ИСПОЛНЕНИЕ И ОТБЫВАНИЕ НАКАЗАНИЯ В ВИДЕ ЛИШЕНИЯ СВОБОДЫ В УСЛОВИЯХ ВВЕДЕНИЯ ВОЕННОГО ПОЛОЖЕНИЯ (СРАВНИТЕЛЬНО-ПРАВОВОЙ АНАЛИЗ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА РОССИИ И РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ) Текст научной статьи по специальности «Право»

УДК 343.8

https://doi.org/10.53993/2078-3914/2023/3(56)/136-142

В. Б. Шабанов, О. А. Шлома

ИСПОЛНЕНИЕ И ОТБЫВАНИЕ НАКАЗАНИЯ В ВИДЕ ЛИШЕНИЯ СВОБОДЫ В УСЛОВИЯХ ВВЕДЕНИЯ ВОЕННОГО ПОЛОЖЕНИЯ (СРАВНИТЕЛЬНО-ПРАВОВОЙ АНАЛИЗ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА РОССИИ И РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ)

В статье рассмотрены вопросы правового регулирования отношений, возникающих в связи с исполнением и отбыванием наказания в виде лишения свободы в России и в Республике Беларусь в условиях введения военного положения. Имеет место потребность в анализе нормативных актов, регламентирующих правовое положение разных категорий граждан, в том числе осужденных к наказаниям, связанным с изоляцией от общества. В статье авторы проанализировали нормы военного законодательства двух стран, правовые основы режима особых условий (особого положения) и положения уголовно-исполнительного законодательства на предмет их корреспондирования друг другу. Особое внимание уделено оптимизации правового регулирования порядка исполнения и отбывания лишения свободы в форс-мажорных ситуациях. Сделан вывод о том, что целесообразно дополнить положения Федерального конституционного закона Российской Федерации от 30.01.2002 № 1-ФКЗ «О военном положении» отдельной статьей, регламентирующей правовое положение лиц, содержащихся под стражей; осужденных; лиц в отношении которых осуществляется административный надзор и лиц, в отношении которых осуществляются пробационные мероприятия, а также расширить основания введения режима особого положения в Уголовно-исполнительном кодексе Республики Беларусь.

Ключевые слова: военное положение; осужденные; уголовно-исполнительное законодательство; режим особых условий; режим особого положения; особый правовой режим; лишение свободы.

Для цитирования: Шабанов В. Б., Шлома О. А. Исполнение и отбывание наказания в виде лишения свободы в условиях введения военного положения (сравнительно-правовой анализ законодательства России и Республики Беларусь) // Вестник Кузбасского института. 2023. № 3 (56). С. 136-142. https://doi.org/10.53993/2078-3914/2023/3(56)/136-142.

© Шабанов В. Б., Шлома О. А., 2023 © Shabanov V. B., Shloma O. 2023

V. B. Shabanov, O. A. Shloma

EXECUTION AND SERVING OF A SENTENCE IN THE FORM OF IMPRISONMENT UNDER MARTIAL LAW (COMPARATIVE LEGAL ANALYSIS OF THE LEGISLATION OF RUSSIA AND THE REPUBLIC OF BELARUS)

The article deals with the issues of legal regulation of relations arising in connection with the execution and serving of a sentence of imprisonment in Russia and in the Republic of Belarus under martial law. Taking into account the current situation, there is a need to analyze normative acts regulating the legal status of various categories of citizens, including those sentenced to punishments related to isolation from society.In the article, the authors analyzed the norms of the military legislation of the two countries, the legal basis of the regime of special conditions (special provision) and the provisions of the penal enforcement legislation for their correspondence with each other. Particular attention is paid to the optimization of the legal regulation of the procedure for the execution and serving of imprisonment in force majeure situations. It is concluded that it is advisable to supplement the provisions of the Federal Constitutional Law of the Russian Federation of 30.01.2002 No. 1-FKZ "On Martial Law" with a separate article regulating the legal status ofpersons in custody; convicted persons; persons subject to administrative supervision and persons subject to probation measures, as well as to expand the grounds for the introduction of a special status regime in the Penal Code of the Republic of Belarus.

