CC BY
76
Екатерина Михайловна АНАНЬЕВА / Ekaterina ANANIEVA
| Исследовательская программа теории межкультурной коммуникации и границы ее применимости / Investigation Program of the Theory of Intercultural Communication and Limits of its Implementation |
Екатерина Михайловна АНАНЬЕВА / Ekaterina ANANIEVA
Санкт-Петербургский государственный университет, Россия Институт философии, кафедра философской антропологии Кандидат философских наук, старший преподаватель
Saint Petersburg State University, Russia Institute of Philosophy, Department of Philosophical Anthropology PhD in Philosophy, Senior Lecturer emananjeva@rambler. ru
ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКАЯ ПРОГРАММА ТЕОРИИ МЕЖКУЛЬТУРНОЙ КОММУНИКАЦИИ
И ГРАНИЦЫ ЕЕ ПРИМЕНИМОСТИ
Теоретическая программа исследований межкультурной коммуникации рассматривается в полемике по отношению к концепции культуры, понятой как система норм и ценностей. В исследовательском подходе, заявленном теоретиками межкультурной коммуникации, акцент делается на обобщении эмпирических наблюдений над культурами, а не на дедукции культурных категорий из философских оснований.
В статье предпринимается попытка применить к данному теоретическому подходу тот же полемический ход - представить аргументы, сформулированные в современных дискуссиях о межкультурной коммуникации. Основной акцент делается на полемике вокруг единства и множественности «языков» культуры и границах предлагаемых культурных дифференциаций.
Ключевые слова: межкультурная коммуникация, философия культуры, герменевтика, культурная антропология.
INVESTIGATION PROGRAM OF THE THEORY OF INTERCULTURAL COMMUNICATION AND LIMITS OF ITS IMPLEMENTATION
Theoretical investigation program of intercultural communication keeps rising polemics on concept of culture interpreted as the system of norms and values and based on appropriate philosophical reasons.
In the research approach sustained by intercultural communication's founders, accent is made on generalization of empirical observation on cultures, and not on the deduction of cultural categories from philosophical basis. The article tries to apply the same polemical way to this theoretical approach by representing arguments developed during modern discussions about intercultural communication. The emphasis is focused on polemics around singularity and plurality of cultural "languages" as well as on borders of suggested cultural differences.
Key words: intercultural communication, philosophy of culture, hermeneutic, cultural anthropology.
12 (27) 20171
Екатерина Михайловна АНАНЬЕВА / Ekaterina ANANIEVA
| Исследовательская программа теории межкультурной коммуникации и границы ее применимости / Investigation Program of the Theory of Intercultural Communication and Limits of its Implementation |
При обращении к проблематике культурной коммуникации сложно избежать трудностей, которые хорошо описаны теоретиками. Неопределенность предметного поля обоих понятий «культура» и «коммуникация» заставляет опасаться полисемии употребляемых терминов и ложных проблемных коллизий, заданных возможными подменами. Можно видеть, что само соединение «культуры» и «коммуникации» Эдвардом Холлом несет в себе полемический заряд, нацелено на преобразование определенного типа дискурса наук о культуре, приведение к эмпирически наблюдаемым феноменам теоретических построений теорий высшего уровня обобщений. Но общеизвестно, что именно Эдварду Холлу мы обязаны знаменитой максимой «культура есть коммуникация, коммуникация есть культура», которая стала устойчивой, связав эти полюса единой исследовательской программой.
Тот тип дискурса о культуре, с которым вступил в полемику Э. Холл, традиционно ориентируется на кантианский и наследующий ему неокантианский теоретический ход: культура представляет собой систему ценностей и норм. Эдвард Холл, конечно, не был одинок в своем намерении поставить ее под сомнение, со сменой методологических ориентиров в эпоху постмодерна подобная трактовка подвергается критике со стороны многих исследовательских подходов. Но хочется обратить внимание на парадоксальный факт: именно прикладные культурологические исследования, к которым причислял себя и Э. Холл, устойчиво подвержены рецидивам поиска философских оснований культуры (пусть и иных, чем в классической модели), и в этом качестве часто выступает лишь новым способом аранжированная прежняя неокантианская философская теории культуры.
