CC BY
44
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Песоцкая С.А., Боярчук М.А. Современная зарубежная литература: использование комплекта электронных материалов как форма реализации научно-педагогической концепции преподавания курса // XXXIV Междунар. филологической конф.
14-19 марта 2005 г. Аудио-, видео- и мультимедийные средства в преподавании филологических дисциплин. - Вып. 20. -СПб.: Филолог. факультет СПбГУ, 2005. - С. 26-33.
2. Песоцкая С.А. О необходимости синтеза в методике преподавания гуманитарных дисциплин: литературоведение, философия, культурология в контексте проблем межкультурной коммуникации (пленарный доклад) // Коммуникативные аспекты языка и культуры: Сб. научных трудов III Всеросс. научно-практ. конф. студентов, аспирантов и молодых ученых. -
15-16 мая 2003 г. Томск: Изд-во ТПУ, 2003. - С. 7-15.
3. Песоцкая С.А., Боярчук М.А. Проблема соизучения национальных языков и литератур в структуре электронного мульт-
имедийного учебника по современной зарубежной литературе // Иностранные языки в системе послевузовского и дополнительного образования: Матер. 1-ой Всеросс. научно-метод. конф. - 1-2 декабря 2005 г. - М.: Изд-во РГСУ, 2006. -С. 216-223.
4. Крюкова О.П., Голубева Е.В. Синергетическая педагогика в обучении иностранному языку в компьютерной среде // Иностранные языки в системе послевузовского и дополнительного образования: Матер. 1-ой Всеросс. научно-метод. конф. -1-2 декабря 2005 г. - М.: Изд-во РГСУ, 2006. - С. 207-210.
5. Песоцкая С.А. Информационно-коммуникативный подход в преподавании современной зарубежной литературы // Прикладная филология и инженерное образование: Сб. научных трудов IV Междунар. научно-практ. конф., посвященной 110-летию образования Томского политехнического университета и 100-летию первого выпуска сибирских инженеров. Ч. 2. - Томск: Изд-во ТПУ, 2006. - С. 236-245.
Литература народов Поволжья и Приуралья, как и все литературы мира, имеет свою судьбу и историю. Их судьба очень схожа с судьбой многих младописьменных народов, которым пришлось пройти долгий путь устного (хоть и профессионального) развития вследствие отсутствия своей письменности. Так, к примеру, в чувашской литературе первые образцы профессионального художественного творчества (мы здесь упустим переводы, этнографические очерки и восхваляющие высоких особ оды) были записаны Д.П. Ознобишиным и напечатаны в журнале «Заволжский муравей» (Казань) в 1833 г. Это были стихи народного певца Хведи. «Зачинателями индивидуального творчества в чувашской поэзии выступают поэты-импровизаторы, - пишет по этому поводу в своем исследовании Е. Ермилова. - Одним из них является Чуваш Хведи. Опираясь на народное творчество, Хведи вносил в стихи новое, близкое автору и его современникам. Он выступил зачинателем индивидуального словесного творчества, объединившим традиции устной поэзии и каноны художественной литературы. Если панегирические стихи XVIII в. были написаны под явным влиянием религиозной и официальной риторики, сочинения Хведи выражают мысли, близкие чувашскому на-
роду. Стихотворный строй его стихов также близок к устно-поэтическим традициям» [1. С. 5].
Остановимся на определении своеобразия чувашского миросозерцания, которое позволит понять не только художественное видение Хведи, но и определить истоки художественно-философского мышления всех последующих поколений чувашских писателей. Обратимся к исследованиям профессора В.Г. Родионова, где весьма удачно раскрыта вся сущность мировоззрения предков современных чувашей - чувашей-язычников. Так, он пишет: «... древние народы, в том числе и предки современных чувашей, определяли время по природным циклам. Идея цикличного времени определила структуру чувашской языческой культуры и языка». Далее он отмечает, что миропонимание чуваша-язычника строилось на концепции единства человека и природы: «Чуваш-язычник не отделял собственную жизнь от движения Природы. Великая гармония между Природой и человеком - вот идеал, к которому стремился средневековый чуваш-язычник. В результате таких стремлений в мышлении чувашей начала преобладать логика согласования, а не подчинения, как у многих европейских народов. Логику достижения великой гармонии чуваши назвали «нурантару» - «достижение согласия», «примире-
УДК 821(091)
ИСТОКИ ХУДОЖЕСТВЕННО-ФИЛОСОФСКОГО МЫШЛЕНИЯ В НАЦИОНАЛЬНЫХ ЛИТЕРАТУРАХ ПОВОЛЖЬЯ И ПРИУРАЛЬЯ
А.Ф. Мышкина
Чувашский государственный университет им. И.Н. Ульянова. г.Чебоксары E-mail: [email protected]
Проанализирована литература народов Поволжья и Приуралья: чувашская, марийская, башкирская, татарская, мордовская и коми на стадии их становления. Определены основные пути формирования художественно-эстетического сознания и художественно-философского мышления в национальной художественной словесности. Раскрыто значение устного народного творчества для зарождения и дальнейшего развития профессиональной художественно-философской мысли.
