CC BY
25
Кадимов Руслан Гаджимурадович, Асельдерова Руманият Омаровна
ИСТОРИЧЕСКАЯ СЕМАНТИКА МАСДАРООБРАЗУЮЩИХ ФОРМАНТОВ АВАРСКОГО ЯЗЫКА В СРАВНИТЕЛЬНОМ ОСВЕЩЕНИИ
В статье предпринята попытка реконструкции исторической памяти масдарообразующих формантов аварского языка в сравнительном освещении. Утверждается, что масдарообразующие аффиксы исторически имеют значение гномического бытия. Эти словообразующие компоненты присоединяются как к глагольной, так и именной основе. Приводятся аргументы в пользу двух масдаров в аварском языке - отглагольного и отыменного. Реконструкция исторической памяти масдарообразующих формантов аварского языка осуществляется посредством сравнения этих морфем как с диалектными данными самого аварского языка, так и в корреляции с материалами других дагестанских языков. Адрес статьи: www.gramota.net/materials/272018/1-1/29.html
Источник
Филологические науки. Вопросы теории и практики
Тамбов: Грамота, 2018. № 1 (79). Ч. 1. C. 113-118. ISSN 1997-2911.
Адрес журнала: www.gramota.net/editions/2.html
Содержание данного номера журнала: www .gramota.net/mate rials/2/2018/1-1/
© Издательство "Грамота"
Информация о возможности публикации статей в журнале размещена на Интернет сайте издательства: www.gramota.net Вопросы, связанные с публикациями научных материалов, редакция просит направлять на адрес: [email protected]
УДК 8.81
В статье предпринята попытка реконструкции исторической памяти масдарообразующих формантов аварского языка в сравнительном освещении. Утверждается, что масдарообразующие аффиксы исторически имеют значение гномического бытия. Эти словообразующие компоненты присоединяются как к глагольной, так и именной основе. Приводятся аргументы в пользу двух масдаров в аварском языке - отглагольного и отыменного. Реконструкция исторической памяти масдарообразующих формантов аварского языка осуществляется посредством сравнения этих морфем как с диалектными данными самого аварского языка, так и в корреляции с материалами других дагестанских языков.
Ключевые слова и фразы: историческая память слова; реконструкция; отглагольный масдар; структура; внутренняя форма; сравнение; анализ; композиционная семантика.
Кадимов Руслан Гаджимурадович, д. филол. н., профессор
Дагестанский государственный педагогический университет, г. Махачкала ruslankadimov@mail. гы
Асельдерова Руманият Омаровна, к. филол. н., доцент
Дагестанский государственный педагогический университет, г. Махачкала Дагестанский институт развития образования, г. Махачкала гыmomaгovna@mail. гы
ИСТОРИЧЕСКАЯ СЕМАНТИКА МАСДАРООБРАЗУЮЩИХ ФОРМАНТОВ АВАРСКОГО ЯЗЫКА В СРАВНИТЕЛЬНОМ ОСВЕЩЕНИИ
Проблемы масдара находили определённое освещение уже в ранних исследованиях аварского языка. Последующие работы, в которых затрагивались вопросы масдара, вносили определённые уточнения и дополнения, углубленное и расширенное познание о природе и функциональных особенностях этого языкового феномена. Однако современная аварская лингвистика неоднозначно толкует как морфологию, так и системные связи отглагольного имени действия. В данной статье мы изложим своё понимание вопроса на основе критического анализа доступных нам работ, посвящённых затронутой проблеме, с упором на семантическую экспликацию масдарообразующих формантов.
Вопросы масдара наиболее полно и на основе критического анализа описаны в работе З. М. Маллаевой «Глагол аварского языка» [15]. В статье отмечены моменты, совпадающие с взглядами авароведов или противоречащие тезисам других исследователей аварского языка.
Так, общим для исследователей является признание у аварского масдара глагольных категориальных признаков: грамматического класса, числа, вида, отрицания и каузатива.
В качестве иллюстративного материала З. М. Маллаева приводит нижеследующие масдарные формы глагола: ворч1изе «просыпаться, проснуться», ворч1и - масдар:
а) грамматические классы - ворч1и (I гр. класс), йорч1и (II гр. класс), борч1и (III гр. класс);
б) число - ворч1и, йорч1и, борч1и - ед. число, рорч1и - мн. число;
в) вид - ворч1и (обычный) - ворч1ари (длительный); йорч1и - йорч1ари; борч1и - борч1ари, рорч1и -рорч!ари;
г) отрицание - ворч1унгут1и - йорч1унгут1и - борч1унгут1и -рорч1унгут1и;
д) каузатив - ворч1изави - йорч1изайи - борч1изаби - рорчЫзари.
