CC BY
412
УДК 1(=161.1)(091):325.2"1920/1930"
О. В. Прокуденкова Россия как особый культурный мир в концепции евразийцев1
В статье рассматриваются идеи евразийства, объясняющие своеобразие развитие российской цивилизации. Оформившееся в 20-х гг. ХХ в. в среде русской эмиграции, движение евразийства принадлежит к наиболее самобытным и интересным философским и культурологическим течениям русской мысли. С точки зрения приверженцев течения Россия-Евразия - это особый социокультурный мир с особой судьбой, что обусловлено ее географическим положением (месторазвитием). По мнению евразийцев, основная культурная и геополитическая миссия России, которая находился на границе двух цивилизационных типов - восточного и западного, уравновесить эти два мира, путем культурного синтеза, став «своеобразным мостом» между Востоком и Западом.
Ключевые слова: евразийство, культурно-исторический тип, месторазвитие, культурное своеобразие, культурный синтез
Olga V. Prokudenkova Russia as a special cultural world in the concept of the Eurasians
The article discusses the idea of Eurasianism, explaining the uniqueness of the development of Russian civilization. Formed in the 20 s of the twentieth century among the Russian emigration movement Eurasianism belongs to the most original and interesting philosophical and cultural trends of Russian thought. Proponents of the philosophical movement «Russia-Eurasia» thought: Russia is a specific socio-cultural world with a special destiny which is caused by its geographical position («mestorazvitiye»). According to the Eurasians, the main cultural and geopolitical mission to Russia, which is on the border of the two types of civilizations - east and west, is to balance these two worlds by cultural synthesis, becoming «a specific bridge» between East and West.
Keywords: Eurasian cultural-historical type, mestorazvitiye, cultural identity, cultural synthesis
Современная ситуация в гуманитарной науке может быть охарактеризована как период поисков новой парадигмы, объясняющей феномен русской культуры, и ее места в мировом культурном процессе, а также поиск векторов будущего социокультурного развития страны.
Сложившаяся к настоящему времени сложная политическая и социокультурная обстановка в мире во многом стимулирует интерес к научному опыту предшественников, в частности, отечественных мыслителей рубежа XIX - начала ХХ в., оказавшихся в схожих кризисных условиях, которые в поисках путей выхода из сложившийся ситуации вели собственные историко-философские изыскания. Центральной темой их философско-культурологических изысканий стала судьба России в современном им мире, ее будущее. Мыслители критически относились к теориям культурно-исторического прогресса, давая негативную оценку современ-
ного им состояния европейской культуры, также они крайне пессимистично высказывались о будущих перспективах Европы. В работах того времени часто возникали темы вступления европейской культуры в эпоху «бездуховности цивилизации», «деградации», ее неизбежного упадка и, в итоге, полного заката. Такое ощущение «конца» во многом обусловлено исторической ситуацией эпохи: Первой мировой войной, революционными событиями 1917 г., повлекшими за собой серьезные социальные изменения, ломку сложившейся политической системы и гибель многовекового монархического строя, исход русской интеллигенции в эмиграцию, ставшей настоящей трагедией для культуры страны. Не случайно в короткий промежуток времени, как в России, так и за рубежом вышли в свет труды по схожей проблематике. В Европе выходит нашумевший труд О. Шпенглера «Закат Европы». Русская мысль не осталась в стороне, были изданы критические работы: три этюда Н. А. Бердяева, объединенные общим названием «Новое Средневековье», яркий труд Г. Ландау «Сумерки Европы», книга Н. С. Трубецкого «Европа и человечество» и др.
Множество проблем, рассмотренных в русской дореволюционной мысли, получили свое развитие в среде русской эмиграции в концепции Евразийства, которое стало ярчайшем направлением русской философской мысли в эмиграции, чьи идеи вызывали ожесточенные споры среди современников и потомков.
