CC BY
23"Филология. Библиотековедение" ^ _
121
References
1. Vodopianova N.A. Advertising as an Instrument of Manipulation over Consciousness // Success of Modern Natural Science/ editor-in-chief M.Y. Ledvanov. Issue 10. Penza, 2007.
2. Dotsenko E.L. Psychology of Manipulation: Phenomena, Mechanisms and Protection: monograph. Moscow, 1997.
3. Zirka V.V. Advertising copy: Preference to the Manipulative Vocabulary // Culture of the Simferopol, 2006. Peoples of the Black Sea Littoral // editor-in-chief Y.A. Katunin. Issue 82. Vol. 1. Simferopol, 2006.
4. Laguta N. V., Mashkina A.S. Techniques of Manipulative Influence in a Modern Advertising Copy: based on the material of banner and street advertising of Blagoveshchensk // Newspaper of Amur State University. Edition: Humanities/editor-in-chief A.D. Plutenko. Issue 66. Blagoveshchensk, 2014.
5. Popova E.S. Advertising copy and the Problems of Manipulation: abstract of scientific paper ... Candidate of Philological Sciences. Ekaterinburg, 2005.
УДК 821.352.3.09 "1917/1991" М. Д. БЛИПАШАОВА
ИСПОЛЬЗОВАНИЕ СРАВНЕНИЯ В ЯЗЫКЕ ИСТОРИЧЕСКИХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ Т. КЕРАШЕВА
Статья посвящена исследованию изобразительно-выразительных средств языка в произведениях основоположника адыгейской прозы Тембота Керашева. Рассматривается структура и типология сравнений в исследуемых текстах. В статье делаются выводы о специфике сравнений в исторических художественных текстах Т. Керашева.
Ключевые слова: проза Т. Керашева, изобразительно-выразительные средства языка, типы сравнений.
UDK 821.352.3.09 "1917/1991" M. D. BLIPASHAOVA
THE USE OF COMPARISON IN HISTORICAL NOVELS BY T. KERASHEV
The article is devoted to the figurai and significant means of the language in works by Tembot Kerashev's creation of Adyghe prose. The structure and typology of comparisons in the studied texts is considered. There is a conclusion about specifics of comparisons in historical and artistic texts of T. Kerashev. Keywords: T. Kerashev's prose, figurai and significant means of the language, specifics of comparison.
Тембот Керашев - основоположник адыгейской художественной прозы. Изучение его произведений важно как для исследования истории развития адыгейского литературного языка, так и для определения роли писателя в этом процессе. Используя все богатства языка, автор создал новые способы художественного изображения, расширил возможности родного языка, обогатив его лексико-семантическими инновациями.
Сравнение, эпитеты, метафоры и другие тропы являются объектом изучения и языкознания, и литературоведения. Задачи лингвистического и литературоведческого изучения различны: исследование изобразительно-выразительных средств языка произведения помогает лингвисту понять роль слова как средства художественной изобразительности, понять индивидуальные особенности использования богатств общенационального языка. Языковед рассматривает сравнения, эпитеты, метафоры как семантическое явление, как особый случай переносного употребления слова. Литературовед, исследуя язык писателя, в частности, его выразительные средства, решает проблемы индивидуального стиля писателя, проблемы особенностей выражения художественной концепции автора. Академик Л. В. Щерба подчеркивал, что лингвистический анализ должны уметь делать и литературоведы, так как они не могут «довольствоваться интуицией и рассуждать об идеях литературного произведения, которые они, может быть, неправильно вычитали из текста» [10, с. 97].
В связи с этим исходные точки изучения изобразительно-выразительных средств языка произведений писателя для лингвиста и для литературоведа разные. Как отмечает академик
"Культурная жизнь Юга России" 122 ;
В. В. Виноградов, лингвист отправляется от анализа словесной ткани произведения, литературовед - от общественно-психологического понимания характера героев, идеи произведения [2, с. 24].
