CC BY
49
УДК 821.161.1.09"19"
Блохин Александр Викторович
кандидат филологических наук Государственный гуманитарно-технологический университет, г. Орехово-Зуево
avb6767@mail.ru
Куркина Татьяна Сергеевна
кандидат филологических наук Государственный гуманитарно-технологический университет, г. Орехово-Зуево
kafrusggtu@mail.ru
ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ЭКСПРЕССИВНО-СТИЛИСТИЧЕСКИХ ВОЗМОЖНОСТЕЙ ГРАММАТИЧЕСКИХ ФОРМ В РОМАНЕ Л.Н. ТОЛСТОГО «ВОЙНА И МИР»
В статье рассматривается вопрос применения Л.Н. Толстым в романе-эпопее «Война и мир» особых - грамматических - изобразительно-выразительных средств языка, с помощью которых автор подчеркивает определенные значения, важные для понимания идейно-тематического уровня произведения. В качестве объекта исследования выступили формы творительного падежа с вариантными окончаниями как у существительных, так и у прилагательных, причастий, числительных, местоимений. Основное внимание при анализе названных единиц уделяется их стилистическим и семантическим особенностям, а также функционированию в художественной ткани произведения в качестве авторского стилеобразующего средства. Анализ употребления вариантных окончаний в форме творительного падежа имен существительных и согласуемых с ними прилагательных и слов других частей речи, имеющих синтаксически зависимые формы словоизменения, показал, что они используются Л.Н. Толстым для выражения дополнительных оттенков значения слова, увеличивающих его художественно-выразительную силу.
Ключевые слова: Л.Н. Толстой, роман «Война и мир», вариантные окончания, грамматическая форма, творительный падеж, индивидуальный стиль писателя, художественный прием, стилеобразующее средство.
Многими исследователями языка Л.Н. Толстого описаны приемы, посредством которых неповторимый художник слова добивался наибольшей яркости, выразительности и в то же время простоты в повествовании, внешней обрисовке героев, в раскрытии их внутреннего, духовного мира [1, с. 175-179]. Однако как в лингвистике, так и в литературоведении остается недостаточно исследованным использование грамматических форм, отдельных средств словоизменения в изобразительных и стилистических целях. Как правило, при изучении языка художественного произведения внимание исследователей привлекает прежде всего слово как единица определенного пласта лексики, лексико-семантического класса, а не формы слова. Между тем изменение грамматических форм при сохранении общего содержания лексемы ведет к трансформации смысловых и стилистических связей [2, с. 241-242].
Стилистическая дифференциация варьирующихся падежных форм, в частности вариантных форм творительного падежа единственного числа существительных женского рода на -ой, -ою, известна еще со времен М.В. Ломоносова. Однако до сих пор недостаточно исследован вопрос, касающийся индивидуально-авторского своеобразия в использовании экспрессивно-стилистических возможностей данных форм.
В тексте романа Л.Н. Толстого «Война и мир» нами зафиксировано в различных синтаксических конструкциях свыше 1400 употреблений существительных женского рода на -а (-я) в форме творительного падежа единственного числа, как при наличии определяемого слова (прилагательного, местоимения, причастия), так и без определяемого слова. В большей части случаев существительные
употребляются с окончаниями -ой, -ей и могут относиться к самым различным лексико-семанти-ческим группам и стилистическим пластам. Вот некоторые примеры такого употребления: ... стал показывать ей, рисуя иголкой на столе герб Кон-де [6, т. 4, с. 112]; Экой ты, братец мой, говорил казак фурштатскому солдату с повязкой [6, т. 4, с. 215]; Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами [6, т. 6, с. 78]; Он, говоря с княжной, беспрестанно оглядывался, как бы спрашивая у всех, то ли он делает, что надобно [6, т. 7, с. 10].
Существительные с окончаниями -ою, -ею, как и слова с параллельными окончаниями -ой, -ей, также относятся к разным пластам лексики и встречаются как в авторской речи, так и в речи персонажей романа. Окончания -ою, -ею отмечены, с одной стороны, в таких словах, как похлебка (поужинал похлебкою), косичка (встряхивал косичкою), река (будут отделены рекою), посуда (экипажи с посудою), капуста (с капустою), а с другой стороны, в словах графиня, княжна (перед княжною), простота (с простотою), причина (было причиною), красота (перед красотой) и т. п. Следовательно, использование Л.Н. Толстым вариантных окончаний не связано с принадлежностью слов к тому или иному стилю речи.