Эти категориальные признаки масдара в иллюстрации на материале З. М. Маллаевой [Там же, с. 296], равно как и переходный / непереходный характер и отсутствие категории времени как единицы языка в аварском языке, общепризнаны.
Определённые разногласия существуют относительно склонения масдара. С одной стороны, масдар в аспекте склонения идентифицируется с существительным [14, с. 107], что справедливо. Однако, как справедливо отмечает З. М. Маллаева, в морфологии масдара классные показатели - это категория грамматического класса, а в именном словоизменении классные показатели - семантические маркеры [15, с. 199].
Спорным остаётся проблема двух масдаров аварского языка - именного и глагольного. Дело в том, что в аварском языке масдар может образоваться и непосредственно от именной лексемы (ср. т1ирш «росток», т1ирш-и «прорастание») посредством деривационных аффиксов -и, -ин. Разумеется, именное образование такого типа должно быть описано другим термином. Такое образование, скорее всего, должно получить статус «именной масдар», в отличие от термина «глагольный масдар» [26, с. 31].
Причём это уникальное явление в системе аварского языка [Там же], отличающее аварский язык «от всех, без исключения, дагестанских языков» [4, с. 130], воспринимают не все исследователи аварского языка. Аргументы оппонентов сводятся к следующему:
1. Во-первых, сами словосочетания «именной масдар» и «глагольный масдар» вызывают недоумение, поскольку масдар - это имя действия. Термин «масдар», заимствованный из арабского языка, как известно, обозначает в последнем не просто имя действия, а отглагольное имя действия [15, с. 306].
В аварском языке производящей основой масдара выступает не только собственно глагол, но и, как отмечено С. М. Хайдаковым, именная лексема. И, поскольку этимологическое значение масдара «источник» в заимствующем языке утрачен, обозначение словосочетаниями «именной масдар» для вербализации имени действия, производного от именной основы, термином «именной масдар», а производного от глагола - «глагольный масдар» вполне приемлемо. Почему термины «именной масдар» и «глагольный масдар», указывающие на мотивацию обозначаемых ментефактов, должны вызывать недоумение?
2. Во-вторых, без соответствующего этимологического анализа слов т1ирш «росток», т1ирш-и «прорастание», т1и «солод - проросшее зерно» трудно однозначно утверждать, что первично, а что вторично, но как же быть тогда с такими случаями, как ц1ц1али «учёба, чтение» - ц1ц1ализе «читать, учиться»; хьвади «хождение» -хьвадизе «ходить», где представлены те же аффиксы и тот же словообразовательный ряд [Там же, с. 306-307] (имеются в виду масдарообразовательные аффиксы -и, -ин и словообразовательный ряд типа гъиз «грязь» -гъиз-ин «загрязненный» - гъизине «грязнеть»).
Наше обращение к словарному составу аварского языка позволяет иллюстрировать первичность имени по отношению к масдару в ряду «имя - масдар - целевая форма». Наиболее показательны в этом плане заимствования, ср., например, арабизмы и их производные масдара в аварском языке:
аЫгип «конец» < ахир «конец, окончание» > ахир-и «обрезка», ахиризе «закончить, обрезать»; qatun «кусок» < къот1-и «резание, обрезка», къот1изе «обрезать»; лезгинские слова - к1ул «горб», кьуьл «нога, танец»; аварские слова - къул-и «сгиб, поклон», къулизе «сгибать, кланяться, горбиться», кьур-и «верчение», кьуризе «крутить, вращать».
3. «И потом именная основа - это не то же самое, что и основа имени существительного. Понятие именной основы несколько шире, сюда входят также основы прилагательных, наречия, числительных, от которых также могут быть образованы глаголы, например:
эххеде "наверх" соотносится с глаголом эххетизе "стоять вертикально" - масдар эххети;
х1адур "готово" - х1адуризе "подготовиться" - х1адури "подготавливание";
бег1ер "остро" - бег1еризе "заострить" - бег1ери "заостривание";
баг1ар "красно" - баг1аризе "нагреть" - баг1ари "нагревание";
г1едер "быстро" - г1едег1изе "спешить" - г1едег1и "спешка".