Одним из наиболее распространенных изобразительно-выразительных средств в языке исторических произведений Т. Керашева являются сравнения [3, с. 69]. Они придают тексту образность, меткость, доходчивость. Используя образные сравнения, автор достигает большей художественной выразительности, четкости, они «оживляют» контекст, придают новизну и оригинальность повествованию. Например: Шыужъыр, пхъэтэкъэжъыр псым зэрэтесым фэдэу, онэгум ис [7, с. 399]. «Опытный наездник чувствует себя в седле так же уверенно, как дерево на воде». Зэк1э итеплъэ, къэцпанэм фэдэу, пагэу зэк1эп1ыяшъор къытеощтыгъэ [7, с. 427]. «Всем своим «ежистым» видом он походил на колючку». Л1ым ы1эхъуамбэхэр, тыгъужъ жэпкъым фэдэу, пытэу, к1оч1эшхоу щытын фае [7, с. 412]. «Пальцы у мужчины должны быть крепкими, как волчья пасть». Цундыжъым фэдэу, як1эк1о ш1уц1эхэр пытэу зэк1оц1ыгьэчэрэгьуагъэу яуанэмэ яуч1эпхыгъэх [7, с. 409]. «Их черные, как вороны, бурки, туго свернутые, пристегнуты к седлам».
В структуре сравнений принято различать три компонента: субъект сравнения, объект сравнения (то, с чем сравнивается субъект) и признак - основание, на котором производится сравнение, т.е. общее у сравниваемых реалий [4, с. 124]. В соответствии с этим в произведениях Т. Керашева чаще встречаются полные, трехэлементные сравнения (субъект - объект - признак). Например: Ащ фэдизым Лаукъан щтагъэу, пыжъым фэдэу зиущэрыхьагъэу, къогъум къосыгъ [8, с. 490]. «Все это время Лаукан сидел в углу, свернувшись, как еж». Гъуч1ыпсэ игущы1э гыехэр, ишхончыщэ фэдэу щэрыоу, к1эмгуемэ агу ифагъэу, язэхэш1ык1 къыгъэущыгъэ фэдэу хъугъэ [1, с. 507]. «Обвинительные слова Гучипса, меткие, как пули, вонзились в сердца темиргоевцев и разбудили их сознание». Тыгъэ нурэхэр сыдэу к1эрак1эу ык1и, пчык1эм фэдэу дысыхэу, щыдэгъура! [6, с. 439]. «Лучи солнца так здесь прелестны и резки, будто молния!»
Автор привлекает и так называемые неполные сравнения, в которых один из компонентов отсутствует: Къэрэум фэдэу псыгъо лъаг, лъэкъо к1ыхь. Пшъэ псыгъом ш1осэу, пагэу гъэк1ыгъэу зэрихьэрэ ышъхьи нахь псыгъо к1ыхьэу къеш1ы, ыпэшхо бгъэжъыпэ, ынэ наш-хъохэр къыщэт1ысык1ы [7, с. 482]. «Долговязый, как журавль. Заносчиво вскинутая голова, носимая на тонкой шее, вытянутое лицо с большим ястребиным носом, угрюмый взгляд серых глаз навыкате». Л1ыжъ уп1ышк1угъэ ц1ык1у. Пчэн жэк1э псыгъоу къыпыщрэ т1эк1ур ыжэпкъ шъуамбгъомэ цы п1ок1э ц1ырхъэу къялэлэхы, пкъынэк1э и1агъэу гъожьышэ [1, с. 510]. «Сморщенный старичок. На подбородке и скулах желтеют выкрашенные хной пучки волос козлиной бородки».
Признак сравнения - третий член структуры - основание (сходство), на котором проводится сравнение, может отсутствовать формально.
Часто слово, называющее признак в полном сравнении, автор ставит в препозицию к вспомогательному компоненту фэдэу «как / будто», перестраивая сравнение в неполное с распространенным объектом, выраженным субстативным словосочетанием, ср.: аслъаным фэдэу губжыгъэу «свирепый, как лев» - аслъан губжыгъэм фэдэу «как свирепый лев», блэм фэдэу ш1уц1эу «черная, как змея» - блэ ш1уц1эм фэдэу «как черная змея», тыгъужым фэдэу бзаджэу «страшный, как волк» - тыгъужъ бзаджэм фэдэу «как страшный волк». Соотношение субъекта сравнения с объектом порождает «комплекс неоформленных ассоциаций» [5, с. 37] признаков субъекта с признаками объекта, который является одним из источников выразительности художественных сравнений.
