CC BY
57
УДК 327.51
Ю. А. Михалёв
кандидат политических наук, доцент; доцент кафедры политологии МГЛУ; e-maiL: mihaLevyri@yandex.ru
«ИСЛАМСКОЕ ГОСУДАРСТВО» В ПОЛИТИКЕ США
В статье анализируется роль «Исламского государства» в политике США. По мнению автора, ИГИЛ является одним из инструментов внешней политики США. Основной задачей США является внесение хаоса и «безвластия» на Ближнем Востоке с целью получения возможности установления своего контроля над территорией САР, следовательно, и над установлением очередного «марионеточного» политического режима и доступа к углеводородным ресурсам. При условии возможности управления «Исламским государством», США могут получить неограниченный доступ к материальным ресурсам стран региона.
Ключевые слова: «Исламское государство»; инструмент политики; вооруженный конфликт; терроризм.
Mikhalev Yu. A.
PhD. (Political Sciences), Assistant Professor, Department of Political Sciences, Institute of InternationaL ReLations and SociaL and PoLiticaL Sciences, MSLU; e-mail: kafedra.politologia@yandex.ru
«ISLAMIC STATE» IN US POLICY
The article examines the role of the Islamic state in US policy. In the author's opinion, ISIS is a tool of United States foreign policy. The main task of the United States, according to the author, is to bring chaos and "powerlessness" in the middle East in order to obtain the possibility of establishing its control over the territory of ATS, therefore, over the establishment of another "puppet" political regime, and of course access to hydrocarbon resources. Provided the ability to manage the "Islamic State", the United States can get unlimited access to material resources of the countries of the region.
Key words: slamic state; political instrument; armed conflict; terrorism.
Военные успехи террористической группировки ИГ на территории Ирака и Сирии начиная с 2014 г. несли угрозу мировому сообществу. 30 августа 2014 Государственный секретарь США Джон Керри заявил о необходимости создания глобальной коалиции, противостоящей ИГ. Керри определял ИГ, по сути, как глобальную угрозу, давая ей характеристики «закаленной боевой силы убежденных джихадистов с глобальными амбициями», способных не только захватывать и удерживать значительные территории
в стратегически важном регионе Ближнего Востока, но и несущими угрозу везде, куда они могут добраться незамеченными, включая Америку. Именно всеобщая, «объединяющая», как она буквально названа, угроза и диктует неизбежность «совместного ответа возглавляемой Соединенными Штатами максимально широкой коалиции наций», которая не позволит распространиться исходящим от ИГ «метастазам зла» на другие страны [Kerry 2014].
Джон Керри делает акцент на опасность группировки для мирового сообщества, подчеркивает, что «джихадисты» «Исламского государства» - это религиозные фанатики, выросшие на экстремистском опыте «Аль-Каиды» (по-сути взращенные самой же Америкой), которые реализуют свой разрушительный проект: «Если не поставить им барьер, они не остановятся в Сирии и Ираке» [Kerry 2014]. Госсекретарь США также подчеркнул, что угроза, исходящая от «Исламского государства» не имеет аналогов в современном мире, именно поэтому следует создать многосоставную коалицию. Всеобщая заинтересованность в нейтрализации вышеупомянутой террористической организации позволяла Америке рассчитывать на создание универсальной коалиции как инструмента влияния на ситуацию на Ближнем Востоке.
Главной военной силой, непосредственно противостоящей ИГ, были объявлены вооруженные силы Ирака, формирования курдов и умеренной сирийской оппозиции. Создаваемая глобальная коалиция была призвана оказывать помощь этой уже де-факто действующей военной силе, и, по сути, важнейшей ее миссией виделась поддержка и придание устойчивости новому правительству Ирака, как предполагалось, с широким представительством основных общественных сил во главе с Хайдером аль-Абади.
