CC BY
1120
Вестник Воронежского института МВД России №4 / 2014
М.Е. Жаглина,
кандидат юридических наук, доцент
ИСПОЛНИТЕЛЬНОЕ ПРОИЗВОДСТВО НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ: СОСТОЯНИЕ И РАЗВИТИЕ
EXECUTIVE PRODUCTION AT THE PRESENT STAGE: THE STATE AND DEVELOPMENT
В статье рассматриваются отдельные проблемы, связанные с определением места и роли исполнительного производства в российской правовой системе. Анализируются некоторые направления совершенствования исполнительного законодательства и организации принудительного исполнения.
This article discusses some problems associated with the definition of the role and place of enforcement proceedings in the Russian legal system. Analyzes some of the ways of improving enforcement legislation and enforcement organizations.
Авторитет судебной власти напрямую зависит от того, насколько четко и быстро будут реализованы судебные решения. Это, безусловно, связано с деятельностью органов принудительного исполнения, которая на протяжении длительного времени постоянно реформируется и совершенствуется.
Не секрет, что исполнительное производство как применение специальных мер уполномоченными государством лицами появилось гораздо позже самого судопроизводства, направленного на вынесение этих решений. Община принуждала к исполнению принятых ею решений собственным авторитетом [1].
Судебники 1497 и 1550 г., а также Уложение 1649 г. предусматривали три способа исполнения судебных решений: взыскание с имущества должника, правеж, отдача головою. В 1628 г. закрепляется первый перечень имущества, на которое нельзя было обратить взыскание в порядке исполнительного производства (сюда относились поместья и вотчины ответчика). Позднее принцип неприкосновенности минимума
имущества для существования должника находил отражение и в других нормативных актах, регламентирующих процедуру исполнительного производства.
Уже в этот период исполнение проходило в определенном порядке:
1) возбуждение исполнительного производства;
2) подготовка к совершению исполнительных действий;
3) принудительное взыскание, которое до судебной реформы 1864 г. было отнесено к компетенции губернских правлений, а затем передано в полицейские управления [2].
Реформами 1864 г. административный порядок взыскания был отменен, теперь исполнительный процесс должен был предваряться судебной процедурой. По словам Е.В. Вась-ковского, взаимоотношение искового и исполнительного процесса лишь к началу XIX века стало таковым, что первое должно было предшествовать второму и служить для него основой [3].
49
Юридические науки
Органы принудительного исполнения в данный период делились на государственные (суд и судебный пристав) и частные (взыскатель, должник, третьи лица) [4]. Отметим, что в то время судебные приставы рассматривались как специальная полиция, состоявшая при судебных местах. Они были наделены и соответствующими служебными функциями, к числу которых относились: исполнение судебных решений; доставление тяжущимся и другим участвующим в деле лицам повесток и бумаг из судов; поддержание порядка в судебных местах и заседаниях [5].
После 1917 г. в регламентации принудительного исполнения произошли значительные изменения. Декрет о суде № 2 предусматривал, что до избрания новых органов исполнение будет производиться Красной гвардией по ранее установленному порядку, причем немедленно, не взирая на возможное обжалование. Позднее такой порядок сохранился только в случае присуждения сумм не более 500 руб.
Первый ГПК РСФСР 1923 г. исполнение судебных решений предоставлял сторонам. Только в случае отказа от добровольного исполнения взыскатель мог просить суд о выдаче исполнительного листа и принудительном исполнении. Органами принудительного исполнения, пришедшими на смену приставам, полицейским, красногвардейцам, стали судебные исполнители, состоящие при судах. Такое положение дел существовало до реформы исполнительного производства 1997 г. Федеральные законы «О судебных приставах» и «Об исполнительном производстве» возродили традиционный для российской правовой системы институт судебных приставов. В отличие от судебных исполнителей, приставы получили процессуальную самостоятельность, их функции значительно расширились.
