для возбуждения уголовного дела наличие лишь достаточных данных, указывающих на признаки преступления, является более корректной.
Этим же законодательным актом была определена процессуальная форма представления Президента Российской Федерации о наличии признаков преступления в действиях Генерального прокурора Российской Федерации или Председателя Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации.
7. В фокусе внимания законодателя всегда находились и проблемы обеспечения независимой адвокатской деятельности. В частности, Федеральным законом от 18 июля 2009 г. № 176-ФЗ гарантии законности и обоснованности уголовного преследования адвоката были приведены в соответствие с уже отмеченными выше изменениями компетенции прокурора и руководителя органа предварительного расследования17.
Российской Федерации в связи с ратификацией Конвенции Организации Объединенных наций против коррупции от 31 октября 2003 года и Конвенции об уголовной ответственности за коррупцию от 27 января 1999 года и принятием Федерального закона «О противодействии коррупции»: Федеральный закон от 25 декабря 2008 г. № 280-ФЗ // СЗ РФ. 2008. № 52 (ч. I). Ст. 6235.
17 О внесении изменений в статьи 24 и 448 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации: Федеральный закон от 18 июля 2009 г. № 176-ФЗ // СЗ РФ. 2009. № 29. Ст. 3613.
8. Знаковые изменения рассматриваемого института, связанные с разграничением процессуальных полномочий руководителя следственного органа и надзорных полномочий прокурора, были проведены в связи с вступлением в силу Федерального закона «О Следственном комитете Российской Федерации»18. Указанные изменения обусловили соответствующую корректировку положений гл. 52 УПК РФ19 в части регламентации правового статуса должностных лиц упраздненного Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации. При этом был уточнен порядок возбуждения уголовного дела (привлечения в качестве обвиняемого) в отношении прокурора, руководителя и следователя следственного органа, а также адвоката. Указанные решения теперь находились в компетенции руководителя следственного органа Следственного комитета Российской Федерации соответствующего уровня.
9. В соответствии с принятыми в 2010 г. и вступившими в силу в 2013 г. поправками из положений гл. 52 УПК РФ была исключена норма, предусматривающая исключительную подсудность Верховному Суду Российской Федерации уголовных дел о преступлениях, совершенных членами Совета Федерации, депутатами Государственной Думы и судьями федеральных судов20. Данное решение, кстати сказать, разделяется далеко не всеми учеными, предметно занимающимися разработкой проблем судебных стадий уголовного процесса [10, с. 280—282].
10. Об определенном усилении роли прокуратуры в обеспечении законности и обоснованности процессуальных решений о возбуждении уголовных дел и привлечении в качестве обвиняемых членов Совета Федерации и депутатов Государственной Думы свидетельствуют изменения, внесенные в УПК РФ в 2012 г.21 Указанные решения в соответствии с внесенными изменениями теперь принимались на основании представления Генерального прокурора Российской Федерации.
11. В очередной раз законодатель обратил внимание на исключительно служебный характер уголовно-процессуального иммунитета от-
18 О Следственном комитете Российской Федерации: Федеральный закон от 28 декабря 2010 г. № 403-ФЗ // СЗ РФ. 2011. № 1. Ст. 15.
19 О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием деятельности органов предварительного следствия: Федеральный закон от 28 декабря 2010 г. № 404-ФЗ // СЗ РФ. 2011. № 1. Ст. 16.
20 О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и признании утратившими силу отдельных законодательных актов (положений законодательных актов) Российской Федерации: Федеральный закон от 29 декабря 2010 г. № 433-ФЗ // СЗ РФ. 2011. № 1. Ст. 45.
21 О внесении изменений в статью 448 Уголовно-процессуально-
го кодекса Российской Федерации: Федеральный закон от 30 декабря
2012 г. № 310-ФЗ // СЗ РФ. 2012. № 53 (ч. I). Ст. 7635.