«С августа 2014 г. начались удары коалиции по позициям ИГ на территории Ирака. Авиаудары были нанесены по таким иракским городам, как Мосул, Киркук, Фаллуджа, Рамади и другим. Данные действия проводились в соответствии с разрешением, полученным от правительства Ирака. 20 сентября 2014 г. правительство Ирака уведомило Совет Безопасности ООН о том, что Ирак попросил США возглавить международную коалицию против ИГИЛ (dag. un.org). Таким образом, действия «антитеррористической коалиции» на территории Ирака являются формально правомерными. С юридической точки зрения, операция по нанесению коалицией
авиаударов по объектам ИГИЛ, находящимся на территории Сирии, выглядит иначе: Соединенные Штаты Америки, недоброжелательно настроенные по отношению к президенту Сирии Башару Асаду, фактически резюмировали согласие сирийского правительства, которое, в отличие от согласия правительства Ирака, так и не было получено. Представители американского командования еще в сентябре 2014 г. однозначно заявили, что победа над ИГИЛ без ударов по сирийской территории не представляется возможной [Lamothe 2014]. Очевидно, что в данном случае авиаудары США по территории Сирии, в частности, по городам Хасеке и Кобани, без согласия действующего правительства и без санкции Совета Безопасности, представляют собой нарушение норм международного права и территориальной целостности сирийского государства, какими бы благими целями эти действия не оправдывались» [Холиков, Сазонова 2015].
Аргумент Генерального Секретаря ООН Пан Ги Муна о том, что авиаудары США осуществлялись «в регионах, над которыми власть не осуществляет эффективного контроля» (www.un.org/ru), представляется весьма сомнительным. Показательно, что американские юристы всячески поддерживают данный тезис, отмечая, что действующее правительство Сирии не может представлять сирийское государство на международной арене, поскольку правительство может представлять государство, пока оно полностью не вытеснено в результате народного восстания или вооруженного оппозиционного движения, пока оно не потеряло контроль над территорией [Weller 2015].
Заявления американских специалистов о том, что авиаудары по территории Сирии осуществляются в соответствии с принципом коллективной самообороны, на основании согласия, полученного от правительства Ирака [Sanchez 2014], также не являются обоснованными, поскольку без непосредственной агрессии, осуществленной со стороны Сирии по отношению к странам-участницам антитеррористической коалиции, подобный аргумент не является правомерным. Кроме того, периодически без согласия действующей власти Сирии США посылают в сирийское воздушное пространство беспилотные разведывательные аппараты (www.asil. org), что также нарушает суверенитет Сирии. Таким образом, можно констатировать, что «по всей видимости, под прикрытием
ударов авиации США и их союзников осуществляется консолидация и перегруппировка сил антисирийской оппозиции, в которую впоследствии могут влиться "разгромленные" отряды ИГИЛ, для последующего свержения режима Б. Асада» [Яковлев 2015, с. 65].
Во время своей речи по поводу формирования коалиции Барак Обама (на тот момент действующий президент США) создавал образ международной коалиции по борьбе с ИГ не как международной, в которой США могут восприниматься как навязывающая свою волю сверхдержава. При этом Обама акцентировал осуществляемую Америкой миссию по мобилизации мирового сообщества и четко определил тезис об исключительном характере американского лидерства: «...Американское лидерство - это единственная константа в неопределенном мире. И именно Америка обладает возможностями и волей мобилизовать мир против террористов» [ОЪаша^ 2014]. Исходя из заявлений Б. Обамы, международная коалиция по борьбе с «Исламским государством» - это специфическая военная коалиция, которая должна сражаться не столько с военным противником, сколько с экстремистской идеологией, управлять материальными и информационными потоками помощи и содействовать консолидации иракского государства, подрывать ресурсную базу ИГ, т. е. изначально США видело задачу коалиции в нормализации политического процесса в Ираке и примирении шиитов и суннитов в этой стране.
На встрече в формате круглого стола в Париже, госсекретарь США не применял слово «угроза» по отношению к «Исламскому государству», Джон Керри говорил о задаче установления и нормализации политического режима в странах, где разворачивает свои действия вышеозначенная террористическая организация.