Необходимость реформирования исполнительного производства была вызвана рядом причин. Существующая система исполнения оказалась неэффективной в условиях рыночной экономики, судебные исполнители не справлялись с возросшей нагрузкой, а суды с контролем за ними. Исполнения решения люди ждали годами, впрочем, как и вынесения судебного решения. Широкое распространение в 90-е годы получила «теневая юстиция» в виде посредничества во взыскании долгов бандитских группировок, которые действовали незаконными методами.
Принятие Законов «О судебных приставах» и «Об исполнительном производстве» 1997 года хотя и способствовало развитию исполнительно-
го законодательства, не сняло множества проблем в сфере принудительного исполнения. Практика применения названных законов выявила их противоречие другим нормативным актам (прежде всего ГК, ГПК и АПК РФ), отсылочный характер многих норм и т.д. Реалии 1997 года и середины 2000-х годов уже настолько различались, что в условиях развития «черной» экономики воздействие на должников предусмотренными мерами оказалось крайне неэффективным. Сложилась и судебная практика в указанной сфере, в том числе Конституционного Суда РФ, выявившая не только проблемы, но и пробелы правового регулирования.
В этих условиях стала очевидной необходимость изменения существующего порядка исполнения судебных актов и актов иных органов, что и было сделано принятием Федерального закона от 2 октября 2007 г. № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» [6], вступившего в силу с 1 февраля 2008 г. По мнению
В. Шерстюка, в новом законе четко прослеживается преемственность: он сохранил все
оправдавшие себя на практике институты, которые подверглись некоторой корректировке, учитывающей современное состояние правоохранительной системы [7].
Следует отметить, что в закон были включены и многочисленные новеллы, совершенствующие порядок принудительного исполнения: расширение полномочий судебного пристава-исполнителя, дополнительные гарантии защиты прав граждан и организаций и ряд других.
Тем не менее правоприменительная практика опять выявила ряд существенных недостатков механизма принудительного исполнения судебных решений и актов иных органов. Главной проблемой в указанной сфере по-прежнему остается крайне низкая исполнимость судебных и иных решений. По некоторым данным, в целом по стране фактическое исполнение юрисдикционных актов не превышает 30% от возбужденных производств. Причины сложившейся ситуации лежат в разных плоскостях: с одной стороны, это злоупотребления со стороны должников и кредиторов (использование срока для добровольного исполнения для сокрытия активов, уклонение от принятия исполнения, накапливание долгов и др.), с другой — объективные и субъективные недостатки в организации самого принудительного исполнения (большая нагрузка на судебных приставов, несоразмерность сроков принудительного исполнения и организации и проведения торгов и т.д.). В связи с этим в
50
Вестник Воронежского института МВД России №4 / 2014
научной литературе высказывались и высказываются различные предложения по совершенствованию законодательства об исполнительном производстве и определении его места и роли в российской правовой системе. На некоторых из них остановимся подробнее.
До вступления в силу новых законов, регламентирующих процедуру исполнительного производства, единственным актом, содержащим нормы о принудительном исполнении, являлся ГПК РСФСР 1964 г. Это позволяло рассматривать исполнительное производство как часть гражданского судопроизводства и его заключительную стадию [8—10]. Следует отметить, что подобного взгляда ряд авторов придерживается и в настоящее время [11, 12]. В науке встречается также точка зрения на исполнительное право как подотрасль административного, поскольку исполнение различных юрисдикционных актов представляет собой функцию исполнительной власти [13].
Однако все чаще высказывается мнение и о самостоятельной природе исполнительного производства, которое может возбуждаться и вне связи с гражданским процессом. Основоположником данной позиции в свое время стал М.К. Юков, который пришел к выводу, что исполнительное производство не является частью гражданского судопроизводства, а образует самостоятельный вид производства. При этом нормы исполнительного производства составляют комплексную отрасль — исполнительное право [14,
15]. Его правовая позиция и сегодня достаточно широко представлена в юридической литературе [16—19].
