CC BY
26Общество вчера, сегодня, завтра
С.Ф. ГРЕБЕНИЧЕНКО академик Российской академии естественных наук, доктор исторических наук, профессор*
М.С. ЗАЙЦЕВ аспирант кафедры истории России Российского университета дружбы народов**
ЧЭНЬ ЧЭН (Китай) аспирантка кафедры истории России Российского университета дружбы народов *
Исторически выверенный азимут энергетической дипломатии
Энергетическая стратегия России на период до 2030 г., утвержденная правительством в 2009 г., ставит целью «максимально эффективное использование природных энергетических ресурсов и потенциала энергетического сектора для устойчивого роста экономики, повышения качества жизни населения страны и содействия укреплению ее внешнеэкономических позиций»1. Основными направлениями модернизации топливно-энергетической сферы являются переход на путь инновационного и энергоэффективного развития, изменение структуры и масштабов производства энергоресурсов, создание конкурентной рыночной среды, интеграция в мировую энергетическую систему.
По величине запасов нефти Россия на начало 2010-х гг. занимает восьмое место в мире. По объему добычи «чер-
*_Гребениченко Сергей Фёдорович, e-mail: [email protected] ^Зайцев Максим Сергеевич^-таП: [email protected]
ЧэнЧэнь (Китай), e-mail: [email protected]
1 Энергетическая стратегия России на период до 2030 г. Утверждена распоряжением Правительства Российской Федерации от 13 ноября 2009 г. №1715 - p//http:minenergo.gov.ru/aboutminen/energostrategy/
ного золота» ей удалось не только преодолеть спад первых постсоветских лет, но и опередить Саудовскую Аравию. В последние годы Россия обеспечивает 12% мировой торговли нефтью. Помимо богатых нефтяных месторождений Российская Федерация обладает крупнейшими на планете запасами природного газа (23% общемировых разведанных резервов) и занимает первое место среди всех стран по объему газового экспорта (25%). Россия удерживает второе место в мире по запасам угля (19% мировых запасов), пятое место - по объемам ежегодной добычи (5% мировой добычи) и обеспечивает около 12% мировой торговли энергетическим углем. Российская атомная энергетика на глобальном рынке представляет 5% атомной электрогенерации, 15% реакторостроения, 45% обогащения урана, 15% конверсии отработанного топлива и обеспечивает 8% мировой добычи природного урана1.
Одним из главных условий того, что Россия в 2010-е гг. и позже останется ведущим международным игроком на рынке углеводородов, будет активно участвовать в развитии поставок электроэнергии и угля, упрочит свои позиции в мировой атомной энергетике, является сохранение стабильных отношений с традиционными потребителями российских энергоресурсов и формирование столь же устойчивых отношений на новых энергетических рынках.
Рынки Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР) в начале XXI в. являются наиболее динамично развивающимися, и в будущем в этой части планеты ожидается особенно впечатляющий рост потребления энергоресурсов. Это обусловлено процессом перераспределения мощи и влияния в мире именно за счёт возрастания роли АТР, который становится ведущим локомотивом глобального экономического роста. Если десять лет назад на долю Азии приходилось 25% мирового потребления нефти, то к 2025 г. этот показатель должен увеличиться почти вдвое. Кроме того, уже через пять лет от настоящего времени, по прогнозам экспертов, Азия будет покрывать до 80% своих нужд в нефти именно за счет импорта. На данный момент страны АТР импортируют 60% нефти для обеспечения своих потребностей.
1 Энергетическая стратегия России на период до 2030 г. Утверждена распоряжением Правительства Российской Федерации от 13 ноября 2009 г. №1715 - p//http:minenergo.gov.ru/aboutminen/energostrategy/
По оценке Международного энергетического агентства, спрос на энергоресурсы в странах АТР растет быстрее, чем во всех других государствах мира: потребление нефти - на 3-4% ежегодно, газа - на 4-6%1.
