CC BY
258
Б. Долгов,
кандидат исторических наук
(Институт востоковедения РАН)
ИСЛАМ ВО ФРАНЦИИ:
МУСУЛЬМАНЕ И СВЕТСКАЯ РЕСПУБЛИКА
Мусульманское сообщество во Франции существует в условиях светской демократии. Франция - единственная страна Европейского союза (ЕС), которая провозглашает светскость в качестве официальной государственной идеологии.
В настоящее время взаимоотношения между Французской Республикой и религией регулируются на основании Закона об отделении церкви от государства, который был принят в 1905 г. Данный закон, в частности, гарантирует свободу вероисповедания, а государство избегает предоставления материальной поддержки какой-либо из конфессий. Вероисповедание считается частным делом граждан, церковные учреждения и священнослужители существуют на средства верующих. Согласно главе I Конституции, Франция «является неделимой, светской, демократической и социальной республикой» [Constitution française... 2011, p. 3]. Вместе с тем в соответствии с законом № 2003-2 от 18.03.2003 г. в эту главу была внесена поправка, гласящая, что «Французская Республика уважает все верования».
Разъясняя суть феномена светскости, Николя Саркози, президент Франции с 2007 по 2012 г., отмечал, что «светскость гарантирует право каждого гражданина исповедовать свою религию, как и право быть атеистом. Светскость не является противником религий. Напротив, светскость - гарантия свободы совести каждого гражданина» [Sarkozy, 2004, р. 16]. Эту точку зрения разделяет и действующий президент Франсуа Олланд, указавший во время визита в Тунис в июле 2013 г., что ислам не противоречит демократическим ценностям, что подтверждает опыт Франции. В то же время светскость как философия, по словам видного французского ученого-востоковеда Оливье Руа, «предполагает наличие концепции культурно-исторических и духовных ценностей, опирающейся на философию французских просветителей, идею прогресса и этические принципы, основанные на рационалистическом восприятии мира» [Roy, 2005, р. 34]. Идеология светскости сформировалась во Франции в рамках противостояния между республиканским государством и католической церковью, которое после Великой французской революции 1789 г. принимало достаточно жесткие
формы1. Впоследствии появление в 1980-е годы концепции христианской демократии предопределило сближение позиций двух сторон и в то же время стремление церкви обрести точки соприкосновения с некатолической частью общества для продвижения «христианской европейской культуры». Это нашло подтверждение в предложении, высказанном в 1984 г. папой Иоанном Павлом II, включить упоминание о христианской культуре в преамбулу текста Европейской конституции. Однако в 2000-е годы обострился вопрос об исламе и его взаимоотношениях с «французской идентичностью», одним из важных компонентов которой считается светскость.
Арабо-мусульманская община во Франции является самой многочисленной в странах ЕС. Это объясняется сложной историей взаимоотношений Франции со странами Магриба (Северной Африки)2 - бывшими французскими колониями. По разным данным, во Франции проживают 5-6 млн мусульман (население Франции на 2014 г. оценивается в 66,2 млн человек), из которых около 82% являются выходцами из стран Магриба. Часть французских мусульман адаптировалась к европейской культуре и образу жизни и интегрировалась во французское общество, но многие из них сохраняют приверженность традиционным верованиям и культуре. Они считают ислам основой своей цивилизационной идентичности.
1 В 1793 г. в Париже было запрещено католическое богослужение, вместо которого в Соборе Парижской богоматери воздавались почести Разуму (Culte de la Raison). После гибели создателей этого культа П.-Г. Шометта и Ж.-Р. Эбера М. Робеспьер ввел культ Верховного существа (Culte de l'Etre supreme) [Олар, 1925 (1); Олар 1925 (2); Карлейль, 1991, с. 494].
2 В 1830 г. Алжир стал французской колонией. В 1883 и 1912 гг. Тунису и Марокко, соответственно, был навязан режим французского протектората. Обе страны добились независимости в 1956 г. В Алжире с 1954 по 1962 г. под руководством Фронта национального освобождения (ФНО) велась упорная антиколониальная борьба, в ходе которой погибли около 1 млн алжирцев. В 1962 г. между ФНО и Францией начались мирные переговоры, завершившиеся подписанием Эвианских соглашений о предоставлении Алжиру независимости. Между Францией и тремя странами были подписаны договоры о сотрудничестве в различных сферах, в том числе в вопросах эмиграции. Страны Магриба присоединились к так называемой франкофонной зоне, охватывавшей бывшие французские колонии, и начали пользоваться торгово-экономическими льготами.
