CC BY
14
5. Voroshilova M.B., Zlokazov K.V. Psiholingvisticheskie metody issledovaniya kreolizovannogo teksta. Politicheskaya nauka. 2017; № 2: 126 - 137.
6. Vashunina I.V. Osobennosti vospriyatiya kreolizovannyh tekstov. Voprosy psiholingvistiki. 2016; № 30: 39 - 53.
7. Vashunina I.V., Nistratov A.A. Kreolizovannyj tekst: obzor 'eksperimental'nyh issledovanij. Voprosy psiholingvistiki. 2020; № 2 (44): 28 - 39.
8. Libet B. Unconscious Cerebral Initiative and the Role of Conscious Will in Voluntary Action. The Behavioral and Brain Sciences. 1985; Vol. 4, № 8: 529 - 539.
9. Internet-magazin «Stroitel'nyj bum». Available at: https://stroitel'nyj-bum.rf/?utm_source=yandexSutm_medium=searchSutm_campaign=brendSyclid=6558504459703214755
Статья поступила в редакцию 15.11.21
УДК 811.111'373.42
Zhulidov S.B., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Lobachevsky State University of Nizhny Novgorod (N. Novgorod, Russia), E-mail: 4131240@mail.ru
Zolotova M.V., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Head of Department, Lobachevsky State University of Nizhny Novgorod (N. Novgorod, Russia),
E-mail: mviazolotova@gmail.com
Ivanov S.S., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Lobachevsky State University of Nizhny Novgorod (N. Novgorod, Russia), E-mail: s.san@mail.ru
INTRALINGUISTIC FACTORS USED TO RENDER THE ORIGINAL'S STYLISTIC PECULIARITIES (EXEMPLIFIED BY AMERICAN FICTION). The paper deals with intralinguistic factors typical of both the source and target language systems as effective means to render various stylistic peculiar features of the fiction original as their equivalents in the translated version. The authors analyze numerous stylistically marked excerpts taken from an American novel inadequately rendered into Russian. Special heed is paid to intralinguistic factors used to enable both equivalent and inadequate rendering of such particularly effective stylistic means as alliteration, pun, expressively coloured abbreviations and occasionalisms which are extremely punishing to be recreated in the translated text. With that in mind, the authors suggest their own variants matching most cases that testify to the possibility of creating equivalent stylistic correspondences in principle.
Key words: translation, intralinguistic, stylistic, adequate, equivalent, correspondence, pun, alliteration, occasionalism.
С.Б. Жулидов, канд. филол. наук, доц., ННГУ имени Н.И. Лобачевского, г. Нижний Новгород, E-mail: 4131240@mail.ru
М.В. Золотова, канд. филол. наук, доц., зав. каф. ННГУ имени Н.И. Лобачевского, г. Нижний Новгород, E-mail: mviazolotova@gmail.com
С.С. Иванов, канд. филол. наук, доц., ННГУ имени Н.И. Лобачевского, E-mail: s.san@mail.ru
ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ИНТРАЛИНГВИСТИЧЕСКИХ ФАКТОРОВ ПРИ ПЕРЕДАЧЕ СТИЛИСТИЧЕСКИХ ОСОБЕННОСТЕЙ ПОДЛИННИКА (НА МАТЕРИАЛЕ АМЕРИКАНСКОЙ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ПРОЗЫ)
В статье анализируются интралингвистические факторы, характерные для систем исходного и переводящего языков и являющиеся эффективным средством для передачи различных стилистических особенностей оригинала в виде их эквивалентов в тексте перевода. Авторы детально разбирают многочисленные стилистически маркированные отрывки, взятые из американского романа, и их неадекватное отражение в переводе на русский язык. Особое внимание уделяется интралингвистическим факторам, используемым для передачи (как успешной, так и неудачной) таких весьма действенных стилистических средств, как аллитерация, игра слов, экспрессивные аббревиатуры и окказионализмы, крайне трудно воссоздаваемых при переводе. Учитывая это, авторы в большинстве случаев предлагают собственные варианты перевода, обосновывая принципиальную возможность создания эквивалентных стилистических соответствий.
Ключевые слова: перевод, интралингвистический, стилистический, адекватный, эквивалентный, соответствие, игра слов, аллитерация, окказионализм.
