ИСПОЛЬЗОВАНИЕ СПЕЦИАЛЬНЫХ ЗНАНИЙ ПРИ ОЦЕНКЕ ДОСТОВЕРНОСТИ ПОКАЗАНИЙ В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ: РЕТРОСПЕКТИВНЫЙ, ДОКТРИНАЛЬНЫЙ И ПРАКТИЧЕСКИЙ ПОДХОД Текст научной статьи по специальности «Право»

УДК 343.140.02

DOI 10.37399/2686-9241.2020.3.165-196

Использование специальных знаний при оценке достоверности показаний в уголовном судопроизводстве: ретроспективный, доктринальный и практический подход

Е.В. Носкова* а, Ю.А. Путинцева** ь

* Западно-Сибирский филиал, ФГБОУВО «Российский государственный университет правосудия», г. Томск, Российская Федерация

** Кузбасский региональный центр психолого-педагогической, медицинской и социальной помощи «Здоровье и развитие личности», г. Кемерово, Российская Федерация а NoskovaElena@mail.ru, ь 23jul@mail.ru

Введение. История формирования и становления судебной экспертизы как самостоятельного вида уголовно-процессуальной деятельности продолжительна и весьма неоднозначна. Закономерности ее возникновения и этапы развития предопределяют значимость экспертологии для современной правоприменительной практики. Появление и активное использование новых отраслей научного знания обусловливают их внедрение и влияние на уголовное судопроизводство, что наглядно демонстрируется на примере психологии. Теоретические основы. Методы. Теоретическая основа работы - научные разработки отечественных и зарубежных исследователей, посвященные исследованию возможностей и проблем использования специальных психологических знаний при оценке достоверности показаний, полученных в ходе досудебного и судебного производства по уголовному делу. Методы исследования - системный, исторический, логический, сравнительный и герменевтический.

Результаты исследования. Без психолого-педагогических специальных знаний невозможно представить себе современное производство по подавляющему большинству уголовных дел с участием несовершеннолетних. В статье проводится ретроспективный анализ применения неюридических знаний для выявления лжи в показаниях свидетелей, систематизируется опыт современной российской правоприменительной следственной и судебной практики, рассматриваются аргументы, приводимые в научных источниках и судебных решениях, посвященных применению специальных психологических знаний для обоснования и оценки достоверности показаний участников уголовного процесса. В работе исследуются актуальные возможности психологии и их потенциал для доказывания в ходе уголовного судопроизводства, приводятся позиции ученых, ранее исследовавших изучаемый комплекс материальных и процессуальных проблем.

Обсуждение и заключение. На основе имеющегося эмпирического опыта формулируется авторский вывод о целесообразности практического использования в процессе доказывания психологических исследований педагога-психолога, направленных на выявление психологических признаков достоверности и/или недостоверности информации, сообщаемой участниками уголовного судопроизводства, особенно в процессе формирования последовательности и в ходе доказывания, формулирования следственных версий, а также

© Носкова Е.В., Путинцева Ю.А., 2020

в целях обоснования выводов следователя и суда показаниями эксперта, специалиста, проводившего соответствующее исследование. В связи с выявленными проблемами обосновывается необходимость подготовки разъяснений на ведомственном уровне значимости и порядка использования специальных психологических знаний при производстве по уголовным делам.

Ключевые слова: возможности и проблемы использования специальных психологических знаний, эксперт, экспертиза, оценка достоверности показаний, педагог-психолог Для цитирования: Носкова Е.В., Путинцева Ю.А. Использование специальных знаний при оценке достоверности показаний в уголовном судопроизводстве: ретроспективный, доктринальный и практический подход // ПравосудиеЛ^йсе. 2020. Т. 2, № 3. С. 165-196. DOI: 10.37399/2686-9241.2020.3.165-196.

Using Specialized Knowledge in Assessing the Reliability of Testimony in Criminal Proceedings: a Retrospective, Doctrinal and Practical Approach

Elena V. Noskova* a, Julia A. Putintseva** b

* West Siberian Branch, Russian State University of Justice, Tomsk, Russian Federation

** Kuzbass Regional Center for Psychological, Pedagogical, Medical and Social Assistance "Health and Personal Development", Kemerovo, Russian Federation

For correspondence: a NoskovaElena@mail.ru, b 23jul@mail.ru

Introduction. The history of the formation and development of forensic examination as an independent type of criminal procedural activity is long and very ambiguous. The patterns of its occurrence and stages of development predetermine the importance of expertology for modern law enforcement practice. The emergence and active use of new branches of scientific knowledge determine their introduction and influence on criminal proceedings, which is clearly demonstrated by the example of psychology.

Theoretical Basis. Methods. The theoretical basis of the work is the scientific developments of domestic and foreign researchers devoted to the study of the possibilities and problems of using special psychological knowledge in assessing the reliability of testimony obtained in the course of pre-trial and judicial proceedings in a criminal case. Research methods - systemic, historical, logical, comparative and hermeneutic.

Results. Without psychological and pedagogical special knowledge, it is impossible to imagine modern proceedings in the vast majority of criminal cases involving minors. The article provides a retrospective analysis of the application of non-legal knowledge to reveal lies in the testimony of witnesses, systematizes the experience of modern Russian law enforcement investigative and judicial practice, examines the arguments given in scientific sources and court decisions on the use of special psychological knowledge to substantiate and assess the reliability of the testimony of participants in criminal proceedings.The work examines the current capabilities of psychology and their potential for proving in the course of criminal proceedings, cites the positions of scientists who previously studied the studied complex of material and procedural problems. Discussion and Conclusion. On the basis of the available empirical experience, the author's conclusion is formulated about the advisability of practical use in the process of proving psychological research of a teacher-psychologist aimed at identifying psychological signs of the reliability and/or unreliability of information reported by participants in criminal proceedings, especially in the process of forming a sequence and in the course of proving, formulating investigative versions, as well as in order to substantiate the conclusions of the investigator and the court with the

testimony of an expert, a specialist who conducted the corresponding study. In connection with the identified problems, the necessity of preparing explanations at the departmental level of the significance and procedure for using special psychological knowledge in criminal proceedings is substantiated.

Keywords: opportunities and problems of using special psychological knowledge, examination, expert, assessing the reliability of evidence, teacher-psychologist

For citation: Noskova, E.V. and Putintseva, Ju.A., 2020. Using specialized knowledge in assessing the reliability of testimony in criminal proceedings: a retrospective, doctrinal and practical approach. Pravosudie/Justice, 2(3), pp. 165-196. DOI: 10.37399/2686-9241.2020.3.165-196.

Введение

И стория использования неправовых знаний в ходе уголовно-процессуального доказывания весьма богата и разнообразна. Она начиналась с привлечения «сведущих лиц», в качестве которых привлекались любые люди, обладавшие знаниями, неизвестными большинству, или владевшие навыками, умениями, доступными единицам. Последовательное распространение применения отдельных видов знания привело к их узкой специализации в зависимости от отрасли научного знания. Современное разграничение применения в уголовном судопроизводстве специальных и экспертных знаний позволяет обогатить доказательственный процесс. Между тем методологические различия производства судебных экспертиз и формирования заключений специалиста во многом предопределили большую привлекательность использования первых. Тем не менее привлечение к уголовному процессу лиц, обладающих специальными знаниями, сохраняется в качестве самостоятельного источника доказательств, что особенно ценно в условиях формирования новых отраслей научного знания.

Теоретические основы. Методы

Различные виды специальных знаний не всегда были неотъемлемой частью доказывания по уголовным делам. История формирования института судебной экспертизы в уголовном процессе прошла длинный и достаточно тернистый путь. Однако привлечение «сведущих лиц» для целей осуществления правосудия - далеко не новое явление в уголовном процессе. Данный институт, вернее, его элементы были известны еще во времена Гиппократа [Гиппократ, 1936] и византийского императора Юстиниана [Дигесты Юстиниана, 1984]. История становления и развития института судебной экспертизы в мире и в России достаточно подробно изучена на страницах современной научной литературы [Петров, А.В., 2016; Россинская, Е.Р. и Зинин, А.М., 2015; Чистоногов, Н.А., 2018; и др.]. В этой связи, не вдаваясь в подробности сущности и значимости привлечения специальных знаний в уголовное судопроизводство, следует отметить, что в свое время возникшие в качестве новелл варианты использования специальных знаний в уголовном судопроиз-

водстве вошли в качестве естественного органичного элемента современного процесса доказывания. Без них уже невозможно представить процесс доказывания по большинству уголовных дел.

Кроме того, заслуживает внимания еще один аспект, обусловленный усложнением жизни общества. Развитие науки и техники, усиливающаяся специализация прикладных знаний не могли не наложить отпечаток и на процесс доказывания. С одной стороны, они обусловливают изменение состояния, структуры и динамики преступности, способов совершения преступлений, а также механизмов преступного поведения. С другой стороны, данные процессы предопределили возникновение новых сфер человеческой деятельности, а следовательно, и видов специальных знаний, которые потенциально могут быть использованы при производстве по уголовным делам.

Р.С. Белкин в знаменитом труде «Курс советской криминалистики» указывал, что новые виды экспертиз появляются как итог вычленения из традиционных дополнительных дробных подвидов, что обусловлено возникновением новых задач и объектов; кроме того, они могут стать результатом работы по отысканию и основанию нетрадиционных инструментальных средств и оригинальных современных методов решения традиционных задач, стоящих перед криминалистикой [Белкин, Р.С., 1978].

Отдельные виды специальных знаний далеко не сразу нашли поддержку в научных кругах и отклик в практике доказывания. Как верно отмечает Г.М. Меретуков, процесс становления и развития экспертизы «неразрывно связан с достижением науки и техники, формированием логики научного исследования, появлением новых наук и методов. Причем очевидна четкая тенденция - сначала происходит некоторое открытие, затем его как бы адаптируют для нужд доказывания. Возможен и несколько отличный вариант - научно-технические достижения начинают широко использоваться на практике, в том числе и для совершенствования научно обоснованных рекомендаций по выявлению, раскрытию и расследованию преступлений, затем, как ответ на это -формируется соответствующий вид экспертиз» [Меретуков, Г.М., 2010, с. 14].

