CC BY
84
Вестник Челябинского государственногоуниверситета. 2016. № 1 (383). Филологические науки. Вып. 99. С. 142-149.
УДК 811.112.2
ББК 81.002
Е. А. Ханина
ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ИГРЫ С ПРЕЦЕДЕНТНЫМИ ФЕНОМЕНАМИ В НЕМЕЦКОМ ПОЛИТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ
Рассматривается использование в текстах немецкого политического дискурса игры с прецедентными феноменами как один из приемов языковой игры. Поскольку целью политического дискурса является внушение адресатам необходимости эффективных действий и оценок, то он традиционно находится в фокусе повышенного внимания лингвистов, что и определяет актуальность настоящего исследования. Манипулятивные возможности языковой игры проиллюстрированы корпусом собранных примеров.
Ключевые слова: политический дискурс, языковая игра, намеренное нарушение, прагматика, прецедентный феномен, речевое воздействие.
Настоящая статья посвящена анализу разного рода игровых трансформаций прецедентных феноменов в текстах немецкого политического дискурса. Игра с прецедентными феноменами представлена в качестве одного из приемов языковой игры, который используется автором для оказания определенного воздействия на получателя. Для того чтобы понять сущность описываемого феномена, обратимся к термину «языковая игра».
Языковая игра (ЯИ) в рамках нашего исследования рассматривается с позиции системности языка и ее реализации в речи. При изучении ЯИ с позиции системности языка в первую очередь имеется в виду отклонение от нормы, которое проявляется на всех языковых уровнях: на фонетическом, морфологическом, лексическом, синтаксическом и текстовом [26]. Подобное отклонение от нормы некоторые ученые [1] называют аномалией. Кроме того, отклонение от нормы можно интерпретировать как вид лингвистического эксперимента, позволяющего натолкнуть исследователя на серьезные размышления о значении и функционировании языковых единиц разных уровней [22]. Или, соотносясь с уровневой организацией языка, языковая игра может выступать как особый вид комического [10]. В более широком смысле под языковой игрой понимают любые манипуляции с языком: его лексическими, грамматическими и фонетическими ресурсами [21].
Прежде чем перейти к рассмотрению ЯИ с позиции ее реализации в речи, коснемся семиотической стороны проблемы. Игровой принцип является основой семантической организации и доминирует в порождении смысла произве-
дения [16]. На основе этого положения стало возможным рассмотрение ЯИ как особого вида речетворческой семиотической деятельности [15]. Данный вид деятельности реализуется в трех аспектах: семантике, синтактике и прагматике.
Семантический аспект предполагает изучение ЯИ, которая возникает как результат обыгрывания многозначности или омонимии / омофонии / омографии языковых единиц [27].
Синтаксический аспект изучения ЯИ связан с рассмотрением синтаксических ресурсов текста в качестве объекта языковой игры [20]. При этом имеются в виду прежде всего синтаксические нарушения. Целью таких синтаксических нарушений является придание тексту экспрессии, которая должна оказать на адресата дополнительное воздействие.
Поскольку целью ЯИ является оказание на получателя воздействия, наиболее актуальным аспектом изучения ЯИ мыслится прагматический аспект. ЯИ представляет собой осознанный, намеренный процесс использования человеком возможностей языка для достижения определенных целей, таких как удовлетворение эстетических потребностей человека, создание комического эффекта, а также для других форм воздействия на собеседника [6]. В этой связи интересно изучение игрового эффекта [27] или, если использовать терминологию прагмалингвистики, перлокутивного эффекта [18]. Перлокутивный эффект достигается за счет намеренного нарушения правил использования языка.
Правомерно говорить о намеренном нарушении коммуникативных постулатов П. Грай-
са: категории количества, категории качества, категории отношения, категории способа [4]. При этом отступление от нормы должно четко осознаваться адресантом, а адресат должен понимать, что высказывание не содержит ошибку. Тем самым адресат принимает игру и пытается вскрыть глубинное намерение автора [7]. При рассмотрении семантического, синтаксического и прагматического аспекта языковой игры выявляются механизмы ее реализации в речи.
Под ЯП в данном случае понимается осознанный, намеренный, прагматически мотивированный процесс использования говорящим возможностей языковой системы с целью оказания воздействия на адресата. Одной из сфер, где используются возможности ЯП, является политический дискурс.