Анализ употребления существительных с окончаниями -ою, -ею в романе показывает, что они используются автором тогда, когда слово несет на себе логическое, точнее семантическое, ударение, являясь смысловым центром высказывания. Причины, благодаря которым слово получает такое ударение, могут быть самыми различными. Приведем примеры: Кутузов побагровел не от того, что эти офицер был виною ошибки, но от того, что он был достойный пример для выражения гнева [6, т. 7, с. 145];
© Блохин А.В., Куркина Т.С., 2018
Вестник КГУ^ № 1. 2018
137
...он в одно и то же время думал о ее ничтожестве и мечтал о том, как она будет его же женой, как она может полюбить его, как она может быть совсем другою и как все то, что он о ней думал и слышал, может быть неправдою [6, т. 4, с. 46].
В частности, такое слово либо открывает нам существенную черту характера героя, раскрывает характер произошедших с ним перемен, либо помогает показать авторское отношение к описываемому, создать тот необыкновенно глубокий подтекст, который так характерен для творческого почерка писателя.
Вот некоторые примеры, иллюстрирующие выдвинутое положение. Выделяя средствами грамматики нужное слово, Л.Н. Толстой усиливает впечатление скрытой иронии, осуждения, принизывающие строки, в которых описывается деятельность Наполеона: Наполеон, этот гениальнейший из гениев и имевший власть управлять армиею, как утверждают историки, ничего этого не делал [6, т. 7, с. 16]; Наполеон среди прочих распоряжений сделал третье распоряженье - о причислении бросившегося без нужды в реку польского полковника к когорте части, которой Наполеон сам был главою [6, т. 6, с. 2].
Показательным в этом отношении является употребление слова глава с другой, вариантной флексией в другом примере: Билибин, бывший главой этого кружка... [6, т. 4, с. 67]. Здесь слова глава лишено какой бы то ни было дополнительной смысловой нагрузки: автор как бы вскользь упоминает об этом факте.
В некоторых случаях выделение слова данным грамматическим средством помогает резче противопоставить героев, события, черты характера отдельных персонажей: ...поражал своим необыкновенным сходством с сестрою-красавицею и еще более тем, что, несмотря на сходство, он был поразительно дурен собой [6, т. 4, с. 15].
Для сравнения приведем еще один пример: ... он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновение в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой летом на балконе его киевского дома [6, т. 7, с. 65].
Всего два раза в романе-эпопее употребляется лексема кончина в форме творительного падежа. Один раз с флексией -ою, другой - с флексией -ой: Пьер был принят Анной Павловной с оттенком грусти, относившейся, очевидно, к свежей потере, постигшей молодого человека, к смерти графа Безухова (все постоянно считали долгом уверять Пьера, что он очень огорчен кончиною отца, которого он почти не знал). [6, т. 4, с. 86]. Другой контекст о таком же событии: Алпатыч, приехав в Богучарово несколько времени перед кончиной старого князя, заметил, что между народом происходит волнение... [6, т. 6, с. 50].
В первом примере лексема кончина несет дополнительную экспрессивную нагрузку: читающий эти строки как бы слышит ту интонацию лицемерного сочувствия, с которым произносилось это слово. Во втором случае это слово не несет дополнительной коннотации: оно лишь уточняет время прибытия Алпатыча.
В ряде случаев использование данных грамматических средств связано, безусловно, с определенной интонацией речи, ее мелодикой. Как известно, «внутренняя речь», процесс мышления человека характеризуется «внутренней озвучен-ностью» для думающего [5, с. 66]. Именно этим можно объяснить наличие -ою у существительных в приведенных ниже примерах: Перед комнатою, в которой слышны клавикорды... [6, т. 4, с. 41]; С флеш они поехали еще левее, дорогою, вьющейся по частому невысокому березовому лесу [6, т. 6, с. 107]; Но именно вследствие этого он не мог понять, каким образом мог тот, кто поставил их тут, под горою, сделать такую очевидную и грубую ошибку [6, т. 6, с. 70]; Вдалеке виднелись Воробьевы горы, с деревнею, церковью и большим белым домом [6, т. 7, с. 132].
