Истоки евразийской идеологии в русском славянофильстве Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

УДК 130

ИСТОКИ ЕВРАЗИЙСКОЙ ИДЕОЛОГИИ В РУССКОМ СЛАВЯНОФИЛЬСТВЕ

© Андрей Игоревич Федоров

Московский государственный университет управления, г. Москва, Россия, аспирант кафедры философии, е-тай:538638@тай.га

Статья посвящена традиционно актуальной в истории русской гуманитарной мысли проблеме связи и противоречий славянофильской и евразийской традиций русской культуры. Автор сподчерки-вает неоднозначность таких взаимосвязей, важность социально-психологической диагностики духовной жизни страны для понимания диалектики исторических судеб России.

Ключевые слова: славянофильство; западничество; евразийство; русская философия.

Выход в 1921 г. сборника «Исход к Востоку. Предчувствия и свершения. Утверждения евразийцев» положил начало евразийскому течению, непосредственными организаторами и интеллектуальными руководителями которого на различных этапах были: лингвист, этнограф и филолог Н.С. Трубецкой, географ и экономист П.Н. Савицкий, философ Л.П. Карсавин, историки Г.В. Вернадский, М.В. Шахматов, В.П. Никитин и С.Г. Пушкарев, искусствовед П.П. Сувчин-ский, юристы Н.Н. Алексеев и А.Б. Эфрон, богослов и историк Г.В. Флоровский, литературовед Д.П. Святополк-Мирской, писатель К.А. Чхеидзе, философ В.Н. Ильин, лингвист Р.О. Якобсон и др. Восточную (китайский Харбин) ветвь евразийства представляли писатель и философ Вс.Н. Иванов, философ и поэт А.К. Горский, экономист и философ Н.А. Сетницкий. Сам состав участников евразийского движения обусловил предпосылки к созданию уникального мировоззрения, непосредственно соединяющего в себе философский, историко-культурный, политико-правовой и экономический подходы с данными гуманитарных и естественных наук (история, лингвистика, география, этнография и этнопсихология). На первом этапе (1921-1924 гг.) приоритет отдавался проблемам культурного и философского характера, вопрос о создании конкретной модели государства считался делом второстепенным, зависящим от основных мировоззренческих принципов. Начиная с середины 1920-х гг. социально-политические вопросы стали приоритетными, а модель будущего государства приобрела ясные очертания. В разработке главных положений государственного проекта большую роль сыграли Л.П. Карсавин,

П.Н. Савицкий, Н.С. Трубецкой и Н.Н. Алексеев, которые составляли основное ядро евразийского движения. На последнем этапе (1928-1931 гг.) евразийского движения (после Кламарского раскола) достаточно сильным был интерес к советской России, что нашло свое отражение в государственной модели евразийства, когда центральное место в идеологии стала занимать идея преемственности евразийских социологических идей с советской системой. К началу 1930-х гг. просоветская тенденция в евразийском течении стала определяющей, она привела к расколу евразийского течения и, в конечном счете, к его распаду.

В «Выбранных местах из переписки с друзьями», отвергнутых западниками и получивших неоднозначную оценку в стане славянофилов, Н. Гоголь затрагивает практически весь спектр вопросов, связанных с отношениями России и Европы. Характеризуя споры «славянистов и европеистов», или «восточников и западников», как незрелые, писатель отмечает, что все они говорят о двух разных сторонах одного и того же предмета, «один подошел слишком близко к строению, так что видит одну часть его; другой отошел от него слишком далеко, так что видит весь фасад, но по частям не видит» [1]. Тем не менее правды, по мнению Гоголя, больше на стороне «славянистов» и восточников, потому что они все-таки видят весь фасад и, стало быть, все-таки говорят о главном, а не о частях. Писателю близка славянофильская идея о мессианизме России, в которой в отличие от Европы «еще брезжит свет, еще есть пути и дороги к спасенью», «еще пройдет десяток лет, и вы увидите, что Европа придет к нам не за покупкой пеньки и сала, но

за покупкой мудрости, которой не продают больше на европейских рынках» [1, с. 184].