Keywords: martial law; convicts; penal legislation; special conditions regime; special status regime; special legal regime; deprivation of liberty.

For citation: Shabanov V. B., Shloma O. A. Execution and serving of a sentence in the form of imprisonment under martial law (comparative legal analysis of the legislation of Russia and the Republic of Belarus). Vestnik Kuzbasskogo instituta [Bulletin of the Kuzbass Institute], 2023, no. 3 (56), p. 136-142. https://doi.org/10.53993/2078-3914/2023/3(56/136-142.

Действие отраслевого законодательства в экстремальных условиях — одна из наиболее часто обсуждаемых и, поэтому, без сомнения, актуальных тем на современном этапе. Консолидация ресурсов в борьбе с глобальными вызовами предопределяет соответствующее регулирование отношений в условиях введения военного положения. Не является исключением область уголовно-исполнительных (пенитенциарных) отношений.

Представляет интерес компаративистский анализ раскрытия особенно-

стей норм военного законодательства Республики Беларусь и Российской Федерации, правовых основ режима особых условий (особого положения) и положений уголовно-исполнительного законодательства на предмет их корреспондирования друг другу.

В соответствии с ч. 3 ст. 87 Конституции РФ режим военного положения определяется федеральным конституционным законом. В России специальным нормативным актом, регламентирующим правовое положение граждан, в том числе осужденных к различным видам

наказания, в случае введения военного положения является Федеральный конституционный закон от 30.01.2002 № 1-ФКЗ (в ред. ФКЗ от 29.05.2023 № 2-ФКЗ) «О военном положении» (далее — ФКЗ «О военном положении»). В Республике Беларусь (далее — РБ) это Закон РБ «О военном положении» от 13.01.2003 № 185-З.

Под военным положением в России понимается особый правовой режим, вводимый на территории Российской Федерации или в отдельных ее местностях в соответствии с Конституцией Российской Федерации Президентом Российской Федерации в случае агрессии против Российской Федерации или непосредственной угрозы агрессии (ч. 1 ст. 1 ФКЗ «О военном положении»).

Военное положение, согласно Закону РБ «О военном положении», — это особый правовой режим, временно вводимый на территории Республики Беларусь в случае военной угрозы либо в случае нападения (акта вооруженной агрессии) на Республику Беларусь, связанный с предоставлением государственным органам, органам военного управления, местным советам обороны полномочий, необходимых для устранения военной угрозы или отражения нападения, а также с временным ограничением прав и свобод граждан Республики Беларусь, иностранных граждан и лиц без гражданства, прав организаций, возложением на них обязанностей, установленных в соответствии с настоящим Законом.

Как видим, и в российском, и в белорусском законодательстве ключевым является термин «особый правовой режим». Однако, в отличие от российских норм, в законодательстве Беларуси прямо предусмотрено ограничение прав и

свобод граждан государственными органами, органами военного управления, местными советами обороны и, кроме этого, возложение на граждан в названных условиях определенных обязанностей при раскрытии сущности военного положения.

Вместе с тем, в иных федеральных законах и иных нормативных актах, принятых во исполнение положений ФКЗ РФ и Закона РБ «О военном положении», законодатель использует термины «режим особых условий», «режим особого положения».

По мнению М. А. Громова, особые условия — «это специфические условия функционирования в чрезвычайной обстановке ... особого правового режима чрезвычайного положения, особого правового режима военного положения, ведения гражданской и территориальной обороны, обеспечения мобилизационной готовности в предвоенное и военное время. Это своего рода обобщающее универсальное понятие» [2, с. 7].