Обратимся к примеру, который представляется показательным. И. В. Наместникова в докторской диссертации 2003 года, посвященной меж-
культурной коммуникации, указывает на характерное для отечественной культурологии движение от прикладных исследований и образовательной практики к обосновывающей теории. Диссертант выстраивает поэтому множественные векторы движения к феномену межкультурной коммуникации, альтернативные обосновывающие модели, которые удовлетворяли бы требованиям практики. Один из них связан с известной программой различения экзистенциальной и экзистенциально нейтральной коммуникации, предложенной Карлом Ясперсом. Эта граница маркирует как модус подлинного существования человека, так и разные типы культуры. Наместникова сочувственно цитирует Ясперса и указывает на следующие из этой теоретической предпосылки следствия: культуры, сформировавшие систему ценностей - «осевые 4б культуры» - диалектически соединяют признаки устойчивости и динамичности и разным образом воплощают в своей ценностной иерархии мир, поэтому «наличие нескольких «осевых» культур свидетельствует о смысловой коммуникации между людьми и предостерегает от исключительности той или иной культуры»1. Таким образом понятая онтология культуры, как мы можем видеть, не исключает, а, наоборот, предполагает межкультурную коммуникацию. Остается проблемой, насколько точно соответствует при таком подходе своему базовому смыслу понятие коммуникации. Представляется, что нестрогое и расширительное понимание коммуникативных процессов позволяет подметить его более привычно звучащими эквивалентами и само провоцирует подобные синонимические замены.
1 Наместникова И. В. Межкультурная коммуникация как социальный феномен. Диссертация на соискание ученой степени доктора философских наук. Московский государственный социальный университет. Москва. 2003.
С. 40.
12 (27) 20171
Екатерина Михайловна АНАНЬЕВА / Ekaterina ANANIEVA
| Исследовательская программа теории межкультурной коммуникации и границы ее применимости / Investigation Program of the Theory of Intercultural Communication and Limits of its Implementation |
Субъект-субъектные отношения
В отечественной культурологической мысли прикладные исследования (психологические, лингво-культурологические) нередко выбирают в качестве базовой модель описания культуры, предложенную М. С. Каганом. Инвариантом этой модели выступает человеческая деятельность, которая позволяет прочертить границы сфер культуры, делает возможным представить культуру как систему, одновременно единую и дифференцированную. Субъект этой деятельности вступает в субъект-объектные отношения с миром природы, формируя технологическое и вещное пространство культуры, втягивая предметы «первой природы» в сферу «второй природы» - культуры, но ядро последней все же составляют субъект-субъектные отношения. «Поскольку, наконец, деятельность всегда осуществляется не одиноким и изолированным субъектом, а объединенными и координированными усилиями разных субъектов (индивидов и социальных групп), необходимым оказывается специфический тип активности субъекта, направленный уже не на объекты, а на других субъектов, - активности коммуникативной или общения»2. Таким образом, межкультурная коммуникация представляет собой разновидность сущностной особенности культуры как человеческой деятельности. Интересно отметить, что в подобной теоретической программе модель культуры как универсума человеческой деятельности, предложенная М. С. Каганом, очень тесно сближается с экзистенциальной теоретической моделью, как ее описывает Карл Ясперс: «истинная коммуникация существует лишь во взаимности движения от человека к человеку. Лишь между людьми осуществляется тот процесс, в котором я сам при встрече с другой самостью впервые становлюсь самим собой. Без реального ответа
2 Каган М. С.Человеческая деятельность: опыт системного анализа // Каган М. С. Избранные труды в VII томах. Том II. Теоретические проблемы философии. СПб. 2006. С. 31-32.
Другого коммуникация не обретает черт живого общения»3.
