CC BY
17
УДК 811.161.1 Н. В. Лучкина
кандидат филологических наук, заведующая кафедрой русского языка № 1, Ростовский гос. мед. ун-т; e-mail: luchkina7@mail.ru
ИССЛЕДОВАНИЕ ОСОБЕННОСТЕЙ ДИСКУРСА ПРЕДМЕТНОГО МИРА РУССКИХ
Целью статьи является исследование особенностей дискурса предметного мира русских. В статье рассматриваются такие понятия, как повседневная жизнь, предметный мир русского человека, уют и комфорт, дискурс предметного мира как некая смысловая коммуникационная система. Вещи, являясь феноменами культуры, аккумулируют в себе жизненный уклад людей, их социально-психологические установки, эстетические запросы и приобретают аксиологическую значимость. На примерах из художественной литературы демонстрируется связь вещей с их обладателями, что позволяет рассматривать предметный мир как скрытую сложную систему, имеющую национальную специфику. Обращается внимание на двойственное отношение человека к вещам: с одной стороны, он понимает их бренность, а с другой - личные вещи человека способны вступать с ним в трансцендентные отношения.
Ключевые слова: повседневность; дискурс; предметный мир русских; культура.
Luchkina N. V.
Ph.D., Head of the Russian Language Department № 1, Rostov State Medical University, Rostov; e-mail: luchkina7@mail.ru
ON THE PECULIARITIES OF THE RUSSIAN PHYSICAL WORLD DISCOURSE
The article discusses such concepts as daily life, the physical world of a Russian man, coziness and comfort, the discourse of the physical world as a semantic communication system. Things as phenomena of culture accumulate the way of life of the people, their social and psychological attitudes, aesthetic needs and acquire axiological significance. Examples from the literature demonstrate the connection of things with their owners, which allows the researcher to consider the physical world as a hidden complex system having national identity. Attention is drawn to the ambivalent attitude of the person to things: on the one hand, he understands their frailty, and on the other hand, personal belongings can participate in transcendental relationships with its owner.
Key words: daily life; discourse; the physical world of Russians; culture.
В последнее время появляется много исследований на тему семиотики материальной культуры; организации предметного пространства, которое трактуется как одно из важнейших проявлений повседневной жизни человека; социокультурных особенностей повседневного пространства. Когнитивные и лингвокультурологические исследования становятся все более актуальными в условиях тесных межкультурных коммуникационных контактов. Особую значимость при изучении культуры другого народа они приобретают, если это вызвано необходимостью получения образования или трудоустройства в другой стране, сменой местожительства.
Желая лучше понять предметные реалии российской жизни, обратимся к таким понятиям, как «повседневность», «предметный мир русского человека», «уют и комфорт», «дискурс предметного мира». Учитывая многозначность ключевых понятий - «повседневность» и «дискурс» - дадим им определения. Повседневная жизнь в философско-культурологическом смысле рассматривается как «пространственно-временной континуум, наполненный вещами и событиями» [8, с. 6].
Предметный мир как важнейшая составляющая повседневности представляет собой невербальное поле национальной культуры. Вслед за Г. Г. Шпетом мы полагаем, что «любое чувственное восприятие любой пространственной и временной формы, любого объекта и любой длительности может рассматриваться как знак и, следовательно, как осмысленный знак, как слово» [20, с. 381-382]. Различают семиотику, изучающую знаковые системы вербального характера, и семиотику материально-пространственной предметной среды, которая изучает знаковую общественно-историческую семантику бытовых реалий. Невербальный «текст» читается на основе культурно-исторических ассоциаций. «Любые предметы, по мнению Р. Барта, могут стать сообщением, если они что-либо значат» [3, с. 73]. Дискурс, образующий социальное поле человеческой деятельности, может быть выстроен при помощи материальных объектов, если они несут некую информацию. Таким образом, дискурс предметного мира может рассматриваться как целостная смысловая коммуникационная система, говорящая с нами на особом языке. Для обеспечения понимания надо владеть этим языком, что связано с разного рода трудностями. Даже в том случае, если люди принадлежат к одной культуре, но к разным поколениям, могут возникнуть трудности в общении и в понимании
художественных текстов. Каждая эпоха и социальная группа в рамках одной национальной культуры накладывают отпечаток на все вещи, им принадлежащие. При сравнительном анализе бытовых реалий разных временных периодов проявляется диахроничность семантики предметного мира. В своем рассказе «Однозвучный жизни шум» Д. Драгунский говорит о том, что нужен большой и подробный «Словарь русских реалий» и перечисляет некоторые из этих реалий, бытовавших в относительно недавнем прошлом: «Газировка с сиропом! Шкаф «Хельга»! Привинченный к стене телефон с привязанным на ниточке карандашом! Билеты на последний сеанс в последний ряд! ... Отдельная малогабаритная квартира! Гарнитур! ... Банка с вареньем с наклеенной бумажкой «Вишня 1967 г.». И в конце писатель задается вопросом: «Жизнь, зачем ты мне дана? Неужто для того, чтобы вспоминать, какой ты была еще совсем недавно?» [5, с. 59-60].