Новое движение включало в себя высокообразованных интеллектуалов, специализировавшихся в различных областях гуманитарного знания: востоковедении, географии, истории, экономике, философии и др. Среди идеологов евразийства были блестящие мыслители - филолог Н. С. Трубецкой (1890-1938), экономист П. Н. Савицкий (1895-1968), музыковед П. П. Сувчинский (1892-1985), философ, историк Г. В. Флоровский (1893-1979) и др. И. В. Кондаков отмечает: «Каждый из представителей «классического» евразийства (1921-1929), отталкиваясь от своего конкретного культурно-исторического материала и опыта (культурно-исторического, географического, политико-правового, филологического, этнографического, искусствоведческого и т. п.), ссылаясь на него, анализируя и обобщая, выходил на проблематику философии культуры и одновременно - историософии, связанную с диалектикой Востока и Запада в русской и мировой истории и культуре. Однако именно такой путь построения культурфилософских и историософских концепций (от конкретного к абстрактному, от частного к общему) придавал моделям евразийства особенно убедительный, доказательный и наглядный характер»2.
Собственно Евразийское движение оформилось в среде русской эмиграции в 20-е гг. ХХ в. Основные постулаты этого движения впервые были сформулированы в 1921 г. в манифесте «Исход к Востоку. Предчувствия и свершения», после чего евразийцы начали заявлять о себе крайне напористо: так с 1921 по 1931 гг. было издано более десятка сборников, среди которых наибольшую известность приобрели труды «Евразийский временник», «Евразийские хроники», журнал «Версты»,
еженедельник по вопросам культуры и политики газета «Евразия». Как отмечает Л. Н. Жуков, популярность идеям евразийства обеспечила их новизна, а также кардинальное отличие от дореволюционных и эмигрантских политических учений, среди которых были младороссы, русские фашисты, народно-трудовой союз3. Фи-лософско-политическая концепция евразийцев утверждала самобытность и обособленность «Евразийской цивилизации» или «Третьего континента», органически сочетающего культурные, духовные и мировоззренческие начала как Западного и Восточного миров.
Сами евразийцы, подчеркивая определенную преемственность своих идей, в числе своих предшественников евразийцы признавали мыслителей 30-70-х гг. XIX вв. таких как Гоголь, Достоевский, Леонтьев, а также славянофилов 4.
Славянофильские взгляды оформились в первой половине XIX в. в ходе дискуссии о новой парадигме культурной идентичности России, которую они активно вели с западниками. Как известно, началом этой дискуссии стал выход в свет «Философических писем», П. Я. Чаадаева в 1836 г. в журнале «Телескоп». П. Я. Чаадаев подчеркнул, что, несмотря на различные пороки и недостатки европейского общества, «все же Царство Божие в известном смысле в нем действительно осуществлено», поэтому путь России это следование в фарватере европейской культуры на правах ученицы. Столь скромная оценка перспектив русской культуры вызвала неприятие в кругах дворянской интеллигенции, в числе критиков идей были и будущие идеологи славянофильства А. С. Хомяков (1804-1860), И. В. Киреевский (1806-1856). В частности, А. С. Хомяков писал: «Неужели мы так ничтожны по сравнению с Европой, неужели мы, в самом деле, похожи на приемышей в общей семье человечества?»5. Многие интеллигенты поддержали идейный пафос А. С. Хомякова, в результате чего сформировалось два известных направления славянофилов и западников, которые развернули бурные дискуссии о перспективах развития России.
Философ Ф. А. Степун дал образное определение евразийству - «славянофилы эпохи футуризма»6. Подчеркивая новизну своего подхода, в котором состояло отличие евразийства от славянофильства, представители первого отмечали, что он заключался в поиске новых оснований, определявших полноту русского культурно-исторического пути и объясняющего своеобразие России, которое в их интерпретации заключалась в сочетании европейских и азиатских элементов, в том время как славянофилы, совершали ошибку, делая акцент на связи России с Византией, которая была источником формирования своеобразия культуры России.