Россия с большим вниманием относится к столь перспективному с точки зрения энергодиалога региону. Дело в том, что активизация взаимодействия со странами АТР позволит Москве снизить риск монозависимости российского топливно-энергетического комплекса (ТЭК) от экспорта углеводородов в Европу, а также обеспечить гарантированность спроса и новые рынки сбыта в условиях все более неопределенной ситуации на мировых рынках энергоносителей.
Кроме того, Российская Федерация крайне заинтересована в развитии своих восточных территорий, экономическое состояние которых испытывает ряд трудностей. Очевидно, что на этих обширных территориях по известным причинам за 90-е - начало 2000-х гг. сформировались негативные процессы депопуляции и деиндустриализации, ныне вызывающие серьезные опасения из-за потенциальной угрозы дезинтеграции России2. В этой связи программа освоения Восточной Сибири и Дальнего Востока, в том числе прокладка в 2009-2015 гг. Восточного нефтепровода - трубопроводной системы «Восточная Сибирь - Тихий океан» (ВСТО), являет собой важные предпосылки подъема экономики восточной части России. Важно подчеркнуть, что и соседний Китай очень заинтересован в инвестировании в разведку и добычу нефти в Сибири, о чем неоднократно заявляли китайские
3
чиновники .
Стремление России перенаправить свои нефтегазовые экспортные потоки в АТР связано также с изменением географии добычи углеводородов: истощаются былые гигантские месторождения Западной Сибири, они уступают место новым, расположенным севернее и восточнее, т. е. ближе к Тихому океану, чем к Атлантике4.
1 Томберг И. Энергодиалог Россия-Китай: новые тенденции // Аналитические записки Российской государственной радиовещательной компании «Голос России». М., 2006, с. 19.
2 Гоебениченко С.Ф., Давыдов В.П. Демографический взрыв в России? // Социально-гуманитарные знания, 2006, № 6, с. 3.
3 Давыдов В.П., Гребениченко С.Ф. Энергоресурсы России для мирного переустройства мира? // Социально-гуманитарные знания, 2009, №1, с. 22-38.
4 См.: Гоебениченко С.Ф., Давыдов В.П. Путинская Россия. М., 2007.
Наконец, к сближению со странами АТР Россию подталкивает и возникнувшая в последние годы возможность (хотя и очень спорная) распространения «сланцевой революции», начавшейся в США, на страны Европы и другие регионы мира. В 2007 г. Национальный совет по нефти (США) обнародовал прогноз, согласно которому запасы сланцевого газа в Европе могут составлять 15 трлн. кубометров, что превышает объем подтвержденных ресурсов обычного газа более чем в два раза1. Месторождения сланцевого газа, возможно, имеются по всему континенту - от Нидерландов до Германии и даже Великобритании, а в Швеции и Польше уже ведутся соответствующие геологоразведочные работы. Что же касается стран, не входящих в Европейский Союз (ЕС), то многие эксперты уверенно утверждают, что в ближайшем будущем «нетрадиционные» газовые месторождения смогут разрабатывать Украина и Турция. Это еще больше изменит баланс на европейском газовом рынке. Безусловно, разведка газоносных сланцев в Европе только начинается и существует целый ряд внутренних факторов, замедляющих развитие событий на этом направлении. Однако если Европа добьется успеха в разработке сланцевого газа, то Россия столкнется с еще большей неопределенностью на своем западном рынке сбыта2.
В этой связи поворот энергетической дипломатии Москвы в сторону Азиатско-Тихоокеанского региона является императивом времени. Причем, энергетическое сотрудничество с КНР становится приоритетным направлением во внешней экономической политике России. Это обусловлено необходимостью диверсификации экспортных потоков для того, чтобы уравновесить западное направление с усиливающейся тенденцией консолидированной борьбы европейских потребителей против монопольных поставок из Российской Федерации. Развитие трубопроводной системы и сопутствующей социально-экономической инфраструктуры на востоке страны позволит Кремлю укрепить экономическую взаимосвязь и бюджетно-финансовые отношения между огромными территориями Восточной Сибири и Дальнего Востока. Шаги, совершаемые Россией в восточно-
1 Shale Gas in Europe: A Revolution in the Making? Gas Strategies 2010 // http://www.gasstrategies.com/files/files/euro%20shale%20gas_final.pdf
См.: Петерсен А. Россия, Китай и энергетическая геополитика в Центральной Азии. М., 2012, с. 16-17.