Хотя говорить о первичности той или иной части речи без соответствующего этимологического анализа вряд ли оправдано. Целесообразнее было бы здесь говорить о наличии общих основ» [Там же, с. 307]. Именная основа - это не то же самое, что и основа имени существительного. Понятие именной основы несколько шире, сюда входят также основы прилагательных, наречий, числительных, от которых также могут быть образованы глаголы. С. М. Хайдаков не говорит о том, что масдар образуется только от имени существительного, он утверждает: «...масдар может образоваться также непосредственно от именной лексемы» [26, с. 31], хотя иллюстрирует сказанное именами существительными. В то же время вышеприведённый иллюстративный материал свидетельствует о развитии имя - масдар - глагол. Для цепочки х1адур «готово» - х1адуризе «готовиться» - х1адури «подготавливание», точнее х1адур - х1адури - х1адуризе, ср.: персидское haser, лезгинское гьазур «готовый», табасаранское гьаьзур «готовый», аварское х1адур «готово» - х1адури «подготавливание» -х1адуризе «подготавливаться» [22, с. 56].
Персидское баг1ар «красивый», аварское «красный цвет» - баг1ари «нагревание» - баг1аризе «греться, нагреваться».
В этот производный от наречия ряд естественно вписываются и бег1ер «остро» - бег1ери «заострение» -бег1еризе «заострить»; г1едег1 «быстро» - г1едег1и «спешка» - г1едег1изе «спешить» (примеры составлены авторами статьи. - Р. К., Р. А.).
Поэтому считаем, что в относительной хронологии имеем: «именная лексема - именной масдар - глагол», о чём свидетельствует более широкая морфология производных от производящего.
В случае эххеде «вверх» - эххети «стояние вертикально» - эххетизе «стоять вертикально» - (эххе)-де ад-вербиализованное существительное в местном 1 падеже второй серии со значением направления - эххе-ти «стояние вертикально», где -ти масдарообразующая морфема. Следовательно, имеем относительную хронологию: эххе - эххе-ти - эххе-ти-зе, что свидетельствует о первичности формы эхх- и далее эххети - эххетизе. Сказанное подтверждается и тем, что «масдар служит производящей основой для инфинитива» [12, с. 107].
Общеизвестный разнобой в определении формантов масдара аварского языка удачно выразила З. М. Мал-лаева: «...сколько исследователей аварского языка, столько и мнений о формантах масдара» [15, с. 308].
М. Саидов выделяет следующие масдарообразующие форманты:
-и - ччук1и «сдирание» (ччук1изе «сдирать»); -ин - рет1ин «одевание» (рет1ине «одевать»); -ай - хъвай «написание» (хъвазе «писать»); -ой - сорой «дрожь» (сорозе «дрожать»); -уй - ччуй «обмакивание» (ччузе «макать»); -ей - кьей «отдача» (кьезе «отдавать») [21, с. 387].
Из этого количества аффиксов истинными суффиксами масдаров, по мнению З. М. Маллаевой, являются -н и -й [15, с. 387]. В качестве аргументов приводятся утверждения о том, что послекорневые гласные: -и - ччук1-(и); -н - рет1-и-(н); -а - хъв-а-(й); -о - сор-о-(й); -у - ччу-(й); -е - лъ-е-(й), - есть тематические гласные, оформляющие основу инфинитива [Там же, с. 308]. Но производящей основой инфинитива является масдар [12, с. 107]. Следовательно, послекорневые гласные не являются тематическими гласными, это вокалы, которые этимологически сопровождают корневые согласные и могут варьировать от формы к форме и от одного гласного к другому [23, с. 324-325]. К тому же без гласного компонента корневой согласный исторически не может быть коммуникативной единицей в силу своей недистантности [1, с. 166].
Из сказанного следует, что в случае масдарной модели ччук1и гласный и является масдарообразующим формантом, а ччук1- - именной основой, ср. аварское ччук1и «сдирание, снятие (шкуры)» и лезгинское, табасаранское ч1ук1 «отрез, кусок, доля»; ч1ук1ар авун «куски, отрезы делать, разрезать на мелкие части», табасаранское ч1ук ап1уб «отрез, кусок делать, разрезать на мелкие части», лакское ч1ану «козлёнок» (примеры составлены авторами статьи. - Р. К., Р. А.).
Таким образом, правомерным представляется выделение суффикса -и как масдарообразующего форманта. Такого мнения придерживается абсолютное большинство языковедов, например [14, с. 107].
В случаях масдарообразования типа кьолой «седловка», ц1орой «холод, мороз» производящей является косвенная основа существительного, ср.: кьили «седло» - кьоло - (косвенная основа) - кьолой (масдар), ц1ер «лёд» - ц1оро (косвенная основа) - ц1орой (масдар) [12, с. 118].
Ср. также: квен «пища, еда» - квана (косвенная основа) - квана-й (масдар) «еда, питьё». Причём морфема -й должна быть производной от -йи, ср. реконструкцию архетипов, по Ш. И. Микаилову (знак снежинка использован для указания на реконструируемые формы или значения): *тере-йи-зе - тере-й - терезе «вертеться»; *квана-йи-зе - квана-й - кваназе «есть, кушать»; *кьоло-йи-зе - кьоло-й - кьолозе «седлать» [16, с. 70].