Правоотношения в исполнительном производстве имеют существенное сходство с гражданскими процессуальными правоотношениями, однако и отличаются от них, поскольку обладают рядом признаков административно-правовых отношений. Дифференциация права на отрасли и институты должна определяться объективными факторами, в основном предметом правового регулирования. По верному утверждению С.Н. Братуся, «если Общая часть для определенных институтов, хотя и взаимосвязанных, не может быть выработана, значит, они регулируют разнообразные общественные отношения, между ними нет внутренней связи» [20]. Нормы исполнительного производства явно неоднородны с гражданскими процессуальными нормами, хотя по-прежнему входят в предмет регулирования гражданского процессуального права. Нельзя забывать и о том, что субъектный состав данных отношений совершенно различен, что также свидетельствует о самостоятельном характере ис-
полнительного производства. При исполнении судебных и иных актов появляются судебные приставы, взыскатель, должник и другие лица, которых не было на предыдущих стадиях гражданского процесса.
В то же время М.А. Алиэскеров отмечает, что формирование исполнительного права как правовой отрасли не исключает отнесения исполнения постановлений судов общей юрисдикции к стадиям гражданского процесса [21]. По нашему мнению, поскольку сегодня исполнительное производство регулируется как нормами процессуальных отраслей (например, ГПК и АПК РФ), так и нормами специальных «исполнительных» законов, т.е. нормами различной отраслевой направленности, исполнительное право можно считать комплексной отраслью права. Исполнение судебных актов, таким образом, есть взаимодействие двух ветвей власти: исполнительной и судебной.
Довольно часто обращается внимание на многочисленность и разноплановость нормативных актов, регулирующих процедуру исполнительного производства. Выходом из этой ситуации ряд исследователей считают необходимость кодификации — принятие Исполнительного кодекса РФ [22]. Еще в начале 2000-х годов была создана рабочая группа при Министерстве юстиции РФ по подготовке проекта Исполнительного кодекса РФ, который должен, по замыслу инициативной группы, определить место и роль исполнительного производства в правовой системе России. По мнению сторонников этой идеи, принятие подобного акта позволит объединить и систематизировать нормативно-правовую базу в области принудительного исполнения, повысит эффективность правоприменительной практики. Последняя, кстати, определяет и основные направления совершенствования исполнительного законодательства.
В.В. Ярков, отстаивая необходимость кодификации исполнительного законодательства, считает, что новый кодекс должен объединить в себе различные способы реализации исполнительных документов и все процедуры, учитывающие особенности гражданского, налогового, семейного, трудового и иного законодательства, а также способствовать развитию административной юстиции в системе исполнительной власти [23]. Принятие Исполнительного кодекса снимет, наконец, определенные противоречия в отраслевом законодательстве, регламентирующем порядок принудительного исполнения актов судов общей юрисдикции и арбитражных судов, что влечет возникновение проблем в правоприменительной деятельности.
51
Юридические науки
Не утихают дискуссии и относительно места службы судебных приставов в системе публичных органов власти. В научной литературе были представлены различные варианты развития этой службы.
В соответствии с первым вариантом органы исполнения состоят при Министерстве юстиции (что мы и имеем сейчас).
По мнению другой группы исследователей, органы принудительного исполнения должны действовать по аналогии с нотариусами и адвокатами, т.е. стать негосударственными формированиями, находящимися на самофинансировании [24]. Аргументы сводятся в основном к соображениям государственной экономии и положительному опыту ряда европейских стран (Франции, Бельгии, Греции, Италии и др.), где принудительное исполнение осуществляют частные лица. Требования к претендентам, в частности, во Франции такие: кандидат должен иметь юридическое образование, пройти двухгодичную стажировку у действующего судебного исполнителя, сдать государственный квалификационный экзамен. При этом назначает на должность судебного исполнителя министр юстиции, подчиняются же они прокурору.
