CC BY
80
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 8. ИСТОРИЯ. 2009. № 6
М.В. Раку
(аспирант секции истории и теории международных отношений кафедры новой и новейшей истории исторического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова, помощник секретаря Междепартаментской рабочей группы по выработке мер по противодействию фальсификации истории в ущерб интересам России на международной арене — атташе Отдела научных исследований Историко-документального департамента МИД России)*
«ИСЛАМСКИЙ ФАКТОР» В СОВЕТСКО-ИРАНСКИХ ОТНОШЕНИЯХ (1979 - ПЕРВАЯ ПОЛОВИНА 1980-х гг.)
В ряду проблем современных международных отношений так называемый «исламский фактор» занимает одно из центральных мест. В статье сделана попытка рассмотреть характерные моменты проявления данного феномена в советско-иранских отношениях после Исламской революции 1978—1979 гг. до наступления «оттепели» между двумя странами в 1986 г Автор широко привлекает труднодоступные и ранее не вводившиеся в научный оборот американские, советские и иранские документы и мемуары.
Ключевые слова: международные отношения, холодная война, 1979, 1980-е, Исламская Республика Иран, СССР, ислам, мусульмане, политизация, исламский фактор, экспорт исламской революции.
The «Islamic factor» is a pivotal aspect of modern international relations. The article analyses its different manifestations in Soviet-Iranian relations after the Islamic revolution in Iran of 1978—1979 till the «thaw» between to sides of 1986. The author uses a wide range of rare US, Soviet and Iranian documents and memoirs.
Key words: International relations, cold war, 1979, 1980s, Islamic Republic of Iran, USSR, Islam, Muslims, politicization, Islamic factor, export of Islamic revolution.
* * *
Несмотря на значительный интерес, проявляемый как российскими, так и зарубежными исследователями к проблеме влияния идеологии на международные отношения, роль «исламского фактора» во внешней политике «сверхдержав» и их взаимоотношениях в период «холодной войны» остается в целом малоизученной. Объясняется это не только сложностью и деликатностью рассматриваемой проблемы, но отчасти и излишней политизированностью и даже ангажированностью авторов исследований, находящихся под воздействием многих субъективных обстоятельств, таких как собственная национальность, вероисповедание и т.д.
Под «исламским фактором» обычно подразумевается совокупность движущих сил процесса политизации ислама, т.е. намерен-
* Раку Максим Валерьевич, e-mail: M.V.Raku@hotmail.com.
ного или бессознательного использования исламской идеологии субъектами международных отношений. Важно отметить, что кроме собственно исламских государственных и общественных институтов под движущими силами подразумеваются также и различные неисламские субъекты мировой политики, целью которых является создание благоприятных экономических и геостратегических условий для соответствующих немусульманских стран в зоне распространения ислама1.
На фоне различных проявлений данного фактора, являющегося сегодня активной составляющей таких фундаментальных проблем современного мира, как, например, нераспространение оружия массового поражения, энергетическая безопасность, международный терроризм и т.д., актуальной видится необходимость изучения накопленного опыта внешнеполитического взаимодействия основных игроков на международной площадке, в той или иной мере испытывающих на себе и использующих влияние «политического ислама». Богатый материал для исследования заданной проблематики представляют собой советско-иранские отношения. На протяжении первой половины 1980-х гг. подходы СССР и Ирана друг к другу оставались в целом в русле концепций, разработанных в первые месяцы после Исламской революции 1978—1979 гг. в период активизации «исламского фактора» на мировой арене. Позднее их идеология и практика начали претерпевать существенные изменения, что было обусловлено рядом причин. Во-первых, в середине 1980-х гг. произошло изменение общей политической линии советского руководства. Во-вторых, к этому времени все яснее стала осознаваться объективная необходимость советско-иранского экономического сотрудничества на фоне изнурительных, длившихся не один год ирано-иракского и афганского военных конфликтов. Все это привело к качественно новому этапу в советско-иранских отношениях, свидетельством чему явилось расширение военно-технического сотрудничества в 1986 г.
Исламская Республика Иран (ИРИ) стала первым государством, выдвинувшим лозунг «экспорта исламской революции» в качестве одного из ключевых императивов своей внешней политики2. Широкая поддержка, оказываемая ИРИ различным группам, выступавшим под знаменем ислама, может служить яркой иллюстрацией проникновения политического ислама в область «большой политики». Для СССР с его многомиллионным мусульманским населением, проживавшим в основном непосредственно в приграничных
1 См.: Игнатенко А.А. Ислам и политика. М., 2004. С. 7.
2 Официально это положение было закреплено в виде обязательства «защиты прав всех мусульман» в ст. 152 Конституции страны.