Как мы видим, при такой трактовке программа межкультурной коммуникации органично вписывается в классическую парадигму описания культуры. Удается ли их действительно согласовать? Более близкой к истине версией выглядит обратное суждение: межкультурная коммуникация как теоретическая программа видит излишне абстрактной предложенную коммуникативную модель, поэтому она антиномична такому пониманию культуры и нацелена на описание коммуникации в другом смысловом поле. Но как далеко можно уйти в обосновании межкультурной коммуникации от этой презумпции ценностного состава культуры? В современных теоретических дискуссиях присутствует точка зрения, что хотя «в большей части исследований и эмпирических применений в области межкультурной коммуникации концепция 47
4 -
культуры не может недооцениваться» , признается, что доминирующим выбором остается функциональная парадигма описания культуры5. Однако нельзя не заметить, что функционализм и инструментальные теории культуры представляют своеобразный вариант философского скептицизма, стремятся вынести за скобки качественное разнообразие культур и их ценностные предпочтения. Эдвард Холл в своих работах 50-х годов заложил традицию, которая воспроизводится его последователями и опирается на модель культуры Б. Малиновского. Это культура, понимаемая в качестве инструментальной системы, культура как способ и инструмент получения преимущества в осуществлении целесообразной деятельности (для реализации «базовые потребностей»). Таким образом, «каждая культура обязана своей целостностью
3 Jaspers K. Antwort. Zur Kritik meiner Schrift „Wohin treibt die Bundesrepublik?" München. 1967. S. 783.
4 Handbücher zur Sprach- und Kommunikationswissenschaft Vol. 2. Walter de Gruyter. Berlin. New York. 2005. S. 1676.
5 Ibid.
12 (27) 20171
Екатерина Михайловна АНАНЬЕВА / Ekaterina ANANIEVA
| Исследовательская программа теории межкультурной коммуникации и границы ее применимости / Investigation Program of the Theory of Intercultural Communication and Limits of its Implementation |
и самодостаточностью тому факту, что она служит удовлетворению всего спектра базовых, инструментальных и интегративных потребностей6.
Культура как модель (вернее модели) эффективной деятельности по достижению типичных для человеческой жизнедеятельности целей, таким образом, скорее маскирует, чем выявляет теоретические предпосылки подобной программы - остается неопределенным состав самих «базовых потребностей» и принцип конструирования так понятой культуры. Очевидно, что одного вычитания «субъективной составляющей» для обоснования теоретической программы мало. Но всякая эмпирически нацеленная исследовательская программа верит в познавательный потенциал опыта. Поэтому скрытые и явные тенденции в полемике исследовательских позиций могут быть выведены из наблюдения за контекстом, за приоритетным использованием терминов в определенном узком значении, с уточняющими определениями. Об одном из таких вариантов пишет в своей статье, посвященной «проекту истории материальной коммуникации» М. А. Степанов: «Этот проект связан с осмыслением того, что называется «техниками культуры»...». Он призван «.заменить герменевтику, которая работает с историей, ориентируясь на реконструкцию значений, являющихся эффектами этих самых техник. Речь идет также об анализе коммуникативных и производящих значения функций, истории исчезновения субъекта, которая и сегодня широко исследуется теорией литературы, визуальной культуры и репрезентации»7. Не представляет ли такое «вычитание субъекта» из теоретической концепции культуры, характерное для постмодернистки ангажированных исследовательских программ, полную подмену теоретических установок? Может ли такая исследовательская программа наследовать опреде-
6 Малиновский Б. Научная теория культуры // Бронислав Малиновский; Пер .с англ. И. В. Утехина; сост. и вступ. ст. А. К. Байбурина. 2-е изд., испр. М.: ОГИ. 2005. С. 44.
7 Степанов М. А. Дискурсы «мышления тела» // Медиа-
философия. 2012. № 8. С. 100.
ление «культурная» в толковании коммуникации? Показательно в этом смысле исследование в области археологии знания, предпринятое с целью описания эволюции понятия «культура», в котором демонстрируется, что формирование проблемного поля науки о культуре существенным образом связано с традицией Humanitatis, так что в содержательных контекстах понятие «культура» синонимична ему8. Но подобное обращение к истории понятий слабо защищает от аргумента от революционности преобразований в новую революционную эпоху культуры. Поэтому приглядимся внимательней к деталям, в которых реализуется новая исследовательская программа.
Плюралистически ориентированные исследовательские программы, последовательно реализуя свои замыслы, вынужденно оспаривают культурные универсалии, отдавая предпочтение множественности культурных моделей. Но случаен ли 48 тот факт, что известные культурно-лингвистические теории, начиная от предложенной самим Э. Холлом, полагают инструментами описания культурных моделей нечто, до неразличимости напоминающее категории? Не в этом ли качестве выступают различение культур по отношению к пространственным и временным параметрам коммуникации? Не скрыты ли за метафорами дистанции и разного отношения к прошлому и будущему известные нам по описанию в прежних терминах отношения власти, конструирования социальных общностей? Возможно, свойственные программе культурной коммуникации ссылки на антропологические константы (мужские - женские культуры) лишь маскируют другой необходимый компонент -неустранимую публичность так понятой культурной коммуникации и таким образом социальное измерение, вырастающее за спиной культурно-антропологической программы?