азиатском направлении, очевидно будут определять статус державы и её геополитическое положение на десятилетия.
Китай - очень важный стратегический партнер России. В этой связи посол России в КНР А. Денисов в апреле 2015 г. подчеркнул: «Мы часто и на всех уровнях, включая самый высокий, называем российско-китайское партнерство образцом правильного выстраивания взаимоотношений между мировыми державами. Из них, как известно, давно ушла за-идеологизированность, прочно укрепились принципы взаимоуважения и равноправия, политического и военного взаимодоверия, невмешательства во внутренние дела»1. Схожие позиции по вопросам мирового порядка и международных отношений официальный Пекин и Москва демонстрируют в рамках Совета Безопасности ООН, диалога «Азия-Европа», Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества (АТЭС), Океанского регионального форума по безопасности и Шанхайской организации сотрудничества (ШОС)2.
ШОС - наиболее значимое для обоих государств объединение, в наибольшей степени способствующее выработке единой линии поведения на международной арене. Недекларируемая цель создания ШОС была связана в частности, и с тем, что эта международная организация должна обеспечить решение энергетической и ресурсной проблематики на многосторонней кооперационной региональной основе3.
Такие площадки, как ШОС, БРИКС, АТЭС действительно играют значимую роль в укреплении не только политического, но и регионального экономического сотрудничества, способствуют развитию контактов между деловыми сообществами Китая и России. Важнейшими экономическими инструментами Шанхайской организации сотрудничества являются Деловой совет и Межбанковское объединение. В рамках ШОС Москва и Пекин последовательно выступают за укрепление экономического сотрудничества в различных областях, в том числе и в энергетической сфере, а также за создание эффективных ме-
1 Россия-Китай: позитивная динамика отношений // ТПП-информ: путеводитель российского бизнеса, 2015, № 4(48), апрель, с. 39.
2 См.: Гао Шуцинь. Российско-китайские отношения в условиях глобализации. М., 2005, с. 132.
3 См.: ЧжаоХуамэн. Китай, Центральная Азия и ШОС. М., 2005, с. 27.
ханизмов финансового обеспечения проектов1. Россия и Китай также активно поддерживают постепенную трансформацию БРИКС в механизм сотрудничества по широкому спектру торгово-экономических и энергетических вопросов, например, по созданию нового Банка развития БРИКС для финансирования инфраструктурных проектов, для пула условных валютных резервов.
Кроме того, Кремль плодотворно использует механизмы АТЭС для продвижения интересов российского бизнеса и не в последнюю очередь, в энергоэкспорте. Объем российского товарооборота со странами Азиатско-Тихоокеанского региона в обозримой перспективе планируется увеличить с 25% до 40%. Для этого официальной Москвой предпринимаются конкретные выверенные шаги по расширению географии экспорта, в том числе энергоносителей, а также по повышению доли несырьевых и высокотехнологичных экспортных товаров.
По заявлению Председателя российской части Российско-Китайского делового совета Г. Тимченко, «сегодня уже есть много проектов, которые требуют серьезного внимания как со стороны России, так и со стороны Китая. В частности, Газпромбанк и Банк развития Китая (ОйБ) создают инвестиционный фонд. В мае прошлого года был подписан протокол о намерениях, но с точки зрения его наполнения и его действительного создания еще предстоит провести большую работу»2. В этом фонде уже 10 млрд. долл., которые могут быть использованы для финансирования различных энергопроектов в России, в том числе инфраструктурных и высокотехнологичных.