Однако, поскольку масдар считается производящей основой, развитие должно быть следующим: *тере-йи > тере-й - тере-зе. Но постулат первичности масдара по отношению к инфинитиву справедлив в случае именной производящей основы или глаголов на -зе «более 4/5 целевых форм глагола» [15, с. 291]. Однако этот тезис не совсем удовлетворителен по отношению к глаголам типа бач1ине, где масдаром является -бач1ин, а масдарообразующий компонент -ин или -н. Морфема -ин в качестве масдарообразующего форманта неприемлема, поскольку -и(н) является гласным, который сопутствует корневому согласному (ба)-ч1и-н.
Дело в том, что масдарообразующие форманты аварского языка, равно как и суффиксы целевых форм, исторически имели значение «есть имеется» [2, с. 22-25], т.е. значение бытия. Так, в морфологии масдара кьвагъ-и «поджаривание» от существительного кьвагъ «выжарки, шкварки» компонент -и имеет значение «есть, имеется», т.е. «бытия». Следовательно, единение смыслов кьвагъ «выжарки, шкварки» + и «бытие» рождает, по выражению Л. В. Щербы, новый смысл [28, с. 301] - «поджарка, поджаривание», т.е. придаёт существительному грамматическое значение процессуальности, трансформируя его в масдар. В случае масдара в слове (ба)-ч1и-н конечный согласный -н, исторически не будучи коммуникативной единицей в отсутствие сопутствующего гласного, не может быть масдарообразующим формантом.
Следовательно, первичной должна быть форма на «-н + гласный», в нашем случае (ба)-ч1и-не - целевая форма, в структуре которой -не имеет значение, идентичное -зе (в южных говорах аварского языка не различают целевых норм зе/не [15, с. 292]). Следовательно, допустимо образование масдара от инфинитива бач1ине > бач1ин. Устранение гласного компонента в структуре целевой формы на -не - бук1ине «быть» -бук1ин «бытие» способствует возникновению в бук1ин именных признаков.
Мысль о том, что масдар на -н произведён от целевой формы, была высказана ещё П. К. Усларом: «...отглагольное существительное в глаголах на -не производится через отбрасывание -е, например: ине "уйти" - ин "ухождение", бергьине "победить" - бергьин "победа"» [24, с. 178]. Но почему конечный гласный отбрасывается и каким образом семантика целевой формы на -не преобразуется в значение процессуально-сти, обозначаемого масдаром, производным от инфинитива? Ответ напрашивается из сравнения аварских и лезгинских словоформ глагола со значением «делать».
Таблица. Сравнение словоформ глагола со значением «делать»
Аварские слова Лезгинские слова Табасаранские слова
Целевая форма гьа-(би)-зе *а-(йи)-зе > и-(йи)-з *а-(п1у)-зе > а-(п1у)-з
гьа-(ви)-зе
гьа-(йи)-зе
Перфект гьа-ву-на а-ву-на гъа-п1у-ну
Масдар гьаби авун а-п1у-б
В морфологии приведённых словоформ инфиксальные слоги -би-, -ви-, -йи— элементарная предикация со значением «бытие», где согласные - классные показатели, ср. дарг. би, ви, ди «есть, имеется» хайдакского диалекта даргинского языка, би, ви, ди и «есть, имеется» арчинского языка [26, с. 20], и-(йи) «есть» крызско-го [20, с. 632], и-(да) «есть» ботлихского [9, с. 293], йи-(и) «есть» рутульского [10, с. 587]. Первые слоги гьа-также должны иметь значения «есть, имеется», ср. а «есть, имеется» в лезгинском [8, с. 101]. Однако в случае лезгинских языков согласный компонент (гь)-а исчез. В табасаранском языке гьа «есть, находится, имеется», пул гьа-йи увухь «деньги есть (сейчас) у тебя». Суффиксальный компонент -зе(з) < *зе также имеет значение бытия [2, с. 25]. Таким образом, семема «делать» в нашем случае состоит из суммы смыслов «есть + есть + есть» с трансформацией бытия в действо [Там же, с. 36].
В случае перфекта авар. гьа-бу-на, лезг. а-ву-на - «есть предмет, есть как результат» с трансформацией в «сделал», ибо бытие предмета кем-либо есть его делание [Там же]. Ср. табасаранский недостаточный глагол ву «есть», крызские ув, йив [20, с. 627], цезский зе-ув-а «быть» [6, с. 412], рутульский вод, воб, вор «быть» [10, с. 580], бу-з «есмь» удинского [19, с. 682], бур, дур, ур лакского [17, с. 500] языков.