По устоявшемуся мнению, евразийская система идей формировалась под влиянием славянофильской философии, ядро которой составляла критика пронизанной утилитаризмом западноевропейской цивилизации и представления о мессианизме русского народа и его культуры, сохранившей христианскую духовную традицию в форме православия. Так, американский ученый Н.В. Ряза-новский полагает, что сходство этих течений заключается в религиозном типе мышления, в критике Запада и во внимании к проблеме своеобразия русской культуры. Разница же определяется тем, что в отличие от славянофилов важное место в кругу евразийских интересов занимала проблематика экономического развития России (П.Н. Савицкий). Если евразийцы разрабатывали проблемы идео-кратии и правящего слоя, то славянофилы были «антигосударственниками»; если евразийцы придерживались концепции «культурно-исторических типов», то славянофилы рассматривали историю как линейный процесс развития [2]. Критика Запада велась славянофилами, как известно, в русле религиозном и даже богословском, что было особенно характерно для одного из признанных создателей славянофильской доктрины А. С. Хомякова, труды которого выходили в евразийских изданиях (например, работа «О Церкви» с предисловием Л. Карсавина вышла в 1925 г. в Берлине). В отличие от Чаадаева, сосредоточившего свое внимание на негативных следствиях протестантизма в Европе, Хомяков считает неприемлемым для духовного развития человечества не только протестантизм, но и католицизм («папизм»).

При характеристике отношений евразийской идеологии и славянофильства следует также обратить внимание на мнение по этому вопросу известных критиков евразийства, которое радикально отличается от общеизвестного. Так, один из самых непримиримых критиков евразийства А.А. Кизеветтер утверждал, что евразийцы «без всякого основания набиваются на родство со славянофилами 40-х гг. XIX столетия». Это совсем иной, не евразийский контекст, поскольку евразийцы выступают против интегральной связи России со славянством. В действительности и сами евразийцы указывали на несогласие

со славянофильской «генеалогией русской культуры», которая оказывается связанной только со славянством, что несправедливо по отношению к финской и «вообще туранской крови». В своей критике славянофилов евразийцы опирались на К. Леонтьева, который «мужественно выступил против растворения русской культуры в отвлеченном и романтическом панславизме».

На евразийских семинарах подробно освящались и критически осмысливались социально-экономические воззрения славянофилов. Так, доклад Н.С. Жекулина, сделанный им в декабре 1926 г. в Праге, был посвящен анализу славянофильской теории общины, содержащейся в журнале «Русская Беседа» (выходил в Москве с 1856 по 1860 г. под ред. И.В. Киреевского, затем Кошелева). По мнению докладчика, пристрастия славянофилов к общинному началу, общине как самобытному, создающему «нравственную среду» хозяйственной деятельности институту, которого не знает Европа, исторически не получили подтверждения.

Аргументы противников соединения евразийской идеологии со славянофильством получили распространение в современной литературе, но в основном в качестве уточнений и дополнений к центральной идее о родстве славянофильской и евразийской философии, которую иногда прямо характеризуют как «неославянофильство» или «славянофильство эпохи футуризма». Основания для такого сближения видятся в следующих положениях:

- утверждение православия как ядра русской духовной культуры; данная идея была дополнена евразийцами историческим рассмотрением судьбы православия во время татаро-монгольского ига, при котором, по их мнению, православие не только сохранилось, но и получило развитие в виде придания особого статуса организующей силе Церкви и духовенства; сохранилась в евразийстве и критика католицизма и, особенно, протестантизма, имеющая прочную традицию в русской религиозной философии, начиная с кружков «любомудров», выступивших с отрицанием чрезмерной увлеченности Запада «вещественными условиями вещественной жизни»;

критическое отношение к западной секулярной культуре. В евразийской теории неприятие рационалистической культуры