дельных категорий должностных лиц в 2013 г. С усилением мер, обеспечивающих законность привлечения к уголовной ответственности судей, связывают изменения, в соответствии с которыми не допускалось возбуждение в отношении судьи уголовного дела за вынесение не отмененного в законном порядке неправосудного приговора или иного судебного акта22.
12. Изменения положений целого сегмента законодательства Российской Федерации в связи с принятием в 2014 г. Закона Российской Федерации о поправке к Конституции Российской Федерации23 обусловили отмену уголовно-процессуального иммунитета судей Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации.
13. Беспрецедентные процессуальные гарантии законности производства процессуальных действий в отношении адвокатов были включены в УПК РФ в соответствии с Федеральным законом от 17 апреля 2017 г. № 73-ФЗ24. Так, обыск, осмотр и выемка в отношении адвоката (правило относится и к производству данных мероприятий в помещениях, занимаемых адвокатом) теперь могли производиться только после принятия процессуального решения о возбуждении в отношении последнего уголовного дела. Основанием для производства указанных действий является судебное решение, а дополнительной гарантией законности их производства — присутствие члена совета соответствующей адвокатской палаты или иного уполномоченного представителя адвокатской палаты. При этом в судебном решении должны быть указаны конкретные фактические основания для его принятия и перечислены отыскиваемые предметы, документы и иные объекты. Без судебного решения не допускается осмотр помещений, используемых адвокатом, если ранее в его отношении не было возбуждено уголовное дело или он не был привлечен в качестве обвиняемого. Исключения из данного правила составляют только случаи обнаружения в указанных помещениях признаков совершения преступления. Однако и в данном случае, по общему правилу, участие члена совета адвокатской палаты либо ее представителя является обязательным.
14. В соответствии с изменениями судебной системы Российской Федерации, внесен-
22 О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: Федеральный закон от 5 апреля 2013 г. № 54-ФЗ // СЗ РФ. 2013. № 14. Ст. 1662.
23 О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Закона Российской Федерации о поправке к Конституции Российской Федерации «О Верховном Суде Российской Федерации и прокуратуре Российской Федерации»: Федеральный закон от 12 марта 2014 г. № 29-ФЗ // СЗ РФ. 2014. № 11. Ст. 1094.
24 О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: Федеральный закон от 17 апреля 2017 г. № 73-ФЗ // СЗ РФ. 2017. № 17. Ст. 2455.
72
ными в соответствии с Федеральным законом от 11 октября 2018 г. № 361-ФЗ, в перечень категорий лиц, предусмотренный ч. 1 ст. 447 УПК РФ, были включены судьи кассационного суда общей юрисдикции и апелляционного суда общей юрисдикции25.
15. В качестве одного из направлений обеспечения независимой профессиональной деятельности ряда категорий должностных лиц, в частности судей, можно рассматривать создание процессуальных условий, гарантирующих объективность и беспристрастность принятия процессуальных решений о привлечения их к уголовной ответственности. Так, Федеральным законом от 3 июля 2019 г. № 160-ФЗ закрепляется положение, предусматривающее, что возбудить уголовное дело в отношении судьи районного звена и мирового судьи может только высшее должностное лицо Следственного комитета Российской Федерации, не с согласия квалификационной коллегии субъекта
25 О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: Федеральный закон от 11 октября 2018 г. № 361-ФЗ // СЗ РФ. 2018. № 42 (ч. II). Ст. 6375.
Список литературы:
1. Айсина А. Т. Задержание и заключение под стражу отдельных категорий лиц в уголовном процессе России // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 2011. № 3 (51).
2. Белоносов В. О. О целях особого производства по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц // Вестник СамГУ. 2014. № 11/2 (122).
3. Добровлянина О. В. О задержании лиц отдельной категории // Бизнес в законе. 2019. № 1.
4. Коротков А. П., Тимофеев А. В. Прокурор-ско-следственная практика применения УПК РФ. Москва, 2005.
5. Лавнов М. А, Маркунин Р. С. Проблемы правового регулирования иммунитетов в отношении отдельных категорий лиц // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2019. № 2.