Частно-правовая модель организации принудительного исполнения предполагает либо абсолютную самостоятельность судебных приставов-исполнителей, либо их деятельность на основании обязательного членства в специальных общественных объединениях типа нотариальной или адвокатской палаты. Например, в Нидерландах и Литве судебные приставы должны быть членами профессиональной организации исполнителей [25]. Отметим, что при разработке первого закона «Об исполнительном производстве» 1997 года в качестве варианта будущей модели исполнения предлагалось функционирование судебных исполнителей на частной основе при наличии лицензии. Правда, в конечном итоге за основу приняли американскую систему исполнения, целиком опирающуюся на государственные органы. Думается, что Российская Федерация сегодня не готова полностью к частноправовой модели принудительного исполнения, так как большинство взыскателей не способно оплатить услуги частного пристава и, следовательно, защитить свои интересы. Однако частное исполнение может выступать в качестве альтернативной процедуры при условии лицензирования и обязательного страхования ответственности судебных приставов. Это тем более актуально в современных условиях, когда сред-
няя нагрузка на государственного судебного пристава-исполнителя составляет примерно 200 производств в месяц, что не позволяет реально исполнить судебные и иные акты в установленные сроки.
Предлагается и смешанная модель организации принудительного исполнения: при сохранении за судебными приставами статуса государственных публичных органов в ряде случаев разрешается допускать к совершению отдельных исполнительных действий (розыску должников и имущества, оценке, хранению арестованного имущества) организации других правовых форм [24]. Следует заметить, что и сегодня законодательство допускает привлечение специализированных организаций к оценке, хранению, реализации имущества, проведению публичных торгов и др. Поэтому можно сказать, что предлагаемая некоторыми авторами смешанная модель частично уже действует. В то же время очевидно, что распределение функций принудительного исполнения между различными органами может оказаться весьма эффективным, поскольку позволит разгрузить службу судебных приставов и сократить сроки исполнения.
Зарубежный опыт показывает, что в некоторых странах такой вариант решения проблемы принудительного исполнения себя оправдал. Например, в США исполнительные функции осуществляет ряд служб: маршалы, шерифы и др. В результате нагрузка на отдельных исполнителей снижается, осуществляется специализация различных органов в совершении конкретных исполнительных действий.
Есть и противники данной модели организации принудительного исполнения, акцентирующие внимание на проблеме централизации органов исполнения. Многие считают нецелесообразной практику передачи функций по исполнению судебных актов неспециализированным органам (в частности, налоговым инспекторам). Встречаются и мнения о необходимости возвращения судебных приставов в ведение Судебного департамента, причем главным аргументом является большая эффективность исполнения в советское время, чем сейчас, после реформ.
Одним из направлений совершенствования исполнительного законодательства является оптимизация исполнения, освобождение судебных приставов от необходимости малочисленных взысканий. С 2011 года установлен минимальный порог взыскания налоговой задолженности с физических лиц в порядке принудительного исполнения. По-прежнему обсуждается вопрос о
52
Вестник Воронежского института МВД России №4 / 2014
распространении подобной практики на взыскания в пользу различных фондов. Это позволит прекратить ситуации розыска гражданина для взыскания с него 2 копеек пени по обязательному платежу. В то же время система накопления задолженности позволит взыскать ее в течение трех лет, если она превысит минимальную сумму.
В последнее время были внедрены новые способы розыска должников и их имущества, в частности поиск должников через социальные сети и так называемые «дорожные приставы». О моральной стороне данных мер на страницах печати до сих пор ведется дискуссия, однако их эффективность была доказана практикой. Ограничение выезда за пределы РФ также оказалось весьма серьезным стимулом для исполнения своих обязательств гражданами, хотя в данной сфере было и много перегибов, когда за незначительный долг лицо несло существенные имущественные потери. Устранить данное несоответствие позволило установление минимальной суммы задолженности в 10 000 руб. (ст. 67 ФЗ «Об исполнительном производстве»), которая позволяет запретить выезд за границу.
Ранее, еще в ходе работы над проектом ГПК РФ, высказывалось мнение, что перечень имущества, на которое не может быть обращено взыскание, должен быть размещен в ФЗ «Об исполнительном производстве», поскольку данная норма применяется не только при исполнении постановлений судов общей юрисдикции, но и других актов в части имущественных взысканий. Так как закон 1997 года такого перечня не содержал, было решено временно разместить его в ГПК РФ. Однако он там остался и по сей день и явно не соответствует современным условиям как по содержанию, так и месту нахождения.