к ИРИ республиках, а также для дружественной Советскому Союзу Демократической Республики Афганистан (ДРА) этот процесс представлял серьезную угрозу. Стоит напомнить, что именно с 1979 г. в СССР начинают все явственнее проступать опасные тенденции эскалации насилия на почве национальной ненависти и религиозной нетерпимости, вылившиеся впоследствии в ряд масштабных конфликтов3.
Справедливости ради нужно сказать, что проблема «исламского фактора» возникла не в конце 1970-х, а еще во второй половине 1950-х гг. Именно в то время, когда в Соединенных Штатах делались первые шаги по использованию его «в своих интересах против стран восточного блока»4, а их тогда еще верный союзник Иран и многие мусульманские страны со своей стороны искали способы направить волну исламского радикализма в сторону соседей, в советских республиках Центральной Азии и Северного Кавказа имели место первые волнения на национально-религиозной почве5.
Между тем новое качество эта проблема приобрела с победой Исламской революции. Религиозно-политическое движение Хо-мейни, выступая под лозунгом «ни Запад, ни Восток, а ислам», стремилось нанести удар одновременно «по большому и малому Сатане» — по позициям США и СССР на Ближнем и Среднем Востоке. Однако на деле приход к власти хомейнистов с их антисоветскими и радикально-исламистскими лозунгами, представлявшими для СССР реальную опасность, открыл новые перспективы для США, и те не преминули ими воспользоваться.
Еще с середины 1978 г. правительство США начало фундаментально зондировать потенциальные возможности создания социальных конфликтов вдоль границ СССР с целью «втянуть СССР в исламские дела, чтобы иметь возможность спровоцировать на выступление мусульманские народы Советского Союза и других государств»6. Отводя угрозу «исламской революции» от себя и пы-
3 Об этом, в частности, свидетельствовали доклады американских дипломатов, информация которых базировалась на контактах с лидерами духовенства Дагестанской и Чечено-Ингушской АССР (см. к пр.: Toon M. Soviet nationality issues: foreign broadcasts of Koran readings. American embassy, Moscow to Secretary of State, Wash. (D.C.). Wash. (D.C.), 6.9.1979 // Документы американского шпионского гнезда (далее — ДАШГ): В 77 т. Тегеран, 1982—1995 гг. Т. 49: СССР. Агрессивный Восток. Ч. 1—3 (1988 г.). С. 71).
4 Алан П., Клей Д. Афганский капкан. Правда о советском вторжении / Пер. с нем. В.А. Брун-Цехового. М., 1999. С. 226.
5 Mitrokhin V.N., Andrew C. The Mitrokhin Archive II. The KGB and the World. L., 2005. P. 371—374; Ro'i Y. The secularization of Islam and the USSR's Muslim areas // Muslim Eurasia: Conflicting Legacies / Ed. by Y. Ro'i. L., 1995. P. 13.
6 Алан П., Клей Д. Указ. соч. С. 226; Christopher W. Soviet nationality issues. Secretary of State, Wash. (D.C.) to American embassy, Kabul. Wash. (D.C.), 27.8.1979 // ДАШГ. Т. 49. Ч. 1—3. С. 64 — 65.
таясь обратить ее против СССР, Запад, Китай и многие страны третьего мира проводили стратегию «двойного сдерживания». Как отмечает французский политолог-востоковед Ж. Кепель, «превратив джихад в Афганистане в главную задачу воинствующего исламизма 80-х годов, саудовские власти защищали великого американского союзника... подставляя вместо него Советский Союз в качестве козла отпущения» и «давая альтернативу иранской революции»7. В то же время США оказывали «дипломатическую поддержку» тем действиям ИРИ, которые органически вписывались в их стратегию укрепления «исламского пояса»8. В марте 1979 г. Политбюро ЦК КПСС пришлось констатировать, что ИРИ превратилась в одну из основных баз подготовки вооруженных отрядов исламистов и плацдарм для совершения диверсий против СССР и его сателлита ДРА9.
Таким образом, именно в контексте влияния «исламского фактора», ассоциировавшегося тогда с ИРИ, формировалось отношение советского руководства к проблеме Афганистана. Ведь, согласно опубликованным документам о решении по вводу войск, советское руководство «на протяжении почти двух лет» отказывало афганскому режиму в ответ на его неоднократные просьбы оказать военную поддержку10. О том, что вопрос о вводе войск был связан с переменами, имевшими место в Иране, говорит и одновременная активизация деятельности спецкомиссий Политбюро по Афганистану и Ирану11.