Проблема воссоздания в художественном переводе не только общего смысла, но и дополнительных, например, коннотативных, значений литературного произведения, в том числе - и его эмоционального воздействия на читателя, затрагивается, так или иначе, практически во всех работах по теоретическому переводоведению [1; 2]. Будучи все еще далекой от окончательного решения, эта проблема часто рассматривается как явление, для исследования которого необходимо использовать разного рода внеязыковые или экстралингвистические вспомогательные факторы, например, культурологические, психологические или даже социально ориентированные, важность которых часто гипертрофируется в ущерб собственно внутриязыковым или интралингвистическим средствам [3; 4].
Памятуя, однако, что все-таки «в начале было слово» и что именно оно вкупе с другими единицами языка как системы образует практически неисчерпаемый лингвистический ресурс для любой, в том числе и переводческой, деятельности, мы попытаемся определить, какова же роль в создании стилистических эквивалентов при переводе именно внутриязыковых, или, иначе, интралингви-стических факторов, т.е. единиц, изначально принадлежащих не своему речевому употреблению, а самой системе языка.
Необходимо уточнить для терминологической ясности, что речь пойдет не о внутриязыковом, или «интралингвистическом переводе» как одном из трех, по классификации Р. Якобсона, типов межъязыковой коммуникации [5, с. 47], который осуществляется в пределах одного языка путем изложения текстов, принадлежащих специфическому функциональному стилю, например юридическому (legalese), на общеупотребительном языке (plain English) для лучшего понимания их людьми, незнакомыми с данной терминологией [6, с. 61].
Релевантность интралингвистических факторов для теории и практики перевода состоит в том, что они чаще всего специфичны лишь для одного языка и, не имея аналогов в другом, при использовании в ИТ не могут быть применены для создания эквивалентных соответствий в ПТ без дополнительных переводческих трансформаций.
Под интралингвистическими факторами мы будем понимать внутриязыковые ресурсы в виде различных лексико-грамматических единиц и заданных правил их употребления, соблюдение которых обязательно в устной и письменной речи вообще, а не только при переводе. Но коль скоро они существуют в объективной реальности, то в своем первозданном виде вполне могут использо-
ваться и при переводе. Это отличает их от узуальных или просто нормативных речевых единиц, которые часто видоизменяются (и нарушаются - невольно или целенаправленно) в процессе общения по субъективным предпочтениям участников коммуникативного акта, например, для придания высказыванию большей экспрессии. Передача же такого словоупотребления в переводе представляет собой серьезную задачу для переводчика, сопряженную с трудностями - подбором соответствий и применением с этой целью разнообразных трансформаций, не только собственно стилистических, но и часто неразрывно связанных с ними и кажущихся более «простыми» - грамматическими и/или лексическими.
В статье сопоставляются интралингвистические факторы ИЯ и ПЯ, используемые в качестве инструментария для создания стилистической, как правило, экспрессивно-эмоциональной, окраски лексических единиц, для передачи которой в ПТ необходимо применение разнообразных приемов в виде переводческих трансформаций.
Актуальность исследования становится очевидной при ознакомлении с приводимым фактическим материалом, заимствованным из перевода, опубликованного в центральном издательстве, свидетельствующим о том, что интралингвистические факторы, примененные для воссоздания в ПТ стилистических особенностей ИТ, часто использовались неоправданно и безрезультатно, что влекло за собой и неизбежные искажения подлинника.
Новизна исследования заключается в том, что на материале художественного произведения собственно интралингвистические факторы впервые рассматриваются в качестве основного инструментария, применяемого для воссоздания стилистических особенностей ИТ. Взятые за основу для переводческих трансформаций, они позволили классифицировать стилистические особенности ИТ, исходя из присущих лишь им эффективных для достижения этого средств.
Цель работы - дать детальный лингвистический анализ отрывков текста, содержащих стилистически действенные средства, определив отобранные для этого интралингвистические факторы ПЯ и результаты их применения.
Данную цель мы попытаемся достигнуть, решив следующие задачи:
1) определить основные интралингвистические факторы, использованные для получения стилистически эквивалентных соответствий; 2) показать различную эффективность этих факторов в исходном языке (ИЯ) и языке перевода (ПЯ) для переводческой практики; 3) доказать с помощью предложенных вариантов
перевода, что интралингвистические факторы могут стать эффективным средством в воссоздании стилистической эквивалентности благодаря применению переводческих трансформаций.