Во многих случаях такое окончание получают существительные, которые уточняют время и место действия, то есть употребляются в значении творительного приглагольного падежа с обстоятельственным значением. Можно предположить, что вообще выделение автором того или иного слова тем или иным средством - грамматическим, графическим - также связано с желанием выделить его прежде всего интонационно.
Следует отметить, что формы на -ою, -ею встречаются тогда, когда повествование ведется с определенной патетикой и когда должен воспроизводиться торжественный стиль речи, например в отрывках, описывающих богослужение: «...всех нас укрепит верою». Здесь эти окончания - средство стилизации, они выполняют другую свою функцию, которая была определена еще М.В. Ломоносовым [4, с. 432]. Искусственная патетика князя Василия, вызванная письмом императора, подчеркивается выделением не только одного слова, но и целого словосочетания: Он гордится честью быть главою такой нации и постарается быть ее достойным [6, т. 4, с. 168].
Таким образом, анализ показал, что вариантные окончания -ою, -ею употребляются автором романа-эпопеи для выделения определенных экспрессивных оттенков в значении слова и лишь иногда используются традиционно, придавая слову оттенок книжности.
Можно предположить, что подобную роль играют и вариантные окончания в других формах существительных. Очень характерными представляются следующие эпизоды, в которых показаны Андрей и Марья Болконские. Своеобразным смыс-
ловым центром текста является антонимическая пара счастие - несчастие. В первом эпизоде князь Андрей скачет к австрийскому командованию со счастливой вестью - русские одержали победу.
Князь Андрей скакал в почтовой бричке, испытывая чувство человека, долго ждавшего и, наконец, достигшего начала желаемого счастия... То ему начинало представляться, что русские бегут и сам он убит; и он поспешно просыпался со счастием. Как будто вновь узнавал, что ничего этого не было и что, напротив, французы бежали [6, т. 7, с. 193].
Второй пример - мысли раненого Болконского: Тихая жизнь и семейное счастие в Лысых горах представлялись ему. Он уже наслаждался эти счастием, когда вдруг явился маленький Наполеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение [6, т. 4, с. 125].
Подобное наблюдаем в речи и других героев, например: Мое призвание другое, - думала про себя княжна Марья, - мое призвание - быть счастливой другим счастием, счастием любви и самопожертвования. И чего бы мне это ни стоило, я сделаю счастие... [6, т. 7, с. 293].
Подобных примеров в романе достаточно много. Бесспорно, что параллельные окончания -ью, -ию, стилистически разграничившиеся в грамматиках лишь до первой половины XIX века, употребляются Л. Н. Толстым тогда, когда он стремится усилить эмоциональную приподнятость речи, увеличить выразительность повествования, подчеркнуть авторскую оценку высказываемого.
Анализируя употребление вариантных окончаний творительного падежа единственного числа имен существительных женского рода, нельзя не обратить внимание на вариантность окончаний в согласуемых с этими существительными определениях, выраженных словами различных частей речи, у которых форма падежа является синтаксически зависимой - большей частью прилагательными, причастиями, числительными и местоимениями: Вы ошибаетесь, - неторопливо, с смелою и несколько насмешливою улыбкой проговорил Борис [6, т. 7, с. 70]. По данным, имеющимся в нашем распоряжении, таких определений в «Войне и мире» свыше 700, из них с окончаниями -ою, -ею - свыше 200. Иными словами, частотность интересующих нас явлений будет равна 35 %. Окончания -ой, -ей встречаются, как правило, тогда, когда определение вместе с существительным является устойчивым сочетанием слов или традиционным речевым шаблоном: с несомненной уверенностью, с готовой фразой, с чрезвычайной быстротой, с женской прислугой, одержанной победой, главной квартирой, с пожилой дамой, с гвардейской пехотой, ночной рубашкой и т. п.