В 1980-е годы молодые магрибинские иммигранты начали борьбу за признание их полноправными членами французского общества. Если их родители в 1960-1970-е годы требовали улучшения условий жизни и труда, вступая для этого в профсоюзы, то поколение 1980-х годов стремилось к получению европейского образования, к созданию системы радиовещания на арабском и берберском языках и т.д. В начале 1980-х годов различные созданные иммигрантами ассоциации занимались организацией демонстраций и маршей протеста против отношения французских властей к магрибинцам как к гражданам «второго сорта». Наиболее массовым стал «марш за равенство», проведенный в 1983 г. и собравший около 10 тыс. манифестантов.
Однако наследие алжирской войны, на долгие годы породившее во французском обществе недоверие и враждебность к мусульманам, а также очевидные различия в образе жизни, культуре и традициях у коренных французов и иммигрантов оставались серьезным препятствием на пути интеграции последних в новый социум. Чтобы решить эту проблему, молодое поколение магри-бинских мигрантов начало действовать в двух направлениях. Одно предполагало путь, которым шло предшествовавшее поколение, -вступление в Социалистическую партию, организация кампаний по борьбе с дискриминацией, в которых участвовали такие ассоциации иммигрантов, как SOS-Racisme и France-Plus, основанные в 1980-х годах и выступавшие за подлинную интеграцию. Вторым путем пошли те магрибинцы, которые полагали, что обычного сочетания профсоюзной борьбы и социалистических лозунгов недостаточно для преодоления фактического неравноправия между автохтонами и аллохтонами. Многие иммигранты считали, что активное подчеркивание исламской идентичности, во-первых, станет выражением протеста против дискриминации, а во-вторых, предоставит им возможность обретения полноправного гражданства.
Второй путь стал особенно популярным со второй половины 1980-х годов, когда его сторонники приступили к организации конференций, в которых участвовали мусульманские ассоциации, к строительству мечетей, открытому и публичному соблюдению мусульманских обычаев, к ношению одежды, включавшей хиджаб (головной платок) и никаб (паранджу) для женщин.
Одной из первых наиболее влиятельных мусульманских организаций стал основанный в 1987 г. в Лионе Союз молодых мусульман (СММ), лидеры которого требовали от французских властей признания права мусульман «жить своей духовной жизнью,
открыто проявлять свою принадлежность к исламу и публично отмечать свои религиозные праздники» [Bowen, 2011, р. 49]. Как отмечал один из основателей СММ, его члены «были радикальны и не боялись скандировать "Аллаху акбар" (Аллах велик) во время своих манифестаций» [Le Monde, 24.05.2005]. СММ имел свое издание - журнал «Таухид» (догмат о единственности Аллаха и признании его божественной природы), учрежденный на базе одноименной мусульманской культурной ассоциации, созданной в 1986 г. В журнале публиковались материалы конференций и работы видных исламских идеологов. СММ и «Таухид» наладили контакты с местными мусульманскими организациями, разделявшими их взгляды.
В тот же период мусульманские общины, сформировавшиеся в ряде французских городов, в том числе в Лионе и Марселе, стали требовать разрешений на строительство больших соборных мечетей. Эти проекты встречали противодействие со стороны значительной части жителей этих городов, считавших, что подобные сооружения не совместимы с исторически сложившимися архитектурными ансамблями. Недовольство вызывали и уличные молебны, проходившие во время мусульманских праздников, тем более что отведенные под них места не вмещали всех желающих. Под давлением протестов городские власти вынуждены были разрушить бульдозерами построенные мусульманскими общинами временные места молебнов, как это произошло, например, в г. Шарвье-Шаване [Le Monde, 17.08.1991].
Обстоятельством, привлекшим в 1989 г. внимание французов к распространению в стране ислама, стало ношение хиджаба студентками-мусульманками. В ходе социологических опросов девушки указывали, что почувствовали себя счастливыми, став «практикующими» мусульманками благодаря изучению «подлинного ислама» и арабского языка. Однако, как и многие их сверстники, они не отождествляли «подлинный ислам» во Франции с тем, который практикуется в странах Магриба, откуда прибыли их родители и который они квалифицировали как «слишком традиционный и проблематичный».
Представители молодого поколения, к которым относились студентки-мусульманки, родившиеся во Франции, получившие французское гражданство и для которых (в отличие от их родителей) первым языком общения был французский, стремились тем не менее сохранить свою мусульманскую идентичность. Они посещали курсы по изучению ислама и арабского языка, слушали
лекции и проповеди мусульманских проповедников, в том числе приезжавших из известных арабских исламских университетов, в которые им предоставлялась возможность поступать. Многие студенты участвовали в массовых ежегодных мусульманских конференциях, проходивших в пригороде Парижа Ле Бурже, на которых выступали известные исламские идеологи.
Преподавание и исламские образовательные структуры, создававшиеся в 1980-х годах во Франции, отличались от таковых в мусульманских странах. Преподавание на «новой родине» велось на французском языке, преподаватели и проповедники представляли различные теологические школы, в связи с чем обучение в значительной степени строилось с учетом глобального исламского дискурса и французских реалий. Образовательные исламские структуры представляли собой частные школы, курсы при мечетях и различных исламских ассоциациях; обучение, как правило, осуществлялось в выходные дни и в вечернее время. Преподавателями в основном были молодые мусульманские интеллектуалы, в том числе имамы, получившие образование в арабских странах.