8 Асоян Ю. Малафеев А. Открытие идеи культуры: Опыт русской культурологии середины XIX - нач. XX веков / Ю. Асоян, А. Малафеев. - [2. изд., испр. и доп.]. М.: ОГИ. 2001.
12 (27) 20171
Екатерина Михайловна АНАНЬЕВА / Ekaterina ANANIEVA
| Исследовательская программа теории межкультурной коммуникации и границы ее применимости / Investigation Program of the Theory of Intercultural Communication and Limits of its Implementation |
Как много культуры в культурной коммуникации?
Профессор Ян Блюммарт (Jan Blommaert) из нидерландского университета города Тильбурга, обостряет дискуссию вокруг теории межкультурных коммуникаций, вынеся в заглавие одной из своих работ риторический вопрос: «Как много культуры (культур) в культурных коммуникаци-ях?»9 Его наблюдение за сферой межкультурных коммуникаций «в действии» - в реализации прикладных исследований - приводит к выводу, что в своих теоретических посылках эта программа содержит определенное противоречие: провозглашая приоритет дифференциации10, она на практике придерживается унифицирующего понятия культуры, которое налагает линейную и статическую сетку на область эмпирии. В описании иной культуры, с которой сталкивается носитель той или иной языковой модели, данная теоретическая концепция оказывается несвободна от предположения таких же сущностных и основополагающих особенностей обоих культур-коммуникантов, как это имело место в старой доброй метафизической модели. Их ценности являются неизменными, статичными, характеризующимися эффективностью и реализуемыми в действии. Поэтому те, кто работает в области межкультурной коммуникации с реальными коммуникативными историями, склонны ждать от теории большего радикализма, больше ясного проведения границ. Как уже упоминалось ранее, особенно популярны идеи межкультурной коммуникации в сфере преподавания иностранных
9 Blommaert, J. How much culture is there in intercultural communication?// The Pragmatics of International and Intercultural Communication Selected papers from the International Pragmatics Conference, Antwerp, August 1987. Vol. 3: The Pragmatics of International and Intercultural Communication. Edited by Jan Blommaert and Jef Verschu-eren
10 В известной работе Э.Холла это понятие даже вынесено в название: Hall E.T., Hall M.R. Understanding cultural differences. Intercultural Press.1990.
языков и соответствующих практик организации межкультурных контактов. Блюммарт делится наблюдением, очень чувствительно задевающим скрытые интенции, присущие описанию Э. Холла: в своей знаменитой книге «Молчаливый язык»11 автор прочувствованно пишет о практике культурного антрополога, открывающего для будущих дипломатов и чиновников колониальной администрации неизвестные им культурные модели иных языковых миров. Но, возражает Блюммарт, когда будущих преподавателей, менеджеров и дипломатов обучают учитывать культурно-коммуникативные различия при встрече, например, с японскими партнерами, не забывают ли уточнить, что на практике их взаимодействия будут происходить преимущественно на английской языке, при посредстве присущих западной культуре инструментов обмена информацией (интернета или деловой переписки) и соответственно с ориентацией на 49 европейские культурные модели?12 Соответствующие межкультурные программы обучения, объявляющие своей задачей достижение эффективной коммуникации, не несут ли на себе черты представления о высших и низших культурам, культурах-донорах моделей и культурах-реципиентах? Поскольку ответ на этот вопрос очевидно положителен, не является ли программа межкультурной коммуникации очередным идеологически ангажированным продуктом?