Ввиду деструктивной позиции исламского режима, вопреки достигнутым до революции секретным договоренностям12, СССР с июля 1979 г. начал более критично освещать политику иранского
7 Кепель Ж. Джихад: Экспансия и закат исламизма / Пер. с фр. В.Ф. Денисова. М., 2004. С. 136.
8 Годе Р.М. Иран в XX в. Политическая история. / Пер. с англ. И.М. Дижура. М., 1994. С.298.
9 Об обострении обстановки в ДРА и наших возможных мерах. Рабочая запись Чрезвычайного заседания Политбюро от 17.3.1979 г. // Российский Государственный Архив Новейшей Истории (далее — РГАНИ). Ф. 89. Оп. 25. Д. 1. Л. 1 и сл.
10 См.: Сообщение ТАСС // Выписка из протокола № 177 заседания Политбюро ЦК КПСС от 27.12.1979 г. Приложение 4 /// РГАНИ. Ф. 89. П. 14. Д. 33 //// Секретные документы из особых папок / Подг. к публ. А.С. Гроссманом ///// Вопросы истории. Ежемесячный журнал. М., Март 1993. С. 9.
11 В спецкомиссию по Ирану, которую возглавлял Л.И. Брежнев, входили члены Политбюро Ю.В. Андропов, Б.Н. Пономарев и Д.Ф. Устинов (Шебаршин Л.В. Рука Москвы. Записки начальника советской разведки. М., 1992. С. 7, 133).
12 Согласно этим договоренностям, Хомейни в случае прихода к власти обязался возобновить поставки иранского газа в АрмССР, закрыть американские военные базы на территории Ирана и не участвовать в борьбе США против Советского Союза в обмен на невмешательство последнего во внутренние дела его страны и обеспечение ее защиты в случае возможного внезапного военного вторжения (см.: Ованни-сян Н.О. Иран: эпоха аятоллы Хомейни. Ереван, 2003. С. 5—21).
руководства и расширил поддержку курдских сепаратистов13. Вместе с тем Советский Союз пытался сгладить противоречия в отношении советских мусульман, давая отпор иранской пропаганде демонстрацией успехов на этом направлении и таким образом нивелируя воздействие «исламского фактора». В августе иранская делегация была приглашена на симпозиум «Вклад мусульман Средней Азии, Поволжья и Кавказа в дело развития исламской мысли, в дело мира и социального прогресса» в Душанбе. Однако ожидаемого эффекта ни эта, ни дальнейшие инициативы Совета по делам религии при ЦК КПСС не принесли. Об этом, в частности, свидетельствовала новая внешнеполитическая линия руководства ИРИ, выработанная на августовском секретном правительственном совещании по вопросам государственной безопасности страны. Участники совещания пришли к заключению, что «до тех пор, пока усиление Исламской Республики будет вести к ослаблению позиции режима в Афганистане, оказывать определенное влияние на мусульманские республики в составе СССР и препятствовать "проникновению коммунизма в регион", Советский Союз "не откажется от идеологической борьбы и попыток привести к власти в Иране левое правительство"». Было отмечено, что «для ослабления исламского режима СССР может организовать "провокационную" деятельность среди иранских курдов, азербайджанцев, туркменов, белуджей, поддерживать левые силы, создавать экономические трудности, прибегать к военным угрозам на основании советско-иранского договора 1921 г.»14. Этот общий настрой иранцев сказался в заметном охлаждении двусторонних отношений, усилении подрывных действий против ДРА и репрессиях против левых сил внутри страны.
В ответ советское руководство решило подать им сигнал о своей серьезной неудовлетворенности политикой ИРИ в отношении СССР. По оценкам американских дипломатов таким сигналом стала опубликованная 9 сентября в «Неделе» (воскресном приложении к «Известиям») статья А.Е. Бовина, где впервые в советской печати прозвучала публичная критика в адрес высшего руководства ИРИ и лично Хомейни за их «религиозный фанатизм и антикоммунизм»15. Объясняя предпосылки к данному шагу, советские
13 Iran and the USSR after the Shah. Memorandum. Wash. (D.C.): CIA National Foreign Assessment Center (далее — NFAC), 17.8.1979. P. 7 // Declassified Documents Reference System. Farmington Hills (MI): Gale Group, 2008. Doc. # CK3100219663 — CK3100219670.
14 Руководство Ирана о государственной безопасности страны. Информация КГБ СССР в МО ЦК КПСС // РГАНИ. Ф. 5. Оп. 76. Д. 1355. Л. 17—20. Ст. 5 и 6 упомянутого договора позволяли СССР вводить в Иран войска в случае возникновения угрозы вторжения в него третьих стран.