Но каким образом устранение конечного -а в а-(ву)-на > а-(ву)-н, т.е. преобразование перфекта в масдар, должно быть усвоено этническим сознанием носителей языка? Самопонятность а(ву)на «сделал» > а(ву)н
«делание» могло иметь место, если в лезгинском этническом сознании существовали (в нашем случае) две формы со значением «есть, имеется»: а и -на «есть, имеется».
И тогда устранение конечного -а «есть, имеется» в структуре а(ву)на «сделал» и обусловливает новое слово авун «делание», в котором устраняется значение предикативности и возникновение потенциальных именных признаков при сохранении глагольных за исключением предикативности как единицы языка. Таким образом, форма прошедшего времени преобразуется в масдар.
С транспозицией лексемы -на «есть, имеется» в разряд морфем и её десемантизацией как единицы языка и сохранением а, употребительного ещё в гелхенском говоре лезгинского языка а-ву-на «сделал» стало восприниматься как авун-а «делание + есть (как результат) + сделал».
Для морфемы на «есть, имеется» во-на, бо-на «есть» в южноаварских говорах [16, с. 80-88].
В номенклатуру масдарообразующих формантов входит и морфема -лъи [3], которая образует и абстрактное имя существительное. Разница между масдаром на -лъи и абстрактным существительным на -лъи заключается в постановке ударения: если ударение падает на основу, речь идёт об абстрактном имени, если на -лъи -то это масдар [15, с. 312]. При этом З. М. Маллаева считает, что в структуре -лъи согласный компонент является деривационным суффиксом, а гласный - масдарообразующим формантом, например: лъик1лъи «доброта» (абстрактное существительное) лъик1лъи «улучшение» (масдар) [Там же, с. 312-313]. Однако, на наш взгляд, дело обстоит несколько иначе: принимая во внимание развитие лъик1 «хорошо» - лъик1лъи «улучшение» - лъик1лъи «доброта» < - лъик1лъизе «улучшаться», следует считать второе производное (лъикТ) - лъикТ-лъи масдаром, а третье производное (лъикТ - лъикТлъи) - лъикТлъи «доброта» масдаром, который перешёл в разряд существительных. Поэтому более точным будет развитие лъикТ «хорошо» ^ лъикТлъи «улучшение» ^ лъикТлъи «доброта» ^ лъикТлъизе «улучшаться», т.е. первичным является масдар, а не наоборот: лъикТлъи «доброта» - лъикТлъи «улучшение», как это полагает З. М. Маллаева. Причём согласный компонент в структуре -лъи считается деривационным суффиксом, а гласный - масдарообразующим суффиксом [Там же]. С предложенным морфологическим членением лъ-и (деривационный суффикс + масдарообразующий формант) трудно согласиться без семантического анализа инфинитива (лъикТ)лъи-зе. В морфологии компонента -лъи-зе первый компонент лъи- имеет значение «бытие, есть, имеется», ср.: го-лъа «быть» и го-лъ «есть» цезского языка. Звукосоответствие лъ цезского и лъ аварского языков закономерно [22, с. 57]. Следовательно, компонент лъизе в морфологии (лъикТ)-лъизе имеет значение «быть». В таком случае имеем композит лъикТ «хорошо» -лъизе «быть» > («хорошо быть» - «улучшаться»). Следовательно, в морфологии лъи согласный компонент - носитель лексического значения бытия, а гласный -и- сопутствует согласному, и вместе они передают значение «бытие, есть, имеется». Таким образом, лъикТлъи - это «хорошо бытие > улучшение (масдар)» и лъи - масдарообразующий суффикс. Однако формы на-лъи могут быть масдаром или абстрактным именем ситуативно.
В предложенную модель «имя + лъи > масдар > -зе» вписываются и другие глаголы на -зе, производные от имён, ср.: хех «быстро» - хехлъи «убыстрение» - хехлъизе «убыстрять» - хехлъи «быстрота»; квеш «плохо» - квешлъи «ухудшение» - квешлъизе «ухудшаться» - квешлъи «вредность»; гьодор «пусто» - гьодорлъи «пустота» - гьодорлъизе «опустошать» - гьодорлъи «опустошение».