Особенности предметного мира русских исследовались с привлечением примеров из современной русской литературы, что позволило проиллюстрировать сделанные теоретические выводы.
Названия предметных реалий разных эпох и народов будут по-разному компоноваться в их языковых картинах мира, так как одни из них будут нести большую смысловую нагрузку и составлять ее ядро -другие будут видоизменяться, подстраиваясь под модные тенденции своего времени или отражая вкусовые пристрастия их обладателей, и располагаться на периферии. Если нам нужно будет назвать слова, обозначающие наиболее важные предметные реалии русской языковой картины мира, то это, безусловно, будут дом, стол, кухня, источник света (лампа, свеча и т. д.). Антропоцентризация мира позволяет рассматривать дом как одушевленное существо, во многом похожее на человека: «Дом - это внутреннее, обжитое человеком пространство мира, окруженное хаосом, это как бы двойник человека: кухня - это чрево, окна - глаза, лестница или крыльцо - ноги и т. д.» [9, с. 235].
В 2001 г. была опубликована монография И. А. Разумовой «Потаенное знание современной русской семьи. Быт. Фольклор. История», которая представляет собой первое в отечественной науке исследование устной словесности современной российской семьи. Тексты были записаны в 1995-2000 гг. в городских и сельских семьях северо-запада России. Отдельная глава монографии посвящена символике домашнего уюта, мифологизации предметов городского быта, семейным реликвиям. В этой главе констатируется, что слово «дом» традиционно
в русской культуре использовалось как синоним слова «родина». Кровно-родственное единство соответствовало пространственному. «Дедовский дом» стал устойчивым топосом в семейных рассказах, преданиях, воспоминаниях, в литературной мемуаристике. Из числа всех предметов интерьера в монографии И. А. Разумовой выделены стол, очаг и источник света. «Стол (= престол, домашнее святилище), очаг и источник света составляют основную символическую триаду, которая отождествляется с домом, уютом, родственным кругом, и воплощают идею "святости семейного очага". Эта идея имеет глубокие лингвистические основания» [12, с. 154].
Приглашение гостя прийти на огонек и пообщаться с ним на кухне - знак расположения и доверия к человеку. Ритуал гостеприимства в русском доме, кроме обильного угощения, включает демонстрацию фотоальбомов, слайдов, домашнего видео, книг, сувениров из других стран, где удалось побывать хозяевам и т. д.
Чем предопределяется отношение русских людей к предметам материального мира? Здесь можно назвать две основополагающие причины. Первая - это принадлежность к православной культуре. У многих людей существует убеждение в том, что сосредоточенность на мирском и тленном не дает радости человеку, это - суета, и ничего, кроме суеты и усталости, человек на пути стяжания богатства не получает. Русская пословица гласит: «У гроба карманов нет». Русская духовно-нравственная традиция признает духовное и материальное равно неотъемлемыми частями человеческого бытия, отдавая приоритет духовному над материальным, а к вещам предписывая бережное отношение. Вторая причина - особенности пути исторического развития России, который обусловил представление россиян о тщетности их усилий по благоустройству своего материально-пространственного бытия. Одной из главных проблем России Н. Н. Зарубина называет «неустойчивость повседневности, которая из сферы стабильности, прибежища от хаоса и неопределенности превращается в зону риска и дискомфорта» [6, с. 54]. Она подчеркивает, что эта ситуация существует столетиями. И на этот счет тоже есть пословица, например: «От тюрьмы и сумы не зарекайся». Накладывает ли это отпечаток на взаимоотношения человека с окружающими его предметами? Несомненно. Н. А. Бердяев называл Россию самой небуржуазной страной в мире. Работа над постоянным улучшением повседневной жизни всегда казалась русскому человеку недостойной его внимания. Российская
повседневность, по словам Н. А. Бердяева, «не любит красоты, боится красоты, как роскоши, не хочет никакой избыточности» [4, с. 21].