Отмечая структурную неоднородность сравнений, Ю. А. Тхаркахо выделяет сравнения, выраженные одним словом, словосочетанием и целым предложением [5, с. 16]. Языку произведений Т. Керашева больше свойственны первые две группы: сравнения, выраженные словом и словосочетанием.
Автор выстраивает сравнения, выраженные одним словом без вспомогательного компонента: Хэгъуашъхьэм ц1ыфыр бжьэпч1эу 1утыгъ [8, с. 477]. «На окраине аула людей -как пчел». А пц1эгъоплъыр джы къэуубытыжьын плъэк1ыщтэп. Ар шэп, шэйтан нахь [8,
№ 4 (59), 2015 "Филология. Библиотековедение"
— 123
с. 484]. «Этого гнедого теперь не поймать. Это не конь, шайтан». Оркъхэр, ц1ыфмэ захэтым, оркъ хэбзэ зак1эх, мэзым зыхэтым, тыгъужъых [9, с. 15]. «Уорки среди людей - сама законность, а в лесу - волки». Примеры такого типа менее представлены в сопоставлении с другими, в которых сравнение-слово оформляется посредством вспомогательных слов фэдэу, фэд «будто, как»: Суанд, мыжъосыным фэдэу, ышъхьэ 1этыгъэу изакъоу пчэгум итыгъ [9, с. 75]. «Суанд, будто памятник, с гордо поднятой головой одна стояла в кругу». Джы пчэдыжь къэси мы пкъэум чэтыум фэдэу, псынк1эу удэчъаеу охъуфэ удэк1уаезэ пш1ыщт [7, с. 417]. «Теперь каждое утро будешь подниматься на этот столб, пока не научишься как кошка быстро взбегать на него». «Тэ псычэтмэ тафэд», - фидзыжьыгъ ащ Рэмэзан, -мылъку псы орым тыщесы, ау мылъкур къытк1эрыпк1ахэрэп [8, с. 483]. «Мы как утки, -бросил он Рамазану, - плаваем в роскоши, а она не прилипает к нам». Вспомогательное слово п1онэу «похоже», функционирующее в адыгейском языке, почти не привлекается автором.
Из вышеперечисленных групп в произведениях Т. Керашева чаще встречаются сравнения, выраженные словосочетанием. Они представляют собой имя существительное с одним или несколькими зависимыми словами-определениями. Такие сравнения выполняют синтаксическую функцию обстоятельства. Например: Гугъап1эр, пчык1э нэфынэм фэдэу, Гулэз ыгу къыридзагъ [7, с. 443]. «Надежда, будто яркая молния, засверкала в душе Гулэз». Гъэхъунэу апэ къифэхэрэр, алрэгъу къолэным фэдэу, къэгъагъэм зэлъиштагъэх [7, с. 399]. «Поляны, попадающиеся им на пути, как пестрый ковер, устланы цветами». Сурэ, бзыу къолэн к1э рак1эм фэдэу, мэз ч1эгъ мэзахэм къыч1эплъыгъ [8, с. 546]. «Сура, будто пестрая, яркая птичка, выглянула из-под лесной тьмы». А шхончэо мэкъэ чыжьэр мэзыр зэлъызгъэджэ шыблэ гъогъо мэкъэ щынагъоу Сурэ ытхьак1умэ щы1угъ [8, с. 541]. «Тот далекий выстрел раздался в ушах Суры как страшный грохот молнии, прокатившийся по всему лесу».