Но, по мысли Блюммарта, зависимость теории межкультурной коммуникации от метафизических культурных прототипов может быть обнаружена и на более глубоком уровне. Данная исследовательская программа ориентируется на схему
11 Halll E. T. The silent language. Doubleday & company, inc. Garden city. New York. 1959.
12 Те же аргументы представлены в более поздних работах того же автора - Blommaert J. Different approaches to intercultural communication: A critical survey; и в соавторстве с Беном Рамптоном: Blommaert J, Rampton B. Language and Superdiversity // Diversities vol. 13, No. 2. 2011. ISSN 2079-6595,
www.unesco.org/shs/diversities/vol 13/issue2/art1
12 (27) 20171
Екатерина Михайловна АНАНЬЕВА / Ekaterina ANANIEVA
| Исследовательская программа теории межкультурной коммуникации и границы ее применимости / Investigation Program of the Theory of Intercultural Communication and Limits of its Implementation |
осуществляемой при посредстве языка однозначной идентификации того, кто коммуницирует -идентификацию либо со своей исходной культурной моделью, либо с моделью иной культуры. Но достаточно ли дифференциации в данном описании, чтобы признать предлагаемую модель жизнеспособной? Блюммарт описывает свою практику работы в кризисном центре для девочек-подростков. Его наблюдение свидетельствует о том, что коммуникация его подопечных никак не может быть описана столь простой и линейной моделью. Некоторые из его подопечных, являясь по рождению гражданками Нидерландов, для которых этот язык является родным по праву рождения в этой стране, одновременно принадлежат к этническим меньшинствам. Поэтому переключение режимов в межкультурной коммуникации идет не между двумя регистрами, а с использованием гораздо более разнообразного репертуара. При общении с полицией эти подростки говорят на безупречном голландском13, в своем кругу пользуются сленгом, намеренно искажающим языковую норму и, наконец, при общении с сотрудниками кризисного центра, в ситуации психологического стресса, переходят на иную языковую модель, заимствующую языковые образцы из первых двух. Достаточно ли в таком случае столь простых категорий описания, которые использует теория межкультурной коммуникации, чтобы отразить все это многообразие режимов, моделей, стилей? Возможно, правильным следствием для теории из этой практики был бы тот вывод, что никакая культура не выступает безусловным образцом, предшествующим коммуникативной деятельности, и не формирует однозначно формы поведения в бесчисленно разнообразных ситуациях? Существуют не только скрытые ментальные схемы иных культур, но и действующие по умолчанию различные конвенции
13 Точнее говоря, Блюммарт имеет в виду подростков, говорящих по-бельгийски, но для описываемой им ситуации этим нюансом можно пренебречь.
в отношении деловой или приватной модели коммуникации, различные речевые стили, образцы рассказа, коммуникативные репертуары. Они не только более многообразны, чем описывающие их модели, но и непредсказуемы по правилам их предпочтения.
Казалось бы, в этом направлении движется в своем развитии и теория культурной коммуникации, проблематизируя понятие контекста. Но Блюммарт настаивает на том, что и в этом случае действует общая для всей исследовательской программы тенденция - упрощения сложного, приведения к единству внешне похожего, но по существу различного. Похоже, в этом программа межкультурной коммуникации повторяет путь проб и ошибок, пройденный более чем за сто лет культурной антропологией, которая начинала с коллекционирования странного и экзотического, прежде чем за случайным набором черт опознать значимую 50 форму. Блюммарт полагает, что теория культурной коммуникации не свободна от преувеличения ина-ковости иных культурных моделей и плохо скрываемой приверженности западным культурным образцам как базовым паттернам поведения.
Так, на примере анализа нарративных моделей Блюммарт показывает, что теория межкультурной коммуникации склонна считать нарративное изложение элементом западной языковой картины мира, отказывая в праве формировать собственную модификацию этой культурной формы носителям иных языковых культур. По мнению Блюммарта, теория межкультурной коммуникации не готова в своем прекраснодушии описывать реальные коммуникации. Э.Холл оптимистично провозглашает, что культуры встречаются. На это Блюммарт возражает, что если и встречаются, то делают это при довольно мрачных социально-экономических обстоятельствах на фоне социально санкционированного различия в социальном статусе и позиции по отношению к власти между вовлеченными сторонами. Реальные межкультурные контакты происходят в ситуации многоязычия, ха-
12 (27) 20171
Екатерина Михайловна АНАНЬЕВА / Ekaterina ANANIEVA
| Исследовательская программа теории межкультурной коммуникации и границы ее применимости / Investigation Program of the Theory of Intercultural Communication and Limits of its Implementation |
рактерного для современного городского пространства, на фоне этнического и социального антагонизма, - это контакты трудовых мигрантов, членов субкультурных сообществ и этнических групп. Для этого, чтобы описать картину этих различий, у теории, провозглашающей культурные дифференциации, в арсенале слишком мало дифференцирующих признаков.