Идеи Достоевского относительно культурно-исторического развития России во многом совпадают с позицией Л. П. Карсавина, Н. С. Трубецкого, П. Савицкого. Так, в своей статье «Два лагеря теоретиков» Ф. М. Достоевский, критикуя реформаторскую деятельность Петра I, упрекал его в «измене» русскому национальному самосознанию, подчеркивая, что именно реформы, приведшие к появлению нового европоориентированного сословия - русского дворянства, оторванного
от национальной культуры, определили раскол отечественной цивилизации. Петровские реформы создали «общество, часто изменявшее народным интересам, совершенно разобщенное с народной массой, мало того, ставшее во враждебное к ней отношение» 7. Евразийцам импонировала мысль писателя о том, что русский человек должен изжить «лакейскую боязнь» прослыть в Европе азиатским варваром, а также идея Ф. М. Достоевского о том, что русское общество недооценивает значение азиатской части России для всей России, которую он выразил в 1881 г. в «Дневнике писателя». Евразийцы полагали, что России-Евразии необходимо преодолеть комплекс «провинциализма», в отношении европейской «митрополии», который не смогли преодолеть большевики.
Импонировали Евразийцам идеи К. Н. Леонтьева высказанные в работе «Византия и славянство» о разложении, умирании Европы. Помимо этого евразийцев привлекала идея философа о присутствии в культуре России наряду со славянским элементом сильного азиатского компонента, что в будущем приведет к созданию русско-азиатской цивилизации. Также можно отметить влияние на историко-культурную концепцию евразийства теории культурно-исторических типов Н. Я. Данилевского.
Идеологи евразийства последовательно формулировали основные постулаты своей концепции, начав с интерпретации «культуры» как таковой, которая как объемное понятие включает множество элементов, не только сферу менталитета и духовной жизни, но географическую среду, этнический состав населения, особенности экономико-политического развития. Важно подчеркнуть, что данный подход был характерен для русской исторической школы - многофакторный подход к определению русской культуры применял еще П. Н. Милюков в своем знаменитом труде «Очерки истории русской культуры», где рассматривал широкий спектр проблем, определяющих своеобразие русской культуры.
Евразийцы вслед за Н. Я. Данилевским отрицали европоцентристскую парадигму линейного культурно-исторического развития, согласно которой венцом ци-вилизационной эволюции стала романо-германская культура, отказывая, таким образом, европейской культуре в праве на исключительность. Они придерживались иного, цивилизационного подхода, согласно которому существует множественность культур с уникальным, неповторимым историческим путем. При этом каждая культура замкнута, и ее глубинный смысл недоступен другим, поэтому идея единого поступательного исторического движения бессмысленна. Исторические закономерности проявляются лишь во внутренней логике развития каждого исторического организма, которая развертывается в несколько циклов - рождение, расцвет, затухание, смерть. В силу этого не существует культурных универсалий, единых законов, а обнаруживается многообразие исторических живых организмов.
Поэтому этого для России не может быть единого пути с европейской культурой, так как у нее своя судьба. Это во многом определено своеобразием форми-
рования основных важных элементов русской культуры. В частности, географическим положением страны - в терминологии евразийцев «месторазвитие», которое детерминирует многие историко-культурные процессы. Впервые категория «месторазвитие» появляется в работе П. Н. Савицкого «Геополитика», где ее значение трактуется как «общежитие широкого порядка», складывающееся на основе «генетических вековечных связей» между растительными, животными и минеральными царствами, с одной стороны, и человеком, его бытом и духовным миром, - с другой. «Взаимное приспособление живых существ друг к другу <...> в тесной связи с внешними географическими условиями, - писал П. Н. Савицкий, - создает <...> свой порядок, свою гармонию, свою устойчивость», - и далее продолжал: «<...> широкое - общежитие живых существ, взаимно приспособленных друг к другу и к окружающей среде и ее к себе приспособивших, понимается нами под выдвигаемой в этих строках категорией «месторазвитие»8. Дальнейшее развитие данный термин получает у Г. В. Вернадского, который обогатил содержание «месторазвитие» понятием «историческое время». В частности он указывал, что «под местораз-витием человеческих обществ» понимается определенная географическая среда, налагающая свой отпечаток на развивающиеся в этой среде все человеческие общежития. Таким образом, социальное, историческое и географическое образования сплавляются во взаимовлияющее друг на друга единое целое. Поэтому в различные исторические эпохи, на разных уровнях развития человеческой культуры, различные совокупности социально-исторических и географических признаков в пределах одной и той же географической зоны образуют различные месторазви-тия. Благодаря этому, можно выявить систему сменяющихся типов «месторазви-тия»9.