Реже встречаются сравнения в роли сказуемого, вводимые в предложение посредством вспомогательных слов фэд/фэдиз «похоже, подобно»: Джы Алэджыкъо итеплъи апэм фэдэу зыш1ош1ыжьэу, пагэу щытыжьыгъэп, хьэ щтагъэм фэдагъ [7, с. 437]. «Теперь вид Алед-жуко не был заносчивым и гордым, он был похож на напуганную собаку». Л1ыр зэрэин дэдэр нахь къыфэзыушыхьатыгъэр цокъит1оу ыбгъук1э щысыгъэр ары - пхъэ1эшэ цобзэ мыт1 ырыш1у фэдизыгъэх [1, с. 499]. «То, что мужчина гигантского роста, показывала его обувь, стоявшая рядом, - она была подобна крупным лемехам деревянной сохи». Сигнализатором сравнения в предложениях этой группы также являются вспомогательные слова фэдэу/фэд «похоже, подобно». В таком случае они становятся компонентом составного именного сказуемого: хьэ щтагъэм фэдагъ «похож на напуганную собаку», пхъэ1эшэ цобзэ мыт1ырыш1у фэдизыгъэх «подобна крупным лемехам деревянной сохи».
Т. Керашев привлекает сравнения при описании окружающей среды: Удэк1уае къэсми мыжъохэр нахь ины мэхъух. Унэм фэдизэу мыжъошхохэр ахэт [6, с. 435]. «Чем выше поднимаешься в горы, огромные валуны становятся все больше. Есть такие большие, как дом». Лэгъуп плъыгъэ хъурэешхоу тыгъэр мэз чыжьэ нэзым къопсыхэщтыгъэ. Ызыныкъо къохь-эгъахэу, ч1ыгум зынэсым маш1о к1идзагъэ фэдэу, ошъочапэр хьакушэ маш1оу къызэк1-игъэнагъ [9, с. 91]. «Как раскаленный медный таз, солнце заплывало за далекий лес. Огненный шар коснулся земли и, казалось, поджег землю - полнеба охватил пожар». Метрабэ зикуогъэ псы 1ужъоу итыр, пцэш1о псыхъом фэдэу, ет1упщыгъэу, ау къэмыуалъэу, ышъо зэмылъэу ечъэхы [6, с. 435]. «Глубокая в несколько метров река, будто свинцовая, неслась спокойно и стремительно, без всплеска, без чешуи ряби». Къеш1эк1ыгъэ бгы ш1уц1агъэхэр, к1ак1омэ ак1оц1ыщыхьэгъэ иныжъ ныбжьыкъу фэдэхэу, мэзахэм къегъэк1уатэхэшъ, хъу-раеу къыжэхахьэ фэдэх [6, с. 439]. «Вокруг черные очертания гор, словно укутанных в черные бурки немых великанов».
Сравнения являются средством описания внешнего вида героев, их действий, средством передачи их мыслей, переживаний, показа психологического мировосприятия действующих лиц: Пшъашъэм ынэгу джы, мыжъоф чъы1эм фэдэу, к1ыфы. «Лицо девушки теперь бледное, как холодный камень». Жъуагъомэ афэдэу Зарэ халъагъощтыгъэр ынэгу нурэу къык1ихы-рэр арыгъэ [6, с. 462]. «Подобно звездам всеми воспринимались свет и теплота, исходящие
"Культурная жизнь Юга России" 124 ;
от лица Зары». Адыгэ цыешхъо ч1апц1эм ыпшъап1э дарые сэе плъыжьыбзэр мэш1о тэпэу къыдэустхъук1ы [1, с. 502]. «Из-под воротника темно-синей черкески пылает рубашка огненного цвета». Бат-мырзэм ынэгу нэкъэпакъ, мы1эрысэ зэлъагъэм фэдэу, зэхэц1ыц1агъэу 1уплъадж [1, с. 501]. «Лицо Бат-мирзы неприятное, помятое, словно сморщенное яблоко». Чэтыук1эм фэдэу, цы шъэбэ ш1уц1э т1эк1у ыжэпкъ щыт1ыргъощтыгъэ [7, с. 432]. «Мягкий, черный пушок, будто шерсть котенка, обрамлял его подбородок». Гъуч1ыпсэ, мышъэжъ губжыгъэм фэдэу, хьак1эщым щыхъуш1эу итыгъ [1, с. 507]. «Гучипс, как свирепый медведь, неукротимо бушевал в кунацкой». Кущыку изек1уак1и джэгум ихэк1ыжьык1и агъэш1агъоу зэрэгъэгущы1эр, псышхо макъэу, ц1ыфэу зэхэтым ашъхьагъ рычъагъ [9, с.71]. «Взволнованный гул людей, удивленных поведением Кушука и его уходом со свадьбы, будто шум водопада, поднялся над толпой».