6. Латыпов Т. Р. О применении положений главы 52 УПК РФ при возбуждении уголовных дел в отношении отдельных категорий лиц // Журнал российского права. 2010. № 8.
7. Мальцева А. А. Аналогия и субсидиарное применение норм при производстве по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц // Пробелы в российском законодательстве. 2014. № 2.
Российской Федерации, а исключительно с согласия Высшей квалификационной коллегии судей Российской Федерации26.
В заключение хотелось бы отметить, что даже такой весьма поверхностный анализ и условная хронологическая систематизация изменений и дополнений, внесенных в гл. 52 УПК РФ, позволяют сделать определенные выводы относительно некоторых закономерностей и тенденций развития данного правового института. В частности, это касается, например, существенного расширения перечня лиц, наделенных различного рода уголовно-процессуальными иммунитетами, усиления процессуальных гарантий отдельных категорий рассматриваемого круга субъектов и особенностей правовых средств такого усиления. Думается, что результаты проведенного исследования могут быть положены в основу дальнейших научных изысканий и поиска путей совершенствования рассматриваемого правового института.
26 О внесении изменений в статью 448 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации: Федеральный закон от 3 июля 2019 г. № 160-ФЗ // СЗ РФ. 2019. № 27. Ст. 3525.
References:
1. Ajsina al. T. Detention and close confinement of separate categories of persons in criminal procedure of Russia // Vestnik Sankt-Peterburgskogo Universiteta MVD Rossii. 2011. № 3 (51).
2. Belonosov V. O. On the purposes of special proceedings in criminal cases in respect of certain categories of persons // Vestnik of Samara State University. 2014. № 11/2 (122).
3. Dobrovlyanina O. V. On the detention of persons of a separate category // Business in Law. 2019. № 1.
4. Korotkov A. P., Timofeev A. V. Prokurorsko-sledstvennaya praktika primeneniya UPK RF. Moskva, 2005.
5. Lavnov M. A, Markunin R. S. Problems of legal regulation of immunities in relation to certain categories of persons // Saratov state law academy bulletin. 2019. № 2.
6. Latypov T. R.. On application of provisions of chapter 52 of code of criminal procedure of the russian federation in institution of criminal case against separate categories of persons // Journal of Russian Law. 2010. № 8.
7. Mal'ceva A. A. Analogiya i subsidiarnoe prime-nenie norm pri proizvodstve po ugolovnym delam v otnoshenii otdel'nyh kategorij lic // Probely v rossijskom zakonodatel'stve. 2014. № 2.
8. Pobedkin A. V. Ugolovnyj process: sostoyanie vne prava. Moskva, 2013.
8. Победкин А. В. Уголовный процесс: состояние вне права. Москва, 2013.
9. Супрун С. В. Коррупция и особый порядок возбуждения уголовного дела в отношении отдельных категорий лиц // Научный вестник Омской академии МВД России. 2014. № 1 (52).
10. Хайдаров А. А. Особенности судебного разбирательства при производстве по уголовным делам отдельных категорий лиц // Актуальные проблемы экономики и права. 2012. № 3.
9. Suprun S. V. Corruption and specific algorithm of bringing a criminal case against particular groups of persons // Scientific bulletin of the Omsk Academy of the Ministry of the Interior of Russia. 2014. № 1 (52).
10. Hajdarov A. A. Features of judicial proceedings by production on criminal cases of separate categories of persons // Actual problems of economics and law. 2012. № 3.
Для цитирования:
For citation:
Красильников Алексей Владимирович. Генезис института производства по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц в современном уголовно-процессуальном законодательстве Российской Федерации // Труды Академии управления МВД России. 2022. № 2 (62). С. 63—73.
Krasil'nikov Alexey Vladimirovich. Genesis of the Institute of Proceedings in the Criminal Cases in Respect of the Certain Persons' Categories in the Modern Criminal Procedure Legislation of the Russian Federation // Proceedings of Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia. 2022. № 2 (62). P. 63-73.
73