15 Цит. по: Soviet policy toward Iran. American embassy, Moscow to Secretary of State, Wash. (D.C.). M., 10.9.1979 // ДАШГ. Т. 49. Ч. 1—3. С. 72—73.
официальные лица в неформальных беседах с их вашингтонскими коллегами жаловались на то, что «самым сложным» препятствием на пути к диалогу с иранцами являлась «исламская вера» 16.
Однако упомянутая публикация только усугубила ситуацию. 14 сентября была совершена серия актов вандализма, направленных против советских учреждений в Иране.
С каждым месяцем отношения двух стран становились все более прохладными. Так, несмотря на то что 9 ноября 1979 г. ТАСС опроверг обвинения ИРИ о причастности Советского Союза к волнениям в Курдистане, на следующий же день Совет исламской революции Ирана принял решение об отмене действия статей 5 и 6 Договора о дружбе между Ираном и Советской Россией от 26 февраля 1921 г., «поскольку условия, которые требовали включения этих статей договора... полностью изменились»17.
Кратковременные периоды «оттепели» не меняли общий вектор развития советско-иранских отношений. Так, 20 ноября 1979 г. Хомейни благосклонно отреагировал на предложение Председателя Духовного управления мусульман Закавказья К. Ибрагимова о направлении в АзССР делегации иранских священнослужителей для ознакомления с достижениями республики и религиозной жизни верующих18. Через десять дней, в разгар ирано-американского кризиса с заложниками, старший сын аятоллы в интервью французской газете «Le Monde» даже сделал заявление о том, что тот открывает дверь «тактическому альянсу» между Исламской республикой и «Советским блоком»19. Однако с вводом «ограниченного контингента» СССР в Афганистан отношения вновь обострились. Иран «расценил военное вмешательство Советского Союза в дела своего соседа и единоверца как враждебный акт не только против народа Афганистана, но и против всех мусульман мира»20, а 21 ян-
16 Iran — USSR relations. Secretary of State, Wash. (D.C.) to American embassy, Tehran. Wash. (D.C.), 11.9.1979 // Там же. С. 74—75.
17 Нота Договорно-правового департамента МИД Временного правительства ИРИ № 453/1/7640/18 от 11.11.1979 г. совпосольству об утрате смысла и отмене действия статей 5 и 6 Договора о дружбе между РСФСР и Ираном от 26.2.1921 г. // Советско-иранские отношения (далее — СИО): 1979 г. / Сост. М. Пешков. М.: Сектор Ирана Отдела стран Среднего Востока (далее — СИОССВ) МИД СССР, 1980. С. 12—13.
18 Нота совпосольства № 166 от 11.10.1979 г. Второму правовому департаменту МИД Временного правительства ИРИ относительно обмена делегациями мусульман // Там же. С. 76; Нота Главного протокольного департамента МИД Временного правительства ИРИ № 11/140—1/9648 от 20.11.1979 г. совпосольству относительно обмена делегациями мусульман // Там же. С. 77.
19 Soviet Efforts To Benefit from the US — Iran Crisis. An Intelligence Assessment. Wash. (D.C.): CIA NFAC, 15.12.1979. P. 5 // Iran: The Making of U.S. Policy, 1977—1980. Collection /// Digital National Security Archive. Wash. (D.C.), 2006. Doc. # IR03508.
20 Нота Второго политического департамента МИД ИРИ № 2/3958 от 29.12.1979 г. совпосольству с заявлением Революционного совета ИРИ по поводу событий в Афганистане // СИО: 1979 г. С. 14—16.
4 ВМУ, история, № 6
49
варя 1980 г. А. Банисадр за несколько дней до своего избрания президентом ИРИ официально заявил, что «считает Афганистан частью Ирана», а «советское нападение» на Афганистан «рассматривает как нападение на Иран»21.
24 мая 1980 г. Советский Союз подписал Межправительственное соглашение между СССР и ИРИ о сотрудничестве в области туризма. На фоне проведенной незадолго до его подписания неудачной попытки США освободить заложников данное соглашение символизировало определенное потепление отношений между двумя странами. Последнее подтверждалось и словами министра иностранных дел ИРИ о том, что, «если американцы вмешаются в дела Ирана и закроют Персидский залив, то Иран попросит помощи Советского Союза»22. Казалось бы, такие заявления могли открыть самые радужные перспективы для двустороннего сотрудничества. Однако, на деле, не прошло и полугода, как в результате нападения «группы бесчинствующих элементов» Посольству СССР в ИРИ был нанесен серьезный урон, в связи с чем советское правительство пригрозило «рассмотреть вопрос о соответствующих мерах с целью оградить законные интересы Советского Союза»23. Этот инцидент явился закономерным результатом имевшего место в июле 1980 г. официального обмена взаимными упреками. Тогда в ответ на обвинение Ирана «во всесторонней борьбе против Советского Союза» иранцы выдвинули на первый план вопросы защиты «исламской революции» и мусульманской солидарности перед лицом угрозы советской «агрессии»24.