В юридической литературе неоднократно обращалось внимание на небезупречность положений ст. 446 ГПК РФ, в частности не допускающей обращения взыскания на предметы обычной домашней обстановки и обихода [26]. Сегодня, когда действующее исполнительное законодательство, несмотря на многочисленные преобразования, оказывается малоэффективным в связи с поголовным распространением сокрытия официальных доходов населения, совершенствование нормы о перечне имущества, не подлежащего взысканию, необходимо и целесообразно. М.А Алиэскеровым в связи с этим предлагается дифференцированный подход к определению перечня имущества, на которое не может быть обращено взыскание, в зависимости от ряда факторов: основания возникновения обязательства (договорное или деликтное), формы вины должника и др [21].
Одним из наиболее острых на практике является вопрос о недопустимости обращения взыскания на жилое помещение, являющееся для должника и членов его семьи единственным пригодным для проживания. Данное положение ст. 446 ГПК РФ зачастую нарушает баланс интересов должника и взыскателя, лишая последнего возможности получить причитающееся по формальной причине, независимо от размеров и стоимости жилого помещения, подпадающего под действие исполнительского иммунитета.
Судебная практика также следует формальному подходу, при котором суды ограничиваются лишь установлением факта того, что жилое помещение является единственным пригодным для проживания должника и членов его семьи.
Так, апелляционным определением суда Ханты-Мансийского автономного округа от 16 сентября 2014 г. по делу №33-4115/2014 было оставлено без изменения определение Советского районного суда, которым было отказано в изменении порядка и способа исполнения решения суда о взыскании алиментов путем обращения взыскания на долю в квартире. При этом суд сослался на ст. 446 ГПК РФ, указав, что для должника данное жилое помещение является единственным и даже его временное отсутствие в нем и длительное неисполнение судебного решения не являются основанием для обращения взыскания [27].
В другом случае Судебная коллегия по гражданским делам Астраханского областного суда своим определением от 10 сентября 2014 г. по делу №33-2912/2014 отменила решение Кировского районного суда г. Астрахани , которым было отказано в удовлетворении жалобы на действия судебного пристава-исполнителя, наложившего арест на долю должника в жилом помещении, являющемся для последнего единственным пригодным для проживания [28].
Во всех указанных случаях и многих подобных суд исходил из буквального смысла ст. 446 ГПК РФ, не учитывая длительность неисполнения решения, поведение должника, явно злоупотребляющего своими правами, и имущественное положение взыскателя.
Знаковым для развития этой спорной ситуации явилось принятие Постановления Конституционного Суда РФ по делу о проверке конституционности положения абзаца второго части первой статьи 446 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан Ф.Х. Гумеровой и Ю.А. Шикунова [29].
Заявители полагают, что обращение взыскания на часть жилого помещения должника (при
53
Юридические науки
условии сохранения для него и лиц, находящихся на его иждивении, необходимого уровня существования) не угрожает его правам и законным интересам, защита которых требует ограничения прав и свобод других лиц. По мнению заявителей, запрет обращения взыскания на часть жилого помещения без учета размера и стоимости всего помещения ведет к противоречиям в сфере исполнительного производства и ставит под сомнение конституционный принцип исполняемости судебного решения.
Своим постановлением Конституционный Суд подтвердил конституционность данной нормы об имущественном иммунитете в отношении единственного жилого помещения, поскольку она направлена на защиту конституционного права на жилище как самого должника, так и членов его семьи, а также на обеспечение нормальных условий существования данных лиц.