Политический дискурс представляет собой совокупность речевых актов [2], направленных на завоевание и удержание политической власти [17]. В саму сущность политического дискурса заложена манипулятивная направленность. Она осуществляется за счет использования возможностей языка с целью влияния на поведенческую деятельность потенциального избирателя в пользу интересов того или иного политика. Манипуляция является осознанным процессом со стороны адресанта (манипулятора), при этом грамотное использование средств языка ведет к эффективному манипулятивному воздействию.
Политический дискурс, с одной стороны, мобильно реагирует на изменения, происходящие в обществе, отражая его актуальные проблемы, с другой стороны, является транслятором традиций и ценностей того или иного национально-лингвокультурного сообщества [3]. Одним из приемов ЯП, нацеленным на формирование у избирателя определенного мнения, побуждающего к принятию необходимого выборного решения, является апелляция к культурно нагруженным знакам - игра с прецедентными феноменами.
Под прецедентным феноменом мы будем понимать потенциально автономный смысловой блок речевого произведения, актуализирующий значимую для автора фоновую информацию и апеллирующий к «культурной памяти» адресата [13]. Включение в текст прецедентного феномена служит целям ЯП разного рода. Так, использование прецедентного феномена может способствовать поэтизации текста, создавать намек, подтекст, порождать загадку, создавать ироническое, саркастическое,
гротескное, трагическое или иное звучание, способствовать иерархизации смысла, то есть придавать бытовой фразе смысл иносказания: политического, поэтического, философского и так далее, иногда просто порождать непритязательную шутку [9].
Некоторые исследователи [11] придерживаются мнения, что уже само включение прецедентного феномена в текст можно рассматривать как ЯП со свойственной ей экспрессивностью и оценочностью. Интересно, что в немецкой лингвистике отсутствует данный термин и, как правило, подобные явления обозначают термином «Anspielung» (намек), содержащим в себе сему «Spiel» (игра) [25]. Нас же интересуют обладающие большим прагматическим потенциалом прецедентные феномены, которые подвергаются по воле автора различным игровым трансформациям.
Игра с прецедентными феноменами базируется на принципе аллюзии [5]. Аллюзия является ассоциативным механизмом отсылки к прецеденту. Но аллюзивный принцип ЯИ в текстах политического дискурса связан не столько с самой отсылкой к прецеденту, сколько с ее новой ассоциативной обработкой в целях воздействия на адресата.
В целом прагматический потенциал прецедентных феноменов проявляется в том, что они являются знаками, апелляция к которым ведет к актуализации знаний и представлений, связанных с прошлым культурным опытом языкового сообщества, значимых в интеллектуальном и эмоциональном планах для его представителей [14]. За прецедентным феноменом всегда стоит инвариант его восприятия, который делает все апелляции к прецедентному феномену коннотативно окрашенными и служит условием актуализации его прагматического потенциала. Прецедентные феномены можно определить как лингвокультурное средство воздействия. Прецедентные феномены используются для создания имиджа, ассоциативной связи с теми или иными культурными символами, подчеркивания статуса или качества политика через прямые или косвенные сравнения с известными личностями, создания социально-психологических установок, предопределяющих выбор в пользу того или иного политического деятеля [25].
Прецедентный феномен может быть представлен текстом, высказыванием, ситуацией или именем. Ниже мы рассмотрим прецедентные высказывания и прецедентные имена, по-
скольку в проанализированных нами немецких текстах мы встретили только эти разновидности прецедентных феноменов. «Прецедентное высказывание - это репродуцируемый продукт речемыслительной деятельности, законченная и самодостаточная единица, которая может быть или не быть предикативной, сложный знак, сумма компонентов которого не равна его смыслу. Прецедентное имя - это индивидуальное имя, связанное или 1) с широко известным текстом, относящимся, как правило, к числу прецедентных, или 2) с ситуацией, широко известной носителям языка и выступающей как прецедентная, 3) имя-символ, указывающее на некоторую эталонную совокупность опреде-ленныхкачеств» [цит. по 11. С. 226].