Феномен внешней энергетической стратегии Китая в XXI в. заключается в том, что в условиях ограниченного предложения и уменьшающегося числа поставщиков, КНР неминуемо вторгается в область, давно закрепленную и поделенную между ведущими транснациональными компаниями (ТНК) и ломает сложившуюся систему распределения потоков энергоресурсов. Китай выстраивает систему энергообеспечения, основываясь на двусторонних контрактах с государственными или уполномоченными государством компа-
1 См.: Гоебениченко С.Ф. В фарватере интеграции // Социально-гуманитарные знания, 2012,№1, с. 20-42.
2 Россия-Китай: позитивная динамика отношений, с. 40.
ниями России, Казахстана, Ирана, других стран, которые пользуются значительной политической и экономической поддержкой. Эта политика «выхода вовне» обращена, в первую очередь, на соседние с Китаем страны1. Россия, Казахстан и центрально-азиатские государства, по мнению ведущих китайских внешнеполитических экспертов, «обладают богатыми нефтегазовыми ресурсами, являются дружественно настроенными соседями и обладают относительной политической стабильностью, поэтому, с точки зрения долгосроч-
2
ной перспективы, центр тяжести должен находиться здесь» .
Вероятность овладения Китаем долей российского ТЭК в Сибири и на Дальнем Востоке в среднесрочной перспективе допускается рядом исследователей. Так, академик В.В. Кулешов перефразировал известное высказывание выдающегося русского ученого М.В. Ломоносова о том, что «в XXI веке могущество Китая будет прирастать Сибирью», так как, по мнению академика, все значимые энергетические проекты Восточной Сибири и Дальнего Востока будут осуществляться с участием китайских компаний и для китай-цев3. Бросается в глаза и то, что Энергетическая стратегия Китая содержит пункт, в котором говорится, что при планировании разработки Восточной Сибири Россия должна учитывать существенную нехватку собственных людских ресурсов в этом регионе. По мнению разработчиков Энергетической стратегии Китая, «богатые энергоресурсы региона необходимо разрабатывать ускоренными темпами, и Китай готов к сотрудничеству в этой области не только в восточных, но и в западных сибирских провинциях»4.
До середины 90-х гг. почти 70% китайского импорта нефти приходились на три страны - Оман, Индонезия, Йемен. Один из крупнейших поставщиков нефти в Китай в начале XXI в. - Иран. Однако международная обстановка вокруг Ирана, инспирированная США, ставит под угрозу стабиль-
1 См.: Чэн Чэнь. «Выход вовне» - энергетический курс Китая в XXI веке // Социально-гуманитарные знания, 2015, №2, с. 342.
2 Ся Ишань. Чжунго нэнъюань синши цзи ци фачжань чжаньлюэ (Ситуация в энергетике Китая и стратегия ее развития) // Жэньминь жибао. 2004, 1 февраля.
3 См.: Кулешов В.В. Экономика Сибири: дрейф в море российского кризиса или экономический маневр // Проблемы современной экономики, 1999, №7, с. 53.
4 Музлова Г. Энергетическая стратегия Китая // Нефтегазовая вертикаль, 2007, №3, с. 58.
ность нефтеснабжения КНР. Поставки из Ближнего Востока в Китай могут быть легко перекрыты в районе Малаккского пролива. Кроме того, Персидский залив - основной поставщик энергоресурсов в КНР - контролируется стратегическим конкурентом Китая - США. Эти условия заставляют Пекин направить свою внешнюю энергетическую политику на прилегающие к территории Китая страны - Россию, Казахстан, государства Центральной Азии. Китай в настоящее время участвует в ряде проектов с Казахстаном (нефтепровод «Атасу-Алашанькоу», газопровод «Атырау-Актобе-Атасу-Алашанькоу») и Туркменистаном (газопровод «Турк-менистан-Китай»)1.
Прочную основу для развития сотрудничества Москвы и Пекина в энергетической сфере создала Совместная Декларация КНР и Российской Федерации от 2007 г., в которой особо подчеркнуто: «Вне зависимости от любых изменений международной обстановки, курс на углубление российско-китайских отношений, стратегического взаимодействия и партнерства является приоритетным направлением внешней политики двух стран»2. Политическое взаимопонимание двух держав также подталкивает их к развитию совместных энергетических проектов. Москва и Пекин взаимно декларируют приверженность территориальной целостности обоих государств и не вмешиваются во внутренние дела друг друга. Китай официально не одобряет экспансию НАТО на Восток, поддержал вступление России в Соглашение по АТЭС. Россия, в свою очередь, придерживается исключительно формальных отношений с Тайванем, признала Тибет безусловной частью Китая3.