Хорошей иллюстрацией разницы менталитетов может служить следующий анекдот:
- А какая она, Америка?
- Америка - она как... офисный стул! Удобно, функционально, везде рычажки и ручечки, можно под себя настроить. Но скучно.
- А какая Англия?
- Англия - она как старое кожаное кресло. Неповоротливое, тяжелое, где-то протертое, где-то дырявое. Но уютное! И неповторимый запах...
- А Россия?
- Россия? Хм. Садовая скамейка. Жестко. Занозы. Дует. НО!!! на ней вырезаны наши имена [2].
Безусловно, предметный мир русских, как во всем мире, подвержен трансформации, обусловленной научно-техническим прогрессом. Но как в прежние времена Л. Н. Толстой задавался вопросом о том, делает ли цивилизация человека счастливее, так и в наше время этот вопрос не утрачивает своей актуальности. Более того, те предметы, которые облегчают быт человека, служат средством поиска информации, обеспечивают скорость коммуникации, т. е. разного рода технические новинки, не вызывают у их обладателей сильной привязанности. На смену прежним моделям быстро приходят более усовершенствованные.
Сравнительные социальные исследования базовых ценностей россиян показывают, что за последние десятилетия материальные блага начинают лидировать. Люди учатся ценить бытовой комфорт, а зарабатываемые денежные средства расходуют на обеспечение себе этого комфорта [1]. На российском телевидении появляются новые телепередачи о благоустройстве жилья и приусадебных участков, например: «Квартирный вопрос», «Мир ремонта», «Усадьба» и др.
Известна нелюбовь русского человека к чтению инструкций по использованию чего-либо и следованию этим предписаниям. Особенно трудная ситуация бывает связана с пользованием предметами, далекими от наших интересов. Так, в романе Майи Кучерской «Тетя Мотя» героине на свадьбу дарят кухонную утварь: миксер, электрическую мясорубку, несколько разнокалиберных сковородок, мисок, кастрюль, сверкающие инструменты неизвестного назначения. На
коробке с незнакомыми ей предметами героиня читает: Ghidini -и воспринимает это на эмоциональном уровне как имя своего врага, бога, которому надо было покориться. «Сколько неизвестных слов и понятий она выучила в те героические недели, сколько нового узнала, впервые открыв для себя, чем ростбиф отличается от шницеля, а гуляш - от антрекотов, что значит "толстый край", "оковалок" и слово, за внешним легкомыслием таящее издевку, - "голяшка"!» [7, с. 11]. Кухня не была ее стихией, и от кулинарного рабства ее спасает дефолт, позволивший перейти на картошку и макароны.
Люди, хорошо знакомые с российской действительностью, с легкостью назовут те реалии, которые будут свидетельствовать о благосостоянии человека и о его социальном статусе. Причем семиотические ряды будут меняться в зависимости от эпохи. Сравните: изолированная квартира - ковры - хрусталь - музыкальные центры - подписные издания ... и благоустроенный дом - предметы искусства в интерьере - дача - престижная иномарка...
Принадлежность к «сливкам общества» угадывается по тем вещам, которыми владеет человек. Так, у обозревателя светской хроники Б. Рын-ска в книге «Слава Богу, я - VIP», имеющей подзаголовком «Исповедь гламурной грешницы», читаем: «Сумки "Биркин" - абсолютное женское счастье. Наша женская версия "жизнь удалась". И чем больше удалась, тем больше "Биркиных" разного цвета» [13, с. 103].