Объектом исследования является американский сатирический роман [7] и его русский перевод [8]. Предмет исследования - лингвистический разбор отрывков ИТ и ПТ, включающих в себя стилистические средства, созданные благодаря интралингвистическим факторам.
Для удобства восприятия все примеры пронумерованы, а фактический материал структурирован в зависимости от типа стилистического средства, использованного в подлиннике и воссозданного в переводе.
1. Нарушена лексической и грамматической сочетаемости
Закономерности орфографии, синтаксиса, лексической и грамматической сочетаемости и т.д. представляют собой основу интралингвистического устройства любого языка как однозначно заданной системы. Что же касается процесса перевода, то интралингвистические особенности обычно рассматриваются как актуальные не для ПЯ, а прежде всего для ИЯ, уровень владения которым у переводчика, как правило, ниже.
И все же к рассмотрению роли интралингвистических факторов при переводе мы приступаем с анализа их на примере именно ПЯ, поскольку допускаемые неточности и прямые ошибки в их нормативной, узуальной и речевой практической реализации всегда обращают на себя особое внимание, бросаясь в глаза даже лингвистически не подготовленному читателю.
Рассмотрим два таких примера:
1. The audience did not respond to Nick's introductory outpouring of earnestness (p. 4).
2. Nick found himself being ushered to a chair next to [...] a kid (p. 43).
Аудитория не откликнулась на вступительное излияние Никовых чувств
(с. 6).
В соседнем с Никовым кресле обнаружился [...] подросток (с. 32).
3. Then Bobby Jay was being spreadeagled, or in his case, spread-hooked, and frisked by the cop (p. 227).
Вот уже и Бобби Джей стоит, расто-пыря руки - вернее, крюки, только обыскивает его не агент ФБР, а полицейский (с. 94).
4. "Where are the data?"
"What do you mean, where are the
data? It's The New England Journal of
Medicine. It's all data, for Chrissake."
"You want me to go with 'Where's the
data'?"
"'Where are the data.' Please, I don't mind your making me out to be a soulless, corporate lickspittle, but at least don't make me sound like an ignorant, soulless, corporate lickspittle» (p. 11).
- Где данные?
- Что значит «где данные»? В «Медицинском журнале Новой Англии»». Ради бога, там одни только цифры и есть.
- Хочешь, чтобы я использовал твои «иде данные»?
- «Где данные», а не «иде данные». Ради бога, можешь изображать меня бессердечным прохвостом, но не делай из меня безграмотного, бессердечного прохвоста [...] (с. 10-11).
ванный человек не употребит вместо «где» - «иде», явно отсутствующее в интралингвистических резервах ПЯ. Тем более не допустит столь грубого нарушения норм литературного языка менеджер крупной компании. Поэтому такую замену следует признать неравноценной и попросту неудачной.
Используя же интралингвистические ресурсы просторечий в ПЯ, можно предложить такой контекстуальный вариант перевода:
- Хочешь, чтобы я использовал твои «даденные сведения».
- «Данные сведения», а не «даденные сведения», не делай из меня безграмотного [...].
Б. Непереданная игра слов
Нелегко передать в ПТ и такую, весьма важную для сюжета игру слов:
5. One of the first things BR had done had been to call in all the smokesmen -that is, the Academy's PR people, the ones who went in front of the cameras [...] (p. 8).
5a. One of the first smokesmen to get the axe was Tom Bailey (p. 42).
[...] БР первым делом созвал всех сотрудников отдела по связям с общественностью, которым приходилось появляться перед телекамерами [...] (с. 8).
Одним из первых попавших под увольнение сотрудников Академии был Том Бейли (с. 31).
Хотя системно-языковые способы выражения принадлежности, образованные от имен собственных, и допускают ограниченные варианты наподобие «Иваново детство» или «Демьянова уха», от большинства иностранных имен они невозможны. Не только *никовых, но и, к примеру, *джоновых или 'бобовых эмоций мы не обнаруживаем ни в интралингвистических ресурсах ПЯ (в отличие от John's и Bob's - нормальных для ИЯ), ни даже в узуальном или обычном речевом употреблении. Как, впрочем, *вововых и *геновых.