В то же время следует отметить, что в ряде случаев есть своеобразное отступление от указанной выше закономерности. Так, при описании игры в карты Николая Ростова с Долоховым при существительном картой определяющее слово дано автором с разными вариантными окончаниями. В первом случае с -ой: . он надписал было над одной картой восемьсот рублей, но в то же время, как подавали шампанское, он раздумал [6, т. 5, с. 58]. Здесь главное заключается в том, какую сумму он (Николай Ростов) поставил, и неважно, на чем он написал эту сумму. Следующий эпизод из этой сцены: Ааах! - чуть не крикнул Ростов, поднимая руки к волосам. Семерка, которая нужна была ему, уже лежала вверху, первою картой в колоде [6, т. 5, с. 41]. То, что эта семерка была первою, оказалось роковым для Ростова. Слово несет дополнительную экспрессивную нагрузку, и это подчеркивается грамматически - окончанием -ою, хотя сама лексема - числительное первая - в данном контексте является нейтральной. Таким образом, можно предположить, что Л.Н. Толстой выделяет нужное ему слово средствами грамматики, руководствуясь исключительно логикой повествования. В качестве доказательства выдвинутого предположения приведем дополнительные примеры, иллюстрирующие это: Кроме расчета, по которому ему нужен Анатоль, самый процесс управления чужою волей был наслаждением, привычкой и потребностью для Долохова [6, т. 5, с. 75]; ... его любовь к Наташе (которую тоже особенною любовью любил мальчик) и, главное, его дружба к отцу [6, т. 7, с. 201]; Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги [6, т. 7, с. 73].
В ряде случаев Л.Н. Толстой выделяет нужное слово логическим ударением, что помогает ему выразить дополнительную экспрессию, в частности -показать лицемерие, скрывающееся за словами-масками: Ах, милая, я вас не узнала, - с счастливою улыбкой сказала Анна Михайловна, легкою иноходью подходя к племяннице графа [6, т. 4, с. 64].
А вот слова князя Василия в том же отрывке: Я пришел к тебе не затем, чтобы пикироваться с тобой, а затем, чтобы как с родной, хорошею, доброю, истинною родной поговорить о твоих же интересах [6, т. 7, с. 92]. Важно, что княжна не просто родная, но и самое главное - она хорошая, добрая, истинно родная.
Безусловно, можно согласиться с мнением, что посредством этих грамматических форм писатель доносит до читателя тончайшие оттенки мысли, глубинные движения души, показывает за внешним проявлением истинные причины поступков человека. Этот прием Л.Н. Толстой использует для того, чтобы выделить, подчеркнуть какую-то характерную черту человека, деталь его внешности. Так, князь Андрей входит «с его маленькою оживленною женой», старшая из княжон (родственница
Вестник КГУ^ № 1. 2018
139
Пьера) - «с поразительно несоразмерною по ногам длинною талией».
В романе есть эпизодическое лицо - полковой командир. Его Л.Н. Толстой наделяет одной деталью - особой, подрагивающей, походкой. Эту черту он подчеркивает не только однокоренными прилагательными, но и окончанием -ею при окончании -ой у существительного: «своею подрагивающею походкой», «вздрагивающею походкой». При описании внешности одного из австрийских генералов дважды выделена его черта: «австрийский генерал в сюртуке с повязанною черным платком головою» и далее: «с повязанною головою».
По нашим наблюдениям, есть определенная закономерность в употреблении вариантного окончания -ою в синтаксически зависимых прилагательных, числительных, местоимениях и т. п. При существительном с окончанием -ою, -ею и определяющее слово имеет такое же вариантное окончание: В помышлениях о браке княжне Марье мечталось и семейное счастье, и дети, но главною, сильнейшею и затаенною ее мечтою была любовь земная [6, т. 4, с. 211]; Пьер опустил глаза, опять поднял их и снова хотел увидеть ее такою дальнею, чужою для себя красавицею, какою он видел ее каждый день прежде [6, т. 4, с. 112]; Остался один остов жизни: его дом с блестящею женою, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица [6, т. 5, с. 186]; Но все это принималось невольно с слишком слабою благодарностию [6, т. 6, с. 225].