Таким образом, стратегическая ориентация США на мирную политическую трансформацию в Ираке и в Сирии (где речь шла о возможной передаче власти на основе переговорного процесса переходному правительству как главному способу прекращения гражданской войны), отказ от силовой «смены режимов» и при этом изоляция непримиримых и недоговороспособных (т. е. экстремистских) сил обеспечивали США, как предполагалось, гораздо большую свободу и эффективность действий в пространстве между двумя важнейшими государствами региона - Саудовской Аравией и Ираном. Это могло бы создать перспективу хотя бы
относительной стабилизации политической ситуации в регионе. Однако дальнейшее развитие событий показало, что реализация задуманных планов осложнена наличием серьезных противоречий: неопределенность и двусмысленность американского лидерства, которое ставилось, например, в прямую зависимость от усилий относительно слабого и нестабильного Ирака и осуществляется «дистанцированное; притязания США на глобальное лидерство и в то же время проблемы с реализацией своего лидерства в ключевых для деятельности коалиции странах - Ираке и Сирии (где всё более явно нарастало присутствие и влияние Ирана и России); «символический глобализм» коалиции и в то же время ее направленность на принятие прежде всего региональных решений.
С приходом к власти Дональда Трампа, позиция по действиям США на Ближнем Востоке в рамках коалиции, обрела более четкие задачи. Так Дональд Трамп допускал некое сотрудничество с Россией для борьбы с ИГ. Однако данное в ходе своей избирательной кампании обещание о совместной разработке плана по борьбе с мировой угрозой не претворено в жизнь. По сообщениям информационных агентств, сторонники президента убеждают Трампа в том, что соглашение с Россией по борьбе с терроризмом несет большие риски, мотивируя это тем, что, идя на уступки Москве, Вашингтону будет сложнее реализовать президентский курс на восстановление лидирующей роли США в мире.
Активные авиаудары, наносимые США и их союзниками, с 2014 г. на словах направлены были на уничтожение инфраструктуры боевиков, содействие умеренной оппозиции Сирии, которая действует в интересах США. Деятельность США в борьбе с терроризмом чаще приводит лишь к потерям среди мирных граждан и внесения неразберихи в зоне конфликта.
Цель США в регионе сегодня очевидна и заключается в укреплении своей позиции на Ближнем Востоке, овладение нефтяными ресурсами региона и в повышении авторитета США в мировом масштабе. ИГ является подходящим инструментом, так как напрямую не финансировалось США, не связано со Штатами, кроме того США проводит антитеррористическую кампанию, т. е. действия против террористической организации ИГ, что дает право США заявлять о непричастности к возникновению «Исламского государства», создавать видимость борьбы с угрозой мировому сообществу [Синчук, Ковригина 2016].
Основной задачей США является внесение хаоса и «безвластия» на Ближнем Востоке с целью получения возможности установления своего контроля над территорией САР и, следовательно, над установлением очередного «марионеточного» политического режима и доступа к углеводородным ресурсам. При условии возможности управления ИГ, США могут получить неограниченный доступ к материальным ресурсам стран региона.
Для реализации этой цели террористическая организация является идеальным инструментом, способным с минимальными расходами со стороны США достичь поставленной задачи. Так, теневое финансирование, поступающее из США под видом пожертвований в благотворительные организации, предназначается для финансирования террористической организации ИГ, основой вооружения террористов служат поставки США для «умеренной оппозиции», в том числе и для организаций, поддерживающих деятельность ИГ.
Доказательством использования ИГ в интересах США может служить, во-первых, то, что США за время своей контртеррористической деятельности в регионе не смогли достичь хоть немного заметных результатов в борьбе с терроризмом. Во-вторых, США до сих пор не могут определиться, что называть «умеренной» оппозицией, т. е. против кого бороться, при этом не перестают призывать весь мир к свержению законно избранного правительства САР во главе с Башаром Асадом [Манохин, Синчук 2016].
Опасная обстановка, сложившаяся на современном этапе в мире [Емельянов 2015], обусловливается нестабильностью в регионах, расслоением общества, а также открытой враждой между государствами и религиозными течениями. Данная напряженность и вражда не являются случайными и стихийными. По мнению Е. С. Тесленко и Н. Н. Пеструиловой, ведущую роль в эскалации конфликтов в «нестабильных» политических регионах, а также в финансировании религиозных радикальных течений являются Соединенные Штаты Америки [Тесленко, Пеструилова 2015]. Причины поддержки США террористической группировки ИГ изложены администрацией США и Пентагоном в рамках концепции ведения «гибридной войны», а также стратегии глобального доминирования. Можно сделать вывод, что США является организатором «Исламского государства», активно поддерживают в финансовом плане и управляют действиями группировки.