В качестве примера можно привести дактилоскопическую экспертизу, которая далеко не сразу стала органичным элементом процесса уголовно-процессуального доказывания [Авраменко, О.И., 2019], но тем не менее широко применяется в настоящее время. Психофизиологическое исследование или экспертиза с использованием полиграфа (детектора лжи) также не сразу нашли применение и признание в научных кругах и среди правоприменителей.

Выявленные историей экспертологии закономерности возникновения, становления, формирования значимости и правоприменительной практики действуют и в настоящее время. Сегодня без экспертизы не-

возможно представить себе производство по подавляющему большинству уголовных дел. Знания генетики, химии, баллистики, трасологии, психологии и пр. приобретают все большее значение для уголовно-процессуального познания. Со временем из «новы1х» они приобретают статус «традиционные». Кроме того, проведенный ретроспективный анализ применения неюридических знаний для вышвления лжи в показаниях свидетелей позволяет сделать два важнейших промежуточных вывода. Первый из них - о неэффективности использования в процессе уголовно-процессуального доказывания невалидные методов, основанные на недостаточно изученные и неподтвержденные вероятностных теориях. В то же время следует особо оговорить, что видится неэтичным и недопустимым критиковать исторический опыт за недостаточность научного подхода. Второй вывод - о наличии разнообразные исторических традиций и безусловном интересе общества к генезису и внешним проявлениям лжи.

Современная наука также не стоит на месте: появляются все новые и новые отрасли знания. Возрастающее влияние на уголовное судопроизводство, по нашему мнению, в последние годы демонстрирует психология. Во многом данная тенденция обусловлена наличием двух серьезных проблем уголовно-процессуального доказывания. Во-первых, в законе отсутствуют критерии и способы обеспечения обязательного свойства всех доказательств - достоверности - при наличии необходимости постоянной ее оценки и проверки. Наибольшую сложность, по нашему мнению, представляют оценка и проверка достоверности показаний участников уголовного судопроизводства, особенно при изменении их показаний. Во-вторых, необходимо исключить психологическое воздействие как со стороны допрашивающего лица, так и со стороны ины1х лиц. Наряду с прочим для решения указанных проблем должны применяться специальные знания в области психологии в ходе производства по уголовному делу.

Ряд участников уголовного судопроизводства не несут ответственности за дачу заведомо ложные показаний, а к тем, которые несут такую ответственность, на практике применяются несущественные виды наказаний1, которые несоизмеримы с тем, какой вред может быть причинен введением следователя, дознавателя и суда в заблуждение. Помимо этого, большое количество уголовных дел, которые были возбуждены по признакам преступления, предусмотренного ст. 307 Уголовного кодекса Российской Федерации (УК РФ), быьли прекращены либо приостановлены на стадии предварительного расследования [Карпенко, О.А., 2018, с. 3]. Поэтому важно еще на этапе досудебного производства или,

1 См., например: Приговоры судов по ст. 307 УК РФ Заведомо ложные показание, заключение эксперта, специалиста или неправильный перевод. URL: http://sud-praktika.ru/precedent/category/1159.html (дата обращения: 05.08.2020).

по крайней мере, до вынесения итогового судебного решения по делу исключить такую возможность. Соответственно, существует практическая потребность специального анализа показаний участников уголовного судопроизводства как в досудебных стадиях, так и на стадии судебного производства по уголовному делу.

Подтверждением этому служит дополнение Перечня родов (видов) судебных экспертиз, выполняемых в федеральных бюджетных судебно-экспертных учреждениях Минюста России, и Перечня экспертных специальностей, по которым предоставляется право самостоятельного производства судебных экспертиз в федеральных бюджетных судебно-экспертных учреждениях Минюста России2. В 2017 году появилась возможность в рамках психологической экспертизы проводить такие новые виды судебной экспертизы, как «исследование психологии человека» и «психологическое исследование информационных материалов», что было обусловлено главным образом объективными потребностями правоприменительной практики и криминализацией деяний, направленных на побуждение детей к суицидальному поведению.

Различные механизмы и прикладные способы выявления истины или установления признаков частичной или полной неискренности во внешнем поведении и реакциях человека привлекали к себе внимание издавна. Это объяснимо, ведь в корне вопроса лежит глубокое убеждение в том, что физическое состояние всегда непосредственно связано с переживаемыми человеком эмоциями. Нередко в литературе находятся свидетельства того, как с целью установления истины в процессе доказывания в уголовном судопроизводстве использовались внешние проявления физиологических изменений организма допрашиваемого человека вследствие его страха, стыда, радости, страданий, удивления, гнева и других эмоциональных переживаний.

В этой связи в сборнике законов Древней Индии, составленном еще в V в. до н. э., отмечена необходимость обращать внимание на особые признаки поведения свидетеля, из которых непременно следовал вывод о сообщении ложной информации: «Внутреннее настроение людей надо узнавать по внешним признакам: по звукам [голоса], цвету [лица], движениям, глазам и жестам»; «По выражению лица, по движениям, походке, жестам, речи, по изменению [выражения] глаз и лица

2 Приказ Министерства юстиции Российской Федерации от 19 сентября 2017 г. № 169 «О внесении изменений в приложения № 1 и № 2 к приказу Минюста России от 27 декабря 2012 г. № 237 "Об утверждении Перечня родов (видов) судебных экспертиз, выполняемых в федеральных бюджетных судебно-экспертных учреждениях Минюста России, и Перечня экспертных специальностей, по которым представляется право самостоятельного производства судебных экспертиз в федеральных бюджетных судебно-экспертных учреждениях Минюста России"». URL: https://www.garant.ru/ products/ipo/prime/doc/71673868/ (дата обращения: 05.08.2020).

улавливается сокровенная мысль» (Законы Ману [Il'in, G.F., ed., 1992]). В III веке до н. э. в Древнем Китае довольно распространенным считался метод использования рисовой муки в целях распознавания лжи. Лицу, подозреваемому в совершении преступления или иного проступка, помещали в рот рисовую муку. Считалось, что она позволяла оценить физическое состояние человека: если мука через некоторое время сохраняла сухость, то подозреваемого признавали виновным. В дальнейшем сходным образом действовали испанцы. В тех же целях они использовали свой «детектор» - так называемый «судебный ломоть» (кусок сухого хлеба): его следовало разжевать и проглотить. Аналогично куски освященного хлеба или сыра служили средством испытания подозреваемых в средневековой Англии.

В основу метода, проиллюстрированного не единожды в истории, положены наблюдения за физиологическими проявлениями человеческого организма. Страх и иные эмоциональные переживания, особенно связанные с предстоящим потенциальным выявлением лжи, влекут особую физиологическую реакцию организма, ограничивающую работу слюновыделительных желез, так называемое «пересыхание во рту». Считается, что стресс влечет сокращение или даже прерывает выделение слюны.

На протяжении веков люди в целях установления виновности лица применяли методы выявления лжи, основанные на повышении непроизвольных колебательных движений кистей рук, ног, лица, головы, всего туловища, голосовых связок, не контролируемых допрашиваемым. Например, человек, когда ему задавали вопрос, при ответе на него должен был держать в руках хрупкий предмет, например яйцо птицы. Если при этом скорлупа яйца повреждалась, допрашиваемого признавали виновным. В Индии знание о данной особенности человеческой физиологии использовалось в тех же целях. Так, лицу, подозреваемому в совершении преступления, задавали ряд вопросов, включающий в себя как нейтральные, так и важные для допрашивающего позиции, связанные с обстоятельствами выясняемого события. Человек при ответе на них должен был одновременно несильно ударять в гонг. Считалось, что, когда вопрос вызывал эмоциональные переживания (страх, стыд, радость, страдания, удивление, гнев), при ответе на него удары усиливались и звук становился громче, человек терял способность тщательно контролировать свои действия. Примечательно, что отдельные испытания, направленные на установление ложности сообщаемых сведений, встречались в некоторых культурах вплоть до конца XX столетия.

Приведенные примеры указывают на то, что общество с древнейших времен обращало пристальное внимание на всевозможные методы и средства «установления истины», основанные на внешнем проявлении внутренних переживаний и доступные для понимания современников. Но рассмотренный выше опыт применения методов выявления

скрытых смыслов является лишь техническим применением наблюдаемых внешних физиологических проявлений человека в четких прикладных целях. При этом не предпринимались попытки научного осмысления неоднозначного механизма психофизиологических реакций, что не позволяет объективно оценить полезный эффект их эмпирического использования. В первую очередь это касается определения допустимости и достоверности полученных при их применении результатов.

С конца XVIII в. приобретают популярность общая и особенно прикладная психология. Именно тогда были опубликованы первые научные труды, посвященные применению знаний в области психологии в ходе уголовного судопроизводства. В них освещались психологические особенности личности преступника, приводились примеры и иллюстрировались возможные варианты использования достижений психологии для целей правосудия (их авторами были И. Фредрейх, К. Экартсгаузен, И. Гофбауэр и др.). В Западной Европе впервые осуществили ряд психологических экспериментов с целью выявить неочевидную и скрываемую информацию Юрген Клейн и Макс Вертгеймер. Именно они обнародовали результаты своих трудов в научной статье «Психологическая диагностика состава преступления» в 1904 г. [Дикий, И.С., 2016, с. 120]. Новизна и актуальность их концепции состояли в применении классического ассоциативного эксперимента для целей установления информации, скрываемой «подопытным» лицом.