Межкультурная коммуникация провозглашает свою близость к практике, предлагая набор практических рекомендаций, но под так называемой «деловой коммуникацией» предполагает прежде всего статусно маркированные, элитные формы взаимодействия. Нельзя не заметить, что и культуры скрытым образом ранжированы на заметные с точки зрения теории межкультурной коммуникации и «невидимые». Когда в духе Э. Холла ведется речь о культурной коммуникации между Западом и Востоком, то под последним имеются в виду прежде всего глубоко интегрированные в западный мир культуры (особенно Япония). Удастся ли заинтересованному наблюдателю обнаружить в таком же количестве книги и учебные программы, сообщающие о культурных мирах суданцев, ангольцев или самоанцев? Ответ на этот вопрос очевиден.
Выводы, которые предлагает Блюммарт из приведенного анализа, содержат две основные посылки: во-первых, изучение межкультурных коммуникаций мало информативно, поскольку, заведомо упрощая сложное взаимодействие, данная модель не позволяет предсказать пути и логику реального взаимодействия, в том числе и языкового. Во-вторых, модель межкультурной коммуникации наследует классическое представление о единстве и системности языковой картины мира, словно мы все еще живем в гердеровской или гумбольд-товской вселенной и можем счастливо игнорировать множество вариантов в пределах этих языков. На деле мы больше не живем в мире, где один человек может быть отождествлен с одной культурой. И ни одна из языковых моделей не представ-
ляет собой не ангажированную и последовательную систему. Нельзя не видеть, что адресаты теории межкультурной коммуникации - те, кто учатся, чтобы затем реализовывать межкультурные контакты - это крайне тонкий слой коммуникантов, обладающий всеми признаками элитарности -высоко образованные, воспитанные на литературных образцах граждане, ко всему еще и носители урбанистской культуры.
Даже ссылка на новые медиумы коммуникации, которые, как кажется, приращивают демократический потенциал межкультурного взаимодействия, на деле способствуют распространению очень специфического и очень элитарно-исключающего типа межкультурного взаимодействия, для описания которого вполне было достаточно традиционных инструментов. В этом смысле, по мысли Блюммарта, наши общепринятые лингвистические и антропологические теории содержат 51 огромные депозиты прошлых межкультурных взаимодействий, среди которых редкие случаи были успешны, в то время как многие другие воспроизводят свои прошлые ошибки и промахи. Вопрос, вынесенный в заглавие - «как много культуры в межкультурной коммуникации» влечет закономерный ответ: культуры (в единственном числе) недостаточно, культур (во множественном числе) -предполагающих гибкие и дифференцированные модели - тем более. В этом смысле не решает проблему даже переход в регистр социального знания: как внешне унифицированная культурная модель может содержать в себе множество культурных образцов, так и единое общество или единый социальных элемент может представлять лишь теоретическую конструкцию, обремененную философскими предпосылками. Если, следуя за Э. Холлом мы взялись отложить в сторону теорию и взяться за обобщении практики, то, заключает Блюммарт, мы еще не начали движение вглубь проблемы, мы едва начали царапать по поверхности.
12 (27) 20171
Екатерина Михайловна АНАНЬЕВА / Ekaterina ANANIEVA
| Исследовательская программа теории межкультурной коммуникации и границы ее применимости / Investigation Program of the Theory of Intercultural Communication and Limits of its Implementation |
Можно ли примирить герменевтику с культурно-коммуникативной теоретической программой?