Ещё в марте 2006 г. в рамках визита В.В. Путина в Китай ОАО «Газпром» и НК «Роснефть» подписали договоры с китайской стороной на поставки нефти и газа в КНР по трубопроводным магистралям ВСТО и «Алтай». Ранее в Москве активно обсуждали две концепции трубопровода. Нефтяная компания ЮКОС настаивала на транспортировке нефти с месторождений Восточной Сибири исключительно в Китай,
1 См.: Лукин О. Китай заставит конкурировать газ России, Казахстана и Туркменистана // Нефтегазовая вертикаль, 2006, №7, с. 21-23.
2 Совместная декларация КНР и РФ, 26 марта 2007 года, Москва // www.chinaconsulate.khb.ru/rus/xwdt/t307521HTM
3 См.: Гребениченко С.Ф., Токтамысов С.Ж. Центральная Азия и геостратегия России // Социально-гуманитарные знания, 2011, №1, с. 3-27.
рассматривая в качестве конечного пункта китайский Дацин. Государственные компании «Транснефть» и «Роснефть» рассматривали другой выгодно отличающийся вариант маршрута «Ангарск-Находка». Во-первых, трасса трубопровода, проходящая по восточносибирскому и дальневосточному регионам России, дала бы возможность снабжать сырьем местные российские нефтеперерабатывающие заводы. Во-вторых, проект «Ангарск-Находка» обеспечивал бы выход российской нефти в международный морской порт, что позволяло бы рассчитывать на несколько зарубежных потребителей российского сырья, а не одного Китая. В итоге оба проекта дальновидно объединили. Правительство России одобрило строительство трубопровода по маршруту Тайшет (Иркутская область) - Сковородино (Амурская область) - бухта Перевозная (Приморский край), причем от Сковородино было предусмотрено ответвление на Китай.
Желание КНР в тот период прокладывать нефтепровод по маршруту «Ангарск-Дацин» былое естественным. Во-первых, получив российскую нефть, Китай мог бы контролировать её потоки на пути в другие страны АТР. Во-вторых, с помощью российских поставок Пекин рассчитывал провести модернизацию своих северо-восточных, пограничных с Россией, провинций, укрепить в этой зоне свой геоэкономический и геополитический полюс. Кроме того, в районе Дацина расположено самое крупное китайское нефтяное месторождение с падающей добычей, которое уже не может обеспечивать необходимые объемы сырья для загрузки нефтеперерабатывающих китайских заводов Харбина и Даляня.
Первые переговоры о поставках природного газа в Китай начались ещё в середине 90-х гг., но практические действия не выходили за рамки геологоразведочных работ. В 2000-е гг. относительно экспорта российского природного газа в КНР стали обсуждать четыре потенциальных проекта: Ковык-тинский проект, газопровод с Чаяндинского месторождения (Якутия), трубопроводная прокачка и поставки сжиженного природного газа (СПГ) с острова Сахалин, поставки из Западной Сибири в Западный Китай по трубопроводной системе «Алтай».
После 2010 г. стало возможным реализовать проект поставок сетевого газа в Китай с Ковыктинского газоконден-сатного месторождения. По мнению ряда российских экспертов, китайской стороне Ковыктинский проект был крайне
нужен для того, чтобы замкнуть на своей территории потоки сибирского газа в восточном направлении и не допустить самостоятельного российского экспорта в Японию, Корею и другие перспективные рынки АТР. Однако следует признать, что аналогичную Пекину политику энергопоставок проводила и Москва в отношении экспорта нефти и газа из
Каспийского региона, стараясь направить транзитные пото-
1
ки преимущественно через российскую территорию .