Отечественные исследователи-правоведы обратились к потенциалу использования достижений психологии в ходе производства по уголовному делу лишь во второй половине XIX в. В это время были опубликованы отдельные труды - «Уголовное право» Б.Л. Спасовича (1863), «Очерки судебной психологии» А.А. Фрезе (1874), - в которых данный вопрос освещался наряду с прочими. В дальнейшем в России наблюдается резкий всплеск интереса к исследуемому вопросу. Достаточно указать, что в 1889 г. физиолог И.Р. Тарханов установил корреляцию и взаимную зависимость между динамикой эмоциональных переживаний человека и электрической активностью поверхности его кожного покрова. Автор подчеркнул тот факт, что человек неспособен лишь усилием воли повлиять на внешние проявления организма или скорректировать их, особенно вследствие пережитого аффекта. В 1902 году была обнародована первая работа В.М. Бехтерева, в которой основной акцент сделан на описание экспериментальных психологических исследований памяти, эмоций и ассоциаций лиц, совершивших преступные деяния. Ученый прежде всего ставил перед собой цель установить и выявить проявления «притворства» в среде исследуемой группы. Основные идеи В.М. Бехтерева получили свое дальнейшее развитие в последующих трудах автора. В частности, в 1912 г. он последовательно и весьма подробно охарактеризовал свой авторский «объективно-психологический» метод в книге «Объективно-психологический метод в при-

менении к изучению преступности». По мнению исследователя, следует изучать «...преступление как человеческое деяние во всей совокупности обусловивших его влияний, общих и частных, внешних и индивидуальных, отдаленных и близких, которые воздействовали как на данное преступление, так и на саму личность» [Бехтерев, В.М., 2010].

В XX веке уже были представлены результаты серьезной работы по изучению психологии преступников и лиц, отбывающих наказание за совершенные деяния, особенностей быта представителей преступного мира, закономерностей формирования показаний участников уголовного судопроизводства (в том числе свидетелей, потерпевших, подозреваемых) и причин появления ложных сведений в них. В этой сфере представляют интерес работы А.Е. Брусиловского, Я.А. Канторовича, А.С. Тагера и других. Во многом в их основу положены результаты эмпирических исследований мозга и психической деятельности человека, проведенных в институте, возглавляемом В.М. Бехтеревым, труды по судебной психологии А.Ф. Кони.

В ранний советский период наиболее яркий след в истории исследуемой проблематики оставил Александр Романович Лурия, который провел серию исследований по выявлению ложных ответов у людей, причастных к совершению различных видов преступлений, в Московском институте психологии в 1923 г. Само исследование состояло из двух частей: в первой выявлялись информативные признаки предлагаемых методик, а во второй устанавливалось, как их проверить в реальных условиях раскрытия преступлений. В указанных исследованиях А.Р. Лу-рия в качестве отправной точки использовал достижения отечественной науки: медицины и физиологии - с опорой на учение И.М. Сеченова и И.П. Павлова о высшей нервной деятельности человека, в работах которых неоднократно обращалось внимание на установленную взаимную связь психической активности и физиологической деятельности человеческого организма. Помимо этого, А.Р. Лурия в ходе исследований использовал и метод «ассоциативного эксперимента». В результате им была создана «Сопряженная моторная методика», базирующаяся на принципе опосредованной оценки эффективности эмоциональных стимулов, позволяющем оценить их полезный эффект. А.Р. Лурия считал, что «единственная возможность изучить механику внутренних (скрытых) процессов сводится к тому, чтобы соединить эти скрытые процессы с какими-нибудь одновременно протекающими рядом доступными для непосредственного наблюдения процессами поведения, в которых закономерности и соотношения находили бы себе отражение» [Лурия, А. Р., 1928, с. 52]. Результаты эмпирических исследований А.Р. Лурия вызвали научный и практический интерес и получили признание как среди отечественных ученых, так и за рубежом.

Тем не менее отечественная практика применения методов выявления неискренности и искажения информации в ходе осуществления

правосудия неоднократно подвергалась критике. Как следствие, ряд ученых, следуя этой тенденции, негативно оценивали методику А.Р. Лу-рия, давая ей весьма нелестную характеристику, упоминая как варварство, мракобесие, недопустимый нажим на личность, дающий суду возможность искажать реальные факты. С 30-х годов под влиянием цензуры публиковались лишь труды, в которых применение психодиагностики в уголовном процессе оценивалось исключительно негативно. По мнению А.Я. Вышинского, «использование психологической диагностики в уголовном процессе - это не только абсурд, но и грубейшее нарушение прав человека» [Вышинский, А.Я., 1937, с. 60]. Более того, М.С. Строгович, анализируя данную проблематику, утверждал, что «методы инквизиционного процесса выигрывают в своей примитивности и откровенности по сравнению с "научными" гнусностями представителей "нового направления"» [Строгович, М.С., 1968, с. 114-115].

Думается, данные подходы во многом обусловлены недостаточным развитием науки психологии на территории бывшего Советского Союза и скептическим отношением к результатам зарубежных исследователей со стороны отечественных специалистов. Кроме того, не исключено идеологическое влияние. К сожалению, отрицание «не вписанных в систему» факторов не способствует достижению истины, что обосновано учеными, занимающимися теорией факторной системы.

В дальнейшем психологические исследования, направленные на установление неискренности, предотвращение частичного искажения информации и лжи, выявление их причин и закономерностей формирования, проводятся, к сожалению, за рубежом. Особое внимание зарубежных специалистов привлекали вербальные и невербальные признаки и проявления допрашиваемых лиц в момент производства следственных действий. В качестве научной базы для подобных исследований, с одной стороны, служат выводы ученых, не ставивших своей основной целью проверку и распознавание на предмет соответствия правде информации, однако внесших существенный вклад в развитие психологии личности: З. Фрейда, К.Г. Юнга, А. Маслоу и др. С другой стороны, для тех же целей «приспособлены» наработки последователей бихевиоризма (направление в психологии, изучающее поведение человека как объективный феномен психики), а также специалистов (П. Экман, А. Грег, Э. Берн, Э. Шостром, Д. Моррис, Р. Краус, А.Д. Гриндер, Д. Коннор, А. Пиз и Б. Пиз, Р. Бендлер, Д. Сеймор и др.), труды которых непосредственно посвящены экспериментам и анализу поведенческих реакций людей.

В качестве широкого прикладного применения данных синтезированных исследований на современном этапе следует отметить возможности использования знаний о различных особенностях и проявлениях человеческого организма, причем как всех вербальных, так и невербальных. На них могут ориентироваться специалисты различных сфер профессиональной деятельности, например служащие кадровых под-

разделений при приеме на работу или сотрудники таможенных органов в процессе организации таможенного контроля. В качестве иллюстрации можно назвать методики по обнаружению лжи Пола Экмана, Белла де Пауло и др. Однако они не вполне применимы к уголовному судопроизводству.

Среди современных российских ученых эта тема все еще является мало изученной. По мнению В.В. Знакова, незначительный интерес ученого сообщества к изучению вопросов выявления неискренности и искажения информации в уголовном судопроизводстве объясняется продолжающимся влиянием на современную юридическую доктрину идей излишне политизированного советского общества, в котором не моли быть обнародованы нелицеприятные проявления личности советского человека. Кроме того, отрицание потенциала и эффективности использования данных методик, по мнению автора, может быть связано с определением содержания важнейших категорий: «правда», «ложь», «обман» [Знаков, В.В., 1994].

Изучая тему лживости и правдивости, следует обращаться и к сфере изучения экзистенциальной психологии - направления, исходящего из анализа уникальности жизни конкретного человека, не использующего общие подходы и схемы, основывающегося на идеях гуманизма. Она способствует пониманию того, что, проводя исследования в рамках возможности определения достоверности/недостоверности сообщаемой определенным человеком информации, необходимо замечать не только «универсальные» внешние проявления правдивости или лживости, но и его исключительно индивидуальные, уникальные проявления и особенности. Например, «демонстративному типу характера в принципе свойственно приукрашивать или видоизменять информацию», а «тревожность в невербалике психастеника можно принять за попытку обмануть», утверждает М.Е. Бурно [Бурно, М.Е., 2008]. Помимо этого, известные исследователи человеческого поведения в стрессовых ситуациях и проявлений аффекта в речи Е.И. Горошко, С.С. Галагудзе, М.С. Силантьева, Д.Л. Спивак и другие обращали внимание на то, что «необычное психофизиологическое состояние отражается на ассоциативном поведении по трем параметрам, а именно: резко повышается контекстуаль-ность, ситуативность и оценочность реакций. При этом гендерный параметр существенного влияния на особенности проявления вербального ассоциативного поведения не оказывает» [Горошко, Е.И., 2001].

Возможность выявления признаков достоверности/недостоверности сообщаемой информации в рамках судебно-психологической экспертизы и на сегодняшний день в России является предметом споров. Так, О.Д. Ситковская считает: «Теоретически к компетенции судебно-пси-хологической экспертизы могут быть отнесены любые вопросы психологического содержания (личностные особенности, психические состояния обвиняемых, потерпевших, свидетелей), значимые для доказыва-

ния или имеющие непосредственно уголовно релевантное значение, для решения которых необходимы специальные профессиональные познания в области научной психологии; жестко зафиксировать все психологические вопросы, которые могут возникать в связи с расследованием конкретного уголовного дела, практически невозможно» [Ситков-ская, О.Д., 2002, с. 25].

В 70-е годы прошлого столетия М.М. Коченовым были разработаны «предметные виды судебно-психологической экспертизы» [Сафуа-нов, Ф.С., 1998, с. 24-25] и к компетенции эксперта-психолога отнесена возможность определения:

• способности свидетелей, подозреваемых, обвиняемых и потерпевших с учетом их индивидуально-психологических и возрастных особенностей, а также уровня и состояния умственного развития правильно воспринимать имеющие значение для дела обстоятельства и давать о них правильные показания;

• способности потерпевших от преступлений против половой свободы и половой неприкосновенности правильно воспринимать характер и значение совершенных с ними действий;

• способности несовершеннолетних подозреваемых и обвиняемых, страдающих умственной отсталостью, не связанной с психическими заболеваниями, в полной степени сознавать значение своих действий и руководить ими;

• наличия или отсутствия у лица в момент совершения противоправных действий состояния физиологического аффекта;

• возникновения разнообразных явлений в психике человека, препятствующих нормальному осуществлению им профессиональных функций (в авиации, автомобильном и железнодорожном транспорте, в работе оператора автоматизированных систем на производстве и т. п.);

• наличия или отсутствия у лица в период, предшествующий смерти, психического состояния, предрасполагающего к самоубийству [Ко-ченов, М.М., 1979, с. 29].