2. Игра слов А. Неадекватно переданная игра слов Рассмотрим такой пример:
В данном примере сделана попытка передать использованную в ИТ игру литературного, т.е. интралингвистически обусловленного слова spreadeagled и созданного контекстуального окказионализма spreadhooked при помощи такого интралингвистического ресурса ПЯ, как шутливое идиоматическое сочетание «руки-крюки». Однако это сочетание и составное слово «spreadeagled» имеют абсолютно различные как денотативные, так и коннотативные значения, поэтому адекватными соответствиями являться не могут Более того, из широкого контекста (т.е. из содержания романа в целом) известно, что у Бобби протез в виде крюка установлен только вместо ампутированной левой руки, тогда как правая -совершенно нормальная, а значит, во-первых, крюк у него только один, и, во-вторых, как явствует из предшествующих глав, управляется он им вполне умело. Если же учитывать, что «spreadeagled» означает еще и широко расставленные ноги (при обыске), то все сочетание «руки-крюки» следует признать совершенно не подходящим соответствием для передачи игры слов в ПТ.
Ср.: spreadeagled - standing or lying with your arms and legs spread apart [9]; руки-крюки - шутл. о неумелом, нескладном человеке.
Рассмотрим не менее показательный пример:
Примененный в самом начале романа выразительный «говорящий» окказионализм smokesmen, образованный от стилистически нейтрального литературного «spokesmen», специально создан автором на основе игры этих слов для выражения подчеркнуто насмешливого отношения главного героя к своей компании и табачной индустрии в целом. Впрочем, сам свою должность он именует только всерьез: spokesmаn for cigarettes (р. 91). Ср.: spokesman - someone whose job is to officially represent an organization, for example in dealing with journalists [9]. По ходу развития сюжета это стилистическое средство неоднократно встречается в ИТ и далее. Однако как-либо передать его переводчик так и не попытался. В результате столь откровенно пассивной небрежности (или беспомощности?) эта тонкая, хоть и ненавязчивая, авторская ирония, пронизывающая соответствующие места сатирического романа, осталась вообще никак не переданной.
Исходя из денотативного значения лексемы «spokesmеn», легшей в основу данной игры слов, можно предложить решение этой, несомненно, сложной стилистической задачи, заменив не существующее в лексической системе ИЯ существительное «smokesmen» каким-либо схожим по своему ироническому оттенку окказиональным же образованием на ПЯ. Например, такими предлагаемыми нами вариантами (при всей их спорности): «всех пресс-секретарей, а точнее -пресс-табакарей отдела по связям с общественностью...» или «всех представителей, а точнее - предс-курителей отдела.».
В следующем примере ошибочно произнесенное пожилым владельцем крупной компании имя известной телеведущей Опры Уинфри имплицитно свидетельствует о том, что обычно он вообще не смотрит подобные ток-шоу, считая их низкопробными и предназначенными лишь для невзыскательной зрительской аудитории:
6. [...] I watched you yesterday on that colored woman's show, Obrah (p. 58).
[...] увидел тебя вчера в шоу этой цветной женщины, Опры (с. 42).
В дальнейшем, по ходу повествования такая его оценка выражается и эксплицитно. Ясно, что совершенно необходимая для сохранения авторского замысла передача столь не существенного по форме, но весьма значимого для характеристики персонажа искажения в ПТ с помощью абсолютно идентичного интралингвистически обусловленного приема (замены «п» на «б») с возможной постраничной сноской не представила бы ни малейшей трудности.
В. Необоснованно созданная игра слов
7. "No. This isn't Oprah. But you're in the right ballpark» (p. 74).
- Да нет Вы не у Опры. Но примерно из той же оперы (с. 53).
О пренебрежительном отношении персонажа к предстоящему ток-шоу видно хотя бы по просторечному названию площадки для игры в бейсбол - ballpark, совершенно неуместному в антураже крупной ТВ-студии. Поэтому игру слов, не имеющую соответствия в ИТ, адекватной заменой признать нельзя. Передать иронию говорящего вполне можно было бы, просто сохранив лексический, т.е. обусловленный интралингвистически эквивалент: «Они, похоже, и в бейсбол здесь так же рубятся».
Столь же необоснованной является игра слов, основанная на фонетическом сходстве окказионализма здравоохмурителей, созданного в ПТ, предположительно, на основе «здравоохранителей»:
Здесь пара «иде - где», в отличие от «data is - data are», никак не может свидетельствовать о безграмотности персонажа, ибо ни один даже малообразо-
8. The audience consisting of 2 500 "health professionals," thought Nick, who leafing through the list of participants [...] (p. 3).