ние», «достижение равновесия и порядка» [2. С. 13]. Однако «христианство, утвердившееся в чувашском обществе в ХУШ-Х1Х вв., приобщало вчерашних язычников к европейской идее подчинения Природы Человеку. <...> В результате распространения европейской концепции личности в чувашской среде рано или поздно должна была возникнуть концепция деятельного человека, она, несомненно, разрушила бы традиционный принцип «недеяния». Такой период в чувашском обществе наступил во второй половине XIX в. и достиг своего апогея в первые два десятилетия XX в.» [2. С. 14].
При таком развитии миропонимания чувашского народа, поэзия Хведи оказывается на пограничной линии между языческим и европейско-христи-анским воззрениями. В его поэзии еще сильны языческие идеи, но уже проявляется и христианское мировосприятие. Идейное пространство стихотворений Хведи строится на том, что в нем гармонично соединяются понятия времени природного и человеческой жизни. Чувство красоты чуваша, его художественно-эстетическое мышление здесь выражается через уподобление человеческой жизни с явлениями природы. Поэтому и время в произведении Хведи отражается в двух плоскостях: природы и человека. И то, что лес является местом тайных игр молодых парней и девушек, можно увидеть во многих его стихах. Во всем этом поэт, вероятно, видит стержень природного и человеческого миров. По высказыванию профессора Г.И. Федорова, в этом проявляется особенность развития художественно-философского мышления не только Хведи, но и всей чувашской литературы. Он пишет: «В философской прозе на первом месте стоят образы-символы, образы-лейтмотивы, иносказательность, скрытый смысл часто используемых деталей . По моему мнению, чувашская литература с первых своих шагов этот метод сделала для себя первостепенным и важным. Уже поэт Хведи, родившийся где-то в 1810-х гг., подметил, что в мире с одной стороны стоит природа («кукушка кукует в камышах», «перепёлка поет во ржи»), а с другой - человек («а нам петь не хочется?»). Эти две стороны в характере героя выравниваются своеобразно. Человек осмысливает себя через связь с миром» [3. С. 17].
Итак, творчество Хведи для чувашской литературы стало первым опытом соединения устно-поэтического и авторского в форме, народного и индивидуального сознания - в идее. Эту особенность его творчества отмечают все исследователи дореволюционной чувашской литературы. К примеру, в работах профессора В.Г. Родионова по этому поводу читаем: «Художественное мышление и видение поэта является чисто фольклорным. Стихи написаны на основе народной семисложной силлабики с вертикальным словоразделом после четвертого слога. Но в них уже четко выступает осознанное авторство поэта. Поэтому его стихи несколько отличаются от текстов народных песен» [4. С. 236]. По мнению профессора Г.И. Федорова, в стихотворениях Хведи воплощена идея поиска равноправия с природой, с
жизнью птиц и растений, которые живут по другим, независимым от человека законам. Человек не только ощущает себя отдельным от природы, он ищет в ней законы бытия, тайны миропорядка. Удаленные друг от друга природа и человек не равновелики. При этом, по утверждению исследователя, все-таки сохраняется мысль о родстве с природой. Обозначено это в цикличности явлений природы и в том, как и что с человеком происходит. «Эротизм творческих поисков Хведи, - читаем в исследовании Г.И. Федорова, - становится важным стимулом философского осмысления онтологии человеческой судьбы. Именно поэтому в его песнях появляется тревожное чувство - ощущение драмы, трагедии. <...> Образ природы, ее жизнь для такого героя как бы закавычены, окультурены мифологическим сознанием, они входят в душу персонажа именно как элемент состоявшейся, так или иначе «организованной», сформировавшейся в народном художественном и мифологическом сознании культуры» [5. С. 174]. То есть образы перепела, черемухи, березы, хмеля в стихотворениях Хведи в какой-то мере являются цитатами, эмблемами, знаками, выражающими определенное мироощущение народа, его художественно-философское сознание.