Руководители исламских учебных заведений принимали участие в мусульманских конференциях, диспутах, публичных дебатах в СМИ. Имамы двух самых больших соборных мечетей в Париже и в Лионе, имевшие титулы ректоров, регулярно участвовали в различных официальных мероприятиях и выступали в СМИ, как правило, проявляя лояльность к властям. Однако некоторые молодые французские имамы восприняли салафитские идеи, распространенные в среде мусульманской диаспоры.
Социокультурное развитие мусульманской общины сопровождалось возникновением нескольких направлений восприятия и практики ислама. Наиболее распространенным стал традиционный классический ислам, представленный различными мазхабами1 суннитского толка. Его проповедуют, в частности, имамы и теологи основанной в 1922 г. Большой парижской мечети (БПМ), которая является одной из наиболее известных и уважаемых мусульманских структур, проводящих торжественные богослужения и различные культовые мероприятия во время мусульманских праздников. Французские руководители неоднократно посещали
1 Мазхаб - богословско-правовая школа. В суннитском направлении ислама выделяют, прежде всего, четыре основные богословско-правовые школы -ханафитов, маликитов, шафиитов и ханбалитов [Энциклопедический словарь, 1991, с. 152].
БПМ, где зачитывали свои обращения по тем или иным вопросам к французским мусульманам. Имамом и ректором мечети является известный мусульманский деятель Далиль Бубакер, имеющий тесные связи с представителями алжирской диаспоры, посольством Алжира и, соответственно, с алжирскими властями.
В 1985 г. была создана Национальная федерация мусульман Франции (НФМФ), находящаяся в тесном контакте с марокканской и турецкой общинами. В 1986 г. по инициативе мусульманских религиозных деятелей-фундаменталистов сформировался Союз исламских организаций Франции (СИОФ), ежегодно проводящий в пригороде Парижа, на территории выставочного комплекса «Ле Бурже», симпозиумы под названием «Встречи мусульман Франции». На них обсуждаются проблемы, связанные с повседневной жизнью мусульманской общины, проводятся дискуссии по теологическим вопросам.
В 2001 г. группа мусульманских деятелей, отделившихся от СИОФ, создала Союз мусульманских ассоциаций (СМА), который возглавил Хасан Фарсаду, бывший член руководства СИОФ. В настоящее время СМА расширяет свое влияние в пригородах Парижа, где в его распоряжении имеются девять мечетей, в том числе самая большая - в пригороде столицы Сен-Дени.
В начале 2000-х годов мусульманскими активистами в Страсбурге была основана Партия мусульман Франции (ПМФ). В этой связи необходимо отметить, что закон, регламентировавший отношения государства с религиозными организациями и запрещавший создание политических партий на религиозной основе, был принят во Франции еще в 1905 г. Страсбург в тот период входил в состав Германии, и этот закон на него не распространялся. В своей программе ПМФ ратует за признание религиозных организаций, в том числе мусульманских, в качестве социальных партнеров и реализацию стратегии коммунитаризма, которая предполагает создание в районах компактного проживания мусульман своеобразных зон-коммун, в которых действуют законы шариата. ПМФ является, пожалуй, единственным примером создания в Европе политической партии на основе ислама. Однако ПМФ остается немногочисленной, не пользуется сколько-нибудь заметным влиянием и практически действует в подполье.
В свою очередь в 2003 г. по инициативе министра внутренних дел Жан-Пьера Шевенемана был создан Французский совет мусульманского культа (ФСМК). По замыслу его создателей, Совет должен был представлять большую часть французской
мусульманской общины. Французские власти получили бы возможность осуществления более эффективных контактов с диаспорами. В результате выборов в июне 2013 г. президентом ФСМК стал известный мусульманский деятель Мухаммед Муссауи lecfcm.fr].
Новым и достаточно своеобразным феноменом в религиозной практике французских мусульман стал индивидуальный ислам, названный профессором французской Высшей школы социальных исследований (ВШСИ / ЕИЕ88) Фархадом Кхосрокхо-варом значительным социальным явлением1. Индивидуальный ислам в основном исповедуют мусульманские интеллектуалы и часть молодого поколения. Они считают вероисповедание частным делом, в чем их позиция совпадает с общепринятым отношением к религии во французском обществе. Ведущий научный сотрудник ВШСИ, специалист по индивидуальному исламу Науфель Брахим в беседе с автором этих строк определил индивидуальный ислам как «продукт индивидуального "эго" и субъективного восприятия ислама»2. По мнению Н. Брахима, исторические традиции Франции, начиная с эпохи Просвещения и Французской революции 1789 г., как и современные институты (школа, СМИ и общество в целом), проповедующие индивидуализм, способствуют распространению индивидуального ислама.