Обратимся к сферам прецедентности, которые послужили основным источником обнаруженных нами прецедентных имен и высказываний. При классификации сфер-источников прецедентных феноменов мы будем опираться на работы А. А. Евтюгиной [8], Ю. Н. Карауло-ва [12], А. Е. Супрун [23], которые достаточно широко рассматривают возможные источники прецедентности. Исследователи предлагают отнести к числу прецедентных феноменов не только словесные тексты, но и названия музыкальных произведений, произведений архитектуры и живописи, исторические события и имена политических лидеров, что, в свою очередь, увеличивает и количество возможных сфер-источников прецедентности. Кроме того, в качестве источников текстовых реминисценций ученые выделяют Библию, античную мифологию, музыку, фольклор, популярные песни, политические тексты, науку, спорт, медицину и др. [19]. На основе проведенного анализа нами были выделены следующие три сферы-источника прецедентных феноменов, используемых в текстах немецкого политического дискурса: фразеология; фоновые знания из области культуры, науки, истории; мифология / фольклор.
Фразеология.
Примеры. (!) Das Fell des Bären verteilen wir erst nach der Wahl (Impulse, 25.06.2009). Шкуру медведя мы будем делить только после выборов [Здесь и далее перевод примеров наш. -Е.Х.].
Для придания экспрессивности высказыванию политиком обыгрывается пословица «das Fell des Bären verteilen, bevor man ihn erlegt hat» (делить шкуру неубитого медведя).
(2) Das ist Politik 'von der Hand in den Mund (Frankfurter Allgenmeine Sonntagszeitung,
24.08.2009). Это политика, едва сводящая концы с концами.
В данном примере трансформацию претерпело фразеологическое единство «.von der Hand in den Mund leben» (едва сводить концы с концами). Использование ЯИ направлено на придание высказыванию экспрессивности.
(3) Realistischerweise muss man aber sagen, dass wir mit Parteien, die Steuern für Reiche senken und den Neubau von Atomkraftwerken wissenschaftlich untersuchen lassen, nicht auf einen grünen Nenner kommen (F.A.Z., 19.09.2009). Но реально смотря на вещи, нужно сказать, что мы не сможем прийти к общему «зеленому» знаменателю с партиями, которые понижают налоги для богатых и изучают проекты по возведению новых атомных станций.
В настоящем высказывании обыгрывается устойчивое фразеологическое единство «auf einen Nenner kommen» (прийти к общему знаменателю). За счет добавления во фразеологическое единство прилагательного «grün» (зеленый) получилась довольно любопытная ЯИ, обладающая значительной степенью экспрессивности. Тем интересней эта ЯИ, что ее авторство принадлежит политику партии «Союз 90/Зеленые».
(4) Er macht es mit links (Der Spiegel, 11/2009). Он делает это с легкостью / Он делает это с «левыми».
Рассматриваемая ЯИ построена на потенциальной многозначности прочтения данного фразеологического единства. С одной стороны, фразеологическое единство «etwas mit links machen» обозначает «делать что-либо с легкостью», но, с другой стороны, попав в определенный контекст, высказывание может быть понято буквально: в нашем случае речь идет о политике, недавно примкнувшем к крайне левой партии «Ди Линке».
Как видно, случаи ЯИ, сферой прецедентности которых является фразеология, преимущественно направлены на придание высказыванию экспрессивности.
Фоновые знания из области культуры, науки, истории.
Узнаваемые цитаты:
Пример. (5) Der Gegner steht links (Fokus, 20.09.2009). Противник находится слева.
В настоящем высказывании обыгрывается провокационный заголовок статьи «Der Feind steht links» («Враг находится слева»), растянувшийся на всю титульную страницу
«Die Deutsche Arbeitgeber-Zeitung», вышедшей 17.11.1929, в которой содержался призыв к борьбе с левыми гражданскими силами. Политик несколько смягчил оригинальное высказывание, употребив вместо «Feind» (враг) «Gegner» (противник). Но тем не менее данное высказывание содержит негативную оценку по отношению к партиям крайне левого толка.
(6) Kinder, Küche, Kanutour (HNA, 27.08.13). Дети, кухня, тур на байдарке.
В данном примере изменено ставшее крылатым высказывание, предположительно принадлежащее кайзеру Вильгельму II: «Kinder, Küche, Kirche» (дети, кухня, церковь), описывающее основные представления о социальной роли женщины в германской консервативной системе ценностей. Поскольку речь идет о немецком политике-мужчине Ю. Триттине, то высказывание направлено на создание комического эффекта.
(7) Jeder kämpft für sich allein (Der Spiegel, 6/2013). Каждый борется сам за себя.
В настоящем высказывании претерпело игровое изменение название романа Г. Фалла-ды «Каждый умирает в одиночку» {«Jeder stirbt für sich allein»), ставшее крылатым. В контексте предвыборной коммуникации имеется в виду, что каждая партия добивается голосов избирателей без оглядки на предполагаемого коалиционного партнера. ЯИ направлена на придание высказыванию экспрессивности.