Логическим продолжением конфликта явилась поддержка иранских коммунистов25, продиктованная опасностью «возникно-
21 Материалы с высказываниями А. Банисадра, избранного 25 января с. г. на пост президента Исламской Республики Иран. Приложение к справке СИОССВ МИД СССР в ЦК КПСС от 8.2.1980 г. // Иванов Н.Ф. Операцию «Шторм» начать раньше... Роман. М., 1993. Гл. 25 // http://militera.lib.ru/prose/russian/ivanov_nf/ index.html.
22 Из выступления т. А.А. Громыко на пресс-конференции в Париже // Правда. 1980. 25 мая /// СИО: 1980 г. / Сост. Д. Казеннов, В. Кириченко. М.: СИОССВ МИД СССР, 1981. С. 214.
23 Нота МИД СССР № 40-оснв от 28.12.1980 г. Посольству ИРИ в Москве с заявлением решительного протеста в связи с бандитским нападением на совпосоль-ство, имевшим место 27.12.1980 г. // Там же. С. 77—78.
24 Нота Посольства ИРИ в Москве № 1628 от 13.8.1980 г. с текстом письма министра иностранных дел ИРИ С. Готбзаде министру иностранных дел СССР А.А. Громыко // Там же. С. 63.
25 «Пистолетами, автоматами... ручными гранатометами и гранатами в количестве нескольких тысяч единиц» (Постановление Секретариата ЦК КПСС № Ст-174/47гс от 30.8.1979 г. О просьбе ЦК Народной партии Ирана и Записка тт. Андропова и Понамарева в материале опр.184-в от 10.7.1980 г. (в приложении к нему) // Vladimir Bukovsky's Soviet Archive / Prepared for electronic pub. by J. Zaks and L. Chernikhov. Baltimore (MD): The Johns Hopkins University, 2005 /// http://psi.ece.jhu. edu/~kaplan/IRUSS/BUK/GBARC/pdfs/terr-wd/ct174-79.pdf).
вения ситуации, когда потребуется вооруженное выступление»26, а с началом ирано-иракской войны — и военно-техническая помощь Ираку27 со стороны СССР. Под воздействием обострения отношений с ИРИ, в первую очередь на почве идеологического противостояния, а также многочисленных примеров перехода советских и афганских солдат на сторону исламистов Советский Союз осознал опасность «экспорта исламской революции» на территории мусульманских республик. Поэтому он стал проводить тайную политику «сдерживания» ИРИ. Одновременно в условиях американского эмбарго советское руководство санкционировало поддержку режима Хомейни со стороны стран социалистического блока и формально — иранских коммунистов, что было намеком на возможность конструктивных отношений при отказе исламистов от проведения антисоветской линии.
Таким образом, за разгром Народной партии Ирана «Туде» известную долю ответственности несет руководство КПСС. Под его давлением с 1979 по 1983 г. (когда на партию начались гонения) «Туде» сотрудничала с исламским режимом на легальной основе. Впоследствии такое сотрудничество не оставило иранским коммунистам шансов организовать глубоко эшелонированное подполье. В свою очередь активисты леворадикальных группировок марксистской «Федаин-э хальк» и маоистско-исламистской «Моджа-хеддин-э Халк» пошли за «Туде» и попали под шквал репрессий либо были переданы властям ИРИ самой же КПСС28. Так Советский Союз надеялся сохранить статус-кво в отношениях с исламским режимом.
Относительная лояльность советского руководства вопреки зачастую открыто враждебной политике ИРИ по отношению к СССР объяснялась надеждой на то, что имевшиеся у него рычаги давления на иранское правительство, прежде всего объективная потребность ИРИ в военно-технических и торгово-экономических связях в условиях ирано-иракской войны и международных санкций, помогут переломить ситуацию в сторону обоюдовыгодного сотрудничества.
Видимо, именно в таком ключе стоит понимать общую оценку «исламской революции» советским руководством, данную на XXVI съезде КПСС. В отчетном докладе ЦК отмечалось, что «это в своей основе антиимпериалистическая революция». В той же
26 Там же.
27 SIPRI Arms Transfers Database Importer/Exporter Trend Indicator Value (TIV) of arms imports to Iraq // http://armstrade.sipri.org/arms_trade/values.php.