Нельзя не отметить, что потенциал и область профессиональной компетенции экспертов-психологов не следует ограничивать лишь шестью указанными направлениями. Возможности данного вида экспертиз много шире. Даже его автор, М.М. Коченов, достаточно дальновидно прогнозировал, что приведенный перечень не является исчерпывающим и «не очерчивает жестких границ... судебно-психологической экспертизы. Дальнейшее развитие ее теории и практики безусловно приведет к существенному расширению представлений о возможностях этого относительно нового для нашего уголовного процесса вида экспертного исследования» [Коченов, М.М., 1979, с. 29].

В российской юридической психологии широко распространено мнение, согласно которому оценка достоверности показаний как неотъемлемый элемент процесса доказывания относится к исключитель-

ной компетенции суда. Такая оценка должна осуществляться путем сопоставления их с другими доказательствами, в том числе соотнесения с показаниями, полученными ранее от того же участника уголовного судопроизводства, в случае изменения их сути или показаниями других участников уголовного судопроизводства. Имеют место следующие утверждения: «Судебно-психологическая экспертиза не решает вопроса о достоверности показаний, установление которой составляет прерогативу правоохранительных органов» [Коченов, М.М., 1991, с. 25]; «Оценка показаний (их полноты, достоверности, соответствия другим материалам дела) является исключительной прерогативой судеб-но-следственных органов. экспертиза направлена исключительно на субъекта, дающего показания, а не на его показания» [Сафуанов, Ф.С., 1998, с. 160]; «Психологическая экспертиза не вправе решать вопрос об истинности или ложности показаний. а должна лишь оказывать помощь следственным и судебным органам в правильной оценке показаний» [Тихонов, Ю.С., 1975, с. 29].

Отдельного внимания заслуживает выделение в трудах зарубежных исследователей перечня факторов, оказывающих влияние не только на полноту, но и на правильность показаний свидетелей. В этом аспекте примечательна работа Х. Деттенборна «Судебная психология. Психологическая экспертиза достоверности». В частности, автор считает, что эксперту-психологу важно производить разностороннюю оценку психического и личностного развития конкретного участника уголовного судопроизводства, устанавливая все возможные факторы, свидетельствующие как за, так и против достоверности его показаний. По его мнению, обязательно должно быть тщательно проанализировано поведение человека во время производства следственных действий, особенно при даче им показаний, однако особо внимательно следует осуществлять исследование содержания самих показаний. Ученый подчеркивает важность оценивания степени их последовательности, логичности, наличия или отсутствия в них внутренних противоречий, отражения эмоциональных переживаний и их степени [Деттенборн, Х., 1985, с. 37]. Важность наличия подобных исследований омрачается их в определенной степени поверхностностью, ограниченностью предложений, недостаточной систематизированностью и описательным характером, а особенно - непредставленностью столь важных для практических работников экспертов-психологов четких психологических критериев достоверности и/или недостоверности исследуемых показаний.

Между тем зарубежная практика производства судебно-психологи-ческих исследований с точки зрения достоверности показаний несовершеннолетних участников уголовного судопроизводства представляет неподдельный интерес. О.Д. Ситковскую изучение экспертных заключений привело к выводу, что «психологический анализ показаний может быть весьма полезными для последующей оценки достоверности

показаний следователем и судьей. Поэтому мы считаем, что к компетенции эксперта-психолога относится не только решение вопроса о принципиальной способности свидетеля правильно воспринимать имеющие значение для дела обстоятельства и давать о них показания, но и исследование психологических признаков достоверности самих показаний» [Ситковская, О.Д., 2002, с. 30]. «Речь идет именно об имеющих психологическую природу признаках, установление которых невозможно без использования психологических познаний. Как известно, закон имеет в виду проведение экспертизы во всех случаях, когда решение того или иного вопроса требует применения специальных познаний...» [Ситковская, О.Д., 2002, с. 30]. И еще одно важное положение: «.при экспертизе свидетельских показаний психолог может предъявить доводы "за" и "против" их психологической достоверности, которые, как и любой другой вывод эксперта, подлежат оценке и проверке следствием и судом. Поэтому речь не идет о подмене деятельности суда в оценке достоверности показаний. Эксперт психолог может дать заключение относительно психологической стороны достоверности, то есть по вопросам, связанным с психическими процессами, явлениями, входящими в его компетенцию» [Ситковская, О.Д., 2002, с. 31].

Тема 12 «Новые направления судебно-психологических исследований» современной Программы подготовки экспертов в системе судебно-экспертных учреждений Минюста России 2005 года по экспертной специальности 20.1 «Исследование психологии и психофизиологии человека» не может быть освоена без изучения специальной литературы по психологии обмана, психологии лжи, психологии манипулирования. В нее также включены методологические принципы экспертизы данного вида. Изданный по решению Научно-методического совета Российского федерального центра судебной экспертизы при Минюсте России «Библиографический указатель литературы по судебной экспертизе за 2012-2014 годы»3 содержит работы Л.Р. Грибова, В.Ф. Енгалычева, И.Г. Моисеевой, О.В. Жбанковой, О.А. Славгородской, Ю.В. Солодуна, Г.К. Кравцовой, Е.Н. Холоповой и других исследователей, посвященные возможности установления психологических и психофизиологических индикаторов скрываемой информации в разделе «Судебно-психологи-ческая экспертиза». Работы указанных авторов входят в перечень источников, рекомендованных для использования при производстве су-дебно-психологических экспертиз.

В ходе заседания Ученого совета РФЦСЭ при Минюсте России 9 декабря 2015 г. обсуждались результаты опроса ответственных работни-

3 Библиографический указатель литературы по судебной экспертизе за 20122014 годы / Федеральное бюджетное учреждение Российский федеральный центр судебной экспертизы при Министерстве юстиции Российской Федерации. М. : ФБУ РФЦСЭ при Минюсте России, 2015.

ков судов, Верховного Суда Российской Федерации, Генеральной прокуратуры Российской Федерации, Следственного комитета Российской Федерации относительно необходимости создания новых родов (видов) судебных экспертиз в судебно-экспертных учреждениях Минюста России4. Участвовавшие отметили, что примерно половина предлагаемых экспертиз фактически уже проводились на тот момент, но под другими названиями. Было указано, что интересующие нас исследования проводятся в рамках специальностей существующих родов судебной экспертизы при решении отдельных задач. Согласно верному замечанию профессора В.Я. Колдина, «сделанное обобщение отражает социальный заказ на развитие новых родов (видов) судебной экспертизы»5.

Важно отметить, что представители ученого сообщества и правоприменители перестали отрицать саму идею привлечения носителей специальных знаний для научного экспериментального обоснования искажения информации, имеющей значение для производства по уголовному делу. Все чаще стали проводиться научно-практические мероприятия, посвященные непосредственно перспективам использования судебно-психологической экспертизы в уголовном процессе, практическим и доктринальным проблемам комплексных или комиссионных экспертиз с участием психологов, вопросам развития новых научных направлений в сфере судебно-психологической экспертизы, а также актуальным проблемам исследований по видеозаписям следственных действий. Так, в 2017 г. была организована Международная научно-практическая конференция «Судебно-психологическая экспертиза и комплексные судебные исследования видеозаписей» (Российский государственный университет правосудия и Научно-исследовательский центр судебной экспертизы и криминалистики Калужского государственного университета имени К.Э. Циолковского). В марте того же года был проведен круглый стол в Главном управлении криминалистики Следственного комитета Российской Федерации с обсуждением потенциала производства судебных экспертиз по видеозаписям следственных действий, а также оперативно-розыскных мероприятий в целях установления достоверности показаний участников уголовного процесса.

Потребность следственных органов в анализе видеозаписей следственных действий как подозреваемых, так и потерпевших с целью определения их актуальной способности давать показания, а также наличия признаков сообщения недостоверной информации поставила за-

4 Стенограмма очередного заседания Ученого совета ФБУ РФЦСЭ при Минюсте России от 9 декабря 2015 г. URL: http://www.sudexpert.ru/uchsovet/

archive/2015.php (дата обращения: 05.08.2020). Там же.

дачу овладения навыками психологического анализа предоставленных следствием видеоматериалов, в том числе и с целью выявления признаков заученности, неискренности, подготовленности.

На сегодняшний день научную базу для производства судебных психологических исследований, направленных на выявление лжи во время производства следственных действий, составляют труды О.В. Гагиной, В.И. Гончаренко, А.Н. Гусева, В.Ф Енгалычева, С.Л. Коваль, М.М. Коче-нова, Г.К. Кравцовой, О.В. Кузнецова, Д.Я. Райгородского, В.И. Седина, Т.Н. Секераж, Ф.М. Сокирана, Е.Н. Холоповой, С.С. Шипшина [Енгалы-чев, В.Ф., и др., ред., 2017; Гончаренко, В.И. и Сокиран, Ф.М., 1990, Енгалычев, В.Ф. и Юнда, А.В., 2010; Енгалычев, В.Ф. и Шипшин, С.С., 2013а; Енгалычев, В.Ф. и Шипшин С.С., 2013Ь; Коченов, М.М., 2010; Райгородский, Д.Я., 2011; Романова, Н.М. и Самохина, М.А., 2007] и др.

В современной России действует несколько площадок, занимающихся подготовкой и сертификацией судебных экспертов-психологов, первая из них создана на базе Минюста России. Основным учреждением в системе Минюста России, которому делегировано право сертификации психологов, является Южный региональный центр судебных экспертиз в Ростове-на-Дону. Помимо этого, в большинстве регионов страны имеются свои экспертно-криминалистические центры, в которых работают эксперты-психологи, проводящие экспертные исследования в соответствии с ведомственными рекомендациями. В системе Министерства здравоохранения Российской Федерации предусмотрена подготовка экспертов-психологов на базе ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии имени В.П. Сербского Минздрава России». Здесь программа ориентирована на систему здравоохранения и реализуется в форме послевузовского дополнительного профессионального образования. Третья площадка создана под эгидой Министерства науки и высшего образования Российской Федерации, где ведется подготовка психологов-экспертов на психологическом факультете Санкт-Петербургского государственного университета в форме очного повышения квалификации дипломированных психологов. В этой же структуре полная подготовка экспертов-психологов проводится на кафедре общей и юридической психологии факультета психологии Калужского государственного педагогического университета имени К.Э. Циолковского.