Известные личности:
Примеры. (8) Herr Lafontaine, Sie wurden seit Ihrem Rücktritt als Finanzminister und SPDChef beschimpft als Pinocchio, Luzifer, Oskar Haider (Badische Zeitung, 17.09.2009). Господин Лафонтен, с момента Вашей отставки с поста министра финансов и председателя СДПГ Вас оскорбительно называют Пиноккио, Люцифер, ОскарХайдер.
Данное высказывание изобилует прецедентными именами. Любопытным представляется обыгрывание имени известного и популярного в 90-е гг. XX в. австрийского политика Иор-га Хайдера, слывшего в прессе и среди европейских политиков популистом-выскочкой и радикальным националистом. Использование имени немецкого политика Оскара Лафонтена {Oskar) вместе с фамилией Хайдер {Haider) выражает резкую негативную оценку по отношению к немецкому политическому деятелю.
(9) Das istjür uns ein wirklicher Genuss: Angela Merkel, die deutsche Chavez (Plenarprotokoll, 16/209). Для нас это истинное удовольствие: АнгелаМеркель, немецкий Чавес.
Аналогичным образом обыгрывается имя государственного и военного деятеля, президента Венесуэлы У. Чавеса, чьи негативные характерные особенности автор переносит на актуального федерального канцлера Германии.
Строки известных песен:
Пример. (10) Und Ole von Beust singt vermutlich jeden Morgen vor dem Spiegel: Es grünt so grün, wenn Hamburgs Blüten blühen (Hamburger Abendblatt, 14.05.2009). А Оле фон Бойст, видимо, каждое утро напевает перед зеркалом: Все так зеленеет, когда цветут гамбургские цветы.
В данном высказывании обыгрывается строчка из знаменитого мюзикла «Моя прекрасная леди». Вместо «Spaniens Blüten blühen» («цветут цветы Испании») политик использует «Hamburgs Blüten blühen» («цветут цветы Гамбурга»), иронизируя по поводу федеральной земли, где сложилась первая черно-зеленая коалиция (ХДС и «Союз 90/Зеленые»). В данном высказывании также фигурирует «черный политик» и первый бургомистр Гамбурга О. ф. Бойст. Использование ЯИ в данном случае направлено на создание комического эффекта.
Название телепередач:
(11) Pimp ту Peer (Cicero, 03.2013). Прокачай Пеера.
В высказывании несколько видоизменено название популярной телепередачи «Pimp ту ride» («Тачку на прокачку»), в каждом выпуске которой команда автомехаников и автодизайнеров ремонтирует и улучшает автомобиль, находящийся в плохом состоянии, но способный ездить. За счет данной ЯИ высмеивается провальный имидж Пеера Штайнбкюка и его многочисленные неудачи во время предвыборной гонки.
Очевидно, что обыгрывание прецедент-ности, сферой которой послужили фоновые знания из области культуры, науки, истории, способствует формированию оценки избирателя, придает высказыванию экспрессивность, создает комический эффект.
Мифология / фольклор.
Примеры. (12) Genosse Sisyphos (Der Spiegel, 32/2009). Товарищ Сизиф.
Имя мифологического героя «Sisyphos» (Сизиф) употребляется вместе с принятым внутрипартийным обращением членов СДПГ «Genosse» (товарищ). В качестве прецедентного феномена выступает известная ситуация, в которой находится герой мифа, обречен-
ный на вечный, изнурительный, бесполезный труд. Очевиден намек на тщетные усилия Ф,-В. Штайнмайера, кандидата от СДПГ, занять пост федерального канцлера.
(13) Die stumme Bürgerliche und der Biest - so haben sich die Grünen ihr Traumpaar nicht vorgestellt (Cicero, 03.2013). Молчаливое буржуа и чудовище - не такой себе представляли зеленые свою идеальную пару.
В настоящем примере игровой трансформации подверглось название западноевропейской волшебной сказки «Die Schöne und das Biest» («Красавица и чудовище»). Через использование ЯИ критике подверглись кандидаты от партии «Союз 90/Зеленые» К. Геринг-Эккарт,
не имеющая опыта выступления на телевидении и поэтому достаточно немногословная, и Ю. Триттин, знаменитый своей несдержанностью и агрессивностью.