В 2003 г. во Франции сформировалось Движение светских мусульман (ДСМ), участники которого отстаивают республиканские и демократические принципы. Видным представителем ДСМ выступает Фаделя Амара, член Французской социалистической партии, активистка женского движения, выступающая против ношения французскими мусульманками никаба. Амара также является председателем организации алжирских женщин-мусульманок «Не путаны и не подчиненные», которая выступает за женское равноправие в мусульманской семье. Они рассматривают свою мусульманскую идентичность в большей степени как культурную и не связанную с религиозными догмами. Фаделя Амара резко выступает против исламского фундаментализма и радикализма. Так, она подразделяет всех французских мусульманок, носящих никаб, на три категории: девушки, которые таким образом стремятся защититься от уличного хулиганства; девушки в переходном возрасте, находящиеся в поиске своей идентичности; «солдаты
1 Беседа с Фархадом Косрокховаром. - П., 15.06.2013. Архив авт. - Б.Д.
2 Беседа с Науфелем Брахимом. - П., 17.06.2013. Архив авт. - Б.Д.
зеленого цвета исламского фашизма, образованные, зачастую дипломированные женщины, приверженцы радикальной исламистской идеологии, регулярно посещающие собрания исламистских организаций, и потенциальные джихадистки» (цит по: [Ое188ег, 2ешоип, 2007, р. 148]). Следует отметить, однако, что ДСМ не является массовым и отражает настроения меньшинства представителей мусульманской общины Франции.
Наряду с этими движениями в рядах французской мусульманской общины набирают силу приверженцы неофундаментализма. Некоторые из них ставят целью объединение всех существующих во Франции исламских организаций в единую мусульманскую ассоциацию под своим руководством. Для этого течения характерны неприятие европейских ценностей и отказ от интеграции во французское общество. Их лидеры поддерживают доктрину коммунитаризма. Во Франции действуют и сторонники радикального исламизма, пытающиеся создавать под руководством самопровозглашенных имамов мечети или молельные дома. Это направление, число последователей которого сравнительно невелико, получило неофициальное название «ислам окраин и гаражей».
В то же время 80% французских мусульман являются «не практикующими» и только 20% скрупулезно выполняют все предписания ислама. Из этих 20% примерно 5% относятся к ортодоксальным фундаменталистам - салафитам и последователям движения Таблиг1, отвергающим европейские ценности и стремящимся полностью отгородиться от «безбожного общества» и жить по законам шариата. Отстранение от экономической и социальной жизни и соответственно высокий уровень безработицы в этой среде, особенно среди молодежи, ее частичная маргинализация способствуют усилению влияния джихадистской идеологии. Около тысячи приверженцев джихадизма во Франции являются членами закрытых и полуподпольных исламистских организаций, возможно, представляющих потенциальную опасность. Однако, согласно утверждению американского исследователя Дж. Бовена, «их дея-
1 Таблиг ва даава («Послание и призыв») - фундаменталистская исламистская организация, проповедующая строгое соблюдение норм шариата. Основана в 1920-е годы на территории современного Пакистана. В настоящее время в Западной Европе существует много организаций Таблига с центром в Великобритании. Во Франции функционируют отделения Таблига, насчитывающие несколько тысяч последователей.
тельность находится под контролем, имамы проводят проповеди на французском языке, и только там, где прихожане его не знают, -на арабском»1.
Наряду с этим большинство проблем, связанных с мусульманской диаспорой, носит скорее социально-экономический, нежели межконфессиональный или межцивилизационный характер и касается безработицы, отсутствия возможности получить хорошее образование и занять достойное место в обществе, недостаточной обустроенности районов проживания мусульман. Так, районы Парижа, известные как «красный пояс Парижа», в которых ранее проживали работники располагавшихся здесь промышленных предприятий, после вывода отсюда многих из них были заселены мигрантами, в том числе безработными. Росту числа безработных способствовали массовые увольнения 1990-2000-х годов в автомобильной промышленности, рабочая сила которой на 50% была представлена мигрантами из Алжира и Туниса. Одной из причин увольнений и соответственно безработицы, наряду с мировым финансово-экономическим кризисом, явился вывод промышленных предприятий из Франции в страны с дешевой рабочей силой. Так, например, в районе Парижа, где когда-то размещался комплекс предприятий, производивших автомобиль «Ситроен», в настоящее время разбит парк, а производственные мощности выведены за пределы страны.