В произведениях писателя иногда встречается устойчивое авторское сравнение. Например, почти во всех исследуемых текстах при портретной характеристике главных действующих лиц автор образно сравнивает усы с черными изогнутыми рогами: Ыпак1э бжъэ ш1уц1э псыгъоу 1угъэщык1ыгъ, жак1эр мык1ырэу шъабэу мэт1ыргъо [9, с. 8]. «Красиво вьются небольшие усики, как изогнутые рога, курчавится черная борода». (Л1ым) ыпак1эхэри, псы-цубжъэ ш1уц1эу, дахэу гъэщыгъэу - л1ы пкъыш1о-нэгуш1у [7, с. 356]. «(У мужчины) усы, как черные рога, красиво вьются - статный, добродушный». Ыпэк1ит1уи мыины дэдэу, бжъэ ш1уц1эм фэдэу, 1угъэщык1ыгъагъэх, - л1ыхъусэ дэхэк1аеу щытыгъ [6, с. 445]. «С закрученными вьющимися усами, будто изогнутые, черные рога, он был красив суровой мужественной красотой». Къопц1э гъуч1ышъоу, ыпэк1ит1у т1ыбжъэ ш1уц1эу гъэщыгъэу, ынэ нэхъу дэхит1уи зыгъэзэгъуаеу, 1ушыгъэр иплъак1 [8, с. 478]. «(У него) крупное бронзовое лицо с туго подкрученными черными усами и тяжеловатым взглядом больших малоподвижных глаз».
Вывод: в результате проведенного анализа выявлено, что одним из самых распространенных изобразительно-выразительных средств в исторических произведениях Т. Кераше-ва являются сравнения. Автор использует как полные, так и неполные сравнения; полные, трехэлементные сравнения привлекаются чаще. В структурном отношении языку произведений писателя свойственны сравнения-слова и сравнения-словосочетания, выраженные именем существительным с зависимым словом. Сравнения второго типа более частотны. В предложении они выполняют функцию обособленного обстоятельства или составного именного сказуемого. В текстах Т. Керашева сравнения используются при описании природы и внешности персонажей.
Литература
1. Керашев Т.М. Абадзехский охотник // Керашев Т.М. Избранные произведения. Т. 2. Майкоп, 1988. [Абдзэхэ шэк1ожъыр: К1эрэщэ Т. Ытхыгъэмэ ащыщхэр. Ят1онэрэ тхылъ. Мыекъуапэ, 1988].
2. Виноградов В.В. О языке художественной литературы. М.: Гослитиздат, 1959.
3. Гишев Н.Т. Строение языка новелл Т. Керашева // Альманах «Дружба». 1983. № 1. (на адыг. яз.) [Гъыщ Н.Т. Шэрэщэ Т. иновеллэмэ абзэ игъэпсык1 // Альм. «Зэкъошныгъ». 1983. №1].
4. Ефимов А.И. Стилистика русского языка. М.: Просвещ., 1969.
5. Тхаркахо Ю.А. Выразительные средства адыгейского языка. Майкоп, 1994 (на адыг. яз.) [Тхьаркъохъо Ю.А. Адыгабзэм икъэгъэлъэгъок1э амалхэр. Мыекъуапэ, 1994].
6. Керашев Т.М. Абрек // Керашев Т.М. Избранные произведения. Т. 1. Майкоп, 1987. [Хьаджрэт: К1эрэщэ Т. Ытхыгъэмэ ащыщхэр. Апэрэ тхылъ. Мыекъуапэ, 1987].
7. Керашев Т.М. Дочь шапсугов // Керашев Т.М. Избранные произведения. Т. 2. Майкоп, 1988 [Шапсыгъэ пшъашъ: К1эрэщэ Т. Ытхыгъэмэ ащыщхэр. Ят1онэрэ тхылъ. Мыекъуапэ, 1988].