Главный герой повести Ю. Полякова «Парижская любовь Кости Гуманкова» определяет социальный статус незнакомой ему пышной дамы лет пятидесяти, выезжающей в составе туристической группы в Париж по ее одежде: «Одета она была в тот типичный импортный дефицит, который является своеобразной униформой жен крупных начальников» [11, с. 43]. Герой утверждается в своей догадке по поведению руководителя группы и внешнему виду женщины в том, что «вновь прибывшая дама - жена большого человека. Именно жена, для самодостаточной начальницы на ней было слишком много золотища и ювелирщины» [11, с. 43].
Владельцы вещей вступают с ними порой в особые отношения, которые могут ими самими не осознаваться. Иногда человек эмоционально привязан к каким-нибудь безделушкам, которые не имеют никакой материальной ценности, но почему-то человек не может с ними расстаться. Удачную метафору использовала Л. Улицкая для своего сборника автобиографической прозы и эссеистики - «Священный
мусор» [18]. Эти вещи можно назвать именно так - священный мусор. В большинстве своем русские люди неохотно расстаются с привычными для них вещами, и, если хорошенько покопаться в шкафах и ящиках их письменных столов и комодов, можно найти много «реликвий». Там можно обнаружить и октябрятскую звездочку, и грамоту за отличное окончание первого класса, и камешек с черноморского побережья, и открытку любовного содержания, написанную тринадцатилетним одноклассником.
Эмоциональное воздействие могут оказывать предметы, особым образом организованные, что позволяет говорить об уюте. Это понятие вошло в качестве концептуального в «Словарь русской культуры» Ю. С. Степанова как слово очень важное в современном русском быту. Анализируя это слово, Ю. С. Степанов находит, что в пушкинской поэзии слова «уютный» и «укромный» были почти как полные синонимы, и делает заключение, что понятие уюта у современного русского человека так же, как и у Пушкина, «ассоциируется со "своим", только себе принадлежащим небольшим пространством, как-то отгороженным от внешнего мира и, в противоположность последнему, - где веют ветры, происходят какие-то волнения . защищенным "уголком", где тепло, где покой и не снуют посторонние люди» [15, с. 694]. И хотя С. И. Ожегов в своем Словаре русского языка определяет уют как удобный порядок, приятную устроенность быта, обстановки, а комфорт как условия жизни, пребывания, обстановки, обеспечивающие удобство, спокойствие и уют, на наш взгляд, слово «уют» вполне обоснованно было включено Ю. С. Степановым в число концептов, характеризующих русский быт. Уют более личностен, индивидуален, нежели комфорт. Комфорт интернационален, поэтому, например, удобства многих отелей в разных странах схожи. А уют имеет национальную специфику, отличается своими особенностями, дорогими людям бытовыми подробностями. Эти особенности могут не нравиться другим, могут вызывать непонимание, а порой, может быть, провоцировать культурный шок. Так, герой рассказа А. Серова «Хозяин» обустраивает себе уютное пространство совершенно в невероятных условиях - на заводе: «Иногда он вовсе не уходил с завода, ночевал на бушлатах, удобно сложенных на трубах парового отопления. В полутьме огромного помещения, где скоро всё начнет греметь, сверкать и двигаться, было тепло, уютно» [14, с.1].
Во взаимоотношениях человека с миром материальных объектов все не так просто, как может показаться на первый взгляд. Порой вещи начинают диктовать человеку способы общения с ними, превращая некие действия в ритуальные. Так, в рассказе О. Николаевой «Человек в интерьере. Кабинет писателя» у хозяйки с появлением в кабинете ковра началась новая жизнь. Вот как она говорит об этом: «Я положила себе за правило: что бы ни было, я должна каждое утро вычистить весь ковер жесткой маленькой щеткой. Если я почему-либо это не сделала, значит, что-то со мной не так. И наоборот: если с жизнью что-то не так, то есть "все погибло" и "все пропало", прежде всего надо вычистить ковер жесткой маленькой щеткой» [10, с. 335]. Некоторые вещи, находящиеся в кабинете писательницы, никогда не исполняли своего функционального назначения, превратившись в символ. Так, например, золотой самовар символизирует мечту хозяйки о нормальной жизни. «Когда можно поехать на дачу. Растопить его шишками и сучками и потом долго-долго, по-чеховски нудно пить чай, отгонять от варенья мух и лениво поправлять на плече шаль, постепенно обрастая детьми, внуками, всякими там невестками, снохами, зятьями и кумовьями» [10, с. 341]. Но дачи у хозяйки кабинета нет и времени на долгие чаепития тоже, поэтому невостребованный самовар пребывает в ее кабинете как вещь в себе. А в конце рассказа мы узнаем о том, что и сам кабинет используется хозяйкой для разных нужд, но только не по назначению. В нем играют дети, пьют чай знакомые, ночуют приезжие друзья, а сама хозяйка работает ночью на кухне, где нет ничего: «Ни большого письменного стола, ни мягкой лампы, ни полок с книгами, ни картин: только черный квадрат окна перед глазами да обнаглевшие тараканы вокруг» [10, с. 350].