Опираясь на сформулированную доктрину месторазвития, евразийцы отмечали, что в силу исторических причин между Европой и Азией появился особый социокультурный мир - Евразия, - стававший своеобразным организмом, одновременно и разделяющим и соединяющим европейскую и азиатскую культуры. Именно евразийский континент с его уникальным хозяйственно-экономическими, этическими, историческими особенностями стал определяющим фактором в исторической судьбе населяющих его народов.
Сформулированная евразийцами концепция признавала историческое влияние на русскую культуру, как Запада, так и Востока, Россию представлялась как особый «континент, предельный в себе», срединный мир, ставший синтезом Вос-токо-Запада и определяемый как Россия-Евразия. Именно в силу своего особого географического положения Россия с присущей только ей исторической судьбой и складывавшаяся как евразийская цивилизация, отличается от развития локальных цивилизаций Европы и Азии. Поэтому для России неприемлема сугубо западная модель политического и культурного развития.
Среди особых факторов, определяющих своеобразие русской культуры, евразийцы выделяли этническое разнообразие российской цивилизации, которая органично на протяжении длительного ассимилировала культуру туранского, угро-финского, монгольского, арийского этносов, превратившись в «преемницу наследия Чингисхана». Но в отличие от интегрированных в нее народов с присущим им деструктивным характером они приобрела созидательный, высокопродуктивный потенциал.
Россия-Евразия представлялась как этническая и геополитическая общность, возникшая в итоге процессов освоения цивилизационного пространства Евразии, построения единой государственности и этнического смешения народов. Как отмечает В. М. Хачатурян, в трактовках идеологов евразийства - Г. Вернадского, П. Савицкого, Н. Трубецкого идея «соборности, или симфонии» русской культуры приобрела «мирское» понимание: мыслители говорили об этнополитической «симфонии», возникшей в естественных природных условиях Евразии10. Формулируя свою концепцию «Россия-Евразия», евразийцы, рассматривая такое объединение, характеризовали его как особое культурное образование под эгидой России, которое представляет единый, противоречивый и многообразный в своих проявлениях мир, связанный общей судьбой, некий живой организм, своеобразную культуро-личность. Утверждая самобытность русской культуры, евразийцы оценивали европейский путь развития как тупиковый, показывая, что ориентация на романо-германский мир ведет к культурному упадку11. Так, Н. С. Трубецкой отмечал, что европейская культура - «продукт истории определенной этнической группы»12, поэтому необходимо начать переоценку европейских (западных) ценностей или «общечеловеческих идеалов», навязанных извне русскому человеку, критически оценить идею восходящего культурного прогресса. Н. С. Трубецкой остро ставил вопрос о взаимодействии России и Западной Европы - благо или зло приобщение русской культуры к западноевропейской? Отвечая на этот вопрос, Трубецкой пришел к выводу, что стремление к европеизации ставит собственную культуру в крайне невыгодное положение, целиком искажая самобытное начало русской культуры, так как «признание романогерманской культуры самой совершенной из всех культур, когда либо существовавших на земле, основано на эгоцентрической психологии» 13, что привносит в собственную национальную психологию элемент раболепия и ничтожности. Он отмечал: «Постепенно народ приучается презирать все свое, самобытное, национальное <...> народы, не противодействующие своей «отсталости», становятся жертвой такого соседа, превращаются в этнографический материал <...> отстающий пытается догнать <...> скачущая эволюция растрачивает национальные силы. Последствия европеизации настолько тяжелы и ужасны, что европеизацию приходится считать не благом, а злом, с которым надо бороть-
ся»14.