Аналогично лъи-зе в функции формантов сложных слов выступают и сложные морфемы - дизе, щизе, гъизе, ххине, хизе, кТизе и т.д.:
* дизе «быть» - кьур-ди-зе «танцевать» - кьур-ди (масдар, абстрактное имя) - кьур (именная основа) - «нога». Ср.: лезг. кьуьл «нога, танец», кТур «нога». В структуре ди-зе первый слог ди- должен иметь значение «бытие, есть, имеется». Ср.: агул. да-(ва) «не есть» [13, с. 120]; лезг. да «есть» (отдельно не употребляется) [8, с. 87]; таб. да-р «не есть»; крызский да-р, да-б «не есть» [20, с. 627]. Следовательно, кьур «нога» - кьур-ди (масдар) «танец» - кьур-ди-зе «танцевать»;
*щизе «быть», ср. таб. шуз «быть», следовательно, тТир-щи-зе, где тТир «росток» - тТир-щи (росток бытие - прорастание) - тТир-щи-зе «прорастать»;
* гъизе «быть», ср. бежит. зо-гъа-л «быть» - зо-гъ-на «был» [7, с. 464]; зван «звон» - зван-гъи «звон бытие -действо, процесс» > звангъи-зе «звон быть - звенеть»;
хизе «быть», ср. ихв «не есть» чамалинского языка [11, с. 384], звукосоответствие чамалинского х и аварского х закономерно [22, с. 54];
*ххине «быть», ср. чамалинское ихв [11, с. 384]. Следовательно, пири «молния» > пирххине «блеснуть» -пирххин «блеск бытие - вспыхивание». Эта номенклатура дополняется масдарообразующими суффиксами: -щин, -чин, -ччин, -гТай, -кин, -ккин, -кки, -тТи, -ки;
*хТизе «быть», ср. чТчТурхТизе «обжигаться» - чТчТур-хТи (масдар) «ожог, обжигание». Ср.: дарг. (урарин-ский говор) - хТеб «есть» (информант Алаев Нусши 22 года, студент института «Юждаг», г. Дербент);
* кТизе - чТчТикТизе «лизать» - чТчТикТи «лизание». Ср.: бу-кТи-не «быть»; гьесизе «иметь намерение, намереваться» - гьеси (масдар) «намерение», ср. дарг. сай «есть», анд. ссу «не есть» [27, с. 289]; чТинкъизе «отламываться» - чТинкъи «отламывание» (ср. гунзибский закъа «быть» - зу-къу-ри «был ли») [6, с. 404] и, следовательно, закъа «быть» < *къаза; чТехьезе, где чТе «пустой», ср. лезг. и таб. ичТи «пустой»; хьезе «быть», ср. таб. хьиди «будет». Следовательно, чТе «пустой» > чТехье > йи > чТехьей (масдар) - чТехьезе «опустошаться»; чТинхъизе, чТин «шорох»; хъизе «быть», ср. гунзибский бахъа «становиться» [Там же, с. 405] и, следовательно, чин-хъи «шорох бытие - шуршание».
В сознании носителей аварского языка концептуально должны существовать масдары типа - хин < хине, чин < чине, гъин < гъине, цин < цине (ср. цай «есть» ураринского говора даргинского и сай «есть» даргинского литературного языка). Поэтому вполне естественно принимать масдарообразования типа хТал «сила,
состояние» - х1ала + кин «нетерпение, спешка» - х1али + гъин «бурное прорастание» - х1алу + цин «перенапряжение»; ч1ала-хин «распорки на полоски» и т.д. как исторические словосложения. В морфологии цитированных примеров именные компоненты - это словоформы соответствующих существительных.
Таким образом, принципиальное отличие масдара аварского языка от масдаров других дагестанских языков не только в наличии как отглагольных, так и отымённых масдаров, но и в многообразии образующих эту отымённую и отглагольную форму аффиксов. Эти два признака отличают масдар аварского языка от масда-ра даргинского языка, в котором один масдарообразующий формант [18, с. 137], лезгинского, в котором этот языковой феномен унифицирован морфемой -н, равно как -б табасаранского языка.
На уровне говоров северного наречия аварского языка выделяются следующие суффиксы масдара: -и, -й .о (ноль звука), формы масдара без специального показателя являются одновременно и формами повелительного наклонения. Сказанное, однако, релевантно и для аварского литературного языка, например: г1елеч1 «период половой активности у некоторых животных» («течка» у самок), г1елеч1ине «быть в состоянии половой активности» (о животных), «быть в течке» (о самках) [21, с. 706]. В рассматриваемом случае имеем г1елеч1ине > *г1елеч1ин > *г1елеч1и > г1елеч1. Сокращение *г1елеч1ин > г1елеч1 обусловлено, на наш взгляд, омонимичностью императива *г1елеч1(и) и масдарной формы *г1елеч1и(н) и усилением ударного слога г1елеч1 в повелительном наклонении. Затем по аналогии сокращается и количество масдара *г1елеч1ин > г1елеч1. В словосложении г1ел «возраст» + ч1ине «становление, бытие» (ср. ч1ч1езе «останавливать, остановиться») налицо единение смыслов г1ел «возраст» + ч1ине «становление», и образует композит г1елеч1ине, в семантике которого отражается ситуация готовности к воспроизводству себе подобных, при котором рост останавливается в пользу деторождения и, следовательно, половой активности.