Естественно, Хведи был не единственным автором первой половины XIX в. В истории развития чувашской литературы известны также имена Ягура (Н.И. Золотницким записаны его 25 песен, которые в дальнейшем были опубликованы в различных изданиях на чувашском, русском и немецком языках) и Максима Федорова (предположительно автора стиха «Мы чувашами родились»). Именно они -Хведи, Ягур, Максим Федоров - стали первой ласточкой и открыли широкую дорогу для дальнейшего развития всей чувашской литературы. К примеру, художественно-эстетические поиски и открытия этих писателей в дальнейшем еще более отчетливо проявились в творчестве М.Ф. Федорова, поэма «Леший» которого стала вершиной чувашской поэзии 1880-1890-х гг. Основной особенностью поэтики произведения М. Федорова стало то, что жизнь чувашского крестьянства 70-80-х гг. XIX в. поэт запечатлел напрямую через мировосприятие героев. Так, и мышление, и мировоззрение, и речь героя поэмы Хведера получились по-настоящему крестьянскими. Глубокий психологизм, внутренние монологи и слова автора, развитие сюжета и образ природы - все это используется здесь для более полного раскрытия жизненной правды, для весомого изображения характера героя. Более того, ее стиль полностью взращен на фольклоре, его образной системе, традиционной жизни и философии народа. Поэтому «мифопоэтическое мышление здесь чередуется или смешивается с реалистическими картинами мира» [6. С. 40].
Нет сомнения, что фольклор является одним из важнейших ветвей, основным фундаментом национальной литературы. Однако это не единственный фактор. Так, к примеру, развитию чувашской художественной словесности, зарождению ориги-
нального художественно-философского мышления в литературе способствовало и просветительское движение второй половины XIX в. Развитие школьной системы создавало условия не только для возникновения национальной интеллигенции и ее профессиональной культуры, но и для становления нового философского мышления, мировосприятия всей нации. Объединяющим центром культурного и просветительского движения для народов Поволжья стали города Казань и Симбирск. Особенно после открытия в 1801 г. Азиатской типографии в г. Казани и основания в 1804 г. Казанского университета, а также в 1868 г. Симбирской чувашской школы. Вот, к примеру, как характеризует значение г. Казани для малых народов этого региона венгерский исследователь: «В жизни приволжских народов такую - направляющую, управляющую и воспитывающую - функцию носил город Казань, ставший наиболее значительным идеологическим центром всех инородцев. Из народов, относившихся к его сфере влияния, наиболее важными были татарский (этот город и ранее был столицей татар, оставался ею и позднее) и чувашский (оба тюркоязычные), а из уральских народов - марийский, мордва и удмурты, в меньшей степени пермяки» [7. С. 125]. Естественно, идеи Просвещения способствовали развитию и образования, и национальной культуры. И в первую очередь художественной словесности, которая стала бурно развиваться в дидактико-просветительском, романтическом и реалистическом направлениях. По мнению исследователя С.А. Александрова, «положение дел в чувашской литературе данного периода можно охарактеризовать как «литературу на перепутье». Чувашские писатели словно бы стремились на себе, на своей действительности с присущем ей общественным сознанием «примерить» различные эстетические «модели», свойственные разнообразным этапам развития мировой культуры» [8. С. 9].
Следует заметить, что художественная литература народов Поволжья и Приуралья во многом повторила один и тот же путь развития от форм устного народного творчества к оригинальным жанрам профессионального творчества, включая и период Просвещения. Однако условия, пути и уровень развития духовной культуры у разных народов оказались разными. В худшем положении находилась башкирская литература, находившаяся под большим влиянием татарской культуры. Творческая энергия башкирского народа реализовалась преимущественно в фольклорной сфере. Тем не менее, как отмечают исследователи башкирской литературы, «письменная литература начала складываться в Башкирии еще в XVI в., причем до середины XIX в. бытовала лишь в рукописной форме. Преобладала в ней поэзия, развивавшаяся в двух основных направлениях -светском и религиозно-мистическом» [9. С. 6]. Характерными особенностями литературного процесса в Башкирии в XIX в. было «постепенное вызревание и утверждение реалистического начала в художественном творчестве, усиление роли и значения ху-
дожественного слова в культурной жизни народа, в развитии общественной мысли и эстетических воззрений» [9. С. 27]. Вместе с тем, следует не забывать и о том, что в XIX в. башкиры большей частью обучались в татарских медресе. Учащиеся этих медресе знакомились с произведениями на тюркском языке, т.е. с древней татарской литературой. Поэтому башкирские писатели, которые обучались в этих медресе, писали не на башкирском, а на языке древней татарской литературы. Как отмечают исследователи башкирской словесности, становление башкирской поэзии и прозы на татарском языке происходило также и под влиянием таких писателей татарской литературы как Г. Тукай и Г. Ибрагимов.