С якутских месторождений начало экспорта ожидалось после 2015 г. При этом и Москва, и Пекин высказывали заинтересованность в соединении Чаяндинского и Ковыктинского месторождений трубопроводом для гарантированного обеспечения законтрактованных объемов. Одновременно должна была начаться подача трубопроводного газа на рынок КНР в рамках проекта «Сахалин-!». Ожидаемые поставки сжиженного природного газа в рамках проекта «Сахалин-И» вызывали наибольший интерес у Китая, так как транспортировка сахалинского СПГ представлялась китайской стороне наиболее благоприятной и с экономической, и с геополитической точек зрения. Достаточно отметить, что расстояние от российского Сахалина при доставке оказывалось бы в несколько раз меньше, чем при транспортировке из дальних стран Ближнего Востока, к тому же исключалась бы необходимость прохода танкеров с СПГ через перегруженные и «политически ангажированные» Малаккский, Ормузский и Тайваньский проливы. Приоритетность сахалинского газа для Пекина закреплялась долевым участием китайских компаний в добычных и транспортных проектах на российском шельфе.
Важнейший проект прямого выхода России на энергетические рынки АТР - строительство газопровода «Алтай» для экспорта западносибирского газа в западные районы Китая с подключением к транскитайскому газопроводу Запад-Восток («Тарим-Шанхай»). По достигнутым ещё в 2006 г. договоренностям российский ежегодный газовый экспорт после введения газопровода мог бы составлять 80 млрд. кубометров. При прогнозных цифрах потребления природного газа в Китае к 2020 г. - 200 млрд. кубометров - ежегодные поставки
1 См.: Гребениченко С.Ф., Токтамысов С.Ж. Интеграционный потенциал постсоветского пространства за четверть века: проблемы и перспективы // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия «История России», 2013, №2, с. 52-63.
российского газа по этому трубопроводу могли бы занять значительную долю в энергобалансе КНР. Однако технико-экономическое обоснование строительства затянулось на несколько лет. Между тем, на проходившем в ноябре 2014 г. в Пекине саммите «АТЭС 2014» наряду с подписанным договором в мае 2014 г. о поставках газа Китаю через восточный маршрут «Сила Сибири» был подписан меморандум и рамочное соглашение об увеличении российских поставок газа КНР почти в два раза за счет введения в строй мощностей западного маршрута «Алтай».
Помимо крупномасштабных проектов по строительству трубопроводов Китайская Народная Республика и Российская Федерация нашли ещё несколько взаимовыгодных точек соприкосновения в энергетической сфере. Так, государственные компании двух стран - китайская СЫРО и российская «Роснефть» - договорились о создании двух совместных предприятий: СП, зарегистрированное в Китае, ориентировано на переработку и розничную продажу нефти и бензина, а российское - на приобретение лицензий на освоение месторождений и добычу углеводородов. Кроме того, немало технологических разработок Российской Федерации в последние годы оказались востребованы нашими восточными соседями. Так, в КНР создано совместное предприятие по дегазации угольных пластов и добыче метана с использованием передовых российских технологий. Другой пример: российские реакторы на атомных электростанциях Китайской Народной Республики, работающие уже многие годы, по признанию Пекина - самые экономичные и безопасные из всех когда-либо построенных в Поднебесной.
В марте 2015 г. на пресс-конференции в ходе ежегодной сессии Всекитайского собрания народных представителей министр иностранных дел КНР Ван И заявил о том, что китайско-российские отношения продолжат успешно развиваться и не будут подвержены воздействию неблагоприятной внешнеэкономической и внешнеполитической конъюнктуры. По его словам, несмотря на заявление о выстраивании междержавных отношений нового типа с США КНР будет продолжать придерживаться принципа традиционного приоритета собственных экономических и внешнеполитических
интересов . Сохранить паритет, видимо, поможет и то, что у Китая и России большая сфера общих целей. Таким образом, оказывать давление на Пекин в вопросах взаимодействия с Кремлем у Белого Дома и Государственного департамента не получится. И для Китая, и для России - это весьма важный и тонкий аспект взаимоотношений.