Здесь можно назвать еще одну особенность дискурса предметного мира русских - их двойственное отношение к вещам. С одной стороны, человек понимает бренность окружающих его вещей, с другой - они могут многое сказать его сердцу. Слова писательницы, обеспокоенной будущим своих вещей, как нельзя лучше показывают глубину отношений хозяина с его вещами и доказывают, что наш предметный мир составляет сложную систему, понятную порой извне не до конца, многое скрывающую от посторонних глаз. Она говорит о том времени, когда дети «Разгребут это скопище как бы бессвязных и бестолковых вещей, разъединят их: что-то выкинут на помойку, что-то - раздарят, что-то приспособят для себя самих» [10, с. 350]. Это авторское «как бы» дает
нам понять: и связь, и толк в интерьере кабинета, безусловно, присутствуют. Кабинет говорит языком предметов, его составляющих. «Кое о чем он говорит прямым текстом, кое о чем - проговаривается, но о большем - умалчивает, скрывает» [10, с. 350]. Но в словах писательницы сквозит сожаление не о физическом исчезновении ее вещей - это понятно, что они исчезнут, а о том большем, что они аккумулировали и что было важным для нее. Она говорит об этом так: «.. .эти вещи - не есть я, это даже не моя жизнь, в которой были, возможно, более важные для нее люди, события и сюжеты» [там же].
Материальные предметы способны вступать с человеком в трансцендентные отношения и выводить его на более высокий и тонкий уровень миросозерцания и мировосприятия. Это прекрасно дано понять в повести Т. Толстой «Легкие миры». Ее героиня покупает в Америке дом, который представляет собой «длинный серый недостроенный сарай с протекающей крышей, спрятанный в глубине заросшего, запущенного участка в непрестижном сельском углу» [16, с. 23]. Заставляет ее приобрести достаточно неудобное дорогостоящее жилье то обстоятельство, что недостроенная веранда, с которой открывался чудесный вид на зеленый сад, дает возможность выхода в «другие миры». Героиня понимает, «что эта нелепая, чудесная постройка, эта воздушная, прозрачная коробка, обещавшая выход в легкие миры, застряла в здешнем, тяжелом и душном» [16, с. 23]. Героиня ощущает ту невидимую грань, переступая которую человек начинает иначе видеть и чувствовать. Человек, тонко чувствующий, может привносить трансцендентный смысл во внешнюю реальность и может извлекать его оттуда. Т. Толстая пишет: «Я снимала ненужное мне теперь дорогостоящее жилье, где держала свой жизненный багаж, накопленный за три года жизни в Америке. Не бог весть что там было, но все же семья из четырех человек обрастает бренными предметами -бренными чемоданами и бренной посудой - со страшной силой. У нас даже был бренный стол и четыре совсем уж бренных стула» [16, с. 23]. Этот отрывок позволяет нам обратить внимание еще на одну особенность отношения русского человека к предметному миру - ироничность. Пятикратное повторение эпитета бренный подчеркивает это ироничное отношение.