Два данных случая ЯИ направлены на формирование негативной оценки относительно упомянутых политиков у избирателя.
Таким образом, проанализированные нами примеры показывают, что использование игры с прецедентными феноменами является достаточно эффективным средством воздействия на адресата. За счет придания экспрессивности, комичности высказыванию и содержащейся в ЯИ оценки становится возможным влиять на поведение электората.
Список литературы
1. Арутюнова, Н. Д. Язык и мир человека / Н. Д. Арутюнова. - М., 1999. - 896 с.
2. Баранов, А. Н. Парламентские дебаты: традиции и новаторство / А. Н. Баранов, Е. Г. Каза-кевич.-М., 1991.-63 с.
3. Ворожцова, О. А. Прецедентные феномены в российском и американском предвыборном президентском дискурсе 2004 г. / О. А. Ворожцова //Политич. лингвистика. - 2007. - Вып. 3 (23). -С. 69-73.
4. Грайс, Г. П. Логика и речевое общение / Г. П. Грайс // Новое в зарубежной лингвистике. -М., 1985. - Вып. 16. - С. 217-237.
5. Гридина, Т. А. Языковая игра в художественном тексте / Т. А. Гридина. - Екатеринбург, 2008. - 165 с.
6. Денисова, Е. А. Структура и функции энигматического текста (на материале русских загадок и кроссвордов) : автореф. дис. ... канд. филол. наук / Е. А. Денисова. - М., 2008. - 26 с.
7. Донгак, С. Языковая игра и обманутое ожидание / С. Донгак // Критика и семиотика. -Красноярск, 2001,- Вып. 3/4. - С. 78-84.
8. Евтюгина, А. А. Прецедентные тексты в поэзии В. Высоцкого (к проблеме идиостиля) : автореф. дис. ... канд. филол. наук/А. А. Евтюгина. - Екатеринбург, 1995. - 18 с.
9. Земская, Е. А. Язык как деятельность: Морфема. Слово. Речь / Е. А Земская. - М., 2004. -563 с.
10.Земская, Е. М. Русская разговорная речь. Фонетика. Морфология. Лексика. Жест / Е. М. Земская, М. В. Китайгородская, Е. Н. Ширяева. - М., 1983. - 238 с.
П.Ильясова, С. В. Языковая игра в коммуникативном пространстве СМИ и рекламы / С. В. Ильясова, Л. П. Амири. - М., 2012. - 296 с.
12.Караулов, Ю. Н. Русский язык и языковая личность / Ю. Н. Караулов. - М., 1987. - 262 с.
13.Кожина, М. Н. Стилистический энциклопедический словарь русского языка / М. Н. Кожи-на.-М., 2003.- 107 с.
14.Кушнерук, С. Л. Использование прецедентных феноменов для ситуативного промоушена в российской печатной рекламе / С. Л. Кушнерук II Политическая лингвистика. - 2006. - Вып. 20. - С. 198-204.
15.Лисоченко, Л. В. Языковая игра на газетной полосе. Эстетика и поэтика языкового творчества / Л. В. Лисоченко, О. В. Лисоченко II Межвузовский сб. науч. ст. - Таганрог, 2000. -С. 128-142.
16.Лотман, Ю. М. Внутри мыслящих миров. Человек - текст - семиосфера - история / Ю. М. Лотман. - М., 1996. - 464 с.
17.Марченко, Т. В. Манипулятивный потенциал интертекстуальных включений в современном политическом дискурсе : дис. ... канд. филол. наук / Т. В. Марченко. - Ставрополь, 2007. -255 с.
18.Матвеева, Г. Г. Введение в скрытую прагмалингвистику: спецкурс для студентов немецкого отделения / Г. Г. Матвеева, Е. И. Петрова. - Ростов н/Д, 2009. - 97 с.
19.Нахимова, Е. А. Прецедентные имена в массовой коммуникации / Е. А. Нахимова. - Екатеринбург, 2007. - 207 с.
20.Норман, Б. Ю. Игра на гранях языка / Б. Ю. Норман. - М.: Флинта, 2006. - 344 с.
21.Рахимкулова, Г. Ф. Языковая игра в прозе Владимира Набокова (к проблеме игрового стиля) : автореф. дис. ... д-ра филол. наук / Г. Ф. Рахимкулова. - Ростов н/Д, 2004. - 46 с.
22.Санников, В. 3. Русский язык в зеркале языковой игры / В. 3. Санников. - М., 1999. - 544 с.