Аудитория, состоящая из 2 500 «профессиональных здравоохмурителей», как назвал их про себя Ник, пролиставший список участников [...] (с. 5).
Даже если признать это образование само по себе удачной находкой, в данном контексте на фоне стилистически нейтрального сочетания health professionals оно, разумеется, совершенно безосновательно.
Г. Эквивалентно переданная игра слов
А вот игра слов, переданная в следующем случае, оказалась вполне удачной и уместной:
Проиллюстрируем это следующими примерами:
9. "I've got a slogan for you "A Day Without a Buzz Iz a Day That Never WUz"» (p. 30).
- У меня есть для тебя хороший девиз «День не пил, считай, и не жил» (с. 24).
3. Аллитерация
10. "Nick," BR said.
"I'm fine," he said. The taste in his mouth. Uch.
"Take it slow at first," BR said (p.119).
- Ник? - окликнул его БР.
- Все в порядке [...], - ответил Ник. Ну и вкус же во рту. Бр-р.
- Ты сразу-то не налегай, - сказал БР (с. 81).
11. The audience gasped. Even Oprah was taken aback (p. 47).
Аудитория ахнула. Опешила даже Опра (с. 35).
4. Стилистически неэквивалентные окказионализмы
] закашлялась. То был не граци-
12. She began to cough. No dainty little throat-clearer, either, but a deep, pulmonary bulldozer. "Academy of" -hargg - "Tobacco" - kuhhh - "Studies" (p. 7-8).
озный, прочищающий горло каше-лёк, но взрёвы лёгочного бульдозера. - Академия - агрр! - табачных -кхаа! - исследований (с. 8).
13. "UFA has a womjep sci-fi picture in
development..."
"Womjep?»
«Woman in jeopardy» (p. 173).
- Ю-эф-эй собирается ставить очень, очень масштабную картину - фантастическую с элементом «жевопа».
- Жевопа?
- Женщина в опасности (с. 61).
Благодаря интралингвистическому сходству между ИЯ и ПЯ при выборе соответствия рифмующейся стилистической паре «buzz - wuz» в форме «пил -жил» и сохраненной рифме переводчиком был найден эквивалентный вариант и передан как общий смысл, так и иронический оттенок предложенного жизненного девиза.
Увы, удавшаяся в данном переводе игра слов оказалась единственной замеченной нами. Тем не менее, несмотря на свою исключительность, она является своего рода подтверждением нашего тезиса о действенности интралингвисти-ческих факторов для воссоздания в ПТ игры слов при том непременном условии, что она применена и в подлиннике.
Только абсолютной глухотой к родному языку можно объяснить образование уродливого словца жевопа с привнесенным ярким пейоративным со-значением, ассоциирующимся с оскорбительным для любой женщины смысловым оттенком, предложенным в качестве соответствия стилистически нейтральной, совершенно безобидной и тоже окказиональной аббревиатуре жт}ер [10, с. 425]. А ведь здесь в качестве ее стилистически нейтрального эквивалента вполне подошел бы, например, и простейший вариант - «женвоп».
Не менее малопристойной аббревиатурой - ОПЗДВ - «украшено» в переводе и самое начало романа:
[...] was the chief [...] in charge of the Office of Substance Abuse Prevention at the Department of Health [...] Nick nonetheless railed against OSAP's "runaway budgets" (p. 30).
[...] был [...] командовавшим Отделом по предотвращению злоупотребления дурманящими веществами в Министерстве здравоохранения [...] Ник не упускал случая посетовать на «чрезмерно раздутый бюджет» ОПЗДВ (с. 24).
В ином контекстуальном окружении междометие бр-р было бы вполне уместно, здесь же оно образует стилистически совершенно не оправданную, т.е. не заданную подлинником (uch) аллитерацию как обусловленное интралингвистическим фактором (наличием в системе ПЯ данного узуального междометия) стилистическое средство, примененное, скорее всего, невольно. Дело в том, что начальника отдела Бадда Рорабачера - резко отрицательного персонажа - равные по должности коллеги и даже некоторые его подчиненные всегда пренебрежительно называют, а иногда и прямо обращаются к нему только по инициалам -БР Графически же режущее глаз совпадение БР и Бр-р может быть истолковано читателями как примененный для яркого описания антипатии к нему Ника стилистический прием, отсутствующий в ИТ и потому созданный и использованный в ПТ безосновательно.