И естественно, в наиболее выгодной ситуации была сама татарская литература, которая благодаря мусульманской религии имела и письменность, и связь с восточной литературой. По мнению исследователей, татарская литература «унаследовала все лучшее, что было в многовековом опыте татарской письменной книжности. При близком знакомстве прослеживаются в ней традиции восточной классической литературы, представленной именами Фирдоуси, Низами, Джами, Сараи, Гали, Навои, а также обнаруживается влияние восточных фольклорных памятников таких, как знаменитая «Книга тысячи и одной ночи», «Книга сказаний о Ходже Насретди-не», «Сказания об Авиценне» и другие жемчужины народной поэзии. Но вместе с тем литература татарского Просвещения, одна из первых в поэтическом творчестве тюркоязычных народов, соединила в себе художественный опыт народов Востока и литературы России и Запада. В этом состоит ее непреходящее значение» [10. С. 30]. Как отмечают исследователи, под натиском развивающегося капитализма в татарском обществе в последней четверти XIX в. началась борьба против среднеазиатской религиозной схоластики и мистики, за европейскую культуру и науку. Выдвинулись общественные деятели, делавшие первые шаги в создании научно-популярных книг на татарском языке, в научной разработке специфики татарского языка, в собирании фольклора (К. Насыри). Художественная литература этого периода была проникнута духом просветительства; в ней отражались идеи реформы религии, реформы схоластических школ и приспособления их к потребностям нового мира. Эта литература была направлена в основном против консервативного духовенства и идеализировала представителей новой буржуазии и нового духовенства («Хисамуддин Мулла» Мусы Акджигита, произведения З. Виги, пьесы Г. Ильяси, «Салима» Р. Фахрутдинова, «Студент и шакирд» Ф. Каримова и т.д.).
Более медленными темпами и размахом развивалась коми литература. Так, по замечанию В. Мартынова, коми литература принадлежит к таким литературам народов России, которые «в процессе своего становления, начавшегося еще до Октябрьской революции, окончательно сформировались уже в годы Советской власти как художественные явления нового, социалистического типа. Вместе с
тем она отличается от литератур подобного типа тем, что имеет более длительный дореволюционный период своего становления. Так, если формирование литератур восточноевропейских финно-угоров, удмуртов, коми-пермяков, мордвы и марийцев происходило в рамках трех-четырех десятилетий, то становление коми литературы лишь в дооктябрьский период заняло более полувека» [11. С. 4-5]. Следует также отметить, что произведения коми писателей дооктябрьского периода создавались как на коми, так и на русском языках. По мнению исследователей, первым коми поэтом, более того, основоположником коми литературы, является Иван Алексеевич Куратов (1839-1875). При жизни он опубликовал лишь несколько своих стихотворений. Тем не менее, именно он был тем поэтом, создавшем, опираясь на фольклор и принципы народной эстетики, высокие образцы коми поэзии. И. Куратов использовал предания о христианском просветителе зырян Стефане Пермском, языческом жреце Паме, лесном человеке Яг-морте и т.д. Так, к примеру, на фольклорных сюжетах строятся его эпическая поэма «Ягморт» и наброски стихотворной драмы «Пама». Поэт собирал и использовал в своем творчестве пословицы, поговорки, меткие народные изречения. Более того, И. Куратов хорошо знал фольклорный быт своего народа. Как отмечает В. Мартынов, «он не просто заимствовал фольклор, а пользовался им для усиления реалистичности воспроизведения действительности. Часто в его произведениях фигурируют языческие и христианские персонажи и представления - орт (дух, двойник человека) (наиболее любимый Куратовым и наиболее оригинальный в коми мифологии), ен (бог), куль (бес, чёрт), дя-волвуж (дьяволы), ангел, нума (верховный бог у восточных угров), мод югыд (тот свет), кульпу (бесенок), сюртом дявол (безрогий дьявол)» [11. С. 21].
Как видим, все литературы Поволжья и Приу-ралья на первых порах были неразрывно слиты с устной народной поэзией. Стремление создать оригинальную художественную литературу на родном языке, к примеру, у марийцев появилось одновременно с возникновением своей национальной письменности. «Ранние письменные памятники, - отмечают исследователи марийской литературы, -оказались и первыми литературными произведениями. Творческие особенности этих письменных памятников в дальнейшем предопределили идейно-эстетическое своеобразие и направление всей дореволюционной марийской литературы» [12. С. 18].