28 См. документы КГБ и МО ЦК КПСС о передаче перебежчиков из числа «небольшевистского» крыла этих партий властям ИРИ в 8—11 ч. «Иранских очерков» М.И. Крутихина (Крутихин М.И. Иранские очерки. М., 2001. Ч. 8—11 // http:// www.rusenergy.com/politics).
связи указывалось, что «под знаменем ислама может развертываться освободительная борьба», но «исламскими лозунгами оперирует и реакция, поднимающая контрреволюционные мятежи»29.
Приведенная позиция демонстрирует дуалистический компромиссный подход к оценке ситуации в Иране. Позднее в советской официальной историографии вышеупомянутый «тактический альянс» справедливо оценивался как свидетельство использования хомейнистами протекции СССР для проведения «смелого» курса в отношении Соединенных Штатов30. Таким образом, в советской историографии впоследствии было косвенно признано, что данная политика руководства СССР оказалась «палкой о двух концах». По сути ИРИ удавалось некоторое время играть на противоречиях сверхдержав, оставаясь достаточно независимой, чтобы решать внутренние проблемы и проводить в жизнь идею «экспорта исламской революции».
Одним из основных направлений в осуществлении такой политики были южные рубежи СССР и территории его сателлитов, тем более, что в этом ИРИ находила поддержку как у стран Запада, так и у большинства государств мусульманского мира. Заместитель председателя КГБ Таджикской СССР А. Белоусов докладывал, что ЦРУ благоприятствовало ИРИ на данном направлении, ввиду того, что его целью было не только победить советскую армию и афганский коммунистический режим, но и «дестабилизировать центральноазиатские республики СССР»31.
Несмотря на то, что первые мероприятия по противодействию иранской и западной пропаганде, подогревавшей антисоветские религиозные настроения в СССР, были проведены еще в мае 1979 г. 32, на протяжении первой половины 1980-х гг. из многих областных управлений КГБ продолжали поступать доклады о все возрастающей «антиобщественной деятельности» Ирана на территории СССР33. Так, в 1980 г. председатель КГБ АзССР З.М. Юсифзаде официально заявил об «инфильтрации иностранных агентов» через границы СССР, имея в виду операции иранских спецслужб по проведению политики «экспорта исламской революции» в мусульманские рес-публики34. В 1981 г. азербайджанский журнал «Коммунист» объявил
29 Материалы XXVI съезда ЦК КПСС. М., 1981. С. 13.
30 Агаев С. Л. Иран между прошлым и будущим. События. Люди. Идеи. М., 1987. С. 286.
31 Белоусов А. Анализ «исламского фактора» в афганской ситуации. Записка от 7.1991 г. (отрывок) (Цит. по: Ляховский А.А. Пламя Афгана. М, 1999. С. 591—592).
32 Islamic fundamentalism and the Soviet Union. UK Delegation to NATO Political Committee // U.S. NATO Mission to Moscow and Tehran amembassies. Wash. (D.C.): Department of State transmittal slip, 30.7.1979 // ДАШГ. Т. 49. Ч. 1—3. С. 52—54.
33 См., напр., сообщения из Узбекистана и Таджикистана (The Mitrokhin Archive. Vol. 5 isl. Ch. 3. P. 14 [Цит. по: Mitrokhin V.N., Andrew C. Op. cit. P. 378, 573]).
34 Bennigsen A., Broxup M. The Islamic threat to the Soviet state. L., 1983. P. 116 — 117.
всплеск несанкционированной «религиозной деятельности» в советских мусульманских республиках «прямым следствием политико-религиозного движения, имеющего место в Иране»35.
В связи с этим в 1981 г. в рамках 5 Управления КГБ (в ведении которого находились вопросы идеологии) было создано специальное подразделение для борьбы с идеологическими диверсиями со стороны иностранных мусульман и деятельностью исламского духовенства. Кроме того, в сентябре того же года Политбюро приняло инициированное КГБ Постановление «О мерах по противодействию попыткам противника использовать исламский фактор во враждебных Советскому Союзу целях»36.
Во исполнение данного постановления в октябре 1981 г. Ю.В. Андроповым была одобрена директива Первому Главному управлению (ПГУ) КГБ (разведка) с инструкцией резидентам «разрабатывать и осуществлять активные наступательные мероприятия для искоренения антисоветских действий враждебных иностранных исламских сил, обнажать противоречия и разногласия среди лидеров исламского движения и использовать их в активных мероприятиях». Во имя этой цели признавалась необходимость организации «постоянного наблюдения» за ведущими зарубежными мусульманами с «устойчивыми антисоветскими взглядами» и внедрения агентов в исламские организации всех видов37. Для разработки детального плана действий на период 1982—1985 гг. по «борьбе с попытками Запада использовать исламский фактор против СССР» была создана рабочая группа, в которую входили представители десяти отделов ПГУ под руководством заместителя начальника Управления, ответственного за страны Ближнего и Среднего Востока, Я.П. Медяника38. Кроме того, в том же году ЦК КПСС было подготовлено антирелигиозное постановление «Об усилении атеистического воспитания».