Следует отметить, что на начало 2020 г. обучение навыкам диагностики психологических признаков достоверности/недостоверности показаний участников судопроизводства, в рамках подготовки экспертов, отдельным курсом, в указанных учреждениях не проводится.

Современные отечественные исследователи при этом высказывают неоднозначное отношение к исследуемому институту. Часть ученых [Ситковская, О.Д. и Конышева, Л.П., 2001; Енгалычев, В.Ф., Кравцова, Г.К. и Холопова, Е.Н., 2016] поддерживают идею о внедрении су-

дебных психологических исследований, направленных на выявление лжи во время производства следственных действий, другие [Смирнова, С.А., и др., 2016] выступают против.

Недостаточная изученность узкоспецифических отраслей психологии, различные подходы к оценке объектов научного исследования, равно как и развитие возможностей познания разнообразия объективной действительности человеком, изменение критериев истинности и достоверности знания - все это подводит к мысли о необходимости формирования эмпирической базы, исключительно на основе которой можно будет говорить о возможности или невозможности установления достоверности показаний на основе соответствующих психологических исследований.

Результаты исследования

Изучение отечественной правоприменительной деятельности позволило выявить формирующуюся практику назначения, производства и использования в процессе доказывания комплексных судебных психологических экспертиз с предоставлением видеозаписи, а также психологических исследований специалиста педагога-психолога с предоставлением видеозаписи. Наше внимание привлекла работа отдела судебных психологов Государственной организации образования «Кузбасский региональный центр психолого-педагогической, медицинской и социальной помощи "Здоровье и развитие личности"» (ГОО «Кузбасский РЦППМС»), который с 2018 г. проводит указанный вид исследований.

За период с 2018 по 2019 г. в Кемеровской области в рамках производства по уголовным делам было назначено и проведено 14 судебных психологических исследований, направленных в том числе на выявление признаков заученности, подготовленности информации, сообщаемой участниками уголовного судопроизводства во время производства следственных действий, их неискренности. Из них 1 исследование проводилось в рамках материалов доследственной проверки, 11 - в стадии предварительного расследования и 1 - в рамках рассмотрения уголовного дела в суде. В связи с их производством было проведено пять допросов психолога в качестве специалиста. В ходе проведения психологического исследования проводился анализ состояния, поведения и речи лиц, отраженных на видеозаписи, в ходе различных следственных действий. Структура преступности представлена следующим образом: четыре исследования были назначены в связи с производством по ч. 4 ст. 111 УК РФ, три - по ч. 3 ст. 135 УК РФ, одно - по п. «г» ч. 2 ст. 117 УК РФ, два - по п. «б» ч. 4 ст. 132 УК РФ, два - по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ, еще по одному - по ч. 1 ст. 135 и п. «а» ч. 3 ст. 132 УК РФ.

п. «в» ч. 2 ст. 105 - 2 ч. 4 ст. 111 - 4 п. «г» ч. 2 ст. 117 - 1 п. «а» ч. 3 ст. 132 - 1 п. «б» ч. 4 ст. 132 - 2 ч. 1 ст. 135 - 1 ч. 3 ст. 135 - 3

Составы преступлений, при производстве по которым назначались исследования психолога

На рисунке наглядно представлено, что 100% исследований назначались в ходе производства по уголовным делам против личности. Из них половина направлена против жизни и здоровья личности (7 преступлений). Вторая половина в качестве непосредственного основного объекта имеет половую свободу (1 преступление) и неприкосновенность несовершеннолетних (6 преступлений). Только одно из них относится к категории небольшой тяжести, одно квалифицируется как тяжкое, а оставшиеся 12 - особо тяжкие преступления.

Одно исследование было назначено по материалам проверки по факту совершения насильственных действий сексуального характера. Здесь следует отметить, что данные, собранные в рамках проверки, вкупе с проведенным психологическим исследованием позволили определить наличие жестокого обращения с ребенком со стороны отца, написавшего заявление о совершении в отношении его сына насильственных действий сексуального характера. В результате этого по итогам доследственной проверки было отказано в возбуждении уголовного дела по ст. 132 УК РФ, а новое уголовное дело было возбуждено в отношении отца по ст. 117 УК РФ.

Заключения специалиста были использованы при обосновании принятия решения об отказе в возбуждении уголовного дела, равно как и при составлении обвинительных заключений по итогам предварительного следствия. Сами заключения специалиста наряду с иными доказательствами по уголовным делам были исследованы в ходе судебного разбирательства. Ни одно заключение специалиста не вызвало сомнений у судей, они были доступными и понятными для их восприятия, вследствие чего специалист ни разу не вызывался в судебные заседания для дачи дополнительных разъяснений.

На сегодняшний день наблюдается тенденция к увеличению потребности в исследованиях (в том числе и экспертных) в поведении, состоянии и речи подозреваемых, свидетелей и потерпевших признаков за-

ученности, подготовленности и неискренности в рамках расследования уголовных дел.

Так, если в 2018 г. правоохранительными органами в ходе предварительного расследования было назначено 3 психологических исследования, то в 2019 г. их количество увеличилось до 11. На февраль 2020 г. в производстве находится 3 исследования специалиста, направленных в том числе на выявление признаков заученности, подготовленности информации, сообщаемой участниками уголовного судопроизводства во время производства следственных действий, их неискренности.

В 2019 году в рамках расследования уголовного дела, возбужденного по ст. 111 УК РФ, психолог ГОО «Кузбасский РЦППМС» был привлечен в качестве специалиста, ознакомлен с видеозаписью допроса подозреваемого. Он провел анализ особенностей его состояния, поведения и речи. Впоследствии специалиста допросили. В ходе судебного разбирательства после ознакомления суда с протоколом допроса специалиста он был вызван в судебное заседание для дачи своего профессионального мнения относительно эмоционального состояния, особенностей поведения и речи подсудимого, показаний и заключения специалиста.

Данный пример не только демонстрирует порядок взаимодействия правоохранительных органов с психологами ГОО «Кузбасский РЦППМС» в ходе осуществления уголовного судопроизводства, но и является примером их успешной совместной работы. Кроме того, приведенная статистика свидетельствует о повышении внимания следователей Следственного комитета Российской Федерации, судейского сообщества к представленному виду исследований и указывает на их высокую востребованность.

Объектом приводимых исследований ни в коем случае не могут быть следственные действия. На это абсолютно верно указано в научных изданиях [Смирнова, С.А., и др., 2016].

В уголовно-процессуальном законе не регламентированы порядок, критерии и способы обеспечения достоверности доказательств, в то же время установлена обязанность ее оценки и проверки. В связи с тем, что субъекты уголовно-процессуального познания, в частности следователь, дознаватель, суд, не должны быть носителями знаний в области развивающейся науки психологии, то согласно ст. 68 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (УПК РФ) для разъяснения сторонам и суду вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию, может привлекаться лицо, обладающее специальными знаниями, - специалист. Его позиция, думается, не должна быть необоснованной, он, так же как и эксперт, вправе основывать свое заключение на положениях, «дающих возможность проверить

обоснованность и достоверность сделанных выводов на базе общепринятых научных и практических данных», как это регламентировано в законе6.

Отрадно, что в изученных нами материалах на разрешение эксперту и специалисту ставятся следующие вопросы (редакция, орфография и пунктуация сохранены):

1) находилось ли Лицо (как правило, подозреваемый, обвиняемый, потерпевший) в период производства записи следственного действия (чаще всего допроса) в каком-либо эмоциональном состоянии, которое могло оказать существенное влияние на его сознание и психическую деятельность?

2) имеются ли на видеозаписи признаки негативного психологического воздействия на данное Лицо?

3) имеются ли в речи Лица признаки заученности, подготовленности, неискренности?

Данные вопросы прямо не направлены на выяснение ложности или правдивости, они лишь обеспечивают формирование последовательности процесса доказывания при производстве по уголовному делу, а также способствуют обеспечению достоверности доказательственной базы и устранению выявленных противоречий и сомнений.

Сама по себе формулировка вопросов эксперту может быть подвергнута критическому анализу, что имеет значение скорее для представителей научного сообщества психологов, чем для лиц, ведущих уголовное судопроизводство.

Обсуждение и заключение

В связи с отсутствием единообразного подхода и универсальных рекомендаций практика использования в процессе уголовно-процессуального доказывания исследований, направленных на выявление психологических признаков достоверности/недостоверности информации, сообщаемой участниками уголовного судопроизводства во время производства следственных действий, в разных регионах России формируется по-разному. Достаточно осторожно к данному явлению относится и Верховный Суд Российской Федерации.

В частности, он исключил из обжалуемого в апелляционном порядке приговора Верховного суда Республики Бурятия от 27 декабря 2016 г. три заключения судебно-психологических экспертиз, обосновав это недопустимостью постановки перед экспертом правовъх вопросов, в том числе свя-заннъх с оценкой правдивости или лживости, т. е. достоверности или не-

6 Федеральный закон от 31 мая 2001 г. № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации». Доступ из справочной правовой системы «КонсультантПлюс».

достоверности, показаний подозреваемъж, даннъх ими в ходе производства

следственнъх действий7.

Разумеется, подобные вопросы не должны ставиться на разрешение эксперта, так как согласно ст. 8, 17, 87, 88 УПК РФ в их взаимосвязи вопросы о достоверности или недостоверности доказательств, в том числе подозреваемых в совершении преступлений лиц, отнесены к исключительной компетенции следователя, в производстве которого находится уголовное дело, или суда, если уголовное дело передано в суд для его рассмотрения по существу.