И, наконец, особо следует оговорить историю развития мордовской литературы. Так, среди исследова-
телей мордовской литературы «существует мнение, что поскольку она возникла на основе русской графики, то временем ее рождения следует считать появление серии произведений фольклорного, мифологического, церковного и словарно-текстологического характера, а также переводов на мокшанском и эрзянском языках, т.е. ХУШ век» [13. С. 19]. Эта точка зрения изложена в монографии «Очерки по истории формирования мордовских письменно-литературных языков» А. П. Феоктистова. В ней рассматриваются первые письменные публикации художественных текстов и памятников, наводящих на мысль о том, что они послужили истоками национальной литературы мордовского народа. Тем не менее, по мнению исследователей, рождение национальной мордовской литературы обусловлено эпохой революции 1905-1907 гг. При этом оно произошло в сфере русской письменности. Первые писатели из мордвы выражали чувства и мысли, думы и чаяния, раскрывали самобытные черты своего народа на русском языке. Это объясняется тем, что национальная письменность, хотя фактически и обрела право на существование, но не получила официального, узаконенного распространения. В силу таких национальных специфических причин мордва до революции 1917 г. выдвинула значительный отряд писателей (М. Герасимов, А. Завалишин, А. Дорогойченко, Д. Морской, З. Дорофеев, В. Бажанов), приобщившихся к художественному творчеству на русском языке.
Таким образом, можно смело утверждать, что проблема формирования художественно-философского мышления в литературах народов Поволжья и Приуралья тесно переплетается как с общей тенденцией развития национальной художественной словесности, так и с вопросами развития духовных и морально-нравственных традиций народа. Неисчерпаемым богатством и источником духовной культуры, которые вдохновляли и способствовали появлению оригинальных произведений художественной литературы, становится мифотворчество народа. И этот миф не является примитивной формой исторических суеверий, а представляет собой «прекраснейшую, поучительнейшую живописную картину, полуфилософию, полупоэтическое искусство», потому что «ценность мифа имеет особую природу, столь же близкую к философскому познанию, как и к поэтическому творчеству» [14. С. 267]. Более того, именно в мифологии происходит первое философско-эстетическое осмысление мира человеком. Поэтому и истоки художественно-философского мышления в литературе уходят своими корнями и прочно упираются на мифологию и художественное сознание народа.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Ермилова Е.В. Истоки и формирование жанров чувашской литературы ХУШ-Х1Х вв.: Автореферат дис. ... к.фил.н. - Чебоксары, 2003. - 28 с.
2. Павлов Ф.П. Собрание сочинений: Поэзия, драматургия, проза, очерки, статьи, письма. - Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 1992. - 574 с.
3. Федоров Г.И. Мастер чувашской прозы // Скворцов Ю.И. Березка Угаха: Повести и рассказы. - Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 1993. - С. 5-22. (На чуваш. языке).
4. Чувашская дореволюционная литература (до XX века). - Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 1989. - 302 с. (На чуваш. языке).
5. Федоров Г.И. Художественный мир чувашской прозы 1950-1990-х годов: Монография. - Чебоксары: Чуваш. гос. инт гуманитарных наук, 1996. - 304 с.
6. Родионов В.Г. Михаил Федоров: комментирование поэмы «Леший». Тексты лекций. - Чебоксары: Изд-во Чуваш. гос. ун-та, 1999. - 75 с. (На чуваш. языке).
7. Домокош П. Формирование литератур малых уральских народов / Пер. с венгерского. - Йошкар-Ола: Марийское кн. изд-во, 1993. - 288 с.
8. Александров С.А. Поэтика Константина Иванова. Вопросы метода, жанра, стиля. - Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 1990. -192 с.
9. История башкирской советской литературы / Колл. авторов. -М.: Наука, 1977. - 528 с.
10. Вопросы татарской литературы. Сб. статей. - Казань: Изд-во Казан. гос. педагогического ин-та, 1970. - 116 с.
11. Мартынов В.И. Становление коми литературы. Идейно-эстетический аспект. - М.: Наука, 1988. - 233 с.
12. История марийской литературы / Отв. ред. К.К. Васин, А.А. Ва-синкин. - Йошкар-Ола: Марийское кн. изд-во, 1989. - 432 с.
13. История мордовской литературы. - Саранск: Мордовский гос. ун-т им. Н.П. Огарева, 1981. - 386 с.
14. Вейман Р. История литературы и мифология. Очерки по методологии и истории литературы. - М.: Прогресс, 1975. - 344 с.