Этимологическая семантика аффиксов масдара (семема «бытие») утрачена в современных дагестанских языках. Однако на уровне формирования этой языковой категории семантика «бытие» масдарообразующих аффиксов должна была быть эксплицитной, равно как и основы масдара, это обусловливает самопонятность данного феномена. При всём разнообразии аффиксов аварского языка модель масдарообразования предполагает две схемы:
1) именная / глагольная основа + аффикс в значении «бытие»;
2) целевая форма на -не минус гласный -е, что приводит к появлению у производной формы именных признаков, обусловливающих трансформацию глагола в масдар - единство именных и глагольных признаков при утрате грамматического значения предикативности в структуре производной единицы.
Список источников
1. Абдуллаев И. Ш. Введение в генетику дагестанских языков. Махачкала: ИПЦ ДГУ, 1999. 176 с.
2. Абдуллаев И. Ш. Действо как бытие ситуации. К проблеме этимологической семантики компонентов содержательной структуры дагестанского глагола. Махачкала: ИПЦ ДГУ, 2003. 42 с.
3. Абдуллаев М. А., Сулейманов Я. Г. Аварский литературный язык: учебник для педучилищ. Махачкала: Дагучпедгиз, 1965. 253 с.
4. Атаев Б. М. К вопросу о типах масдара в аварском языке: отглагольные образования в иберийско-кавказских языках // Отглагольные образования в иберийско-кавказских языках: материалы XII региональной научной сессии по изучению системы и истории иберийско-кавказских языков (21-23 сентября 1989 г.). Черкесск: Карачаево-Черкесский ордена «Знак Почета» научно-исследовательский институт истории, филологии и экономики, 1989. С. 130-132.
5. Бокарев Е. А. Материалы к словарю гунзибского языка // Вопросы изучения иберийско-кавказских языков. М.: Советская энциклопедия, 1961. С. 147-182.
6. Бокарев Е. А. Цезский язык // Языки народов СССР: в 5-ти т. М.: Наука, 1967. Т. 4. Иберийско-кавказские языки. С. 404-420.
7. Бокарев Е. А., Мадиева Г. И. Бежитинский язык // Языки народов СССР: в 5-ти т. М.: Наука, 1967. Т. 4. Иберийско-кавказские языки. С. 455-471.
8. Гайдаров Р. И. Ахтынский диалект лезгинского языка. По данным сел. Ахты. Махачкала: Дагучпедгиз, 1961. 166 с.
9. Гудава Т. Е. Ботлихский язык // Языки народов СССР: в 5-ти т. М.: Наука, 1967. Т. 4. Иберийско-кавказские языки. С. 293-306.
10. Джейранишвили Е. Ф. Рутульский язык // Языки народов СССР: в 5-ти т. М.: Наука, 1967. Т. 4. Иберийско-кавказские языки. С. 580-591.
11. Магомедбекова З. И. Чамалинский язык // Языки народов СССР: в 5-ти т. М.: Наука, 1967. Т. 4. Иберийско-кавказские языки. С. 384-399.
12. Магомедов М. И., Алиханов С. З. Словообразование в аварском языке. Махачкала: ДНЦ РАН, 2008. 214 с.
13. Магометов А. А. Агульский язык. Исследования и тексты. Тбилиси: Мецниереба, 1970. 242 с.
14. Мадиева Г. И. Морфология аварского языка. Махачкала: ИПЦ ДГУ, 1980. 160 с.
15. Маллаева З. М. Глагол аварского языка: структура, семантика, функции. Махачкала: ДНЦ РАН, 2007. 392 с.
16. Микаилов Ш. И. Сравнительно-историческая морфология аварских диалектов. Махачкала: Даг. филиал АН СССР, 1964. 171 с.
17. Муркелинский Г. Б. Лакский язык // Языки народов СССР: в 5-ти т. М.: Наука, 1967. Т. 4. Иберийско-кавказские языки. С. 488-507.
18. Омаров А. А. Проблема масдара в арабском и дагестанском языкознании // Дагестанский восточнокавказский сборник. Махачкала: ДНЦ РАН, 2008. Вып. I. С. 137-145.
19. Панчвидзе В. Н., Джейранишвили Е. Ф. Удинский язык // Языки народов СССР: в 5-ти т. М.: Наука, 1967. Т. 4. Ибе-рийско-кавказские языки. С. 676-688.
20. Саадиев Ш. М. Крызский язык // Языки народов СССР: в 5-ти т. М.: Наука, 1967. Т. 4. Иберийско-кавказские языки. С. 627-642.