В то же время, по нашему мнению, это не исключает возможности привлечения специалиста-психолога для разъяснения сторонам и суду вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию, в случае выявления противоречий в показаниях или изменения показаний участниками процесса. Отметим: психическая деятельность участников уголовного судопроизводства неотделима от их поведения во время производства следственных и иных процессуальных действий, в частности дачи показаний и объяснений.

В ходе анализа эмпирической базы нам не встретились случаи, когда бы исследуемый вид доказательств был положен в основу приговора или иного итогового решения суда. Однако он активно использовался для корректировки последовательности и процесса доказывания в ходе досудебного производства по уголовному делу. Кроме того, появилась возможность вызвать для допроса эксперта, проводившего комплексную судебную психологическую экспертизу с предоставлением видеозаписи, а также специалиста - педагога-психолога, проводившего психологическое исследование с предоставлением видеозаписи. Полученные таким образом доказательства - показания эксперта или специалиста -потенциально могут быть положены в основу приговора или иного итогового решения по уголовному делу.

Значимость применения исследуемого вида специальных знаний в современном уголовном процессе мы видим в сочетании ряда возможностей:

• устранение противоречий, непоследовательности в показаниях участников уголовного судопроизводства, данных на разных стадиях или в ходе разных следственных действий (изменение существа показаний);

• обоснование необходимости производства определенных следственных действий;

• установление дополнительных фактических обстоятельств;

• обеспечение достоверности доказательств;

7 Апелляционное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 12 декабря 2017 г. № 3-АПУ17-8. URL: http:// www.vsrf.ru/stor_pdf.php?id=1551406 (дата обращения: 05.08.2020).

• исключение психологического воздействия со стороны как допрашивающего лица, так и иных лиц.

Думается, практическое использование в процессе доказывания комплексных судебных психологических экспертиз с предоставлением видеозаписи, а также психологических исследований специалиста педагога-психолога с предоставлением видеозаписи, направленных на выявление психологических признаков достоверности/недостоверности информации, сообщаемой участниками уголовного судопроизводства, должно состоять в формировании последовательности и процесса доказывания при производстве по уголовному делу; формулировании следственных версий, а также в возможности обоснования выводов следователя (дознавателя) и суда показаниями эксперта, специалиста, проводившего соответствующее исследование.

«Каждая новая для следственной и судебной практики экспертиза требует от назначающего ее лица решения многочисленных и непростых задач, - указывает С.Н. Шишков, - не решив их, следователь и суд рискуют получить от экспертов недостоверные выводы или неверно истолковать их. Каждая вновь внедряемая в практику экспертиза не только обещает расширить возможности судебного познания, но и таит в себе неведомые до этого опасности и риск» [Шишков, С.Н., 2000, с. 26]. Это указывает на необходимость разъяснений на ведомственном уровне (Министерство юстиции, Министерство внутренних дел Российской Федерации, Следственный комитет России), а также на уровне постановления Пленума Верховного Суда значимости и порядка использования специальных психологических знаний при производстве по уголовным делам.

Полученные результаты требуют дальнейшего научного осмысления, обоснованной критики и последующего распространения в уголовном судопроизводстве. Проведенный анализ нормативной, научной, а также эмпирической базы использования специальных исследований, направленных на выявление психологических признаков достоверности/ недостоверности информации, сообщаемой участниками уголовного судопроизводства, в уголовном процессе показывает, что, возможно, для современного состояния науки психологии «преждевременно включать анализ невербального поведения в экспертное исследование» [Смирнова, С.А., и др., 2016]. Вместе с тем актуальные потребности следственной и судебной практики обусловливают целесообразность внедрения в процесс доказывания экспериментальных прикладных психологических исследований и совершенствования правоприменительной практики.

Заявленный вклад авторов

Носкова Елена Викторовна - анализ и обобщение научной и эмпирической базы исследования; формулирование выводов и предложений.

Путинцева Юлия Анатольевна - подбор специальной литературы по исследуемой проблеме; подготовка эмпирической базы.

Список использованной литературы

Авраменко О.И. История развития дактилоскопии как метода идентификации личности и ее современное состояние в России // Концепт : науч.-метод. электрон. журн. 2019. № 11. URL: http://e-koncept.ru/2019/193070.htm (дата обращения: 05.08.2020). Белкин Р.С. Курс советской криминалистики : в 3 т. Т. 2: Частные криминалистические теории. М., 1978. 410 с.

Бехтерев В.М. Объективно-психологический метод в применении к изучению преступности // Юридическая психология : хрестоматия : [учеб. пособие] / авт.-сост. В.В. Романов. 2-е изд., перераб. и доп. М. : Юрайт, 2010. 471 с.

Бурно М.Е. О характерах людей. 3-е изд., испр. и доп. М. : Академический проект : Фонд «Мир», 2008. 639 с.

Вышинский А.Я. К положению на фронте правовой теории. М. : Юрид. изд-во НКЮ СССР, 1937. 60 с.

Гагина О.В., Кузнецов В.О., Секераж Т.Н. Психолого-лингвистическое исследование видеозаписи допроса: проблемы и возможные пути их решения // Психология и право. 2015. Т. 5, № 2. C. 93-104. URL: http://psyandlaw.ru/journal/2015/n2/Gagina_et_ al.phtml (дата обращения: 05.08.2020).

Гиппократ. Избранные книги. М. : Государственное издательство биологической и медицинской литературы, 1936. URL: https:// rusneb.ru/catalog/000199_000009_005274224/ (дата обращения: 05.08.2020).

Гончаренко В.И., Сокиран Ф.М. Психологическое воздействие в целях получения объективной информации при допросе // Криминалистика и судебная экспертиза. М., 1990. Вып. 41. С. 24-28. Горошко Е.И. Интегративная модель свободного ассоциативного эксперимента. М. : Ин-т языкознания РАН ; Харьков : РА-Каравелла, 2001. 318 с.

Деттенборн Х. Судебная психология. Психологическая экспертиза достоверности. М., 1985. 132 с.

Дигесты Юстиниана. Избранные фрагменты в переводе и с примечаниями И.С. Перетерского / отв. ред. Е.А. Скрипилев. М. : Наука, 1984. 456 c.

Дикий И.С. Современные психофизиологические методы выявления скрываемой информации. Ростов н/Д : Изд-во Южн. федер. ун-та, 2016. 124 с.

Енгалычев В.Ф., Кравцова Г.К., Холопова Е.Н. Судебная психологическая экспертиза по выявлению признаков достоверности/ недостоверности информации, сообщаемой участниками уголовного судопроизводства (по видеозаписям следственных действий и оперативно-разыскных мероприятий) : моногр. М. : Юрлитин-форм, 2016. 328 с.

Енгалычев В.Ф., Шипшин С.С. Практикум по судебно-психологи-ческой экспертизе. 2-е изд., перераб. и доп. Калуга : Изд-во Ка-луж. гос. пед. ун-та им. К.Э. Циолковского, 2013a. 286 с. Енгалычев В.Ф., Шипшин С.С. Психодиагностические методы исследования судебно-психологической экспертизы. 2-е изд., испр. и доп. Калуга : Изд-во Калуж. гос. пед. ун-та им. К.Э. Циолковского, 2013b. 355 с.

Енгалычев В.Ф., Юнда А.В. Проблема выявления недостоверных и ложных сообщений в экспертной беседе // Материалы Всероссийской научно-практической конференции с международным участием «Актуальное состояние и перспективы развития судебной психологии в Российской Федерации». Калуга: Изд-во Калуж. гос. пед. ун-та им. К.Э. Циолковского, 2010. С. 137-143. Законы Ману / пер. С.Д. Эльмановича, провер. и испр. Г.Ф. Ильиным ; Акад. наук СССР, Ин-т востоковедения. М. : Наука : Науч.-изд. центр «Ладомир», 1992. (Памятники литературы народов Востока). URL: http://www.koltunov.ru/WordLiterature/ZakonyManu. htm (дата обращения: 05.08.2020).

Знаков В.В. Категории правды и лжи в русской духовной традиции и психологии понимания // Вопросы психологии. 1994. № 2. С. 55-64. URL: http://www.voppsy.ru/issues/1994/942/942055. htm (дата обращения: 05.08.2020).

Карпенко О.А. Криминалистические средства и методы преодоления дачи заведомо ложных показаний свидетелями и потерпевшими : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2018. 26 с. Коченов М.М. Судебно-психологическая экспертиза. М., 1979.

Коченов М.М. Судебно-психологическая экспертиза: теория и практика. М. : Генезис, 2010. 352 с.

Коченов М.М. Теоретические основы судебно-психологической экспертизы : автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 1991. 46 с. Лурия А.Р. Сопряженная моторная методика и ее применение в исследовании аффективных реакций // Проблемы современной психологии. 1928. Т. 3. С. 46.

Меретуков Г.М. Судебная экспертиза на современном этапе развития уголовного судопроизводства России (Проблемы теории и практики) : моногр. Краснодар, 2010. 160 с.

Методика выявления психологических признаков достоверности/ недостоверности информации, сообщаемой участниками уголовного судопроизводства (по материалам следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий) : науч.-практ. пособие / под общ. ред.: В. Енгалычева и др. М. : Федер. мед. биофиз. центр им. А.И. Бурназяна, 2017. 130 с.

Петров А.В. История развития специальных знаний // Актуальные проблемы права : материалы V Междунар. науч. конф. (г. Москва, декабрь 2016 г.). М. : Буки-Веди, 2016. С. 18-20. URL: https://moluch.ru/conf/law/archive/224/11290/ (дата обращения: 05.08.2020).

Райгородский Д.Я. Практическая психодиагностика. Методики и тесты. М. : Бахрах, 2011. 672 с.

Романова Н.М., Самохина М.А. Изменение параметров невербального поведения при сообщении истинной и ложной информации // Вестник ТГУ. 2007. Вып. 12. C. 140-145.

Россинская Е.Р., Зинин А.М. История становления и развития института судебной экспертизы в России // Вестник Университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА). 2015. № 12. С. 17-36.

Сафуанов Ф.С. Судебно-психологическая экспертиза в уголовном процессе. М. : Гардарика : Смысл, 1998. 192 с.