Точно так же в следующем случае, как это ясно видно, в ИТ нет никаких оснований для примененной в ПТ сходной аллитерации:
Причем какой-либо необходимости в ней абсолютно нет, поскольку далее ни в ИТ, ни в ПТ это сокращение вообще не употребляется. Обойтись же без привнесенной в такую аббревиатуру двусмысленности, никак не обусловленной подлинником, легко можно было бы, заменив явно спорное здесь дурманящими на «наркотическими». Тогда полученный акроним ОПЗНВ оказался бы столь же стилистически нейтральным, как и исходный OSAP.
Такой же «говорящей» является и созданная переводчиком также весьма неблагозвучная аббревиатура «ГВ»:
14. "CBS needs react to SG's call for ban on bill-board ads" (p. 7).
«Си-би-эс ждет нашей реакции на призыв ГВ1 (сноска: 'Главный врач [...]) запретить размещение рекламы табака [...]» (с. 8).
Образованный переводчиком еще один нескладный окказионализм -уменьшительно-ласкательное (?) кашелёк чужд русскому языку не только как безвкусный сам по себе, но еще и потому, что из-за редукции безударной гласной «о» в привычном «кошелёк» он становится его омофоном. У любого читателя это вызовет, особенно в режиме «аудиокнига», абсолютно неуместные ассоциации. A грациозный кашель?! Самым разнообразным звукам, издаваемым человеческим организмом - от оглушительного чиха до вершин вокала, - конечно же, могут быть предпосланы и самые яркие эпитеты. Однако по любым лексическим ли, стилистическим ли канонам и нормам русского языка прилагательное «грациозный» (или, напротив, «неуклюжий») в качестве эквивалента dainty отнести к их числу никак нельзя. А чтобы всего-навсего непроизвольно прочистить горло (to clear one's throat), т.е. глухо откашляться, никакая особая грациозность не нужна. Ведь *кашелёк, особенно сдавленный, - это все-таки не фигура и не походка.
Возможными контекстуальными соответствиями dainty при глаголе «откашляться» могли бы стать «сдавленно», «приглушенно», «сдержанно», «едва слышно», наконец, «деликатно». Ср.: dainty - small and attractive in a delicate way. А dainty movement or action is small and graceful [9].
6. Стилистически неэквивалентная передача аббревиатур При создании аббревиатур, обозначающих в ПТ наименования обществ и фондов, значение интралингвистических факторов особенно велико, поскольку даже вопреки желанию переводчика они могут привнести в сокращаемые наименования избыточные со-значения. В таких случаях от переводчика требуется повышенная бдительность, чтобы не допустить (пусть и невольно) стилистического искажения подлинника.
Во-первых, ни один главврач больницы даже в глухой провинции не согласился бы на сокращенное обозначение своей должности «ГВ», ввиду его ничуть не менее уничижительного коннотативного оттенка, чем у «жевопы». Впрочем, для правительственной должности не подошло бы и более полное сокращение -«главврач». Во-вторых, surgeon - это не просто врач, а хирург а SG (Surgeon General) - «Главный хирург», официальное название этой важной должности в федеральной системе здравоохранения США.
Данные, полученные в результате анализа фактического материала, позволяют прийти к заключению, что при переводе рассмотренного произведения интралингвистические факторы использовались для передачи стилистических средств подлинника хотя и часто, однако малоэффективно по причине их либо необоснованности, либо неоправданного применения в выбранной части текста.
Такие ошибки привели к тому, что стилистические особенности ИТ оказались либо никак не переданными вообще, либо получившими неадекватные или даже искаженные соответствия в ПТ.
Помимо утраты стилистических аспектов текста, такой перевод нередко сопровождался и ошибочной передачей общего смысла всего предложения, а иногда даже большего отрезка текста, а это, в свою очередь, не могло не привести к неадекватному пониманию читателями содержания переведенного произведения в целом.
Однако в большинстве случаев, как это явствует и из предложенных нами вариантов перевода, обоснованное и адекватное использование интралингви-стических факторов вполне могло бы привести к созданию эквивалентных стилистических соответствий, которые в случае невозможности их подбора можно было бы заменить иным действенным экспрессивным средством путем применения переводческого приема стилистической компенсации.