Однако Конституционным Судом впервые было указано, что исполнительский иммунитет должен распространяться на жилое помещение, которое по своим объективным характеристикам (парамерам) является разумно достаточным для удовлетворения конституционно значимой потребности в жилище как необходимом средстве жизнеобеспечения. В связи с этим законодателю было рекомендовано внести необходимые изменения в гражданское процессуальное законодательство, регулирующее пределы действия имущественного (исполнительского) иммунитета применительно к жилому помещению (его частям), если для гражданина-должника и членов его семьи, совместно проживающих в данном жилом помещении, оно является единственным пригодным для постоянного проживания. Целью таких изменений, очевидно, должна стать возможность удовлетворения имущественных интересов кредитора (взыскателя) в случае, когда по своим характеристикам соответствующий объект недвижимости явно превышает уровень, достаточный для удовлетворения разумной потребности в жилище.
Тем не менее до сегодняшнего дня никаких изменений и дополнений в ст. 446 ГПК РФ внесено не было. Критериев определения «разумной потребности» в жилом помещении также до настоящего времени не выработано. По нашему мнению, таким критерием вполне могла бы стать норма предоставления жилого помещения по договору социального найма (ст. 50 ЖК РФ), устанавливаемая в каждом субъекте РФ, исходя из уровня обеспеченности жильем.
Высказываются и другие предложения по изменению законодательства о принудительном исполнении, в частности об увеличении исполнительного сбора до 10% от цены иска, о расширении полномочий судебных приставов.
Несмотря на важность перечисленных направлений развития исполнительного производства в России, не вызывает сомнения, что все же первоочередной задачей в данной области судопроизводства является развитие правовой базы, систематизация законодательства с целью устранения противоречий, существующих как между отдельными актами, регламентирующими исполнительное производство, так и во внутренней структуре ряда из них.
ЛИТЕРАТУРА
1. Михайлов М. История образования и развития русского гражданского судопроизводства до Уложения 1649 года. — СПб., 1848. — С. 118.
2. Малышев К. Курс гражданского судопроизводства: в 3 т. — СПб., 1879. — Т.3. — С. 411.
3. Васьковский Е.В. Учебник гражданского процесса. — М., 1917. — С. 4.
4. Викут М.А., Исаенкова О.В. Исполнительное производство. — М., 2001. — С. 18.
5. Палунина А.Н История становления и перспективы развития исполнительного производства в России [Электронный ресурс]. — URL: www.superinf.ru
6. Собрание законодательства РФ. — 2007.
— № 41. — Ст. 4849.
7. Шерстюк В. Новое в законодательстве об исполнительном производстве // Хозяйство и право. — 2008. — № 3. — С. 21.
8. Гражданский процесс: учебник. — М., 1993. — С. 421.
9. Советский гражданский процесс: учебник.
— М., 1975. — С. 281, 282.
10. Мельников А.А. Советский гражданский процессуальный закон. Вопросы теории гражданского процессуального права. — М., 1973. —
С. 68.
11. Гражданский процесс России: учебник / под ред. М.А. Викут. — М., 2004. — С. 32—34.
12. Осокина Г.Л. Гражданский процесс. Общая часть. — М., 2004. — С. 94, 95.
13. Горбунова Я.П. Предпосылки развития и сущность концепции исполнительного права в Российской Федерации // Научноисследовательские публикации. — 2013. — № 1.
14. Юков М.К. Самостоятельность норм, регулирующих исполнительное производство //
54
Вестник Воронежского института МВД России №4 / 2014
Проблемы совершенствования Гражданского процессуального кодекса РСФСР. — Свердловск, 1975. — С. 91—97.
15. Юков М.К. Теоретические проблемы системы гражданского процессуального права: ав-тореф. дис. ... д-ра юрид. наук. — Свердловск, 1982. — С. 16—19.
16. Валеев Д.Х. Процессуальное положение лиц, участвующих в исполнительном производстве: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. — Казань, 1999. — С. 6, 8, 9.
17. Бернэм У., Решетникова И.В., Ярков В.В.
Судебная реформа: проблемы гражданской
юрисдикции. — Екатеринбург, 1996. — С. 118, 119.