Безработица и невозможность найти свою нишу в обществе провоцируют мусульманскую молодежь на социальный протест, который зачастую принимает агрессивные формы и используется радикальными исламистами. На протяжении ряда лет в пригородах крупных французских городов периодически происходят стычки с полицией, поджоги автомашин и другие противоправные действия, в которых в основном участвует эмигрантская молодежь. Надо сказать, что среди заключенных во французских тюрьмах 40% составляют лица, у которых отец был иммигрантом. Актуальной остается проблема распространения и употребления наркотиков. В соответствии с существующим законодательством обнаружение полицией небольшого объема наркотиков не влечет за собой какого-либо наказания. В то же время именно в пригородах, где особенно распространены наркотики, действуют полуподпольные исламистские организации, исповедующие радикальный исламизм и джихадизм.
1 Беседа с Джоном Бовеном. - П., 14.06.2013. Архив авт. - Б.Д.
В настоящее время во Франции, как и во многих других странах ЕС, наблюдается усиление ислама как в религиозном, так и в общественно-политическом смысле. Это проявилось, в частности, в выдвижении представителями мусульманской общины своих кандидатов на муниципальных и парламентских выборах, в их вхождении в общественные и правозащитные организации, в мусульманском влиянии на общественную мысль Франции. В 2012 г. в первый раз в истории страны около 400 французских граждан, представителей арабо-мусульманской диаспоры, баллотировались на парламентских выборах (общее число кандидатов составляло 6611 человек) и около 10 из них вошли в состав 571-членного парламента [Kepel, 2014, р. 13].
Представители французских мусульман активно работают в Национальном консультативном комитете по правам человека, защищая права иммигрантов на вероисповедание. Вышеупомянутый Союз мусульманских организаций (СМА), базирующийся в пригороде Парижа Сен-Дени, где проживают около 450 тыс. мусульман, регулярно публикует на своем интернет-сайте материалы, освещающие жизнь мусульманской общины, подробности муниципальных выборных кампаний, а также критику властей, якобы поощряющих исламофобию и расизм. Впрочем, подобную деятельность едва ли можно рассматривать как направленную на интеграцию во французское общество. Скорее, она отражает стремление значительной части мусульманской общины сохранить свои исламские ценности, традиции и религию.
Рост числа мусульман и активизация мусульманской диаспоры во Франции вызывают неоднозначную реакцию жителей страны. Часть французских граждан, политического истеблишмента, научного сообщества принимает позицию этой категории мусульман. Отчасти это объясняется изменениями в определении ислама, сделанными во времена президента Саркози: вместо «ислам во Франции» (L'Islam en France) - «ислам Франции» (L'Islam de France) или «французский ислам» (Islam français). Это определение, с которым согласны далеко не все французы, можно трактовать таким образом, что ислам становится составной частью французской общественно-политической и культурной сфер. В свою очередь, часть французского научного востоковедного сообщества проявляет интерес к восточной метафизике и исламскому эзотеризму. В частности, с докладом на эту тему в мае 2014 г. на научной конференции в парижской Высшей школе социальных наук, в работе которой участвовал автор этих строк,
выступил Абденнур Бидар, известный французский философ, один из идеологов концепции индивидуального ислама.
Одновременно выдвигается тезис «окультуривания» (acculturation) ислама, т.е. возможности проявления мусульманином своей идентичности в большей степени с позиции мусульманской культуры, нежели религии. Во французском мусульманском сообществе, как и в мусульманской умме (мусульманский мир) ведутся дебаты по этому вопросу. Однако на данный момент большинство мусульман, в том числе известный суннитский идеолог Юсеф аль-Карадауи, не принимают этот тезис (см.: [Le Monde, 20.05-21.05.2012]). Во Франции продолжаются споры по поводу французской национальной идентичности и роли ислама в ней. Часть политического истеблишмента и востоковедов, в том числе Жиль Кепель - известный французский ученый-исламовед, высказывают обеспокоенность в связи с усилением влияния ислама и индифферентного, по их мнению, отношения к этому светской республиканской Франции [Kepel, 2014, р. 14]. Отражением такой обеспокоенности можно считать принятие законов о запрещении манифестации религиозной принадлежности (ношения мусульманками никаба) в общественных местах.
В этой ситуации наряду с недовольством части населения как правительственной политикой в области экономики и иммиграции, так и действиями руководства ЕС, которое, как считают их критики, «навязывает Франции решения, не соответствующие ее интересам, и еврокомиссаров, которых никто не выбирал», происходит усиление влияния правых партий, в частности Национального фронта (НФ). Так, в ходе выборов в Европарламент 22-25 мая 2014 г. за кандидатов НФ проголосовали 25% французских избирателей, что позволило Фронту получить 22 депутатских места из 74, отведенных для Франции (всего депутатских мест в Евро-парламенте 751). Теперь НФ сможет в коалиции со своими союзниками из Австрии, Бельгии, Голландии, Италии сформировать парламентскую группу, которая, возможно, будет заметно влиять на политику ЕС.