Проанализированный фактический материал, сопровождаемый детальными комментариями и вариантами возможных переводческих решений, может представить теоретический и практический интерес для вузовских преподавателей английской и сопоставительной стилистики, межъязыковой коммуникации, теории и практики художественного перевода, а также переводчиков и редакторов англоязычной литературы.
Полученные в ходе проведенного исследования результаты дают основание полагать, что последующее изучение роли интралингвистических факторов в решении стилистических задач при переводе художественной прозы приведет к созданию более детальной классификации стилистических приемов, используемых в подлиннике, а также способов их воссоздания в переводном тексте.
Библиографический список
1. Комиссаров В.Н. Современное переводоведение. Москва: Валент, 2011.
2. Snell-Hornby M. Translation studies. An integrated approach. Amsterdam, Philadelphia, 1988.
3. Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация. Москва: Слово, 2000.
4. Нюнен П. ван. Основные концепции теории переводческого тандема. Язык и культура. Бельгия - Нидерланды - Россия: материалы конференции. Москва: Наука, 1999; Выпуск 2: 15 - 34.
5. Чович Б. О трех типах переводов: интерлингвистическом, интралингвистическом и трансмутации. Вестник Московского университета. Серия 22: Теория перевода. 2014, №: 47 - 56.
6. Попкова Е.М. Принципы интралингвистического перевода юридических текстов в современном английском языке. Теория и практика перевода. 2011; № 2: 60 - 66.
7. Buckley Ch. Thank you for smoking. 1st Harper Perennial Ed. New York, 1995.
8. Бакли Кр. Здесь курят. Роман. Перевод с английского С.Б. Ильина. Иностранная литература. 1999; № 11-12.
9. Macmillan English Dictionary for Advanced Learners. International Student Edition. Bloomsbury Publishers Plc, 2002.
10. Жулидов С.Б., Золотова М.В., Иванов С.С. Ситуативная эквивалентность и достижение адекватности перевода. Мир науки, культуры, образования. 2021; № 5 (90): 329 - 332.
References
1. Komissarov V.N. Sovremennoeperevodovedenie. Moskva: Valent, 2011.
2. Snell-Hornby M. Translation studies. An integrated approach. Amsterdam, Philadelphia, 1988.
3. Ter-Minasova S.G. Yazyk i mezhkul'turnaya kommunikaciya. Moskva: Slovo, 2000.
4. Nyunen P. van. Osnovnye koncepcii teorii perevodcheskogo tandema. Yazyk i kul'tura. Bel'giya - Niderlandy - Rossiya: materialy konferencii. Moskva: Nauka, 1999; Vypusk 2: 15 - 34.
5. Chovich B. O treh tipah perevodov: interlingvisticheskom, intralingvisticheskom i transmutacii. -Vestnik Moskovskogo universiteta. Seriya 22: Teoriya perevoda. 2014, №: 47 - 56.
6. Popkova E.M. Principy intralingvisticheskogo perevoda yuridicheskih tekstov v sovremennom anglijskom yazyke. Teoriya ipraktika perevoda. 2011; № 2: 60 - 66.
7. Buckley Ch. Thank you for smoking. 1st Harper Perennial Ed. New York, 1995.
8. Bakli Kr. Zdes'kuryat. Roman. Perevod s anglijskogo S.B. Il'ina. Inostrannaya literatura. 1999; № 11-12.
9. Macmillan English Dictionary for Advanced Learners. International Student Edition. Bloomsbury Publishers Plc, 2002.
10. Zhulidov S.B., Zolotova M.V., Ivanov S.S. Situativnaya 'ekvivalentnost' i dostizhenie adekvatnosti perevoda. Mir nauki, kultury, obrazovaniya. 2021; № 5 (90): 329 - 332.