23.Супрун, А. Е. Текстовые реминисценции как языковое явление / А. Е. Супрун II Вопр. языкознания. - 1995. -№ 6,- С. 17-29.
24.Чащина, С. С. Прецедентные феномены в американской рекламе автомобилей: прагматический аспект / С. С. Чащина II Изв. Урал. гос. ун-та. - 2008. - № 56. - С. 186-193.
25.Januschek, F. Rechtspopulismus und NS-Anspielungen am Beispiel des österreichischen Politikers Jörg Haider/F. Januschek. - Duisburg, 1992. - 95 s.
26.Schmitz, U. Mit „spielen" spielen / U. Schmitz II Sprache spielen. - Freiburg im Breisgau: Herbert Jürgen Welke Fillibach, 2007. - S. 293-314.
27.Wurth, L. Das Wortspiel bei Shakespeare / L. Wurth. - New York, 1964. - 255 s.
Сведения об авторе
Ханина Елена Александровна - аспирант кафедры немецкой филологии, Южный федеральный университет (Ростов-на-Дону, Россия), менеджер проектов Года немецкого языка и литературы, Гете-Институт (Москва, Россия).
haninaea@rambler.ru
Bulletin ofChelyabinskState University. 2016. No. 1 (383). PhilologySciences. Issue 99. Pp. 142-149.
USE OF THE GAME WITH PRECEDENT PHENOMENA IN GERMAN POLITICAL DISCOURSE
E. A. Khanina
Southern Federal University (Rostov-on-Don, Russia), Goethe-Institut (Moscow, Russia).
haninaea@rambler.ru
The article discusses the use of one of the language game forms - a game with precedent phenomena, in the texts of German political discourse. The language game is a conscious, intentional, pragmatically motivated process of using the opportunities of the language system in order to manipulate an addresser. Two approaches to the study of language game are regarded: studying the language game from the position of the language system and from the position of its realization in speech. Since the purpose of political discourse is the suggestion addressers the need for effective actions and assessments, it is traditionally in the focus of scientific attention, which determines the relevance of the present study. Manipulation capacity of the language game is illustrated by the examples.
Keywords: political discourse, language game, intentional violation, pragmatics, precedent phenomenon, linguistic manipulation.
References
1. Arutyunova N.D. Yazyk i mir cheloveka [The language and the human world]. Moscow, 1999. 896 p. (InRuss.).
2. Baranov A.N., Kazakevich E.G. Parlamentskie debaty: traditsii i novatorstvo [Parliamentary debates: traditions and innovation], Moscow, 1991. 63 p. (In Russ.).
3. Vorozhtsova O.A. Pretsedentnye fenomeny v rossijskom i amerikanskom predvybornom prezidentskom diskurse 2004 goda [Precedent phenomena in Russian and American presidential discourse 2004]. Politicheskaya lingvistika [Political linguistics], 2007, iss. 3 (23), pp. 69-73. (In Russ.).
4. GraysG.P. Logika i rechevoe obschenie [Logic and speech communication], Novoe v zarubezhnoj lingvistike [New in foreign linguistics], iss. 16. Moscow, 1985. Pp. 217-237. (In Russ.).
5. Gridina T.A. Yazikovaya igra v hudozhestvennom tekste [Language game in a literary text]. Ekaterinburg, 2008. 165 p. (In Russ.).
6. Denisova E.A. Struktura i funktsii enigmaticheskogo teksta (na materiale russkih zagadok i krossvordov) [Structure and functions of enigmatical text (on the material of Russian riddles and crosswords)]. Moscow, 2008. 26 p. (In Russ.).
7. Dongak S. Yazykovaya igrai obmanutoe ozhidanie [Language game and cheated waiting], Kritika i semiotika [Criticism and semiotics], iss. 3/4. Krasnoyarsk, 2001. Pp. 78-84. (In Russ.).
8. Evtyugina A.A. Pretsedentnye teksty v poezii V. Vysotskogo (kprobleme idiostilya) [Precedent texts in the poetry of Vladimir Vysotsky (to the problem of idiostyle)]. Ekaterinburg, 1995. 18 p. (In Russ).
9. ZemskayaE.A. Yazyk kakdeyatelnost': Morfema. Slovo. Rech [Language as activity: Morpheme. Word. Speech], Moscow, 2004. 563 p. (In Russ.).