18. Лукьянова Е. Дифференциация правового регулирования в процессуальном законодательстве // Российская юстиция. — 2003. — № 1. —
С. 25.
19. Исаенкова О.В. Проблемы исполнительного права в гражданской юрисдикции: дис. . д-ра юрид. наук. — Саратов, 2003. — С. 14 и др.
20. Братусь С.Н. Предмет и система советского гражданского права. — М., 1963. — С. 78, 179.
21. Алиэскеров М.А. Виды гражданского судопроизводства и исполнительное производство // Государство и право. — 2008. — № 4. — С. 36.
22. Исаенкова О.В. Исполнительное право в Российской Федерации: особенности становления и перспективы развития. — М., 2007.
23. Ярков В.В. Концепция реформы принудительного исполнения в сфере гражданской юрисдикции // Российский юридический журнал. — 1996. — № 2. — С. 37, 45—47.
24. Сапожников А.И., Десятик М.С. Перспективные направления развития службы судебных приставов в России // Право и безопасность. — 2009. — № 2. — С. 38.
25. Вишникс В., Веливис С. Реформа исполнительного процесса в Литве // Теоретические и практические проблемы гражданского, арбитражного процесса и исполнительного производства. — СПб., 2005. — С. 444.
26. Исаенкова О.В. Дискуссия об исполнительном производстве // Заметки о современном гражданском и арбитражном процессуальном праве / под ред. М.К. Треушникова. — С. 310, 311.
27. http://xn--90afdbaav0bd1afy6eub5d.xn--p1ai/bsr/case/6893965 (дата обращения:
9.10.2014) .
28. http://xn--90afdbaav0bd1afy6eub5d.xn--p1ai/bsr/case/6885655 (дата обращения:
9.10.2014) .
29. Вестник Конституционного Суда РФ. — 2012. — № 4.
REFERENCES
1. Mihaylov M. Istoriya obrazovaniya i razvitiya russkogo grazhdanskogo sudoproizvodstva do Ulozheniya 1649 goda. — SPb., 1848. — S. 118.
2. Malyishev K. Kurs grazhdanskogo sudopro-izvodstva: v 3 t. — SPb., 1879. — T.3. — S. 411.
3. Vaskovskiy E.V. Uchebnik grazhdanskogo protsessa. — M., 1917. — S. 4.
4. Vikut M.A., Isaenkova O.V. Ispolnitelnoe proizvodstvo. — M., 2001. — S. 18.
5. Palunina A.N Istoriya stanovleniya i perspek-tivyi razvitiya ispolnitelnogo proizvodstva v Rossii
6. Sobranie zakonodatelstva RF. — 2007. — # 41. — St. 4849.
7. Sherstyuk V. Novoe v zakonodatelstve ob ispolnitelnom proizvodstve // Hozyaystvo i pravo.
— 2008. — # 3. — S. 21.
8. Grazhdanskiy protsess: uchebnik. — M., 1993. — S. 421.
9. Sovetskiy grazhdanskiy protsess: uchebnik.
— M., 1975. — S. 281, 282.
10. Melnikov A.A. Sovetskiy grazhdanskiy protsessualnyiy zakon. Voprosyi teorii grazhdanskogo protsessualnogo prava. — M., 1973. — S. 68.
11. Grazhdanskiy protsess Rossii: uchebnik /pod red. M.A. Vikut. — M., 2004. — S. 32—34.
12. Osokina G.L. Grazhdanskiy protsess. Ob-schaya chast. — M., 2004. — S. 94, 95.
13. Gorbunova Ya.P. Predposyilki razvitiya i suschnost kontseptsii ispolnitelnogo prava v Ros-siyskoy Federatsii // Nauchno-issledovatelskie pub-likatsii. — 2013. — # 1.
14. Yukov M.K. Samostoyatelnost norm, reguli-ruyuschih ispolnitelnoe proizvodstvo // Problemyi sovershenstvovaniya Grazhdanskogo protsessual-nogo kodeksa RSFSR. — Sverdlovsk, 1975. — S. 91—97.