Несмотря на эти меры, уже через год в СССР впервые начала появляться теологическая литература, позволявшая советским мусульманам ознакомиться с идеями и концепциями мировой исламской мысли, зачастую противоречившими локальной синкре-
35 Bennigsen A., Wimbush S.E. Mystics and Commissars: Sufism in the Soviet Union. Berkeley (CA), 1985. P. 108.
36 Протокол заседания Политбюро ЦК КПСС № П29/27 от 25.9.1981 г. // The Mitrokhin Archive. Vol. 5 isl. Ch. 5. P. 19 (Цит. по: Mitrokhin V.N., Andrew C. Op. cit. P. 378, 573).
37 Ibid. P. 19—20. См., также, выписки из отчетов КГБ и ЦК КПСС о работе с лидерами Московской патриархии в материалах комиссии Г.П. Якунина и Л.А. Пономарева за 1990 г. об операциях «с целью формирования выгодного СССР общественного мнения в мусульманском мире» (http://www.krotov.info/acts/20/1960/ 1967_loubyanka.html).
38 The Mitrokhin Archive. Vol. 5 isl. Ch. 5. P. 19—20 (Цит. по: Mitrokhin V.N., Andrew C. Op. cit. P. 379, 573).
тичной форме официального ислама. В ответ в 1983 г. ЦК было принято дополнительное постановление, непосредственно касающееся ислама, — «О мерах по идеологической изоляции реакционной части мусульманского духовенства». Последнее было прямо обусловлено задачей противодействия распространению идеологии исламского радикализма, активизировавшейся после иранской революции 1978—1979 гг. Однако в начале 1984 г. на заседании глав управлений начальник ПГУ В.А. Крючков вынужден был признать, что, несмотря на проводимые мероприятия, «антисоветские выпады со стороны реакционных мусульманских организаций возросли»39.
В то же время с 1984 г. прослеживаются и первые, тогда еще робкие, попытки обеих сторон преодолеть кризис во взаимоотношениях. Так, 26 июня 1984 г. министр иностранных дел ИРИ А. Велаяти в беседе с послом СССР в ИРИ В.К. Болдыревым сказал, что «в иранском руководстве удовлетворены наметившимися в последнее время сдвигами в сторону улучшения советско-иранских отношений», а 18 июля премьер-министр ИРИ М.Х. Мусави заявил поверенному в делах СССР в ИРИ Е.Д. Островенко, что «в настоящее время происходит поворот в отношениях между Советским Союзом и Ираном» и что «наличие ряда сложностей в двусторонних отношениях не является препятствием для налаживания двусторонних связей» 40.
Эти позитивные изменения стали заметнее со сменой советского руководства и переориентацией в 1985 г. его политики. 11 сентября 1985 г. А. Велаяти выразил уверенность в том, что с учетом «заинтересованности ИРИ в улучшении взаимоотношений» и «в существующих благоприятных для развития двусторонних отношений условиях усилия государственных деятелей двух стран принесут результаты» 41.
Таким образом, дезавуировав в 1986 г. после «Ирангейта» свои отношения с США и Израилем и тем самым лишившись возможности получения военной и экономической помощи с их стороны, ИРИ не надеялась на собственные силы, истощенные многолетней ирано-иракской войной. Причиной такой политики был новый этап развития отношений с СССР на взаимовыгодной основе.
39 Andrew C, Gordievsky O. Comrade Kryuchkov's instructions: Top Secret files on KGB foreign operations, 1975—1985. Stanford, 1993. P. 7.
40 Хроника советско-иранских отношений за 1984 г. // СИО: 1984 г. / Сост. А. Погребной, Ю. Наумов, Ю. Прохоров. М.: СИОССВ МИД СССР, 1985. С. 144.
41 Послание министра иностранных дел ИРИ А.А. Велаяти от 11.9.1985 г. министру иностранных дел СССР Э.А. Шеварнадзе по вопросам, связанным с подготовкой заседания Постоянной межправительственной советско-иранской комиссии по экономическому сотрудничеству // СИО: 1985 г. / Сост. А. Лукашевич, Ю. Наумов. М.: СИОССВ МИД СССР, 1986. С. 27.