8. Керашев Т.М. Месть табунщика // Керашев Т.М. Избранные произведения. Т. 3. Майкоп, 1989 [Шахъомрэ пшъэшъэ пагэмрэ: К1эрэщэ Т. Ытхыгъэмэ ащыщхэр. Ящэнэрэ тхылъ. Мыекъуапэ, 1989].
№ 4 (59), 2015
"Филология. Библиотековедение
9. Керашев Т.М. Одинокий всадник // Керашев Т.М. Избранные произведения. Т. 2. Майкоп, 1988 [Шыу закъу: К1эрэщэ Т. Ытхыгъэмэ ащыщхэр. Ят1онэрэ тхылъ. Мыекъуапэ, 1988].
10.Щерба Л.В. Избранные работы по русскому языку. М.: 1957. References
1. Kerashev T.M. Selected works. Vol. 2. The hunter of Abadzekh. Maykop, 1988.
2. Vinogradov V.V. On the language of the fiction literature. Moscow: Goslitizdat, 1959.
3. Gishev N.T. The language structure in T. Kerashev's novels // Almanac "Druzhba". 1983. № 1 (in Adyg language).
4. Ephimov A.I. The stylistics of the Russian language. Moscow: Prosveshenye, 1969.
5. Tharkakho Y.A. of Adyg language. Maykop, 1994 (in Adyg language).
6. Kerashev T.M. Selected works. Vol. 1. Abreck. Maykop, 1987.
7. Kerashev T.M. Selected works. Vol. 2. The daughter of Shapsugs. Maykop, 1988.
8. Kerashev T.M. Selected works. Vol. 3. Revenge of the Herder. Maykop, 1989.
9. Kerashev T.M. Selected works. Vol. 2. The lone Rider. Maykop, 1988.
10. Sherba L.V. Selected works on the Russian Language. Moscow: Uchpedgiz, 1957.
Статья посвящена сопоставительному исследованию образных метафорических значений отсубстантив-ных прилагательных в даргинском и русском языках. В результате анализа метафорических связей производных признаковых слов с их производящими выявлены некоторые особенности формирования образных значений в семантической структуре дериватов в сравниваемых языках. Ключевые слова: даргинский язык, образное значение, метафора, производные прилагательные, русский язык.
FIGURATIVE MEANING SUBSTANTIVE ADJECTIVES IN DARGIN LANGUAGE
IN COMPARISON TO RUSSIAN
The article is devoted to the comparative study of figurative metaphorical meanings substantive adjectives in the Dargin and Russian languages. An analysis of the metaphorical connections derivatives attributive words with their generating revealed some peculiarities of figurative meaning in the semantic structure of the derivatives in the compared languages.
Keywords: Dargin language, figurative meaning, metaphor, derived adjectives, Russian.
Несмотря на большое количество работ, посвященных исследованию языковой природы переносных метафорических значений, остается малоизученным вопрос о возникновении образных значений в производных словах разных лексико-грамматических разрядов.
Сейчас является уже устоявшимся мнение о том, что семантическая связанность многозначных производных с их производящими базируется на конкретных лексических значениях производящих слов. В данном аспекте до сих пор изучались в основном прямые значения производящих и производных слов. В последние годы наблюдается повышенный интерес лингвистов к словообразовательному аспекту переносных значений [1, 2, 3]. Однако все сказанное выше можно отнести лишь к русскому языку. Даргинский язык в семантическом плане изучен слабо. В данной области можно отметить лишь статьи М.-Ш.А. Исаева [4, 5], которые сам автор называет «первым шагом» в
УДК 801.52
Г. А. ГАСАНОВА
ОБРАЗНЫЕ ЗНАЧЕНИЯ ОТСУБСТАНТИВНЫХ ПРИЛАГАТЕЛЬНЫХ В ДАРГИНСКОМ ЯЗЫКЕ В СОПОСТАВЛЕНИИ С РУССКИМ
UDC 801.52
G. A. GASANOVA