На французскую мусульманскую диаспору активно воздействуют внешние исламистские движения. Так, инициаторами создания в 1980-е годы во Франции влиятельной мусульманской общественно-политической структуры Союз исламских организаций Франции (СИОФ) были последователи тунисской исламистской партии «Нахда» («Возрождение») и египетской исламистской ассоциации «Братья-мусульмане» [Kepel, 2012, р. 37]. В 2012 г.
председателем СИОФ был избран тунисец по происхождению шейх Ахмед Джабалла, мусульманский идеолог и проповедник, приверженец доктрин «Нахды» и «Братьев-мусульман». Ахмед Джабалла одновременно является директором Европейского института гуманитарных исследований (ЕИГИ), открытого в 2001 г. в Сен-Дени. ЕИГИ имеет теологическое отделение, где готовят будущих имамов. В его научный совет входят такие суннитские идеологи, как Юсеф аль-Карадауи, постоянно проживающий в Саудовской Аравии. Карадауи - непримиримый противник президента Башара Асада и сирийского руководства как из-за того, что они возглавляют светскую партию «Арабское социалистическое возрождение», так и в связи с тем, что большая часть руководства Сирии представлена алавитами1. «Братья-мусульмане» во Франции успешно сотрудничают с турецкой исламистской организацией «Национальное видение» («Милли гюрюш») при участии которой в 1985 г. была создана Национальная федерация мусульман Франции (НФМФ), которая контролирует сотни мест мусульманского культа, особенно в районах Лиона и Страсбурга.
В то же время фактором, оказывающим влияние как на французскую мусульманскую диаспору, так и на внутреннюю и внешнюю политику Франции, выступает характер экономических отношений между этой страной и исламскими государствами, например с Катаром. Этот эмират, входящий в региональную организацию Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), в годы правления эмира Хамада бен Халифа Ат-Тани стал одним из наиболее привилегированных финансово-экономических партнеров Франции. По заявлению Хусейна Аб-даллы, члена административного совета Катарской инвестиционной ассоциации, катарские инвестиции во Франции «превышают 100 млрд долл. Только в 2012 г. они достигли более чем 30 млрд долл.» [Еппа8Й, 2013, р. 165]. Они вкладывались в инновационные проекты в сферах авиации, аэронавтики, создания современных вооружений. Так, располагая 7,6-10,07% акций известного французского медиахолдинга «Lagardere», который в свою очередь
1 Алавиты - направление в шиитском толке ислама, возникшее в X в. Оно представляет собой эклектическое смешение элементов шиитского вероучения, гностического христианства и мусульманских культов и верований. Алавиты отвергают многие предписания ислама, почитают Иисуса Христа и ряд христианских святых, отмечают некоторые христианские праздники (см.: [Ислам. Энциклопедический словарь, 1991. с. 194]).
является одним из основных акционеров крупнейшего европейского авиакосмического концерна EADS, Катар стал инвестором наиболее наукоемкого и насыщенного современными технологиями рынка. Катар инвестирует в недвижимость (дворцы XVII в., престижные магазины в центре Парижа), гостиничную отрасль (дорогие отели в Париже и на Лазурном берегу), игорный бизнес (27% казино в Каннах на Лазурном берегу), СМИ (Радио Европа 1, журнал «Paris Match», канал «Аль-Джазира» на французском языке) и даже в спорт (покупка в 2011 г. футбольного клуба «Paris Saint Germain - PSG»). Французские министры, государственные и политические деятели, журналисты, бизнесмены регулярно приглашались в Катар на различные симпозиумы, где заключались сделки, налаживались деловые и личные связи. Подтверждением личных дружеских отношений, сложившихся между эмиром Катара и президентом Франции, стал визит в 2007 г. в Париж эмира Хамада бен Халифа Ат-Тани, который стал первым главой арабского государства, принятым президентом Саркози после его избрания.
Новым направлением катарских инвестиций стала социальная сфера - развитие французских пригородов, в которых проживает основная часть арабо-мусульманской диаспоры. В 2011 г., во время визита в Катар представителей местных властей, объединенных в Национальную ассоциацию избранных местных депутатов (НАИМД), активно борющуюся с проявлениями расизма и за увеличение представительства пригородов во французских властных структурах, эмир пообещал им финансовую помощь на развитие инфраструктуры и на поддержку молитвенных домов. В то же время часть французского политического истеблишмента, в частности лидер Народного фронта Марин Ле Пен, рассматривает сложившуюся ситуацию как «катаризацию» Франции, полагая, что финансово-экономическая поддержка Катаром французских пригородов на самом деле имеет своей целью «продвинуть мусульманский фундаментализм в сердце Франции» [Ennasri, 2013, р. 182]. Тем не менее сотрудничество между Францией и Катаром продолжилось и при новых руководителях - президенте Франсуа Олланде и эмире Тамиме, который в течение года обучался в Сорбонне.