Официально его правомерно отсчитывать с февраля 1986 г., когда состоялся визит в ИРИ первого заместителя министра иностранных дел СССР Г.М. Корниенко (до этого за семь лет каких-либо важных контактов на высшем уровне не было42).
Прежде всего, было существенно расширено сотрудничество в военной сфере. В соответствии с подписанным М.С. Горбачевым секретным решением Политбюро ЦК КПСС «О поставке в 1986— 1987 гг. в Иран специмущества, командировании в Иран советских военных специалистов и приеме в СССР иранских специалистов для обучения эксплуатации, применению и ремонту специмущества» Иран получил первую партию баллистических ракет Р-1143.
На этом фоне показательно последнее атеистическое постановление советской власти, которое носило символичное название «Об усилении борьбы с исламом» и было принято в августе 1986 г., т.е. в тот период, когда в СССР активно проходила перестройка, а гонения на религию в лагере социализма свертывались. Такая линия советского руководства говорила о том, что в советско-иранских отношениях наступила лишь «оттепель», которая в любой момент могла обернуться новой волной конфронтации, что позднее и произошло.
Анализ взаимоотношений СССР и ИРИ в первой половине 1980-х гг. показывает, что хотя во многом перемены в их внешнеполитическом курсе по отношению друг к другу были продиктованы динамикой внутриполитической борьбы, соображениями безопасности, а также участием в афганской и ирано-иракской войнах нельзя недооценивать и влияния «исламского фактора». Так, Иран старался реализовать политику «экспорта исламской революции» и пытался объединить страны региона под лозунгом «исламской солидарности», прежде всего используя афганский конфликт и разжигание розни в мусульманских республиках СССР. Последний в свою очередь, с одной стороны, подогревал ирано-иракский конфликт во имя «сдерживания» проникновения исламской идеологии «иранского свойства» в мусульманские республики и ДРА, а с другой — пытался расширить экономические связи с ИРИ и создать атмосферу доверия за счет формального свертывания поддержки оппозиционных исламистскому руководству левых и национал-сепаратистских сил. Такая позиция может быть адекватно
42 Из мемуаров бывшего главы МИД СССР Э.А. Шеварднадзе «Мысли о прошлом и будущем». М.: Офиц. сайт Посольства ИРИ в РФ, 2008 // http://www. iranembassy.ru/index_ru.html#top_point.
43 SIPRI TIV of arms to Iran // http://armstrade.sipri.org/arms_trade/values.php; Украина пытается замять скандал вокруг продажи ракет Ирану? Нового партнера «Рособоронэкспорта» и «Росатома» компанию «Альфа-групп» подозревают в поставке стратегических крылатых ракет в Иран. Документы. М., 03.05.2008 // http:// www.compromat.ru/main/fridman/iran.htm.
воспринята только в контексте понимания интересов безопасности государственных границ и целостности Советского Союза перед угрозой «экспорта исламской революции».
В конечном счете, можно констатировать, что влияние «исламского фактора» на отношения двух стран в этот период было весьма заметным, несмотря на попытки СССР нивелировать его воздействие. Влияние это сказывается на российско-иранских отношениях и по сей день.
Список литературы
1. Агаев С.Л. Иран между прошлым и будущим. События. Люди. Идеи. М., 1987.
2. Иванов Н.Ф. Операцию «Шторм» начать раньше... Роман. М., 1993 // http://militera.lib.ru/prose/russian/ivanov_nf/index.html.
3. Игнатенко А.А. Ислам и политика. М., 2004.
4. Крутихин М.И. Иранские очерки. М., 2001 // http://www.rusenergy com/politics.
5. Ляховский А.А. Пламя Афгана. М, 1999.
6. Ованнисян Н.О. Иран: эпоха аятоллы Хомейни. Ереван, 2003.
7. Шебаршин Л.В. Рука Москвы. Записки начальника советской разведки. М., 1992.
8. Алан П., Клей Д. Афганский капкан. Правда о советском вторжении / Пер. с нем. В.А. Брун-Цехового. М., 1999.
9. Bennigsen A., Broxup M. The Islamic threat to the Soviet state. L., 1983.
10. Bennigsen A., Wimbush S.E. Mystics and Commissars: Sufism in the Soviet Union. Berkeley (CA), 1985.
11. Годс Р.М. Иран в XX в. Политическая история / Пер. с англ. И.М. Ди-жура. М., 1994.
12. Ro'i Y. The secularization of Islam and the USSR's Muslim areas // Muslim Eurasia: Conflicting Legacies / Ed. by Y.Ro'i. L., 1995.
Поступила в редакцию 12.11.2008