Статья поступила в редакцию 16.11.21
УДК 821.161.3.19
loskevich M.M., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Yanka Kupala State University of Grodno (Grodno, Republic of Belarus),
E-mail: marioskevich@yandex.ru
THE SOCIAL MYTHOLOGEME "THE PREVALENCE OF THE PUBLIC OVER THE PERSONAL" AND HISTORICAL REALITY IN BELARUSIAN LITERARY WORKS ON INDUSTRIAL THEME. The purpose of the article is to reveal the myth-making potential of Soviet literary works on industrial theme (based on the material of the Belarusian literature), which is realized through the author's assertion of the social mythologeme "the prevalence of the public over the personal" in accordance with the requirement of the social ordering. The main characters of the studied works, embodying the social type "Soviet man", are opposed to the social types "philistine", "careerist", "bureaucrat", which are criticized, as well as a number of negative phenomena in the Soviet society. Meanwhile, the depiction of the historical everyday life of the characters destroys the Soviet social mythologeme about the primacy of public interests over personal ones, which can be regarded as the author's way to resist the demand of the social ordering and desire to convey historical truth to the reader.
Key words: social mythology, social mythologeme, myth-making potential of literary text, industrial theme, Belarusian novel of the Soviet era.
М.М. Иоскевич, канд. филол. наук, доц., Гродненский государственный университет имени Янки Купалы, г. Гродно, E-mail: marioskevich@yandex.ru
СОЦИАЛЬНАЯ МИФОЛОГЕМА «ПРЕВАЛИРОВАНИЕ ОБЩЕСТВЕННОГО НАД ЛИЧНЫМ» И ИСТОРИЧЕСКАЯ РЕАЛЬНОСТЬ В БЕЛОРУССКИХ ПРОИЗВЕДЕНИЯХ ПРОИЗВОДСТВЕННОЙ ТЕМАТИКИ
Цель статьи - раскрыть мифотворческий потенциал советских произведений производственной тематики (на материале белорусской литературы), который реализуется посредством авторского утверждения социальной мифологемы «превалирование общественного над личным» в соответствии с требованием социального заказа. Главные герои исследуемых произведений, воплощающие социальный тип «советский человек», противопоставлены социальным типам «мещанин», «карьерист», «бюрократ», которые подвергаются критике, как и ряд негативных явлений в советском обществе. Между тем изображение исторической повседневности персонажей разрушает советскую социальную мифологему о главенствовании общественных интересов над личными, что может расцениваться как авторский способ противостоять требованию социального заказа и желание донести историческую правду да читателя.
Ключевые слова: социальная мифология, социальная мифологема, мифотворческий потенциал художественного текста, производственная тематика, белорусский роман советской эпохи.
Цель исследования - раскрыть мифотворческий потенциал произведений производственной тематики советской эпохи, который заключается в утверждении социальной мифологемы «превалирование общественного над личным», и выявить авторскую степень следования исторической правде. Материалом исследования послужили белорусские романы И. Шамякина «Атланты i карыяты-ды», В. Гигевича «Доказ ад процтеглага», Л. Гаврилкина «Не магу без цябе». Для достижения цели необходимо решить следующие задачи: дать краткую характеристику понятий «социальная мифология» и «социальная мифологема»; обосновать сущность социалистического реализма как метода, способствующего искусственному мифотворчеству; доказать принадлежность книг производственной тематики к произведениям, обладающим социальным мифотворческим потенциалом; раскрыть авторские пути воплощения социальной мифологемы «превалирование общественного над личным» в белорусских произведениях производственной тематики; выявить, насколько художественное воплощение указанной социальной мифологемы противоречит изображению исторической правды.
Актуальность исследования состоит в значимости изучения влияния социальной мифологии на художественное творчество, в частности, на художественное произведение, способное оказывать определенное воздействие на
читательское сознание и формировать необходимые идеологические представления. Новизна исследования заключается в выявлении авторского способа противостоять воплощению социального мифа через правдивое изображение исторической повседневности персонажей художественного произведения. Теоретическая значимость исследования заключается в разработке проблемы обусловленности художественного произведения социальным мифом как формой общественного сознания.
Изучение социальной мифологии является одним из актуальных направлений гуманитарных наук, таких как философия, политология, социология, находящихся в стадии становления. Социальная мифология обеспечивает «процесс порождения действительности» [1, с. 84], она выступает как система «онтологи-зированных семиотических ценностей, которые актуальны в данной конкретной социокультурной общности» [2, с. 148], это «универсальный способ раскрытия основных проблем и противоречий современности» [3]. Однако во многих работах, посвященных социальной (политической) мифологии, подчеркивается негативная роль социального мифа в жизни общества. Он способен быть средством манипулирования массовым сознанием, обусловливая «выстраивание технологии искусственного мифотворчества» [4, с. 23].