В то же время в 2013-2014 гг. отмечался рост антиисламских настроений и актов агрессии по отношению к мусульманам, что подтверждалось отчетами правозащитных организаций. Относительное усиление исламофобии объясняется в том числе продол-
жающейся нелегальной иммиграцией мусульман, среди которых оказываются криминальные элементы, наркоторговцы и радикальные исламисты. В значительной степени рост иммиграции связан с негативными последствиями «арабской весны», которые, как справедливо отмечает видный российский востоковед В. В. Наум-кин, «осложнили задачи борьбы с терроризмом, все теснее сращивающимся на севере Африканского континента с организованной преступностью» [Наумкин, 2011, с. 33].
Исламофобские настроения обусловлены и такими трагическими феноменами, как дело «тулузского стрелка» - французского гражданина алжирского происхождения, связанного с «Аль-Каидой», расстрелявшего в 2013 г. в Тулузе шесть человек. Обеспокоенность французов вызывают и факты выезда французских граждан - мусульман в Сирию для участия в «джихаде» против правящего там режима. По официальным данным, в начале 2014 г. более 700 французских граждан (по неофициальным данным -более 1 тыс.) находились в Сирии в рядах вооруженных антиправительственных группировок [Thomson, 2014]. В случае их возвращения во Францию, как заявляли представители правоохранительных структур, они могут создать определенную угрозу общественной безопасности. Подтверждением этого стал целый ряд террористических актов, исполнители которых, как правило, получали свой кровавый «джихадистский опыт» в рядах боевиков Исламского государства (ИГ) в Сирии и Ираке. Таковыми были нападение на военнослужащих и полицейских, наезды на пешеходов, сопровождавшиеся выкриками «Аллах велик», в городах Франции в декабре 2014 г., в результате которых пострадали десятки французских граждан.
Самыми громкими и кровавыми стали расстрел редакции сатирического журнала «Charlie Hebdo», публиковавшего карикатуры на Пророка Мухаммеда, и захват заложников в одном из магазинов в Париже 7.01-9.01.2015 г., в ходе которых погибли 17 человек и восемь были ранены. Нападение совершили трое радикальных исламистов, ранее проходивших военную подготовку в одном из тренировочных лагерей «Аль-Каиды» и состоявших на учете у полиции в связи с их деятельностью по вербовке французских граждан для ведения «джихада» в Сирии. В эти же дни в Париже было совершено нападение на полицейских, в результате которого погибла сотрудница полиции. Видимо, как реакция на данные террористические атаки, в ряде городов Франции 8 января 2015 г. были совершены попытки поджога двух мечетей и взрыва
в мусульманском ресторане, в ходе которых тем не менее не было пострадавших. В связи с происшедшими террористическими актами в Париже и во всем центральном районе Иль-де-Франс был объявлен наивысший уровень угрозы, под усиленную охрану были взяты государственные учреждения, вокзалы, аэропорты и места религиозных культов. Террористические акты в январе 2015 г. стали наиболее значительными по числу жертв и общественному резонансу во Франции со времен экстремистской деятельности организации ОАС1 в 1961 г. во время мятежа французских генералов в Алжире против президента Шарля де Голля и террористических атак исламистских боевиков в Париже в 1995 г. в период вооруженного противостояния властей Алжира и радикальных исламистов. Наряду с тем гражданский конфликт в Сирии и действия ИГ привели как к радикализации части французской мусульманской общины, так и к ее определенному размежеванию на тех, кто поддерживает режим Башара Асада, и на тех, кто считает, что он притесняет мусульман-суннитов.
Во французских СМИ, как и в обществе в целом, после терактов в Париже в январе 2015 г. развернулись дискуссии относительно реформирования мусульманских организаций Франции и, в частности, Французского совета мусульманского культа (ФСМК). Президент Франции Франсуа Олланд заявил, что «ФСМК не имеет достаточной способности влиять на порядок жизни, правила и принципы мусульманского сообщества на территории Франции. Необходимо усилить его представительность для того, чтобы решать конкретные вопросы» [www.uam93.com, 2.03.2015]. Французское руководство после терактов января 2015 г. инициировало диалог с мусульманами, в котором предполагалось участие наряду с ФСМК различных мусульманских ассоциаций, не входящих в него, и видных мусульманских деятелей и имамов мечетей. Диалог имел целью, в том числе, активизацию нового поколения авторитетных руководителей, способных влиять на ситуацию в мусульманском сообществе. Что касается созданного в 2003 г. ФСМК, то его руководство, по мнению французского исламоведа Галеба Беншейха, не пользовалось значительным
1 Члены ОАС (Organisation de 1'агтее secrete (О AS) - Секретная вооруженная организация) действовали в Алжире и во Франции. Они нападали на сторонников независимости Алжира, устраивали взрывы, политические убийства, организовали несколько неудавшихся покушений на президента Де Голля, которого считали предателем, отказавшимся от Алжира (см.: [Смирнов, 2002, с. 257]).