15. Yukov M.K. Teoreticheskie problemyi sis-temyi grazhdanskogo protsessualnogo prava: avtoref. dis. ... d-ra yurid. nauk. — Sverdlovsk, 1982. — S. 16—19.
16. Valeev D.H. Protsessualnoe polozhenie lits, uchastvuyuschih v ispolnitelnom proizvodstve: avtoref. dis. ... kand. yurid. nauk. — Kazan, 1999.
— S. 6, 8, 9.
17. Bernem U., Reshetnikova I.V., Yarkov V.V. Sudebnaya reforma: problemyi grazhdanskoy yuris-diktsii. — Ekaterinburg, 1996. — S. 118, 119.
18. Lukyanova E. Differentsiatsiya pravovogo regulirovaniya v protsessualnom zakonodatelstve // Rossiyskaya yustitsiya. — 2003. — # 1. — S. 25.
55
Юридические науки
19. Isaenkova O.V. Problemyi ispolnitelnogo prava v grazhdanskoy yurisdiktsii: dis. ... d-ra yurid. nauk. — Saratov, 2003. — S. 14 i dr.
20. Bratus S.N. Predmet i sistema sovetskogo grazhdanskogo prava. — M., 1963. — S. 78, 179.
21. Alieskerov M.A. Vidyi grazhdanskogo su-doproizvodstva i ispolnitelnoe proizvodstvo // Gosu-darstvo i pravo. — 2008. — # 4. — S. 36.
22. Isaenkova O.V. Ispolnitelnoe pravo v Ros-siyskoy Federatsii: osobennosti stanovleniya i per-spektivyi razvitiya. — M., 2007.
23. Yarkov V.V. Kontseptsiya reformyi prinudi-telnogo ispolneniya v sfere grazhdanskoy yurisdiktsii // Rossiyskiy yuridicheskiy zhurnal. — 1996. — # 2. — S. 37, 45—47.
24. Sapozhnikov A.I., Desyatik M.S. Perspek-tivnyie napravleniya razvitiya sluzhbyi sudebnyih pristavov v Rossii // Pravo i bezopasnost. — 2009. — # 2. — S. 38.
25. Vishniks V., Velivis S. Reforma ispolnitelnogo protsessa v Litve // Teoreticheskie i prakticheskie problemyi grazhdanskogo, arbitra-zhnogo protsessa i ispolnitelnogo proizvodstva. — SPb., 2005. — S. 444.
26. Isaenkova O.V. Diskussiya ob ispolnitelnom proizvodstve // Zametki o sovremennom grazh-danskom i arbitrazhnom protsessualnom prave / pod red. M.K. Treushnikova. — S. 310, 311.
27. http://xn--90afdbaav0bd1afy6eub5d.xn--
p1ai/bsr/case/6893965 (data obrascheniya:
9.10.2014) .
28. http://xn--90afdbaav0bd1afy6eub5d.xn--
p1ai/bsr/case/6885655 (data obrascheniya:
9.10.2014) .
29. Vestnik Konstitutsionnogo Suda RF. — 2012. — # 4.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ
Жаглина Марина Евгеньевна. Доцент кафедры гражданско-правовых и экономических дисциплин. Кандидат юридических наук, доцент.
Воронежский институт МВД России.
E-mail: [email protected]
Россия, 394000, г. Воронеж, проспект Патриотов, 53. Тел. (8473) 200-53-02.
Zhaglina Marina Yeugeniyevna. Assistant Professor of the chair of Civil and Economic Disciplines. Candidate of Law, Assistant Professor.
Voronezh Institute of the Ministry of the Interior of Russia.
Work address: Russia, 394065, Voronezh, Prospect Patriotov, 53. Tel.: (8473) 200-53-02.
Ключевые слова: исполнительное производство; исполнительное право; исполнительное законодательство; совершенствование исполнительного законодательства; организация принудительного исполнения.
Key words: executive production; executive law; the executive legislation; the improvement of the executive legislation; the organization of compulsory execution.
УДК 347.9 56
56