Евразийцы полагали, что идея европеизации, порожденная реформаторской деятельностью Петра I, абсолютно искусственна, а осуществление европейских идеалов в России невозможно. Н. С. Трубецкой считал, что «петровские» реформы создали пропасть между двумя Россиями - «допетровской» и «послепетровской», между народом и образованными классами... Если допетровская Русь в культурном отношении была самой даровитой и плодовитой продолжательницей Византии, то после Петра вклад России в «сокровищницу европейской цивилизации» был ничтожен по сравнению с ценностями романо-германского мира, пересаженными на русскую почву. Искусственная европеизация, навязанные извне ценности привели к разрушению некогда единой, целостной русской культуры, являвшейся естественным синтезом религиозных и государственных начал русской цивилизации15.
Европеизация, по мнению евразийцев, носила насильственный характер, что в итоге и разрушило традиции братства евразийских народов, так как навязала несвойственное русским чувство превосходства над другими народами и трактовки всех других как нижестоящих, как «азиатов». Вследствие такой культурной европейской политики евразийская идеи осталась невостребованной и даже искаженной, правда, лишь в призванном его осуществлять правящем слое16, что привело к настоящим катастрофам, таким как русско-японская война начала ХХ в. Такая ошибка может быть преодолена, если будет осознано, что ядро русской национальности -это не только славяне, но и тюркские и угро-финские этносы, населяющие общее со славянами «месторазвитие» и постоянно взаимодействующие с ними. В будущем миссия русской нации осуществится в объединении разных этносов в единую симфоническую нацию - евразийцев, которая превратит континент Евразия в единое государство - Россию.
Неприятие евразийцами западноевропейских идеалов и ценностей распространялось и на вопросы взаимоотношения католицизма и православия. Они полагали, что латинская (папская) церковь в своем развитии утратила истинные смыслы христианства, в то время как Евразия как особая симфонически-личная индивидуализация Православной церкви и культуры сохранила истинный смысл христианского вероучения.
С точки зрения евразийцев, церковь является истинной формой личного бытия культуры (т. е. народа ее создающего). Но наряду с ней они выделяли вторичную, или производную форму, личного бытия культуры - государство. Н. С. Трубецкой в работе «Опыт систематического изложения» отмечал: «Мы усматриваем форму симфонически-личного бытия евразийско-русского мира в его государственности»17. Таким образом, государство выступало как ипостась духовной сущности «коллективной личности» евразийского народа. Главной задачей такого государства становилась интеграция всех форм культурной деятельности, где основополагающая роль отводилась религии - Православию, которое, по мнению евразийцев,
в будущем станет духовной основой возрождения российской государственности и культуры.
Согласно концепции евразийцев, по сравнению с влиянием западной культуры восточное влияние оценивалось как более существенное и позитивное. Такой подход является несколько односторонним. Безусловно, роль азиатского компонента крайне велика, но в тоже время евразийцы явно недооценили значение западноевропейского влияния на историю русской культуры, проигнорировав важную роль финно-угорского и скандинавского этносов на генезис культуры, особенно в ранние века русской истории.
С самого начала критика евразийцев была крайне острой, их оппоненты, среди которых был цвет русской эмиграции - А. Н. Бердяев, А. А. Кизиветтер, П. Н. Милюков, - обращали внимание на огрехи в их интеллектуальных спекуляциях18. Но, несмотря, на все замечания, Евразийцы, как метко заметил А. Ф. Замалеев: «Евразийцы сотворили новый идеологический миф, по своей сущности близкий к славянофильскому мессианизму, но опертый на иной компонент русской истории - не славянский, а азиатский. Они были в полном смысле слова государственниками, и это также отличало их от теоретиков славянофильства, отстаивавших общинно-земские начала. Словом, не Константин Аксаков, а Константин Леонтьев - путеводная звезда евразийства»19.