Сборник научно-методических рекомендаций по выполнению криминалистических экспертиз звукозаписей речи / под. ред. С.Л. Коваля. СПб. : Центр речевых технологий. STC-D 106.2, 2000. 174 c. Ситковская О.Д. Психология свидетельских показаний. М.: Изд-во НИИ проблем укрепления законности и правопорядка при Генеральной прокуратуре Российской Федерации, 2002. 57 с.

Ситковская О.Д., Конышева Л.П. Психологическая экспертиза несовершеннолетних в уголовном процессе : науч.-метод. пособие. М. : Юнити-Дана, 2001. 72 с.

Смирнова С.А., Макушкин Е.В., Аснис А.Я. и др. О неправомерности определения достоверности показаний путем судебной экспертизы. Информационное письмо // Психология и право. 2016. Т. 6, № 3. С. 61-78. DOI: 10.17759/psylaw.2016060306.

Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. Т. 1. Основные положения науки советского уголовного процесса. М. : Наука, 1968. 468 с.

Тихонов Ю.С. Судебно-психологическая экспертиза в судопроизводстве по делам несовершеннолетних. Рязань, 1975. 34 с. Чистоногов Н.А. К вопросу о понятии, сущности и роли судебной экспертизы в уголовном судопроизводстве // Молодой ученый.

2018. № 36. С. 49-51. URL: https://moluch.ru/archive/222/52570/ (дата обращения: 05.08.2020).

Шишков С.Н. Специальные познания и здравый смысл в судебном доказывании // Законность. 2000. № 6. С. 23-27.

Brown J.M., Campbell E.A. Statement validity analysis // The Cambridge Handbook of Forensic Psychology. Cambridge : Cambridge University Press, 2010. P. 319-326.

Dettenborn H., Fröhlich H.-H., Szewczyk H. Forensische Psychologie. Berlin : VEB Deutscher Verlag der Wissenschaften, 1984. 394 p.

Horowitz S.W., Lamb M.E., Esplin P.W., Boychuk T.D., Krispin O., Reiter-Lavery L. Reliability of criteria-based content analysis of child witness statements // Legal and Criminological Psychology. 1997. Vol. 2, № 1. P. 11-21.

Köhnken G. Statement Validity Analysis and the detection of the truth // The detection of deception in forensic context / eds. P.A. Granhag, L.A. Stromwall. Cambridge, UK : Cambridge University Press, 2004. P. 41-63.

Lamers-Winkelman F., Buffing F. Children's testimony in the Netherlands: A study of statement validity analysis // International perspectives on child abuse and children testimoniy: Psychological Research and law. Thousand Oaks, CA : SAGE Publications, 1996. P. 45-62.

Leo R.A., Davis D. From false confession to wrongful conviction: Seven psychological processes // Journal of Psychiatry & Law. 2010. 38(1-2). Р. 9-56.

Leo R.A., Drisin S.A. The three errors: Pathways to false confession and wrongful conviction // Police interrogations and false confessions: Current research, practice, and policy recommendations / eds. G.D. Lassiter, C.A. Meissner. Washington, DC : American Psychological Association, 2010. P. 9-30.

Leo R.A. Police interrogation and American justice. Cambrige, MA : Harvard University Press, 2008.

Raskin D.C., Esplin P.W. Statement validity assessment: Interview procedures and content analysis of children's statements of sexual abuse // Behavioral Assessment. 1991. Vol. 13, № 3. P. 265-291. Steller M., Köhnken G. Criteria-Based Content Analysis // Psychological methods in criminal investigation and evidence / ed. D.C. Raskin. N. Y. : Springer-Verlag, 1989. P. 217-245.

Trankell A. Der Realitätsgehalt von Zeugenaussagen: Metodik der Aussagenpsychologie. Göttingen : Vandenhoek und Ruprecht, 1971. 174 p.

Undeutsch U. Statement reality analysis // Reconstructing the past: The role of psychologists in criminal trials / ed. A. Trankell. Deventer, the Netherlands : Kluwer, 1982. P. 27-56.

Vrij A. Criteria-based content analysis a qualitative review of the first 37 Studies // Psychology, Public Policy, and Law. 2005. Vol. 11, № 1. P. 3-41.

Wells G.L., Loftus E.F. Commentary: Is this child fabricating? Reactions to a new assessment technique // The suggestibility of children's recollections / ed. J. Doris. Washington, DC : American Psychological Association, 1991. P. 168-171.

Wojciechowski B. Classification tree: A step forward to standardized and accurate content analysis // EAPL + World Conference 2015 (Nuremberg, Germany, 4-7 August 2015). Abstracts. 2015. P. 292293.

References

Avramenko, O.I., 2019. [The history of the development of fingerprinting as a method of personal identification and its current state in Russia]. Koncept = [Concept. Scientific-methodical electronic journal], 11. Available at: http://e-koncept.ru/2019/193070.htm [Accessed 5 August 2020]. (In Russ.)

Bekhterev, V.M., 2010. Objective-psychological method as applied to the study of crime. In: V.V. Romanov, author-comp. Yuridicheska-ya psihologiya = [Legal psychology]. Reader. 2nd ed., revised and enlarged. Moscow: Yurajt. (In Russ.)

Belkin, R.S., 1978. Kurs sovetskoj kriminalistiki. V 3 t. Tom 2. Chast-nye kriminalisticheskie teorii = [A course of Soviet criminalistics. In 3 vols. Volume 2. Private criminalistic theories]. Moscow. (In Russ.) Brown, J.M. and Campbell, E.A. 2010. Statement validity analysis. The Cambridge Handbook of Forensic Psychology. Cambridge: Cambridge University Press. Pp. 319-326.

Burno, M.E., 2008. O harakterah lyudej = [On the characters of people]. 3rd ed., revised and enlarged. Moscow: Academic project; Peace Foundation. (In Russ.)

Chistonogov, N. A., 2018. [On the concept, essence and role of forensic examination in criminal proceedings]. Molodoj uchenyj = [Young Scientist], 36, pp. 49-51. Available at: <https://moluch.ru/ar-chive/222/52570/> [Accessed 5 August 2020]. (In Russ.) Dettenborn, H., 1985. Sudebnaya psihologiya. Psihologicheskaya ek-spertiza dostovernosti = [Forensic psychology. Psychological examination of reliability]. Moscow. (In Russ.)

Dettenborn, H., Fröhlich, H.-H. and Szewczyk, H., 1984. Forensische Psychologie. Berlin: VEB Deutscher Verlag der Wissenschaften. Digesty Yustiniana, 1984. Izbrannye fragmenty v perevode i s pri-mechaniyami I.S. Pereterskogo = [Selected Fragments in translation and with notes by I.S. Pereterskiy]. Ed. E.A. Skripilev. Moscow: Nau-ka. (In Russ.)

Dikij, I.S., 2016. Sovremennyepsihofiziologicheskie metody vyyavleni-ya skryvaemoj informacii = [Modern psychophysiological methods of revealing hidden information]. Rostov-on-Don: Izd-vo Yuzhn. feder. un-ta. (In Russ.)

Engalychev, V.F. and Shipshin, S.S., 2013a. Praktikum po sudeb-no-psihologicheskoj ekspertize = [Workshop on forensic psychological examination]. 2nd ed., revised and enlarged. Kaluga: Izd-vo Kaluzh. gos. ped. un-ta im. K.E. Tsiolkovskogo. (In Russ.) Engalychev, V.F. and Shipshin, S.S., 2013b. Psikhodiagnosticheskie metody issledovaniya sudebno-psikhologicheskoy ekspertizy = [Psychodiagnostic research methods of forensic psychological examination]. 2nd ed., revised and enlarged. Kaluga : Izd-vo Kaluzh. gos. ped. un-ta im. K.E. Tsiolkovskogo.

Engalychev, V.F. and Yunda, A.V., 2010. The problem of revealing inaccurate and false messages in an expert conversation. Materialy Vserossijskoj nauchno-prakticheskoj konferencii s mezhdunarodnym uchastiem "Aktual'noe sostoyanie i perspektivy razvitiya sudebnoj psi-hologii v Rossijskoj Federacii" = [Materials of the All-Russian scientific-practical conference with international participation "Current state and prospects of development of forensic psychology in the Russian Federation"]. Kaluga: Izd-vo Kaluzh. gos. ped. un-ta im. K.E. Tsiolkovskogo. (In Russ.)

Engalychev, V.F., et al., eds., 2017. Metodika vyyavleniya psiholo-gicheskih priznakov dostovernosti/nedostovernosti informacii, soob-shchaemoj uchastnikami ugolovnogo sud.oproizvod.stva (po materialam sledstvennyh dejstvij i operativno-rozysknyh meropriyatij) = [Methodology for identifying psychological signs of reliability/unreliability of information reported by participants in criminal proceedings (based on the materials of investigative actions and operational-search measures)]. Scientific and practical guide. Moscow: Feder. med. biofiz. tsentr im. A.I. Burnazyana. (In Russ.)

Engalychev, V.F., Kravcova, G.K. and Holopova, E.N., 2016. Sudebnaya psihologicheskaya ekspertiza po vyyavleniyu priznakov dostovernosti/nedostovernosti informacii, soobshchaemoj uchastnikami ugolovnogo sudoproizvodstva (po videozapisyam sledstvennyh dejstvij i ope-rativno-razysknyh meropriyatij) = [Forensic psychological examination

to identify signs of reliability/unreliability of information reported by participants in criminal proceedings (based on video recordings of investigative actions and operational-search measures)]. Monograph. Moscow: Yurlitinform. (In Russ.)

Gagina, O.V., Kuznecov, V.O. and Sekerazh, T.N., 2015. [Psychological and linguistic research of interrogation video recording: problems and possible solutions]. Psihologiya i pravo = [Psychology and Law], 5(2), pp. 93-104. Available at: <URL: http//psyandlaw.ru/journal/2015/ n2/Gagina_et_al.phtml> [Accessed 5 August 2020]. (In Russ.)