Однако при этом следует учитывать, что Соединенные Штаты сегодня являют собой главного оппонента, точнее, недоброжелателя России в глобализируемом и одновременно дефрагментируемом мире. Для ответа на инициируемые Вашингтоном вызовы крайне важна достойная внешнеполитическая стратегия Кремля, которую, как представляется, удачно выстраивает «команда» В.В. Путина в его третьем президентском сроке. При этом российская сторона не должна упускать из виду не только текущую идеологическую конъюнктуру американской внешней политики, но и её фундаментальные элементы. Чтобы совершенствовать новейшую линию Москвы по эффективному сдерживанию «модернизированной» экспансии США в АТР и Центральную Азию, необходимо учитывать не столько уроки недавнего, по историческим меркам, прошлого (американо-советское международное противостояние периода «холодной войны»), сколько вековые основы американского национального менталитета и им обусловливаемые характерные «поведенческие» черты современной гегемонистской внешней политики Белого Дома2.
Стремление США укреплять свои «командные высоты» и политику прямого вмешательства, а также взятое на вооружение «право» повсеместного устранения неугодных режимов и лиц, по меткой характеристике академика РАН М. Титаренко и В. Петровского, являют собой «политику глобального терроризма», возведенную Белым Домом в ранг государственной геостратегии. В этой связи показательно то, что своем ежегодном послании к Конгрессу США в январе 2015 г. Б. Обама прямо заявил: «Вопрос не в том, должна ли Америка руководить миром, а в том, как это делать». И добавил при этом, говоря об антироссийской
1 Не снижая оборотов: что ждет торгово-экономические отношения между Китаем и Россией в 2015 году // Дыхание Китая. Пекин. Международное радио Китая, 2015, 27 марта, №64, с. 7.
2 См.: Гребениченко С.Ф., Токтамысов С.Ж. Как в России Вашингтон понимать? Социально-гуманитарные знания, 2013, №5, с. 3-26.
санкционной политике, что «сегодня Америка сильна и
едина со своими союзниками, а Россия изолирована и ее
1
экономика в руинах» .
Констатация того, что современный мировой порядок разбалансирован и нуждается в реформировании, закономерно ведет к необходимости укрепления его фундаментальных «опор», основанных на многополярности и поли-центричности современного мира. Именно такого курса придерживаются Россия и Китай, страны ШОС и БРИКС, ряд других стран с быстро развивающейся экономикой.
Нынешний год, безусловно, станет для Москвы и Пекина началом периода развития взаимовыгодных отношений нового уровня. Сейчас наши страны нуждаются друг в друге, как никогда. Россия, в первую очередь, из-за санкционного давления Запада. Китай же - вследствие планомерного изменения концепции социально-экономического развития: его правительство отказалось от очередного этапа стимулирующих мер по искусственному поддержанию темпов экономического роста и стремится перейти от принципа краткосрочной доходности и экстенсивного развития к экономическому подъему с высококачественными результатами в долгосрочной перспективе.
В динамике последних пяти лет официальная Москва по объективным причинам всё более и более переключала свой энергодиалог и, соответственно, перспективы экспорта нефти и газа на страны АТР, прежде всего, Китай. Тому свидетельство - заключение в марте 2013 г. межправительственного соглашения о долгосрочных поставках нефти, а в мае 2014 г. - двух крупнейших соглашений по экспорту российского газа в КНР, переговоры о которых велись долгие годы, а также принятие соглашений об экспорте российской нефти в Южную и Северную Корею, прочие контракты, подписанные во время посещения В.В. Путиным саммита АТЭС в ноябре прошлого года. В этой связи Ли Хуэй, Чрезвычайный и Полномочный Посол КНР в Российской Федерации накануне визита Председателя КНР Си Цзиньпина в Москву (май 2015 г.) отметил: «По мере роста экономической глобализации торгово-экономическое сотрудничество Китая и России непрерывно развивается.
1 Титаренко М., Петровский В. Россия, Китай и новый мировой порядок // Международная жизнь, 2015, №3, март, с. 26-27.