Евразийцы воспринимали общность народов российского государства как особую многонародную евразийскую нацию, занимающую обширную территорию Евразии. Они одни из первых комплексно и основательно подошли к вопросу мно-гонациональности русского государства, показав, что русская культура складывалась в течение долгого периода как культура, интегрирующая достижения культур народов, населяющих евразийский материк. По их мнению, в силу этого на смену возможных мононациональных амбиций, таких как панславизм, пантуранизм и панисламизм, должна прийти наднациональная идея Евразийства, основанием которой должна быть русская культура.
Примечания
1 Данная статья продолжает цикл статей, посвященных проблеме развития русской культуры и его осмысления в отечественной гуманитарной мысли начала ХХ в. Об этом подробнее см.: Прокуденкова О. В. Россия: Европа или Азия полемика П. Н. Милюкова с евразийцами о роли географического фактора в развитии русской культуры // Вестник Русской христианской гуманитарной академии. 2006. Т. 7. № 1. С. 68-83; Прокуденкова О. В. Категория «месторазвития» в концепции евразийцев // ВЕСТНИК СПбГУКИ. 2012. № 3 (12). С. 11-16; Прокуденкова О. В. Методологические основы культурологической концепции П. Н. Милюкова: автореф. дис. ... канд. культурологии. СПб, 2005.
2 Кондаков И. В. Евразийство. Культурология ХХ в.: словарь. СПб.: Университетская книга, 1997. С. 108.
3 Жукова Л. Н. Евразийство: Эмиграция в поисках другого пути России // Евразийство в контексте современности. СПб.: Скиф, 1995. С. 2.
4 Подробно взгляды западноевропейских и русских мыслителей на место и роль географического фактора в развитии русской культуры были рассмотрены в диссертационном исследовании С. Г. Шкуропат Географический фактор в культурологических концепциях конца XIX - нач. XX вв.: автореф. дис. ... канд. культурологии. СПб, 2004.
5 Хомяков А. В. Несколько слов о «философическом письме» // Хомяков А. В. Соч. в 2 т. / ред. Е. В. Харитонова. М.: Медиум, 1994. Т. 1. С. 451.
6 Степун Ф. А. Об общественно-политических путях «Пути» // Современные записки. Париж, 1926. Т. XXIX. С. 445.
7 Подробнее см.: Достоевский Ф. М. Два лагеря теоретиков (по поводу «дня» и кой-чего другого) // Достоевский Ф. М. Собр. Соч. в 15 т. Л.: Наука, 1993. Т. 11. С. 228.
8 Савицкий П. Н. Континент Евразия. М.: Аграф, 1997. С. 283.
9 Вернадский Г. В. Начертания русской истории. СПб.: Лань, 2000. С. 26-27.
10 Хачатурян В. М. Культура Евразии: этнос и геополитика // Евразия. Исторические взгляды русских эмигрантов. М.: РАН, 1992. С. 98-99.
11 Трубецкой Н. С. Европа и человечество. София. 1921. С. 11.
12 Там же.
13 Там же. С. 65-70.
14 Там же.
15 Трубецкой Н. С. О туранском элементе в русской культуре // Россия между Европой и Азией: Евразийский соблазн. М.: Наука, 1993. С. 75
16 Там же. С. 45.
17 Савицкий П. Н. Континент - Евразия. М.: Аграф, 1997. С. 51.
18 Об этом подробнее см.: Прокуденкова О. В. Россия: Европа или Азия полемика П. Н. Милюкова с евразийцами о роли географического фактора в развитии русской культуры // Вестник РХГА. СПб.: Изд-во РХГА, 2006. № 7. Вып. 1. С. 68-84.
19 Замалеев А. Ф. Лекции по истории русской философии, XI-XX вв. 3-е изд. СПб.: Летний сад 2001. С. 155.