Hippocrates, 1936. Izbrannye knigi = [Selected Books]. Moscow: Gosudarstvennoe izdatel'stvo biologicheskoy i meditsin-skoy literatury. Available at: <https://rusneb.ru/catalog/000199_ 000009_005274224/> [Accessed 5 August 2020]. (In Russ.) Goncharenko, V.I. and Sokiran, F.M., 1990. [Psychological influence in order to obtain objective information during interrogation]. Krimi-nalistika i sudebnaya ekspertiza = [Criminalistics and Forensic Examination], 41. Moscow. (In Russ.)

Goroshko, E.I., 2001. Integrativnaya model' svobodnogo associativnogo eksperimenta = [An integrative model of a free associative experiment]. Moscow: In-t yazykoznaniya RAN; Har'kov: RA-Karavella. (In Russ.) Horowitz, S.W., Lamb, M.E., Esplin, P.W., Boychuk, T.D., Krispin, O. and Reiter-Lavery, L., 1997. Reliability of criteria-based content analysis of child witness statements. Legal and Criminological Psychology, 2(1), pp. 11-21.

Il'in, G.F., ed., 1992. Zakony Manu = [Manu's Laws]. Translated by S.D. El'manovich. Moscow: Nauka; Nauch.-izd. tsentr "Ladomir". [Literary monuments of the peoples of the East]. Available at: <http://www.koltunov.ru/WordLiterature/ZakonyManu.htm> [Accessed 5 August 2020]. (In Russ.)

Karpenko, O.A., 2018. Kriminalisticheskie sredstva i metody preodole-niya dachi zavedomo lozhnyhpokazanij svidetelyami i poterpevshimi = [Criminalistic means and methods of overcoming the giving of knowingly false testimony by witnesses and victims]. Abstract of Cand. Sci. (Law) Dissertation. Moscow. (In Russ.)

Kochenov, M.M., 1979. Sudebno-psihologicheskaya ekspertiza: = [Forensic psychological examination]. Moscow. (In Russ.) Kochenov, M.M., 1991. Teoreticheskie osnovy sudebno-psihologich-eskoj ekspertizy = [Theoretical foundations of forensic psychological examination]. Abstract of Dr. Sci. (Law) Dissertation. (In Russ.) Kochenov, M.M., 2010. Sudebno-psihologicheskaya ekspertiza: teori-ya i praktika = [Forensic psychological examination: theory and practice]. Moscow: Genesis. (In Russ.)

Kohnken, G., 2004. Statement validity analysis and the detection of the truth. In: P.A. Granhag, L.A. Stromwall, eds. The detection of deception in forensic context. Cambridge, UK: Cambridge University Press, 2004. P. 41-63.

KovaT, S.L., ed., 2000. Sbornik nauchno-metodicheskih rekomen-dacij po vypolneniyu kriminaHsticheskih ekspertiz zvukozapisej rechi = [Collection of scientific and methodological recommendations for the implementation of forensic examinations of sound recordings of speech]. St. Petersburg: Speech Technology Center. (In Russ.)

Lamers-Winkelman, F. and Buffing, F., 1996. Children's testimony in the Netherlands: A study of statement validity analysis. International perspectives on child abuse and children testimoniy: Psychological Research and law. Thousand Oaks: SAGE Publications. Pp. 45-62.

Leo, R.A. and Davis, D., 2010. From false confession to wrongful conviction: Seven psychological processes. Journal of Psychiatry & Law, 38(1-2), pp. 9-56.

Leo, R.A. and Drisin, S.A., 2010. The three errors: Pathways to false confession and wrongful conviction. In: G.D. Lassiter and C.A. Meissner, eds. Police interrogations and false confessions: Current research, practice, and policy recommendations. Washington, DC: American Psychological Association. Pp. 9-30.

Leo, R.A., 2008. Police interrogation and American justice. Cambrige, MA: Harvard University Press.

Luriya, A.R., 1928. Conjugated motor technique and its application in the study of affective reactions. Problemy sovremennoj psihologii = [Problems of Modern Psychology]. Volume 3. (In Russ.)

Meretukov, G.M., 2010. Sudebnaya ekspertiza na sovremennom etape razvitiya ugolovnogo sudoproizvodstva Rossii (Problemy teorii i prak-tiki) = [Forensic examination at the present stage of development of criminal proceedings in Russia (Problems of theory and practice)]. Monograph. (In Russ.)

Petrov, A.V., 2016. [History of the development of special knowledge]. Aktual'nye problemy prava: Materialy V Mezhdunar. nauch. konf = ["Actual Problems of Law". Proceedings of the V International Scientific Conference]. Moscow, December 2016. Moscow: Buki-Vedi. Pp. 18-20. Available at: <https://moluch.ru/conf/law/archive/224/11290/> [Accessed 5 August 2020]. (In Russ.)

Rajgorodskij, D.Ya., 2011. Prakticheskaya psihodiagnostika. Metodiki i testy = [Practical psychodiagnostics. Techniques and tests]. Moscow, Bahrakh. (In Russ.)

Raskin, D.C. and Esplin, P.W., 1991. Statement validity assessment: Interview procedures and content analysis of children's statements of sexual abuse. Behavioral Assessment, 13(3), pp. 265-291.

Romanova, N.M. and Samohina, M.A., 2007. Change of the parameters of nonverbal behaviour of a person telling false and true information. Vestnik TGU = [Bulletin TSU], 12, pp. 140-145. (In Russ.)

Rossinskaya, E.R. and Zinin, A.M., 2015. The history of the formation and development of the institution of forensic examination in Russia. Vestnik Universiteta imeni O.E. Kutafina (MGYUA) = [Bulletin Kutafin University], 12, pp. 17-36. (In Russ.)

Safuanov, F.S., 1998. Sudebno-psihologicheskaya ekspertiza v ugolovnom processe = [Forensic psychological examination in criminal proceedings]. Moscow: Gardarika; Smysl. (In Russ.)

Shishkov, S.N., 2000. [Special knowledge and common sense in judicial proof]. Zakonnost' = [Legality], 6, pp. 23-27. (In Russ.)

Sitkovskaya, O.D., 2002. Psihologiya svidetel'skih pokazanij = [The psychology of testimony]. Scientific and methodological manual. Moscow: Izd-vo NII problem ukrepleniya zakonnosti i pravoporyadka pri General'noy prokurature Rossijskoj Federatsiji. (In Russ.)

Sitkovskaya, O.D. and Konysheva, L.P., 2001. Psihologicheskaya ekspertiza nesovershennoletnih v ugolovnom processe = [Psychological examination of minors in criminal proceedings]. Scientific and methodological manual. Moscow: Unity-Dana. (In Russ.)

Smirnova, S.A., Makushkin, E.V. and Asnis, A.Ya., 2016. [On the illegality of determining the reliability of testimony by forensic examination. Information mail]. Psihologiya i pravo = [Psychology and Law], 3, pp. 61-78. (In Russ.) DOI: 10.17759/psylaw.2016060306.

Steller, M. and Kohnken, G., 1989. Criteria-Based Content Analysis. Psychological methods in criminal investigation and evidence. Ed. D.C. Raskin. New York : Springer-Verlag. Pp. 217-245.

Strogovich, M.S., 1968. Kurs sovetskogo ugolovnogoprocessa. Tom 1. Osnovnye polozheniya nauki sovetskogo ugolovnogo processa = [The course of the Soviet criminal process. Volume 1. Basic provisions of the science of Soviet criminal procedure]. Moscow: Nauka. (In Russ.)

Tihonov, Yu.S., 1975. Sudebno-psihologicheskaya ekspertiza v sudoproizvodstve po delam nesovershennoletnih = [Forensic psychological examination in juvenile proceedings]. Ryazan'. (In Russ.)

Trankell, A., 1971. Der Realitatsgehalt von ZZeugenaussagen: Metodik der Aussagenpsychologie. Gottingen: Vandenhoek und Ruprecht.

Undeutsch, U., 1982. Statement reality analysis. In: A. Trankell, ed. Reconstructing the past: The role of psychologists in criminal trials. Deventer, the Netherlands: Kluwer. Pp. 27-56.

Vrij, A., 2005. Criteria-based content analysis a qualitative review of the first 37 Studies. Psychology, Public Policy, and Law, 11(1), pp. 3-41.

Vyshinskij, A.Ya., 1937. Kpolozheniyu na fronte pravovoj teorii = [On the situation on the front of legal theory]. Moscow: Jurid. izd-vo NKYu USSR. (In Russ.)

Wells, G.L. and Loftus, E.F., 1991. Commentary: Is this child fabricating? Reactions to a new assessment technique. In: J. Doris, ed. The suggestibility of children's recollections. Washington, DC: American Psychological Association. Pp. 168-171.

Wojciechowski, B., 2015. Classification tree: A step forward to standardized and accurate content analysis. EAPL + World Conference 2015 (Nuremberg, Germany, 4-7 August 2015). Abstracts. Pp. 292-293. Znakov, V.V., 1994. Categories of truth and lies in the Russian spiritual tradition and the psychology of understanding. Voprosy psihologii = [Questions of Psychology], 2, pp. 55-64. (In Russ.)

Информация об авторах / Information about the authors

Носкова Елена Викторовна, кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовно-процессуального права Западно-Сибирского филиала ФГБОУВО «Российский государственный университет правосудия» (634050, Российская Федерация, г. Томск, пл. Ленина, д. 2). Elena V. Noskova, Cand. Sci. (Law), Associate Professor of Criminal Procedure Law Department, West Siberian Branch, Russian State University of Justice (2 plosch. Lenina, Tomsk 634050, Russian Federation). E-mail: NoskovaElena@mail.ru

Путинцева Юлия Анатольевна, педагог-психолог Государственной организации образования «Кузбасский региональный центр психолого-педагогической, медицинской и социальной помощи "Здоровье и развитие личности"» (650023, г. Кемерово, пр. Ленина, д. 126a). Julia A. Putintseva, Teacher-Psychologist of State Educational Organization "Kuzbass Regional Center for Psychological, Pedagogical, Medical and Social Assistance "Health and Personal Development" (126а prosp. Lenina, Kemerovo 650023, Russian Federation). E-mail: 23jul@mail.ru