влиянием в мусульманской среде по причине его «некомпетентности в вопросах мусульманской теологии. Поэтому не стоит удивляться, что часть мусульманской молодежи становится легкой добычей проповедников экстремизма» [Le Monde, 13.03.2015].
В свою очередь, известный журналист и активист исламской блогосферы Фатих Кимуш, обращаясь к мусульманам, подчеркивал необходимость отойти от радикализма в блогосфере, чтобы создать приемлемую атмосферу для диалога. При этом он напоминал, что в январе 2015 г. во Франции имело место больше случаев проявления исламофобии, чем за весь 2014 г., в связи с тем что из-за таких вышедших из мусульманской среды террористов, как «тулузский стрелок» Мерах и расстрелявшие редакцию «Charlie Hebdo» братья Куаши, «в терроризме обвиняются все мусульмане» [www.uam93.com. 12.03.2015].
Со своей стороны президент Союза исламских организаций Франции (СИОФ) Амар Ласфар, рассматривая возможное реформирование мусульманских организаций, высказывается в пользу создания теологической структуры, которая могла бы принять форму «совета улемов», издающего фетвы (религиозные послания) в рамках закона 1905 г., регулирующего отношения государства и религии. Мухаммед Энниш, генеральный секретарь Союза мусульманских ассоциаций (СМА), заявил, что «наконец-то власти поняли, что нельзя иметь дело только с ФСМК, который, хочет он этого или нет, должен протянуть руку представителям молодых мусульман, которые родились и выросли во Франции, и выражать больше доверия региональным мусульманским организациям, которые выдвигают новых энергичных лидеров» [www.uam93.com. 12.03.2015].
В дискуссию по проблемам ислама во Франции включились некоторые политики. Так, руководитель партии «Союз за народное движение» (СНД) Николя Саркози, бывший президент Франции, занимавший пост министра внутренних дел в период создания ФСМК, заявил, что «вопрос состоит не в том, что Французская Республика может сделать для ислама, а в том, что ислам может сделать для того, чтобы стать французским исламом» [www.uam93.com, 02.03.2015]. Необходимо отметить, что СНД в результате муниципальных выборов во Франции в марте 2015 г. получил 27% голосов избирателей и вышел на первое место по этому показателю. На втором месте партия «Национальный фронт» (НФ), возглавляемая Марин Ле Пен, за которую проголосовали 26% избирателей. Что касается Французской социалисти-
ческой партии - правящей партии действующего президента Франсуа Олланда, то она оказалась на третьем месте, едва преодолев барьер в 20%. Таким образом, у представителей СНД, так же, как и НФ, появились реальные шансы участвовать в президентских выборах 2017 г. При этом один из руководителей СНД, Ален Жюпе, мэр г. Бордо, который уже принял решение баллотироваться на пост президента Франции, учитывая возрастающее влияние мусульманской общины, провел в марте 2015 г. переговоры с Союзом мусульманских организаций (СМА), на которых предложил его руководству выработать предложения по реформированию ФСМК.
Большая часть мусульманской общины во Франции продолжает сохранять исламскую идентичность, исповедуя традиционный умеренный ислам. В значительной степени это происходит благодаря политике Франции, которая предоставляет каждому гражданину реальную свободу вероисповедания. Однако полноценной интеграции во французское общество мусульман-мигрантов, в том числе родившихся во Франции и получивших французское гражданство, не произошло. В то же время, с одной стороны, происходит радикализация части мусульманской молодежи, ведущая к усилению экстремизма, что, в свою очередь, провоцирует рост исламофобии. С другой стороны, наблюдается процесс вхождения ислама во французскую культуру. В известной мере это связано с ослаблением христианской церкви в Европе, в том числе во Франции [Новоженова, 2008, с. 136], а также с формированием религиозного плюрализма и возрастанием роли ислама. Тем не менее не все французы принимают данные реалии, что обусловливает определенное размежевание во французском обществе.
Литература
1. Карлейль Т. Французская революция. История / Пер. с фр. - М., 1991.
2. Наумкин В.В. «Алжирский транзит» в зоне Магриба-Сахеля // Партнерство цивилизаций - нет разумной инициативы. - М., 2011.
3. Новоженова И.С. Франция: Ислам в светском государстве // Актуальные проблемы Европы. - М., 2008. - Х1.
4. Олар А. Культ Разума и культ Верховного Существа во время Французской революции / Пер. с фр. Е.С. Коц и А.Н. Карасика. - М.: Сеятель, 1925 (1).
5. Олар А. Христианство и Французская революция 1789-1802 / Пер. с фр. К. Шпицберга. - М.: Атеист, 1925 (2).
6. Смирнов В.П. Франция в XX веке. - М., 2002.