Люди, находясь в постоянном контакте с окружающими их в повседневной жизни предметами, способны одушевлять их путем духовного освоения. В. А. Маслова приводит слова А. Лосева о привычном
жилом пространстве человека: «Возьмите вашу комнату, в которой вы постоянно работаете. Только в очень абстрактном мышлении ее можно представить себе как нечто нейтральное вашему настроению и вашему самочувствию. Она то кажется милой, веселой, радушной, то мрачной, скучной и покинутой. Она есть живая вещь не физического, но социального и исторического бытия» [9, с. 236]. Можно здесь добавить: духовного бытия. Эта способность человека вступать в контакт с вещами зависит от степени их духовного освоения, что предопределяется его личной духовностью. Вокруг человека возникает некий «малый мир», в котором принадлежащие ему вещи вступают с ним в своеобразный диалог. «Человеческое» в вещи, по мнению В. Н. Топорова, обнаруживается благодаря «той ауре духовности и душевности, которыми человек добровольно и свободно делится с вещью, как бы умаляясь и снисходя к ней. Условия соглашения определяются самим актом передачи «человеческого»: вещь выигрывает в том отношении, что «заражается» человеческим, приобретая новое «вневещное» измерение помимо исходного фонового «вещного»; человек выигрывает в том, что распространяет «человеческое» и вне себя, с тем чтобы и вещь могла теперь свидетельствовать о нем и с большим правом включиться в процессы формирования ноосферы» [17, с. 92].
При глубоком постижении предметного мира человек может ощущать многослойность его бытия, о чем писал С. Франк в своей работе «Непостижимое» [19].
Итак, в результате проведенного исследования можно сделать следующие выводы.
Предметный мир как целостная сложная система, заключенная в определенные пространственно-временнЫе рамки, имеет свою семантику и национальную специфику.
Отношение русских людей к материальным вещам во многом определяется православными традициями, а также особенностями исторического пути развития России. Неустойчивая повседневность делает предметный мир русских не вполне надежным прибежищем: все может измениться весьма быстро, поэтому, хотя привязанность к своим вещам у русских людей, безусловно, присутствует, но они не переоценивают их значимость.
Предметный мир в последние десятилетия быстро трансформируется благодаря научно-техническому прогрессу. Но далеко не всеми русскими людьми технические усовершенствования воспринимаются
как благо. И периодически возникает вопрос: а делает ли цивилизация человека более счастливым?
Вещи выполняют роль социального маркера в российском обществе, подчеркивая статус их владельца, принадлежность к определенным кругам общества.
Эмоциональное воздействие предметного мира на человека может проявляться в хранении им вещей, которые служат исключительно как память о дорогих сердцу событиях.
Важной характеристикой предметного мира русского человека является тот способ его организации, который позволяет говорить об уюте, причем уют не всегда ассоциируется у русских с порядком и красотой.
Особенностью дискурса предметного мира русских является их двойственное отношение к вещам: с одной стороны, они понимают их бренность, а с другой - личные вещи человека способны вступать с ним в трансцендентные отношения. Благодаря человеку «вещь обретает дар говорить не только о себе, но и о том, что выше ее и что больше связано с человеческим, нежели с вещным» [17, с. 93].
Если имеется в виду лишь физическая сторона предметного мира и функциональная значимость вещей, то можно обнаружить ироничное отношение русского человека к материальным ценностям.
Вещи, являясь феноменами культуры, аккумулируют в себе жизненный уклад людей, их социально-психологические установки, эстетические запросы и приобретают аксиологическую значимость. Обладая национальными специфическими особенностями, предметный мир может служить объектом изучения при исследовании культуры другого народа. Предметный мир способен многое рассказать нам о его обладателях: как об отдельном человеке, так и о народе в целом.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Андреенкова А. В. Изменения в образе жизни и ценностях россиян [Электронный ресурс]. - Режим доступа: Ьйр://^^№.се881.га/тдех.рЬр?1д=171
2. Анекдотов.пе1 [Электронный ресурс]. - Режим доступа: ШрУ/апек^оу. пе^апекёо^аП^^ппугепшЬшп.Ыт
3. Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. - М. : Прогресс, 1989. -616 с.
4. Бердяев Н. А. Судьба России. - М. : МГУ, 1990. - 240 с.
5. Драгунский Д. В. Нет такого слова. - М. : РИПОЛ классик, 2010. - 416 с.
6. Зарубина Н. Н. Повседневность в контексте социокультурных трансформаций российского общества // Общественные науки. - 2011. - № 4. -С. 52-62.
7. Кучерская М. Тетя Мотя [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http:// www.litmir.me/br/?b=157624