Возникает все больше точек соприкосновения и новые возможности для совместной деятельности. В мае прошлого года лидеры Китая и России подписали «Совместное заявление РФ и КНР о новом этапе отношений всеобъемлющего партнерства и стратегического взаимодействия». Подписание заявления позволило перевести деловое сотрудничество на качественно новый уровень и открыть новые сферы двухстороннего сотрудничества»1.
Действительно, буквально за последние два года были заложены основы для реализации принципа взаимодополняемости и взаимосвязанности экономик Китая и России, что крайне важно для исторической перспективы их роста. Причем, негативная западная конъюнктура открыла огромные возможности для сотрудничества Москвы и Пекина не только в таких традиционных сферах, как энергоресурсы, но и по множеству других направлений. Россия, по мнению ведущих китайских экспертов, смотрит на КНР гораздо пристальней и гораздо шире, чем раньше. Поднебесная для Москвы сегодня - не просто приоритетный рынок сбыта углеводородов, поскольку в ответ на российские энергопоставки именно Китай по целому ряду направлений в силах помочь в реализации плана устойчивого развития экономики России, в особенности это касается выстраивания процессов импортозамещения, поддержки экспорта, развития сельского хозяйства и инвестиционных, и финансовых процессов.
Углубление российско-китайского сотрудничества никакой угрозы никому не представляет. Хотя мировая конъюнктура - и политическая, и экономическая - переменчива, Китайская Народная Республика прекрасно понимает, что в лице России она имеет надежного и, главное, долгосрочного партнера, а она заинтересована именно в длительном сотрудничестве. История отношений между Россией и Поднебесной насчитывает около четырех столетий. За это время происходило многое, но два великих народа всегда ясно понимали, что история и география распорядились так, чтобы они были добрыми соседями.
В заключение подчеркнем, что без развития энергетического сотрудничества с восточноазиатскими странами и, в первую очередь, с Китаем, Российской Федерации будет крайне сложно в обозримом будущем реализовать страте-
1 Хуэй Ли. Выгодный курс // Дыхание Китая, с. 5.
гическую цель экономического подъема обширных районов Восточной Сибири и Дальнего Востока. Кроме того, официальная Москва ныне вынужденно рассматривает Евросоюз в качестве ненадежного экономического партнера, который приносит в жертву наработанные десятилетиями энергетические и торговые связи, а также недальновидно вводит«политические» санкции против суверенной России в угоду американским амбициям «глобального превосходства». В таком новейшем международном контексте объективно обусловленный поворот первостепенного политического внимания Москвы на Восток, активизация в этой связи энергетического, информационно-технологического и торгового сотрудничества Российской Федерации с Китаем и другими странами АТР представляются стратегически выверенными, исторически необратимыми и многообещающими по потенциальным социально-экономическим результатам.
Гребениченко С.Ф., Зайцев М.С., Чэн Чэнь. Исторически выверенный азимут энергетической дипломатии. В статье показано, что руководство России уделяет повороту энергетической дипломатии на Восток первостепенное внимание. Доказывается, что без энергетического сотрудничества с азиатскими соседями и, в первую очередь, с Китаем, Российской Федерации крайне сложно будет реализовать стратегическую цель экономического подъема обширных районов Восточной Сибири и Дальнего Востока.
Ключевые слова: энергетическая дипломатия, внешняя политика, китайско-российские отношения, американский гегемонизм, санкции, Россия, экономическая безопасность, топливно-энергетический комплекс, стратегические резервы.
Grebenichenko S.F., Zaitsev M.S., Chen Cheng. Historically accurate azimuth energy diplomacy. The article shows that the leadership of Russia pays the rotation energy diplomacy on East priority. it is proved without energy cooperation with Asian neighbors and, in the first place, China, the Russian Federation is extremely difficult to realize the strategic goal of economic growth of vast areas of Eastern Siberia and the Far East.
Key words: energy diplomacy, foreign policy, Chinese-Russian relations, American hegemony, sanctions, Russia, economic security, fuel and energy complex, strategic reserves.