21. Саидов М. Краткий грамматический очерк аварского языка: аварско-русский словарь. М.: Наука, 1967. 806 с.
22. Сравнительно-историческая лексика дагестанских языков (СИЛДЯ). М.: Наука, 1971. 296 с.
23. Трубецкой Н. С. Заметки о глагольных показателях в чечено-лезгинских (восточнокавказских) языках // Трубецкой Н. С. Избранные труды по филологии. М.: Прогресс, 1987. С. 324-337.
24. Услар П. К. Этнография Кавказа. Языкознание: в 8-ми т. Тифлис: Типография канцелярии Главноначальствующего гражданскою частью на Кавказе, 1889. Т. III. Аварский язык. 295 с.
25. Хайдаков С. М. Арчинский язык // Языки народов СССР: в 5-ти т. М.: Наука, 1967. Т. 4. Иберийско-кавказские языки. С. 608-626.
26. Хайдаков С. М. Система глагола в дагестанских языках. М.: Наука, 1975. 276 с.
27. Церцвадзе И. И. Андийский язык // Языки народов СССР: в 5-ти т. М.: Наука, 1967. Т. 4. Иберийско-кавказские языки. С. 276-292.
28. Щерба Л. В. О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в языкознании // История языкознания XIX-XX вв. в очерках и извлечениях: в 2-х ч. М.: Просвещение, 1960. Ч. 2. С. 301-312.
HISTORICAL SEMANTICS OF MASDAR-FORMING FORMANTS OF THE AVAR LANGUAGE IN COMPARATIVE INTERPRETATION
Kadimov Ruslan Gadzhimuradovich, Doctor in Philology, Professor Dagestan State Pedagogical University, Makhachkala ruslankadimov@mail. ru
Asel'derova Rumaniyat Omarovna, Ph. D. in Philology, Associate Professor Dagestan State Pedagogical University, Makhachkala Dagestan Institute of Education Development, Makhachkala rumomarovna@mail. ru
The article attempts to reconstruct the historical memory of the masdar-forming formants of the Avar language in comparative interpretation. It is stated that masdar-forming affixes historically have the meaning of gnomic being. These word-formative components are attached to both verbal and nominal bases. Arguments are given in favor of two masdars in the Avar language -the verbal and the nominal ones. The reconstruction of the historical memory of the masdar-forming formants of the Avar language is carried out by comparing these morphemes with both the dialectal data of the Avar language itself and in correlation with the materials of other Dagestani languages.
Key words and phrases: historical memory of word; reconstruction; verbal masdar; structure; internal form; comparison; analysis; compositional semantics.
УДК 81'367.624
В статье представлено описание двукорневых наречий, образованных от сложных имен прилагательных, с точки зрения их структурно-деривационных связей в современном русском языке. Выявлены сходства и различия в образовании данных наречий. Их сходство обеспечивается грамматическим единством производящих слов (прилагательных), аффиксальным образованием, спецификой словообразовательного значения, вовлеченностью в два словообразовательных гнезда. Деривационная неоднородность двукорневых наречий проявляется в различиях на уровне ступени производности, способа и типа словообразования.
Ключевые слова и фразы: русский язык; двукорневое наречие; сложное прилагательное; структурно-деривационные связи; способ словообразования; ступень производности.
Киреева Екатерина Николаевна Коняева Наталья Алексеевна
Северный (Арктический) федеральный университет имени М. В. Ломоносова, г. Архангельск [email protected]
СТРУКТУРНО-ДЕРИВАЦИОННЫЕ ОСОБЕННОСТИ ДВУКОРНЕВЫХ НАРЕЧИЙ В СОВРЕМЕННОМ РУССКОМ ЯЗЫКЕ
Система двукорневых наречий, представленная в русском языке значительным количеством единиц, имеет сложное устройство и нуждается в целостном лингвистическом описании. Его необходимой частью является характеристика структурно-деривационных связей такого рода наречий, что и составляет предмет данной статьи. Объектом целенаправленного исследования служат наречия, образованные от сложных прилагательных по продуктивным моделям словопроизводства и имеющие двукорневую основу, такие как всемирно, всесторонне, доброжелательно, душещипательно, идолопоклоннически, самодовольно и др.
Следует отметить, что изучаемые наречия не являются собственно сложными словами со словообразовательной точки зрения. Под сложными словами понимаются такие поликорневые дериваты, в которых «словообразовательный формант представляет собой 1) операцию сложения элементов производящей базы или же 2) включает, помимо сложения элементов производящей базы, также аффиксальное средство» [2, с. 5]. Соответственно, сложные слова отличаются от ложных композитов, которые представляют собой производные