Очевидно, что «Исламское государство» вытеснило «Аль-Каиду», державшую в страхе всё население земного шара с конца 1980 по 2011 гг. Прибегая к более жестоким, решительным мерам для достижения своей цели - установления Халифата, ИГ является угрозой международному сообществу. При наличии четко выработанного плана действий по мирному урегулированию конфликта в САР, а также скооперированных действиях стран-участниц инициированной США коалиции, можно успешно провести операцию, направленную на борьбу с террористической угрозой. Однако совместная политика США и России, которая могла бы ускорить операцию, до сегодняшнего момента так и не представлена Америкой.
Хаотичные удары США по ключевым, по мнению США объектам, несогласованность действий стран-участниц коалиции, в то же время с оказываемой помощью «сирийской оппозиции», всё это позволяет сделать вывод о том, что ИГ является определенно удобным инструментом, которое может изменить расстановку сил в регионе в сторону, необходимую для США.
На пути к достижению господства в регионе США встала Российская Федерация, оказавшая успешную поддержку законному правительству Сирийской Арабской Республики в конкретной борьбе с терроризмом на территории Сирии [Манохин, Михалев 2016]. Американская правящая верхушка, увидев в этом угрозу исполнению своих гегемонистских планов, начала предпринимать активные попытки выставить Россию агрессором в глазах мирового сообщества, что еще раз доказывает выгоду США от «сотрудничества» с террористами ИГ.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Емельянов А. И. Институционализация интеграционных процессов в Латинской Америке в современных условиях // Вестник Московского государственного лингвистического университета. 2015. Вып. 26 (737). С. 66-74. (Общественные науки.) Манохин И. В., Синчук Ю. В. К вопросу об обеспечении военной безопасности // Вестник Московского государственного лингвистического университета. 2015. № 742. С. 152-156. (Общественные науки.) Манохин И. В., Михалев Ю. А. Терроризм как глобальная угроза человечеству. // Вестник Московского государственного лингвистического университета. 2016. № 756. С. 146-151. (Общественные науки.)
Письмо постоянного представителя Ирака Председателю Совета Безопасности ООН. 20 сентября 2014 г. URL: dag.un.org/bitstream/ handle/11176/89303/S_2014_691-RU.pdf?sequence=21. Синчук Ю. В., Ковригина Д. М. «Исламское государство» как глобальная террористическая угроза // Вестник Московского государственного лингвистического университета. 2016. № 749. С. 212-217. (Общественные науки.)
Тесленко Е. С., Пеструилова Н. Н. Феномен «ИГИЛ» // Виктимология.
2015. № 1 (3). С. 34-39. Холиков И. В., Сазонова К. Л. Международно-правовые последствия включения «войны с международным терроризмом» в перечень правомерных оснований индивидуальной и коллективной самообороны (на примере борьбы с «Исламским государством» Ирака и Леванта) // Военное право. 2015. № 3 (35). С. 321-339. Яковлев Д. Операция США и их союзников «Непоколебимая решимость» // Зарубежное военное обозрение. 2015. № 1. С. 65. Kerry J. To Defeat Terror, We Need the World's Help // The New York Times.
2014. Aug. 30.
Lamothe D., DeYoungK. Islamic State can't be beat without addressing Syrian
side of border, top general says // The Washington Post. 21 August 2014. Sanchez E. J. What Does International Law Say about Bombing ISIL in Syria? // The National Interest. September 10, 2014. URL: nationalinterest. org/feature/what-does-international-law-about-bombing-isil-syria-11240?page=2
Secretary-General Ban Ki-moon, Secretary-General of the U. N., Remarks at the Climate Summit Press Conference (Including Comments on Syria). URL: www.un.org/ru/sg/statements2014.shtml. Syria claims shooting down of US drone over Latakia // BBC News.18 March
2015. URL: www.bbc.com/news/world-middle-east-31932233f Transcript of Obama's Remarks on the Fight Against ISIS. URL: www.nytimes.
com/2014/09/11/world/middleeast/obamas-remarks-on-the-fight-against-isis.html?partner=rss&emc=rss&smid=tw-nytimesworld&_r=0 Weller M. Striking ISIL: Aspects of the Law on the Use of Force// Insights. American Society of International Law. Issue 5 Vol. 19. 2015. URL: www.asil.org/insights/volume/19/issue/5/striking-isil-aspects-law-use-force# edn7