Герменевтика, которая устами своих отцов-основателей обещала преобразить мир гуманитарного знания, предложив новые методологические ходы, в последнее десятилетие получает также много чувствительных уколов со стороны оппонентов. С легкой руки Ж. Деррида современной интеллектуальной мысли удалось поставить под сомнение чуть ли не весь ее арсенал методологических новаций. Г.-Г. Гадамеру как лидеру герменевтического теоретического направления не удалось убедить своих оппонентов в универсальности понимания и полезности герменевтических моделей для описания современных культурных и социальных процессов. Теперь и в рядах прежде сплоченной немецкой герменевтической традиции возникают такие фигуры, как Гумбрехт - воспитанные герменевтическими идеями и отказавшиеся от них. Но в сфере прикладных исследований в гуманитарных науках герменевтика еще не потеряла всех своих приверженцев. Кроме того, достоинством программы герменевтики Г.-Г. Гадамера среди прочего считается его открытость новым тенденциях. При жизни Гадамер являлся не только теоретиком гуманитарного знания, но и человеком, на практике реализующим культурные нормы, описываемые герменевтикой - открытость диалогу и межчеловеческой коммуникации. В свете обсуждаемой нами темы интересен случай коммуникативного взаимодействия с индийским мыслителем по имени Рам Адар-Малл (Ram Adhar Mall). Он имел честь лично общаться с Гадамером и попытаться отыскать точки соприкосновения своих культурных интуиций с герменевтикой. Результатом явилась книга под названием «Х.-Г. Гадамер, истолкованный с межкультурной точки зрения»,
опубликованная спустя несколько лет после смерти классика философской мысли14.
Но, пожалуй, для нашего исследования интереснее другой опыт - сборник статей, написанных в полемическом жанре под выразительным названием «Konversionen»15. Из представленных в нем работ видно, что мыслители, ассоциирующие себя с герменевтической теорией, далеко не считают дискуссию с конкурирующими теоретическими подходами к культуре, оконченной и уж тем более не полагают исходом битвы поражение герменевтической программы. Вышеупомянутый индийский ученый выступил в этой публикации соредактором со знаменитым учеником Гадамера -Хайнсом Киммерле, переводчиком Шлейермахера и специалистом по герменевтике эпохи Просвещения.
Если постараться выстроить воображаемую дискуссию между приверженными классике и ис- 52 поведующими постмодерн мыслителями, что может предложить герменевтическая теория в описании столь любимого ею предмета - культуры и межкультурного взаимодействия? Х. Киммерле, который на страницах вышеупомянутого сборника сформулировал собственное теоретическое высказывание, отвечает на этот гипотетический вопрос однозначно и лаконично: диалог16. Казалось бы, эта мысль столь же очевидна, как и банальна - все слова в обсуждении темы диалога культур сказаны. Киммерле представляется, что это не так. Эта форма коммуникации и культурная модель продемонстрировала завидную устойчивость в своей исторической изменчивости, оказалась воспроизводима независимо от изменения медиумов коммуникации - с устной формы на письменную. Диалог в его
14 Ram Adhar Mall. Hans-Georg Gadamer's Hermeneutik Interkulturell gelesen. Traugott Bautz. Nordhausen. 2005.
15 Konversionen. Fremderfahrungen in ethnologischer und interkultureller Perspektive. Amsterdam - New York. NY. 2004.
16 Kimmerle H Dialoge als Form der interkulturellen Philosophie // Konversionen. Fremderfahrungen in ethnologischer und interkultureller Perspektive. S, 171 -190.
12 (27) 20171
Екатерина Михайловна АНАНЬЕВА / Ekaterina ANANIEVA
| Исследовательская программа теории межкультурной коммуникации и границы ее применимости / Investigation Program of the Theory of Intercultural Communication and Limits of its Implementation |
классической форме (Сократ и Платон) позволяет реализовывать теоретическую коммуникацию высшего уровня обобщения, удерживает в качестве предмета обсуждения наиболее абстрактные сюжеты. Тем самым диалог должен бы, как кажется, быть маркирован в качестве уникального феномена европейской философской традиции, но оказывается достаточно гибок и для задач межкультурной коммуникации (Киммерле ссылается на африканскую интеллектуальную традицию). Может ли герменевтическая традиция на этом основании быть сопоставлена с программой межкультурной коммуникации? Ответ очевиден - герменевтика
как теоретическая программа отличается своей чувствительностью к языковой субстанции коммуникативных процессов. Киммерле на этом основании отдает ей приоритет перед компаративистской философией, предлагая во избежание путаницы именовать родом «межкультурной»
(interkulturellen) философии. Достоинством герменевтики он считает ее теоретический багаж, накопленный в полемике с метафизикой на базе обобщения эмпирического опыта сравнительного языкознания, сравнительного религиоведения и в широком смысле сравнительного знания о культуре.
53
12 (27) 20171