А. С. Кучерук режим особых условий предлагает рассматривать как «целенаправленные, четкие, конкретные действия органов всех ветвей власти, представляющий собой единый комплекс организационных и правовых мер, направленных на урегулирование и стабилизацию обстановки в местах лишения свободы в случаях, определенных действующим уголовно-

исполнительным законодательством, а именно: стихийного бедствия, введения в районе расположения исправительного учреждения чрезвычайного или военного положения, а также при групповых неповиновениях осужденных в исправительном учреждении» [4, с. 67].

Ю. А. Кашуба, А. Ю. Алексеев считают, что режим особых условий — осо-

бый правовой режим деятельности учреждений, исполняющих уголовные наказания, который вносит определенные корректировки в ординарное правовое регулирование уголовно-исполнительных правоотношений (правовой статус субъектов), влечет за собой изменение порядка исполнения и условий отбывания уголовных наказаний [3, с. 310].

На наш взгляд, режим особых условий — установленный законом особый правовой режим исполнения и отбывания лишения свободы, предусматривающий приостановление нормативных актов, действующих в обычное время, и закрепляющий специальное правовое регулирование в период введения особого правового режима.

В отношении использования определенной терминологии в тексте закона представляет интерес позиция В. Б. Рушайло, который дает определение «особого положения» следующим образом: «это специальный правовой режим, включающий необходимость применения особых мер, которые по жесткости и объему правоограничений значительно уступают мерам, используемым при режимах чрезвычайного и военного положения. Иными словами, об особом положении можно говорить тогда, когда присутствуют определенные ограничения и запреты, но чрезвычайное или военное положение не объявляется» [5, с. 29].

Солидаризируемся с В. Б. Рушайло и выскажем точку зрения, что более предпочтительно, учитывая лексическое значение обоих терминов, в законе использовать оборот «особые условия», а не «особое положение».

В контексте регулирования уголовно-исполнительных отношений, возни-

кающих в случае введения военного положения, между сотрудниками исправительных учреждений и осужденными к наказанию в виде лишения свободы, обратимся к тексту ст. 85 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации (далее — УИК РФ).

Надо отметить, что это единственная статья в кодифицированном акте, где упоминается военное положение. Нормы данной статьи ориентированы исключительно на регулирование так называемых пенитенциарных правоотношений (возникающих в связи с исполнением наказания в виде лишения свободы — прим. авт.).

Кроме того, с 28 августа 2023 г. в ч. 1 ст. 85 УИК РФ добавлены новые основания, при которых может быть введен режим особых условий: установление режима повышенной готовности или чрезвычайной ситуации; ограничительные мероприятия (карантин); захват заложников; наличие реальной угрозы вооруженного нападения на исправительное учреждение, при введении ограничительных мероприятий (карантина) в пределах исправительного учреждения (Федеральный закон от 28.02.2023 № 44-ФЗ «О внесении изменений в статью 85 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации»).

Учитывая события 2019 г., когда возникла угроза распространения новой коронавирусной инфекции (COVID-19) и в ряде субъектов РФ был введен режим повышенной готовности, данные дополнения в ст. 85 УИК РФ выглядят весьма логичными.

Тем не менее, если рассматривать положения ст. 85 УИК РФ во взаимосвязи с ФКЗ «О военном положении», Федеральным конституционным законом от 30.05.2001 № З-ФКЗ «О чрезвычай-

ном положении», можно выявить некую алогичность в законодательной архитектуре нормативных актов. Так, федеральные конституционные законы (и о военном положении, и о чрезвычайном положении) по юридической силе стоят выше УИК РФ, что предопределяет их главенствующую роль в регулировании правоотношений в форс-мажорных ситуациях, которыми, безусловно, выступают введение военного или чрезвычайного положения. Несмотря на то, что в ФКЗ «О военном положении» сказано, что «правовой основой военного положения являются Конституция РФ, настоящий Федеральный конституционный закон, принятые на его основе федеральные законы и иные нормативные правовые акты РФ, а также общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры РФ в данной области» (ст. 2), С. В. Безуглов, Е. С. Бутурлина справедливо рассуждают: «Подобные нормы противоречат Конституции РФ и размывают предмет правового регулирования федеральных конституционных законов. Если в ч. 3 ст. 87 Конституции РФ четко говорится о том, что режим военного положения определяется федеральным конституционным законом, то законодатель не вправе говорить об урегулировании этих отношений обычными федеральными законами и тем более, иными правовыми актами» [1, с. 53].