10.Zemskaya E.M., Kitajgorodskaya M.V., Shiryaeva E.N. Russkaya razgovornaya rech. Fonetika. Morfologiya. Leksika. Zhest [Russian speaking. Phonetics. Morphology. Vocabulary. Gesture]. Moscow, 1983. 238 p. (In Russ.).
ll.Ilyasova S.V., Amiri L.P. Yazykovaya igra v kommunikativnom prostranstve SMI i reklamy [Language game in the communicative space of media and advertising], Moscow, 2012. 296 p. (In Russ).
12. Karaulov Yu.N. Russkijyazyk i yazykovaya lichnost' [Russian language and linguistic identity]. Moscow, 1987. 262 p. (In Russ.).
13. KozhinaM.N. Stilisticheskij entsiklopedicheskij slovar' russkogo yazyka [Stylistic encyclopedic dictionary ofthe Russian language]. Moscow, 2003. 103 p. (In Russ.).
14.Kushneruk S.L. Ispolzovanie pretsedentnyh fenomenov dlya situativnogo promoushena v rossijskoj pechatnoj reklame [The use of precedent phenomena for situational promotion in Russian print advertising], Politicheskaja lingvistika [Political linguistics], 2006, iss. 20, pp. 198-204. (In Russ.).
15.Lisochenko L.V., Lisochenko O.V. Yazykovaya igra na gazetnoj polose. Estetika i poetika yazykovogo tvorchestva [Language game on a newspaper strip. Aesthetics and poetics of linguistic creativity]. Mezhvuzovskij sbornik nauchnyh statej [Interuniversity collection of scientific articles]. Taganrog, 2000. Pp. 128-142. (In Russ.).
16.Lotman Yu.M. Vnutri myslyaschih mirov. Chelovek - tekst - semiosfera - istoriya [Inside the thinking worlds. Individual - text - semiosphere -history], Moscow, 1996. 464 p. (In Russ.).
17.Marchenko T.V. Manipulyativnyj potentsial intertekstualnyh vklyuchenij v sovremennom politicheskom diskurse [Manipulative potential of intertextual inclusions in the modern political discourse]. Stavropol, 2007. 255 p. (In Russ.).
18.Matveeva G.G., Petrova E.I. Vvedenie v skryituyu pragmalingvistiku: spetskurs dlya studentov nemetskogo otdeleniya [Introduction to latent pragmalinguistic: the course for the students of the German Department]. Rostov-on-Don, 2009. 97 p. (In Russ.).
19.Nahimova E.A. Pretsedentnye imena v massovoj kommunikatsii [Precedent names in mass communication], Ekaterinburg, 2007. 207 p.
20.Norman B.Yu. Igra na granyah yazyka [The game on the language's faces]. Moscow, 2006. 344 p. (InRuss.).
21.Rahimkulova G.F. Yazykovaya igra v proze Vladimira Nabokova (k probleme igrovogo stilya) [Language game in the prose of Vladimir Nabokov (to the problem of game style)]. Rostov-on-Don, 2004. 46 p. (In Russ.).
22. Sannikov V.Z. Russkij yazyk v zerkale yazykovoj igry [Russian language in the mirror of language game], Moscow, 1999. 544 p. (In Russ.).
23. Suprun A.E. Tekstovye reministsentsii kak yazykovoe yavlenie [Text reminiscences as a linguistic phenomenon], Voprosyyazykoznaniya [Issues oflinguistics], 1995, no. 6, pp. 17-29. (In Russ.).
24.Chaschina S.S. Pretsedentnye fenomeny v amerikanskoj reklame avtomobilej: pragmaticheskij aspekt [Precedent phenomena in the American car advertising: pragmatic aspect]. Izvestiya Uralskogo gosudarstvennogo universiteta [News ofthe Ural state university], 2008, no. 56, pp. 186-193. (In Russ.).
25. Januschek F. Rechtspopulismus undNS-Anspielungen am Beispiel des österreichischen Politikers Jörg Haider [Right-wing populism and nazism allusions on the example of the Austrian politician Jörg Haider], Duisburg, 1992. 95 p. (In German).
26.Schmitz U. Mit „spielen" spielen [To play "playing"]. Sprache spielen [To play language]. Freiburg im Breisgau, Herbert Jürgen Welke Fillibach, 2007. Pp 293-314. (In German).
27.Wurth L. Das Wortspiel bei Shakespeare [Wordplay in Shakespeare]. New York, 1964. 255 p. (In German).