соединилось с отрицательным отношением к социалистической революции 1917 г. в России, которая воспринималась как апофеоз западной идеологии в ее наиболее агрессивном варианте;

мессианизм русского народа и русской культуры; эта идея получила развитие в евразийстве в связи с новой исторической реальностью Первой мировой войны и революций в России 1917 г., в связи с гибелью европейских культурных ценностей и не оправдавших себя политических институтов, оказавшихся к тому же чуждыми русской культуре, в которой никогда не было европейских идей собственности и права; отказавшись от идеализации русской общины (Герцен, славянофилы), евразийцы разрабатывали концепцию особого типа хозяйствования, при котором экономические и правовые интересы будут облагорожены этикорелигиозной составляющей; получила философское значение идея хозяина как «сопряжения» экономических (относительных)

ценностей и религиозных (абсолютных);

- отрицательное отношение к деятельности Петра Первого; тезис о нарушении Петром Первым «естественного хода русской истории» евразийцы дополнили положением о том, что материальная мощь государства была приобретена в это время ценой утраты духовных оснований русской жизни, ослабления роли Церкви, превращенной Петром в «департамент по духовным делам»; в то же время, утверждая, что Россия в Азии «у себя дома», евразийцы предлагали «закончить дело, начатое Петром», т. е. вслед за тактически необходимым поворотом к Европе совершить «органический поворот к Азии» (П. Савицкий);

В целом в проблеме «Восток - Россия -Запад» евразийцы заострили некоторые ее аспекты и придали ей более глубокое историческое обоснование. Так, историк А.В. Карташев указал на истоки самого появления проблемы. В своей работе «Разобщение с

Западом» он подчеркивал, что русские в начале своей истории были народом вполне европейским, «ничем роковым образом неотделимым от своих западных собратьев». Напротив, они находились в постоянных и самых деятельных торговых сношениях почти со всеми странами и народностями Европы, как и соседней Азии. В этих постоянных отношениях главную роль играли стихийные экономические и политические интересы и выгоды. Причины разъединения и даже вражды русских с соседними народами появились в связи с принятием христианства, поскольку это было время разделения церквей и религиозной полемики Востока и Запада. Приняв православие от греков, русские стали и наследниками их враждебности к латинству, что впоследствии породило сам вопрос об отношении России и Западной Европы уже в более широком плане - историко-культурного противостояния. С уверенностью можно утверждать лишь то, что, несмотря на протесты таких философов, как Н.А. Бердяев, И.А. Ильин, А.А. Кизеветтер, Г.В. Фло-ровский, евразийство в целом сохраняет преемственную связь с традициями русской философии XIX в. Вместе с тем евразийство представляет собой оригинальное учение, в котором получили дальнейшее развитие и преломление уже в духе совершенно иных исторических и социальных условий такие основополагающие идеи русской философии, как антропологизм, православная соборность, акцент на духовных смыслах жизни, отрицание утилитарной буржуазной идеологии, критическое отношение к секулярной культуре Запада, полицентричность культурно-исторического процесса.

1. Гоголь Н.В. Выбранные места из переписки с друзьями. М., 1990.

2. Хомяков А. С. Церковь одна. М., 2005.

Поступила в редакцию 16.05.2010 г.

UDC 130

THE SOURCES OF EURASIAN IDEOLOGY IN RUSSIAN SLAVOPHILISM

Andrey Igorevich Fyodorov, Moscow State University of Management, Moscow, Russia, Post-graduate Student of Philosophy Department, e-mail:[email protected]

The article is devoted to the traditionally important problem of links and contradictions of slavophilism’s and Eurasian traditions of Russian culture in the history of Russian humanitarian idea. The author indicates the uncertainty of such interdependencies, the importance of social and psychological diagnostics of spiritual life of the country for the understanding of dialectics of historical destinies of Russia.

Key words: slavophilism; westernism; eurasianism; Russian philosophy.