В связи с этим, соблюдая правила юридической техники, предлагаем ФКЗ «О военном положении» дополнить ст. 18.1 «Правовое положение лиц, содержащихся под стражей; осужденных; лиц, в отношении которых осуществляется административный надзор и лиц, в отношении которых осуществляются пробационные мероприятия». Не вдава-

ясь в полемику относительно иных категорий лиц, выскажем суждения относительно необходимости регламентации их прав, свобод, законных интересов, обязанностей не на уровне отраслевого законодательства, а именно в тексте федерального конституционного закона. Далее, используя различные правовые инструменты, в том числе приемы бланке-тизации, можно закрепить организационные мероприятия и порядок их выполнения на уровне федеральных законов (например, УИК РФ) и иных подзаконных актов (по аналогии с действующим приказом ФСИН России от 25.09.2014 № 491 «Об утверждении Положения об организации и ведении гражданской обороны в Федеральной службе исполнения наказаний»).

Высказанное предложение не является истиной в последней инстанции, но призывает обратить внимание и призвать к конструктивному диалогу, направленному на выработку предложений по гармонизации и оптимизации законодательства в форс-мажорных условиях (в том числе в случае введения военного положения).

Обратившись к законодательству Республики Беларусь, можно заметить, что в Уголовно-исполнительном кодексе Республики Беларусь от 11.01.2000 № 365-3 (далее — УИК РБ) законодатель вообще не использует термин «военное положение».

Ст. 76 «Режим особого положения в исправительных учреждениях» УИК РБ закрепляет основания для возможного (вправе ввести — прим. авт.) установления в учреждении режима особого положения. К таковым относятся: стихийные бедствия; групповые отказы осужденных от работы, приема пищи; иные неповиновения; групповые действия,

грубо нарушающие внутренний распорядок.

Исходя из этого, можно заключить, что в Республике Беларусь в случае введения военного положения правовое регулирование отношений, связанных с исполнением и отбыванием уголовных наказаний, будет осуществляться на основании Закона РБ «О военном положении» и иных нормативных правовых актов Республики Беларусь в данной области (ст. 2 Закона РБ «О военном положении»). Возможно, данный пробел в УИК РБ можно ликвидировать посредством расширения оснований для введения режима особого положения в исправительных учреждениях, в частности, дополнив ч. 1 ст. 76 УИК РБ после слов «стихийных бедствий» словами «введения военного положения» и далее по тексту.

Резюмируя сказанное, можно сделать несколько выводов:

1. Схожесть правового регулирования в случае введения военного положения предопределяет необходимость изучения белорусского и российского зако-

нодательства в этой сфере правоотношений с учетом опыта прошлых лет.

2. В российском уголовно-исполнительном законодательстве закреплена норма, предусматривающая порядок организации работы в условиях введения военного положения (ст. 85 УИК РФ), в уголовно-исполнительном законодательстве республике Беларусь такая норма отсутствует. Вместе с тем, предлагаем расширить диспозицию ст. 76 УИК РБ дополнением такого основания, как «введение военного положения», что позволит гармонизировать положения Закона РБ «О военном положении» и УИК РБ.

3. Целесообразно рассмотреть предложения по дополнению ФКЗ «О военном положении» ст. 18.1 «Правовое положение лиц, содержащихся под стражей; осужденных; лиц в отношении которых осуществляется административный надзор и лиц, в отношении которых осуществляются пробационные мероприятия». В этом случае нивелируются пробелы в правовом регулировании статуса названных лиц в условиях введения военного положения.