Внутреннее напряжение речи передается сочетанием спокойною властию в следующих строках: А я вам вот что скажу, - с спокойною властию в голове перебил его князь Андрей. - Вы хотите оскорбить меня [6, т. 4, с. 303]. И еще один пример - слова Анны Михайловны перед смертью старого графа Безухова: Ежели бы не моя истинная любовь и преданность дяде, - сказала она с особенною уверенностию и небрежностию это слово... [6, т. 4, с. 68].
Л.Н. Толстой как бы фиксирует внимание читающего на той особой интонации, с которой было произнесено слово дядя, ибо она лучше и точнее всяких слов выдавала замыслы и расчеты этой бедной родственницы. Во всех этих случаях получают логическую нагрузку оба слова, само повествование приобретает оттенок значительности, внутренней напряженности.
В подавляющем количестве случаев определяемое слово-существительное имеет окончание -ой, -ей, а определение - -ою, -ею. В некоторых случаях автор выделяет определяемое, оставляя в тени определяющее, если оно не является важным, характеризующим, например: . соединение австрийской отчетливости с русской храбростию [6, т. 4, с. 99]; Борис обращался с Пьером с особенной достойной и грустной почтительностию. И «Осмелюсь беспокоить, ваше благородие, - сказал он
с почтительностию, но с относительным пренебрежением к юности этого офицера [6, т. 5, с. 62].
Обращает на себя внимание то, что таких определений, которые включают слова свойственною, своею, особенною, отмечено значительное число - более 60.
Таким образом, анализ употребления вариантных окончаний в форме творительного падежа имен существительных и согласуемых с ними прилагательных и слов других частей речи, имеющих синтаксически зависимые формы словоизменения, показал, что они используются Л.Н. Толстым для выражения дополнительных оттенков значения слова, увеличивающих его художественно-выразительную силу. Другими словами, использование вариантных грамматических средств является мотивированным внутренними задачами творчества автора.
Библиографический список
1. Блохин А.В., Куркина Т.С. Структура и семантика композитов в романе Л.Н. Толстого «Война и мир» // Вестник Костромского государственного университета. - 2017. - Т. 23. - № 1. - С. 175-179.
2. Винокур Г.О. Избранные работы по русскому языку. - М.: Гос. уч.-пед. изд-во Министерства просвещения РСФСР, 1959. - 492 с.
3. Горбачевич К. С. Изменение норм русского литературного языка. - Л.: Просвещение, 1971. - 270 с.
4. Ломоносов М.В. Российская грамматика // Полное собрание сочинений: в 11 т. Т. 7: Труды по филологии, 1739-1758 гг. / АН СССР. - М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1952. - 993 с.
5. СоколовА.Н. О речевых механизмах умственной деятельности // Известия Академии педагогических наук РСФСР. Вып. 81: Вопросы психологии мышления и речи: тр. Института психологии, 1956. - 247 с.
6. Толстой Л. Н. Собрание сочинений: в 22 т. -М.: Худож. лит-ра, 1978-1985.
References
1. Blohin A.V., Kurkina T.S. Struktura i semantika kompozitov v romane L.N. Tolstogo «Vojna i mir» // Vestnik Kostromskogo gosudarstvennogo universiteta. - 2017. - T. 23. - № 1. - S. 175-179.
2. Vinokur G.O. Izbrannye raboty po russkomu yazyku. - M.: Gos. uch.-ped. izd-vo Ministerstva prosveshcheniya RSFSR, 1959. - 492 s.
3. Gorbachevich K.S. Izmenenie norm russkogo literaturnogo yazyka. - L.: Prosveshchenie, 1971. - 270 s.
4. Lomonosov M.V Rossijskaya grammatika // Polnoe sobranie sochinenij: v 11 t. T. 7: Trudy po filologii, 1739-1758 gg. / AN SSSR. - M.; L.: Izd-vo AN SSSR, 1952. - 993 s.
5. Sokolov A.N. O rechevyhmekhanizmahumstvennoj deyatel'nosti // Izvestiya Akademii pedagogicheskih nauk RSFSR. Vyp. 81: Voprosy psihologii myshleniya i rechi: tr. Instituía psihologii, 1956. - 247 s.
6. Tolstoj L.N. Sobranie sochinenij: v 22 t. - M.: Hudozh. lit-ra, 1978-1985.