Литература

1. Безуглов, С. В., Бутурлина, Е. С. Особенности федеральных конституционных законов как источников права // Власть Закона. — 2017. — № 4. — С. 53-65.

2. Громов, М. А. «Особые условия» как универсальное понятие для деятельности органов и подразделений МВД России: их виды, характеризующие признаки, классификация // Законодательство: состояние и пути совершенствования. Труды Академии управления МВД России. — 2013. — № 4 (28). — С. 5-7.

3. Кашуба, Ю. А., Алексеев, А. Ю. Юридическая сущность режима особых условий // Уголовно-исполнительное право. — 2021. — Т. 16 (1-4). — № 3. — С. 306-311.

4. Кучерук, А. С. Организационно-правовые основы режима особых условий в исправительных учреждениях в период чрезвычайного или военного положения: дис. ... канд. юрид. наук. — Донецк, 2022. — 240 с.

5. Рушайло, В. Б. Административно-правовой режим особого положения: понятие и сущность // Современное право. — 2004. — № 1. — С. 29-35.

References

1. Bezuglov S. V., Buturlina E. S. Osobennosti federal'nyh konstitucionnyh zakonov kak istochnikov prava [Features of federal constitutional laws as sources of law]. Vlast' Za-kona [The Power of Law], 2017, no. 4. p. 53-65.

2. Gromov M. A. "Osobye usloviya" kak universal'noe ponyatie dlya deyatel'nosti or-ganov i podrazdelenij MVD Rossii: ih vidy, harakterizuyushchie priznaki, klassifikaci-ya ["Special conditions" as a universal concept for the activities of bodies and divisions of the Ministry of Internal Affairs of Russia: their types, characteristics, classification]. Zakonodatel'stvo: sostoyanie i puti sovershenstvovaniya. Trudy Akademii upravleniya MVD Rossii [Legislation: the state and ways of improvement. Proceedings of the Academy of Management of the Ministry of Internal Affairs of Russia], 2013, no. 4 (28). p. 5-7.

3. Kashuba Yu. A., Alekseev A. Yu. Yuridicheskaya sushchnost' rezhima osobyh uslovij [The legal essence of the regime of special conditions]. Ugolovno-ispolnitel'noe pravo [PenalLaw], 2021, vol. 16 (1-4), no. 3, p. 306-311.

4. Kucheruk A. S. Organizacionno-pravovye osnovy rezhima osobyh uslovij v is-pravitel'nyh uchrezhdeniyah v period chrezvychajnogo ili voennogo polozheniya [Organizational and legal bases of the regime of special conditions in correctional institutions during a state of emergency or martial law]. Candidate of law thesis. Donetsk, 2022. 240 p.

5. Rushailo V. B. Administrativno-pravovoj rezhim osobogo polozheniya: ponyatie i sushchnost' [Administrative and legal regime of a special situation: concept and essence]. Sovremennoepravo [Modern law], 2004, no. 1, p. 29-35.

Сведения об авторах

Вячеслав Борисович Шабанов: Белорусский государственный университет (г. Минск, Республика Беларусь), заведующий кафедрой криминалистики, доктор юридических наук, профессор. E-mail: lawcrim@bsu.by

Оксана Александровна Шлома: судья Октябрьского районного суда Амурской области (г. Благовещенск, Российская Федерация). E-mail: ksusha7726@mail.ru

Information about the authors

Vyacheslav B. Shabanov: Belarusian State University (Minsk, Republic of Belarus), head of the Chair of Forensic Science, doctor of law, professor. E-mail: lawcrim@bsu.by

Oksana A. Shloma: judge of the Oktyabrsky District Court of the Amur Region (Blagoveshchensk, Russia). E-mail: ksusha7726@mail.ru